Текст книги "Эстафета с пистолетом"

Автор книги: Николай Леонов

Соавторы: Алексей Макеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 3

Гуров не спеша шел по Приморскому, переваривая информацию и размышляя. Больше всего его интересовали документы, пропавшие у Мажарова. Что удалось раскопать майору, раз он так нервничал? Выяснил причастность подполковника Орленко к хищениям? Но чьим?

По словам Орленко, Мажаров в последнее время плотно занимался Рожковым. Рожкова звали Анатолий… И какому-то Анатолию, по словам Еремина, майор звонил за день до своей смерти.

На следующий день Мажаров взял отгул и собирался на рыбалку. Он был заядлым рыбаком и имел свой катер, который ставил на одной из лодочных станций. Катер – рыбалка – лодочная станция – человек по имени Анатолий…

Гуров пытался увязать полученные сведения в цепочку. С Рожковым у него не очень складывалось. Если Мажаров проводил проверку этого человека, в чем он мог на него рассчитывать? Он, конечно, мог с ним договориться о встрече, но не в том контексте, что услышал Еремин.

И почему он придумал рыбалку? Или не придумал?

Рожков сейчас непонятно где, и поговорить с ним не получится. Кстати, исчез он сразу же после убийства Мажарова… Да, непонятно. С ним или не с ним встречался Мажаров в пятницу?

Гуров поднял в памяти выдержки из документов по убийству Мажарова. В субботу вечером, когда тот был застрелен, на нем были спортивные брюки и ветровка. Вполне подходящая экипировка для рыбалки.

Размышляя, Лев не заметил, как спустился к морю. Видимо, подсознательно он сам стремился туда. Несмотря на то что было солнечно и тепло, пляж оказался почти пустым. Только кое-где загорали на лежаках отдыхающие, и редкие желающие окунались в море. Температура воды достигала двадцати градусов, по местным меркам, это было холодно. Но полковник не собирался ни купаться, ни разлеживаться в шезлонге. Он двинулся вдоль берега, ища лодочную станцию. Он был уверен, что довольно скоро обнаружит нужную, однако его ждало жестокое разочарование: лодочных станций, как выяснилось, на берегу Приморского было очень много, и практически все они функционировали.

Подумав, Гуров решил последовательно обойти стоянки, хотя бы некоторые из них, сколько успеет, и направился к первой же, что находилась ближе всего к нему. Она носила гордое название «Альбатрос».

Аккуратные ряды лодок самых разных размеров, цветов и уровней размещались на трехъярусной эстакаде. Их было так много, что у полковника зарябило в глазах. Прокатом заведовал шустрый мужчина лет тридцати. Он окинул Гурова с головы до ног, каким-то чутьем – видимо, опытным глазом – сразу определил в нем «чайника» от рыбной ловли и предложил порыбачить с берега на удочку либо вступить в компанию других желающих и отправиться с ними на яхте.

Плыть на яхте в составе подвыпившей компании, стоявшей рядом и бурно обсуждавшей предстоящую рыбалку, Льву совсем не хотелось. Рыбачить с берега тоже. Ему нужна была информация, а таким образом ее не получишь. К тому же пока не было никакой уверенности, что это именно та станция, что ему нужна, а тратить время впустую было непозволительно.

Гуров не очень уверенным голосом обратился к лодочнику:

– У меня приятель здесь рыбачил, Руслан… У него еще такой красно-белый катер. Он говорил, что на катере лучше.

– Пожалуйста! – весело сказал мужчина. – Выбирайте любой! Хоть красный, хоть синий. Вон у меня их сколько, – и показал рукой на эстакаду.

Сделав вид, что колеблется, Гуров пробормотал, что подумает и выберет. Лодочник равнодушно пожал плечами и поспешил к собиравшимся арендовать яхту мужчинам. Те, кажется, определились с яхтой и теперь принялись спорить с лодочником о цене. Тот вступил с ними в коммерческий диалог, совершенно потеряв к Гурову интерес. Чуть постояв, полковник отправился дальше.

Следующая станция была поменьше первой, и лодок здесь было не так много, а яхты отсутствовали вообще. Она была вотчиной одного старичка, загорелого настолько, что совершенно седые волосы его казались просто платиновыми. На старике были надеты видавшая виды вылинявшая тельняшка и брюки из непромокаемой ткани. Он сидел на перевернутой деревянной весельной лодке и курил сигарету без фильтра. Гуров подошел и подсел рядом, попытавшись завести с ним непринужденную беседу. Он похвалил погоду, Черноморское побережье в целом и город Приморское в частности, и саму лодочную станцию, что, видимо, звучало совсем уже подхалимски, потому что старик при этом усмехнулся, продолжая пускать длинные неторопливые струйки дыма.

– А что, отец, рыбалка-то хороша? – оптимистично спросил Гуров.

– Кому как, – коротко ответил старик.

– А на чем лучше рыбачить? Можно посоветоваться?

– Сегодня не с берега я вообще рыбачить не советовал бы.

– Это почему? – полюбопытствовал Гуров.

– Шторм будет, – спокойно проговорил старик, выщелкивая окурок пальцем далеко в море.

Гуров недоверчиво покосился на него, потом перевел взгляд на море. Оно было ровным и гладким, ветерок лишь слегка обдувал лицо, не создавая на водной глади никакой ряби. Абсолютно ничто в его облике не предвещало не то что шторма, а даже просто ухудшения погодной обстановки.

– Зря смотришь, – усмехнулся старик. – Не увидишь ты ничего. А я на Черном море вырос, поэтому любую погоду заранее чую. Помяни мое слово – двух часов не пройдет, как заштормит. Вот после приходи, тогда и половишь. После бури рыба сама на крючок бросается.

– С голоду, что ли? – засмеялся Гуров.

– С голоду. Буря со дна червяков, личинки поднимает, вот рыба к ним вверх и тянется. – Старик умолк и, прищурившись, посмотрел на Гурова. – А ты какую рыбу ловить собираешься?

– Да… Вот, к примеру, ставриду, – назвал полковник первое, что ему припомнилось. – Я ее, знаете ли, только в виде консервов видел. Хотелось бы посмотреть вживую. Так что? Хорошо здесь с рыбой?

– Говорю же – кому как. Ты вот, к примеру, ничего не поймаешь.

– Это почему же?

– Рыбалкой ты не интересуешься, – усмехнулся старик. – Даже не знаешь, что на ставриду сейчас рыбалка запрещена. До середины января только ее ловят. А сейчас самое время для окуня. Барабулька позже пойдет, когда зацветет акация.

Гуров смутился и перевел беседу на другую тему:

– У меня друг здесь рыбачил, Русланом звали. У него еще такой красно-белый катер, – проговорил он с надеждой. – Не знаете такого?

– Может, и встречал. По имени не знакомился, – неопределенно пожал плечами старик.

– А вас, простите, как зовут?

– Меня-то? Василием Андреевичем. Так ты послушай моего совета: коль уж тебе так приспичило сегодня порыбачить с катера, на море выходи часа через три. И если возьмешь самодур, осторожнее, когда рыбу с крючков снимать будешь, а то, того и гляди, краб может хватануть. Или скорпена.

Поблагодарив старика и попрощавшись, Гуров побрел дальше по берегу. Внутренне он был практически уверен, что его обход лодочных станций – пустое занятие. Одному ему их все и за неделю не обойти. А даже если обойдет, что толку? Чтобы определить, бывал здесь Мажаров или нет, нужно потратить время на каждую стоянку, завести беседу, развить ее… Гуров пожалел, что он сейчас в Приморском, а не в Москве. Подобную работу просто поручил бы оперативникам из отдела, и они целой гурьбой разбежались бы ее выполнять. И уже к вечеру непременно был бы результат. А ему приходится топать в одиночку. Ну что стоило Орлову отправить вместе с ним Крячко? Вдвоем со Станиславом они бы управились куда быстрее. К тому же Крячко с его умением расположить к себе человека через два часа заимел бы друзей по всему побережью, вечером прошелся бы по местным барам, вступая в задушевные беседы за кружкой пива или бутылкой вина, и уж точно нахватал бы столько информации, что оставалось лишь отделить существенные факты от пустопорожних разговоров и сделать выводы. Но Орлов настоял, чтобы Крячко остался в Москве. Гуров подозревал, что это вовсе не потому, что Станислав ему там позарез нужен, а просто чтобы не тратиться еще на одну командировочную единицу. И теперь ему, полковнику МВД, приходилось выполнять работу, которая годилась для сержантов, поступивших на службу неделю назад.

Задумавшись, Гуров едва не прошел мимо деревянной вывески, на которой было написано «Лодочная станция «Маяк». Пониже была приписка «Прокат лодок». Он повернулся и ступил на деревянные мостки.

Лодочная станция «Маяк» представляла собой двухэтажный дебаркадер – плавучую пристань в виде двухэтажного бело-зеленого судна. Гуров прошел по шатающемуся мостику, взошел по деревянным ступенькам на причал и осмотрелся. Народу здесь не было, и ему понадобилось некоторое время, прежде чем он увидел мужчину с рыжеватой бородой, который сидел на корточках на нижней палубе. Рядом с мужчиной лежал разобранный лодочный мотор, в котором тот ковырялся, что-то смазывая и подкручивая.

Лев подошел сзади и кашлянул. Мужчина обернулся и исподлобья вопросительно уставился на него.

– Добрый день, – начал Гуров. – Мне бы порыбачить…

– На здоровье, – буркнул мужчина.

– А… как насчет лодки?

– Вон их сколько, выбирайте любую, – буркнул мужчина и снова склонился над мотором.

Кажется, ему было безразлично, выберет посетитель что-нибудь или нет. Гуров пожал плечами и начал экскурсию по дебаркадеру. В основном на эстакаде наличествовали катера разных мастей. Старых «Казанок» и «Прогрессов», как в прокате у старика, не было вовсе.

Полковник прошелся по всему первому этажу и поднялся выше. Лодка ему была не нужна. Ему бы получить информацию о Мажарове. Но не слишком приветливый вид лодочника говорил о том, что вряд ли тот будет особенно разговорчив.

Подойдя к самому краю эстакады, Лев невольно залюбовался открывшимся пейзажем. Море переливалось темно-голубым цветом, белые чайки, гортанно крича, пролетали над водой. Он постоял еще некоторое время, наблюдая за птицами и морем, мысленно смирившись с сегодняшним поражением. Ничего он здесь не найдет и не узнает. Особенно когда сам толком не знаешь, что ищешь.

Одна из чаек вдруг камнем упала на воду, и Гуров невольно склонился вниз, однако чайка тут же вынырнула и стрелой метнулась вверх. В клюве ее была зажата довольно крупная рыбина. Но не за ней следил взглядом полковник. Он уже потерял интерес к птице, потому что увидел кое-что, что привлекло его внимание гораздо больше.

Внизу, у причала, покачивались на волнах несколько яхт. А среди них красно-белым пятном маячил небольшой, на фоне высоких красавиц, катер. Гуров наклонился ниже. Белый фон катера на правом борту пересекала волнистая красная полоса, на которой он смог прочитать «Виктория».

Стараясь ничем не выдать своего волнения, Лев спустился на первый этаж, подошел к лодочнику, продолжавшему ковыряться в моторе, и сказал:

– Я выбрал.

– Угу, – кивнул мужчина, неохотно выпрямляясь и выжидающе глядя на Гурова.

– Вон тот красно-белый катер можно? – Лев непринужденно показал рукой на судно, принадлежавшее капитану Мажарову.

Лодочник посмотрел на него долгим взглядом, и Гуров вдруг заметил, что у него почти немигающие серые глаза. Эти глаза смотрели на него тяжело и явно недружелюбно.

– Нет, – кратко сказал он.

– Но почему? Мне очень понравился этот катер. И надпись «Виктория»… У меня жену так зовут, поэтому я думаю, что мне на нем повезет!

– Это частный катер.

– А чей он?

Лодочник молчал, продолжая сверлить Гурова взглядом.

– Я к тому, что, может быть, можно договориться с хозяином? – просительно заговорил Лев. – Я бы ему заплатил.

– Катер не сдается, – раздельно повторил лодочник. – Выбирайте любой другой или идите в другое место.

– Что ж вы так невежливо с клиентами-то? – посетовал Гуров, качая головой. – Антирекламу своему заведению создаете.

– Мое заведение в рекламе не нуждается, – отчеканил лодочник, не сводя с него глаз. – Вы рыбачить будете?

– Что ж, – вздохнул полковник. – Тогда я положусь на ваш опыт. Что вы мне посоветуете?

Лодочник смерил его презрительным взглядом и спросил:

– Права есть?

Гуров полез в карман. Права на вождение катера имелись у него давно, хотя собственного никогда не было. Получил он их как раз в ту пору, когда Крячко обзавелся своей «Казанкой», сдав вместе с ним за компанию на права. Кстати, Гуров ни разу не пожалел об этом, поскольку наличие этих прав, а тем более умение управлять лодкой, неоднократно пригодилось ему в жизни.

Он протянул права лодочнику, и тот, едва заглянув внутрь, вернул документ полковнику. Затем, широко шагая, подошел к краю причала, взявшись за веревку, подтянул к себе белый катер с синей кабиной.

– Удить как будете? Спиннинг, самодур?

– Пожалуй, спиннинг, – выбрал Гуров, вспомнив о предупреждении старого рыбака о скорпенах и прочих морских хищниках.

Ни спиннинг, ни удочка ему были ни к чему, потому что единственное, что волновало его сейчас, был красно-белый катер. Гуров не сомневался, что он принадлежит Мажарову, как не сомневался и в том, что лодочник знал его.

В голове у Льва мелькнула шальная мысль: отплыть подальше, а потом незаметно подобраться к катеру и попытаться осмотреть его. Как это удастся осуществить на практике и даст ли хоть какой-то результат, он пока не знал. Но уходить сейчас несолоно хлебавши было бы непростительно.

– Сто долларов за час, – тем временем сказал лодочник. – На сколько брать будете?

– Пожалуй, часа хватит, – кивнул Гуров.

– В залог оставляете паспорт. Если через час не вернетесь, за второй лишний доплачиваете плюс десять процентов. За третий – двадцать.

– У вас прямо ростовщическая контора, а не лодочный прокат, – заметил Лев. – Вы что же, думаете, я угоню ваш катер?

– Я ничего не думаю, – мрачно произнес лодочник. – Я предпочитаю действовать.

«Зачем он так себя ведет? – недоумевал Гуров, взбираясь на борт катера. – Строит из себя какого-то злодея. Он же явно этим вызывает неприязнь и нежелание иметь с ним дело! Обычно эти прокатчики ведут себя куда вежливее. Странный, весьма странный субъект…» И чем страннее вел себя лодочник, тем больше Гуров убеждался, что не зря пришел по этому адресу и что спешить покидать его не стоит.

– А вы уверены, что на море сегодня спокойно? – обратился он к лодочнику, уже стоя в катере. – Мне говорили, шторм ожидается.

– На небо взгляните, – грубовато ответил тот. – Ни облачка.

Небо и впрямь было чистым и ясным, ярко-лазурного цвета, и уверенное предположение старика о приближающейся буре казалось абсурдным. Гуров завел мотор, сел за руль и устремился вперед. Катер легко и мощно скользил по воде, пенные брызги расходились по сторонам, соленые капли попадали в лицо, заставляя полковника морщиться. Дебаркадер стал стремительно удаляться.

Достигнув нужного расстояния, Гуров включил эхолот. Сразу обнажилась ровная площадка дна, на ней были видны сновавшие туда-сюда рыбы разных размеров и мастей. Он заглушил мотор и принялся готовить снаряжение для рыбной ловли, посматривая в сторону дебаркадера. Фигура лодочника с такого расстояния казалась малюсенькой. Она маячила некоторое время в поле зрения Гурова, а потом и вовсе исчезла.

На катере имелись специальные приспособления, фиксирующие спиннинги. Гуров расставил их, насадил наживку и устроился на сиденье в ожидании поклевки. Но мысли его были далеки от рыбалки. Он все время думал о покачивающемся у причала катере Мажарова и странном поведении лодочника.

Рыба ловилась не слишком активно. За двадцать минут клюнула одна мелкая рыбешка, названия которой Лев даже не знал, еще через десять минут – вторая. Гуров снял ее с крючка и кинул в приготовленное ведро. Да, большим уловом он вряд ли сегодня себя порадует. Но полковник куда больше порадовался бы другому улову – информационному. Тому, что приблизил бы его к разгадке убийства Руслана Мажарова. Он обдумывал дальнейшую стратегию. Лодочника обязательно нужно разговорить на предмет катера. Собственно, можно было просто предъявить свое удостоверение и заявить, что он расследует убийство Мажарова. В конце концов, доставить лодочника в убойный отдел. Но полковник не склонялся к такому варианту. Из беседы с Михаилом Ереминым, а также из собственного опыта он уже уяснил, что здесь нужно держать ухо востро и не слишком доверять местным правоохранительным органам. И в то же время действовать надо быстро.

Если прямо задать вопрос лодочнику о катере и Мажарове, тот может от всего откреститься. Где доказательства, что катер принадлежит именно Мажарову? Гуров снова ощутил, как сковывает его то обстоятельство, что он находится в Приморском, а не у себя в Москве. Здесь он был не только чужим, но и совсем один. Как-то не ощущалась поддержка со стороны местной полиции…

Он взглянул на часы. Прошло полчаса. Ровно половина времени, что было выделено ему на рыбалку. Вскоре нужно возвращаться, а он так и не придумал, как вести себя с лодочником. Может быть, просто вернуть ему лодку, вежливо распрощаться, а затем прислать сюда следователя Селедцова?

Лев задумчиво покусывал губу. Он был в легкой рубашке и вскоре почувствовал, что стало прохладно. Небо неожиданно начало темнеть прямо на глазах. Стремительно набежали тучи, за которыми скрылось солнце, и морская вода из голубой становилась темно-синей, а затем черной. Волны яростно бились о края катера, и его начало болтать из стороны в сторону. Похоже, старик оказался прав, и шторм действительно начинался. Нужно было возвращаться на берег.

Он принялся сматывать удочки, ощущая, как ветер усиливается. Следующий порыв его так качнул катер, что Гуров едва устоял на ногах и ухватился за край, чтобы не упасть. Спиннинги мотало из стороны в сторону, лески цеплялись одна за другую, катер болтало, вода захлестывала за борт.

Стиснув зубы, Лев стал пробираться к мотору. На запутавшиеся спиннинги ему уже было наплевать. Когда он доберется до берега, то скажет этому лодочнику все, что о нем думает. Он уже не сомневался, что тот намеренно ввел его в заблуждение относительно предстоящего шторма.

Катер снова качнуло, и Лев, не удержавшись на мокром скользком полу, упал. Облокотившись рукой о скамью, попробовал подняться, но в этот момент катер сильно накренило сзади, и он почувствовал тяжелый удар по голове, а следом – погружение в черную морскую воду, после чего его сознание отключилось.

Вокруг было тихо и темно. Тело ломило и покачивало. Гуров открыл глаза и понял, что лежит на спине, а взгляд его упирается в небо. Оно было серо-синего цвета, и солнце клонилось к западу, обещая в скором времени зайти за горизонт. Полковник приподнялся, опершись на локоть, и огляделся. Он лежал на дне того самого катера, что получил в пункте проката лодок. Море было спокойным, небольшие волны лениво плескались вокруг катера. Спиннинги со спутавшимися лесками торчали в стороны как флаги. Катер прибило к берегу, но плавучего дебаркадера нигде не было видно. Он находился непонятно где, и неизвестно, сколько прошло времени с того момента, как Лев получил удар по голове.

Встав, он выбрался из катера. Берег был пустынным и совсем не похожим на пляж. Создавалось впечатление, что его отнесло куда-то волной и выбросило на берег в непонятном месте. Это было похоже на чудо, поскольку с наибольшей вероятностью его могло унести в открытое море.

Сильно болела голова, и хотелось пить. Гуров приложил руку к затылку. Там набухала гематома. Одежда была мокрой, и только теперь полковник ощутил, что ему холодно. Он начал интенсивно приседать, сжимая и разжимая пальцы рук, затем пробежался по берегу туда-сюда, и лишь минут через десять восстановилось кровообращение и стало теплее.

Не переставая ходить и сжимать руки, Гуров думал, что делать дальше и как выбираться отсюда – на катере или по берегу. Затем проверил карманы. Все было на месте – и телефон, и борсетка. Полковник открыл ее – деньги и удостоверение не пропали. Правда, у полковника не осталось сомнений, что его карманы проверили, поскольку лежало все не так. Купюры сложены не в том порядке, как он привык, и удостоверение сверху, а не внизу, как он всегда складывал сам.

Гурова охватила дикая злость. И на себя самого за то, что позволил так поступить с собой, и на нападавшего, который возомнил, что настолько крут, что может безнаказанно шарить по карманам полковника МВД и бить его по голове.

Плюнув на катер, Лев зашагал от берега к дороге – то, что там проходит дорога, было ясно по доносившемуся шуму автомобилей. Выбравшись к ней, он поднял руку. Вскоре перед ним остановился серебристый «Хэндай».

– Лодочную станцию «Маяк» знаете? – спросил Гуров, открывая дверцу.

Тот посмотрел на потенциального пассажира несколько удивленно и недоверчиво: одежда Гурова была мятой, к тому же она не успела до конца просохнуть. Гуров достал из борсетки деньги и протянул водителю, что сразу сняло всякое недоверие с его стороны.

– Садитесь, – бросил он, и Гуров опустился на сиденье.

Ехали они совсем недолго. Минут через пять Лев уже начал узнавать местность, а вскоре машина остановилась.

– Спасибо, – бросил он, выбираясь из нее.

Дебаркадер стоял на своем месте. Гуров вновь шагнул на шаткие мостки, направляясь к причалу. Однако, когда он вошел туда, знакомого лодочника не увидел. Более того, на двери, ведущей на эстакаду к лодкам и катерам, висел большой замок. Гуров уже раздумывал, открыть его отмычкой или нет, как со стороны послышался голос:

– Эй, вы куда? Прокат на сегодня закрыт.

Из деревянной будочки с левой стороны высунулся совсем молодой парень. Полковник видел его впервые. Быстро подойдя, он спросил:

– Ты кто такой?

– Лодки напрокат выдаю, – пожал тот плечами, с недоумением глядя на Гурова.

– Так, хорошо. А напарник твой где? Такой, с рыжей бородой?

– По делам уехал, – ответил парень. – А вам-то что? – Потом окинул Гурова взглядом и спросил: – Это вы катер напрокат брали? Ваш паспорт у меня лежит.

– Давай сюда, – протянул руку Лев.

– А катер сам где? – сдвинул брови парень. – И с вас двести долларов доплаты за просрочку.

Гуров и так был зол, а подобная наглость со стороны этого юнца и вовсе взбесила его. Он коротким тычком ткнул его под ребра – правда, несильно, но этого хватило, чтобы парень согнулся пополам. Затем двинул ему коленом в подбородок и, пока парень хватал ртом воздух, сунул руку ему в карман и достал свой паспорт. Убрав его в борсетку, он быстро прошел вперед и подошел к краю эстакады. Сердце неприятно кольнуло: красно-белого катера, два часа назад покачивавшегося у причала, не было…

Парень продолжал стоять, согнувшись и тщетно пытаясь ухватить глоток воздуха. Дождавшись, когда тот снова задышал, Гуров наклонился и сказал:

– А теперь слушай меня внимательно. Где твой напарник?

– Н-не знаю, – с трудом проговорил тот. – Он… позвонил… и сказал, чтобы я его подменил. Ему срочно надо было уехать. Я приехал, он дал мне этот паспорт и сразу уехал.

– Где катер «Виктория»?

– Не знаю, – ответил парень, и в глазах его мелькнул испуг.

– Где живет твой напарник? И как его зовут?

– Глебов Анатолий. А живет на Садовой, дом номер девять. Такой, с мансардой, крыша зеленая… – зачастил тот.

Гуров помолчал, раздумывая, потом спросил:

– Когда в последний раз здесь был Мажаров?

– Я не знаю такого. – Парень смотрел на него во все глаза.

Лев развернулся, направился в сторону дороги и снова стал ловить машину. Сейчас ему пришлось простоять около десяти минут, пока один из автомобилей не затормозил. Назвав адрес, он сел рядом с водителем. Тот был в хорошем настроении и пытался завести беседу, однако, встретив полное молчание со стороны Гурова, умолк.

Улица Садовая почти вся состояла из частных домов – деревянных, кирпичных, блочных. Многоэтажных особняков не было, и, судя по всему, здесь жили обычные люди, кормившиеся в сезон отпусков сдачей своего жилья внаем.

Дом номер девять выглядел очень добротно. Одноэтажный, оснащенный мансардой, он стоял в глубине двора и был окружен забором, обтянутым сеткой-рабицей. Гуров расплатился с водителем и на его предложение подождать ответил отрицательно. Когда водитель уехал, он подошел к металлической калитке. Она была заперта, и окна в доме не светились. Судя по всему, никого там не было, но Гуров решил это проверить.

Он прошелся вдоль по узкой неасфальтированной дорожке, по обеим сторонам которой стояли дома. Уже смеркалось, однако во многих дворах еще находились люди. Лев обратил внимание, что здесь практически не было огородов. То есть росли фруктовые деревья – яблони, абрикосы, мандарины, виднелись клумбы для цветов, а вот грядок под овощи не было. Видимо, в этом районе выращивать капусту-морковь не принято.

Вдруг у Гурова зазвонил мобильник, и, нажав кнопку, он услышал голос Миши Рыбина:

– Товарищ полковник, хотел уточнить – я вам сегодня еще понадоблюсь?

– Нет, Миша, – прикрывая трубку, чтобы не доносился посторонний шум и создавалось впечатление, что он все еще в гостинице, сказал Гуров. – я тебя еще днем отпустил.

– Хорошо, тогда я поехал. До завтра.

– До свидания, – ответил Лев и убрал телефон в карман.

Быстро темнело. В середине апреля вечера были еще прохладными, и народ постепенно расходился по домам. Хлопали двери, зажигались окна. Вскоре округа опустела, и полковник решил, что теперь можно пробраться во двор. Он давно уже присмотрел старую яблоню с толстыми ветвями, некоторые из которых свешивались через забор дома, где жил Глебов.

Подойдя вплотную к сетке-рабице, Гуров подпрыгнул, уцепился за ветку и подтянулся. Через пару мгновений он уже держался за ствол дерева, а потом, переместившись на другую ветку, бесшумно спрыгнул на землю. Постояв, прислушался. Во дворе стояла тишина. К счастью, у Глебова не было собаки.

Полковник прошел прямо к дому и осторожно заглянул в окно. Занавески были задернуты, и ему ничего не удалось рассмотреть. Однако он был практически уверен, что дом пуст. И не сам дом интересовал сейчас полковника, а видневшийся в глубине двора гараж.

Даже без света можно было разглядеть на земле широкие двойные полосы, словно по ней волокли что-то тяжелое. После недавно прошедшего дождя они явственно виднелись на влажной еще земле.

Гуров прошел по следам – туда, куда вели полосы. Они пересекали весь участок и заканчивались возле гаража. Ворота были заперты на тяжелый замок. Поколебавшись мгновение, он достал отмычки, которые висели у него в одной связке с ключами.

С третьей попытки удалось открыть замок. Лев осторожно потянул на себя правую створку, стараясь, чтобы не было слышно металлического лязга, и проскользнул внутрь сарая. Пошарив по стене рукой, нащупал выключатель, однако из соображений предосторожности все же не стал зажигать свет. Вместо этого достал свой сотовый телефон и, включив подсветку, направил слабый луч вперед. Он сразу же увидел красно-белый катер, стоявший у дальней стены, и двинулся к нему.

Забравшись в катер, Гуров стал ощупывать пространство, и рука его наткнулась на что-то влажное и холодное. Это оказался водолазный костюм, которым пользовались, по всей видимости, совсем недавно. Лев собрался продолжить обследование катера, как вдруг из глубины двора послышался звук отпираемой калитки, и он замер.

Калитка открылась, пропуская вперед человека. Судя по шагам, он был не один. Хотя Гуров и не мог ничего видеть, однако послышавшиеся следом голоса, среди которых превалировали детские, убедили его в том, что он прав. Глебов вернулся домой и, по всей вероятности, вместе с семьей. Прижавшись к стене, полковник стал пробираться к двери, надеясь среагировать в тот момент, если кто-то подойдет к гаражу.

Пришедшие направились к крыльцу дома, переговариваясь по дороге. Выделялся женский голос, настаивавший на том, что сейчас будет ужин, после которого дети отправятся спать. Те дружно возражали, женщина устало убеждала. Сам Глебов произнес одну фразу: «Так, с матерью не спорить!»

Послышалось звяканье ключа, затем открылась входная дверь. Дождавшись, когда она захлопнется, Гуров осторожно выглянул из гаража. В окне мансарды зажегся свет. Он на пару секунд задумался. С одной стороны, было бы удобно сейчас нагрянуть прямо в дом и поговорить с Глебовым начистоту. С другой – он был с семьей, в которой двое детей, и вести жесткую беседу с отцом в их присутствии Гурову не хотелось. Но не это было главным аргументом против, а то, что со стороны полковника это выглядело бы как проникновение на чужую территорию. И полиция, в случае если Глебов вызовет ее, будет на стороне хозяина. Учитывая, что Лев слышал о местной полиции, ему не приходилось рассчитывать на то, что она поддержит его.

Гуров посмотрел назад, на катер. Осматривать его сейчас, когда хозяин вернулся домой, было слишком рискованно. Но и уходить ни с чем он не собирался, поэтому тихо прошел вперед и остановился перед катером. Переключив телефон в режим фотосъемки, сделал несколько снимков катера, а также антуража гаража. После этого прошел обратно к двери. Стараясь действовать предельно осторожно, притворил створку и стал закрывать замок. Глебов, судя по всему, человек хозяйственный, и все имущество у него в порядке. В частности, замок был недавно смазан машинным маслом и не скрипел при запирании.

Прячась за деревьями, Гуров, крадучись, дошел до калитки, думая, как станет выбираться на улицу. Взбираться снова на яблоню нельзя – хозяин мог его заметить.

Присмотревшись, он увидел, что калитка заперта изнутри на длинную задвижку. Отодвинув ее, Гуров вышел на улицу и, оказавшись на дорожке, пошел вперед быстрым шагом.

Миновав улицу Садовую, он оказался на дороге, являвшейся транспортной линией. Было уже поздно, Лев здорово устал за сегодняшний долгий день, и идти пешком до гостиницы ему совсем не хотелось. В очередной раз он ощутил, насколько неудобно без машины. При этом вспомнил, что, когда ехал сюда, по дороге в окне промелькнул автосалон. Кажется, это совсем недалеко отсюда.

Автосалон работал, несмотря на поздний час. Гуров подошел к хозяину и попросил подобрать ему автомобиль. Забраковав несколько предложенных вариантов, он остановил выбор на синем «Фольксвагене». Уплатив за трехдневный прокат, сел за руль и поехал в сторону гостиницы «Берег». На одном из перекрестков, стоя на светофоре, он обратил внимание, что на противоположной стороне стоит «Опель Кадет». За рулем сидел Миша Рыбин. Он барабанил пальцами по панели, также дожидаясь зеленого сигнала светофора. Затем поехал вперед. Их с Гуровым машины проехали одна мимо другой, но Рыбину и в голову не пришло посмотреть налево. Он явно не ожидал, что в этом синем «Фольксвагене» едет полковник Гуров, который, по его представлению, должен сейчас сидеть в своем гостиничном номере.

Гуров усмехнулся. Значит, Рыбин не поверил ему, когда он сказал, что тот может ехать домой, и решил удостовериться, что полковник не спроваживает его, чтобы самому куда-то отправиться в одиночку. Поэтому и выждал некоторое время, иначе уже давно бы покинул свой пост. Лев прибавил скорость и довольно быстро добрался до гостиницы. Поставив автомобиль на стоянку, он прошел к себе, воспользовавшись главным входом. Если и здесь поставлены свои стукачи, которые доложат о том, что полковник все же выходил из номера неизвестно когда и куда, то это его даже позабавит. Там, где ему было нужно, он уже побывал.