Текст книги "В ту же реку (СИ)"

Автор книги: Николай Дронт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Не боишься? – спрашивает она.

– Чего?

– Не чего, а кого. Свою Ириску.

– Она не моя. Вон, видишь с Кузей танцует.

Разговор прерывает врезавшаяся в нас парочка. Сокол с Юной прилипли друг к другу и ничего не замечают. В результате столкновения Сонька на мгновение прижалась ко мне. Впечатления самые приятные. Выпуклости в стратегических местах приятно амортизируют. Да и она тоже была не сильно против сближения. Жаль танец закончился.

– Лёха, хлебнуть хочешь? – великодушно предлагает Вова.

– Нет, спасибо.

Тут главное не дать слабину. Согласился один раз, отказаться в другой нельзя, обидишь. Выпив глоток 12-ти градусной бормотухи, не откажешься от водки, не поймут. Если отказываешься всегда, презрительно жалеют. Дохлый он. Сердечник вроде. Дистрофик, гы-гы! Ладно, нам больше достанется!

– Как хочешь! Представляешь, 9-й в клёшах пронесли четыре бутылки!

– Уметь надо! Наши только две Мицне как-то заначили.

– Дык! Ладно, я к Нельке.

Опять ансамбль заиграл медленный танец. Светомузыки нет, но свет "забыли" включить.

– Ты зачем меня приглашаешь? Приглашал бы свою Соньку.

– Ты же сама велела! И почему она моя?

– Я не велела! Танцуй с кем хочешь, мне какое дело!

Мордочка недовольная, Ирка реально сердится и не идёт со мной танцевать. Вместо неё подаёт руку Лиана. Кружусь с ней. Она прижимается ближе, чем Ира и Соня. Это потому, что темнее? Танец быстро закончился, а у меня голова идёт кругом. Гормоны, блин! Пацан из 10-ого вернул после танца Кимбу. Она чуть постояла вместе с девчонками, потом неожиданно залилась слезами и бросилась к выходу из зала. Что случилось? Парень вроде нормальный. Хотя помню. Она родит ребёночка и не пойдёт в 9 класс.

– Слышь? Дай рубль.

Это Быстров Саня из 9-ого. Трояк я ребятам подарил. Сам. Мог бы и не давать ничего. А вот это наезд. Раз дашь, потом кто ни попадя тянуть будет.

– Иди на паперть. Говорят, Бог нищим там подаёт.

– Тебе жалко, что ли? Дай говорю рубль.

– Твоя морда похожа на плевательницу. Прошу, избавь от соблазна.

– Да ты знаешь, кто я?!

– Бич поганый?

За такими словами обычно следует предложение выйти, но лучше раз получить по морде, чем из тебя всё время деньгу тянуть будут. Неожиданно моего противника кто-то вежливо хлопает по плечу. Тот оборачивается. К нам подошёл Дима Молоток из 10-ого. Крюк здоровый и его боятся. Зуб-Пушкин деловой и с ним не связываются. Молоток по жизни безбашенный, от него народ бежит сразу.

– Тебе сказали в церковь, на паперть? Быстро пошёл! Наберёшь трояк, заноси, поговорим.

– Да...

Сильный удар в живот и Санек заходится в кашле.

– Пошли на улицу. Надо ж тебе объяснить, кто нормальный пацан, а кто бич подзаборный.

Крюк и ещё пара парней подтягиваются, и компания покидает зал. Через два танца возвращаются без Санька.

– Лёх, мы объяснили политику партии. Если что, зови.

– Спасибо, ребят. Сам бы справился. Вы знаете, почему говорят "положа руку на сердце"?

– Не... – народ ждёт от меня прикола.

– Это потому, что у вас нет груза на сердце. А у меня он есть.

Отдёргиваю левую полу пиджака. Во внутреннем кармане плоская фляжка 0,33 поганого коньяка от художника.

– У! – взвыл народ, – Конкретный пацан!

Тут на всех только по глоточку, но тогда, когда уже у народа всё закончилось. И не дурная бормота, а благородный напиток. Меня чуть не начали качать. Сокол обижено протянул:

– Да! А своих друзей не угостил!

– А мои друзья за меня вписались?

– Так я это... далеко был.

– Вот и я не дотянулся.

Отпущенные три часа движутся к завершению. Поселковая традиция белый танец почти в самом конце вечера. Главное правило – отказывать нельзя. Иначе девчата будут делать "Фи!", а пацаны могут вписаться за обиженную девочку. И скорее всего впишутся, что может быть лучше лёгкого мордобоя после танцев? Смотрю на Ирку. Жду. Сейчас лучшее время для примирения. Хм... Напрасно жду. Ирка подходит к Лисе, Ли Сане из 9-ого класса. Обидно, досадно, но ладно!

– Разрешите пригласить?!

Девочка из 7-ого класса. Как зовут не помню. Кланяюсь, беру руку и кружусь в вальсе.

– Меня Катя зовут.

– Очень приятно познакомиться. Я Лёша.

– Знаю. Ты из 8-ого класса.

– Точно.

Ловлю бешеный взгляд Ирки и ехидный Сони. Они думают я попал? Может и попал, но прогибаться под Ириску не буду. Девочка журчит, я ей отвечаю. Затем довожу до места и благодарю за чудесный танец. Она расцветает. Подружки недовольны. Сами небось подначили. Подходит Зуб с парнями из 9-ого. С ними Крюк, Молоток и ещё пара из 10-ого.

– Лёш, мы ничего такого, – извиняется Пушкин, – Саня сам по себе. Мы ему подскажем правильную линию.

Ну да, Василий же из девятиклассников.

– Без проблем. Ты ж понимаешь, подошёл бы, спросил по-пацански, мол нет ли чего с собой? А то прёт буром, рубль ему дай. У меня тяжесть на душе после первой получки, думаю с пацанами смою, а он... Ребята, снимите тяжесть с моей души? – распахиваю правую полу пиджака. В кармане близняшка левой фляжки.

Народ в восторге:

– Ну ты ваще атас! Клёво! Козырный пацан! Ща хрюкнем! Да мы такую тяжесть враз!

Делу конец. Школьные авторитеты замирились, махаться из-за меня не будут. Может другой повод найдут, но осадка от наезда на Санька не останется, дело уже порешали.

Танцы закончились. Отцы ласкают взглядом конфискат и ждут. Мамы обороняют второй этаж и режут закуски. Уничтожить конфискованное же надо, а выпивка без закуски называется пьянкой. Вылить? А в морду за такие шутки не хочешь? Скажут же такое на ночь, до утра кошмары сниться будут. Мимо продефилировала на выход Ириска с подружками. Попытка привлечь её внимание была проигнорирована. Сонька с мамой идут следом. Подмигивает и сочувственно качает головой. Не понимаю я женщин. Ладно, тогда мне тоже пора. Часть пацанов тянет на подвиги, они собираются в клуб, там тоже сегодня танцы. Часть думает, где бы взять ещё? Им не светит, магазины уже закрыты. Прорваться на танцы, в принципе, тоже шансов маловато. Это здесь пацаны круты, там есть кто покруче. Однако третью фляжку я сэкономил. Хороший пиджак, под ним многое скрыть можно.

30.04.72

Воскресенье. Впереди три дня отдыха и куча планов. Сегодня в 15-30 идём в кино. Или не идём? Ирка как хочет, я точно иду. Это раз. Засветился перед Анькой Ли, надо отработать прикрытие. Вчера взял в книжном сарае древний учебник китайского. Надо его переплести, он станет отмазкой. Это два. И три, самое интересное, посмотреть на захоронку с автоматами. Если они там лежат, буду думать дальше. К тайнику с оружием и деньгами пока не пройдёшь, летние цеха рыбозавода завалены снегом, надо подождать неделю или две.

О! Мои проснулись! Всё-таки повезло с отчимом, добрый, хороший, понимающий. Ко мне в душу не лезет. Хозяйственный к тому же. Чего мать с ним разводиться будет? Пойду, сварю кофе болезным, плохо им после вчерашнего застолья. И коньячку налью. На закусь сделаю лимон с молотым кофе, рецепт из будущего. Родителям должно понравиться.

– Бать, накройтесь! Кофе вам несу!

Поднос, на нём две чашки кофе с пенкой, две рюмочки с коньяком и блюдце с кругами лимона, посыпанными кофейной смесью. Обалдевшие глаза родителей. Не от подноса, такое бывает, от "бати". Они два года пытались сделать что-нибудь, чтобы я называл его отцом, потом бросили. В прошлой жизни он так и остался дядей Володей, а сейчас мне легко удалось перестроиться.

– Вам кофе в постель? Или лучше оставить в чашках?

– Лёш, ты чего такой? Вчера что-то случилось? – дядя Володя волнуется о моем душевном здоровье.

– Да нет, дела нормуль.

– Тебе деньги нужны? – мама пытается понять источник моего преображения.

– Мам, я не меркантилен. Лучше не думайте, а пейте кофе. На всякий случай поясняю – лимоном надо закусывать коньяк.

После завтрака родители шушукаются, и мама роется в шкафу. Для переплёта разобрал учебник китайского на тетрадки, переложил страницы газетами и положил на решётку около батареи сушиться. Кстати увидел во дворе Ванюху с приятелем. Выскочил на улицу и зову:

– Лётчик, планируй сюда. В кино хочешь?

– Да!

– Держи два рубля, бегом в кассу, покупаешь четыре самых козырных билета. Мне, себе, Ириске и Соколу. Сеанс 15-30. Они стоят по 45 копеек, оставшийся двугривенный, тебе на пропой души.

– Сделаю в лучшем виде.

В комнату заглянула мама.

– Лёш, зайди к нам.

Иду, раз зовут. На столе две коробочки. Часы. Отчим смущённо начинает:

– Мы тут на 16 лет тебе приготовили. Но ты уже совсем взрослый стал, работать пошёл. Без часов тебе ходить неудобно. Вот, выбери себе.

С часами в 70-ые проблем не было, они лежали в любом магазине. Но всегда был дефицит. Здесь лежало сразу две штуки. Широкий, сантиметров пять, чёрный кожаный ремешок, самый последний писк моды. Часы на ремешке хорошие, но довольно обычные. Стандартный "Полёт" в квадратном, позолоченном корпусе. Конечно, в прошлой жизни я выбрал их из-за широкого ремешка и позолоты. Второй дефицит, водолазные часы "Амфибия". Толстые, тяжёлые, на металлическом браслете. Противоударные, с подзаводом. Водонепроницаемые, без дураков выдерживают давление чуть не до 200 метров под водой. Тогда я их не оценил, а зря. Такую модель нельзя было купить, как и "Командирские" они "доставались". Сейчас взял "Амфибию". Отчиму пришлось снимать лишние звенья, чтобы подогнать браслет мне по руке. Зато в кино пойду при часах.

Ванька вернулся с тремя билетами, на сдачу он себе с приятелем взял два на первом ряду. Там цена всего 20 копеек, зачем тогда зря деньги тратить? Я оторвал свой билет на центральное место, а остальные поручил отнести Жеке и Ирке. Наказал: если девочка не возьмёт, никому билет не отдавать, а при ней сразу же порвать.

Кинотеатр у нас новый, сдали в прошлом году. Теперь три сеанса по будним дням и шесть по выходным показывают фильмы. Раньше кино крутили в клубе, но тогда приходилось решать – кино или танцы? Зал-то один. Теперь там вечерами работают спортивные секции, чтобы помещение не простаивало, а по субботам и в праздники устраиваются танцы. На сеанс пришёл пораньше, надо же с народом пообщаться. Новостей было море. Две. Первая и главная, нашим настучали, когда они пытались прорваться на танцы. А чего хотели? Мы в школу не пускаем, нас в отместку в клуб. Правда есть возможность устроить постоянную клубную прописку. Народ знает, как. Две бутылки водки, и ты свой на веки вечные. Однако по морде всё едино могут дать, если кого не того пригласишь на танец. Но то другое дело, тут любовь, ревность и высокие чувства. Две водяры дорого, опять же отдашь их и только проход получишь, а авторитет не заработаешь. Вот если сам протыришься раз несколько и примелькаешься, тогда ты клёвый.

Вторая новость с метеостанции. Идёт шторм, накроет завтра к вечеру. Значит два дня ветер, жестокая пурга, из дома не выйдешь. Запасаемся хлебом и водкой, чтобы не бегать в магазин. Лучше бы шторм пришёл числа третьего, тогда бы в школу не пошли. Но весть хороша, последняя пурга, после неё начнётся лето.

На фильм пришло больше половины класса. Часы оценили, но они не особо понравились. В прошлый раз на широкий ремешок реагировали куда сильнее. Сокол вернул было деньги за билет, его мать простила, но в последний момент потратился на женщин, купил шоколадку Юне. Ирка не появилась, Лётчик сам не знает придёт она или нет. Когда стали рассаживаться, вместо Жеки ко мне подсела продавщица из книжного. Сокол попросил поменяться, чтобы оказаться рядом с Машкой Юн. Только когда пошёл журнал "Новости дня", в кресло села Ирина с накрашенными ресничками. Я с интересом смотрел на экран, телевизора-то нет. Черно-белый экран, узнаваемая заставка. Суслов открыл заседание, Громыко сделал сообщение, космонавт Береговой задал вопрос, рабочие высказались, ратифицировали. Субботник, праздник труда, с высоким качеством, сверх плана всегда и везде. США бомбят Вьетнам, естественно, мы осуждаем. Дальше в таком же роде. В конце журнала показ новых моделей обуви и требование свободы Анжеле Дэвис. От волнения при проходе манекенщицы в новых туфлях, подруга не заметила, как её рука оказалась в моей. Когда зажегся свет, она попыталась вернуть, но я не отдал.

Фильм был жизненный, антураж как в нашем посёлке. Называется "Веришь, не веришь". Действие происходит в такой же глуши, как наша. Улучшенной до киноверсии, конечно. Она любит его, но ребёнка рожает от другого. Он приходит из армии и едет к ней на нефтеразработки. Туда же направляется отец ребёнка. Оба дружно переживают. В конце она с ребёнком сбегает от обоих. Фильм нуднятина жуткая. Мне понравились только две вещи. В самый трагический момент удалось приобнять Ирку, а в конце разок её чмокнуть. К сожалению, только в щёчку. Ещё в пылу от переживаний Ириска шепнула:

– Кимба тоже беременная.

– Да ты что! От кого?

– Не говорит, только ревёт.

После выхода из зала, Жека выглядел счастливей меня, а Юна была слегка растрёпана. Через час вернулся домой, несколько смущённый. Ирку я проводил, и в подъезде она даже чмокнула меня в щёчку, но тут вошёл её папа. Не факт, что засек чмоки, но выглядел весьма ошарашенным.

Дома оказались неожиданные гости. Марк Аркадьевич, дядя Витя и человек, представленный дядей Юрой, хотя в палате Пётр Петрович называл его Тузом. Пока меня ждали, они уже выпили с родителями по чуть-чуть, начальник рассказал про мои успехи на ниве рисования стенгазет, а дядя Витя профессиональным взором осмотрел инструменты для переплёта. Пока кушали, спросили про учебник китайского языка. Интересуются зачем мне он? Заявляю:

– Так ведь полезно! Английский многие знают, а китайский почитай никто. А язык потенциального противника знать полезно.

– И как получается?

– Не очень. Поговорить не с кем.

– Господи! – удивилась мама, – как ты его выучил?

– Просто учебник под руку попался.

– М-да... Есть талантливые дети. – задумчиво промолвил Марк Аркадьевич.

Как оказалось, люди зашли по делу. Пётр Петрович очень плох. Перед отъездом в Питер решил распорядиться имуществом. Мне велел отдать ружья и охотничье снаряжение, которое найдётся в доме. Дескать, если встанет, то заберёт, а коли помрёт пусть спасителю на память будет. Вот душеприказчик дядя Юра, в присутствии свидетелей и выполнил его волю, принёс то, что нашлось в доме дяди Пети на тему охоты.

В красивом кожаном чемодане хранится шикарная немецкая трёхстволка с двумя стволами 12-ого калибра и под ними третий, нарезной, под мелкашечный патрон. Приклад и цевье резные, железо изрисовано золочёной гравировкой. Принадлежности для чистки в вышитом чехле. Такое ружье в музей надо нести, а не на охоту с ним ходить. К нему прилагается новый патронташ, с уже снаряжёнными бумажными гильзами. Есть ещё коробка с такими же. Второе ружье, древняя курковая одностволка ИЖ-5 28 калибра. Она сильно потаскана и побита, приклад в двух местах обмотан бечевой, но смазана и ухожена. Калибр маленький, однако промысловики предпочитают его. Легче ружье, дешевле боеприпасы. Кстати, диаметр ствола 14 миллиметров, против 19 у 12 калибра. Так что пусть пуля вдвое легче, но тоже не слабая. К нему дали коробку с двумя десятками патронов в латунных гильзах. Здоровенный охотничий нож завершил список оружия. В крепком деревянном ящике уйма принадлежностей, от машинки для набивки гильз, до тигля с бензиновой горелкой для плавки металла. Кстати, рыболовные снасти тоже наличествуют в достаточном количестве. В сидор сложили остатки дроби, капсюлей, пороха и всего остального охотничьего, что нашлось в доме Чалдона.

Мама неискренне восхитилась ружьём и пошла на кухню за горячим. Отчим ходил вокруг трёхстволки, как кот вокруг блюдечка со сметаной. Я поинтересовался, насчёт претензий от милиции. По этому поводу меня успокоили. Затем выпили под горячее, ещё раз за здоровье дяди Пети, расходную, стременную, на ход ноги, затем гости ушли. Отчим сразу выпросил сумку с ружьём для показа, прихватил бутылёк и сбежал к дяде Васе в соседний подъезд.

Я же остался разбираться с принесённым. Оно вызвало у меня определённые сомнения. Чалдон попросил сохранить памятные вещи, а что прислал? Разве только трёхстволка на ностальгические воспоминания тянет. Опять же, когда дядя Вася лил пули, ставил свинец в ковшике на электроплитку. Тигель с мощной горелкой совершенно излишен, даже вреден. А вот для чего-то более тугоплавкого он необходим. Пока никто не видит, разобрал один патрон. За картонной прокладкой стоит войлочный пыж, вытаскиваю и его. Осторожно выкатываю пулю, отлитую в обычной пулелейке, за ней тяну пыж, вторую пулю, опять пыж и тут показалось донце. Пороха нет, зато пули золотые. Судя по цвету, высокой пробы. Я даже измерил одну и взвесил. Диаметр 18 миллиметров, вес около 50 грамм. В запасах Петра Петровича нашёл для сравнения свинцовую пулю. При том же диаметре она весит 30 грамм. Набил патрон заново. Ну как смог. Главное, пули спрятал и не оставил видимых следов разборки патрона. В латунной гильзе тоже оказались две круглые пули жёлтого металла, весом больше двадцати грамм каждая. Патронов 12 калибра в патронташе 24 и в коробке 42. Добавляем 20 гильз 28 калибра. Считаем по две пули. Умножаем на 10 рублей за грамм и офигеваем от результата. Такая забавная арифметика получается. Убьют меня из-за неё, если вдруг узнают.

Раз пошла такая пьянка решил проверить остальной багаж. Там ничего такого, только в банке с порохом заныканы патроны к нагану. В мешочке с дробью деревянная коробочка с десятком взрывателей для аммоналовых шашек. И на дне ящика бикфордов шнур. Ерунда, всего лет на пять, если повезёт с адвокатом.

Май

Разговоры

– Мам, ну что ты придумываешь? Я не гуляю с ним! Почти...

– Все вы девки дуры! Сейчас говоришь почти, потом вдруг уа-уа ребёнок плачет! Сама не поняла, как получилось!

– Ма! Хватит, а! Что ты себя накручиваешь? Подумаешь разок поцеловались! И то не серьёзно.

– Пойми, тебе он не пара. Десятый класс закончит и уедет к себе в Москву. А там таких как ты миллион. Все приезжие и все женихов с квартирой ищут. Бросит он тебя. Бросит! Помяни моё слово!

– Лёша не такой.

– Все мужики одинаковые. Но тут ещё и другое. Больной он, сама говорила. Детишки больные родятся. А матери его думаешь ты нужна? Не примет тебя, где жить будете?

– Я только после института замуж выйду. И папе он нравится.

– Тебе потом плакать придётся! Не папе!

***

– Соня, этот симпатичный мальчик еврей?

– Какой?

– С которым мы разговаривали на танцах. Он тебе ещё милый комплимент сделал. Который знает идиш. Алёшей зовут.

– Лёша? Нет, не еврей. Его фамилия Костров.

– И что? У дяди Изи фамилия Кузнецов.

– Ну не знаю... Правда, у него не отец, а отчим...

– О! Хоть что-то! Его мама точно не еврейка.

– В чем разница?!

– Ну, не скажи... Разница есть. Семья у него очень приличная. Отчим начальник экспедиции, мама тоже там работает. Твоему папе мальчик нравится. Умный, работящий, не пьющий. Теперь оказывается, что говорит на идиш. Надо бы поточнее узнать, кто его бабушка по маме.

– Зачем?

– Как тебе сказать? Мы с папой были бы не против русского зятя из хорошей еврейской семьи. И не делай мне такие глаза! Я только подумала.

1.05.72

На Первомай по главной улице посёлка шла демонстрация. Никто никого туда силком не загонял, люди сами с энтузиазмом участвовали в торжествах. Пели песни, скандировали речёвки и слушали традиционные речи на митинге. Потом отмечали по домам, чтобы позже собраться на самодеятельном концерте в клубе. С высоты прожитых лет было грустно наблюдать такой энтузиазм. Пройдёт всего двадцать лет, и идеология резко изменится. Но сейчас весь посёлок собрался здесь. Ребята из школы гуляют с семьями, строят планы на праздники и договариваются встретиться в клубе на танцах. Ирка опять на меня надулась, видать отец таки засек поцелуйчик, и погулять с ней не получилось. Мама ситуацию просекла и слегка похихикивала. Соньку встретил. Она сказала, что Марк Аркадьевич улетел в Питер, навестить дядю Петю.

Сегодня мы собираемся у Соколовых. После демонстрации пошли к ним, поели, выпили. Я не пил, конечно. Наша компания была в курсе про принесённое на сохранение немецкое ружье, и охотники делали прозрачные намёки на "пострелять", а кое-кто заговаривал про "поменяться". Отговорился тем, что оно не моё и неизвестно станет ли моим когда-нибудь. Взрослые решили на концерт не идти, а спеть самим. Жека, пока родители отвернулись, хряпнул залпом стакан Мицне, потом добавил стопку водочки и стал плохо транспортабельным. Пошёл в клуб один. По пути забежал домой, взял фомку, заныканную бутылку из-под бормотухи и упаковку от презерватива из запасов художника. Хочу проверить одно старое воспоминание.

Концерт ещё не начался, зал закрыт, но в фойе клуба не протолкнуться. В развёрнутом на улице буфете стоит длинная очередь. Люди потребляют глинтвейн, наливаемый из 50-литрового электрического самовара. Титан горячего кофе со сгущённым молоком для трезвенников и малолеток тоже присутствует. Когда объявили начало концерта и буфет стал сворачиваться, народ направился кто в зал, кто домой. Я выждал, пока люди не разошлись, и пробрался на второй этаж. За входом в будку киномеханика идёт лестница на чердак, за ней кладовка. Я тихо отжал фомкой дверь и огляделся, всё ли спокойно? Из зала звучала речь председателя поссовета. Включил свет, поставил в угол бутылку, а на середину комнаты бросил разорванную упаковку "изделия номер 2". Теперь любой сразу поймёт, зачем нужно было вскрывать дверь. У окна той же фомкой поднимаю половицу. В прошлой жизни мы с мальчишками бегали сюда смотреть пустой тайник, а сейчас здесь лежат два твёрдых предмета, завёрнутых в брезент. Ощупываю свёртки и маминым сантиметром измеряю длину. Получилось 88 сантиметров и ещё чуть-чуть. Кладу на место половицу, стряхиваю в щели мелкий мусор и ухожу, не выключая свет. Затворять дверь тоже не стал.

Ходите ноги взад-вперёд,

От счастья я пою,

Живёт зажиточно народ,

В моем родном краю.

На сцене выстроился хор корякских детей и дружно поёт. Музыка от другой песни, автора слов не помнят, но народу нравится. Сижу у входа в зал, вижу не только сцену, но и лестницу на второй этаж. Через полчаса дождался. Завклубом Лёня Свисток, поднялся наверх и почти сразу сбежал вниз, произнося слова, среди которых приличными были только предлоги. Смысл речи «когда только успели?», ну и эпитеты в адрес успевших. Проходит минут десять, и он возвращается сопровождаемый Зудой, в миру Виталиком Пилипенко. Тот работает в аэропорту, из первых модников и танцоров посёлка. Через несколько минут они успокоившись спускаются вниз. «Ты только прямо сейчас дверь заколоти,» – выговаривает Зуда Свистку, – «а то опять кто-нибудь вопрётся». Третий участник будущего налёта не появился.

Расклад более-менее ясен, осталось понять, что с этим знанием делать. Заявить ментам? Они у нас мышей не ловят, да и мне светиться ни к чему. Написать анонимку? Лучше бы в КГБ, но про них ничего не слышал. Должен быть кто-то, хотя бы в райцентре, но не факт. Вообще, тайник с автоматами убитых погранцов, может на погранзаставу стукнуть? Начальник заставы Иркин отец, между прочим майор. Вон они сидят всей семьёй. Дождусь антракта, её папа выйдет покурить, а я ему: "Товарищ майор, можно вас на минуточку?", вполне может получиться.

– Говорю же, ещё в марте вышел из магазина, а Свисток с Зудой совсем бухие водяру из горла глушат и планы строят. Я запомнил, думаю проверить надо. Если просто болтали, отжатая дверь, грех небольшой. А вдруг правда там два автомата лежат?

– Какая длина говоришь?

– Чуть больше 88 сантиметров. Для ружья коротко, дуло и приклад есть, мушка не ружейная, слишком большая. Что ещё быть может? Хотя я ощупал только верхний свёрток. Хотел быстрее смотаться. Испугался, как подтвердилось. Сами знаете, какие люди в наших краях живут.

Это я в кабине начальника заставы десятый раз пересказываю одно и тоже, теперь прибывшему из района командиру погранотряда.

– Значит бутылку, обёртку от резинки бросил и маскировать ничего не стал. Хитёр бобёр. Точно никому ничего не говорил? Даже родителям?

– Нет, товарищ подполковник. Разве ж я без понятия? Да и боюсь, если узнают, не жить мне. Их друзья меня и пришибить могут.

– Не бойся, не узнают. Родители пусть думают, что ты с девочкой гуляешь.

Многим людям я невзначай праздник испортил. Однако они вроде совсем не против. Наоборот, очень даже ЗА.

– Ну что майор, "Застава в ружье!" или берём тихо?

– Товарищ подполковник, через двадцать минут вертолёт с спецгруппой будет. Задувает уже, но успевают сесть. Из Питера велели их ждать.

– Много они там у себя в Петропавловске понимают. А этих автоматчиков я ОЧЕНЬ хочу поспрошать, кто наших ребят положил. Зачем, теперь понятно. Чтоб ты знал Лёша, 880 миллиметров, это длина АКМ без примкнутого штыка. В конце лета, говоришь?

– Ну да. Говорили, как деньги под расчёт сезонникам привезут, они и ударят.

Разговоры

– Ну как паря? Бабло мотает?

– Да! Такой транжира оказался, что просто смотреть страшно. Уже рубля три прокутил, если не пять. Мать и то не в курсе, что две котлеты получил.

– Точно?

– Она бы подругам разболтала. Хороший паренёк. Скромный, умный, работящий. Деньги да, любит. А кто их не любит?

– Не болтун значит. И тихушник. Это хорошо, это просто замечательно. Собирай посылку, делай пацану чистые документы и давай добро на покупку дома. Не забудь мои шмутки к себе перетянуть.

– Значит рискнём?

– Другого шанса нет и не ясно, когда появится. Парню пообещаем кусок, он рад радёшенек будет. В первый момент на него никто не подумает, а после поздно станет. По всесоюзному розыску будут искать, не найдут. Коли начнёт болтать, утонет или, раз сердечник, инфаркт заработает. Решим вопрос. Ты хорошенько подкорми его, чтобы чувствовал благодарность. Молодой, умный, пригодится ещё не раз. Давай, завершай наши дела. Болею очень я, на пенсион уже пора. Да и ты в конце сезона сядешь. Хотят с поличным весь золотой штос взять, вот и тянут. А мы жадничать не будем, как груз дойдёт, сразу соскочим.

– С семьёй расставаться жалко.

– Да ладно! Год – два, за ними присматривать перестанут, тогда к себе перетянешь. Денег на жизнь жене оставишь, всё хорошо будет.

– Дина ситуацию поймёт, за дочку боюсь.

– Дочка тоже поймёт. Я больше блатарей опасаюсь. Они парня не перехватят? И в пути за ним присмотреть бы надо, и шансы прокола тогда растут.

– Думал я, как его прикрыть. На теплоход посажу, чемоданы к пирсу принесут. Потом телеграммы буду слать, чтоб тишком встретили, проводили, а если надо помогли. Дам пистолет, до отъезда стрелять его поучат, вроде как для соревнований. Не дай Бог что, на маршруте отобьётся. Но такое развитие дел крайне нежелательно. Как только во Владивостоке на поезд сядет, мне сообщат. Я сразу к вам. Вместе мы на самолёт и в Москву. Там встречаем груз и едем оформлять дом.

– Вроде должно получиться. Туз главная напасть. Говоришь, всю квартиру перерыл?

– Да. Когда охотничьи снасти собирали, везде проверил.

– Блатари, как и чекисты, ждут, когда мужики шлих сдавать нам понесут. До того наезжать не будут.

– Может хотя бы Мулю предупредить?

– Не надо! Одному скажешь, он другу, тот товарищу. До энкаведешников моментом дойдёт. Как соскочим, успеем упредить. Телеграмму дадим.

– Всё же, опасаюсь я. Может сопровождение мальчику таки устроить?

– Не начинай сначала! Решили уже!

***

– Муля, сделай как надо.

– Пётр Петрович! Когда Муля Химик вас подводил?

– Марк хороший человек, но плотно завяз. Уйти в бега не сможет, семью бросить не решится. А чекисты его плотно обложили, ждут конца сезона. Как возьмут, он сразу расколется. Ладно про Семёна с его старателями расскажет, он и меня заложит, и кому шлих отправляли расскажет. Про тебя тоже молчать не будет.

– Пётр Петрович, отлично понимаю. Оно и в моих интересах.

– Вот деньги возьми.

– Огромное спасибо.

– Сейчас Марк для меня дело делает. Парнишку отдыхать отправляет. Лёша мне помог, я отплатить ему должен? Должен! Как паря уедет, действуй не мешкая. Я после приеду.

– Так точно.

– На следующий сезон ты вместо Марка встанешь.

– Оправдаю ваше доверие.

– Никто не знает, что сюда прилетал?

– Никто. Сегодня же вечерним рейсом вернусь.

***

– Марк, не слишком ли жирно будет, а?

– Тебе что? Жалко? Чалдон платит.

– Нет, но всё-таки...

– Значит так. Курорт не обсуждается. Только Туапсе, только санаторий, только одноместный номер. И упаси тебя Боже подсунуть задрипанный корпус в километре от моря. Кстати, пляж должен быть обязательно. Каюты только класса люкс. Будет питание, бери с питанием. На железке купе СВ. И давай без художественного кроя. Ты себе червонец скроить захочешь, а провалишь поездку. Чалдон обидится. А как он обижается ты помнишь.

– Ну зачем сразу угрожать? Ты же меня знаешь!

– Знаю Стёпа, знаю. Потому и говорю. Да! И подарок от Чалдона не забудь.

– Есть мотоцикл с коляской.

– Например. Но присмотри ещё что-нибудь в альтернативу. Не жмись деньги будут. Не сможешь подарить от кооператива, продадим ему за две копейки.

***

– Вот фотокарточки и пожелания к деталям. Человека лучше выбрать из тех, кто кочевать будет.

– Однако чавчувена возьмём. Есть один хороший вариант. Сирота. Папы нет, мамы нет. Такому и помочь не грех, однако. Снарядим, оденем, обуем. Ружьё дадим, патроны. В бригаду пристроим. Спирта нальём.

– Спирт сам знаешь, как вашим давать. Опасно. Сопьётся и своих споит.

– Немного надо. Однако обычай такой. Опять же после праздников на выпускников документы оформлять буду. Ребята выпьют, сами получать не смогут. Я за них получу, однако.

– Чтобы фото с человеком не сравнили?

– Однако да. Лицо не наше, могут понять.

– Сколько денег нести?

– Ещё не знаю. Однако одежду надо на двоих сделать.

– На двоих то зачем?

– Может твоему придётся за документами идти. Самому получать, однако.

– Лучше бы не надо.

– Тогда много спирта неси.

***

– Смотри, как поступим. Когда Марк последнюю наличку с материка получит? В конце мая?

– Не уверен. Прошлый год только в начале июня кассу свёл. Потом затихарился до сентября, и лишь когда мужики шлих сдавать стали, деньги показал.

– Они думают: Туз на золото нацелился и осенью на фраеров наедет. А мне золота не надо, я наличными возьму. Если не договоримся, Чалдона придётся валить. После с человечками прилечу в посёлок, возьмём Марка за жабры, он весь расклад выложит. Только они с Чалдоном знают, где общак лежит?

– Только они. И людей с материка тоже кроме них никто не видел.

– Значит делай, как Марк скажет. Чтобы ни о чём не подозревал.

– Они пацана на юга по первому классу отправляют.

– Пусть. Самого Чалдона спас! Жадный ты Стёпа, за ломаную копейку удавишься!

2-3.05.72

Пурга пришла сильная, третьего мая мы даже в школу не пошли. У меня есть верная примета, если выглянул на кухне в окно, а сарая не видно, в школу не идём. Первого меня на пограничном вездеходе довезли до подъезда. Дома никаких проблем не было, родители и не заметили ничего, наотмечались так, что остались у Соколовых ночевать.