Текст книги "Жажда Крови (СИ)"

Автор книги: Николай Антонец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Антонец Николай Анатольевич
Жажда Крови

Слова молитвы срывались с моих губ облачками белесого пара, и, растворяясь в ночном зимнем воздухе, лишь подчёркивали тяжесть окружающей тишины. Я был один на один с собственными страхами, здесь, посреди полуразрушенной часовни – одной из немногих оставшихся в нашем устремлённом ввысь городе – и, вознося хвалы богам, нервно теребил в пальцах небольшую каплю фамильного медальона. Вещица не была мужской ни по форме, ни по отделке – слишком яркая и броская... Словно бы созданная в комплект к вечернему платью, она плохо сочеталась с громоздкой перчаткой моих доспехов и казалась единственной по-настоящему живой вещью в сердце окружающего безвременья. Живой. В отличие от тех, кого меня лишила сама ночь, обретшая форму нового безжалостного Врага.

Выждав ещё с минуту, я, наконец, позволил себе подобие облегчённого вздоха: над часовней, щедро разбрасывая по сторонам конусы желтоватого света, всё-таки появилось громоздкое брюхо армейского летающего транспортника. Бесшумно нырнув к земле, машина скрылась за неровной линией стен часовенки и напоминала о себе теперь лишь пламенем электрического освещения.

Время пришло.

Опустив тяжёлое механизированное забрало с крестообразной прорезью, я отдал мысленный приказ высокотехнологичной броне и с удовлетворением проследил за изменением элементов головного интерфейса: там, напротив небольших прямоугольников с именами, начали загораться зелёные огоньки подтверждения.

Тут же из-под пола часовни раздался звучный грохот шагов, и, не дожидаясь полного открытия подвальных дверей, по скрытой лестнице один за другим начали подниматься остальные члены ударной группы – солдаты Ордена в моторизированных доспехах с крестами на шлемах и раскрытыми томами Писания, закреплёнными поверх правого наплечника.

Цвет общества. Доблестные, ярые воины своего города – эти люди вынуждены были скрываться от чужого взора на множестве замаскированных баз и проводить вылазки под покровом темноты. В те часы, когда Враг был особенно силён...

Пропустив пятерых бойцов ударного звена вперёд, я двинулся следом и, крепче сжав медальон в кулаке, вышел из тесного плена полуразвалившихся древних стен. Ещё несколько шагов – и позади остались ступени перед главным входом. Отсюда уже можно было различить борт чёрного грузовика, медленно отворяющего внушительный пассажирский отсек.

Замедлив шаг, я невольно оглянулся – насколько позволяли мощные наплечники брони – и смерил взглядом наше скромное прибежище. Развалины часовни, даже при взгляде вблизи теряющиеся на фоне громадных корпоративных небоскрёбов, улиц, уходящих по спирали вверх, и титанического сооружения Башни, словно бы возносящегося над всем городом сразу и над каждой его частью в отдельности. Сверкая огнями рекламных щитов и стрельчатых прямоугольных окон, эта конструкция – Башня – казалась одновременно маяком чистого света и воплощённым в металле зевом бездонной пропасти, куском антрацитовой черноты посреди подкрашенного фонарями ночного неба.

Мне хотелось сплюнуть от омерзения при виде этого необъятного обелиска, но поднимать ради этого забрало шлема было попросту нецелесообразно. И, оставив мрачные думы при себе, я просто двинулся к ожидающему транспорту.

Когда-нибудь и Башня падёт под ударом Ордена. Когда-нибудь. Пусть и не сегодня.

– Никак не могу понять, – Диего разорвал тишину грузового отсека не слишком уверенным, но твёрдым голосом. – Зачем нам скрываться? Зачем прятаться по углам?.. Не проще ли выложить всю информацию об их существовании в Сеть – и наслаждаться массовой охотой на чудовищ?..

– Охота – это хорошо, – холодно ответил Ульрих, подняв забрало шлема. – Только её не будет. Начнётся война на истребление... Знаешь, я, когда только-только вступил в отряд, думал сходным образом: мол, вытащим одну из этих тварей на какую-нибудь площадь, подпалить там при свете дня – и будем наблюдать за реакцией масс. Только вот теперь, разобравшись в ситуации, я понял, как был наивен. При всей своей чудовищной сущности, наши враги всё-таки придерживаются определённого кодекса: у них есть кланы, есть конкретные решения по соблюдению инкогнито и политические позиции. Сейчас. Но попробуй тронуть самую основу их существования – секретность – и всё остальное разом перестанет существовать...

– Бум! – я, поддержав беседу, хлопнул тяжёлым кулаком в ладонь. – И разгорится настоящий конфликт, война, в которой их уже ничто не будет сдерживать. А в открытом противостоянии... Боюсь, нам долго не выстоять.

– Доспехов и оружия точно на всех не хватит, – поддержал Ульрих, скривившись. – Даже если рассматривать только Орден... Нас просто разметут в пыль.

– Вот как, – настрой Диего явно упал донельзя. – Выходит, вот эта мышиная возня – единственная возможность вести борьбу, и они просто терпят всё, находя нас как бы...

– Меньшим злом, – я угрюмо кивнул. – Но я предпочту эти правила игры глухому бездействию!

Диего не ответил – и сохранил тяжёлое молчание до конца нашего полёта. Ульрих же, смерив новобранца излишне строгим взглядом, вновь надвинул на лицо защитную пластину шлема и вернулся к каким-то собственным мыслям без радости и надежды. Он провёл в рядах Ордена дольше, чем кто-либо другой из нашей группы, и, наверное, лучше остальных понимал все печальные аспекты нашего положения.

А я... Я просто включил музыку в наушниках и приготовился к рейду.

Пилот подал предупреждение о готовности внезапно – хотя все мы только и ждали прибытия на месте – и, подавившись удивлённым вздохом, я чуть было не пропустил проверку статуса, запущенную Ульрихом.

– Отлично, – прогремел тот, получив пять подтверждающих сигналов. – Мы почти на месте. Действовать будем в корпоративной высотке. Системы наблюдения отключены заранее, службы безопасности – или подчинены врагу, или состоят из них в достаточной степени, чтобы нивелировать любые риски. Поэтому огонь ведём на поражение. Начинать придётся с посадочной площадки неподалёку от центрального уровня. Конечная цель – защищённый пентхаус и блок связи прямо под ним.

– Много тварей ожидается? – поинтересовался я, с трудом сдерживая дрожь в голосе.

– Не слишком. Сегодня закрываем один из слабых кланов – книгочеи, интеллектуалы, поэты... Особой силой отличаться не должны, но вожака опасаться стоит. По слухам – редкостный хитрец, несколько раз уходил от наших боевых братьев...

– И всё никак не сдаётся?..

– Существо тонкой душевной организации, – Ульрих хищно хмыкнул в микрофон своего шлема. – Полагает, что творческие изыскания дороже личной безопасности и покоя гнездовья. Надеюсь, сегодня он таки об этом пожалеет...

В наушниках раздались неровные смешки и шёпот воодушевления. Бойцы звена – при всём страхе перед очередным рейдом – до последнего старались верить в праведность собственной миссии и держались номинального лидера, Ульриха.

Кивком поддержав остальных, я мельком глянул на драгоценный медальон – последнее, что осталось у меня от прежней жизни в неведении – и поспешно спрятал его в небольшом отделении на массиве тактической брони.

Сердце уже начинало частить, хотя до высадки оставалось не меньше трёх минут, и руки сами собой потянулись к притороченному за плечевой бронёй ружью. Громадное по человеческим меркам оружие легко легло в ладони исполинского доспеха, а я, получив информацию по состоянию боезапаса и огневой готовности, испытал лёгкий прилив облегчения.

Ещё немного. Сотня-другая вздохов, и всё начнётся...

По приближении к цели наш транспорт заметно ускорился и потерял былую плавность движений: резко вывернув влево, он совершил широкую, устремлённую вниз петлю, и тут же затормозил, зависнув на одном месте. Со злым шипением выпустив наружу струи пара, борта грузовика раскрылись, и наш отряд, грохоча доспехами, бросился прочь из полупустого отсека. И, стоило только последнему бойцу спрыгнуть на бетон посадочной площадки, как транспорт, рыча двигателями, тут же поспешил скрыться в ночной темноте.

Мы действовали нелегально. И с позиции закона наша вылазка была откровенным преступлением...

Следуя выверенной до мелочей тактике, вооружённое звено миновало широкую площадку и вышло к воротам высокого многоугольного здания, словно бы высеченного из цельного куска аквамарина. Полупрозрачная, украшенная струями голографических ручейков стена возносилась над нами к огромному навершию небоскрёба – кристаллической короне, разрастающейся сразу во все стороны наперекор любым архитектурным правилам.

Чудовища умели жить красиво – и получали от этого ни с чем не сравнимое удовольствие.

Первым добравшись до главной двери, Ульрих выудил из-за пояса заряд взрывчатки и за мгновения укрепил его в центре преграды из стекла и металла. Секунда – и направленный взрыв мощным тычком вбил двери внутрь помещения. Лидеру звена не пришлось даже отступать – броня поглотила импульс с его стороны – и, навалившись на погнутые врата плечом, Ульрих без труда проник в затенённый приёмный зал.

Толстые колонны, теряющиеся во мраке над нашими головами, сверкали изнутри – правда, их сияние, сочащееся сквозь тонкие нити искусственных трещин, не дарило свет, но как будто бы поглощало его. И даже слабые отсветы в хрустале роскошной люстры не внушали спокойствия – только первобытный страх пред темнотой.

Слабый конус, рождённый линзой ручного фонарика, пронзил мрак в дальнем конце приёмной, выдернув из него очертания внушительного администраторского стола и целой сети выключенных чёрных мониторов.

Ночной сторож, привлечённый шумом нашего вторжения, с осторожностью продвигался по темноте, не замечая за массивами наших доспехов пробоину в стене, и казался скорее растерянным, нежели напуганным. До тех пор, пока луч его фонаря не скользнул по шлему моего самодвижущегося доспеха.

Ульрих отреагировал моментально: вскинув тяжёлую винтовку к плечу, он нажал на курок – и холл утонул в оглушительном грохоте выстрела. У охранника не было ни шанса на то, чтоб осознать произошедшее: тактический разрывной снаряд, лопнув в метре от его туловища, выбросил перед собой целый сноп крохотных блестящих лезвий. Несчастный не успел даже вскрикнуть, когда заряд смертоносной шрапнели обратил всю левую сторону его торса в облако багряных брызг. Хлопок – и, увлекаемое прочь силой инерции, тело охранника с грохотом покатилось по гладкому полу.

– Человек?.. – боязливо поинтересовался Диего, сделав осторожный шаг вперёд. – Ты человека убил?..

– Ты слышал вводную, – Ульрих огрызнулся, опуская ствол оружия к бедру. – Стреляем на поражение вне зависимости от принадлежности цели.

– Но...

– Отставить разговоры и вперёд, работаем по стандартной схеме!

Образовав грубоватый клин – Диего не сразу нашёл себя в построении – мы двинулись к роскошной главной лестнице, раскинувшей огромные крылья пролётов за приёмным залом.

Из затенённого бокового прохода выскочил ещё один охранник – но громоподобный выстрел остановил его на полушаге. К счастью, в этот раз кровавый фонтан почти невозможно было различить в кромешной темноте...

Экипировка Ордена не уступала современным армейским аналогам – во многом благодаря лоялистам при погонах, разделяющих нашу позицию в этой скрытой войне – однако я всякий раз поражался той мощи, что нёс в своих руках.

Ужасающий вой раздался под самым потолком неожиданно – и тут же вывел меня из режима напряжённого ожидания. Отточенным движением вскинув оружие кверху, я активировал специальные фильтры обзора, встроенные в стекло забрала, и окинул колоннаду над собой быстрым взглядом. Размытая тень пересекла зал от одной стены к другой, постоянно теряясь за исполинскими громадами колонн, и растворилась где-то у верхних пролётов лестницы.

– Оружие наизготовку! – выкрикнул Ульрих, быстро выдвигаясь вперёд.

Звено последовало за лидером, но окружающая атмосфера заметно изменилась: от былой ночной тиши не осталось и следа; холодный воздух, проникающий с улицы, заполнился странными шорохами и скрипами.

Поведя головой из стороны в сторону, я заметил в дальних сторонах зала какое-то движение. Высокие тёмные фигуры, почти неразличимые за преградами, размеренно двигались в нашу сторону.

– Два саркофага, сзади, – я ступил на лестницу, продолжая прикрывать тыл команды.

Саркофаги... Так мы называли мощные экзодоспехи Врагов, превосходящие нашу броню и в росте, и в огневой мощи. Прямое столкновение с ними грозило верной гибелью на месте – и я возблагодарил судьбу за то, что здоровяки подоспели только сейчас.

По залу пронёсся громкий лязг и странный шелест...

– Прибавить ходу! – скомандовал Ульрих, и мы, словно бы обретшие новую силу по его приказу, резво устремились вверх по ступеням.

Звенящий грохот расколол морозную темноту, надломил её, раскрасил в сотню дьявольских оттенков – и в следующее же мгновение колоннаду начало рвать на части. Бесконечная очередь снарядов – каждый из которых был, наверное, размером с детский кулачок – выворачивала каменные столбы наизнанку, стряхивала на пол их сверкающее содержимое и переходила к следующей жертве. Приёмный зал обратился в преисподнюю, сотканную из пламени, осколков и шума.

Мы успели убраться с первого пролёта лестницы как раз вовремя – всеразрушающий шквал огня хлестнул прямо позади, без разбора пожрав и элегантные витые перила, и бесценный барельеф, раскинувшийся на холодной стене. Шрапнель из мелких осколков вмазала в спину, но этого было недостаточно, чтобы навредить могучим доспехам Ордена, и наше звено, собравшись, устремилось вдоль балюстрады верхнего уровня к мелькающему вдали повороту. Времени у нас оставалось всё меньше – неуклюжие саркофаги вот-вот должны были выйти на новую линию огня и залить свинцом весь ярус второго этажа...

Пожалев о медлительности собственной брони, я вложил все силы в движения ног – и последним вбежал в боковой коридор, оставив за спиной простреливаемую снизу опасную позицию.

Некоторое время мы шли в полной тишине и молчании: двое смотрели вперёд, двое прикрывали спину, последний – не сводил взгляда с потолка. Конечно, нам было далеко до профессиональных вояк, но данное построение отлично зарекомендовало себя в борьбе с проклятыми тварями, и, будучи его частью, я ощущал себя чуть спокойнее, чем прежде.

Административный корпус небоскрёба представлял собой огромное количество помещений, закутков и стеклянных коробов-комнат, составляющее сплошной лабиринт, по которому непросто было передвигаться даже с развёрнутой перед носом цифровой картой.

Ульрих выстрелил первым. Снаряд его орудия прошил прозрачную стену какого-то офисного блока и, с хлопком взорвавшись, разнёс на части заваленный бумагами стол.

Сердце в моей груди бешено забилось, и, следя за выработкой организмом адреналина, доспех начал автоматически вкачивать в кровь специальный боевой стимулятор – единственное верное средство для борьбы с ними на их же территории...

Рефлексы, внимание и восприятие мои начали постепенно обостряться. Ход времени будто бы замедлился, и там, среди переплетений техники и дорогой мебели, всё яснее можно было различить движение размазанной по тьме фигуры. Взяв малое упреждение перед целью, я спустил курок – но снаряд летел слишком медленно... И вспыхнул стальным веером в метре или двух позади быстрого чудовища.

Легко меняя направление, Враг по широкой дуге обошёл нашу группу и, тут же перейдя на рваный зигзаг, рванулся вперёд. Только сейчас, глядя глаза в глаза этому существу, я осознал всю глубину собственного страха – и выстрелил почти не целясь. Но лёгкое мускулистое тело, покрытое пластинами высокотехнологичной полимерной брони, избежало попадания с лёгкостью и грацией балетного мэтра. Удивительно быстрый и сильный, хозяин этого места уже готов был броситься на меня, но вдруг вильнул в сторону – и пропал в одном из ответвлений коридора.

Последним, что я успел углядеть в его образе, была кривая полуулыбка на тонких бескровных губах. Проклятые твари защитили свои тела от пуль и огня при помощи новейших технологий, но глупая, выпестованная веками гордость не позволяла им носить полные шлемы... Что злило меня ещё сильнее, чем сам факт существования этих грязных кровососов!

Выругавшись сквозь зубы, я начал медленно отступать назад, под прикрытие орудий отряда, и вскоре вместе мы покинули зону мгновенной стычки. Гоняться за единственным противником было бесполезно – здесь он чувствовал себя как дома, и мог водить нас кругами до самого рассвета – так что нам пришлось оставить тварь в тылу ради исполнения первостепенной задачи. Уничтожения владыки этого выводка, патриарха клана и просто самого древнего вампира из всей местной шайки. Десятки раз он сбегал из-под удара Ордена, выстраивал новые апартаменты под самым носом у правительства и обычного люда – но сегодня... сегодня я намеревался положить конец этим играм.

Испуганный вскрик Диего моментально вырвал меня из раздумий: не осознавая, что произошло у переднего звена отряда, я резко обернулся – и словно в замедленной съёмке увидел, как показавшийся из-за угла кровосос бросился в нашу сторону... Диего же, позабыв о наставлениях о безопасности, оказался слишком близко к стене – и его выставленные вперёд руки с оружием оказались в непосредственной близости от противника. Единственный точный удар со стороны последнего – и бронированные пластины глубоко вмялись в плоть, выбив парню локтевой сустав и обратив весь его мир в царство дикой боли...

Ульрих отреагировал быстрее меня: вскинув ружьё, он без лишних слов и раздумий выстрелил в чудовище с минимального расстояния, не заботясь о том, что на линии огня всё ещё находился Диего. Сдавленно хлопнув, кассетный снаряд выбросил перед собой заряд заточенных лазером лезвий – и тесный коридор тут же утонул в грохоте. Новобранец не успел даже оправиться от первого болевого шока, когда шрапнель пробила его броню насквозь, и напавшая на него тварь явно не ожидала такого поворота событий. Прикрывшись мальчишкой, вампир надеялся на определённое подобие безопасности – однако просчитался... Выстрел в упор разворотил его туловище от солнечного сплетения и выше, залив всё вокруг каплями чёрной крови.

Быстро вернувшись на свою позицию – в разгар операции раздумывать над действиями Ульриха было глупо – я сосредоточил внимание на уходящей как будто бы в бесконечность линии коридора и сразу же обнаружил в дальней его части едва различимое движение. Выстрелил, доверившись инстинктам – и, очевидно, попал: злобное шипение, доносившееся с той стороны, начало медленно затихать.

– Долго ещё? – процедил я, пятясь по мрачному коридору.

– Почти добрались до пожарной лестницы, – так же сдавленно ответил Ульрих, продолжая направлять оставшуюся без одного бойца группу вперёд. – Оттуда можно будет выйти к пентхаусу...

Доверившись суждению лидера, я сосредоточился на своей задаче: затаив дыхание, отслеживал взглядом каждую тень перед собой и, помимо этого, невзначай поглядывал на привалившееся к сплошной стене тело в объёмных металлических доспехах. Диего. Мы оставили его на том же месте – возможно, смертельно раненного, а может и вовсе мёртвого. За судьбу брони переживать не стоило: после смерти владельца они должны были самоуничтожиться в течение получаса – однако оставлять неопытного новобранца на потеху кровожадным тварям мне отчего-то совсем не хотелось. К счастью, высочайшая опасность позволяла отвлечься от дурных мыслей, и до самой двери пожарного выхода я брёл точно заведённый механизм, высчитывая шаги и, порой, стреляя на звук или росчерк движения.

Пожарная лестница оказалась странным сооружением из ступеней, глухих стен и примитивных перил. Она определённо существовала здесь просто для галочки и не была предназначена для спасения жильцов – скорее для быстрого перемещения восставших из могилы кровососов по вертикали небоскрёба. И тварей тут было... наверное, очень много: грохот и шорох давили с обеих сторон – и сверху, и снизу – превращая кромешную темноту в настоящий праздник паранойи. Приборы ночного видения не позволяли распознавать цели с полной гарантией – а тепловизоры против такого врага были бессильны – и я, наверное, поседел до корней волос за те бесконечные минуты, что мы двигались вверх. К счастью, на лестнице было недостаточно места для полноценных сражений, и несколько раз бросившись на отряд снизу, вампиры были вынуждены отступить. Даже их нечеловеческой скорости было недостаточно для того, чтобы пробить ощетинившуюся оружием стальную стену.

– Высматривайте седоволосого, – вдруг гаркнул Ульрих, не сбавляя темпа. – По данным разведки, именно он руководит этим притоном. Высокий. Седой. Со шрамом на щеке...

– Не думаю, что он сунется в самое пекло, – промолвил мой напарник по защите тыла. – Это было бы с его стороны крайне глупо...

– В открытом бою он стоит нас всех вместе взятых! Это один из Древнейших, так что... лучше перестраховаться. Тем более, что мы уже почти пришли...

Мы достигли верха лестницы прежде, чем успели даже подумать об этом – и, замолкнув, уткнулись в огромную железную дверь с огромным кодовым замком. Не потратив и секунды на раздумья, Ульрих достал ещё один заряд взрывчатки и открыл нам дорогу к тесному закутку – коморке даже – заполненному каким-то неопределённым мусором, горой коробок и швабр. Определённо, это был склад "обязательных" для любого административного здания вещей, в которых кровососы не нуждались вовсе. Своего рода кладбище человеческих потребностей...

Миновав эту мрачную каморку, мы вышли к громадной зале – накрытому стеклянным куполом помещению, из которого было всего два выхода: один вёл к закрытой посадочной площадке, другой же – устремлялся ввысь ступенями великолепной, будто бы выточенной из цельного куска хрусталя лестницы. И здесь, в этом огромном помещении, явно происходило что-то неправильное: десятки людей, прячущихся в тени или безбоязненно тянущихся к конусам рубинового света, словно в забытье ходили из стороны в сторону, танцевали под медленную, текущую из-под пола музыку, и вели уединённые беседы в крохотных альковах, оборудованных у основания стеклянного купола. Наше вторжение для этих людей – но людей ли?.. – осталось незамеченным, каждый из них был увлечён только собой, и, изредка – кем-то из присутствующих... Но смотреть по сторонам гостям ночного собрания было как будто бы незачем...

Откровенно говоря, я не знал – что и думать на сей счёт... Преследование к этому моменту как будто бы полностью прекратилось, позади не было слышно ни грохота, ни яростного шипения... Тишина за спиной обволакивала, сходясь с камерным минимализмом звуков, насыщающих окрашенный красным зал.

– Что за чертовщина?.. – неуклюже поинтересовался Ульрих, дивясь окружающему сюрреализму. Из наполненного кровожадными тварями улья он как будто бы попал на церковную вечерю. – Кто это?.. Откуда столько?..

– Кровососы?.. – голос мой дрожал, но, к счастью, в наушниках этого почти не было слышно.

– Нет... Нет, вряд ли. Слишком... обычные...

Растерянно опустив оружие, мы медленно двинулись вперёд сквозь громаду заполненного людьми зала. Внимание, что привлекали наши вычурные доспехи, быстро рассеивалось, словно бы люди из Ордена были на подобных собраниях столь же обычным явлением, как и тихая музыка на пару с красным светом прожекторов.

Стараясь миновать основное собрание одурманенных гостей стороной, я был уже на полпути к основанию поразительной лестницы, когда вдруг разглядел на её ступенях тёмную фигуру.

Это был один из них, определённо... Высокий, статный, с кожей цвета грязного снега и огоньком презрения во впавших глазах, он возвышался над серой толпой столпом чистой силы. Чёрная его мантия – с массивными наплечниками и высоким воротником – отдалённо напоминала одеяния проповедников, но отличалась какой-то особенной, необъяснимой мрачностью.

– Его волосы, – вдруг промолвил один из воинов Ордена. – Посмотрите...

– Седой, – с удивлением подтвердил Ульрих. Так, словно неожиданно для самого себя разглядел серые волосы незнакомца, сцепленные в высокий хвост десятком небольших металлических колец. – Неужели тот самый?..

Я вскинул оружие, намереваясь закончить задание единственным выстрелом, но тут седовласый вампир призывно поднял руку, и настроение в зале сразу же изменилось. От былой размеренной лености не осталось и следа: обратившись во внимание, собравшиеся люди воззрились на высокую фигуру в тёмном... и воздух вокруг нас стал как будто бы холоднее.

Палец мой застыл на курке, а в сердце, вцепившись в плоть холодными когтями, поселился неведомый прежде страх. И... на секунду мне показалось, что одна из девушек, стоявших поблизости, вдруг подняла на меня очень странный взгляд...

Словно зачарованный, я ждал, что вожак клана скажет что-нибудь, но, вместо этого, он просто кивнул в нашу сторону – и, развернувшись, направился вверх по сверкающим ступеням.

– За ним! – неуверенно прикрикнул Ульрих, но голос его вдруг утонул в слитном вопле окружающей толпы. Сплошная человеческая масса пришла в движение за считанные секунды, накатив со всех сторон волной из тел, рук и зубов.

Нет, это не были чудовищно сильные кровососы – обычные люди... Но в их едином, страшном стремлении задавить нас числом было что-то противоестественное, идущее наперекор человеческой природе.

И тут я осознал... Догадался, что это была за разношёрстная толпа. Молодёжь и старики, уставшие от своей жизни. Слуги. Рабы, молящие о снисхождении своих тёмных господ, мечтающие обратиться и стать частью чего-то большего, чего-то древнего и могущественного. Они были готовы на всё ради этой привилегии – даже пойти против себе подобных... Рискнуть собственной жизнью в борьбе с механизированными рыцарями, вооружёнными по последнему слову техники!

Ульрих, как обычно, стрелял без раздумий. Первый же снаряд из его пушки вырвал целый пласт из наседающей человеческой волны, открыв небольшое окошко для наступления. И я бросился в него всей массой своей брони, стараясь не замечать цепляющиеся за пластины брони пальцы, хруст чьих-то конечностей под тяжёлыми стопами и исступленного воя, заставляющего резонировать нависший над залом стеклянный купол. Моторизированные детали моего доспеха двигались вопреки всему – их нельзя было остановить одним только напором, но обезумившие от опасности и сладкой награды люди бросались поперёк моего пути целыми потоками, отлетая прочь или умирая под ногами самодвижущейся брони. Я словно бы продирался сквозь песчаную бурю по колено в песке – а может, под водой, утопая в иле... В любом случае, каждый шаг давался мне с огромным трудом, но проклятая лестница казалась всё ближе... Я уже почти достиг цели, когда вдруг ощутил пугающий укол одиночества. Отряд... Его не было рядом – ни Ульриха, ни кого-либо ещё... Я остался один посреди бури человеческой плоти, и как будто бы единственный во всём свете продолжал движение к поставленной цели.

Нет, воины Ордена не могли погибнуть в подобной передряге – слишком ничтожны были силы противостоящих нам глупцов... Если только в бой, воспользовавшись ситуацией, не вступили ещё и истинные вампиры.

Содрогнувшись всем телом, я прибавил шагу – насколько это было возможно – и вскоре вышел к высокой лестнице, омрачив её безупречные формы россыпью кровавых брызг. Ослеплённые собственным глупым стремлением люди по-прежнему облепляли меня со всех сторон, но тут, на последнем отрезке пути, их было уже намного меньше – и я, оставив за собой ещё с десяток изувеченных тел, начал быстро подниматься по блестящим ступеням. Шага доспехов было достаточно, чтобы миновать две-три за секунду, однако колоссальная масса доспеха заставляла меня двигаться с некоторой осторожностью: казалось, стоит сделать единственное неловкое движение – и видимость хрусталя под моими ногами раскрошится в пыль, увлекая за собой к дну голодной пропасти.

Тела вопящих преследователей с грохотом валились позади, ломая рёбра и разбивая головы об углы ступеней, но я старался не замечать их. И просто брёл вверх, пока не услышал едва заметные мелодии, струящиеся из-за больших двустворчатых дверей, блестящих благородством и роскошью бриллианта совершенной огранки.

Фортепианные мотивы, стоило только подняться чуть выше, вскоре затмили собой все остальные звуки, заставив позабыть и о творящемся ниже безумии, и о диком статическом шуме, что доносился из наушников моего шлема... В голове не осталось ничего, кроме набора простых нот, выстраивающихся в продуманном, идеальном порядке, складывающихся в умиротворяющую мелодию, подобных которой мне не приходилось слышать никогда прежде.

Толкнув створку двери, я моментально обнаружил источник чарующего звука – фортепиано из настоящего дерева, большое и несказанно дорогое, с печатью производителя – мало что мне сказавшей – и большим подсвечником на крышке, озаряющем комнату троицей игривых свечных огоньков.

Прицелившись чуть правее подсвечника, я медленно двинулся вперёд, ожидая увидеть за клавишами рояля седовласого кровососа, но там, вопреки всем моим ожиданиям, восседал кто-то совершенно иной. Девочка. Маленькая девочка лет тринадцати. Глядя в пустоту перед собой – затуманенным взглядом вроде тех, что мне уже приходилось встречать под лучами красных прожекторов – она легонько покачивалась из стороны в сторону, без нотной тетради даря жизнь божественной, изумительной красоты музыке.

Подавившись удивлённым вздохом, я опустил оружие.

И тут девочка, которую я было уже приписал к числу одурманенных манекенов, вдруг сфокусировала взор на моей броне – конкретно на той точке, где хранился оставленный погибшей дочерью медальон – и улыбнулась... Улыбнулась той странной улыбкой, что не имеет ничего общего с весельем или радостью...

Вздрогнув, я открыл глаза и поёжился в высоком кресле. Кожа моя давно уже не различала ни тепла, ни холода, но то человеческое, что ещё оставалось в моей голове, внушило ощущение лёгкой зябкости.

– Кошмар приснился? – игриво поинтересовалась Медуса, выводя очередную мелодию. Её бледные крохотные пальчики бегали по клавишам с удивительной скоростью и чёткостью, создавая при этом не просто холодный пересказ замысла автора музыки – но глубокий, полный нюансов и личного участия труд, в котором девочка могла высказать больше, чем после часа насыщенных бесед.

– Угу, – невесело кивнул я, поджав губы. – Ночной кошмар...

Пусть даже я не видел снов уже долгое, долгое время.

– По слухам... – девочка как будто бы готова была рассмеяться. – Твой драгоценный Орден намеревается снова попытать удачу. Завтра. И, говорят, руководить операцией снова будет Ульрих... Бедный старик, похоже, жаждет мести...