Текст книги "Удерживая маску (СИ)"

Автор книги: Николай Метельский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

  – Довольно эмоционально и сумбурно, но прямо в точку, – заметил старик, когда я замолчал. – Мы работаем на будущее, и нечего воротить нос от помощи родни. Поверь, Дэн, это немного неприятно, когда твой внук говорит, что все твои труды никому не нужны и бессмысленны.

  – Ладно, ладно, усовестили, – отмахнулся он от нас, слегка отвернувшись и махнув рукой. – Поработаю на будущих детей.

  – О, кстати... – встрепенулся старик.

  – У тебя уже девушка есть? – опередил я его.

  Момодзи хорошо, а Момодзи и Дэн еще лучше.

  ***

  Беркутов ждал меня на первом этаже отеля в небольшом ресторанчике.

  – Мог бы и у Щукина меня подождать, – поздоровался я с ним за руку.

  – Мне здесь комфортней, – ответил он.

  – Надеюсь, – направился я к лифту, – ваш конфликт мне не аукнется?

  – Между нами нет конфликта, – покачал головой Жень-Жень. – Просто не хотел сидеть с ним неизвестно сколько, дожидаясь тебя. Говорить нам по сути не о чем, все уже давно сказано.

  Поднявшись на восемнадцатый этаж, нашли номер Щукина и, постучавшись, стали дожидаться хозяина. Дверь открыл внушительного вида старик. Сразу видно, в молодости ему не были чужды штанга и гантели, да и сейчас наверняка занимается. Мясистый нос, надбровные дуги чуть больше обычного, залысина с короткими седыми волосами, и густые усы с бородой. Тоже белоснежно-седые. Из одежды – черная рубашка со стоячим воротничком и такие же черные брюки.

  – Мелковат, – произнес он, разглядывая меня. – Еще меньше, чем я думал.

  У русских это что, национальная фишка – знакомиться со мной подобным образом?

  – Зато попасть трудно, – процедил я.

  – И не поспоришь, – хмыкнул Щукин. – Проходите, – посторонился он.

  Зайдя, само собой, осмотрелся. Ничего так, респектабельно. Попали мы в гостиную, и из нее было всего два выхода – один, по-любому, в спальню, а второй – фиг знает. Усевшись в кресло, на которое махнул Щукин, стал наблюдать, как тот, в свою очередь, заполняет бокалы у бара. О, и стакан с соком.

  – Наверное, стоит представиться по-людски, – протянул мне стакан подошедший старик. – Щукин Антон Геннадьевич, – передал он один из бокалов Беркутову, после чего сел в пустое кресло. – Боец ранга "мастер", стихия огня. Раньше принадлежал клану Дориных, ныне, как ты знаешь, уничтоженному, – замолчав, покрутил он у глаз своим бокалом с чем-то красным, после чего сделал глоток и продолжил: – Занимал должность главы первой тысячи до Беркута, – кивнул он на Жень-Женя, – после чего был назначен телохранителем одного из сыновей главы клана, но, как видишь, не уберег. После окончания войны принес клятву верности главе Рода Тюниных, после его смерти свободен, как ветер в поле. Вопросы?

  Помолчал, раздумывая.

  – Чем занимался у Тюниных?

  – В основном обучением тех, на кого укажет Глава, но по факту всем понемногу.

  То есть он не был телохранителем главы и не просрал второго подопечного. Это радует.

  – Есть мысли, кто мог навести на вас артиллерию под Байкалом?

  На этот вопрос он ответил не сразу, предварительно глянув на Беркутова и немного подумав.

  – Нет. Из тех, кто знал координаты штаба, сейчас в живых только я, Беркут и старейшина Рода Симоновых. Тогда он был главой, но смерть двух старших сыновей под той самой артиллерией сильно его подкосила. Он почти сразу после окончания войны... настоящего окончания, – уточнил он, – передал пост своему последнему сыну, а ему тогда чуть больше двадцати было. Беркутов? Не верю, он у нас фанатик, – на что сам Жень-Жень просто фыркнул. – Симонов? Видел бы, во что он превратился после Байкала, тоже не поверил бы. Я? – усмехнулся он. – Ну, как вариант. Правда, немного безумный – но вариант. Мало ли, какую я обиду на Серегу затаил. Может, и правда был готов жизнь положить.

  – Просто скажи прямо, что это не ты, – изобразил я усталость от его словоблудия.

  – Не я, – усмехнулся он очередной раз, сделав глоток из бокала.

  Не врет. Получается, тот самый Симонов? Как-то мне плевать на данный момент.

  – Что ж, – покрутил я свой стакан в руке. – Пока вопросов больше нет. Тогда моя очередь рассказывать, так? Хм, – задумался я о том, что можно рассказать. – Сакурай Синдзи, шестнадцать лет. Ранг "ученик" в рукопашном и стрелковом бое. В десять лет остался без родителей, которые меня фактически бросили. При помощи соседей, которые меня подкармливали, протянул достаточно, чтобы втереться в доверие к хозяину одного из Токийских клубов. На пару смогли поднять популярность этого клуба. Мужик оказался правильный, и в деньгах я особо не нуждался, правда, я начал копить на свое дело и все вернулось, как было. Дело я все же открыл. После нескольких перестановок личного состава, пары смертей и кучи нервов, все же смог называться хозяином в этой конторе. С тех пор причин для... перестановок не наблюдается. Рассчитываю на Герб в ближайшем будущем, насколько ближайшее – не знаю, но до старости ждать не намерен. Могу и сейчас, в принципе, кипеш начать, но тогда, боюсь, вы первые пострадаете.

  – Мы сюда приехали не на жопе ровно сидеть, – подал голос Беркутов.

  – Зачем ты сюда приехал, я уже не уверен, – склонил голову на бок, – а вот гражданские хотят именно этого.

  – Кхм, – замялся он.

  – Смысл своих планов и чаяний я вам не скажу, рановато, но после Герба нацелюсь на клан.

  – Кхе, – чуть не подавился Щукин. – Высоко берешь.

  – Все реально, пояснять не буду, спроси у Жень-Женя. Я ему как-то объяснял.

  – Было дело, – кивнул Беркутов.

  – Главная проблема сейчас – это наша общая слабость. Даже для первого пункта, то есть Герба, а уж для клана, там и вовсе... – махнул я рукой. – Впрочем... – задумался я. – Глаза стараюсь держать открытыми, может, и появятся новые варианты.

  – Чем мне предлагаешь заниматься? – спросил Щукин.

  – Пока не знаю, – пожал плечами, – уж больно неожиданно ты появился.

  И только сейчас осознал, что общаюсь на "ты" с незнакомым человеком, который прожил больше, чем я в обеих жизнях, и пока он как минимум не работает на меня, это все же невежливо. Но старик первой же фразой в дверях настроил меня на такое обращение и ни разу не поправил. Даже намеком.

  – Да как-то так получилось, – произнес он задумчиво, уставившись в свой бокал. – А скажи-ка мне, парень, есть ли у тебя враги?

  – В целом, или насчет повоевать?

  – И то, и другое, – ответил старик.

  – Враги есть, я, правда, еще не знаю, кто они, но есть.

  – Это как? – поинтересовался Щукин.

  – На меня несколько раз напали, с жертвами, но кто это был, все еще выясняется.

  – Понятно.

  – Так вот, враги есть, есть и недоброжелатели, но с ними мне воевать сейчас не с руки. Зато есть одна мысль, которую надо обсудить всем миром, и если мы к чему-нибудь придем, то где-то через полгода-год... – замолчал я, обдумывая как об этом сказать, – можем ввязаться в войну. Полномасштабную.

  – Эка ты... – аж крякнул Щукин. – Значит, говоришь, где-то война начнется?

  – Да она постоянно где-то начинается, – усмехнулся я.

  – Это да, – подтвердил дед. – Мир жесток, – и сразу без перехода: – Знаешь, почему я пришел к тебе?

  – Могу только догадываться, – ответил я.

  – Я родился в клане, как и несколько поколений моих предков, и я привык осознавать, что вокруг меня сплоченная команда. Большая команда. Почти семья. Монолитная, со своей гордостью и честью. Что-то, за что можно умереть без страха. А сейчас... – прошелся он взглядом по потолку. – А сейчас меня окружает один страх. Оставить после себя нечего, умереть не за что, а жизнь-то кончается. Я уже давно не тот живчик, что в молодости. Завести семью, смею надеяться, еще успею, но на кого я ее оставлю? Что я вообще могу ей дать? Последний год мне хоть раз в неделю, но снится Байкал. Иногда все повторяется, как было на самом деле, но гораздо хуже, когда я во сне спасаю Главу клана... а потом просыпаюсь и сталкиваюсь с реальностью, – произнес он жестко. – Род Тюниных, куда я подался после войны, оказался не таким монолитным, как я рассчитывал. Они даже на семью с трудом тянут, что уж говорить о пришлом вроде меня. Это была просто работа, не более. Я просто дружил с главой "компании", только и всего, и, когда он сменился, оставаться там больше не было смысла. Я пойду к тебе, Сакурай, но ты должен понять – мне не нужна очередная компания, мне нужен монолитный Род. Или, на крайний случай, команда. Поэтому не сочти за оскорбление, но если мне у тебя не понравится – я просто уйду. До этого можешь всецело располагать мной, мое тебе слово, выполню все, что скажешь. Если соберусь уходить, предупрежу заранее, неожиданностью это не будет. Но окончательное решение вот прям сейчас я принять не могу. Думаю, до этой твоей войнушки смогу определиться. Само собой, на какое-то особое доверие не рассчитываю и обижаться, если что, не буду, но обещаю молчать о том, что узнаю на службе у тебя. Даю слово.

  – Пусть так, – кивнул я. – Посмотрим, что из этого выйдет. Завтра... – запнулся я. В принципе, почему бы и нет? Повод прогулять пару деньков у меня железный. – Завтра жду тебя на базе часам к шести. Жень-Жень объяснит, как добраться, ну или сам проводит, – глянул я на Беркутова.

  – Принято, – кивнул в ответ Евгений Евгеньевич.

  – Заодно и обсудим наконец мои мыслишки по поводу войны.

  Завтра надо бы навестить Кагами, узнать, угадал ли Шмитт с чаем... потом можно и к самому немцу заскочить и все-таки поговорить без свидетелей. Хотелось бы уже после обсуждения со своими, но можно и так – вдруг подскажет чего, блесну знаниями на обсуждении. Да и если Шмитт угадал, завезу подарок. Определенно, пусть не пару дней, но завтра школу я прогуляю.

  Глава 9

  Парень, что сидел отдельно ото всех, явно отдыхал после тренировки, благо спортивные клубы Дакисюро не дают спуску никому, будь ты хоть аристократ, хоть простолюдин. Вот и Урабэ Иори, несмотря на свой ранг, выкладывался на полную.

  – Все грустишь? – подошел к нему другой парень. Выглядел он хоть и младше Иори, но был на год старше.

  – Строю планы, – буркнул Иори в ответ, даже не подняв голову. Не узнать двоюродного брата по голосу он не мог.

  – Надеюсь, не на ближайшее будущее? – присел Масакуни рядом. – Сейчас бедного Сакурая лучше не трогать.

  – Сам знаю, – раздалось в ответ еще одно бурчание . – И с чего это он бедный? – поднял он все же голову.

  – А с того, что ты отделал его хорошенько. Тебе мало? – усмехнулся Масакуни.

  – Отделал... – скривился Иори. – А толку-то? Лучше б и не начинал.

  – Да уж, – качнул головой старший Урабэ, – показал он себя неплохо. Но знаешь, ты можешь выйти в ничью с ним довольно просто, – усмехнулся Масакуни, – всего-то и надо говорить всем, как ты его уважаешь за тот бой.

  – Уважаю? – аж вскинулся Иори.

  – Ну... как минимум показать, что признаешь... его силу воли, скажем так. Не надо плеваться ядом, как только услышишь его имя.

  – Да уж придется, – процедил младший из парней.

  – Эх... – вздохнул Масакуни на такой тон брата. – Постарайся, Иори. Это признак ума – если что, ставить эмоции на второе место. И что ты вообще с ним сцепился? Ну благоволит теперь тебе Шина-сан и что?

  – И ничего, – вновь поник Иори. – Пригодится в будущем. Это я младший из младших, мне и такой плюсик потом может сыграть. Да и... – замолчал парень.

  – Сказал семнадцатилетний "ветеран", – покачал головой Масакуни. – И ты правильно сделал, что промолчал, – продолжил Масакуни серьезным тоном. – Аматэру-сама, если и узнает об этом бое, разве что усмехнется. Очень надеюсь, что с Сакураем тобой эмоции овладели – лучше так, чем откровенная глупость.

  – Ты же сам...

  – Эмоции, братишка, – прервал его Масакуни, – победить очень сложно, да и не нужно, а вот думать, думать, думать и придумать какую-то хрень – гораздо хуже.

  – Я услышал, брат, спасибо, – опустил голову Иори. Может и не увидит никто, как он покраснел.

  – Я рад. Так что мой тебе совет – оставь ты этого Сакурая, не стоит он твоего внимания. А лучше и вовсе подружись.

  – Что? – вновь вскинулся Иори.

  – А что такого? Повод есть. А лишние отношения не помешают. Лучше дружить, чем воевать. Тем более, того, с кем воюешь, использовать гораздо труднее.

  – Ну уж нет, – помотал головой младшенький. – Да и было б кого использовать.

  – Как знаешь, – встал Масакуни. – Но я слышал, Кагами-сан очень хорошо к нему относится, как бы тебе это все боком не вышло. Так что поторопись со своими думами.

  – Кагами-сан? – посмотрел на стоящего рядом брата Иори.

  – Слухи, – пожал тот в ответ плечами. – Но мало ли?

  – Я... подумаю... еще...

  – Подумай, – кивнул Масакуни. – И не засиживайся, тренер уже поглядывает на тебя.

  ***

  – Дорогой? – зашла в рабочий кабинет мужа Кагами.

  – М? – поднял он голову от бумаг. – Милая, что-то случилось?

  Посторонний бы не понял, что женщина зашла не просто так, но уж Акено-то грех было ошибиться: тон голоса, сама чуть-чуть более серьезная, по особому сложены губы, немного приподнята правая бровь, руки не просто у живота, а в рукавах кимоно... муж не отмечал эти детали, он просто знал – что-то произошло, и от него чего-то хотят...

  Подойдя к рабочему столу Акено, женщина разомкнула руки, и он увидел в одной из них флешку, которую ему протягивала Кагами.

  – Я хочу, чтобы ты сделал две вещи. Во-первых посмотри на это.

  Взяв флешку в руки, Акено посмотрел на нее. Ничего такого... ага, понятно. Вставив ее в ноутбук, наследник клана увидел лишь один видео файл. Бросив взгляд на жену, он все-таки включил воспроизведение. И всего через пару минут откинулся в кресле, не отводя взгляда от экрана ноутбука.

  Чего именно нужно жене, он понял почти сразу, но все же досмотрел видео до конца.

  – И? – посмотрел он на Кагами, когда запись кончилась.

  – И во-вторых – я желаю, чтобы этот... мальчишка Урабэ был наказан!

  Желает она... Акено даже лоб потер, дабы потянуть время и отогнать воспоминания бурной молодости, когда он ухлестывал за тогда еще Гангоку Кагами. Как ни странно, но многие думали, что этот его выбор был продиктован политикой Рода, мол, только дурак станет бегать за самой стервозной барышней Токио. Да, времена тяжкие были, но о своем выборе он ни разу не пожалел. Правда вот, накатывают иногда воспоминания.

  Самое паршивое, что тогда он хоть ответить мог как полагается, а сейчас Кагами беременна.

  – Милая, – заговорил он, – это же Дакисюро, ты сама там училась и должна понимать...

  – Я отлично понимаю, – прервала она его, – что если бы не ваши с Кентой-сан интриги, мальчик бы был в клане и уж я бы позаботилась, чтобы он мог достойно ответить на подобные вызовы, – кивнула она высокомерно на ноутбук.

  – Ну какие интриги, милая, просто...

  – Я все это слышала много раз и возвращаться к этой теме не хочу, но раз уж так получилось, будь любезен нести ответственность и заботиться о таких вот, – еще один взмах подбородком, – случаях. Как ты вообще мог это допустить?!

  – Потому что я не слежу за каждым шагом Синдзи, как и ты за нашими дочерьми. У них своя жизнь и если они хотят что-то скрыть, они и так это скроют. Тут, кстати, еще и Шина засветилась, – попытался он съехать с темы.

  – И что? Причем тут Шина? Она, к слову, в отличие от Синдзи, может за себя постоять, потому, что близкие люди от нее не отворачивались.

  Опять она об этом. Сама же только что сказала, что не хочет возвращаться к теме отсутствия слежки за парнем все эти годы.

  – Она ему явно какую-то гадость сказала.

  – И что? – повторилась она. – Шина в своем праве.

  Женщины...

  – А вот Мизуки утверждает, что Шина отвесила парню смачную оплеуху на глазах у всей школы.

  – Оу. – если и есть такое понятие как "стервозное удивление", то Кагами сейчас его изобразила. – И почему же ты не наказал ее за это?

  – Я... – запнулся муж.

  Не мог он ей сказать, что Кента запретил трогать внучку. Может он один тут дурак, а эти двое что-там понимают?

  – Да-да, я слушаю, – не дождалась ответа Кагами.

  – Ну, они же не чужие друг другу, это их личные разборки, – практически проблеял мужчина.

  – Тогда что ты мне мозги паришь?

  – Но это ведь результат тех самых разборок, – не выдержал Акено, слегка подняв тон.

  – Ты мне еще покричи, – нахмурилась женщина.

  Вот тут она немного перегнула палку и поняла это, когда муж сам нахмурился и слегка поджал губы. Правда, в том состоянии, в котором она была, Кагами этот факт просто отметила, не более.

  – По твоему, виноваты кто угодно, кроме наших детей? – спросил Акено сухо.

  – Всегда, – отрезала женщина. – Иначе какие мы родители? Шина, Мизуки и Синдзи всегда будут правы.

  На то, что Синдзи не их сын, оба решили не обращать внимания.

  – Но здесь налицо конфликт между Шиной и Сином, – произнес Акено. – И данную ситуацию спровоцировала именно Шина.

  – Дорогой, – перешла на такой же сухой тон Кагами, – Шина была неправа всего один раз – на твоем дне рождения и за это, она уже хорошенько получила. Подозреваю, не только от меня. Та ситуация, которая сложилась между этими двоими после – уже совсем другой разговор. Совсем. Новая веха. Нельзя постоянно вспоминать изначальную ошибку и постоянно пороть ребенка за то, что происходит теперь, но из-за того случая. Все, наказание было и прошло. Забыли. В том, что происходит сейчас, виноваты оба, но не из-за каких-то ошибок, а потому что – глупые дети. И будь уверен, я не пустила все на самотек как ты, а пытаюсь сделать хоть что-то, дабы их примирить. Но вот Урабэ... этот мелкий поганец "ветеран", – прошипела она под конец. – Какого демона он вызвал на бой заведомо более слабого... куда более слабого соперника? И не кого-нибудь, а моего Синдзи! Он виновен просто потому, что влез в эту свару со своим рангом. Так этот паршивец еще и не слишком-то сдерживался. Нет ума соизмерять силу – будешь наказан. Как ты вообще можешь сидеть тут спокойно и ничего не делать?

  Это да, трудно спорить с тем, что парню сильно досталось. Переведя взгляд с жены, на экран ноутбука, Акено постучал пальцем по столу.

  – Отделали Синдзи прилично, – согласился он с Кагами, – но не чрезмерно, иначе он бы после первого же удара не встал. Он же... – покрутил мужчина ползунок перемотки времени видеоплеера. – Удары сильные, несомненно, но повторюсь, – посмотрел Акено на жену, – Син бы не встал, будь все так страшно. Да, ему накостыляли, но это Дакисюро.

  – Значит, вмешиваться ты не собираешься, – констатировала Кагами.

  – Я не могу, милая, – вздохнул Акено. – По целому ряду причин. Тут и принадлежность Урабэ к нашему клану и то, что происходило все по правилам и в Дакисюро и то, что подобным действием мы просто подставим Синдзи. Сейчас совсем нежелательно показывать... покровительства клана к нему. Но последнее, – поймал он взгляд Кагами, – только между нами, жена моя.

  – Значит так, да? – опустила она голову. – Значит этого мальчишку ты трогать не будешь, да?

  – Не буду, – насторожился наследник клана Кояма.

  – Что ж, тогда этим займусь я.

  – Милая... – начал муж.

  – Не волнуйся, – высокомерно заявила жена, – я тебя услышала и сделаю как должно. Никто не пострадает.

  Акено только и оставалось головой покачать – "Девятихвостая" Кагами на тропе войны. Вот ведь демоновы какашки.

  ***

  Устало положив сумку с вещами в шкаф, Мизуки упала на кровать и больше не двигалась. Не хотелось. То, что произошло сегодня днем, ей крайне не понравилось. Когда об этом говорил дед, все звучало нормально и логично, даже какое-то время после все было нормально. Но время шло, и под конец занятий в клубе девочка успела взвинтить себя до крайности. Подставлять Сина оказалось как-то слишком... мерзко. Вроде мелочь, вроде ничего такого, но даже такая малость может ему сильно аукнуться. По идее, это должно было оказаться началом серии подстав, но получилось так, что Мизуки споткнулась на старте.

  Чертов старик! И надо же было ей согласиться. Смысл уговора был прост как сто йен – показать всем желающим, что клан Кояма благоволит парню. Не Мизуки, не Акено, а клан в целом. Поэтому она и воспользовалась ситуацией, когда их компания сегодня днем тормознула на границе квартала. Всего и надо было дать добро Сину и остаться позади для всех остальных. Теперь, как ни крути, именно он привел, на минуточку, в клановый квартал толпу подростков из чужих Родов. Типа клан позволяет ему подобное. Мелочь, даже сейчас Мизуки признает, что это мелочь, но из таких вещей и формируется образ человека и отношение к нему.

  Нет уж, хватит, один раз поддалась на уговоры деда, больше такого не произойдет. Ну не будет Син частью клана, и что? Они перестанут быть друзьями? Конечно нет. Хотя... теперь и не понятно уже. Если Кента в разговоре с ним упомянет этот момент, как минимум доверие Сина она потеряет.

  Все демоны христианского мира, как же мерзко! И что теперь делать? Как быть?

  Спросить совета у мамы? Нельзя. Ее сейчас беспокоить никак нельзя, да и бессмысленно идти к ней с подобной проблемой – если дело касается главы Рода и клана, она ничем помочь не сможет. Тут только отец может сделать хоть что-то. Точно, уж папка обязательно ей поможет, подскажет как быть. Папан у нее мировой, что угодно решит!

  Вот так и получилось, что после десяти минут метаний и перекатываний по кровати, почти разрыдавшаяся Мизуки устроила скрытное перемещение по дому в поисках отца. Показываться матери не стоило, Кагами враз бы просекла, что у дочери что-то не так, а уж все выпытать у нее смогла бы вообще без проблем. Шина тут еще где-то шляется. Она бы выпытывать ничего не стала, а вот матери доложить – это запросто. Про деда нельзя забывать.

  Права, она совсем забыла про служанок, и когда одна из них обратилась к крадущейся девушке, не ожидавшая этого Мизуки чуть до потолка не подпрыгнула.

  – Ну что еще?! – прошипела девочка.

  – Вам что-то надо, Кояма-сан? – спросила неуверенно женщина.

  – Не надо ничего. Не видишь, я тут в шиноби играю? Блин. И кстати, – задумалась неожиданно рыжая, – раз шиноби заметили, надо ли мне убрать свидетеля?

  – Э, Кояма-сан? – еще более неуверенно спросила служанка.

  – А-а-а... боги с тобой, иди куда шла. Но меня ты не видела.

  – Все поняла, Кояма-сан, исчезаю.

  – Стой! – протянула в ее сторону руку Мизуки. – Сначала скажи, где отец.

  Вот так она и оказалась перед кабинетом Акено. Постояла у двери, набираясь храбрости, заодно проверяя один он там или нет, благо раздвижные двери тонкие, и осторожно отодвинула ее в сторону.

  – Пап? – заглянула она к отцу. И неожиданно даже для себя все же расплакалась. Сначала зашмыгала носом, а уж потом и вовсе расклеилась.

  – Мизуки? – поднялся из-за стола Акено. – Что случилось? Кто тебя обидел милая?

  – Я... я...

  – Ну что за день такой? – вздохнул мужчина подходя к дочери. – Ну же, милая, не плачь, – обнял он девочку, – ну что ты, право слово, – гладил он ее по голове.

  После того, как он все же смог успокоить Мизуки, – ну или она просто выплакалась, парочка расселась по креслам.

  – Итак, родная, что же у тебя случилось? – спросил Акено. – Нечасто тебя плачущей можно увидеть.

  И она рассказала. Шмыгая носом, запинаясь, краснея, выложила отцу все. Почти все.

  – И что тебе дед за это пообещал? – покачал он головой, когда дочь замолчала.

  – Ну... – отвернулась Мизуки. – Тут такое дело...

  – Да-да, внимательно тебя слушаю, – заинтересовался наследник клана.

  – Он сказал, – пробубнила дочь в сторону, – что когда Синдзи окажется в нашем клане, он... он будет моим, – совсем засмущалась девушка.

  – Что? Дочь, ты что, влюбилась в Сина?

  – Да не, пап, – отмахнулась Мизуки. – Ничего такого. Но это же Синдзи! – воскликнула она. – А так, он будет моим Синдзи... – заелозила она в кресле.

  – Он для тебя вещь, что ли? – вздохнул, в который уже раз за сегодня, Акено.

  – Конечно нет! – возмутилась в ответ дочь. – Просто... ну... это... круто же...

  – Ох, Мизуки, – потер лоб мужчина. – Какая же ты все-таки пигалица. Шестнадцать лет уже, а размышляешь категориями маленькой девочки.

  – И что теперь? – вновь зашмыгала носом означенная девочка. – Мы же теперь с ним поссоримся. Я теперь как Шина буду?

  – Нет, – хмыкнул Акено, – до сестры тебе далеко. Ладно, ситуацию я понял. Можешь не волноваться, с этим мы как-нибудь разберемся, невелика беда. С Сином я поговорю, а ты... знаешь, проблема довольно просто решается... – потер он подбородок. – Даже в плюс можно выйти... – пробормотал себе под нос мужчина. – Когда я поговорю с Синдзи, дам тебе отмашку. Ты же должна будешь пригласить к нам его друзей. Можно тех же самых, можно еще кого-нибудь. Только не забудь упомянуть при этом... что-нибудь вроде "опять приглашаю". Понимаешь? Именно ты вновь приглашаешь к нам гостей. Только проследи, чтобы там были не только Охаяси.

  – Сделаю! – воодушевилась Мизуки. – А именно к нам или к Синдзи?

  – Эм... в квартал, – ответил Акено. – Не уверен, что они вот так запросто согласятся посетить наш дом. Так что к Синдзи.

  – А он согласится? – задала очередной вопрос девушка. – Син может и упереться.

  – Не упрется, – усмехнулся Акено. – Парень он умный, поймет, кому это больше всех надо. Уж я позабочусь об этом. Главное – не говори ему про деда. Это только твоя ошибка, по недомыслию. Поняла?

  – Мизуки глупая и рыжая. Плохая Мизуки.

  ***

  На следующий день, изображая общее недомогание, что мне легко давалось еще со времен школы, когда я пытался от нее отмазаться перед матерью, я зашел к Кояма. Дождался, когда младшие уйдут в школу, и зашел.

  – Всем приве-е-е... – начал я с порога. Надо же было хоть что-то сказать. – О, здравствуйте, – кивнул я служанке. – Не подскажете, где Кагами-сан?

  – Прошу, Сакурай-сан, – указала она рукой в глубь дома, не забыв поклониться, – я провожу вас.

  Нашлась Кагами в одной из гостиных, если по домашнему – "в комнате с телеком". Она тут одна такая. Шла служанка как-то уж слишком... степенно, явно, чтобы другая успела предупредить хозяйку.

  – Здрасте, Кагами-сан, – улыбнулся я. – Если и дальше продолжите хорошеть день ото дня, Акено-сану придется запереть вас здесь навечно, чтобы не украли ненароком.

  – Ох, Синдзи, – покачала она головой улыбаясь. – Присаживайся, – похлопала по дивану рядом с собой. – Слышала, ты опять подрался?

  – "Драка", звучит слишком по дворовому, – сел я рядом. – Предпочитаю – вышел на спарринг и уступил.

  – "Уступил" – слишком благородно по сравнению с тем, что с тобой сотворили, – поджала губы женщина. – Дай я тебя обниму.

  М? Что за нежности?

  – Ну что вы, Кагами-сан, – изобразил я смущение, – не все так страшно.

  – Как ни странно, – отстранилась она от меня.

  Ой. Для сильно побитого парня я даже не напрягся, когда она занялась обнимашками. А должен был. Хитрая какая.

  – Так я и пытаюсь всех в этом убедить, только не верят почему-то.

  – Тогда почему в школу не пошел? – задала вопрос женщина.

  М-да, расслабился. С матерью в детстве тоже редко прокатывало.

  – Как бы это... на всякий случай.

  – Самостоятельность плохо на тебя сказывается, Синдзи. Нельзя прогуливать школу.

  – А я, кстати, ответ от герра Шмитта принес.

  На такой грубый перевод темы Кагами только хмыкнула.

  – Что ж, и до чего дошел твой немец?

  – Говорит, это был "Эльфийский цветок".

  – Оу. Ну надо же, – приложила она ладонь к щеке. – угадал. Придется выдать ему награду. Чуни! – произнесла она громко.

  – Слушаю, Кагами-сама, – не прошло и десяти секунд, как перед ней склонилась одна из служанок.

  – Принеси нам шкатулку "Савамори агику", ту что без лака.

  – Как прикажете, Кагами-сама, – ответила она, не разгибаясь. И тут же испарилась.

  – Как вы их... выдрессировали-то.

  – Клуши, – фыркнула она в ответ.

  – Они просто выполняют свою работу, – заметил я осторожно.

  – Причем плохо, – припечатала женщина.

  И я решил промолчать. Извините, дамы, но спорить ради вас с Кагами я не намерен.

  Вернувшаяся служанка поставила шкатулку на стол, на который указала хозяйка дома и тут же удалилась.

  – И что это? – кивнул я на стол.

  – Чай, – пожала плечами Кагами. – Редкий чай, – добавила она. – Более редкий, чем "Эльфийский цветок", но при этом более известный. Многие слышали о легендарном "Савамори агику" клана Акэти, но мало кто пробовал.

  – А у вас, я смотрю, неплохие отношения с этим кланом, – протянул я.

  – Сотрудничаем уже лет сто, – кивнула она на мои слова. – А род моего отца – все триста. Так что я вполне могу обеспечить семью высококлассным чаем.

  – И меня заодно, – хмыкнул я, вспоминая про тот чай, что она спрятала у меня дома.

  – Ты практически член семьи, – пожала в ответ плечами Кагами.

  Обыденно так. Я много раз слышал эти слова, но только сейчас начал осознавать, что для некоторых в семействе Кояма все гораздо серьезней. Будь я действительно ребенком, осознал бы раньше, а так... увы мне, все меряю в ценностях, которыми готовы пожертвовать ради тебя другие. А тут и вовсе, вроде чай всего лишь, а вещь-то статусная. Не в деньгах даже дело. Меня снабжают статусными вещами просто между делом, не обращая внимания на то, что я в этом чае ни бум-бум.

  – И я это действительно ценю, Кагами-сан. Пусть порой так и не кажется.

  – Ох, Син-тян, – вновь обняла она меня. – Ты порой такой дурачок.

  – Вау, – неожиданно раздался голос Акено, – у меня уводят жену в моем же доме. Куда катится мир?

  – Он, по-крайней мере, – отстранилась с усмешкой Кагами, – не забывает делать комплименты.

  – Синдзи просто тренируется на тебе, – присел в соседнее кресло мужчина, – ему же еще жену искать.

  – Синдзи? – повернулась ко мне Кагами.

  – Он врет, Кагами-сан, – ответил я быстро. – Тренируюсь я в школе на девочках. А с вами я не комплименты делаю, а констатирую факты, отдавая должное вашей красоте.

  – Слышал? – повернулась Кагами к мужу. – Учись.

  – А вы, я смотрю, тоже прогуливаете, Акено-сан?

  – Окстись, Синдзи, я же начальник! – возмутился Акено. – Начальники не прогуливают, они работают там, где находятся.

  – Ясно с вами все, – улыбнулся я.

  – А это что? – потянулся он к шкатулке на столе, благо он рядом с ним находился. – Ого, – протянул он, подняв крышку, – Кагами-тян решила достать свою заначку?

  – Это награда за проигранный спор, Синдзи заберет чай с собой.

  – Ась? – не понял Акено.

  – Я потом расскажу, – отмахнулась его жена.

  – Ты как, сегодня поужинать с нами, Син? – спросил Акено, отставляя шкатулку в сторону. – Давно мы все вместе не сидели.

  – Да как бы...

  – И правда, – прервала меня Кагами. – Надо будет сегодня проследить за служанками.

  – Э... почему бы и нет? – вынужден я был ответить согласием.