Текст книги "«Сверре» зовёт на помощь"

Автор книги: Николай Внуков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Клад

– ...Какая здесь глубина?

– Посередке метров сто-сто двадцать. А здесь, под нами, я думаю, не больше тридцати.

Альбрехт лежал на краю плота и напряженно всматривался в воду.

Ханнес, орудуя кормовым веслом, медленно вел плот вдоль изгибов берега.

Косые лучи солнца пробивали воду метров на десять в глубину и гасли в пелене желтоватой мути, видимо, поднятой со дна ночными взрывами.

– Хотя они и пошли к середине, но далеко от берега не уплыли, – сказал Ханнес. – Я и сотни шагов не успел отойти со своей повозкой, как они вернулись.

– Вода слишком мутная. Держи ближе вон к тем кустам.

Ханнес сделал несколько сильных гребков.

– Ящики на лодку и плот грузили хефтлинги. Они взяли их с собой на озеро. А когда вернулись, ни одного хефтлинга с ними не было...

Альбрехт слушал Ханнеса, не отрывая взгляда от воды.

– Что это за палки на дне?

– Какие палки?

– Вот здесь, слева.

Ханнес бросил весло и лег на плот рядом с Альбрехтом.

– Вот видишь, еще одна.

Лесничий вгляделся в воду.

В глубине он увидел длинный шест, стоящий вертикально. Шест слегка покачивался из стороны в сторону, как поплавок, колеблемый глубинным течением.

– В жизни не видел такого. Бревна и жерди, когда намокают, плавают под водой, пока не потонут. А этот... Будто привязан к чему-то на дне.

– Ханнес, найдется в твоем хозяйстве кошка? Сейчас мы узнаем, к чему привязан этот поплавок.

...Через несколько минут плот снова оттолкнули от берега и подвели к тому месту, где в глубине качался таинственный шест. Альбрехт осторожно опустил в воду запасной якорь – кошку от конфискованной эсэсовцами лодки Ханнеса. Якорь был трехлапый с острыми, хорошо заточенными концами. Он сразу же подцепил что-то на дне. Лесничий и бывший объездчик начали медленно выбирать веревку.

Сначала на поверхность всплыл шест, привязанный прочным парашютным шнуром за какой-то тяжелый предмет, а потом и сам предмет, оказавшийся кубическим ящиком, сколоченным из толстых, хорошо пригнанных друг к другу досок.

Ханнес и Альбрехт с трудом вытащили его на плот.

– А теперь – к берегу!– скомандовал Альбрехт.

...Ящик аккуратно вскрыли стамеской на кухне Ханнеса.

Под досками оказалось несколько слоев водонепроницаемой бумаги, а под ней – два слоя хорошо промасленной парусины.

– Упаковано на совесть, – сказал Альбрехт, вспарывая ножом плотную ткань.

Под ней оказалось еще два слоя бумаги.

Когда их сорвали, Ханнес крякнул и сел на стул.

В ящике лежали деньги.

Некоторое время оба ошеломленно смотрели на синие и зеленые бандероли, уложенные так плотно, что они казались монолитной массой. Наконец Альбрехт вытащил одну бандероль и поднес к глазам.

– Английские фунты, – тихо сказал он. – И в этом кирпиче, если верить цифрам, напечатанным на обертке, ровно пять тысяч. Черт возьми, сколько же здесь всего?

Он начал выкладывать бандероли на пол.

– В моей телеге было четырнадцать таких коробок, – пробормотал Ханнес, опускаясь рядом с ним на колени.

Скоро весь пол вокруг ящика был покрыт бандеролями, а им, казалось, не будет конца.

– Бумажки-то старые, потертые, – сказал Ханнес, разрывая на одной пачке обертку. – Где они их столько набрали? Почему не взяли с собой?.. Я думаю, здесь полмиллиона, не меньше.

Он заглянул в ящик.

– А это что за шкатулка, Альбрехт? Сдается, что кроме бумажек здесь есть еще кое-что подороже.

Альбрехт извлек со дна ящика небольшую деревянную коробку, в которой что-то глухо звякнуло, когда он поставил ее на стол.

Долото вошло в щель между крышкой и корпусом коробки, и крышка откинулась.

– Железо... – разочарованно протянул Ханнес, трогая пальцем стопку темных металлических пластин, которые составляли все содержимое шкатулки.

– По-моему, нет, – отозвался Альбрехт. – Железо они не прятали бы вместе с деньгами.

Оба взяли из шкатулки по пластине и начали их разглядывать.

Прямоугольники из довольно толстой меди, тяжелые, покрытые с одной стороны тонким причудливым узором...

На пластинах сохранились еще следы краски, которая пачкала руки.

– Смотри-ка, – сказал Ханнес, – вот здесь рисунок какой-то женщины.

Он протянул медяшку Альбрехту.

Гайсвинклер повернул пластину к свету и вгляделся в нее.

– Женщина! – воскликнул он, – Теперь-то я понял, что это такое! Знаешь, что это за женщина, старина Ханнес? Это – английская королева. Я видел ее на деньгах, которыми в мирное время расплачивались в наших местах туристы.

– Смотри, здесь еще какие-то буквы и цифры, только наоборот. Вроде как в зеркале, – сказал Ханнес.

– Да, зеркало! – воскликнул Альбрехт. – У тебя в доме есть зеркало?

– Конечно!

– Дай-ка сюда.

Ханнес принес из спальни зеркало.

Альбрехт приблизил пластину к стеклу и повернул ее к свету окна.

– Смотри!

– Теперь можно читать, – сказал Ханнес, вглядываясь в отражение букв и цифр. – Вот: «Банк оф Енгланд... тысяча девятьсот тридцать первый год Септембер, двадцатое. Лондон. Твенти паунд...»

– Понял, что это такое?

– Ума не приложу. Я же не понимаю по-английски

– Старина Ханнес, здесь не надо много соображения, – произнес Альбрехт. – Вот этими самыми медными и стальными пластинами, что лежат перед нами, отпечатана вся эта куча, – он ткнул носком ботинка груду сине-зеленых бандеролей. – То, что мы держим с тобой в руках – это клише для типографских станков. Понял?

– Подожди... Значит, все эти деньги...

– Простая бумага, не имеющая никакой ценности. В ящиках, что ты перевозил, они затопили в Топлице оборудование и продукцию своей фальшивомонетной мастерской. Вот так.

– Альбрехт, но бумажки-то старые, потертые... Они уже были в ходу.

– Ну, из новой бумаги не так трудно сделать старую.

Альбрехт выдернул из бандероли пятидесятифунтовую кредитку и посмотрел ее на просвет.

– Отменно сделано! Даже водяные знаки на месте. У них было отлично налаженное производство. Представляю, сколько они пустили их в оборот!

Он бросил кредитку на пол, а клише сунул обратно в шкатулку.

– Альбрехт, неужели они делали фальшивые деньги? – Ханнес все еще не мог примириться с мыслью о чудовищном обмане.

– Ну, они еще не такое делали, старина!

Лесничий поднял с пола несколько бандеролей, взвесил их на руке и произнес с сожалением:

– Вот если бы настоящие...

Бандероли одна за другой упали на пол.

Ханнес снова заглянул в ящик.

– Тут еще что-то есть.

– Посмотрим.

«Что-то» оказалось увесистым свертком все в той же водонепроницаемой бумаге.

Альбрехт неторопливо распаковал пакет и положил себе на колени черный, туго набитый чем-то кожаный портфель с блестящими застежками.

– Я думаю, здесь находится нечто более ценное, чем все эти пятитысячные бандероли, – сказал он и расстегнул замки.

Мелькнули черные и фиолетовые орлы имперских печатей, колонки машинописи, грифы «Секретно», «Строго секретно», «Совершенно секретно». Зашелестели тонкие листы рисовой бумаги.

– Документы! – сказал Альбрехт. – Ханнес, освободи-ка стол.

Через несколько минут тонкие папки, помеченные литерами «А-1», «А-2», «А-3» и так до «А-12», были разложены на клеенке.

Альбрехт брал папку за папкой, открывал их, перелистывал аккуратно подшитые документы, какие-то длинные списки, карточки с колонками цифр, приказы, чертежи на тончайшей специальной кальке.

Больше часа ушло на просмотр.

Альбрехт молчал.

– Ну? – не выдержал наконец Ханнес.

– Страшные бумаги, старина Штекголь. Много я не понимаю, тут шифры, но кое-что... Это директивы насчет взрывов каких-то судов. Списки каких-то воинских частей. Технические данные подводных ракет и торпед. А вот здесь, – он показал папку «А-12», – еще списки каких-то «К-Фербенде Абвер Цвай». Совершенно секретные.

Ханнес присвистнул.

– Что думаешь делать с этим?

Альбрехт собрал папки со стола, сложил их обратно в портфель и застегнул замки.

– Я позабочусь о них, – сказал он, поднимаясь со стула и поправляя на плече ремень автомата. – Только прошу тебя – молчи о том, что мы нашли в озере. Никому ни одного слова. Даже Кларе.

– А деньги-то, деньги? Их куда?

– Собери и припрячь в надежное место. Они пригодятся, когда мы будем судить черную братию. А сейчас – до встречи.

– И он ушел, унося с собою документы и несколько пачек кредиток.

Что писали об этом

Вы когда-нибудь пробовали засесть в библиотеке, разложить перед собой подшивки старых газет и вылавливать из водоворота сообщений, телеграмм заметок и хроники то, что вас интересует больше всего?

Правда, я начал не с газет, а с географии.

Мне хотелось взглянуть на Топлиц.

Старый путеводитель Бедекера для иностранных туристов рассказывал об этих местах:

«Станция железных дорог Ишль – Зальцбург (через Штробль) и Атнанг – Штейнах (Рудольфсбан).

Ишль – центр Зальцкаммергута, один из самых фешенебельных австрийских курортов, расположен в горах, в очень красивой и здоровой местности. Сезон – с июня до октября.

Аусзее – станция железной дороги Штайнах Ирднинг – Ишль – Атнанг (Рудольфсбан) – расположен на берегу Трауна, на высоте 650 метров в двадцати минутах езды от Ишля, в живописной местности. Соляные купанья, водолечебное заведение Альпенгайм доктора Шрайбера, лечебная гимнастика, школа плаванья. Климат мягкий, укрепляющий, колебания температуры весьма незначительны, ветров мало.

Необыкновенно красивые окрестности: Альтаусзее Вассерфаль, Грундльзее, Топлицзее, Зеевизе, Каммерзее. По железной дороге 10 минут до Хальштедтерзее; от полустанка Халльштадт переехать озеро в красиво расположенный на берегу городок Халльштадт (отель Пост) с водопадом Мюльбах...»

На карте голубые озера выглядели, действительно, очень красиво. Их было четыре – Халльштетер, Грундль, Альтаус и Топлиц. Все они соединялись между собой горными реками. С юга озера подпирали горы Маммутхёле, с востока – Остерхорн с высокой вершиной Гамсфельд, с севера непроходимой стеной стояли Тотес Гебирге – Мертвые горы. За Мертвыми горами лежало еще четыре озера, самым крупным из которых было Аттер, а вторым по величине – Траун. На южном берегу Трауна – городок Эбензее. Здесь фашисты после оккупации Австрии в 1938 году построили концентрационный лагерь. От Эбензее шла прекрасная автодорога на Бад-Ишль и дальше – на Лауффен – Бад-Гойзерн к Бад Аусзее. От Бад Аусзее четыре километра дороги похуже к озеру Грундль, которое небольшой протокой соединено с Топлицем. Само озеро Топлиц невелико. Километра три в длину и около километра в ширину. До войны о нем знали только любители отдыха в горах да местные жители. Во время войны две небольших гостиницы для туристов и две виллы, принадлежавшие богачам из Вены, были заняты сотрудниками испытательной станции военно-морского флота, переведенной сюда из германского города Киль. На этой станции разрабатывались и испытывались ракеты, запускаемые с лодок в подводном положении. Гитлер все носился с бредовой идеей обстрела такими ракетами Нью-Йорка. Впрочем, к весне сорок пятого года ракеты, испытываемые на озере, уже не имели значения для исхода войны. У немцев не было возможности наладить серийное производство такого оружия. Это я узнал из газет, за которые принялся после Бедекера и карт.

Из газет я узнал еще кое-что.

В феврале 1946 года, менее чем через год после капитуляции гитлеровской Германии, на берегу Топлицзее нашли два трупа. Полиция быстро установила личность убитых. Это были австрийские инженеры Майер и Пихлер из города Линца. На трупе Пихлера не было ни одной раны, только на пальцах рук засохла кровь. Майеру кто-то острым предметом вспорол живот. Неподалеку от места убийства полиция обнаружила заправленный горючим самолет типа «Физелер Шторх». Самолет тоже опознали. С апреля 1944 до мая 1945 года он регулярно совершал полеты между главной ставкой Гитлера в Берлине и эсэсовским штабом в Аусзее. Местные жители в один голос уверяли, что Пихлер и есть пилот этого самолета.

Удалось установить, что Пихлер и Майер числились в списке сотрудников морской экспериментальной базы на озере Топлиц.

Кто убил этих людей? Кому была выгодна их смерть? Откуда они прилетели в Мертвые горы? Что искали на берегах озера? Неизвестно...

В 1950 году в районе Топлица появились два бывших нациста: инженер Келлер и Герт Геренс. Позже установили, что оба они приехали из Гамбурга и в прошлом работали на экспериментальной морской базе испытателями. Несколько дней, поселившись в альпийской палатке, они исследовали окрестные горы. Однажды вечером в полицию Аусзее прибежал взволнованный Келлер и сообщил, что Геренс упал с обрыва Грасванда и разбился. Келлера арестовали, но вскоре освободили, так как никаких улик против него не оказалось.

1952 год. На берегу Топлица нашли трупы двух мужчин, убитых выстрелами в спину. Следствие показало, что это были эсэсовцы – члены одной из команд, которые сбрасывали в озеро таинственные ящики.

1954 год. Недалеко от Альтаусзее лесорубы обнаружили свежевырытую яму. Около нее – разбитый ящик. Он был пуст.

1955 год. На берегу озера снова нашли труп. Убитым оказался инженер Майер, однофамилец погибшего почти в этом же месте в 1946 году Майера. Местные жители показали, что ночью они видели вспышки карманных фонариков у берега.

1956 год. Жители деревушки Гессл нашли в лесу несколько свежих ям и около них два пустых ящика. В одной из ям был обнаружен бесшумный пистолет. Доски от ящиков послали на исследование в лабораторию. Проведенный анализ обнаружил на досках золотую пыль.

Однако охота за таинственными ящиками началась намного раньше. Вот что рассказал крестьянин Вильгельм Нагель из деревушки Гессл корреспонденту венской газеты «Фольксштимме» в 1960 году:

«Прошло два дня, как из наших мест убрались нацисты. И вдруг заявляются сюда американцы на двух легковых военных машинах. Капитан-американец неплохо говорит по-немецки. Вызывает он меня из дому и просит показать то место, где происходила эта возня с ящиками. Я, конечно, показал. У нас в деревне каждый мальчишка знал про ящики, в которых будто бы наци утопили золото. У американцев в машинах оказались и водолазы, и лодки надувные, и резиновые плоты. Спустили их на озеро. Да недолго оставались их парни под водой. Там, внизу, рассказывали они, совсем как в густом лесу, сплошная неразбериха – затонувшие стволы деревьев лежат вдоль и поперек, спускаться дальше опасно, потому что плавают они на половинной глубине и у озера получается как бы двойное дно. Тут офицер дает всему делу отбой: мол, вернутся они сюда потом, с настоящими моряками и морским водолазным имуществом. Только так больше и не вернулись. Зато объявились англичане, тоже хотели разгадать эту чертовщину с ящиками, но до дна так и не добрались...»

Осенью 1963 года озеро Топлиц вновь привлекло к себе внимание. Поводом опять послужил мертвец!

В одном из октябрьских номеров «Недели» сообщалось: «Поздним вечером пятого октября у озера Топлиц появились пять человек. Двое – некий Фрайбергер и спортсмен-аквалангист Эгнер прибыли прямо из Мюнхена. Трое остальных – доктор Шмидт, инженеры Готфрид и Митвальский (все тоже из ФРГ) – приехали загодя и поселились в мотеле «Байт» в нескольких километрах от озера.

Уже совсем стемнело, когда надувная резиновая лодка с доктором Шмидтом и Эгнером на борту отплыла от берега. Тьма сразу поглотила ее. Только глухой всплеск сказал оставшимся, что Эгнер нырнул на дно озера Топлиц.

Все дальнейшее произошло молниеносно. Через полчаса Шмидт вернулся один. Нейлоновый шнур, на котором спускался Эгнер, оказался разорванным. Вся компания погрузилась в машины и с пригашенными фарами покинула озеро. Через два часа она уже пересекла австрийско-западногерманскую границу. Только в Мюнхене Фрайбергер заявил в полицию об исчезновении аквалангиста.

Известие о гибели Эгнера попало в печать. В первую очередь газеты занялись личностью организатора секретного погружения на дно озеро – Фрайбергера. Выяснилось, что он давно связан с секретной службой, работал под началом адмирала Канариса, в 1940 году был арестован швейцарскими властями за шпионаж в пользу гитлеровской Германии и приговорен к смертной казни. За Фрайбергера, видимо, походатайствовали. Расстрел был заменен пожизненным заключением. Но и его бывший агент Канариса избежал. В 1952 году он оказался на свободе.

В середине октября 1963 года триста австрийских жандармов, вооруженных автоматами и оснащенных радиоаппаратурой, оцепили район озера Топлиц, закрыв в него доступ посторонним. Прибывшим сюда из 70 стран журналистам позволялось приближаться к озеру только по специальному разрешению и под особым контролем. Австрийские власти решили, наконец, покончить с тайной «затопленных сокровищ» и начали планомерные поиски на дне Топлица.

Вскоре водолазы нашли труп Эгнера. Вскрытие ничего не показало, хотя и имелось подозрение в убийстве. Сигнальная веревка Эгнера оказалась перерезанной, а не оборванной. Полиция хотела допросить Фрайбергера и Шмидта, но они отказались предстать перед австрийским судом. Допрошенные в Западной Германии, оба дали противоречивые показания. Фрайбергер говорил, что разыскивались секретные документы, а Шмидт – золото.

Австрийские водолазы подняли со дна озера 18 ящиков с фальшивыми банкнотами и 34 клише для изготовления этих банкнот. Были найдены части ракетных двигателей, снаряды, детали различных приспособлений для запуска ракет. Водолазы разглядели под водой очертания двух предметов, которые были настолько велики, что их нельзя было поднять на поверхность.

В самый разгар работ австрийские власти вдруг приказали прекратить поиски в Топлице. Найденные ящики и детали ракет увезли в Вену, водолазы упаковали свои костюмы и тоже уехали в столицу, а для иностранных журналистов устроили пресс-конференцию в курортном салоне городка Бад-Аусзее.

Вот что писал об этой пресс-конференции 25 января 1970 года корреспондент «Комсомольской правды» Меньшиков:

«В 1963 году, когда стало известно, что загадочный «крупный концерн» прервал экспедицию на озере Топлиц, мне довелось провести несколько дней в тех краях, наблюдая за действиями там специальной поисковой группы австрийского министерства внутренних дел. Эта группа пыталась раскрыть секрет гибели в глубинах Топлица мюнхенского аквалангиста Эгнера, который, как сообщали, вел подводные розыски по заданию нелегальной организации бывших эсэсовцев «Шпинне» («Паук»). Стоит ли напоминать, что у подобных организаций есть в Западной Германии и Австрии весьма могущественные негласные покровители, которые могут при случае оказать на кое-кого весьма мощное политическое давление?..»

Меньшиков не оговорился, когда упомянул о некоем «крупном концерне», прервавшем работы на озере. В те дни, когда водолазы поднимали ящики, страницы западногерманских газет запестрели заголовками:

«Подумайте о последствиях!», «Кто ищет золото, тот рискует жизнью!», «Шансов на успех нет!».

А когда на поверхность был извлечен первый ящик с нацистскими документами, газета «Бильд-цейтунг» сообщила: «Неизвестные лица прислали в редакцию магнитофонную ленту, на которой записан ультиматум: немедленно прекратить подъемные работы!»

Когда же австрийские власти не поддались шантажу, газеты стали распространять слухи, что затопленные в озере ящики минированы.

На пресс-конференции в Бад-Аусзее присутствовали представители министерства внутренних дел. Они, конечно, знали, почему была прервана экспедиция, но не дали никакого ответа на вопросы корреспондентов. Зато та же «Бильд-цейтунг» писала, что поиски прекращены под «сильным нажимом одного крупного концерна».

Вот что дальше рассказывает Меньшиков:

«Напоминаю, что вскоре после того как министерство внутренних дел свернуло в 1963 году свою поисковую операцию на озере Топлиц, на территории Чехословакии в глубинах Черного озера были обнаружены и подняты затопленные эсэсовцами секретные архивы. Ящики, извлеченные со дна, содержали документы, которые впоследствии получило для публикации издательство «Ойропа ферлаг»...

Особую ценность среди спрятанных нацистских документов и поныне представляют те, которые открывают доступ к сейфам швейцарских банков, куда в конце войны главари третьего рейха, а также банки, фирмы, органы СС и нацистской партии перевели на счета подставных лиц колоссальные суммы в валюте и золоте. В банковские хранилища Швейцарии попали также некоторые особо важные документы нацистов и патенты научно-промышленного характера...

Известно, что до сих пор на Западе идет тайная охота за некоторой сверхсекретной гитлеровской документацией...»

Чем больше газет я перелистывал, тем меньше понимал, что же происходило в горах австрийской провинции Зальцкаммергут.

Наконец под руки мне попался западногерманский журнал «Дер Шпигель» № 48 за 1963 год. Некий Вильгельм Хеттль так писал о работах на испытательной станции военно-морского флота в деревушке Гессл:

«...Основная задача заключалась в разработке ракет, запускаемых с лодок в подводном положении. Это дело максимально форсировалось. Я вспоминаю, что оберштурмбанфюрер СС Отто Скорцени был твердо убежден в возможности обстрела Нью-Йорка такими ракетами...

Мы хотели доказать, что совсем не собираемся сдаваться.

Инженеры военно-морского флота стреляли экспериментальными торпедами со дна озера Топлиц по вершинам Мертвых гор. Они сконструировали самонаводящую торпеду «Т-5», получившую название «Крапивник». Здесь же были созданы и испытаны другие торпеды из «птичьей серии», такие, как «Жаворонок», «Коршун», «Фазан», «Павлин», а также торпеды типа «Форель», «Золотая рыбка», «Кит».

На озере испытывались подводные лодки-малютки, которые должны были действовать в прибрежных водах на англо-американских линиях снабжения. Например, человекоуправляемые спаренные торпеды типа «Акула» и «Дельфин» и подводные лодки, управляемые одним человеком, типа «Бобр», «Саламандра», «Щука». Эти подводные микрокорабли и управляемые торпеды создавались под наблюдением Отто Скорцени, князя Боргезе и вице-адмирала Хейе...»

Хеттль... Вильгельм Хеттль...

Я открыл свой блокнот, свою маленькую энциклопедию «Кто есть кто», в которую записывал все, что удалось узнать о нацистских преступниках.

Хеттль...

Да, да, вот он:

«Хеттль Вильгельм, он же Вальтер Хаген, он же доктор Остерман, он же Вилли Хольтен, год рождения 1915-й, член НСДАП, штурмбанфюрер СС, заместитель руководителя группы в VI управлении, активный участник «операции Бернгард» (подделка валюты), агент по связи между Кальтенбруннером и англо-американской разведкой. До 1964 года – директор частного учебного заведения, в котором преподает историю. Проживает в собственном доме в районе Аусзее (Австрия)».

Так.

Теперь вице-адмирал Хейе.

В моем блокноте данных о нем не было.

Но я помнил, что где-то совсем недавно читал об этом человеке. И еще об одном – о Ханно Криге.

Где?

...Там еще говорилось о последних атаках гитлеровских подводников в последние дни войны... О какой-то подводной лодке в Северном море...

Где?!

Я встал и прошелся по залу библиотеки.

За столиками сидели люди, перелистывая газеты и журналы, что-то сосредоточенно выписывали в тетради. А перед моими глазами катились свинцовые волны холодного моря и тонкий черный перископ поднимал снежный бурун пены, похожий на крыло раненой чайки...

– Кайус Беккер!

Фамилия вспыхнула неожиданно, и сразу же рядом с ней словно отпечаталось название книги: «Отряды специального назначения вице-адмирала Хейе».

Да. Точно. Вот где встречалось имя Хейе! Вот кто давал

тактико-технические условия конструкторам, которые разрабатывали новые модели торпед в Гессле! Вот что старались скрыть преступники в военных мундирах в узком провале Топлица!

И началось это так.