Текст книги "С первого взгляда"
Автор книги: Николас Спаркс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 6
Джереми понимал, что увиденное не должно его беспокоить. В глубине души он знал, что Лекси равнодушна к Родни, но на следующей неделе то и дело задумывался над сценой, свидетелем которой стал. Когда он спросил невесту, не случилось ли в тот день чего-нибудь странного, та ответила «нет» и сказала, что провела весь вечер в библиотеке. Хотя Джереми мог бы уличить Лекси во лжи, он не видел в том необходимости. Лекси пришла в восторг от букета и поцеловала Джереми. Он пытался увидеть в ее поцелуе нечто необычное – например, неуверенность или, наоборот, излишнюю энергию, как бы в знак компенсации, – но ничего такого не почувствовал. Не было никаких странностей и в их разговоре за ужином, и в сидении на крыльце.
И все-таки Джереми не мог забыть о том, что Лекси держала Родни за руку. Чем больше он об этом думал, тем сильнее уверялся, что они выглядели парочкой, но затем напоминал себе, что этого не может быть. Лекси и Родни не могут встречаться втайне от него. Джереми почти постоянно сидел в библиотеке, пытался работать, а вечера проводил с невестой. Он не в силах был поверить в то, что она прикидывает, чем бы могли закончиться их отношения с Родни, не появись он в ее жизни. Лекси говорила ему, что тот влюблен в нее с детства и что время от времени они появлялись на городских праздниках вдвоем, но это все в прошлом. Она неизменно отказывалась продолжать общение с Родни, и Джереми понятия не имел, с чего бы ей теперь передумать. Да, они держались за руки, но это вовсе не значит, что чувства Лекси к жениху изменились. Джереми, например, порой держал за руку собственную мать. Это знак привязанности и поддержки или просто способ показать, что ты внимательно слушаешь человека, который рассказывает тебе о своих проблемах. Для Родни и Лекси такое могло быть абсолютно естественным, ведь они знали друг друга много лет. Он ведь не ожидал, что его невеста начнет игнорировать людей, которых знает всю жизнь? Или что перестанет думать о других? Разве не поэтому он влюбился в нее? Разумеется, поэтому. Все, с кем общалась Лекси, начинали чувствовать себя центром вселенной; и хотя Родни не был исключением из общего правила, это отнюдь не значило, что Лекси его любит. Следовательно, беспокоиться было не о чем.
Тогда почему, ради всего святого, он продолжал об этом думать? Почему Джереми испытал укол ревности, когда увидел их вместе?
Потому что Лекси солгала. Точнее, умолчала – но это все равно ложь. Наконец, не в силах больше терпеть, Джереми встал из-за стола, взял ключи от машины и поехал в библиотеку.
Затормозив, он увидел машину Лекси на обычном месте и свет в окне. Несколько минут он смотрел туда и быстро отвернулся, когда заметил ее силуэт. В связи с этой историей он чувствовал себя полным идиотом, но тем не менее вздохнул с облегчением. Джереми вновь сказал себе: нелепа сама мысль, что Лекси может быть не на работе. Он испытывал неловкость, пока не вернулся в «Гринлиф коттеджес».
Да, подумал Джереми, усаживаясь перед компьютером, у них с Лекси все хорошо. Он выругал себя за подозрительность, решив как-нибудь искупить свою вину. Он должен был это сделать, пусть даже без объяснения причин. Например, свозить Лекси в ресторан сегодня вечером. Не считая сидения на крыльце, в их расписании не было ничего срочного. Небольшая смена обстановки пойдет на пользу обоим, думал он. Более того, Лекси удивится его чуткости. Если он чему-нибудь и научился при общении с женщинами, то именно тому, что они любят сюрпризы, и если вдобавок это поможет ему избавиться от чувства вины – тем лучше.
Особенный вечер – именно то, что им нужно. Он купит ей еще один букет. Следующие двадцать минут Джереми провел в Интернете; выбрав подходящий ресторан, он позвонил Дорис и спросил ее мнение (та посоветовала непременно туда отправиться), заказал столик и снова полез в душ.
Следующие два часа, пока Лекси не вернулась с работы, Джереми сидел за компьютером, положив пальцы на клавиатуру. Но даже после целого дня, проведенного за рабочим столом, он был не ближе к цели, чем поутру.
– Я тебя сегодня видела, – сказала Лекси, глядя на него поверх меню.
– Правда?
Она кивнула.
– Видела, как ты проехал мимо библиотеки. Куда ты направлялся?
– В общем, никуда, – ответил Джереми. Слава Богу, она не застала его за тем, как он пялился на ее окно. – Просто решил проветриться, а потом снова сесть за компьютер.
Лекси пришла в восторг от букета нарциссов и ужина в ресторане, как и следовало ожидать. Но разумеется, подразумевалось, что после ужина они поедут к ней, поэтому Лекси должна была переодеться и приготовиться – в результате они задержались на сорок пять минут. Когда приехали в «Кэридж-хаус» на окраине Гринвилла, их столик уже отдали другим, так что пришлось минут двадцать ждать в баре.
Лекси, кажется, не хотела задавать обычные вопросы, и Джереми понимал почему. Каждый день она спрашивала, как продвигается работа, и он неизменно отвечал, что никаких изменений нет. Видимо, это стало утомлять ее точно так же, как и его.
– Появились какие-нибудь идеи? – наконец спросила она.
– Да, кое-что есть, – соврал Джереми. Это не было ложью – у него и в самом деле появилась странная идея насчет Лекси и Родни – хотя она, разумеется, имела в виду совсем другое.
– Правда?
– Я как раз кое над чем думаю. Посмотрим, что получится.
– Отлично, милый. – Она просияла. – Нужно это отпраздновать.
Лекси осмотрела тускло освещенный зал. Официанты в черном и белом, свечи на каждом столе, элегантная сервировка.
– Скажи на милость, откуда ты узнал про это место? Я прежде здесь не бывала, хотя мне очень хотелось.
– Немного усилий… А еще я позвонил Дорис.
– Она обожает этот ресторан, – сказала Лекси. – Если бы она могла, то заправляла бы именно таким рестораном, а не «Гербсом».
– И тебе пришлось бы платить по счетам, да?
– Разумеется. Что будем заказывать?
– Например, бифштекс. – Джереми просматривал меню. – Я скучаю по хорошему бифштексу с тех пор, как уехал из Нью-Йорка. И по картофелю, запеченному в сыре.
– Бифштекс – это ведь два куска? Вырезка и филе?
– Вот почему он так прекрасен, – сказал Джереми, закрывая меню.
Взглянув на Лекси, он заметил, что та морщит нос.
– Что? – поинтересовался он.
– Как ты думаешь, сколько в нем калорий?
– Не знаю. И знать не хочу.
Лекси натянуто улыбнулась и снова принялась изучать меню.
– Ты прав, – сказала она. – Не каждый день мы бываем в ресторане, поэтому ничего страшного. Даже если и так, ну и что? Фунт-другой мяса…
Джереми нахмурился.
– Я ведь не сказал, что собираюсь съесть все целиком.
– Не важно. В конце концов, я здесь права голоса не имею. Заказывай что хочешь.
– И закажу, – упрямо произнес Джереми. В тишине он наблюдал за тем, как Лекси читает меню, и думал о бифштексе. Да, если подумать, – много мяса, уйма холестерина и жиров. Разве эксперты не утверждают, что можно съесть лишь три унции за раз? А бифштекс… сколько в нем унций? Шестнадцать? Двадцать четыре? Достаточно, чтобы накормить целую семью.
Какая разница? Он молод и завтра же избавится от лишних калорий. Побегает с утра или сделает зарядку.
– А что ты будешь заказывать?
– Еще не решила, – сказала Лекси. – Не знаю, к чему у меня больше лежит душа, но это будет либо вареный тунец, либо фаршированная цыплячья грудка с соусом. И овощи на пару.
Разумеется, именно это она и закажет, подумал Джереми. Нечто легкое и полезное для здоровья. Лекси останется изящной и стройной, даже невзирая на беременность, тогда как он выйдет из ресторана с переполненным желудком.
Джереми снова взял меню, заметив, что Лекси намеренно не обращает на него внимания. То есть, конечно, это означало, что она следит. Он принялся изучать список блюд из рыбы и курицы. Все они были прекрасны. Конечно, не так прекрасны, как бифштекс. Джереми закрыл меню, подумав, что всему причиной чувство вины.
С каких пор еда стала выражением характера? Если он закажет здоровую пищу, то проявит себя хорошим человеком; если закажет что-нибудь тяжелое – значит, он плох? Но ведь у него нет проблем с весом. Нужно заказать бифштекс, решил Джереми, но съесть только половину или даже меньше. А остатки захватить домой. Джереми мысленно похватал себя за такое решение. Итак, он закажет бифштекс.
Когда подошел официант, Лекси заказала клюквенный сок и фаршированную цыплячью грудку. Джереми тоже попросил сока.
– Что будете есть?
Он чувствовал, что Лекси смотрит на него.
– Тунца. Среднего размера.
Когда официант ушел, Лекси улыбнулась:
– Тунец?
– Ну да. Когда ты упомянула его, я решил, что это вкусно.
Она пожала плечами.
– Что такое?
– Просто этот ресторан славится своими бифштексами. Я надеялась, что ты со мной поделишься.
Джереми ощутил разочарование.
– В следующий раз, – сказал он.
* * *
Джереми отнюдь не был уверен, что понимает женщин. Порой во время свидания он искренне верил, что начинает постигать нюансы женского поведения. Но как показал ужин с Лекси, ему предстояло учиться и учиться.
Проблема была не в том, что он заказал тунца вместо бифштекса. Корни лежали куда глубже. Большинство мужчин хотят, чтобы женщины ими восхищались, и, как следствие, они готовы пойти на многое, чтобы добиться восхищения. Женщины, подозревал Джереми, не в состоянии понять эту простую истину. Например, они могут предположить, что мужчина, который проводит много времени в офисе, поступает так лишь потому, что считает работу самой важной составляющей своей жизни, хотя это, разумеется, неправда. Речь идет не о силе во имя силы – ну хорошо, у некоторых мужчин действительно все так, но их меньшинство; дело в том, что женщин привлекает сила по тем же самым причинам, по которым мужчин притягивают хорошенькие молодые девушки. Это пережитки архаического сознания пещерных людей, и представители обоих полов не в силах себя контролировать. Несколько лет назад Джереми написал статью об эволюционных основах поведения, указав, что в числе прочего мужчин привлекают молодые, стройные, красивые женщины именно потому, что они предположительно здоровы и способны родить полноценного ребенка – иными словами, дать хорошее потомство. А женщин точно так же тянет к мужчинам, которые достаточно сильны для того, чтобы защитить их и обеспечить.
Джереми получил много писем после этой статьи, и самым удивительным было различие реакций. Мужчины соглашались с эволюционной теорией, большинство женщин отрицали правоту Джереми, порой даже гневно. Через несколько месяцев он написал на этом материале еще одну статью, используя в качестве примеров выдержки из писем.
Но пусть даже он прекрасно осознавал, что заказал тунца, пытаясь добиться расположения Лекси (от этого Джереми чувствовал себя сильным), он тем не менее не в силах был понять, что именно ее рассердило, а беременность усложняла задачу. Джереми признал, что ему мало известно о беременности; он знал лишь то, что у женщин в положении часто появляются странные капризы. В иных областях Лекси тоже нередко его озадачивала, но по части беременности Джереми был готов практически ко всему. Братья наказывали ему ожидать чего угодно: одна его невестка постоянно требовала шпината, другая хотела пастрами и оливок, третья просыпалась посреди ночи, чтобы поесть томатного супа и сыра. В результате Джереми если не сидел за компьютером, то ехал в магазин и набивал багажник всем, что приходило в голову. Всем, что могло удовлетворить желания Лекси, какими бы странными они ни оказались.
Впрочем, к чему он не был готов, так это к внезапным переменам настроения. Спустя неделю после ужина в «Кэридж-хаус» он проснулся и услышал, как любимая плачет. Джереми обернулся и увидел, что она сидит в постели, прислонившись спиной к изголовью. В тусклом свете ее черты были едва различимы, но на коленях лежала груда использованных платков. Джереми сел.
– Лекс, ты в порядке? В чем дело?
– Прости, – сказала она, шмыгая носом. – Я не хотела тебя будить.
– Ничего страшного. Что случилось?
– Ничего.
Это прозвучало как «дичего». Джереми наблюдал за Лекси, все еще не понимая, что происходит. Его взгляд не успокоил ее, и она снова всхлипнула.
– Просто мне грустно, – объяснила Лекси.
– Принести тебе что-нибудь? Мяса? Томатный суп?
Она внимательно посмотрела на него, как будто усомнившись, что расслышала правильно.
– Господи, с чего ты взял, что я хочу мяса?
– Ни с чего, – ответил Джереми. Придвинувшись ближе, он обнял ее. – Значит, ты не голодна? Никаких странных желаний?
– Нет. – Лекси покачала головой. – Просто грустно.
– И ты не знаешь почему?
Она снова не удержалась и зарыдала так, что плечи затряслись. Джереми почувствовал, как у него сжимается горло. Нет ничего хуже женского плача; ему захотелось утешить Лекси.
– Ну-ну… – пробормотал он. – Что бы там ни случилось, все будет в порядке…
– Нет, не будет, – всхлипнула она. – Ничего и никогда не будет в порядке.
– Что произошло?
Прошло немало времени, прежде чем Лекси отчасти совладала с собой. Наконец она взглянула на Джереми красными, опухшими глазами и сообщила:
– Я убила своего кота.
Джереми ожидал чего угодно. Например, что Лекси ошеломлена случившимися в ее жизни переменами. Или скучает по родителям. Он не сомневался, что эмоциональный срыв связан с беременностью, но такого уж точно не ожидал.
– Кота? – переспросил он.
Она кивнула и взяла еще один платок, повторив сквозь рыдания:
– Я… его… убила…
– Э, – произнес Джереми. Если честно, он не знал, что еще сказать. Прежде в доме не было животных, и Лекси даже об этом не заговаривала. Джереми понятия не имел, что она любит кошек.
Судя по выражению лица, Лекси была разочарована его реакцией. Она сипло спросила:
– И ты… больше ничего… не можешь сказать?
Джереми растерялся. Возразить ей? «Ты бы ни за что на свете этого не сделала!» Посочувствовать? «Ничего страшного. Наверное, кот это заслужил». Успокоить? «Ты хороший человек, даже несмотря на то что ты убила кота». В то же время он лихорадочно вспоминал, был ли в доме кот, и если да, то как его звали? И каким образом он столько здесь прожил, ни разу его не заметив? Затем в приливе вдохновения в голову Джереми пришел идеальный ответ:
– Расскажи мне, что случилось. – Он старался говорить спокойно.
Судя по всему, Лекси хотела услышать именно это. Слава Богу, ее рыдания начали утихать. Она высморкалась.
– Я стирала. Вытащила белье из сушилки, чтобы загрузить следующую порцию, – сказала она. – Я прекрасно знала, что он любит теплые местечки, но даже не удосужилась заглянуть внутрь перед тем, как захлопнуть дверцу. И убила Бутса.
Бутс. Вот как. Кота звали Бутс. Впрочем, история не стала яснее.
– И когда это случилось? – уточнил Джереми.
– В конце лета. – Она вздохнула. – Когда я собиралась ехать в Чепл-Хилл.
– То есть когда ты поступила в колледж! – провозгласил Джереми, ощутив облегчение.
Лекси взглянула на него – в замешательстве и с явным раздражением.
– Разумеется. А ты думал когда?
Джереми решил, что лучше промолчать.
– Прости, что перебил. Продолжай, – сказал он как можно более мягко.
– Бутс был для меня все равно что ребенком, – негромко заговорила Лекси. – Я подобрала его на улице, когда он был маленьким. Все эти годы он спал в моей постели. Он был такой славный, рыженький, с белыми лапками… я думала, Бог послал его мне, чтобы я стала ему защитой. А я… заперла Бутса в сушилке.
Она взяла новый платочек.
– Наверное, он забрался внутрь, когда я отвернулась. Он и раньше это проделывал, поэтому я всегда проверяла сушилку, а в тот раз почему-то не проверила. Просто сунула туда мокрую одежду из стиральной машины, закрыла дверцу и нажала на кнопку… – Слезы потекли опять. Лекси продолжала, глотая слова: – Я была внизу… через полчаса… услышала… звуки… поднялась наверх… и нашла его…
Она бессильно прислонилась к Джереми. Инстинктивно тот притянул ее к себе, бормоча слова утешения.
– Ты не убивала своего кота, – сказал он. – Это был несчастный случай.
Лекси зарыдала еще сильнее.
– Разве… ты… не понимаешь?
– Не понимаю чего?
– Я… буду плохой матерью. Я… заперла бедного Бутса… в сушилке…
– Я обнимал ее, а она все плакала и плакала, – сказал Джереми за ленчем. – Сколько бы я ни повторял Лекси, что она будет прекрасной матерью, она мне не верила. Плакала несколько часов. Я ничем не мог ее утешить, пока она не уснула. А когда проснулась, то как будто обо всем забыла.
– Это беременность виновата, – объяснила Доррис. – Она действует как увеличительное стекло. Все разрастается – тело, живот, руки. Эмоции и воспоминания тоже. Женщина может сорваться в любой момент и иногда совершает очень странные поступки, которые она никогда бы не сделала при других обстоятельствах.
Джереми вспомнил, как Лекси и Родни держались за руки; на мгновение он задумался, не упомянуть ли об этом. Но как только его посетила эта мысль, он попытался ее отогнать.
Дорис, кажется, разгадала выражение его лица.
– Джереми, все в порядке?
Он покачал головой.
– Да. Просто сейчас о многом приходится думать.
– О ребенке?
– Обо всем. О свадьбе, о доме. И так далее. У нас столько дел. Мы переезжаем в конце месяца. Геркин раздобыл разрешение на первые выходные мая. Мы живем в постоянном напряжении. – Он взглянул на Дорис. – Спасибо, что помогаете Лекси готовиться к свадьбе.
– Не стоит благодарности. После нашего разговора я решила, что это самое меньшее, чем я могу помочь. Честное слово, у меня будет не так уж много работы. Я приготовлю торт и привезу еды для гостей. В общем, не считая этого, остались сущие пустяки, раз вы уже добились разрешения. С утра я накрою столы для пикника, из магазина пришлют цветы, потом придут фотографы…
– Лекси сказала, что наконец выбрала платье.
– Да. И для Рейчел, раз уж она подружка невесты.
– Живот не будет видно?
Дорис засмеялась:
– Это было ее главное условие. Не беспокойся, Лекси будет выглядеть прекрасно – в жизни не подумаешь, что она беременна. Хотя, наверное, люди уже начинают догадываться. – Она кивнула в сторону Рейчел, которая вытирала соседний стол. – Подозреваю, она в курсе.
– Откуда? Вы что-то ей рассказали?
– Нет, конечно. Но женщины видят, когда их подруги беременны. И я слышала, как об этом шепчутся за ленчем. Конечно, Лекси сама дала пищу сплетням, когда бродила по отделу детской одежды в магазине Геркина. Люди замечают такого рода события.
– Лекси уж точно не обрадуется.
– Но и не будет против. Кроме того, она изначально сомневалась, что сможет скрывать беременность долго.
– Я могу теперь рассказать своим родственникам?
– Полагаю, – неторопливо ответила Дорис, – тебе лучше посоветоваться с Лекси. Она по-прежнему беспокоится о том, что твоя семья ее не любит. Особенно после того, как вы решили устроить свадьбу в узком кругу. Ей неловко при мысли о том, что она не может пригласить весь ваш клан. – Дорис улыбнулась. – Между прочим, это ее словечко.
– Отлично, – сказал Джереми. – Мы и есть клан. Впрочем, довольно покладистый.
Рейчел подошла к их столику с кувшином сладкого чая.
– Вам добавить?
– Спасибо, Рейч, – отозвался Джереми.
– Волнуешься перед свадьбой?
– Немного. Как съездили за покупками?
– Было весело, – ответила Рейчел. – Так приятно ненадолго выбраться из города. Наверное, ты меня понимаешь.
Еще бы, подумал Джереми.
– Да, кстати, я разговаривал с Элвином, и он просил передать привет.
– Правда?
– Сказал, что надеется повидать тебя еще раз.
– Передай и ему привет. – Она потеребила передник. – Хотите орехового пирога? Кажется, еще несколько кусков осталось.
– Нет, спасибо, – отказался Джереми. – Ясыт по горло.
– И я, – подхватила Дорис.
Когда Рейчел зашагала на кухню, Дорис положила салфетку на столик и вновь обратилась к Джереми:
– Вчера я прошлась по дому. Судя по всему, дело продвигается.
– Неужели? А я и не заметил.
– Все будет готово, – уверила Дорис. – Может быть, в наших краях люди работают не торопясь, но в конце концов все приходит в норму.
– Надеюсь, ремонт закончат до того, как наша дочь уедет учиться в колледж. Недавно мы узнали, что дом подгрызли термиты.
– А чего ты ожидал? Он старый.
– Совсем как в фильме «Денежная яма». Всегда находится что-нибудь, что нужно починить.
– Нужно было предупредить тебя заранее. Как ты думаешь, почему этот дом не покупали так долго? Впрочем, не важно, сколько он стоит – он в любом случае дешевле жилья на Манхэттене, ведь так?
– И куда депрессивнее.
Дорис взглянула на него.
– Судя по всему, ты так и не начал писать?
– Простите?
– Ты не пишешь, – мягко повторила она. – Вот в чем проблема. Ну видимо, это как беременность. Увеличительное стекло…
Джереми решил, что Дорис права. Стоимость ремонта, свадебные планы, ребенок и то, что он еще не привык к семейной жизни, здесь ни при чем. Все стрессы, которые он испытывал, были преимущественно связаны с тем, что Джереми не мог писать.
Накануне он отослал очередную статью (у него оставались четыре про запас), и его редактор в «Сайентифик американ» начал отправлять Джереми сообщения, спрашивая, отчего тот не выходит на связь. Даже Нат забеспокоился; раньше он расспрашивал о том, скоро ли появится очередная история, которая понравится продюсерам, а теперь гадал: работает ли Джереми вообще?
Поначалу было нетрудно изобретать предлоги: и редактор, и Нат понимали, что многое изменилось в его жизни. Но, уклоняясь от разговоров в очередной раз, сам Джереми прекрасно понимал, что это просто отсрочка. И не мог понять, что не так. Почему у него путаются мысли каждый раз, когда он садится за компьютер? Почему пальцы делаются неповоротливыми? И почему это происходит исключительно в тех случаях, когда нужно написать что-нибудь оплачиваемое?
В том-то и дело. Элвин регулярно посылал письма, и Джереми мог сочинить подробный ответ всего за пару минут. То же самое случалось, когда он получал письма от родителей или братьев, или писал им сам, или набрасывал заметки о том, что прочел в Интернете. Джереми мог писать о ток-шоу, о бизнесе, о политике – он это знал, поскольку уже пробовал. Было так просто сочинять… пока он писал о том, в чем не имел никакого опыта. В нынешних обстоятельствах он выдохся. А главное, Джереми боялся, что больше никогда не обретет вдохновения.
Он подозревал, что его проблема – в отсутствии уверенности. Это было странное ощущение, какого он не испытывал прежде, до переезда в Бун-Крик.
Он гадал, что может быть причиной. Сам переезд. Вот когда это началось. Ремонт и свадебные планы не виноваты. Он «заглох» с того момента, когда вернулся в Бун-Крик, будто само решение перебраться в провинцию имело побочный эффект. Следовательно, он сможет писать в Нью-Йорке… сможет ли? Джереми задумался, потом покачал головой. Не важно, в конце концов. Он здесь. Меньше чем через три недели, двадцать восьмого апреля, он вступит во владение домом, а потом отправится на мальчишник; еще через неделю, шестого мая, будет свадьба. Так или иначе, но теперь Бун-Крик стал его второй родиной.
Он посмотрел на тетрадь Дорис. Как об этом написать? Не то чтобы он собирался, но хотя бы в качестве эксперимента…
Открыв чистую страницу, Джереми положил пальцы на клавиатуру и начал размышлять. Ничего. Вообще ничего. Он даже не знал, с чего начать.
Джереми в отчаянии провел рукой по волосам, гадая, что делать, и решил, что ему нужен перерыв. Ехать в новый дом он не собирался – настроение только ухудшилось бы. Вместо этого Джереми решил потратить немного времени на Интернет. Он услышал, как подключается модем, подождал, пока загрузится страница, и начал ее просматривать. Заметив, что в ящике два десятка новых сообщений, Джереми принялся проверять почту.
По большей части это был спам; Джереми удалял рекламу, не читая. Нат прислал письмо, в котором спрашивал, не попадались ли Джереми статьи о метеоритном дожде в Австралии. Тот ответил, что некогда сам написал четыре статьи о метеоритах, причем одну из них – в прошлом году. В любом случае спасибо за идею.
Он уже собрался удалить последнее сообщение, без указания темы, потом передумал – и уставился на экран, как только письмо открылось. Во рту у него пересохло, Джереми затаил дыхание. Письмо было короткое, и мигающий курсор, казалось, дразнил его:
Откуда ты знаешь, что ребенок твой?
