Текст книги "Полководцы 1812 года, книга 2"

Автор книги: Николай Копылов

ПОЛКОВОДЦЫ 1812 ГОДА. Книга 2
Раевский Николай Николаевич
Милорадович Михаил Андреевич
Ермолов Алексей Петрович
Александр I Благословенный
Паскевич Иван Федорович
Давыдов Денис Васильевич

Раевский Николай Николаевич

Сражения и победы

Русский полководец, герой Отечественной войны 1812 года, генерал от кавалерии (1813).

«Свидетель Екатерининского века, памятник двенадцатого года, человек без предрассудков, с сильным характером и чувствительный, он невольно привлекает к себе всякого, кто только достоин понимать и ценить его высокие качества», – сказал о нем Пушкин. В Зимнем дворце в Петербурге в 1819 г. началось создание «Военной галереи», где помещены портреты свыше трехсот генералов, участников Отечественной войны 1812 года. Они были написаны английским художником Доу и его помощниками. А. С. Пушкин отозвался о ней следующими строками:

 
«У русского царя в чертогах есть палата:
Она не золотом, не бархатом богата;
Не в ней алмаз венца хранится за стеклом;
Но сверху донизу, во всю длину, кругом,
Своею кистию свободной и широкой
Ее разрисовал художник быстроокой.
Тут нет ни сельских нимф, ни девственных мадон,
Ни фавнов с чашами, ни полногрудых жен,
Ни плясок, ни охот, – а все плащи, да шпаги,
Да лица, полные воинственной отваги.
Толпою тесною художник поместил
Сюда начальников народных наших сил,
Покрытых славою чудесного похода
И вечной памятью двенадцатого года»
 

Н. Н. Раевский навечно занял в этой галерее свое особое почетное место.

Николай Николаевич Раевский родился в селе Болтышка Чигиринского уезда Киевской губернии. Его отец Николай Семенович, тридцатилетний герой, боевой полковник, о подвигах которого был наслышан сам фельдмаршал Румянцев, умер в 1771 г. от ран в Яссах в самые драматические дни первой екатерининской русско-турецкой войны 1768–1774 гг., так и не узнав о рождении сына. Так, на примерах павших в бою закладывались военные традиции семьи Раевских. Судьбу отца повторил его старший сын, любимец Суворова Александр Николаевич, погибший в 1790 г. в победном штурме Измаила, когда с отрядом смельчаков прорвал турецкую оборону. Николай стал достойным продолжателем дела отца и старшего брата.

Будучи внучатым племянником знаменитого фаворита императрицы Екатерины II Г. А. Потемкина и воспитываясь в доме деда по матери сенатора Н. Б. Самойлова, Николай Раевский получил прекрасное домашнее образование. В 1774 г., по обычаям того времени, был приписан сержантом к Семеновскому гвардейскому полку, куда и поступил служить в чине прапорщика в 1786 году. Всемогущий фаворит так наставлял сидящего у него на коленях внучатого племянника: «…Во-первых, старайся испытать, не трус ли ты; если нет, то укрепляй врожденную смелость частым обхождением с неприятелем…» Вскоре юному Раевскому довелось понюхать пороху, приняв участие в войне с Турцией 1787–1791 гг. При этом протекция главнокомандующего русской армии, влиятельного Потемкина была весьма кстати, хотя фельдмаршал прикомандировал его к одному из казачьих полков с приказом «употреблять в службу как простого казака, а потом уже по чину поручика гвардии».

Он быстро продвигается по службе, и уже к 1793 г. 22-летний Раевский, награжденный орденами Святого Георгия IV степени и Святого Владимира IV степени, имеет чин полковника, а вскоре получает под командование Нижегородский драгунский полк, расквартированный в Молдавии. Под его начало служить туда приехал будущий «проконсул» Кавказа, а тогда совсем молодой 16-летний капитан А. Н. Ермолов. Военные походы следуют один за другим. Раевский отличился в 1792 г. в ряде сражений польской кампании, вместе с Ермоловым принял участие в персидском походе 1796 г. В эти же годы он обрел свое семейное счастье, женившись в 1794 г. на внучке М. В. Ломоносова Софье Алексеевне Константиновой.

Смерть Екатерины II в 1796 г. и последовавшее за тем воцарение ее сына Павла изменило жизнь Николая Николаевича. Ему, как и многим его сверстникам – любимцам екатерининских фаворитов, не удалось избежать опалы нового императора. Лишь после того как в марте 1801 года Павел был убит заговорщиками, он был возвращен на службу. Александр I пожаловал ему чин генерал-майора. Но в декабре 1801 г. Раевскому вновь пришлось уйти в отставку, на этот раз по собственному желанию – обрести радости счастливой семейной жизни в сельском уединении. Супруга подарила ему второго сына и пять дочерей.

Вновь генеральский мундир Раевский надел лишь в 1807 г., сразу же окунувшись в военные сражения. Это и война с Наполеоном, где он, командуя егерской бригадой в авангарде армии Багратиона, отличился в боях под Гельсбергом и Фридландом; в следующем 1808 г. он прекрасно показал себя в ходе войны со Швецией, за что получил чин генерал-лейтенанта; в русско-турецкой войне 1806–1812 гг., командуя 11-й пехотной дивизией, Раевский принял участие в штурме Силистрии и Шумлы. Лишь ссора Раевского с главнокомандующим графом Н. М. Каменским привела к его высылке из дунайской армии.

Не обойден Раевский и наградами. В 1807 г. он получает орден Святого Владимира III степени и Святой Анны I класса, в 1808-м – орден Святого Владимира Большого Креста, в 1810-м, после взятия крепости Силистрия, он был награжден золотой шпагой с алмазами и надписью «За храбрость».

В 1811 г. Николай Николаевич Раевский получает под свое командование 26-ю пехотную дивизию, сосредоточенную на западной границе, а в апреле 1812 г. под его начало был передан 7-й пехотный корпус, входящий во 2-ю Западную армию П. И. Багратиона. В этой должности он встретил вторжение наполеоновской армии 1812 года.

Салтановка

12 (24) июня 1812 г. «великая армия» Наполеона перешла реку Неман – западную границу Российской империи. Через четыре дня французские войска заняли г. Вильно. Русская армия начала отступление, избегая крупного сражения. Первоначально против Наполеона действовали две русские армии. 1-я, под командованием М. Б. Барклая-де-Толли, насчитывавшая около 128 тыс. человек, и прикрывала петербургское направление. 2-я, под командованием П. И. Багратиона в составе 52 тыс. человек, была сосредоточена на московском направлении.

Наполеон рассчитывал разбить рассредоточенные русские армии поодиночке, планируя завершить войну в течение одного-двух месяцев. С этой целью он начал стремительно продвигаться вглубь страны, стараясь не дать русским армиям, разрыв между которыми был около 100 километров, соединиться. В свою очередь, Багратион попытался прорвать фронт французов для соединения с 1-й армией. Он приказывает генералу Раевскому идти к Могилеву.

10 (22) июля 1812 года 7-й пехотный корпус генерала Раевского сосредоточился у деревни Салтановка. Всего под его командованием было 17 тыс. человек при 84 орудиях. Русским войскам противостоял 26-тысячный корпус маршала Даву. Раевский поручил 26-й дивизии И. Ф. Паскевича обойти позицию французов слева по лесным тропам, сам же он намеревался одновременно атаковать основными силами по дороге вдоль Днепра. Паскевич с боем вышел из леса и занял деревню Фатово, однако неожиданная штыковая атака 4 французских батальонов опрокинула русских. Завязался бой с переменным успехом; французам удалось остановить натиск Паскевича на своем правом фланге. Обе стороны разделял ручей, протекающий в этом месте по окраине леса параллельно Днепру.

Сам Раевский атаковал фронтальную позиции французов 3 полками в лоб. Смоленский пехотный полк, наступая по дороге, должен был овладеть плотиной. Два егерских полка (6-й и 42-й) в рассыпном строю обеспечивали наступление на плотину. В ходе атаки колонну Смоленского полка в правый фланг опасно контратаковал батальон 85-го французского полка. Командир Смоленского пехотного полка полковник Рылеев был тяжело ранен картечью в ногу. В критический момент боя Раевский лично возглавил атаку, повернул колонну и отбросил французский батальон за ручей.

Очевидец боя, барон Жиро из корпуса Даву, так рассказал о его начале: «Налево у нас был Днепр, берега которого в этом месте очень топки; перед нами находился широкий овраг, в глубине которого протекал грязный ручей, отделявший нас от густого леса, и через него перекинут был мост и довольно узкая плотина, устроенная, как их обыкновенно делают в России, из стволов деревьев, положенных поперек. Направо простиралось открытое место, довольно бугристое, отлого спускавшееся к течению ручья. Вскоре я прибыл к месту, откуда наши аванпосты перестреливались с неприятельскими, выставленными по ту сторону оврага. Одна из наших стрелковых рот поместилась в деревянном доме у въезда на плотину, проделала в нем бойницы и сделала из него таким путем нечто в роде блокгауза, откуда стреляли по временам во все что показывалось. Несколько орудий были поставлены наверху оврага так, чтобы стрелять ядрами и даже картечью в неприятеля, который попытался бы перейти его. Главные силы дивизии были построены в открытом месте направо от дороги и налево примыкали к дивизии Компана. <…> До десяти часов ничего не произошло серьезного, так как неприятель почти не показывался; но в этот именно час мы вдруг увидали выходящими из лесу и сразу в несколько местах, весьма близких друг от друга, головы колонн, идущих сомкнутыми рядами, и казалось, что они решились перейти овраг, чтобы добраться до нас. Они были встречены таким сильным артиллерийским огнем и такой пальбой из ружей, что должны были остановиться и дать себя таким образом громить картечью и расстреливать, не двигаясь с места, в продолжение нескольких минут; в этом случае в первый раз пришлось нам признать, что русские действительно были, как говорили про них, стены, которые нужно было разрушить».

К полудню к месту боя прибыл маршал Даву и взял командование на себя. Все попытки французов обойти отряд Раевского оставались безуспешными. Известный историк Е. В. Тарле писал: «23 июля Раевский с одним (7-м) корпусом в течение десяти часов выдерживал при Дашковке, затем между Дашковкой, Салтановкой и Новоселовым упорный бой с наседавшими на него пятью дивизиями корпусов Даву и Мортье». В наиболее тяжелый и, казалось, безвыходный момент боя у деревни Салтановка, генерал Раевский взяв за руки своих двоих сыновей, старшему из которых, Александру, едва исполнилось семнадцать лет, и пошел с ними в атаку. Сам Раевский это опровергал – его младшему сыну было всего одиннадцать, но сыновья действительно находились в его войсках. Тем не менее героизм генерала поднял колонны русских солдат, а имя генерала после этого боя стало известно всей армии.

На следующий день Даву, укрепив позиции, ожидал нового нападения. Но Багратион, видя невозможность прорыва через Могилев, переправил армию через Днепр и форсированным маршем двинулся к Смоленску. Когда Даву наконец спохватился, 2-я армия была уже далеко. План Наполеона окружить русскую армию или навязать ей генеральное сражение не удался.

Николай Николаевич Раевский был, как и его прямой начальник Багратион, любимцем солдат. Поведение под Дашковкой было для него обычным в тяжелые минуты боя. Это не мешало Николаю I впоследствии оставить без малейшего внимания все ходатайства старого генерала за своего зятя, декабриста Волконского. Войско Раевского ничуть не уступало своему командиру. Вот что доносил скупой на похвалы Раевский своему начальнику Багратиону после битвы между Салтановкой и Дашковкой: «Я сам свидетель, что многие офицеры и нижние чины, получив по две раны и перевязав их, возвращались в сражение, как на пир. Не могу довольно выхвалить храбрости и искусства артиллеристов: все были герои». В. А. Жуковский так воспел этот подвиг:

 
«Раевский, слава наших дней,
Хвала! Перед рядами
Он первый грудь против мечей
С отважными сынами»
 

В память о бое при Салтановке была воздвигнута часовня-памятник. Сегодня она отреставрирована. Красивая легенда о храбром генерале Раевском, который впереди войск вел в бой своих сыновей, отражена в написанной в 1912 г. картине художника-баталиста Н. С. Самокиша.

Подвиг солдат Раевского под Салтановкой. Художник Н. С. Самокиш. 1912 г.

Смоленск

3 августа 1812 г. армия Багратиона соединилась в Смоленске с армией Барклая-де-Толли. Началось знаменитое смоленское сражение. Наполеон решил зайти в тыл Барклаю, обойдя его левый фланг с юга, для чего форсировал Днепр западнее Смоленска. Здесь на пути авангарда французской армии оказалась 27-я пехотная дивизия генерала Д. П. Неверовского, прикрывающая левый фланг русской армии. Наполеон послал против 8-тысячной русской дивизии 20-тысячную кавалерию Мюрата.

Оборона Смоленска. Художник П. А. Кривоногов. 1966 г.

Упорное сопротивление, оказанное дивизией Неверовского под Красным, на целые сутки задержало наступление французов на Смоленск и дало время перебросить к городу корпус генерала Раевского. В первый день сражения под Смоленском его корпус практически один героически оборонял город от превосходящих сил Наполеона, а на следующий день его войска были заменены корпусом генерала Дохтурова. Угроза полного разгрома русской армии была предотвращена. Впереди было легендарное Бородино.

Батарея Раевского

29 августа командование русской армией принял Михаил Илларионович Кутузов. 7 сентября в 120 км от Москвы на Бородинском поле под его руководством было дано сражение, ставшее центральным событием всей войны. В центре расположения русской армии возвышалась господствующая Курганная высота. Именно ее было доверено защищать 7-му корпусу генерала Раевского, а в историю она вошла как «батарея Раевского». В знаменитом романе Л. Н. Толстого «Война и мир» мы читаем: «Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre (большого редута, рокового редута, центрального редута) место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции. Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами месте стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов. В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении».

Действительно, в ходе битвы после захвата багратионовых флешей основная борьба развернулась за центр русской позиции – батарею Раевского, которая в 9 и 11 часов утра подверглась двум сильным атакам противника. Во время второй атаки войскам Э. Богарне удалось овладеть высотой, но вскоре французы были выбиты оттуда в результате успешной контратаки нескольких русских батальонов, возглавляемых генерал-майором А. П. Ермоловым. «Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля. Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более», – писал Л. Н. Толстой.

В полдень Кутузов направил казаков генерала от кавалерии М. И. Платова и кавалерийский корпус генерал-адъютанта Ф. П. Уварова в тыл левого фланга Наполеона. Рейд русской конницы позволил отвлечь внимание Наполеона и на несколько часов задержал новый штурм французами ослабленного русского центра. Воспользовавшись передышкой, Барклай-де-Толли перегруппировал силы и выставил на переднюю линию свежие войска. Лишь в два часа дня наполеоновские части предприняли третью попытку овладеть батареей Раевского. Действия наполеоновской пехоты и конницы привели к успеху, вскоре французы окончательно захватили и это укрепление. В плен к ним попал руководивший обороной раненый генерал-майор П. Г. Лихачев. Русские войска отошли, но прорвать новый фронт их обороны противник так и не смог, несмотря на все усилия двух кавалерийских корпусов. Потери десятитысячного корпуса Раевского, которому пришлось выдержать удар двух первых атак французов на батарею, были огромными. По признанию самого Раевского, после боя он мог собрать «едва 700 человек». За героическую оборону Курганной высоты Раевский был представлен к награждению орденом Александра Невского. Кутузов, узнав о больших потерях, – 45 тыс. человек, отказался возобновить битву, приказав начать отступление к Москве. На военном совете в Филях, состоявшемся 13 сентября, Раевский, так же как и главнокомандующий М. И. Кутузов, высказался за оставление Москвы.

Отказ пленного русского генерала П. Г. Лихачева принять шпагу из рук Наполеона. Хромолитография А. Сафонова. Начало XX века

Именно на кургане Раевского в 1839 г. по проекту архитектора А. Адамини был установлен основной памятник Бородинскому сражению, варварски разрушенный в 1932 г. и восстановленный лишь в 1987 г. Именно у его подножия по инициативе Д. В. Давыдова был перезахоронен прах П. И. Багратиона, одного из величайших героев 1812 года, близкого друга и командира Раевского.

Изгнание Наполеона. Заграничный поход

2 сентября 1812 г. французская армия вступила в Москву. Однако занятие города не принесло пользы Наполеону. Уже через месяц император был вынужден оставить сожженный город. 19 октября французская армия начала отступление в сторону Калуги. Кутузов направил свою армию к Малоярославцу, где 12 октября произошло второе по значимости после Бородина сражение Отечественной войны. Город восемь раз переходил из рук в руки, и хотя в итоге он был занят французами, Наполеон все же вынужден был отказаться от движения на юг и повернуть на разоренную войной Старую Смоленскую дорогу. Началось отступление «великой армии». Под Малоярославцем Раевский вместе с Дохтуровым удачно защищал калужскую дорогу, а в сражении под Красным отчаянные атаки французов разбились о боевые порядки Раевского. За действия под Малоярославцем он был награжден орденом Св. Георгия 3-й степени. Вскоре после сражения под Красным Николай Николаевич был вынужден оставить армию. Сказались и постоянное перенапряжение сил, и многочисленные контузии и ранения. В строй он смог вернуться только спустя полгода.

Отступление Наполеона из России. Художник Е. Коссак. 1827 г.

В 1813 г. Раевский участвовал в сражениях под Бауценом, Дрезденом, Кульмом, Лейпцигом, во время которого был ранен в грудь, но оставался на лошади до конца битвы. Примечательно, что в лейпцигской битве, будучи адъютантом Раевского, участвовал известный русский поэт Константин Николаевич Батюшков. В 1814 г. под Бар-Сюр-Обом генерал командовал армией вместо раненого графа Витгенштейна; под Арсисом после кровопролитной битвы первым вошел в город, а затем преследовал неприятеля до Парижа.

Поэты и декабристы

После 1821 г. благоволение императора Александра к Раевскому постепенно сошло на нет. Дело в том, что к российскому императору поступали сведения о наличии в России тайных обществ, а Н. Н. Раевский назвался одним из идейных вождей этих организаций. Эти обвинения были беспочвенны, но недоверие царя к генералу росло. В 1824 г. Раевский подал в отставку. И хотя никаких идейных и организационных связей с участниками будущих событий 14 декабря 1825 г. генерал не имел, его высокий нравственный авторитет позволял членам Южного и Северного общества рассматривать его кандидатуру как будущего члена временного российского правительства. Да и среди его родственников были крупные фигуры декабристского движения, прежде всего два его зятя – М. Ф. Орлов и С. Г. Волконский. Племянницы Раевского, сестры Бороздины, также вышли замуж за будущих участников заговора.

Однако само восстание стало для генерала полной неожиданностью. Близких ему людей одного за другим увозили казенные экипажи. Кратковременному аресту подверглись и два его сына. Раевский прибыл в Петербург, новый император окружил его показным вниманием и даже сделал членом Государственного совета. Тяжело генерал пережил отъезд в ссылку вслед за мужем своей дочери Марии Николаевны Волконской.

Н. Н. Раевский на Аллее генералов – участников Смоленского сражения

Здоровье генерала ухудшалось, и в 1829 г. он скончался. Друг генерала А. С. Пушкин выпросил для его вдовы С. А. Раевской пенсион в размере 12 тыс. рублей, написав соответствующее письмо к А. X. Бенкендорфу.

Вишняков Я. В., к.и.н., доцент

кафедры всемирной и отечественной

истории МГИМО (У) МИД России.