Текст книги "Мысли Вслух. (СИ)"

Автор книги: Николай Челищев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

И умер он скуки....

Теперь всему конец.

Не верим больше богу.

Муратов молодец,

Нам указал дорогу....

Геолог встань с зарей!

Не долги наши сборы.

Нехоженой тропой

Пройдем леса и горы,

Кусочек масла взяв,

И полбуханки хлеба....

И ну, давай, шагай!

От Мангуша до неба....

Муратов впереди,

Шагает в шляпе белой,

Студентам говорит:

– Контакты четче делай!

Компа, Сантон, Коньяк...,

Белеют мергелями.

Студенты их чернят

Последними словами....

Последний поворот,

И запах каши ближе,

Студент подметки рвет

От Лондона к Парижу...,

Ай-ай-ай-ай-ай!

И запах каши ближе,

Ай-ай-ай-ай-ай!

ГИМН НАШЕЙ БРИГАДЫ.

Вдалеке клубится Чатырдаг,

Лин* вперед ведет народ.

Все трудней дается каждый шаг,

Солнце нас нещадно жжет.

Все в маршруте можешь встретить ты,

Голод, холод, солнце, град....

И у нас теперь одни мечты -

Поскорее бы назад!

Но должны отбить мы здесь Турон,

Готерива выбить клин.

Попирая совесть и закон

Нас ведет коварный Лин.

Николай Григорич пожалей,

Сам, небось, студентом был!

Надоел вид этих мергелей,

Укроти свой буйный пыл!

Не забыть студенту никогда,

Как искал прослои глин,

Как квартировал Кампан и Дат,

Как в маршрут водил нас Лин.

Не забудем Крыма мы вовек

Геофизик темп давай!

Коля Лин железный человек,

Ты его не забывай!

* куратор нашей бригады.

                         *

                      *    *

И вот вперед бригады идут,

Сам Шанцер нам наметил маршрут

Одним идти сюда, другим идти туда...,

Свой маршрут мы пройдем без труда!

Мы возвратимся контакты отбив,

И зазвучит наш бодрый мотив.

Пусть люди говорят, когда на нас глядят,

Какой у них боевой коллектив!

Шагай вперед быстрее,

Нас в поле ждут астреи,

Девчонок наших завтра ждут моря,

А нас ждут лагеря и минные поля...!

Прощаться нам не нужно,

Мы в лагерь едем дружно.

И будем вместе жит там без помех,

Счастливей и лучше всех!

Об это мы мечтали зимой!

А геофизик пусть едет домой....

     Военная кафедра МГРИ за два года из геологов готовила саперов, а из геофизиков – радиометристов. (У геофизиков не было лагерных сборов.)

     О распределении тогда думал каждый студент:

                         *

                      *    *

Окончив МГРИ, по городам, селеньям

Разлетимся в разные края.

Ты уедешь к северным оленям

В жаркий Туркестан уеду я.

Не придешь с прощальною улыбкой

К хороводу солнечных берез,

И весенний ветер у калитки

Не развеет пепельных волос.

Я тебе в предутреннюю свежесть

Поцелуй прощальный передам,

А потом любовь и нашу нежность

Уложу в дорожный чемодан.

Дрогнет поезд, застучат колеса,

Мимо окон проплывет вокзал.

Буду я на каждом перегоне

Вспоминать любимые глаза.

Вспомню дол и голубую речку,

Где с тобой дружили столько лет.

Полюблю красавицу-узбечку,

А тебя полюбит самоед.

За работой на копях и шурфах

Будут годы незаметно мчать.

Но, быть может, изредка я буду

Письма дорогие получать

Тяжело, любимая, ну что же,

Ту не хмурь свою густую бровь.

Наше дело общее дороже,

Чем любая частная любовь.

                         *

                      *    *

Если не попал в аспирантуру,

Собирай свой тощий чемодан,

Поцелуй папашу, поцелуй мамашу

И бери билет на Магадан.

Путь до Магадана недалекий,

За полгода поезд довезет.

Там купи гитару, сколоти хибару,

И вокруг тебя все зацветет.

Быстро пролетят разлуки годы,

Молодость растрачена в снегах.

Инженерам старым с толстым чемоданом

Ты домой вернешься при деньгах.

Ты возьмешь такси до "Метрополя",

Будешь водку пить и шпроты жрать,

И уже к полночи пьяным будешь очень,

И начнешь студентов угощать.

Будешь плакать пьяными слезами

И стихи Есенина читать,

Вспоминать студентку с синими глазами,

Что могла твоей женою стать.

             СИРЕНЕВЫЙ ТУМАН

Сиреневый туман над нами проплывает,

Над тамбуром горит вечерняя звезда.

Кондуктор не спешит, кондуктор понимает,

Что с девушкою я прощаюсь навсегда.

Запомню навсегда, что ты тогда сказала,

Движенье нежных губ, ресниц твоих полет

Еще один гудок и смолкнет шум вокзала,

Еще один гудок и поезд отойдет.

Ты смотришь на меня, ты руки простираешь.

Вернусь я через год, а может – через два.

А может, навсегда меня ты провожаешь.

Еще один гудок и уезжаю я.

                     *

                  *    *

Быстро, быстро до нельзя

Дни пройдут как часы,

Лягут синие рельсы

От Москвы до Шанси....*

И мелькнет над перроном

Белокрылый плато,

Поезд вихрем зеленым

Унесет на Восток....

Будут рельсы двоиться,

Убегая вперед,

До китайской границы

От Покровских ворот....

Прозвучит перекличка

Паровозных встреч,

И раздастся с непривычки

Иностранная речь....

Загремит, заворкует

Колесо к колесу,

Образ твой с поцелуем

Я с собой унесу....

* Распределение в Китай было обычным делом.

     Нас тянуло в новые, необжитые места.

                      *

                   *    *

Закури, дорогой, закури,

Завтра утром с восходом зари

Ты пойдешь по тайге опять

Молибдена руду искать....

У тебя впереди путь далек,

Много разных дорог, трудных троп,

Но я знаю, ты их пройдешь,

И что ищешь, всегда найдешь.

У берез пожелтела листва,

По утрам замерзает вода.

Значит, время пришло опять

Нам с тобою в Москву уезжать.

                       *

                    *    *

Я смотрю на костер догорающий,

Пляшет розовый отблеск огня.

После трудного дня спят товарищи,

Почему среди них нет тебя?

Может быть, по тайге пробираешься,

До колен, увязая в топи,

Иль под солнцем безжалостным жаришься

Где-нибудь в казахстанской степи.

Запорошена пылью дорожною,

В сотнях верст от жилья в стороне

Может, ночь коротаешь тревожную,

И не думаешь ты обо мне?

Если б знала как часто ночами я,

Пододвинувшись ближе к огню,

Так тоскую, тебя вспоминая,

Эту грустную песню твою.

                       *

                    *    *

Едкий дым создает уют,

Искры тлеют и гаснут сами....

Пять ребят о любви поют

Чуть осипшими голосами.

Пять сердец бьется как одно,

Вспоминая подруг далеких,

Тех, что ждали уже давно,

Самых верных и синеоких.

Если знали бы те о ком

Эта песня в тайге звучала,

Прибежали б сюда пешком,

Чтоб послушать ее сначала!

Чтоб почувствовать до конца

В этом диком, таежном крае,

Как умеют любить сердца,

Огрубевшие от скитаний.

                         *

                      *    *

Помнишь берег Чукотки, бирюзовые льдинки...

Мы стояли у борта самолета ЛИ – 2,

У тебя на ресницах серебрились слезинки,

Дул порывистый ветер, обрывая слова.

Только дикие скалы и туманов завеса,

Снег на горных вершинах..., а в дали голубой

Далеко, далеко ты, теплый город Одесса,

Где под ласковым солнцем тихо плещет прибой.

Дни проходят за днями на коротких привалах,

Собирая палатки, мы уходим в маршрут.

А когда, дорогая, ляжет снег покрывалом,

Мы вернемся в Одессу, в наш родной институт.

                         *

                      *    *

Раз в московском кабаке сидели,

Фюрер Лавренев туда попал,

И когда порядком окосели,

Он нас на Саян завербовал,

Нам авансы крупные вручили,

Пожелали доброго пути,

В самолет с поллитрой посадили,

Чтоб лететь подальше от Москвы....

В края далекие, гольцы высокие,

Где дед Макар с телятами сидит,

Без вин, без курева, житья культурного,

Искать стране "альбит" и "анортит"*.

И там шестерками хиляли долго мы,

По тропам тем, где гибнут рысаки,

Хиляли пьяные, искали рьяно мы,

И ничего, конечно, не нашли.

Мы в краях тех очень долго жили,

Жрали там почти, что каждый день.

Прахаря и шкары мы пропили,

А в маршрут ходить нам было лень.

Кончился сезон, конец работам,

А у нас еще не начат план.

И заместо всяческих отчетов

Мы сложили песню про Саян.

Про край далекий тот с его красотами,

Про кручи те, где гибнут рысаки.

Без вин, без курева, житья культурного,

Зачем забрал, начальник, отпусти....

* Условные названия урановых минералов.

     А это пели до нас, но и мы тоже:

                       *

                    *    *

Друзья, подагрой изнуренный,

Недолго мне осталось жить, жить, жить....

И в этой жизни, жизни бренной

Недолго мне осталось пить, пить, пить....

Когда умру, похороните, где я с друзьями пировал.

И так могилу мне устройте, чтоб я под бочкою, под бочкою лежал, лежал,

Оборотясь ко дну ногами, а головой под самый кран,

Держа обеими руками огромный пуншевый, да пуншевый стакан, стакан.

Рюкзак и компас вы продайте,

На деньги купите вина, вина, вина....

И так студентов накачайте,

Чтоб долго помнили, да помнили меня, меня!

Когда все это совершится,

Я вам старицей отплачу,

И на веревке с того света

Бочонок с водочкой, да с водочкой спущу, спущу!

                         *

                      *    *

Холостяцкой жизнью я извелся,

Жалок мне мужчина холостой,

И поэтому я обзавелся

Молодой красавицей-женой.

Мне не нужно бегать на свиданье,

Ночью под окошками стоять,

Ради мимолетного лобзанья

Умолять и плакать, и рыдать.

Целовать кокой-то дуре руки,

Умолять, чтоб сжалилась она.

У меня для этой самой штуки, штуки, штуки

Есть своя законная жена!

Жена! Она

От бога нам дана,

И с ней одной

И счастье и покой....

Кто, друзья, еще не поженился,

Тот не знает что такое ад,

Что такое бешеная львица,

И откуда у гадюки яд!

Я теперь познал все эти муки,

Драму и комедию сполна.

У меня для этой самой штуки, штуки, штуки

Есть своя законная жена!

     Гимн альпинистов в мое время:

              БАКСАНСКАЯ

Где снега тропинки заметает,

Где лавины грозные шумят,

Эту песнь сложил и распевает

Альпинистов боевой отряд.

Нам в боях родными стали горы,

Не страшны туманы и снега.

Дан приказ, не долги были сборы

На разведку в логово врага.

Помнишь, товарищ, белые снега,

Стройный лес Баксана, блиндажи врага.

Помнишь гранату и записку к ней

На скалистом гребне для грядущих дней.

Помнишь, товарищ, вой ночной пурги,

Помнишь, как кричали нам в лицо враги.

Помнишь, как ответил ревом автомат

И как возвращались мы с тобой в отряд.

На костре пылали жарко ветки,

В котелке варился крепкий чай.

Ты пришел усталый из разведки,

Много пил и столько же молчал.

Синими замерзшими руками

Протирал вспотевший автомат,

И вздыхал подолгу, временами

Головой откинувшись назад.

Время былое пролетит как дым,

В памяти рассеет прошлого следы.

Но не забыть нам этих трудных дней,

Мы сохраним их в памяти своей.

                     *

                  *    *

Мне не забыть той долины,

Сложенный холм из камней,

И ледоруб до средины

Воткну руками друзей.

Ветер тихонько колышет,

Гнет барбарисовый куст.

Парень уснул и не слышит

Песни сердечную грусть.

Речка как ленточка вьется,

Горное эхо шумит.

Тот, кто в долину вернется,

Холмик пускай посетит.

Ветер тихонько колышет,

Гнет барбарисовый куст.

Парень уснул и не слышит

Песни сердечную грусть.

                       *

                    *    *

Средь гор одиноко, печально звучит

Последний прощальный звонок.

Окончена смена, нас поезд умчит

На север, на запад, восток.

И пусть разлука нас не страшит.

Ведь жизнь не скука, бежит, ой да бежит.

Теперь расстаемся с тобою на год,

Веселый домбайский народ....

Стал шум горных рек нам милее струны,

Суровый, заснеженный край.

Теперь расстаемся, но встретимся мы

С тобою любимый Домбай.

                       *

                    *    *

Чем дальше в горы пиво, тем дороже,

А мы без пива жить никак не можем.

Пока, пока...,

Мы пьем из родника....

Рюкзак знаком, но как же он тяжел,

Как жаль, как жаль, что дорог так осел.

Пока, пока...,

Я сам за ишака....

                     *

                  *    *

Ваш хваленый Кавказ

Не обитель чудес,

А бульвар, где пижоны гуляют.

То ли дело подходов нетронутый лес,

Неприступная высь Гималаев.

Ты сюда бы повел

Свой хваленый отряд

С стопроцентным смертельным исходом,

А не то, что копить за разрядом разряд

В тривиальных кавказских походах.

                       *

                    *    *

Гремит камнепад, надвигается ночь,

И ветер, неистово в скалах свистя,

Все рвется в палатку, как будто не прочь

Послать нас ко всем чертям.

У нас под ногами весь в трещинах лед,

Метель наметает сугробы вокруг.

Но мы альпинисты и только вперед

Идем мой верный друг.

Сверкают вершины вблизи и вдали,

За месяцы, право ж, домой не дойдешь.

Но мы друг для друга любовь сберегли,

И с ней не пропадешь.

     Главная песня лагерной лирики:

                  КОЛЫМА

 Я помню тот Ванинский порт

 И вид парохода угрюмый,

 Как шли мы по трапу на борт

 В холодные, мрачные трюмы.

 А море окутал туман,

 Ревела пучина морская.

 Лежал впереди Магадан,

 Столица Колымского края.

 От качки стонала зека,

 Обнявшись как родные братья.

 И только порой с языка,

 Срывались глухие проклятья.

 Будь проклята ты, Колыма,

 Что названа "райской" планетой.

 Сойдешь поневоле с ума.

 От сюда возврата уж нету.

 Пятьсот километров тайга,

 Где бродят лишь дикие звери.

 Машины не ходят сюда,

 Бредут, спотыкаясь, олени.

 Прощай молодая жена

 И вы, малолетние дети.

 Знать горькую чашу до дна

 Мне суждено выпить на свете.

 Я знаю, меня ты не ждешь,

 И писем моих не читала.

 Встречать ты меня не придешь

 В открытые двери вокзала.

                       *

                    *    *

 Чередой за вагоном вагон,

 С мерным стуком по рельсовой стали,

 Спецэтапом идет эшелон

 С пересылкой в восточные дали.

 Заметает пурга паровоз,

 Красит окна морозовой плеснью,

 И порывистый ветер донес

 Из вагона тоскливую песню.

 Не печалься любимая,

 За разлуку прости меня.

 Я вернусь раньше времени,

 Дорогая, клянусь!

 Как бы ни был мой приговор строг,

 Я вернусь на любимый порог,

 И тоскуя по ласкам твоим,

 Я в окно постучусь.

 Здесь на каждом вагоне замок,

 Две доски вместо мягкой постели.

 И укутавшись в сизый дымок,

 Нам кивают угрюмые ели.

 Завернувшись в тулуп с головой,

 Проезжая леса и болота,

 На площадках вагонов конвой

 Ощетинил свои пулеметы.

 За пять лет трудовых лагерей

 Мы в подарок рабочему классу,

 Где лежали тропинки зверей,

 Проложили восточную трассу.

 Завязали в снегу трактора,

 Мощным "Сталинцам" сил не хватало,

 И тогда под удар топора

 Снова песня любимой звучала.

 Не печалься любимая,

 За разлуку прости меня.

 Я вернусь раньше времени,

 Дорогая, клянусь!

 Как бы ни был мой приговор строг,

 Я вернусь на любимый порог,

 И тоскуя по ласкам твоим,

 Я в окно постучусь.

                       *

                    *    *

 Я сижу в одиночке и плюю в потолочек.

 Пред людьми я виновен, перед богом я чист.

 Предо мною икона и запретная зона,

 А на вышке все тот же надоевший чекист.

 Это было весной, зеленеющим маем,

 Когда тундра одета в свой зеленый наряд.

 Мы бежали с тобой, уходя от погони,

 Чтобы нас не настигнул пистолета заряд.

 Дождь нам капал на рыло и на дуло нагана.

 Вохра нас окружила. "Руки в гору" – кричат.

 Но они посчитались, окруженье пробито.

 Кто на смерть смотрит смело, того и пулей не взять.

 По тундре, по широкой дороге,

 Где мчится скорый Воркута – Ленинград

 Мы бежали с тобой, уходя от погони,

 Чтобы нас не настигнул пистолета заряд.

                       *

                    *    *

 А на дворе хорошая погода,

 Окно открыто, свети месяц золотой.

 А мне сидеть еще четыре года,

 Душа болит и просится домой.

 А лягу спать, чего-то мне не спиться,

 Глаза закрою – милая приснится.

 Привет из дальних лагерей, от всех товарищей-друзей,

 Целую крепко, крепко, твой Андрей.

 Из-за тебя попал я в слабосилку.

 Все через то, что ты не шлешь посылку.

 Я не прошу посылки пожирней,

 Пришли хотя бы черных сухарей.

 Пойди к соседу моему, Егорке.

 Он по свободе мне должен шесть рублей.

 На три рубля купи ты мне махорки,

 На остальное – черных сухарей.

 Да не сиди с Егоркой до полночи,

 А то Егорка обнять тебя захочет.

 А коль обнимет, меня не забывай,

 И сухари скорее присылай.

 Писать кончаю, целую тебя в лобик.

 Не забывай, что я живу, как бобик.

 Привет из дальних лагерей, от всех товарищей-друзей,

 Целую крепко, крепко. Твой Андрей.

                       *

                    *    *

 Стоит на страже часовой,

 Он охраняет мой покой,

 Он для меня родная мать,

 А мне плевать!

 А мне плевать на белый свет,

 Мне до звонка, мне скидки нет,

 Так значит, век свободы не видать!

 Меня не купишь за калач,

 Я не какой-нибудь стукач,

 И значит, мне гражданки не видать!

      В этих песнях горький, но и сладкий привкус времени. Сейчас мне кажется, что в тоталитарном и, особенно, посттоталитарном, послесталинском Советском Союзе внутренней свободы было больше. "Руководящую роль КПСС" беспартийное большинство, да и многие "члены", не принимали всерьез и жили по совести и по закону. Мы были свободны от сегодняшней, всепоглощающей власти денег, лишней собственности, зависти, поклонения кумирам..., моды, рекламы, телевидения, Интернета...!

Август 2014 г.

65