Текст книги "Аристократы"

Автор книги: Николай Погодин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

ЭПИЗОД ПЕРВЫЙ

Берега канала. Вечер. Отдыхают члены коммуны Кости-Капитана. Костя-Капитан играет на баяне. Большое упоение. Невероятные виртуозные вариации.

Капитан. Коммуна, а? Краснознаменный коллектив, а? Строители, а? (Пауза.) Строители жизни? Факт. (Заиграл туш.)

Входит Алеша. Сел.

(Шагнул к Алеше.) Встать!

Алеша встает.

Отвечай товарищам: где был вечером? Мы тебя на работе не видели. Ты вечером в поселке брал водку.

Берет. Кавалер захотел погулять с дамочкой.

Цыган. Первый раз прощается.

Берет. Я пойду обворую станцию, устрою ти-лим-бом-бом. «Я в первый раз, дайте мне условный приговор». Оставьте ваши дешевые правила.

Маленький человек. Мы нежные барыни… Да? Нежность, психология… Да? Кому вы говорите? Пусть скажет председатель.

Капитан. Голосуем, товарищи.

Голоса. Голосуем.

Капитан. За исключение из коммуны голосуем. (И сам поднял руку.)

Вслед за Костей-Капитаном Берет, Маленький человек и остальные поднимают руки.

Алеша (тихо). Ко мне жена приехала из далекой провинции. Я ей написал, что мы начинаем новую жизнь. (Пауза.) Товарищи, братья, люди… ко мне жена приехала из далекой провинции. Я ей написал, что мы начинаем новую жизнь.

Капитан. Слово?

Алеша. Клянусь честным словом своего сердца.

Капитан. Голосуем за человеческое отношение к товарищу.

Тогда все сразу опустили и подняли руки. А Костя-Капитан проиграл туш.

(Алеше.) Коммуна, а? Новая жизнь, а? Шутка, а? (Заиграл свои вариации и вдруг сорвался. На баяне отклеился клапан, упал.) Бессердечная сволочь делала этот инструмент. У него рассыпаются клапаны. (Бережно укладывает баян в футляр.) Давайте спать, друзья, завтра будет актуальная работа на плотине.

Берет. Эх, румба!.. Алеша, ты не сердись на меня. Я не ожидал, что у тебя может быть жена.

Алеша. Обыкновенное дело.

Берет. Весна, любовь… Один взгляд из-под черных бровей… Эх, непорочный я человек!

Маленький человек. Хочешь, я тебе нарисую открыточку для одной красавицы?

Берет. А что? Это серьезная мысль.

Капитан. Давайте домой, друзья. Завтра будет актуальная работа.

Все расходятся. Входит Садовский.

Садовский (Капитану). Костя, мы с тобой вместе начинали эту жизнь, друг, выручи меня в последние дни. Покажи высокий класс у меня на плотине.

Капитан. Да, мы вместе начинали эту жизнь. (Вынул портсигар.) Возьмите. Это последняя краденая вещь.

Молчание.

Садовский. Прошлое… ошибка… шутка… Благодарю. Что грустный?

Капитан. У меня неприятность. У меня отклеился клапан у баяна.

Садовский. Какой пустяк! Пойди к Маргарите Ивановне, возьми там клей.

Капитан (уходя). Мы завтра покажем высокий класс на вашей плотине.

Садовский. Какой человек в люди выходит!

ЭПИЗОД ВТОРОЙ

Контора Садовского. Окончание работы. Люди расходятся. Входит Костя-Капитан.

Капитан. Здравствуйте, Маргарита Ивановна.

Маргарита Ивановна кивнула в ответ.

Я понимаю, здесь не место для разговоров, но у меня большое горе, одолжите мне две капли клея.

Молчание.

Вы не узнаете меня?

Маргарита Ивановна. Кто вы такой?

Капитан. Говорите… вы хотели говорить.

Маргарита Ивановна. Вы оскорбили меня… вы оскорбили порядочную девушку из приличной семьи. Летчик… поверила… Какой позор!.. Ты тридцатипятник, ты вор! (Чертежнику.) Я готова, Макс.

Капитан (улыбаясь). Но, мадемуазель, одолжите две капли клея. У меня большое горе, мадемуазель. У меня отклеился клапан у баяна.

Молчание.

Маргарита Ивановна. Макс, скажите гражданину, что мы всем не можем раздавать клей.

Чертежник. Гражданин, это не в Москве… Здесь ни купить, ни украсть, сами понимаете.

Маргарита Ивановна. Я готова, Макс.

Чертежник. Иду.

Маргарита Ивановна и чертежник ушли.

Капитан. Эх, мадемуазель!.. Какая вы мелкая стерва, мадемуазель!

Входят Садовский и Митя.

Садовский. Костя, тебе дали клею?

Капитан. Да, мне дали… Они очень порядочные люди… из приличных семей…

Садовский (Мите). Чертежи здесь, пойдем. (Ушел.)

Митя. Костя, чему ты смеешься?

Капитан. Митя, это очень смешно. Я, старый вор, сделался председателем коммуны, я – знаменитый ударник, я – строитель мирового дела. Митя, как красиво вы перевоспитали меня. Митя!.. Я благодарен вам до самой смерти. Митя, ура!

Митя. Ура, Костя! (Пожал руку, ушел вслед за Садовским.)

Капитан. Ура! (Повторил тише.) Ура! (Прошептал.) Ура… (И зарыдал.)

ЭПИЗОД ТРЕТИЙ

Берег канала. Утро.

Соня. Где Костя?

Берет. Не знаем.

Входит Садовский, ищет Костю-Капитана.

(Садовскому.) Напрасно ищете.

Садовский. Почему?

Соня (Берету). Сорвался Капитан?

Берет (Соне). Наверно. (Садовскому с широким жестом). Весна… Дорожки подсохли… бежал Капитан.

Садовский. Кто вам сказал?

Берет. Я вам говорю.

Соня. Клянусь, если Костя запятнал это знамя… клянусь вам – я убью Капитана.

Алеша. Правильно. Раздавим, как червяка. (Показал, как давят червей сапогом.)

Садовский. Надо узнать: может быть, заболел человек.

Входит Боткин.

Боткин (Садовскому). Я протестую. Для своих работ вы отбираете лучшие бригады. Я требую, чтобы вы мне перебросили этот коллектив.

Садовский. А вы председателя этого коллектива не встречали?

Боткин. А что такое?

Садовский. Они говорят, что бежал.

Боткин. Кто, как?

Садовский. Так… Они знают, что говорят.

Боткин. Я этому не верю.

Садовский. Я тоже не верю, но…

Входит Маргарита Ивановна.

Маргарита Ивановна. Юрий Николаевич, у нас несчастье. Украли мой «Ундервуд».

Садовский. Ночью?

Маргарита Ивановна. Это он… Мы знаем… Он вчера приходил ко мне просить клею.

Садовский. Кто он? Хорошо, я знаю, кто приходил просить клею. И что же? Говорите.

Маргарита Ивановна. Мы не дали ему клею. Нам самим его нехватает, но клей – это ему для вида… Он спрятался в конторе и украл «Ундервуд».

Садовский. Почему вы знаете, что он?

Маргарита Ивановна. Потому что он украл и клей.

Садовский. Это не доказательство.

Маргарита Ивановна. Он еще имел наглость оставить записку.

Садовский. Какую записку? Давайте записку.

Маргарита Ивановна. Он еще оскорбляет.

Садовский (взял записку, прочел). «Эх, мадемуазель… какая вы мелкая…» (Дочитал.) Ничего не пойму. Пойдемте поговорим. (На ходу.) Вы его обидели, Маргарита Ивановна?

Маргарита Ивановна. Ничего подобного, Юрий Николаевич… Мы просто…

Садовский. Просто, просто… Ничего просто такие люди не делают. Я у вас спрашиваю: почему вы не дали ему клею?

Маргарита Ивановна и Садовский ушли.

Боткин (бригадирам). Граждане, предположим, что наш друг…

Алеша. Тогда все это ложь, ничего не надо… Я не хочу… (Бросил заступ, уходит.)

Соня. За одну низкую сволочь, которая недостойна этой капли пота, пойдем назад? В притоны, в тюрьмы, на вечный позор!

Алеша. Но зачем Костя изменил? Мы ему верили… Брали пример. (Кричит.) Гады, отдайте нам нашего Костю!

Соня (переждав, пока прошло возбуждение). Костя умер. А мы будем жить. Кто за это предложение? Подымайте руки.

И, оглядываясь друг на друга, они голосуют за это предложение. Входит Маленький человек.

Маленький человек. Костю-Капитана арестовали.

ЭПИЗОД ЧЕТВЕРТЫЙ

Место заключения РУР – рота усиленного режима. На нарах неизвестные, среди них Лимон. Стрелки вводят Костю-Капитана.

Капитан. Здорово, урки.

Лимон. Здравствуй, хозяин.

Молчание.

Лимон. Не узнаешь старого приятеля?

Капитан. Узнаю… Интересуетесь боксом?

Лимон. Я, как товарищ, кладу руку на твое плечо. Костя, брось, все здесь будем. Не верь никому. Дешевая игра на душе вора. Оставь надежды. (Тихо.) Бежим?

Капитан. Думаешь? Начинай.

Лимон. Начинает твое слово.

Капитан. Слово я тебе дал.

Лимон. Мой срок кончился. Меня сейчас освобождают. Ложись, жди. Я знаю твое дело. Твое дело – мертвое.

Капитан. Моего дела никто не знает.

Лимон. Ты взял из конторы вещь.

Капитан. Да.

Лимон. Тебе дадут второй срок.

Капитан. Я принес обратно этот «Ундервуд». Я сам принес обратно. Я им сказал… Нет, моего дела никто не знает. Не трогай меня, спать хочу. Эй, караульный, вода, кажется, здесь полагается?

Лимон. Пил ночью?

Капитан. Было.

Входит Петин, что с Капитаном ездил на сплав леса.

Петин. Разве не видите, вода стоит?

Капитан. А-а… спасибо.

Петин. Гражданин!

Лимон. Ну?

Петин. Братья Чихиковы.

Они здесь двое.

Выходите!

Лимон. Благодарим. (Запел.)

 
Гляжу, как гадюка, на черную шаль,
И душу больную терзает печаль.
 

Петин. Какие могут быть песни?

Лимон. От радости!.. Неужели не понимаешь? До свиданья, Капитан.

Ушли.

Петин (Капитану). Начальник, брат… тебя ли я узнаю?

Капитан. Меня.

Петин. Как же это, брат мой?.. Ты нас на ноги ставил, и я, выходит, не могу с тобой говорить.

Капитан. Выводит, так.

Петин. Прошибся, значит?

Капитан. Нет, не прошибся.

Петин. Поесть дать?

Капитан. Не стоит.

Петин. А чего дичишься? Обойдется. Прости, ухожу. Если что, кликни. Эх ты, беда какая! Покурить оставить?

Капитан. Спасибо.

Петин ушел.

Эх, мадемуазель, зачем вы такая мелкая стерва, мадемуазель?

ЭПИЗОД ПЯТЫЙ

Вечер. Квартира Громова. Громов, воспитатель, комендант.

Громов. Дальше, дальше, скорее. Комендант!

Комендант. Не дали…

Громов. Что же, не нашлось капли клея?

Комендант. Не могу знать. А утром он прямо пришел от шинкарки с пишущей машинкой и сказал, как записано в протоколе, будто вышло недоразумение. Но какое же недоразумение?..

Громов. В протоколе… записано… Кто писал?

Комендант. Я.

Громов. Приведите сюда арестованного.

Комендант. Слушаюсь. (Ушел.)

Воспитатель. Вот его записка.

Громов (взял). Кто писал? (Читает.)

Воспитатель. Его оскорбили… Его назвали вором.

Громов. Кто?

Воспитатель. Маргарита Ивановна.

Громов. На пятнадцать суток под арест Маргариту Ивановну.

Вбежал комендант.

Комендант. Арестованный бежал при исполнении естественных надобностей. Был условный знак, песня «Черная шаль». (Ушел.)

Громов. Знаете, что делать?

Воспитатель. Не стоило бы волноваться… у нас их тысячи.

Громов. Тысячи… это вам цифры?.. Нули?.. Это люди, которых нам доверила партия.

Стремительно вбегает Костя-Капитан. Он оборван и мокр.

Бежал?

Капитан. Да.

Громов. Куда?

Капитан. К вам.

Громов. Почему мокрый?

Капитан. Боролся в канале за жизнь.

Громов. С кем?

Капитан. С человеком, который вел на волю, но я повернул назад. Он меня хотел утопить в канале.

Громов. Говори.

Капитан. Вы мне подарили прекрасный баян. У меня отклеился клапан от баяна. Это вопрос моей личной радости. Я пошел просить клею, и мне сказали… что я вор.

Громов. Дальше я все знаю.

Капитан. Гражданин начальник, поймите мою жизнь. Скажите, разве я погиб? Я вечный преступник, да?..

Громов. Не жалуйся. Здесь не институт благородных девиц.

Входит комендант.

Комендант. Бежал… (Увидал Капитана.) Вызвать?

Громов. Пиши. Вот что… От наказания освободить, баян вернуть, клей выдать.

ЭПИЗОД ШЕСТОЙ

Берега канала. Праздник. На сцене все действующие лица.

Берет (явился). Как я вам нравлюсь при свете солнца? Неужели вы ничего не замечаете? Я даже прическу переменил.

Идут Садовский и мать.

Садовский (общий поклон). Привет!

Берет. Товарищ Садовский, вы в той же самой шляпе, в какой я увидел вас в первый раз. Скажите, давно покупали? Заграничная?

Садовский. Давно. Заграничная.

Берет. Париж или Лондон?

Садовский. Париж.

Берет. Скажите пожалуйста… а будто сейчас из магазина. Мировая шляпа.

Садовский. Хотите, я вам подарю эту мировую шляпу?

Берет. Клянусь, что хочу.

Садовский. Носите на память, на счастье. Вам эта шляпа идет.

Берет. Благодарю… Какой подарок! Какой фетр! Мечта… (Садовскому.) Тронут.

Входит Костя-Капитан.

Капитан. Извиняюсь, это моя старинная шляпа. Вы меня не узнали? Ах, узнали! Очень рад. Идите за мной. (В сторону.) Где ты украл эту вещь?..

Берет. Костя…

Капитан. Говори, где ты украл эту вещь, или я сброшу тебя в канал.

Берет. Костя, это подарок… Костя, отдай мой подарок.

Капитан. Кто подарил?

Берет. Костя, я бы мог двадцать раз украсть эту вещь, но сейчас это подарок мне… Костя…

Капитан. Зачем же вы плачете? Я же не возражаю против подарков. Носите шляпу, Коля! (Надел.) Ах, Коля, у вас основательный вид.

Берет. Серьезно?

Капитан. Вполне.

Громов. Мне нужно поговорить с вами, Юрий Николаевич.

Мать. Я не помешаю?

Громов. Нет, не помешаете.

Садовский. Слушаю.

Громов. Вам придется сказать слово. Будет митинг. Я пришел вас предупредить. Мы с вами много поработали, многое пережили. Пришло радио из столицы. Вы, Юрий Николаевич, больше за лагерем не числитесь. Вы досрочно освобождены. Затем Боткина и вас правительство награждает орденами.

Мать. А я и всегда говорила, что он не был замешан в этих историях.

Громов. Я решил предупредить, а то на митинге объявят… Мы люди нервные, много пережили. (Идет.)

Садовский. Не уходите… (Матери.) Мама, оставь нас вдвоем.

Мать. Нет, теперь уж я послушаю.

Садовский. Хорошо. Гражданин Громов, я вам несколько раз составлял письма, но выходило не то. Я трусил, путался, обманывал вас и себя. Надо разрубить. Я был настоящим вредителем, я совершал преступления.

Мать. Юрий, что такое ты говоришь?

Громов. Да.

Садовский. И мне орден?

Громов. Да.

Мать. Да что ты на себя наговариваешь? Товарищ Громов, не верьте ему. Он сумасброд. Он здесь плакал при мне, когда у него не выходила работа. Он жаловался, что ему не верят. Он ночи напролет…

Садовский. Замолчи, мать…

Мать. Нет, я не могу молчать, раз это правда.

Садовский. Боткин, иди сюда. Боткин, скажи: я предлагал тебе здесь, на канале, уничтожить проекты деревянных сооружений?

Мать. С ума сошел!

Садовский. Боткин!

Боткин. Мало ли что у нас здесь было!

Садовский. Я говорил тебе, что ты мой враг?

Боткин. Ну и что?

Мать. Вот верно.

Садовский. Это не аффектация. Это моя ноша, от которой я не мог избавиться. Если нужны письменные заявления, то я сделаю все подробно и точно.

Громов. Не нужно. Мы это все знаем. Было бы странно, если бы вы приехали сюда энтузиастом. Тогда бы, пожалуй, мы вам не поверили. В самом деле: мы вас осудили, сослали, наказали… Мы в чудеса не верим. Все мы знали, и эта страница давно перевернута для вас и для нас. Поздравляю вас, товарищ Садовский. Поздравляю вас, товарищ Боткин.

Мать. Помиритесь, поцелуйтесь. Нет, погодите. Проси прощенья! От матери скрывал… На коленях проси прощенья, не то я тебя высеку, подлец!

Громов. Дорохов!

Капитан. Я.

Громов. Я тебе на митинге дам слово. Обдумай речь. Обстоятельно, приятельски, задушевно расскажи людям, как ты ломал себя, какой сделаешь жизнь для себя без нас. Чекистов не хвали, говори о жизни, которая ломает людей. Выходи на трибуну спокойно. Говори так, чтобы дорожили каждым твоим словом. Успокойся, собери мысли, побудь один.

Капитан. Я полгода обдумывал эту речь. Моя речь готова, как песня на клавишах. Товарищ Громов, неужели мне нечего сказать? Я скажу им так, что заплачут даже нетронутые старые девы.

Громов. Но не исповедуйся.

Капитан. Не умею.

Громов. Понял мои пожелания?

Капитан. Оценил.

Громов. Последний митинг объявляю открытым. Слово предоставляется Дорохову Константину Константиновичу.

Капитан (тихо). Нет… я еще не подготовился.

Громов. Оратор не подготовился. Подготовьтесь, пожалуйста. Софья Потапова?

Соня на трибуне.

Соня. Когда мне… мне Громов сказал, как сестре… что мне государство посылает орден… Когда сказал, как сестре…

Громов. Смелее, по-военному.

Соня. Поймите… (Плачет.)

Капитан. Соня, вы плачете? Что значит слабая женщина!

Соня. Что же вы смотрите на меня? Поймите. Я все сказала.

Громов. Слово предоставляется Дорохову Константину Константиновичу.

Капитан. Разрешите мне через одного.

Алеша. Можно?

Громов кивнул.

 
Я был жестокий бандит, конечно, да…
Грабил народ, не любил труда,
Как черная ночь, моя жизнь была
И меня, конечно, на канал привела.
Все, что было, стало, как страшный сон.
Я вроде как будто снова рожден.
Трудиться, и жить, и петь хочу,
От радости слезы текут, и, конечно, я молчу.
 

Громов. Ну, Дорохов?

Капитан. Когда-то в мои юные годы в варшавском зале я слушал скрипача. Он был бедный еврей с белыми манжетами, и я на него смотрел, как на ошибку родителей. Но когда этот мальчик положил свои глаза на скрипку, то я и сейчас вижу его, как в Третьяковской галлерее. Я помню эти чужие рыдания и не хочу хвалить чекистов – мне дали смычок для моего сердца, и я расскажу вам… извините… Здесь солнце, вода… бьет в глаза…. и у оратора что-то такое не в порядке. Я прошу вас срочно отвернуться. У оратора что-то такое не в порядке. (Отвернулся, протер глаза)Прекрасно. Давайте меньше волноваться, друзья, и говорить откровенно. Рапсодия еще не сыграна, и мы не взяли всех нот. Кое-кто еще сорвется. Большевики это отлично знают. Жизнь очень трудная консерватория, в особенности для таких элементов, как мы. Соня, вы недовольны моей речью? Соня, я теперь не могу петь советские серенады подешевке. Моя серенада мне очень дорого обошлась. Но сейчас я смотрю на Соню, и мне хочется подарить ей цветы. Соня, вы привлекательная женщина. У вас милые глаза… Вы краснеете? За пятнадцать лет Соня впервые краснеет. Друг мой, Юрий Николаевич, куда вы смотрите, чего вы ждете? Вы тоже краснеете? Когда-то вы были очень бледный вредитель…

Мать. Молодой человек, это уж слишком.

Капитан. Мамаша, я тоже краснею. Вы прислали своему сыну посылку, но копченую колбасу съел я. Вы этого не ожидали? Вы не ожидали, что судьба вашего замечательного сына переплетется с судьбой знаменитого жулика? А я не ожидал, что моя судьба переплетется с жизнью замечательного чекиста, товарища Громова.

Все встают и аплодируют Громову.

Громов. Да, товарищи, наши судьбы переплелись, и в этом сплетении тысяч жизней много трогательного, высокого, истинно человеческого. Почему будет славен Беломорский канал? Здесь с невиданной смелостью, с большевистской суровостью, со сталинской широтой действуют силы приобщения к социалистическому труду таких людей, как Дорохов или Садовский. Отщепенцы, отверженные, потерявшие себя и даже прямые враги – сегодня они признанные люди на своей родине. Никто, может быть, не поймет этого с таким волнением, как мы, прошедшие славный путь Беломорстроя. Всем, с кем я дрался, кого я брал в работу, как мог, с кем побеждал и соединен глубокой дружбой, – привет и крепкое рукопожатие. Все!

ЗАНАВЕС

1935 г.