Текст книги "Истоки и уроки Великой Победы. Книга I. Истоки Великой Победы"
Автор книги: Николай Седых
Жанр:
Военная документалистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Практически все подсудимые обвинялись в участии в правой троцкистской контрреволюционной организации, в шпионской деятельности, в подготовке террористических актов против Кирова, Куйбышева, Горького и других деятелей партии и государства.
Представление о национальном составе руководящих органов НКВД накануне наиболее массовых репрессий может дать список, официально опубликованный в центральной печати, лиц, награжденных по случаю 20-летия ВЧК – ОГПУ – НКВД. В этом списке среди награжденных 407 ответственных сотрудников – 56 евреев (13,8 %), 7 латышей (1,7 %). В те годы руководителем НКВД был Г. Г. Ягода (1934), комиссарами Государственной безопасности 1-го ранга: Я. С. Агранов (первый заместитель Ягоды), В. А. Балицкий, Т. Д. Дерибас, Г. Е. Прокофьев, С. Ф. Реденс, Л. М. Заковский; 2-го ранга: Л. Н. Бельский, К. В. Паукер, М. И. Гай, С. А. Гоглидзе, Л. Б. Залин, З. Б. Кацнельсон, К. М. Карлсон, И. М. Леплевский, Р. А. Молчанов. Л. Г. Миронов, А. А. Слуцкий, А. М. Шанин, Р. А. Пилляр.
Не все, конечно, перечисленные руководители НКВД были евреями, хотя и добрая половина. От этих людей зависела жизнь и смерть не только рядовых граждан, но руководителей партии и правительства нашей страны, включая самого И. В. Сталина. Так, например, начальником кремлевской охраны был Паукер, парикмахер из Будапешта, который стал коммунистом в русском плену в 1916 году. Именно с именем этого деятеля НКВД у Троцкого были надежды ликвидировать И. В. Сталина и захватить власть в России.
В те годы попытки троцкистов уйти из-под удара, спрятавшись за щит сионизма, не увенчались успехом. Особенно данная проблема обострилась после того, как Зиновьев и Каменев присоединились к оппозиции. Чтобы избежать обвинения в антисемитизме, И. В. Сталин неоднократно подчеркивал, что мы ведем непримиримую борьбу с Троцким, Зиновьевым и Каменевым не потому, что они евреи, а потому, что они принадлежат к оппозиции и являются врагами народа. Однако мировое еврейство такие заявления руководителя СССР недостаточно убедили. От Сталина требовали более веских доказательств лояльности и даже любви к евреям.
Насчет особой любви Сталина к евреям сказать сложно, а вот насчет того, что он был активным их защитником, то это – безусловно. 12 января 1931 года Сталин сделал заявление Еврейскому телеграфному агентству из США, где однозначно подчеркнул, что, в отличие от других «демократических стран», в Советском Союзе активным антисемитам выносят смертный приговор, а за обыкновенный бытовой антисемитизм можно получить длительный срок тюремного заключения. Это действительно было. Так, известны факты, когда во времена Сталина за одно слово «жид», сказанное в пылу бытовой ссоры на рынке, получали до 5 лет тюрьмы.
Однако не это, особо внимательное отношение к проблемам евреев обеспечило поддержку со стороны большинства отечественного и международного еврейства И. В. Сталину во всех его делах, в том числе в уничтожении большого числа их соплеменников-троцкистов.
Такую сравнительно легкую победу над троцкистами И. В. Сталину удалось одержать, если можно так сказать, благодаря Гитлеру, который в конце двадцатых годов набирал силу, а в 1933 году немецкий народ вручил ему практически неограниченную власть над собой. Антисемитизм Гитлера не имел границ, он обвинил евреев во всех действительных и выдуманных грехах, начиная с распятия Иисуса Христа. Гитлер видел только один, но кардинальный способ решения еврейского вопроса – это поголовное уничтожение евреев во всем мире. Именно так он понимал окончательное решение еврейского вопроса.
Поэтому Гитлер, сделавшись руководителем мощнейшего в военном отношении по тем временам государства, стал представлять смертельную угрозу мировому еврейству, особенно евреям Советского Союза.
Здесь уместно особо подчеркнуть, что сначала далеко не все еврейство, особенно стран Запада, осознало опасность для себя фашизма. Тайное желание направить Россию и Германию на путь самоуничтожения делала их глухими даже к собственной безопасности. Они делали все, чтобы усилить Гитлера и направить его в поход на СССР. Для достижения этой цели часть международного еврейства готова была принести в жертву жизни своих соплеменников, проживающих в странах Восточной Европы, Прибалтики и СССР.
Евреи Советского Союза, по крайней мере, их наиболее дальновидная часть, понимали, что их ждет при таком ходе событий. Судьба жертвенных баранов их, разумеется, не устраивала.
Жизнь или смерть советских евреев оказалась неразрывно связанной с судьбой русского и других народов Советского Союза. В таких условиях советским евреям было не до пресловутой еврейской солидарности, поэтому абсолютное большинство из них поддержало И. В. Сталина, и участь Л. Троцкого и его сторонников, несмотря на их еврейское происхождение, была решена.
Кстати, операция по уничтожению Л. Троцкого проводилась под непосредственным руководством генерала госбезопасности Советского Союза еврея Наума Исааковича (Леонида Александровича) Эйтингона.
В 20-х годах евреи-чекисты брали себе русские имена, чтобы не привлекать излишнее внимание к своей национальности.
Этот ас советской разведки внес огромный вклад в обеспечение безопасности нашей страны. Под его непосредственным руководством была создана знаменитая «кембриджская пятерка», осуществлена операция по добыче совершенно секретных материалов «Манхэттенского проекта» (условное наименование работ по созданию американской атомной бомбы), что позволило Советскому Союзу сэкономить миллиарды рублей и не один год времени на создание советского ядерного оружия.
Тем не менее, несмотря на огромные заслуги перед отечеством, наследники Троцкого не простили Н. И. Эйтингону убийство своего вождя, он был арестован после смерти И. В. Сталина в 1953 году и освобожден только в 1964-м. Эйтингон скончался в 1981 году, не будучи реабилитированным. Как, кстати, до сих пор не реабилитирован Каннегисер Леонид Иоакимович, убивший 30 сентября 1918 года Моисея Соломоновича Урицкого, действительно кровавого председателя Петроградской ЧК. По-видимому, потому, что тот и другой сумели перешагнуть через главный принцип иудаизма, запрещающий еврею убивать еврея.
Так или иначе, но пятая колонна накануне Отечественной войны, в том числе и руками советских евреев, была уничтожена. Привлечение на свою сторону советских евреев и международное еврейство можно рассматривать как величайшую заслугу И. В. Сталина. Без этого подготовить к войне Советский Союз и победить Гитлера было бы очень трудно. Дело здесь не столько в силе еврейства, сколько в слабости русских: в тридцатые годы ощущался острый кадровый голод в руководителях, особенно в инженерно-технических работниках.
Во время Первой мировой и Гражданской войн почти все более-менее образованные русские люди были уничтожены. Кадровые офицеры низшего и среднего звена русской армии были, в основном, выбиты на фронтах Первой мировой войны уже к середине 1915 года. Тогда потребность в офицерском составе, особенно в младших офицерах, была большая. Для восполнения огромных боевых потерь, еще при царе, стали призывать в армию почти всех, кто имел хоть какое-то образование.
Вместе с тем с образованием русского народа в царской России дело обстояло, прямо скажем, очень плохо, по крайней мере, почти на порядок хуже, чем в странах Запада, США и Японии, что и было основной причиной бед, свалившихся на нашу страну в кровавом ХХ веке. Поэтому к началу Гражданской войны получилось так, что почти все образованные русские люди, за исключением, может быть, инвалидов, были офицерами. Едва закончилась мировая война, как русские офицеры попали в очередную мясорубку Гражданской войны.
Причем их убивали не только на фронте, но и в глубоком тылу: в русских офицерах троцкисты видели своих потенциальных, непримиримых врагов, поэтому редко кто из бывших офицеров избежал красного террора. Даже те из царских офицеров, которые после Октябрьской революции добровольно перешли на службу к большевикам, к середине 30-х годов почти все были уничтожены или изгнаны из Красной Армии.
Для расстрела русского офицера каких-либо доказательств вины не требовалось. Вот как в таких случаях инструктировал своих подчиненных известный красный палач Мартин Лацис: «Не ищите на следствии материала и доказательств того, что обвиняемый действовал словом и делом против советской власти. Первый вопрос, который вы должны предложить, – к какому классу он принадлежит, какого образования, воспитания, происхождения и профессии. Эти вопросы должны определить судьбу обвиняемого. В этом смысл и сущность красного террора».
Вот слова главного палача России Троцкого: «У нас нет времени выискивать действительных активных наших врагов. Мы вынуждены стать на путь уничтожения физического всех групп населения, из которых могут выйти возможные враги нашей власти».
По приказу Троцкого тысячи русских людей: старики, женщины, дети – бросались в тюрьмы в качестве так называемых заложников, чтобы залогом их жизни заставить их родственников – русских офицеров стрелять в своих братьев.
Считается, что только за 1918 и 1919 годы пламенными революционерами было расстреляно 28 епископов, 1215 священников, 6775 профессоров и учителей, 8800 докторов, 54 650 офицеров, 10 500 полицейских офицеров.
Почти поголовно были уничтожены офицеры, имевшие несчастье служить в Белой армии и оставшиеся на родине после окончания Гражданской войны.
Следует подчеркнуть, что далеко не все расстрелянные русские офицеры были ярыми сторонниками Белого движения. Большинство из них были призваны в Белую армию по призыву. Это хорошо было известно большевистским вождям, включая самого В. И. Ленина.
Поэтому, чтобы сломить сопротивление Белого движения, в конце Гражданской войны специальной шифрованной телеграммой В. И. Ленин приказал Реввоенсовету Республики подготовить авторитетное обращение – манифест для офицеров врангелевской армии с гарантией полной безопасности в случае перехода их на сторону большевиков. Этот манифест был подписан от имени советской власти Председателем ВЦИК М. И. Калининым и председателем Особого совещания при главкоме А. А. Брусиловым.
Отпечатанное в виде листовки, это обращение было распространено в Северной Таврии и Крыму, что, безусловно, возымело свое действие. Кроме того, генерал Врангель, учитывая данное заявление большевиков, особым приказом разрешил всем желающим оставаться в Крыму. Тогда 145 693 русских людей, не считая судовых команд, на 126 судах покинули Родину. Но одновременно и множество офицеров, юнкеров, казаков и солдат врангелевской армии поверили советской власти и сдались в плен.
Однако троцкисты не могли поступиться своими принципами, ведь впереди их ожидала мировая революция, – и одному Богу известно было, как тогда поведут себя пленные русские офицеры.Поэтому после эвакуации в ноябре 1920 года Врангеля из Крыма, по распоряжению того же Л. Д. Троцкого, были расстреляны, по разным данным, от 80 до 200 тысяч обманутых и сдавшихся на милость победителей русских офицеров.
Непосредственными организаторами этой беспрецедентной по жестокости акции были Бела Кун, Розалия Самуиловна Землячка (Залкинд) и Яков Григорьевич Блюмкин, тот самый чекист Блюмкин, который убил в 1918 году немецкого посла Вильгельма Мирбаха.
Эту, еще одну трагедию русского народа в художественной форме выразил в стихотворении «Террор» поэт Максимилиан Волошин, чье имя неразрывно связывают с Крымом:
…Ночью гнали разутых, голых
По обледенелым камням,
Под северо-восточным ветром
За город в пустыри.
Загоняли прикладом на край обрыва.
Освещали ручным фонарем.
Полминуты рокотали пулеметы.
Доканчивали штыком.
Еще недобитых валили в яму.
Торопливо засыпали землей.
А потом с широкою русской песней
Возвращались в город домой.
А к рассвету пробирались к тем же оврагам
Жены, матери, псы.
Разрывали землю. Грызлись за кости.
Целовали милую плоть.
Так была уничтожена целая армия. Цвет русского воинства. Готовый костяк командных кадров в будущей войне с фашистами, который мог сослужить неоценимую роль в укреплении обороноспособности России. Почти все они имели специальное военное образование, обладали неоценимым практическим опытом двух войн, мировой и гражданской. Однако троцкисты не нашли лучшего применения офицерам, чем удобрить ими сухую крымскую землю.
Троцкий делал упор на безграмотные в военном отношении, но на свои местечковые кадры, поскольку он твердо знал, что именно эти кадры готовы выполнить любое его указание. По его убеждению, образованным и честным офицерам нечего делать в новой России.
Поэтому массовое истребление офицеров шло по всей стране, в том числе в 1921 году был расстрелян, вместе с 87 представителями русской интеллигенции, прекрасный поэт-офицер Н. С. Гумилев. Это убийство лежит на совести также известного троцкиста и чекиста одновременно – Якова Сауловича Агранова (Сорендзона).
Кстати, место расстрела и захоронения поэта России Н. С. Гумилева давно известно: поселок Бернгардовка под Петербургом, исток речки Лубья. Однако современным «демократам», озабоченным установкой памятников «чижикам-пыжикам», «остапам бендерам» и гитлеровским солдатам, никак в голову не придет мысль установить на могиле безвинно убитого поэта не то что бронзовый памятник, но хотя бы деревянный крест, как, впрочем, и на братской могиле десятков тысяч расстрелянных троцкистами офицеров в Крыму.
У каждого времени свои песни и свои герои. Офицеры, по нынешним временам, к героям не относятся. Офицер, в переводе с немецкого, означает официальный, государственный человек, основная забота которого – забота об интересах государства. Сейчас в моде общечеловеческие ценности и интересы отдельного человека, разумеется, собственника. Даже явно уворованная у народа собственность, объявляется ворами «священной» и «неприкосновенной». Вот что, по их убеждению, надо хранить, а не государство. Вот почему они так ненавидят государственника И. В. Сталина, пытаются плюнуть при любом случае на его могилу.
Конечно, И. В. Сталин упомянутых выше «героев» крымской трагедии Троцкого, Белу Куна, Блюмкина уничтожил. Розалия Землячка по непонятным причинам от справедливого возмездия ушла, умерла естественной смертью в 1947 году. Однако России дорого обошлось это преступление троцкистов: страна в результате гражданской бойни оказалась на десятилетия без подготовленных военных кадров.
А кадры – как неоднократно любил повторять Иосиф Виссарионович и мы за ним – решают все.
В этой связи уместно сделать небольшое отступление. Мой отец, 1895 года рождения, умер в 1985 году, прошел две мировые войны. Гражданской войны сумел избежать, поскольку советская власть в Херсонской области установилась только в конце 1920 года. За белых воевать не хотел. На мой вопрос: «Как тебе удалось выжить в такие кровавые годы?» он ответил: «Во-первых, невероятное везение. Во-вторых, я не был офицером». Что тоже можно отнести к невероятному везению, ибо уже в середине Первой мировой войны, с учетом острой нехватки офицеров, отец, хотя окончивший только 4 класса школы, был направлен на специальные курсы ускоренной подготовки младших офицеров. Однако при прохождении медицинской комиссии у него якобы обнаружили непорядок со слухом, и на этом основании он не был принят на эти курсы. По твердому убеждению отца, это спасло ему жизнь, так как, будучи офицером, он ни при каких обстоятельствах не избежал бы призыва в Белую армию.
Однако это еще не все, кадровый голод в грамотных специалистах был следствием еще и того, что, начиная с 1923 года, троцкисты организовали массовое исключение студентов «по социальному происхождению». Исключали, даже с последних курсов, если студент был непролетарского происхождения. Дети не только дворян и помещиков, но и офицеров, чиновников царского времени, священников, диаконов и даже дьячков – все исключались без права поступления в какие-либо другое учебное заведение.
Подготовленных для учебы в средних и высших учебных заведениях среди рабочих и беднейших крестьян не было, почти все они были безграмотными. В эти годы неограниченный доступ к образованию имели только евреи, несмотря на свое происхождение, как представители так называемой угнетенной нации.
Таким образом, у евреев к середине тридцатых годов сложились все условия для занятия командных высот в экономической, политической и культурной жизни государства, чем они и воспользовались.
Вот почему потерять союзника в лице советских евреев для И. В. Сталина было бы недопустимым легкомыслием. Поэтому антисемитизм, как и любой другой национализм, подрывающий единство и мощь государства, он беспощадно подавлял. Вот почему обвинять И. В. Сталина в антисемитизме могут только неисправимые сионисты, для которых разжигание антисемитизма – первейшее и самое необходимое условие их существования. Все, опять-таки, совпадает с выводами Спинозы.
Вместе с тем ситуация в России, хотя она называлась Советским Союзом, когда командные высоты страны в политике, экономике, науке и культуре были заняты в значительной степени евреями, была ненормальной; более того, опасной.
И. В. Сталин готовил страну к смертельной схватке с Западом. Тогда было уже очевидно, что победить врага в будущей войне можно будет только беспримерным самопожертвованием всего народа. При этом исход такой схватки в решающей степени зависел от отношения русского народа к войне. Тогда И. В. Сталина не мог не беспокоить вопрос: будут ли русские класть свои жизни на алтарь отечества, где, из приведенной выше частушки, «уси жыды начальникы»?
Эту «ахиллесову пяту» И. В. Сталина прекрасно видел и максимально использовал при каждом удобном случае Гитлер, подчеркивая, что он положит «конец еврейского господства в России».
Кроме того, в стране находились миллионы людей, попавшие под каток коллективизации, которые от И. В. Сталина и от советской власти, мягко говоря, были не в восторге.
Таким образом, от ответа на вопрос, как поведет себя русский народ в будущей войне, зависела жизнь или смерть нашего государства и, кстати, в равной степени, – жизнь и смерть не только советских евреев, но и мирового еврейства.
Понимая это, И. В. Сталин коренным образом меняет отношение большевиков к русскому народу и патриотизму, в том числе отменяя всякие ограничения приема русских в учебные заведения.
Учитывая надвигающуюся угрозу фашизма, эти изменения в стране в абсолютном большинстве с пониманием встретило и поддержало советское и международное еврейство. Чтобы хоть как-то разрешить данную проблему, многие советские евреи меняли свои фамилии на русские.
Однако вернемся к борьбе И. В. Сталина против троцкизма. Рассказ о борьбе Л. Троцкого против России был бы неполным, если не остановиться более подробно на заговоре военных во главе с М. Тухачевским. На эту «невинную жертву сталинизма» «бес мировой революции» возлагал большие личные надежды – снова поруководить нашей страной. Для этого, разумеется, нужно было убить вождя нашего государства. Убрать И. В. Сталина троцкисты пытались неоднократно. Например, об этом свидетельствует стенограмма XIV съезда ВКП(б) (18–31 декабря 1925 г.), на котором Л. Б. Каменев заявил: «…Я неоднократно говорил группе товарищей-ленинцев, я повторяю это на съезде: я пришел к убеждению, что товарищ Сталин не может выполнять роль объединителя большевистского центра».
Стало быть, по убеждению Л. Каменева, пора его, как минимум, снять с должности, со всеми вытекающими отсюда в те годы последствиями. Однако это выступление не получило поддержки со стороны делегатов съезда, что вынудило троцкистов уйти в подполье.
В отечественной и зарубежной печати с 60-х годов появляются множество публикаций о попытке сместить И. В. Сталина с поста Генсека на XVII съезде ВКП(б) (26 января – 10 февраля 1934 г.), где якобы под воздействием троцкистов на выборах ЦК 292 делегата не голосовали за Сталина. Вместе с тем и тогда троцкисты не смогли повлиять на итоги съезда, поскольку «за» И. В. Сталина было подано 1056 голосов.
Однако не только сам ход съезда выявил скрытых врагов государства и заставил И. В. Сталина нанести еще один решительный удар по сторонникам Л. Троцкого.
Вечером 1 декабря стало известно, что в Смольном у своего кабинета неким Николаевым был убит член ПБ, секретарь ЦК ВКП(б) С. М. Киров, который был не только ближайшим соратником, но и личным другом И. В. Сталина.
Как выяснилось, убийца Кирова Николаев Леонид Васильевич, член ВКП(б) с 1924 г., рождения 1904 г., работал длительное время в комсомоле, затем в 1932–1933 гг. – инспектором областной РКИ, с сентября 1933 г. по апрель 1934-го – разъездным инструктором областного Истпарта, откуда уволен и где был исключен из партии за отказ подчиниться решению о мобилизации «на транспорт», для работы в одном из политотделов какой-либо железной дороги. По апелляции 17 мая восстановлен Смольнинским райкомом ВКП(б) в партии, но со строгим выговором, занесенным в учетную карточку.
Мысль об убийстве Кирова у Николаева, по его утверждению, якобы возникла в начале ноября 1934 г. «…Причина одна – оторванность от партии, от которой меня оттолкнули (исключение 8 месяцев назад)… Цель – стать политическим сигналом перед партией, что на протяжении последних 8-10 лет на моем пути жизни и работы накопился багаж несправедливого отношения к живому человеку. Эта историческая миссия мною выполнена. Я должен показать всей партии, до чего довели Николаева… План совершения покушения – никто мне не помогал в его составлении… Я рассматривал покушение как политический акт. Чтобы партия обратила внимание на бездумно бюрократическое отношение к живому человеку… Я сделал это под влиянием психического расстройства…»
Как было совершено это убийство, из показаний Николаева: «…По истечении часа вновь зашел в Смольный, вошел в уборную. Выйдя оттуда, увидел Кирова, направлявшегося в свой кабинет. Это было на третьем этаже здания, было примерно 4 часа 30 минут вечера…» «Выйдя из уборной, я увидел, что навстречу мне, по правой стороне коридора, идет С. М. Киров на расстоянии от меня 15–20 шагов. Я остановился и отвернулся к нему задом, так что когда он прошел мимо меня, я смотрел ему вслед в спину. Пропустив Кирова от себя шагов на 10–15, я заметил, что на большом расстоянии от нас никого нет. Тогда я пошел за Кировым вслед, постепенно нагоняя его. Когда Киров завернул за угол налево к своему кабинету, расположение которого мне было хорошо известно, вся половина коридора была пуста – я побежал шагов за пять, вынув наган на бегу из кармана, навел дуло на голову Кирова и сделал один выстрел в затылок. Киров мгновенно упал лицом вниз.
Я повернул назад, чтобы предотвратить нападение на себя сзади, взвел курок и сделал выстрел, имея намерение попасть себе в висок. В момент взвода курка из кабинета напротив вышел человек в форме ГПУ, и я поторопился выстрелить в себя. Я почувствовал удар в голову и свалился…»
Начальник УНКВД Медведь на допросах Николаева 1 и 2 декабря, а 3 декабря сменивший его замнаркома НКВД Агранов упорно придерживались иной версии. Настойчиво добивались от Николаева признания, что он убил Кирова только по личным мотивам, благо биография убийцы, обнаруженные у него письма и дневники давали тому предостаточно оснований. Однако такая версия была бы слишком примитивной.
Убийство объявили делом «врагов рабочего класса, советской власти, белогвардейцев». Даже 6 декабря, выступая на похоронах Кирова в Москве, Молотов заявил: в его смерти повинны некие абстрактные «враги рабочего класса, его белогвардейские подонки, его агенты из-за границы. Затем выдвигались другие версии. Наконец, 18 декабря Николаев признал: «Да, я принадлежал к зиновьевско-троцкистской контрреволюционной организации».
Судебный процесс по делу Николаева, чья вина была бесспорна, оказался на редкость непродолжительным. Он начался 28 декабря в 14 час, 20 мин., а завершился в 5 час. 45 мин. 29 декабря. Выездная сессия военной коллегии Верховного суда СССР «за организацию и осуществление убийства тов. Кирова» приговорила Николаева к расстрелу. Кроме непосредственного убийцы к этой же мере наказания были приговорены его бывшие товарищи по комсомольской работе: Н. С. Антонова, В. И. Звездова, И. Г. Юскина, Г. В. Соколова, И. И. Котолынова, Н. Н. Шатского, А. И. Толмазова, И. П. Мясникова, Л. О. Ханика, B. C. Левина, Л. И. Сосицкого, В. В. Румянцева, С. О. Мандельштама.
Организация и ход суда создавали впечатление, что НКВД стремился не столько выявить истинных заказчиков данного преступления, сколько их спрятать, поэтому усиленно уничтожал свидетелей этого убийства.
Вместе с тем после убийства Кирова И. В. Сталину окончательно стало ясно, что троцкисты не остановятся ни перед чем для завоевания власти, что ему объявлена война не на жизнь, а на смерть. И он условия этой войны принял.
Уже в ближайшие годы из 1966 делегатов XVII съезда ВКП(б) с решающим и совещательным голосом были уничтожены 1108 человек, а из 139 членов и кандидатов в члены Центрального Комитета партии, избранных на съезде, 108 человек были репрессированы, из них расстреляны 98.
Таким образом, после XIV съезда ВКП(б) Л. Троцкому окончательно стало ясно, что на партию рассчитывать больше нечего: без своих сторонников в Красной Армии государственный переворот в Советском Союзе не совершить. До этого съезда «бес мировой революции» надеялся решить проблему взятия власти мирным путем, без привлечения своих «птенцов», хотя возможности их участия в этом деле он никогда не исключал и заблаговременно готовил для этого кадры.
В том числе среди них был В. А. Антонов-Овсеенко. Этот известный большевик вместе с Троцким возглавлял, по сути, Красную армию, находясь на должности начальника Политуправления РККА с августа 1922 по январь 1924 г. И. В. Сталин не мог не помнить письмо, написанное и направленное в ЦК и ЦКК Антоновым-Овсеенко 27 декабря 1923 г. в защиту Троцкого. Это уже тогда была прямая угроза И. В. Сталину.
В частности, в нем говорилось:
«…Партию и всю страну вместо серьезного разбора серьезных вопросов кормят личными нападками, заподозреваниями, желчной клеветой, и этот метод возводят в систему, как будто в сем и состоит широко возвещенный новый курс. Ясно, к чему это ведет. К глубочайшей деморализации и партии, и армии, и рабочих масс и к подрыву влияния нашей партии в Коминтерне, к ослаблению твердости и выдержанности линии Коминтерна… Знаю, что этот мой предостерегающий голос на тех, кто застыл в сознании своей непогрешимости историей отобранных вождей, не произведет ни малейшего впечатления. Но знайте – этот голос симптоматичен. Он выражает возмущение тех, кто всей своей жизнью доказал свою беззаветную преданность интересам партии, в целом интересам коммунистической революции… и их голос когда-либо призовет к порядку зазнавшихся «вождей», так, что они его услышат, даже несмотря на свою крайнюю фракционную глухоту».
Под зазнавшимся «вождем» троцкист Антонов-Овсеенко однозначно понимал И. В. Сталина, поэтому данное письмо сохраняло необычайную злободневность даже тринадцать с половиной лет спустя.
Будучи в ссылке в Алма-Ате, в одном из своих посланий от 21 октября 1928 года, своим соратникам Троцкий писал: «В СССР может сложиться военный заговор, и армия может положить конец большевистскому режиму». Естественно, что под большевистским режимом понимался, опять-таки, И. В. Сталин.
После изгнания из нашей страны Лейба Давидович был не только теоретиком, сочиняющим статьи в различные издания, но продолжал оставаться весьма деятельным врагом России, систематически направляя указания и рекомендации оппозиционным силам в нашей стране, перешедшим в тридцатых годах в подполье, а по существу, руководя ими.
Итак, в 1934 году Троцкий дал директиву военным о разработке плана свержения и убийства И. Сталина. Исполнителей своего преступного плана Троцкому искать долго не пришлось: первый кандидат – Тухачевский Михаил Николаевич. Склонный к авантюризму, тщеславный Тухачевский во многом был обязан лично Л. Троцкому, который обеспечил в недалеком прошлом невероятный взлет своего любимца: от подпоручика до генерала армии (по-современному). И это всего за четыре месяца. Уже летом 1918 года 25-летний Тухачевский командовал Восточным фронтом. В этой связи уместно напомнить, что великий А. В. Суворов в 32 года был только лишь скромным подполковником, командиром полка.
Кроме того, именно благодаря Троцкому Тухачевский вышел сухим из воды после похода на Варшаву в 1920 году, где под его «гениальным» руководством были загублены почти все войска Западного фронта.
Как уже было выше указано, только в плен полякам тогда попали 165 тысяч красноармейцев, более половины из которых были зверски замучены в польских концлагерях. Поляки до сих пор без веских оснований пытаются приписать нашей стране так называемое «Катынское дело», постоянно требуя от России извинений и компенсаций за 10 тысяч расстрелянных там польских офицеров. Извиниться же за действительно загубленные польскими панами жизни почти 100 тысяч красноармейцев у них нет ни времени, ни желания. А за уничтоженных в Катыни поляков пусть извиняются немцы, которые и совершили это преступление.
Под давлением бывшего начальника «красный Наполеон», Тухачевский, не устоял перед соблазном отличиться по-крупному. Хотя, казалось, поднимать руку на Советскую власть и на И. В. Сталина у него не было никаких причин. Все, что только можно, он от них получил: кандидат в члены Центрального Комитета партии; в ноябре 1935 года, с введением в нашей стране персональных воинских званий, ему было присвоено высшее звание – Маршал Советского Союза; с 1934 года заместитель, а с 1936 года первый заместитель Наркома обороны СССР, одновременно начальник управления боевой подготовки РККА. 21 февраля 1933 года Тухачевский награжден высшей наградой Родины – орденом Ленина.
Однако Тухачевскому казалось, что он достоин большего, и он вошел в команду своего бывшего патрона, который, опираясь на собственный опыт октября 1917 года, не без основания считал, что военное поражение Сталина в будущей войне будет самой подходящей ситуацией для организации очередного государственного переворота и захвата власти в России.
В ситуации, когда наша страна, напрягая последние силы, готовилась к смертельной схватке с сильнейшем врагом – гитлеровской Германией, новые «пораженцы», особенно среди военных, представляли особую опасность для государства.
Сигналы о готовящемся заговоре военных И. В. Сталин получал из различных источников давно и неоднократно. Последней каплей, переполнившей чашу терпения, стало досье на Тухачевского, которое сотрудники НКВД получили 8 мая 1937 года от президента Чехословакии Эдуарда Бенеша. Эти документы были выкрадены во время пожара в здании Абвера, их фотокопия оказалась в Чехословакии. Данное досье, наряду с другими документами, содержало лично Тухачевским написанное и подписанное письмо к немецким единомышленникам-военачальникам о необходимости избавить страну от гражданских руководителей и захватить власть в свои руки. За эти бумаги НКВД заплатил чехам три миллиона рублей.
