Текст книги "Равнодушию - бой !"

Автор книги: Николай Елин

Соавторы: Владимир Кашаев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Елин Николай , Кашаев Владимир
Равнодушию – бой !

Николай Елин, Владимир Кашаев

РАВНОДУШИЮ – БОЙ!

На улице было жарко и скучно. Даже птицы смолкли. Только из кустов сирени доносилось чьё-то звонкое щёлканье. Это щёлкала семечки сидевшая на скамейке возле подъезда Вера Петровна. Рядом, укрыв от солнца голову прошлогодней газетой, дремала Нина Фёдоровна.

– Ну, что новенького? – поинтересовалась Вера Петровна.

Нина Фёдоровна закатила глаза кверху и, не снимая газеты с головы, принялась шевелить губами, пытаясь разобрать, что там написано.

– "Ширится жилищное строительство в Пензенской области", – наконец прочла она.

– Да нет, я спрашиваю, у вас в подъезде что новенького? Журавлёвы ещё на развод не подали?

– Пока нет, но теперь уже, думаю, скоро. Он вчера в магазин ходил, так купил одну только булочку за семь копеек. Наверно, отдельно питается...

– Давно бы ему пора. А чего это Брыкина вчера вечером несла в портфеле? Что-то у неё там пересыпалось. Может, счёты с работы спёрла?

– Вряд ли счёты. Она ведь работает в научно-исследовательском институте! Скорее всего, какую-нибудь вычислительную машину...

Приятельницы помолчали. Неожиданно Вера Петровна насторожилась и приняла позу Ильи Муромца, в которой он изображён на картине Васнецова: ладонь у лба, глаза устремлены вдаль. Только Илья Муромец без семечек там нарисован. Однако Вера Петровна не из тщеславия так встала, чтоб быть похожей на известного героя былин и сказаний. Просто увидела она, что к подъезду какой-то незнакомый молодой человек подходит, ну и насторожилась.

– Вы кто ж такой будете? Наташкин хахаль, что ли?

Нина Фёдоровна дёрг её за рукав.

– Неудобно, – шепчет, – такие вопросы задавать...

– Что ж тут неудобного? – удивилась Вера Петровна. Какие-то отсталые у вас понятия: моя хата с краю, ничего не знаю. Общественными интересами жить надо!

– Но гражданин обидеться может...

– Ничего, ничего, – гражданин отвечает. – Я не обижаюсь. Хахаль я, мамаша.

– Ну, ступай, ступай, – разрешила Вера Петровна. Зазноба твоя с утра никуда не выходила. Тебя небось дожидается...

Парень вошёл в подъезд, а Вера Петровна на место вернулась и покачала головой:

– Ну и Наташка! До чего же скрытная! Все думают, что она солдата своего дожидается, а она вон что выкинула!

– Да уж, действительно, – поддержала Нина Фёдоровна. Нечего сказать! Только неловко немножко получилось перед этим её поклонником. Подумает ещё, что мы влезаем не в своё дело, скажет Наташе...

– Не понимаю я вас, – всплеснула руками Вера Петровна. – Вот вы газеты читаете, а рассуждаете по-отсталому! А ведь в газетах что пишут? Сейчас главная задача какая? Не быть равнодушным человеком! Понятно? Смелей надо вмешиваться во всё. Равнодушию – бой!

В это время из подъезда вышел парень с двумя чемоданами.

– Батюшки! – ахнула Вера Петровна. – Неужто Наташка к тебе переезжает?

– Переезжает, – кивнул парень.

– Без расписки?!

– После распишемся...

– Во какая молодёжь пошла! – возмутилась Вера Петровна. – Ты хоть раньше-то женат не был?

– Два раза, – признался парень. – Вся зарплата на алименты уходит.

Он вздохнул и зашагал к трамвайной остановке. Вера Петровна хотела что-то крикнуть вслед, но Нина Фёдоровна наступила ей на ногу.

– Тише, неудобно... – Она помолчала и добавила: Интересно, кому теперь Наташина комната достанется?..

Такая свежая постановка вопроса весьма заинтересовала Веру Петровну, и подруги с энтузиазмом принялись обсуждать детали. К вечеру повестка дня была исчерпана, и приятельницы отправились по домам. Но не успела Нина Фёдоровна дойти до своего подъезда, как громкий крик её подруги потряс окрестности.

– Жулик! – кричала Вера Петровна, стоя перед взломанной дверью своей квартиры. – Проходимец! Вор! И как я не узнала свои чемоданы! А всё вы, Нина Фёдоровна! Не дали мне с ним поговорить! Уж я бы в два счёта выяснила, что он за птица! Заладили: "Неудобно, неудобно!" Вот из-за таких, как вы, равнодушных, и совершаются преступления! Нет, уж больше я вас никогда слушать не буду. Равнодушию – бой, и никаких гвоздей!