Текст книги "Таблицы Зайцева. Английский язык. Учебное пособие"

Автор книги: Николай Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 5. Подведомственность дел третейским судам

Определение предметной подведомственности третейских судов на практике, как правило, не представляет особой сложности. Практические вопросы определения предметной компетенции третейского суда довольно четко закреплены в законодательстве. Хотя есть ряд моментов, по которым ведутся оживленные научные дискуссии (например, возможно ли рассмотрение в третейских судах дел по спорам экономического характера, возникающим из брачного контракта, из трудового контракта и т. п.).

В соответствии с действующими нормативными актами, регламентирующими третейское судопроизводство (п. 2 ст. 2 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже», а также п. 2 ст. 1 Закона о третейских судах), к предметной подведомственности третейских судов относятся только дела по спорам из гражданско-правовых отношений.

Третейское судопроизводство начинается с подачи заинтересованной стороной в соответствующий третейский суд искового заявления. Этому посвящены специальные статьи выше названных нормативных актов, а также главы или параграфы о третейском судопроизводстве во всех без исключения учебниках по гражданскому и арбитражному процессам. Каких-либо иных оснований для возбуждения третейского судопроизводства законодателем не предусматривается и не существует.

Однако как в теоретических исследованиях, так и на практике встречаются труднообъяснимые подходы при определении подведомственности третейских судов, а также определенное непонимание данного вопроса со стороны работников ПДТС.

Так, В.В. Ярков указывает, что правом разрешать дела об установлении того или иного юридического факта по законодательству России пользуются различные органы, к числу которых можно отнести и третейские суды[87]87
  См.: Решетникова И.В., Хинкин П.В., Ярков В.В. Защита прав инвесторов /Подред. В.В. Яркова. М., 1998. С. 10.


[Закрыть]. Данная мысль изложена в достаточно бесспорной форме на страницах объемного издания, которое в соответствии с аннотацией предназначено для судей, судебных приставов-исполнителей, практикующих юристов, преподавателей, аспирантов и студентов юридических вузов.

Подобную формулировку, на наш взгляд, можно объяснить скорее всего редакционной неточностью, так как далее автор совершенно справедливо и обоснованно отмечает, что третейские суды вправе разрешать только дела по спорам.

Директор Судебной палаты ПДТС О.В. Баронов отмечает, что в третейском судопроизводстве может участвовать тот же состав лиц, что и в арбитражном процессе (стороны и третьи лица), за исключением заявителей и иных заинтересованных лиц в делах об установлении фактов, имеющих юридическое значение, так как разрешению третейскими судами подлежат только споры. Дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение, не могут рассматриваться третейским судом, в противном случае «это противоречило бы природе третейского суда, поскольку при рассмотрении таких дел арбитражный суд выполняет публично-правовую функцию, осуществляя от имени государства признание (подтверждение) фактов»[88]88
  См.: Баронов О.В. Комментарий к Временному положению о третейском суде для разрешения экономических споров // Третейский суд. 1999. № 1. С. 5–7.


[Закрыть].

Подобного мнения придерживается и Е.В. Кудрявцев, который отмечает, что на разрешение третейского суда среди прочих не могут быть переданы дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение. Иначе это нарушает основную частноправовую функцию третейского судопроизводства[89]89
  См.: Арбитражный процесс: Учебник для юридических вузов и факультетов / Под ред. проф. М.К. Треушникова и проф. В.М. Шерстюка. М., 2000. С. 451.


[Закрыть].

Действительно, третейский суд как наиболее древняя форма осуществления правосудия, которая образовалась еще в догосударственный период развития человеческого общества, в основе своей ориентирован на разрешение частноправовых конфликтов. Другими словами, третейский суд существовал и успешно действовал уже тогда, когда публично-правовые отношения, свойственные для государства и реализующиеся через систему государственных учреждений, только начинали зарождаться. При этом в дальнейшем государство, осознав всю эффективность действия судебного третейского механизма, стало использовать данный механизм для урегулирования частных правовых отношений, зафиксированных самим государством на законодательном уровне.

Очевидно в этой связи, что приоритетным для третейских судов является разрешение тех экономических гражданских споров, которые содержат в себе именно частноправовой элемент. Если же юридический конфликт вытекает из правоотношений, вбирающих в себя публичность, такой конфликт подлежит, например, рассмотрению в арбитражных судах. Именно поэтому в третейских судах не разрешаются дела, которые непосредственно связаны с государственными, административными, финансовыми и иными публичными правовыми отношениями. Подобным образом государство ограничивает вмешательство в собственную властную деятельность третейских судов, которые являются скорее общественным, чем государственным институтом, что, безусловно, правильно с точки зрения четкого перераспределения различных по содержанию и характеру общественных и государственных функций.

В связи с изложенным возникает закономерный вопрос о том, могут ли на практике третейские суды разрешать дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение, ведь такие дела находятся в производстве государственных судов, предметная компетенция которых во многом схожа с компетенцией третейских судов.

Последствия рассмотрения дел об установлении фактов, имеющих юридическое значение, отличны от последствий рассмотрения исковых категорий дел. Решение государственного суда об установлении факта, имеющего юридическое значение, само по себе какие-либо регистрационные документы не заменяет, но является обязательным для органов, регистрирующих такие факты (например, регистрационных палат), и служит безусловным основанием для получения правоустанавливающих документов надлежащей формы.

Описанный порядок может применяться и в третейских судах относительно установления юридических фактов, тем более что третейское судопроизводство имеет ряд несомненных преимуществ (неформализованность процедуры, конфиденциальность, быстрота и др.). Так полагают отдельные третейские суды, вследствие чего некоторые третейские судьи не только стали активно принимать для рассмотрения дела об установлении факта права собственности на недвижимое имущество, автотранспорт и т. п., но и публиковать в качестве позитивной подобную, явно ошибочную, практику.

В качестве иллюстрации проанализируем несколько подробнее материалы дела № 5-ТС-2000 от 31 марта 2000 г., рассмотренного Третейским судом при Брянской ТПП.

Суть дела заключается в следующем: между частным предпринимателем и ОАО в 1997 г. был заключен договор купли-продажи недвижимого имущества. Частный предприниматель произвел оплату в полном объеме и получил недвижимое имущество от ОАО по акту приема-передачи. Однако своевременно не зарегистрировал надлежащим образом переход права собственности. Как следует из опубликованной по данному делу информации, право собственности на приобретенное недвижимое имущество никем не оспаривалось. С целью признания за ним права собственности и последующей его регистрации частный предприниматель обратился в Третейский суд при Брянской ТПП.

Из приведенной фабулы вытекает, что в этом деле какой-либо спор относительно приобретенного недвижимого имущества отсутствовал. Частный предприниматель, обращаясь в третейский суд, ставил перед собой в качестве конечной цели не разрешение спора о праве как такового, поскольку сам спор не существовал, а документальное установление права собственности и последующую государственную регистрацию данного юридического факта в органах государственной власти и управления, а также получение правоустанавливающих документов надлежащей формы.

С целью «подгонки» указанного дела под требования закона, «приближения» его к своей компетенции, заявление о признании права собственности третейским судом было оформлено исковым заявлением, заявитель переименован в истца и т. д.[90]90
  См.: Обзор практики Третейского суда при Брянской ТПП (по делу № 5-ТС-2000 от31 марта 2000 г.) //Третейский суд. 2000. № 3. С. 47.
  По этому поводу еще в 1916 г. обер-прокурор 2-го Департамента Правительствующего сената И.М. Тютрюмов совершенно справедливо указывал, что государственный «суд вправе уничтожить решение третейского суда о присуждении лицу в собственность недвижимого имения на том основании, что решение это было результатом не действительного, а фиктивного спора, под которым скрывалось в третейской записи соглашение об укреплении имения за означенным лицом…» в обход закона. См.: Тютрюмов И.М. Устав гражданского судопроизводства с законодательными мотивами, разъяснениями Правительствующего сената и комментариями русских юристов, извлеченными из научных и практических трудов по гражданскому праву и судопроизводству. Пг., 1916. Т. 2. С.1632.
  Данное положение довольно подробно исследовали многие известные процессуалисты конца XIX – начала ХХ в. (см. напр.: Анненков К. Опыт комментария к Уставу Гражданского Судопроизводства. СПб., 1887. Т. VI. С. 248–249), в связи с чем вопрос о невозможности установления в третейских судах права собственности впоследствии не вызывал сложностей и разночтений.


[Закрыть] ПДТС, рассмотрев материалы дела, вынес решение о признании права собственности (никем не оспаривавшегося на протяжении около трех лет) за частным предпринимателем.

В этой связи незамедлительно возникает ряд закономерных вопросов: кто в таком деле являлся ответчиком (о котором в приведенном примере сотрудниками ПДТС вообще не упоминается); каким образом и на основании чего исчислялась сумма исковых требований и размер третейского сбора; между кем и кем и на каком основании было заключено третейское соглашение и т. п. Ответить обстоятельно и аргументированно на эти и другие аналогичные вопросы, на наш взгляд, не представляется возможным.

Кроме того, признанное судом право собственности подлежит обязательной регистрации в учреждении юстиции по государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним. И неизвестно, как именно будут реагировать регистрационные палаты в случаях подобных признаний третейскими судами права собственности.

Показательным в этом аспекте представляется следующий пример.

Решением Третейского суда при Саратовской губернской торгово-промышленной палате от 16 ноября 2000 г. было признано право собственности истца – Потребительского общества «Ивантеевское-2000» – на здание, расположенное по адресу: Саратовская область, Ивантеевский район, ст. Тополек.

С целью регистрации права собственности на указанное недвижимое имущество Потребительское общество «Ивантеевское-2000» обратилось в Саратовскую областную регистрационную палату с соответствующим заявлением.

Сообщением от 15 декабря 2000 г. Регистрационная палата отказала Обществу в регистрации права со ссылкой на п. 1 ст. 20 Федерального закона «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним», предусматривающий отказ в регистрации права в случае несоответствия документа по форме и содержанию действующему законодательству.

Потребительское общество «Ивантеевское-2000» обратилось в Арбитражный суд Саратовской области с иском к Учреждению юстиции по государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним «Саратовская областная регистрационная палата» о понуждении последнего зарегистрировать право собственности на недвижимое имущество.

Решением Арбитражного суда Саратовской области от 6 февраля 2001 г. в иске отказано со ссылкой на то, что истец не представил суду доказательств, подтверждающих право собственности на недвижимое имущество, поскольку решение третейского суда, на которое ссылался истец, таковым быть не может.

Потребительское общество «Ивантеевское-2000» обратилось с кассационной жалобой на указанное решение в ФАС Поволжского округа.

В постановлении от 3 мая 2001 г. (дело № А 57-1146/01 -29) ФАС Поволжского округа указал следующее.

Судебная коллегия, изучив материалы дела, обсудив доводы жалобы, оснований для ее удовлетворения не находит.

Судом установлено, и это не оспаривается истцом, что спора между Администрацией района и Потребительским обществом по поводу здания не существовало.

Из искового заявления, поданного истцом в третейский суд, усматривается, что в нем ставится вопрос об установлении юридического факта принадлежности строения на праве собственности.

Дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение, исходя из правил подведомственности, подсудны государственным судам, а не третейским судам.

При таких обстоятельствах Регистрационная палата обоснованно отказала Обществу в регистрации права собственности на здание.

На основании изложенного, решение Арбитражного суда Саратовской области от 6 февраля 2001 г. по делу № А57-1146/01-29 было оставлено без изменения, кассационная жалоба – без удовлетворения.

Такое положение можно отчасти объяснить процессуальной неграмотностью третейских судей (не юристов по образованию). Однако в состав многих ПДТС входят исключительно юристы. Например, в ПДТС при Брянской ТПП входят в качестве судей начальник юридического отдела, заместитель генерального директора по правовым вопросам (т. е., вне всякого сомнения, лица с высшим юридическим образованием и длительным стажем работы по специальности)[91]91
  См.: Список судей Третейского суда при Брянской ТПП //Третейский суд для разрешения экономических споров при Брянской торгово-промышленной палате. Брянск, 1999. С. 19.


[Закрыть]. Аналогичная обеспеченность квалифицированными специалистами-юристами наблюдается и в других третейских судах.

Кроме того, предварительно вопрос принятия или непринятия дела к производству третейского суда (т. е. вопрос его компетенции) решается ответственным секретарем и председателем ПДТС, которые обязаны знать элементарные юридические конструкции. Кроме того, п. 1 ст. 8 Закона о третейских судах содержит норму, в соответствии с которой третейский судья, рассматривающий спор единолично, должен иметь высшее юридическое образование, а при коллегиальном рассмотрении – высшее юридическое образование должен иметь, как минимум, председательствующий состава третейского суда. Однако, как нам представляется, это вызвано не только юридическими сложностями в определении предметной подведомственности третейских судов. Необходимость и целесообразность включения в состав третейского суда, рассматривающего дело, как минимум одного профессионального юриста обусловливается тем, что выносимое третейским судом решение впоследствии может быть исполнено принудительно по общим правилам исполнительного производства, а для этого должно отвечать определенным юридическим требованиям.

Несомненно, что деятельность профессионального юриста в качестве третейского судьи должна обеспечить недопущение на практике ошибок, в том числе и с принятием дел к производству по подведомственности. В описанном выше случае присутствует, как минимум, несколько причин, в соответствие с которыми третейскому суду не следовало рассматривать дело об установлении юридических фактов.

Во-первых, как уже подчеркивалось, дела об установлении юридически значимых фактов возможно исследовать в суде по существу тогда, когда эти факты порождают определенные юридические последствия, т. е. возникновение, изменение или прекращение прав и обязанностей. Третейский суд не может от имени Российской Федерации подтверждать существование каких-либо юридически значимых фактов, не связанных с последующим разрешением спора о праве, поскольку третейский суд не относится к государственной судебной системе на основании Закона «О судебной системе», а следовательно, третейские судьи не могут предписывать государственным учреждениям регистрировать данные факты и выдавать соответствующую документацию.

Во-вторых, хотя предметная компетенция третейских судов во многом и сходна с компетенцией государственных судов, тем не менее, она не тождественна последней. В статье 127 Конституции РФ, в ст. 1 АПК РФ и ст. 22 ГПК РФ содержится указание о том, что арбитражные суды и суды общей юрисдикции разрешают экономические споры и иные категории дел, в то время как третейские суды – исключительно экономические споры.

В-третьих, в ст. 23 АПК РФ и ч. 3 ст. 3 ГПК РФ прямо подчеркивается, что по соглашению сторон возникший или могущий возникнуть спор, вытекающий из гражданских правоотношений и подведомственный государственному суду, до принятия им решения может быть передан сторонами на рассмотрение третейского суда, т. е. речь идет только о спорах, следовательно, третейские суды дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение, не сопряженных с разрешением спора о праве, рассматривать не вправе.

Вряд ли приведенные аргументы не могли знать профессиональные юристы при разрешении конкретного дела. Представляется, что стремление руководящих работников и судей отдельных ПДТС в нарушение предписаний закона устанавливать решениями третейских судов юридические факты, не связанные с последующим разрешением спора о праве, объясняется только одним: дела данной категории – бесспорные (в соответствии с законодательной трактовкой и практикой), а значит, и «беспроигрышные». Принимая к производству и рассматривая подобные дела, руководство и судьи ПДТС тем самым стремятся совершенно незаконным способом привлечь к себе «клиентуру», повысить свой авторитет, увеличить число обращений в третейский суд для разрешения гражданско-правовых споров. В данном случае сугубо меркантильный интерес превалирует над требованиями закона и может только опорочить как несомненные преимущества третейского судопроизводства в частности, так и возрождающийся институт третейского судопроизводства в целом.

Глава 6. Принципы третейского судопроизводства

В последние годы о преимуществах третейского судопроизводства над процедурой разрешения гражданско-правовых споров в государственных юрисдикционных органах писали неоднократно. Однако с принятием Закона о третейских судах и, как следствие, с приведением в соответствие с ним регламентов ПДТС в субъектах РФ возникла необходимость вновь вернуться к данному вопросу. Обусловлено это тем, что названный Федеральный закон ряд положений относительно механизма третейского судопроизводства решает принципиально по-новому.

Закон о третейских судах в ст. 18 содержит перечень принципов третейского судопроизводства, представляющих собой нормативно установленные основные положения, отражающие взгляды общества на разрешение гражданско-правовых споров. Далее мы будем вести речь об основополагающих принципах третейского судопроизводства., которые в первую очередь и формируют его преимущества перед государственными судами:

принцип законности; принцип конфиденциальности;

принцип независимости и беспристрастности третейских судей;

принцип диспозитивности;

принцип состязательности и равноправия сторон;

принцип экономичности третейского судопроизводства;

принцип оперативности третейского судопроизводства;

принцип поддержки третейского судопроизводства государством;

принцип исполнимости решений третейских судов.

Эти принципы отражены и в регламентах большинства ПДТС, которые, на наш взгляд, нуждаются в более детальном анализе.

Принцип законности применительно к третейскому судопроизводству подразумевает под собой такой правовой режим в сфере разрешения гражданско-правовых споров в третейском суде, когда последний правильно применяет нормы материального права и неукоснительно соблюдает нормы процессуального характера (закона, регламента), а стороны разрешаемой конфликтной ситуации строго и точно исполняют свои процессуальные обязанности, а также беспрепятственно реализуют свои процессуальные права. Принцип законности в третейском судопроизводстве имеет важное практическое значение, поскольку выражает органическое единство материальных и процессуальных прав сторон с его реальным воплощением на практике. Третейский суд, являясь по своей природе негосударственным формированием, тем не менее обязан неукоснительно соблюдать данный принцип, чем гарантируется законность разрешения в нем, как и в государственных судах, гражданско-правовых споров.

Принцип конфиденциальности до недавнего времени не был закреплен на федеральном уровне и содержался лишь в регламентах отдельных третейских судов. В развитие и детализацию реализации этого принципа на практике в Закон о третейских судах (ст. 22) и регламенты ПДТС введены специальные статьи, раскрывающие проявление данного принципа, совершенно неизвестного государственным юрисдикционным органам. Так, третейский судья не имеет права без согласия сторон или их правопреемников разглашать сведения, ставшие ему известными в ходе третейского судопроизводства. В результате рассмотрение и разрешение дел в третейском суде происходит исключительно за «закрытыми дверями», информация о сторонах и сущности конфликта не разглашается и не публикуется, следствием чего является невозможность получения конкурентами и криминалитетом конфиденциальной коммерческой информации об экономическом положении и деятельности спорящих организаций или граждан.

Кроме того, данный принцип нашел своеобразное закрепление в крайне важной новации – свидетельском иммунитете третейских судей (п. 2 ст. 22 Закона о третейских судах) относительно сведений, ставших известными им в процессе третейского судопроизводства. Третейский судья не может быть допрошен в качестве свидетеля о сведениях, ставших ему известными в ходе третейского разбирательства. Таким образом, законодатель не только закрепил в норме Закона о третейских судах недопустимость разглашения третейским судьей определенных сведений, но и зафиксировал невозможность его допроса об этих обстоятельствах, чем сделал реально выполнимым на практике принцип конфиденциальности. Кроме того, институт свидетельского иммунитета третейских судей, закрепленный законодательно, на государственным уровне приравнял статус третейских судей (судей не государственных!) к статусу судей государственных судов, аналогичный свидетельский иммунитет которых закреплен в п. 1 ч. 3 ст. 56 УПК РФ, ч. 5 ст. 56 АПК РФ и п. 2 ч. Зет. 69 ГПК РФ.

Проявление этого принципа находит свое воплощение и в нормах ГПК РФ. В соответствии с ч. 1 ст. 420 и ч. 1 ст. 425 ГПК РФ рассмотрение заявлений об оспаривании решений третейских судов либо о выдаче исполнительных листов на принудительное их исполнение производится по правилам, предусмотренным ГПК РФ. В соответствии с ч. 1 ст. 1 ГПК порядок гражданского судопроизводства в федеральных судах общей юрисдикции определяется наряду с иными источниками и федеральными законами. В части 3 ст. 1 ГПК отмечается, что гражданское судопроизводство ведется в соответствии с федеральными законами, действующими на время рассмотрения и разрешения гражданского дела, а в ч. 2 ст. 10 ГПК прямо указывается на то, что разбирательство в закрытых судебных заседаниях осуществляется по делам, если это прямо предусмотрено федеральным законом. Аналогично решается вопрос и в ч. 2 и 4 ст. 3, ч. 2 ст. 11 АПК РФ. Таким образом, компетентный государственный суд, рассматривая заявления об отмене решения третейского суда либо о выдаче исполнительного листа на его принудительное исполнение, в силу указания закона должен проводить рассмотрение в закрытом судебном заседании.

Принцип независимости и беспристрастности третейских судей, закрепленный в ст. 18 Закона о третейских судах, подробно раскрывается в аналогичных статьях регламентов ПДТС. Этот принцип заключается в том, что «третейские судьи являются независимыми и беспристрастными при исполнении своих обязанностей и не должны выступать в роли представителей ни одной из сторон», а также в том, что не может быть третейским судьей лицо, прямо или косвенно заинтересованное в исходе дела. Реальные требования по соблюдению данного принципа содержатся в ряде статей Закона о третейских судах (например, п. 1 ст. 8 – требования, предъявляемые к третейскому судье; ст. 11 – основания для отвода третейского судьи; ст. 12 – порядок отвода третейского судьи и др.). Данный принцип гарантирует независимость и беспристрастность третейских судей при рассмотрении дела, а также их объективность при вынесении решения.

Принцип диспозитивности, хорошо известный в гражданском и арбитражном процессах, находит свое воплощение в третейском судопроизводстве, проявляясь с особой силой и значимостью на всех этапах разрешения спорных правоотношений в третейском суде. В частности, в отличие от государственных судов, где стороны могут повлиять на кандидатуру назначенного для рассмотрения их дела судьи только путем заявления ему обоснованного отвода по строго регламентированным законом основаниям, в третейском суде стороны сами формируют состав суда для разрешения их спорной ситуации, выбирая по своему усмотрению судей тех специальностей, которые, по их мнению, смогут наиболее квалифицированно и грамотно рассмотреть их дело. В соответствии с требованиями Закона о третейских судах (ст. 8) высшее юридическое образование должен иметь только председательствующий состава третейского суда или третейский судья, рассматривающий спор единолично. Остальные судьи (при коллегиальном рассмотрении дела) могут иметь любое другое образование. Кроме того, стороны сами могут согласовать дополнительные требования к квалификации третейских судей.

Новым проявлением принципа диспозитивности в третейском судопроизводстве является закрепленная ст. 40 Закона о третейских судах возможность сторон уже в третейском соглашении предусмотреть либо окончательность решения третейского суда, либо возможность его оспаривания. Таким образом, в отличие от государственных судов, в третейском суде стороны сами решают вопрос о том, будет или нет его решение окончательным. Как показывает практика, в подавляющем большинстве случаев стороны исполняют решения третейских судов добровольно, но, тем не менее, могут возникнуть и случаи необходимости оспаривания решения третейского суда.

Кроме того, в отличие от государственных судов, в третейском суде в соответствии с нормами Закона о третейских судах стороны сами могут решать очень широкий круг вопросов: относительно процедуры рассмотрения дела (ст. 17, 19, 27,29, 30 и др.); относительно места рассмотрения дела (ст. 20); относительно порядка направления документов (ст. 4); относительно распределения расходов (ст. 16); относительно языка третейского судопроизводства (ст. 21); относительно возможности принятия обеспечительных мер (ст. 25) и т. п.

Принцип состязательности и равноправия сторон раскрывается в ряде статей Закона о третейских судах (ст. 4, 5,7, 9, 10, 17, 19, 24 и др.), а также непосредственно закреплен в статьях всех без исключения регламентов ПДТС, в которых отмечается, что «каждой стороне должны быть предоставлены равные возможности для изложения своих требований и возражений, а также для защиты своих прав». Состязательность сторон проявляется в обязанности каждой из них доказать те обстоятельства, на которые она ссылается в обоснование своих требований и возражений.

Законом предусмотрены и негативные последствия несоблюдения данного принципа: отмена решения третейского суда (п. 1 ст. 42 Закона о третейских судах, ч. 2 ст. 233 АПК РФ, ч. 2 ст. 421 ГПК РФ) и отказ в выдаче исполнительного листа на решение третейского суда (п. 2 ст. 46 Закона о третейских судах, ч. 2 ст. 239 АПК РФ, ч. 1 ст. 426 ГПК РФ).

Кроме вышеназванных прямо закрепленных в Законе о третейских судах принципов третейского судопроизводства, формирующих его несомненные преимущества перед государственными юрисдикционными органами, следует отметить следующие специфичные принципы разрешения дел в третейских судах.

Принцип экономичности третейского судопроизводства. В государственных судах истец платит государственную пошлину (и довольно большую), не будучи уверен в своевременном ее получении обратно даже в случае выигрыша им процесса. Проигравшая сторона, кроме того, оплачивает еще и судебные издержки (как правило, немалые). Кроме того, сам процесс в суде общей юрисдикции и арбитражном суде настолько сложен и запутан, что без участия высококвалифицированного адвоката в настоящее время выиграть какое-либо дело практически невозможно. А услуги адвокатов, как известно, довольно высокооплачиваемы.

В третейском суде государственная пошлина отсутствует. Стороны оплачивают только труд и затраты конкретных судей по рассмотрению их спора, и эти суммы значительно ниже государственной пошлины. Кроме того, стороны могут договориться между собой, кто из них и какую часть этой суммы будет платить. В связи с тем, что стороны добровольно обращаются в третейский суд для разрешения их спора, сами выбирают себе судей, решают другие процедурные вопросы, острая необходимость в привлечении адвокатов (а следовательно, и в их оплате) отпадает. Следствием этого является снижение затрат сторон на разрешение спора в третейском суде в среднем на 30–50 % по сравнению с государственными судами.

Принцип оперативности третейского судопроизводства обусловливается тем, что третейские судьи (судья), в отличие от государственных, более свободны во времени и могут все его посвятить рассмотрению конкретного спора. В результате, как показывает практика, споры, рассматривавшиеся в государственных судах многие месяцы и даже годы, в третейских судах урегулируются в течение, максимум, нескольких десятков дней. Хотя данный принцип прямо и не закреплен в Законе о третейских судах, в соответствии с положениями регламентов ПДТС третейский суд принимает меры к рассмотрению спора в возможно короткий срок (в подавляющем большинстве случаев – не более одного месяца со дня образования состава третейского суда). А если к этому еще добавить тот факт, что, по общему правилу, решение третейского суда вступает в силу немедленно по его вынесении (п. 2 ст. 33, п. 2 ст. 44 Закона о третейских судах) и, как правило, не оспаривается, то срок реального разрешения спора в третейском суде и исполнения вынесенного им решения оказывается несравненно короче аналогичного срока в государственных судах.

Принцип поддержки государством. Хотя третейские суды являются негосударственными формированиями, не входят в судебную систему РФ и не осуществляют правосудия, они всемерно поддерживаются государственной властью. Об этом, в частности, свидетельствует предоставленный им законодателем довольно широкий круг полномочий по разрешению споров из гражданских правоотношений, закрепленный в целом ряде материальных кодексов. Кроме того, государственные юрисдикционные органы обязаны в соответствии с законодательными требованиями оказывать третейским судам содействие в применении принудительных обеспечительных мер, в осуществлении контроля за соблюдением процессуальных норм при рассмотрении и разрешении третейскими судами дел. Кроме того, при неисполнении проигравшей стороной добровольно в установленные сроки решения третейского суда его исполнение по общим правилам исполнительного производства, возможно, наравне с решениями государственных судов (гл. 30 АПК РФ, гл. 47 ГПК РФ, подп. 1 п. 1 ст. 7 Федерального закона «Об исполнительном производстве»).

Принцип исполнимости решений третейских судов. В связи с тем, что в третейском судопроизводстве стороны сами решают очень широкий круг процедурных вопросов, заранее соглашаются на добровольное исполнение решения, в подавляющем большинстве случаев они (решения) и исполняются добровольно. Как показывает практика, решения третейских судов более чем в 90 % случаев исполняются ответчиками в добровольном порядке в установленные сроки. Оставшиеся 10 % решений, не исполненных добровольно, примерно на половину приходятся на случаи, когда проигравшая сторона согласна их добровольно исполнить, но по каким-либо объективным причинам (например, отсутствие денежных средств, арест банковских счетов правоохранительными органами и т. п.) сделать этого не в состоянии.