Текст книги "Русско-японская война 1904-1905 гг."
Автор книги: Николай Левицкий
Соавторы: Петр Быков
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)
На правом фланге 17-го корпуса произошла борьба за Линшинпу, которая осталась за японцами.
Одновременно с этим на участке 17-го корпуса была по недоразумению потеряна деревня Ламатунь. Необходимость выделения резерва заставила командира корпуса вывести с передовой позиции части 3-й пехотной дивизии, переброшенные сюда накануне для поддержки 35-й дивизии. Расположенные по соседству войска, не понимая причины отхода частей 3-й дивизии, потянулись за ними, и, таким образом, весь участок от линии железной дороги до деревни Ламатунь был русскими очищен. Японцы не замедлили занять эту деревню, частично переправившись на правый берег реки Шахэ.
Активности на остальном фронте японцы не проявляли. Выходом к реке Шахэ Ойяма предполагал закончить многодневную, утомившую армию операцию в невыгодных условиях группировки, исключавшей возможность достижения решительных результатов.
Выбитый из колеи Ойяма, лишенный возможности проведения испытанного метода охватывающих действий, заметно утрачивал свою активность. Дальнейшее фронтальное отталкивание русской армии в центре при трудности продвижения своего левого фланга, сдерживаемого сосредоточенной группировкой русских, могло лишь создать предпосылки для обхода русскими левого фланга, что было связано с потерей единственной надежной коммуникации.
Ойяма решил ограничиться обороной на достигнутом рубеже.
С другой стороны, Куропаткин, связанный политикой своего правительства, хотел возобновить попытку наступления, однако, задумав наступление, командующий русской армией не пришел к мысли о сколько-нибудь широкой операции, рассчитанной на достижение крупных результатов. Обстановка для широкой операции была благоприятна: группировка на правом фланге подсказывала охватывающие действия с целью оттеснения японцев от линии железной дороги.
Вождь более чем двухсоттысячной армии, призванный громкой победой восстановить «честь» самодержавия, ставит себе на 16 октября узкую тактическую задачу, сводящуюся к захвату части уступленного противнику Западным отрядом пространства: овладеть утраченными накануне позициями 17-го и 10-го корпусов на левом берегу Шахэ, населенными пунктами Линшинпу, Ламатунь, Сахэпу. Однако даже эта скромная задача разрешена не была. Куропаткин, узнав, что на рассвете японцы захватили на участке 1-го армейского корпуса Новгородскую сопку, отменил предполагавшееся наступление Бильдерлинга: оно казалось Куропаткину рискованным.
Так незначительный тактический успех японцев в центре заставил Куропаткина отказаться от наступления крупными силами на своем правом фланге.
Атака Новгородской и Путиловской сопок
(Схема 27)
На фронте 1-го армейского корпуса произошел упорный бой за обладание двумя сопками. Японцы, желая полностью обеспечить за собой левый берег реки Шахэ для придания большей устойчивости обороне, решили захватить Новгородскую сопку и начали предварительно обстрел деревни Шанланцза, занимаемой частями 10-го корпуса, который с большими потерями очистил эту деревню, переправившись на правый берег Шахэ.
С рассветом 16 октября японцы открыли сильный артиллерийский и пулеметный огонь по Новгородской сопке, занятой тремя батальонами 22-й дивизии, которые вынуждены были покинуть сопку и переправиться на правый берег реки. Заняв сопку, японцы начали поражать огнем расположенный у Сахэяна отряд Новикова (три полка 22-й дивизии), начавшего в 10 часов отход на Удьятунь. Японцы, переправившись через Шахэ, заняли Сахэян, но во второй половине дня контратакой отряда Новикова из Удьятунь были выбиты. Придавая большое значение Новгородской сопке, фланкировавшей долину Шахэ в обе стороны, а также сопке, находящейся западнее Новгородской (названной впоследствии Путиловской), Куропаткин решил удержать их за собой.
Обе сопки расположены на возвышенности, спускающейся к Шахэ у Сахэяна крутым обрывом. Река Шахэ при незначительной ширине и глубине была вполне проходима. Сопки эти были захвачены были сборным японским отрядом генерала Ямада в составе 5 батальонов и 30 орудий.
Между тем для поддержки 10-го корпуса из резерва была направлена на Шанланцзу и Сахэпу бригада Путилова (из состава 2-гоСибирского корпуса), получившая задание поддержать также, если понадобится, и 22-ю дивизию в ее борьбе за овладение Новгородской сопкой.
Путилов, прибывший с бригадой в Удьятунь, совместно с командиром 22-й дивизии Новиковым составили план атаки сопки. Три полка Новикова должны наступать с фронта со стороны Удьятунь, а бригада Путилова переходила в наступление для охвата сопок с запада. Кроме того, командиром 1-го Сибирского корпуса был направлен 36-й полк со стороны Сахэтунь. Впоследствии для атаки сопок было выделено еще два полка. Общее руководство действиями 25 батальонов, предназначенных для атаки сопок, поручено было командиру 1-го армейского корпуса Мейендорфу.
Начав артиллерийскую подготовку в 15 часов, русские войска в 17 часов перешли в наступление под сильным артиллерийским, пулеметным и ружейным огнем противника.
К 20 часам, когда уже стемнело, наступающие части перемешались и в беспорядке рассыпались по близлежащим сопкам. Все три командира полка 22-й дивизии выбыли из строя. Кроме множества убитых и раненых, большое число солдат было отвлечено для переноски раненых, и командному составу с трудом удавалось восстанавливать порядок.
В то же время 36-й полк, наступавший с востока, начал обходить сопку с юга и ворвался в передовые окопы японцев, отбросив последних штыковым ударом, подвергаясь в сумерках ружейному огню своих войск, наступавших правее. Одновременно с этим 36-й полк начал нести большие потери от огня противника, который с юга двигался на поддержку защитников сопки и вынужден был отступить на Сахэтунь.
С запада наступал Путилов, имея один полк развернутым, а другой в резерве. Переправившись через реку, Путилов уже в темноте двинул свои войска к сопке, что западнее Новгородской. Под сильным огнем войска Путилова ворвались в передовые окопы, и к полуночи после упорного штыкового боя сопка, защищаемая резервным японским полком, находилась в руках русских. Тем временем продолжалась атака 22-й дивизии на Новгородскую сопку. Получив приказание овладеть этой сопкой в течение ночи, Новиков в ночь на 17 октября занял исходное положение непосредственно у сопки и, направив две роты без выстрела на вершину ее, повел остальные войска вслед за ними. После короткой штыковой схватки эта сопка также была занята русскими войсками. Атака сопок стоила русским свыше 3000 человек убитыми и ранеными.
Защитники сопок были почти все перебиты. Русские взяли здесь 14 орудий и 1 пулемет.
Атака Путиловской и Новгородской сопок, хотя и проведенная войсками, не приученными к ночным действиям, и без взаимной связи между колоннами, закончилась удачно. Слишком выдвинутый вперед отряд Ямада лишен был нужной поддержки, очевидно, из-за отсутствия связи.
17 октября японцы очистили деревню Шаланцза, которую заняли части 10-го армейского корпуса, а на следующий день части 5-й дивизии и переброшенной сюда бригады Умесавы пытались атаковать Путиловскую сопку для создания более прочного положения выдвинутой к Сахэпу 3-й дивизии, но атака эта оказалась безуспешной, и японцы вынуждены были очистить Сахэпу.
* * *
Этим закончилась многодневная операция на реке Шахэ. Победа русских у Путиловской и Новгородской сопок имела местное значение и не оказала влияния на общий ход сражения на Шахэ. Противники остановились на занимаемых рубежах и приступили к основательному укреплению позиций в непосредственной близости друг к другу и оставались на них до начала Мукденской операции. Только изредка возникавшая между противниками перестрелка в результате деятельности разведывательных партий нарушала спокойствие так называемого «шахэйского сидения».
Японское командование, встретив здесь некоторое упорство со стороны своего противника, отказалось от дальнейших активных действий на ближайшее время, не достигнув решительных результатов и понеся потери, по показаниям японских источников, до 20 000 человек.
Русская армия, поредев в Шахэйской операции на 42 000 человек, также не достигла никаких результатов.
Русские войска зарывались в землю значительно более прочно, чем японцы. Если японцы укрепляли свои позиции только в одну линию окопов с опорными пунктами для охраняющих частей, то русские строили окопы в несколько линий, соединяя их ходами сообщения. Одновременно с этим приспособлялись к обороне населенные пункты, чему способствовали их глинобитные строения, нередко окруженные такими же заборами.
Итоги шахэйской операции
Операция на реке Шахэ, поглотившая 62 000 жертв, закончилась без решительных результатов для той и другой стороны. Надежда царского правительства победным шествием Куропаткина поддержать престиж царизма провалилась. Жаждавшее победы на Дальнем Востоке русское самодержавие в свое время не сумело обеспечить торжество своей политики на Манчжурском театре войны. Армия, которая в течение нескольких месяцев не в состоянии была удержать своих позиций в обороне, не была способна вернуть утерянное наступлением.
«Нам, беспристрастным свидетелям прошлых боев, казалось ясным, что эта армия под начальством прежних начальников не может наступлением снова овладеть тем, что она при огромных жертвах не могла удержать обороной в борьбе с противником, много раз более слабым численностью, чем она сама».
Так пишет Теттау, один из иностранных военных агентов при русской армии во время войны [41]41
Теттау, «Куропаткин и его помощники».
[Закрыть].
Несмотря на претенциозный приказ Куропаткина перед Шахэнским наступлением, приказ, призывавший к победам и перечислявший шансы на успех, Манчжурская армия не была готова к наступлению. Подготовка операции не была проведена в смысле изучения театра, не было сколько-нибудь достоверных топографических карт, о чем штаб армии должен был подумать еще тогда, когда поле сражения на Шахэ находилось в тылу Манчжурской армии. Весьма страдала также подготовка в смысле сохранения тайны предстоящего наступления: о нем прежде времени все знали и говорили, и тем самым выгода внезапности была утрачена. Отслуженные в обильном количестве молебны «о даровании победы» помогли лишь разглашению подготовки к наступлению.
Моральное состояние армии к началу Шахэйской операции было подавленным. Единодушия среди высшего командного состава не было. Воодушевления никто не испытывал.
Канцелярско-бюрократический метод составления плана операции на Шахэ, плана, лишенного единой творческой идеи полководца и не отвечавшего условиям обстановки, отражал кризис русской оперативной мысли. Точно так же японское командование под воздействием даже слабой активности русских отказалось от своего плана, и в результате японские войска действовали без всякой системы в фронтальных атаках, по инициативе, проявляемой на отдельных участках фронта.
Сила современного огня и массовые армии вынуждали к развертыванию на широком фронте. Стремление к такому развертыванию обнаруживала каждая сторона. Если Куропаткин был вынужден политикой своего правительства держать войска на широком фронте, усматривая в этом единственный способ прикрыть направление на Мукден, потеря которого «будет слишком большим торжеством для неприятеля и значительно усилит престиж Японии для всего здешнего Востока и для Китая в особенности», то Ойяма вынужден был держать войска на широком фронте из опасения обхода флангов и выхода русских на коммуникацию, которая от линии фронта тянулась эксцентрически на Корею, Дагушань и Инкоу.
Именно эта необходимость расположения войск на широком фронте выводит обоих полководцев из равновесия, сковывая их оперативную мысль. Призванные не творить, а только подражать шаблонам европейского оперативно-стратегического искусства, Куропаткин и Ойяма оказались в Шахэйской операции несостоятельными: один оказался бессильным в осуществлении наполеоновского сосредоточения для действий по внутренним операционным направлениям, другой не в состоянии был осуществить охватывающую операцию. Действия сторон сводятся только к фронтальному взаимоотталкиванию с преследованием незначительных тактических целей; при этом повышенная активность японцев уравновешивается численным превосходством русских.
Впрочем, на основе горького опыта предыдущих сражений на Манчжурском театре Куропаткин приходит к сознанию выгодности охватывающих действий. На своем правом фланге Куропаткин имел сильную группировку численностью около 50 000 человек, однако русский полководец не нашел в себе мужества стремительным броском этой массы в обход японского фланга достигнуть решительной победы. Он ограничился лишь робкими попытками выдвижения правофланговой группировки на 2–3 км с последующим отводом ее в исходное положение.
Задумав охват японского фланга, Куропаткин не мог отказаться от излишнего сосредоточения охватывающих войск, а локтевое прижатие к 17-му корпусу предназначенных для охватывающих действий корпуса Соболева и отряда Дембовского низвело охватывающую операцию на степень мелкой тактической задачи.
Утративший веру в ударную силу своей пехоты Куропаткин мог попытаться использовать сосредоточенные силы своей конницы. Подавляющее по численности превосходство русской конницы не получило должного использования. Из 132 эскадронов и сотен русской конницы 76 действовали в горной местности, имея против себя 17 эскадронов Канина и дивизионной конницы 1-й армии Куроки. Однако даже такое численное превосходство русской конницы не побудило ее здесь к проявлению активности. Точно так же 56 эскадронов и сотен Западного отряда остались пассивными перед лицом 17 эскадронов Акиямы и дивизионной конницы 2-й армии Оку.
Сосредоточение крупных конных масс в равнинной местности за правым флангом Манчжурской армии и удар в тыл японского расположения должны были коренным образом повлиять на исход сражения на Шахэ.
Ойяма также не проявлял настойчивости в выполнении своего плана, но решаясь сосредоточить крупные силы к левому флангу для решительных действий в попытке выхода на железную дорогу в тыл русской армии. Такой маневр Ойямы вызвал бы полную растерянность Куропаткина и его безынициативных генералов и привел бы к беспорядочному отступлению Манчжурской армии к северу.
Первоначальный расчет Ойямы на основе опыта предыдущих сражений – выиграть правый фланг русских с малым напряжением – не удался. На прорыв центра, связанный с большим риском, Ойяма не решался – этот метод действий не находил себе места в оперативной практике японского командования, слепо следовавшего заветам германской школы.
Обращает на себя внимание крайняя медленность развития наступления русских как результат излишней осторожности командования, порожденной неудачами в предыдущих боях и недооценкой выгодности нанесения стремительного удара, прежде чем противник разберется в обстановке и примет соответствующее решение. За время от начала наступления русских до перехода в контрнаступление японцев, то есть с 5 по 10 октября, Восточный отряд, почти не встречая сопротивления, продвинулся только на 60 км, а Западный отряд – только на 30 км. Сближение с противником носило несвойственный наступательной операции так называемый «методический» характер, явившийся плодом творчества Куропаткина и выразившийся в остановках для подготовки оборонительных позиций после короткого продвижения вперед. Такой характер продвижения вперед не мог способствовать развитию наступательного порыва и в то же время давал возможность японцам полностью разобраться в обстановке и выиграть время и пространство для подготовки к контрнаступлению.
На протяжении всей операции наступление русских встречало контрнаступление японцев, что придавало Шахэйской операции встречный характер, получивший наиболее яркое выражение на правом крыле русского фронта, где японцы действовали активнее.
Царская армия не была подготовлена к встречному бою. На различных учениях и маневрах в войсках, а также на занятиях в академии Генерального штаба прорабатывались только два вида боя – наступление и оборона. Имела место также тенденция стратегического наступления при тактической обороне, что отразилось на действиях Западного отряда Бильдерлинга.
После развертывания одна из сторон, преимущественно русские, переходила к обороне, уступая инициативу японцам и укрепляясь на позициях.
В результате переоценки значения позиций со стороны Куропаткина и его генералов порождались пассивно-оборонительные тенденции; войска приковывались к месту.
Таким образом, наступление проводилось с оглядкой и готово было в каждый момент перерасти в оборону.
Сражение на реке Шахэ характеризуется возникновением позиционных операций с обеих сторон, тогда как в предыдущий период русско-японской войны к позициям прибегал лишь обороняющийся. Оба противника, истощенные многодневной борьбой на Шахэ, должны были обеспечить за собой занимаемый фронт впредь до получения подкреплений людьми и запасами для последующих сражений. Выжидательный образ действий при необходимости обеспечения за собой достигнутых рубежей вынуждал противника укрепляться на своих позициях созданием искусственных препятствий, а перспектива приближающейся зимы заставляла строить отапливаемые землянки и бараки. Вот почему дальнейшие действия сторон вплоть до Мукденских боев приобретают позиционный характер и выражаются во взаимном артиллерийском обстреле и поисках мелкими разведывательными партиями. Артиллерийский огонь с близких дистанций вынуждал войска сидеть в блиндажах и прятаться за брустверами.
На протяжении Шахэйской операции Куропаткин, оставаясь верным своим методам управления, связывает инициативу подчиненных ему начальников. В день 12 октября Куропаткин отдал ряд противоречивых распоряжений, стеснивших деятельность войск. Зачастую приказания отдавались корпусам или даже дивизиям, минуя непосредственных начальников, причем приказания нередко предусматривали мельчайшие подробности относительно применения сил и средств, что влекло за собой различные трения, лишая подчиненных самостоятельности.
По ряду вопросов Куропаткин вел длинную переписку с отдельными лицами, давая даже начальникам крупных соединений различные мелочные указания, отличительные свойства которых заключались в том, что они не носили твердого и категорического характера.
Уделяя преувеличенное внимание мелочам и увлекаясь руководством сражения на каком-нибудь незначительном участке фронта, Куропаткин выпускал из рук общее управление действиями войсковых соединений, начальники которых по обыкновению ничего не предпринимали без указаний или без санкции командующего армией.
Как правило, Куропаткин на поле сражения не показывался, и решение его лично вести резерв для ликвидации прорыва фронта 14 октября является жестом подражания полководцам наполеоновской эпохи. Действительно ли Куропаткин лично руководил действиями резерва – остается неизвестным. Если в наполеоновскую эпоху ширина фронта и средства связи позволяли полководцу, непосредственно ведущему резерв в бой, обозревать все поле сражения, не теряя общего руководства на всем фронте, то на Манчжурском театре Куропаткин, лично руководя действиями резерва, должен был потерять нити общего руководства армией.
В Шахэйской операции, так же как и в Ляоянской, огромный резерв командующего армией не получил четкого использования: 4-й Сибирский, а затем и 1-й армейский корпуса выдвинулись в общий фронт; 6-й Сибирский корпус пристроился к правому флангу Манчжурской армии. После этого был создан новый армейский резерв путем выделения частей из различных соединений, что весьма затрудняло управление резервом в бою. Пассивно-оборонительные тенденции русского полководца и его руководящих генералов побуждали их к образованию резервов, главным образом, для прикрытия возможного отступления, вследствие чего выделяемые резервы как общие, так и частные скупо расходовались, чем ослаблялась сила боевого фронта. При использовании же резервов руководствовались необходимостью усиления различных участков фронта дроблением резерва, недооценивая выгоды нанесения удара единым мощным кулаком.
Управление со стороны японского командования в Шахэйской операции лишено четкости, что являлось результатом отсутствия целеустремленности и ярко выраженной идеи в действиях главнокомандующего. В дни Шахэйских боев японцы также приобрели недостаток, который раньше принадлежал только русским, а именно – дробление войсковой организации для создания импровизированных отрядов. Опасение возможного успеха русских на различных участках фронта заставляет японское командование делать некоторые переброски, нарушая постоянную организацию. Например, бригада Матсунаги оторвалась от своей дивизии и поспешила туда, где она оказалась менее нужной; на Путиловской и Новгородской сопках оборонялся отряд Ямада, составленный из смешанных частей регулярных войск и резервных формирований.
Несмотря на опыт предыдущих боев, построения боевого порядка русской пехоты во встречных боях на Шахэ продолжали оставаться слишком плотными и не могли устоять против быстро рассыпавшихся в цепи японцев. Русские батальоны выстраивались в сомкнутые колонны поротно, вследствие чего в стрельбе могла принимать участие только незначительная часть бойцов. Такое построение пехоты, оставшееся еще со времени Крымской войны, давало при современной силе огня огромные потери, обрекая наступление на неуспех. Оправданием для таких построений служило стремление завершить бой штыковым ударом, предпочитавшимся огню пехоты. По этому поводу очевидец сражений на Шахэ Гамильтон пишет:
Так культивируемая Драгомировым тактика обрекала русские войска на огромные потери.
В операции на Шахэ японцы обнаружили более широкое применение ночных действий. Превосходство русской артиллерии не могло быть использовано в ночном бою в надлежащей мере, и тем самым сила сопротивления русских позиций значительно ослаблялась; при этом ночные действия японцев не носили характера эпизодических налетов, а составляли лишь этап, связанный с выполнением плана того или иного сражения.
Русские войска были мало подготовлены к ночным действиям, и командиры соединений неохотно прибегали к ночным боям. Впрочем, подражание японцам в этом отношении далеко не всегда было удачно. Если в ночных боях японцы видели способ ослабления огневого отпора более сильной русской артиллерии, то русские были сильны именно своей артиллерией, а потому ночные бои зачастую ослабляли силу огневого воздействия на противника.
Шахэйская операция служит подтверждением всей выгодности наступательных действий. Даже весьма слабо подготовленное наступление царской армии, проникнутой пассивно-оборонительными тенденциями, малобоеспособной и бездарно руководимой, сковывало противника и выводило японское командование из равновесия, нарушало его планы, вынуждая разбрасываться на широком фронте, приводя к отказу от достижения решительных целей.
Сражение на Шахэ подтвердило несостоятельность утверждений некоторых теоретиков о неуязвимости современного фронта на основе непонятого опыта англо-бурской войны. Только отказ японцев от развития успеха после прорыва русского фронта на участке 10-го корпуса не привел их к решительной победе. Отсюда напрашивается вывод, что сила современного огня служит не только целям обороны: правильное использование артиллерийского огня при полном взаимодействии его с пехотой может с успехом служить также целям наступления.
Ряд боев в Шахэйской операции показал, что не только охватывающие действия, но и фронтальный натиск может носить решительный характер и закончиться прорывом расположения противника, однако для успеха прорыва обеим сторонам не хватало умелого руководства в деле объединения усилий всех родов войск.
В Шахэйской операции некоторые русские генералы делали попытку применения охватывающих действий, как, например, Мартынов в наступлении на Ендолиулу или Бильдерлинг в наступлении 14 октября.
Многодневное сражение на Шахэ подчеркнуло крупную роль артиллерии как средства дальнего боя и роль пехоты как средства ближнего боя, причем пулемет завоевывает себе первенствующую роль.
Применение крупных войсковых масс при силе современного огня привело к развертыванию войск на фронте до 60 км, причем боевые действия длились на протяжении 14 дней. В этом отношении Шахэйская операция может быть отмечена как этап в развитии военного искусства, определивший многодневность сражения, увеличенную протяженность по фронту и возникновение позиционных операции.
