Текст книги "Свадьба"
Автор книги: Николас Спаркс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– У них есть хобби?
Я задумался над этим вопросом и живо представил себе родителей.
– Мама любит писать письма редактору «Вашингтон пост», – сказал я. – Думаю, она хочет изменить мир. Она всегда на стороне угнетенных, и, разумеется, идеи по переустройству вселенной у нее не иссякают. Она пишет как минимум по письму в неделю. Конечно, их не все печатают, но те, что публикуют, она вырезает и наклеивает в альбом. А папа… он очень спокойный. Любит строить кораблики в бутылке. За эти годы, наверное, построил несколько сотен. Когда на полках не остается места, он дарит кораблики школам. Дети обожают такие штуки.
– Ты тоже этим увлекаешься?
– Нет, это папино хобби. Он никогда меня не учил. По его словам, у каждого должно быть собственное занятие. Впрочем, он разрешал наблюдать, как он это делает, только ничего не трогая при этом.
– Как грустно.
– Грустно? А я об этом не задумывался. Другого положения дел я не знал, и мне нравилось. Тихо, зато интересно. Отец мало говорил за работой, но было так приятно просто проводить время рядом с ним.
– Он играл с тобой в салочки? Катался на велосипеде?
– Нет. Он вообще не любил проводить время на улице. Занимался только своими корабликами. У него я научился терпению.
Джейн потупилась, глядя себе под ноги; видимо, она вспоминала собственную семью.
– Ты единственный ребенок? – вдруг спросила она.
Хотя я никому еще об этом не говорил, мне вдруг захотелось объяснить ей почему. Я хотел, чтобы Джейн знала все.
– У мамы больше не могло быть детей. Когда я родился, у нее случилось какое-то кровоизлияние, и врачи сказали, что рожать дальше было слишком рискованно.
Джейн нахмурилась:
– Мне очень жаль.
– Наверное, ей тоже.
Мы приблизились к университетской часовне и ненадолго остановились, чтобы полюбоваться архитектурой.
– Кажется, такого откровенного разговора у нас с тобой еще не было, – сказала Джейн.
– Возможно, такого откровенного разговора у меня еще не было ни с кем.
Краешком глаза я заметил, как она заправляет за ухо прядь волос.
– Наверное, теперь я понимаю тебя чуть лучше, – произнесла Джейн.
Я помедлил.
– Это хорошо?
Джейн обернулась ко мне, и я вдруг понял, что уже знаю ответ.
То, что было дальше, почти полностью улетучилось из моей памяти. Помню лишь, что сначала я взял Джейн за руку, затем нежно притянул к себе. Она, кажется, немного испугалась, а потом закрыла глаза и подалась вперед. Когда наши губы соприкоснулись, я понял, что запомню наш первый поцелуй навсегда.
Прислушиваясь, как Джейн беседует по телефону с Лесли, я подумал, что голос у нее остался, точь-в-точь как у девушки, которая некогда гуляла со мной по кампусу. Джейн говорила оживленно и весело и смеялась так, будто дочь была в комнате.
Я сидел на кушетке в дальнем углу и слушал краем уха. Некогда мы с Джейн могли болтать и гулять часами, но теперь, видимо, мое место заняли другие. Общаясь с детьми, Джейн всегда знала, что сказать, и не испытывала никаких затруднений, когда навещала Ноя. Круг ее друзей был довольно велик, и она охотно бывала в гостях. Интересно, что подумали бы знакомые, если бы провели с нами обычный вечер?
Неужели мы – единственная пара, столкнувшаяся с подобными проблемами? Или это типично для всех, кто прожил в браке много лет? Неизбежное действие времени. С точки зрения логики так оно и есть, но мне по-прежнему больно было осознавать, что вся легкость улетучится, как только Джейн повесит трубку. Вместо радушной болтовни начнется обмен банальностями, магия исчезнет. Еще одного разговора о погоде я не выдержу.
Но что делать? Этот вопрос не давал мне покоя. В течение часа я размышлял над двумя вариантами и в конце концов понял, чего, по моему мнению, мы заслуживаем.
Джейн начала прощаться с Лесли. У всех людей есть излюбленные словечки, которыми они заканчивают телефонный разговор, и я знал словечки Джейн так же хорошо, как и свои собственные. Скоро она скажет дочери, что любит ее, выслушает то же самое в ответ и распрощается. Решив не упустить свой шанс, я поднялся с кушетки и повернулся к жене.
Надо подойти к ней и взять за руку, как тогда, перед часовней в Университете Дьюка. Она точно так же удивится, в чем дело, а затем я притяну Джейн к себе, коснусь ее лица, закрою глаза… и когда наши губы соприкоснутся, она поймет, что этот поцелуй не похож на все предыдущие. Он будет необычным, но странно знакомым, легким, но исполненным желания; он пробудит в ней давнее чувство и положит новое начало нашей жизни, как это сделал первый поцелуй много лет назад.
Спустя несколько секунд Джейн попрощалась с дочерью и повесила трубку. Пора. Собравшись с духом, я двинулся вперед.
Жена стояла спиной ко мне, по-прежнему касаясь рукой телефона. Она смотрела в окно гостиной, изучая серое, медленно темнеющее небо. Джейн была самым прекрасным человеком из всех, кого я знал, именно это я собирался сказать ей после поцелуя.
Она уже была близко – достаточно близко для того, чтобы я уловил знакомый аромат духов. Мое сердце бешено забилось. Я почти дотронулся до ее руки, но Джейн вдруг снова быстро взяла трубку. Она двигалась уверенно и порывисто.
Когда Джозеф ответил, я утратил свою решимость. Мне оставалось только вернуться на кушетку.
В течение следующего часа я сидел с раскрытой биографией Рузвельта на коленях. Хотя Джейн именно меня попросила обзвонить гостей, после разговора с Джозефом она сама поговорила с нашими близкими друзьями. Я вполне оценил ее рвение, но в итоге до девяти часов мы пребывали в разных мирах, и я пришел к выводу, что нереализованные надежды, даже самые скромные, всегда причиняют невероятную душевную боль.
Когда Джейн закончила, я попытался привлечь ее внимание. Вместо того чтобы сесть рядом, она взяла со стола в прихожей пакет, которого я раньше не замечал.
– Я купила это для Анны по пути домой, – объяснила жена, вытаскивая два свадебных журнала. – Прежде чем отдать их ей, я бы сама хотела взглянуть.
Я натянуто улыбнулся, догадавшись, что остаток вечера потерян.
– Отличная идея.
Пока мы сидели в молчании – я на кушетке, Джейн на кресле, – я то и дело исподтишка поглядывал на нее. Глаза жены поблескивали, когда она рассматривала одно за другим свадебные платья и время от времени загибала страничку. Зрение у нее, как и у меня, было уже не таким острым, как прежде, и порой Джейн откидывалась на спинку кресла, чтобы видеть отчетливее. То и дело она что-то восторженно шептала, я догадался, что она рисует себе Анну в том или ином свадебном наряде.
Наблюдая за ее подвижным лицом, я с умилением вспоминал, как целовал его. Мне очень хотелось сказать: «Я никого не любил так, как тебя», – но здравый смысл победил, напомнив, что лучше приберечь эти слова для другого раза, когда Джейн обратит свое внимания на меня и, возможно, сумеет ответить.
По мере того как шло время, я продолжал наблюдать за женой, усердно делая вид, что читаю. Думал, что могу делать это всю ночь, но усталость взяла верх. Судя по всему, Джейн намеревалась просидеть здесь еще как минимум час. Ей не будет покоя, пока она повторно не просмотрит загнутые страницы.
– Джейн… – позвал я.
Она машинально отозвалась:
– Да?
– У меня есть идея.
– Какая? – Она увлеченно рассматривала журнал.
– О том, где устроить свадьбу.
Джейн наконец подняла взгляд.
– Может быть, это не идеальное место, зато вполне доступное и просторное, – продолжал я. – Там полно места для парковки. И цветы. Тысячи цветов.
– Где это?
Я помедлил.
– В саду у Ноя. Под шпалерами.
Джейн удивленно приоткрыла рот и быстро заморгала, а потом улыбнулась.
Глава 6
Утром я условился насчет смокингов и принялся обзванивать друзей и соседей по списку, по большей части получая ожидаемые ответы: «Конечно, мы придем», «Ни за что не свете такого не пропустим». Я не затягивал разговор надолго и потому управился еще до полудня.
Джейн и Анна отправились за цветами для букетов, а потом намеревались заскочить в старый дом. Поскольку собраться всем вместе нам предстояло только вечером, я решил отправиться в Крик-Сайд. По пути я купил в магазине три буханки хлеба.
Пока я ехал, мои мысли были заняты домом Ноя и первым визитом туда.
Мы с Джейн встречались уже полгода, когда она представила меня своим родным. В июне она окончила колледж; после вручения дипломов она села ко мне в машину, и мы вслед за Ноем и Элли поехали в Нью-Берн. Джейн была старшей из детей, и, судя по выражениям их лиц, они меня оценивали. На торжественной церемонии я стоял рядом с членами семьи; когда Элли взяла меня под руку, я преисполнился гордости, поскольку, несомненно, произвел на нее впечатление.
Ощутив мое беспокойство, Джейн немедленно по прибытии домой предложила мне прогуляться. Невероятная красота долины успокоила мои нервы, небо было ярко-голубого цвета, в воздухе не ощущалось ни весенней прохлады, ни летней духоты. Ной посадил здесь тысячи луковиц, и вдоль забора красовались лилии самых немыслимых цветов. Воздух наполняли птичьи трели. Но розарий даже с расстояния сразу же привлек мое внимание. Пять концентрических сердец (самые высокие кусты в середине, пониже – по краям) цвели алым, розовым, оранжевым, белым и желтым. В сочетаниях цветов была хорошо продуманная небрежность, отражавшая союз человека и природы, который казался почти неуместным посреди девственной красоты пейзажа.
Наконец мы подошли к шпалерам. Разумеется, я был очень привязан к Джейн, но до сих пор еще сомневался, что нам уготовано судьбой будущее. Как уже говорилось, я считал необходимым сначала сделать карьеру, а затем завязывать серьезные отношения. До выпуска мне оставался еще целый год, и казалось несправедливым просить Джейн подождать. Конечно, я даже не подозревал, что в итоге останусь в Нью-Берне. Я заблаговременно записался на собеседования в Атланте и Вашингтоне.
Джейн, впрочем, заставила меня изменить планы. Она явно наслаждалась моим обществом – слушала с интересом, игриво поддразнивала и держала за руку. Когда она впервые коснулась моей ладони, мне стало чертовски приятно. Забавно, но когда парочка держится за руки, им либо приятно, либо нет. Наверное, это как-то связано с переплетением пальцев. Когда я попытался изложить свою теорию Джейн, она засмеялась и спросила, зачем вообще нужно анализировать.
В тот день – день ее выпуска – она снова взяла меня за руку и впервые рассказала историю любви Ноя и Элли. Они познакомились, когда были подростками, и полюбили друг друга, но потом Элли уехала, и они не виделись четырнадцать лет. Ной сначала работал в Нью-Джерси, потом отправился на войну и наконец вернулся в Нью-Берн. Элли тем временем обручилась с другим. Накануне свадьбы она поехала повидать Ноя и поняла, что любит его по-прежнему. В конце концов она разорвала помолвку и осталась в Нью-Берне.
Хотя мы говорили о многом, Джейн никогда не рассказывала мне этого. История не показалась мне такой уж сентиментальной, но я понял, что она много значит для Джейн, и был тронут тем, как она заботится о родителях. Когда она начала говорить, в ее темных глазах заблестели слезы. Потом они потекли по щекам. Поначалу Джейн вытирала их платком, а затем перестала. Наверное, поняла, что нет ничего страшного в том, что я увижу, как она плачет. Это глубоко меня поразило – я догадался, что Джейн поверяет мне историю, которой делится далеко не с каждым. Сам я редко плакал; когда Джейн закончила, то, видимо, догадалась.
– Прости, что расчувствовалась, – негромко сказала она. – Но я очень долго ждала, чтобы рассказать тебе об этом. В нужное время и в нужном месте.
Она сжала мою руку так, как будто хотела держаться за нее вечно.
Я отвел взгляд; в груди у меня что-то сжалось – прежде я никогда не испытывал подобных чувств. Все вокруг цвело, каждый стебелек и каждый листик наслаждался жизнью. Я видел, что родные Джейн стоят на крыльце. На земле лежали пятна солнечного света.
– Спасибо, что рассказала, – прошептал я.
Именно тогда я понял, что это такое – окончательно и бесповоротно влюбиться.
Я приехал в Крик-Сайд и нашел Ноя у пруда.
– Здравствуйте, Ной.
– Привет, Уилсон. – Он не отрываясь смотрел на воду. – Спасибо, что заглянул.
Я поставил на землю пакет с хлебом.
– Как поживаете?
– Могло быть и лучше. Но могло быть и хуже, конечно.
Я сел рядом с ним на скамью. Лебедь не боялся меня, он плавал на мелководье неподалеку.
– Это ты предложил устроить свадьбу в старом доме? – спросил Ной.
Я кивнул.
– Наверное, Джейн удивилась, что сама об этом не подумала. У нее слишком много дел, – добавил Ной.
– Ну да. Они с Анной уехали сразу после завтрака.
– Так и рвутся в бой? – усмехнулся Ной.
– Точно. Джейн буквально вытащила Анну из дома. И с тех пор от них ни слуху ни духу.
– Элли вела себя точно так же, когда Кейт собралась замуж.
Кейт – младшая сестра Джейн. Ее свадьба тоже проходила в старом доме, и Джейн была подружкой невесты.
– Наверное, она уже подыскивает для Анны платье.
Я удивленно взглянул на него.
– Это был звездный час Элли, – продолжал Ной. – Они с Кейт провели два дня в Роли, выбирая свадебное платье. Кейт перемерила их с сотню. Когда Элли вернулась, она все мне описала в деталях: кружева, рукавчики, шелк, тафта, талия с перехватом… она часами это перечисляла. Элли была такая красивая, когда радовалась, что я даже не вникал, о чем речь.
– Вряд ли у Джейн с Анной останется время на рассказы.
– Полагаю, ты прав. – Ной повернулся ко мне. – Но она ведь красива вне зависимости от того, что на ней надето. Как считаешь?
Я кивнул.
Дети вместе с нами поддерживают порядок в старом доме. Мы владеем им сообща: Ной и Элли сделали все необходимые распоряжения перед отъездом в Крик-Сайд. Дом имел огромное значение для родителей и детей. Элли и Ной просто не смогли с ним расстаться или оставить лишь одному из своих отпрысков, прежде всего из-за воспоминаний, связанных с жизнью в доме.
Как уже отмечалось, я частенько заезжал туда и, обходя сад по пути из Крик-Сайда домой, мысленно прикидывал, что надлежит сделать в первую очередь. Трава подстрижена, забор в хорошем состоянии, но, чтобы здесь можно было принимать гостей, предстояло сделать еще многое, и я понимал, что одному мне не справиться. Дом, некогда белый, после многочисленных дождей покрылся серой пылью, которую нелегко будет смыть. Невзирая на все усилия, участок находился в скверном состоянии – вдоль забора пробивались сорняки, изгороди разрослись, вместо цветущих лилий торчали высохшие стебли. Гибискус, гортензии, герань еще цвели вовсю, но и их нужно было привести в порядок.
Не считая того, что обо всем этом предстояло позаботиться за столь короткий срок, розарий всерьез меня обеспокоил. За те годы, что дом стоял пустым, он одичал, концентрические сердца стали далеко не равной высоты, а кусты как будто вросли друг в друга. Бесчисленные стебли торчали как попало, цветы терялись среди листьев. Я понятия не имел, работает ли освещение. Издалека вообще казалось, что нет иного средства, кроме как все повыдергать и подождать год.
Я надеялся, что мой дизайнер совершит чудо. Если кому-нибудь это и под силу, то только ему. Немногословный, известный своим стремлением к совершенству, Натан Литтл работал в лучших садах Северной Каролины – в Балтиморе, Трайон-Плейс, Ботаническом саду Университета Дьюка. Он знает о растениях больше, чем кто бы то ни было.
Моя любовь к нашему с Джейн садику – маленькому, но очень красивому – привела к тому, что мы с Натаном стали друзьями на всю жизнь, он частенько заезжал ко мне после работы. Мы долго беседовали о кислотности почв, о выращивании азалий, об удобрениях и о том, как правильно поливать анютины глазки. Работа в саду невероятно отличалась от того, чем я занимался в офисе, и, возможно, именно поэтому доставляла мне особое удовольствие.
Осматривая участок, я представлял себе, как он должен выглядеть. Утром я связался с Натаном, и тот согласился заглянуть, невзирая на воскресенье. У него было три бригады рабочих, по большей части испанцев; объем работ, который могла выполнить за день хотя бы одна из них, воистину впечатлял. И все-таки планы у меня были грандиозные, и я молился, чтобы они сумели закончить вовремя.
В это время в отдалении я заметил священника Харви Уэллингтона. Тот неподвижно стоял на крыльце, опершись на перила и скрестив руки на груди. Мы, судя по всему, наблюдали друг за другом; в следующее мгновение он ухмыльнулся. Я подумал, что это, возможно, приглашение в гости, но стоило мне отвести взгляд, как Харви исчез. Несмотря на то что порой мы разговаривали и даже обменивались рукопожатием, я никогда не бывал у него дома.
Натан приехал после ланча, и мы провели час за разговорами. Вернее, говорил я, а он то и дело кивал, почти не задавая вопросов. Когда я закончил, он прикрыл глаза ладонью и задумался.
Наконец Натан сказал, что основную проблему представляет собой розарий. Придется попотеть, чтобы придать ему божеский вид.
– Это возможно? – с надеждой спросил я.
Натан долго рассматривал розарий, а затем кивнул.
– Среда-четверг, – произнес он и добавил, что работать будут сразу все бригады. Тридцать человек.
Всего два дня? Натан хорошо знал свое дело, но его заявление меня крайне удивило.
Он улыбнулся и положил руку мне на плечо:
– Не беспокойся, старина. Все получится. Все будет в порядке.
Часам к трем жар начал подниматься от земли волнами. Из-за повышенной влажности воздух казался почти осязаемым, горизонт расплывался. Чувствуя, как по лбу катится пот, я достал из кармана платок, вытер лицо и уселся на крыльце в ожидании Джейн и Анны.
Хотя дом стоял заколоченным, это было сделано не из соображений безопасности. Окна закрыли досками, чтобы предотвратить вандализм и удержать людей от соблазна исследовать комнаты. Перед отъездом в Крик-Сайд Ной сам спроектировал эти щиты, снабженные крючками и петлями, чтобы их можно было запросто снять изнутри. Сторож делал это дважды в год, чтобы проветрить дом. Электричество мы отключили, но в задней части дома стоял генератор, и сторож иногда включал его и проверял, в порядке ли розетки. Воду, которая постоянно требовалась саду, отключать не стали; сторож сказал, что периодически он осматривает краны на кухне и вычищает из труб накопившуюся грязь.
Я уверен, однажды кто-нибудь поселится в старом доме. Конечно, это будем не мы с Джейн. И разумеется, это случится только после смерти Ноя.
Через несколько минут приехали Анна и Джейн; за машиной клубилась пыль. Я встретил их в тени огромного дуба. Они огляделись, и на лице Джейн появилось выражение тревоги. Анна же невозмутимо жевала жвачку.
– Привет, папа, – сказала она, улыбнувшись.
– Здравствуй, милая. Как дела?
– Отлично. Мама в панике, но мы наконец все уладили. Заказали букеты и бутоньерки.
Джейн, кажется, не слушала дочь, она лихорадочно осматривала сад. Несомненно, жена думала, что сад никоим образом не удастся привести в порядок вовремя. Поскольку она бывала здесь реже, чем я, Джейн, наверное, помнила это место таким, каким оно некогда было.
Я обнял ее за плечи и уверенно сказал, повторяя слова Натана:
– Не беспокойся, все будет в порядке.
Позже мы с Джейн вместе обошли сад. Анна отстала, чтобы поболтать с Китом по мобильнику. По пути я поделился с женой идеями, которые мы сегодня обсуждали с Натаном, но было ясно, что она думает совершенно о другом.
Когда я решительно потребовал внимания, Джейн тряхнула головой, словно отгоняя тяжелые мысли.
– Ох уж эта Анна, – со вздохом призналась она. – То у нее энергия бьет через край, то она теряет всякий интерес… И как будто не собирается ничего решать сама. Даже насчет цветов. Она, видите ли, понятия не имеет, из каких цветов должны быть составлены букеты, но стоило сказать, что мне нравится то-то и то-то, как Анна немедленно согласилась. Я с ней с ума сойду. Конечно, все это моя идея, но в конце концов свадьба-то ее.
– Анна всегда была такой, – улыбнулся я. – Помнишь, в детстве? Ты говорила то же самое, когда вы отправлялись в магазин за обновками к школе.
– Да, – согласилась Джейн. Но судя по тону ее голоса, что-то еще не давало ей покоя.
– В чем дело? – спросил я.
– Жаль, что у нас так мало времени. – Жена вздохнула. – Разумеется, мы уже кое-что сделали, но я подумала, было бы здорово, если бы я смогла устроить званый ужин. Конечно, церемония получится прелестной – а потом? Второго шанса пережить нечто подобное у Анны уже не будет.
Джейн – неисправимый романтик.
– Ну так пусть будет званый ужин.
– О чем ты?
– Давай устроим прием прямо здесь. Ради такого случая откроем дом.
Джейн взглянула на меня как на сумасшедшего.
– А дальше? Мы не договорились с поставщиком, у нас нет ни столов, ни музыки. Чтобы организовать такого рода мероприятие, нужно время. Неужели ты думаешь, что можно просто щелкнуть пальцами и все появится как по волшебству?
– Про фотографа ты говорила то же самое.
– Званый ужин – совсем другое, – заявила она тоном, не терпящим возражений.
– Тогда и сделаем по-другому, – настаивал я. – Пусть гости принесут угощение с собой.
Джейн вздрогнула.
– Ужин в складчину? – Она даже не пыталась скрыть смятение. – Ты хочешь устроить в качестве свадебного приема ужин в складчину?
Я поежился.
– Это было всего лишь предположение.
Джейн покачала головой.
– Ничего страшного, – сказала она наконец. – И в любом случае не так уж важно. Главное – сама церемония.
– Я кое-кому позвоню. Может быть, получится что-нибудь устроить.
– У нас мало времени, – грустно повторила жена.
– Но я действительно знаю людей, которые могут нам помочь.
Это была правда. Будучи одним из трех адвокатов в городе (а некогда – и единственным), я знал многих крупных бизнесменов округа.
В глазах Джейн промелькнуло сомнение.
– Ну да… – произнесла она, и ее слова прозвучали как извинение. К моему собственному удивлению, я взял жену за руку.
– Я позвоню. Поверь мне.
Возможно, на нее подействовала серьезность, с которой я говорил, но Джейн вдруг подняла глаза и внимательно на меня посмотрела. А потом сжала мою руку как бы в знак доверия.
– Спасибо, – прошептала она.
Держа ее руку, я испытал нечто вроде дежавю, как будто не было всех этих лет, проведенных вместе. На краткий миг я опять увидел другую Джейн, мы снова стояли под шпалерами – только что она поведала мне историю своих родителей, мы вновь были молоды, и перед нами расстилалось многообещающее будущее. Все казалось новым, как и много лет назад. Наблюдая за Джейн и Анной, я вдруг осознал, что эта свадьба будет самым прекрасным событием в нашей жизни.
