Текст книги "Встреча с музой"

Автор книги: Николай Елин

Соавторы: Владимир Кашаев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Елин Николай , Кашаев Владимир
Встреча с музой

Николай Елин, Владимир Кашаев

ВСТРЕЧА С МУЗОЙ

Николай Константинович Смирнов сидел поздно ночью, полуодетый, за письменным столом, яростно, как тигр беззащитную антилопу, грыз хрупкий карандаш и дожидался посещения поэтической музы. Нелёгкое это было дело. Женщин вообще всегда долго ждать приходится, а уж про музу и говорить нечего. Он её уже несколько лет ждал – и хоть бы хны! Придёт с работы, поужинает, телевизор посмотрит, а как передачи кончатся – берёт в руки карандаш и на поэтическую вахту заступает, музу ждать садится. Часов до двух подождёт, убедится, что она и на этот раз не появится, и начинает сам, в одиночку, стихи сочинять. Без музы.

И на этот раз тоже он уже совсем было отчаялся музу увидеть, уже хотел дверь на цепочку закрывать, как вдруг – звонок. Открывает Смирнов и видит – она! Муза. Николай Константинович её сразу узнал, он её именно так себе и представлял: в парике, но ненакрашенная, "Стюардессу" курит.

Забегал Смирнов, засуетился, кресло принёс, к письменному столу придвинул.

– Может быть,– говорит,– чайку перед работой хотите выпить или вина сухого?

– Нет-нет,– отвечает муза.– В рабочее время этим не балуюсь. Давайте уж сразу к делу приступим. У меня сегодня ещё клиентов много...

– Давайте, давайте,– закивал Николай Константинович, сел рядом с музой и открыл тетрадку в косую линейку.

Муза неодобрительно покосилась на тетрадку и спрашивает:

– А у вас что, в клеточку нет?

– В клеточку? – растерялся Смирнов.– А... зачем? Я думал... для стихов... в линеечку удобнее...

– Для стихов? – удивилась муза.– Ах да! Вы ведь ждали музу поэзии. Как я могла забыть!

– А вы разве не...

– Увы, нет! Я муза прикладной математики. Муза поэзии сейчас на симпозиуме, ну и... я временно исполняю её обязанности.

– Но я... извините, я по математике не просил... Это как-то неожиданно...

– Пожалуйста, я могу уйти,– пожала плечами муза.– И сделаю пометку в нашем журнале регистрации, что вы отказались.

– Нет-нет, почему? Я не отказываюсь! – испугался Николай Константинович.– Я просто хотел сказать... у меня способностей нет к математике...

– Ну, это пустяки! – успокоила его муза.– Пусть это вас не волнует. Это уж моя забота!

– Ну-ну, хорошо...– неуверенно произнёс Смирнов.Если вы хотите... Я согласен сделать какое-нибудь открытие в математике... Только я не знаю, что открывать...

– Для начала откройте тетрадку в клеточку,посоветовала муза.– Открыли? Теперь с левой стороны пишите: "Доходы от занятий литературой Смирнова Н.К."...

– Да какие же доходы! – засмущался Н.К.– Доходов пока что нет. Ни разу не напечатали мои стихи эти мерзавцы!

– Какие мерзавцы? – не поняла муза.

– Да всякие. В разных газетах и журналах. Затирают, знаете, талантливых авторов...

– Так, значит, вы пока ни копейки за свои литературные труды не получили?

– Увы...– скорбно покачал головой Николай Константинович.

– Тогда поставьте в графе доходов прочерк,распорядилась муза.– Справа пишите: "Расходы"... Написали? Теперь ответьте мне: вы сами свои стихи по редакциям разносите или по почте посылаете?

– Только сам! – с достоинством сказал Смирнов.Личные контакты, знаете ли, всегда идут делу на пользу.

– Если сами, то пишите: "Транспортные расходы – три рубля ежемесячно..." – Что вы, три рубля! – возразил

Николай Константинович.– Никак не меньше пяти! – Хорошо, пишите

пять,– согласилась муза.– Пойдём дальше. Вы, как я понимаю, за стихами за полночь засиживаетесь?

– Да, бывает часа в три ложусь, а то и десять минут четвертого,– с гордостью сообщил Смирнов.

– Скажите, а есть не хочется? – полюбопытствовала она.

– Ещё как! – сознался Николай Константинович.– Ночью всегда аппетит зверский бывает, особенно когда наработаешься. Больше чем днём съедаешь!

– Ну, будем считать по полтиннику за ночь,– прикинула муза.– Итого в месяц расходы на дополнительное питание составят... пятьдесят на тридцать... пятнадцать рублей. Отметьте в тетрадке... К тому же если вы так поздно ложитесь, то утром, должно быть, спать хочется?

– Ещё бы! – пожал плечами Смирнов.

– На службу опаздываете?

– Бывает...

– Наверно, и на работе носом клюете?

– Случается,– вздохнул Николай Константинович.– На прошлой неделе в лифте заснул. Начальник из-за этого на шестой этаж пешком поднимался. Пришлось сослуживцам монтёра вызывать, чтобы меня добудиться.

– Ну и как к этому руководство относится? – сочувственно спросила муза.– Ругается здорово?

– Если бы только ругалось! – горько усмехнулся Смирнов.А то за последний квартал меня два раза премии лишали. Сухие, черствые люди! Бюрократы!

– И сколько же вы на этом потеряли?

– Шестьдесят рублей как одну копеечку! Просто грабёж! Финансовое хулиганство!

– Значит, в среднем двадцать рублей в месяц,– подытожила муза.

– Это сколько же всего получается? – хмуро осведомился Смирнов.– Если по всем статьям считать...

– Сейчас прикинем... Пять, пятнадцать и двадцать премиальных... итого сорок рублей в месяц.

– Ничего себе! – буркнул Николай Константинович, дёрнул щекой и судорожно почесал грудь.

– Что это с вами? – удивилась муза.

– На нервной почве. Вы думаете, когда вас лишают заслуженной премии или твердят, что ваши стихи никуда не годятся,– думаете, это укрепляет нервную систему? Не поверите, элениум пью пригоршнями...

– Ещё пятерка,– задумчиво кивнула муза.

– А жалобы, думаете, на здоровье не отражаются? продолжал Смирнов.

– Какие жалобы?

– Жалобы на редакторов! Их тоже приходится писать ночами, потом ещё нести к машинистке, чтобы отпечатать в трёх экземплярах...

– Вместе с почтовыми расходами ещё пять рублей,заметила она.– Итого получается уже пятьдесят. Может, остановимся?

– Неужели пятьдесят? – ахнул Николай Константинович.– И это только за один месяц?!

– За один,– подтвердила муза.

– Это что же получается?.. Это же получается, что за полгода... дублёнку можно купить? И всё на одной только литературе?!

– На одной литературе. Если ею не заниматься. Очень это доходное дело! Дублёнка – это ещё так, цветочки! За два года можно мотоцикл с коляской приобрести. За пять лет небольшую дачку с участком. Огурчики можно будет посадить, крыжовник... А через десять лет можно и на автомобиль замахнуться.

– Автомоби-иль...– простонал Николай Константинович.Дача... огурчики... И всё это – за стихи...

Он долго сидел притихший и потрясённый, покачивая время от времени головой, потом наконец стряхнул с себя оцепенение и заискивающе улыбнулся.

– Простите за нескромный вопрос... А можно мне начать прямо сегодня?

– Что начать? – не поняла муза.

– Ну, это... не заниматься литературой...

– Ах, это? – слегка задумалась муза.– Я полагаю... полагаю, что можно. Надеюсь, муза поэзии не будет на меня в обиде...

– Не будет! – поспешил заверить Смирнов.– Даю слово, что не будет!

– Ну, вот и хорошо. Так, значит, я могу идти? Я вам больше не нужна?

– Да-да, конечно, пожалуйста...– расшаркался Николай Константинович.– Очень приятно было познакомиться... Желаю всяческих успехов в вашем благородном труде...

Смирнов проводил музу до двери, поцеловал ей ручку и вернулся обратно. Потом он подошёл к письменному столу, вытащил оттуда две огромной толщины папки – одну со стихами, другую с жалобами, презрительно посмотрел на них и, насвистывая весёлую песенку, спустил их в мусоропровод. В эту ночь он впервые заснул без элениума.