Текст книги "Поэтическое искусство"

Автор книги: Никола Буало-Депрео

Лукреция

(с табличками в руке)

Я действительно должна ответить вам точно и определенно?

Плутон

Конечно!

Лукреция

Возьмите эти таблички: на них все ясно написано. Читайте!

Плутон

(читая)

«Не, навек, она, когда, может, но, любовь, тогда, человек, сладка, навсегда, любить». Что означает эта галиматья?

Лукреция

Уверяю вас, Плутон, я никогда еще не изъяснялась так изящно и так ясно.

Плутон

О да, я вижу, что вы привыкли говорить очень просто и понятно! – Черт подери эту дуру! Видано ли, чтобы кто-нибудь так говорил? «Не, она, когда, может…» И где, по ее мнению, я отыщу Эдипа, который разгадает мне эту загадку?

Диоген

Вам не придется долго искать. Сюда идет человек, который объяснит вам все лучше чем кто бы то ни было.

Плутон

Кто этот человек?

Диоген

Брут – тот самый, который освободил Рим от тирании Тарквиниев.

Плутон

Как! Суровый римлянин, который приказал казнить своих сыновей за то, что они злоумышляли против отчизны? Он станет разгадывать загадки? Ты совсем сошел с ума, Диоген!

Диоген

Ничуть. Ведь Брут уже не тот суровый человек, каким вы его себе представляете. Он обладает от природы нежным и страстным сердцем, пишет прелестные стихи и галантнейшие любовные послания.

Минос

Нужно записать слова загадки, иначе как же мы покажем их Бруту?

Диоген

Не затрудняйтесь. Эти слова давно уже записаны на его табличках. Герои, подобные Бруту, всегда носят с собой таблички.

Плутон

Брут, не объясните ли вы нам слова, записанные на ваших табличках?

Брут

Охотно. Смотрите, не эти ли? «Не, навек, она, когда» и так далее.

Плутон

Да, да, именно эти слова.

Брут

Читайте же дальше; те, что следуют за ними, покажут вам, что я не только разгадал уловку Лукреции, которая переставила слова, но и ответил ей в тон: «Вами, очей, позвольте, навсегда, пред, любит, звезда, моих, что, любить, человек, вас».

Плутон

Не знаю, отвечают ли эти слова на те, но знаю, что и те и другие непонятны и что у меня нет ни малейшего желания ломать над ним а голову.

Диоген

Придется, видно, мне объяснить вам эти тайны. Дело в том, что тут переставлены все слова. Лукреция, влюбленная в Брута и любимая им, говорит:

 
«Любовь тогда сладка, когда она – навек,
Но навсегда любить не может человек».
 

А Брут, чтобы успокоить ее, отвечает ей такими же переставленными словами:

 
«Позвольте вас любить, очей моих звезда:
Пред вами человек, что любит навсегда!»
 

Плутон

Вот так уловка! Выходит, все прекрасное, что человек может сказать, уже находится в словарях, – надо только переставлять слова! Но мыслимо ли, чтобы столь почтенные люди, как Брут и Лукреция, дошли до подобной бессмыслицы и занимались такими пустяками!

Диоген

Однако именно этими пустяками они и досказали друг другу, что обладают необычайно утонченным умом.

Плутон

А мне они доказали, что обладают необычайной глупостью. Выгоните их! Я уже совсем ничего не понимаю. Влюбленная Лукреция! Кокетливая Лукреция! А Брут – галантный кавалер! Пожалуй, в один прекрасный день я увижу в такой роли самого Диогена.

Диоген

Почему бы и нет? Был ведь Пифагор галантным кавалером.

Плутон

Пифагор?

Диоген

Да, он был кавалером своей собственной дочери Феано, взращенной им в духе галантности, как сообщает благородный Герминий в жизнеописании Брута. Именно от Феано этот прославленный римлянин и узнал прекрасное изречение, которое забыли присовокупить к другим изречениям Пифагора: «Углубление в нежные чувства к возлюбленной и в любовь способствуют совершенствованию великого философа».

Плутон

Понятно. Он узнал от Феано, что именно глупость способствует совершенствованию мудрости. Великолепная мысль! Но хватит с меня разговоров о Феано. Что это за диковинная жеманница идет к нам?

Диоген

Это Сапфо, прославленная жительница острова Лесбос, которая изобрела сапфическую строфу.

Плутон

Мне ее расписывали как красавицу, а я нахожу, что она изрядно безобразна.

Диоген

Да, кожа у нее неважная, да и черты лица довольно неправильны. Но обратите внимание, какой удивительный контраст между черным и белым в ее глазах: она сама указала на это в своем жизнеописании.

Плутон

Странное достоинство она себе приписывает! С этой точки зрения Цербер тоже должен слыть красавцем, потому что в его глазах такой же контраст.

Диоген

Она направляется к вам, – вероятно, хочет о чем-то спросить.

Сапфо

Прошу вас, мудрый Плутон, досконально объяснить мне, что такое, по вашему мнению, дружба и способна ли она к нежности в той же мере, что и любовь. Ибо как раз на эту тему мы недавно длительно беседовали с мудрым Демокедом и обаятельным Фаоном. Пожалуйста, забудьте на время о себе и своем государстве и подумайте хорошенько, как лучше определить, что такое нежное сердце, нежность дружбы, нежность любви, нежность склонности и нежность страсти.

Минос

Ну, эта самая безумная из всех! Наверно, она сбила с толку остальных!

Плутон

Вы только посмотрите на эту бесстыдницу! У меня взбунтовались преступники, а она предлагает мне решать вопросы любви!

Диоген

Однако вы были бы в этом отнюдь не одиноки: ведь герои, которых вы сейчас видели, занимаются накануне боя, когда их существование поставлено на карту, не ободрением солдат и расстановкой войск, а слушанием всяких историй про Тимаретов и Берелиз, чьи самые умопомрачительные приключения нередко сводятся к потерянной записке или попавшему не на ту руку браслету.

Плутон

Нет уж, если они лишились рассудка, я вовсе не намерен следовать их примеру, в особенности примеру этой смешной жеманницы.

Сапфо

Прошу вас, сеньер, откажитесь от этих грубых, провинциальных адских замашек и научитесь прекрасной галантности, процветающей в Карфагене и Капуе. Должна сознаться, что для разрешения столь важного вопроса, как тот, который я перед вами поставила, мне бы хотелось собрать здесь всех наших благородных подруг и прославленных друзей. Но в их отсутствие мудрый Минос будет представлять скромного Фаона, а добродушный Диоген – галантного Эзопа.

Плутон

Вот погоди, я сейчас вызову сюда кого-то, с кем тебе будет полезно познакомиться. – Приведите-ка Тизифону!

Сапфо

Тизифону? О, я с ней знакома, и, быть может, вы не посетуете, если я прочту вам ее описание, сделанное мною с целью поместить его в одну из тех историй, которые мы, сочинители и сочинительницы романов, обязаны вставлять в каждую книгу нового романа.

Плутон

Описание фурии! Что за сумасбродная затея!

Диоген

Не такая уж сумасбродная. Эта самая Сапфо дала в своих сочинениях множество описаний благородных дам, которые отнюдь не превосходят красотой Тизифону и, однако же, благодаря галантным словечкам и изысканной, жеманной манере выражаться все же считаются вполне достойными героинями романов.

Минос

Не знаю, глупость это или любопытство, но, должен сознаться, я жажду услышать столь необыкновенное описание.

Плутон

Ну что ж, согласен, пусть она вам его прочитает. Мне хочется доставить вам удовольствие. Посмотрим, удастся ли ей сделать приятной и изящной самую ужасную из эвменид.

Диоген

Для нее это пустяковое дело: она однажды уже создала подобный шедевр, описав добродетельную Арицидию. Итак, внимание: я вижу, она уже вытаскивает свое творение из кармана.

Сапфо

(читает)

«В прославленной деве, о которой я собираюсь вам рассказать, есть нечто столь дико необычное и жутко удивительное, что не без некоторого смятения я приступаю к описанию ее внешности».

Минос

Наречия «дико» и «жутко» кажутся мне здесь необычайно удачными и уместными.

Сапфо

(продолжает читать)

«Ростом Тизифона значительно превосходит обыкновенных женщин, но она так свободно и легко движется, так пропорционально сложена, что ей весьма подходит даже эта непомерность. Глаза у нее маленькие, но полные огня, живые, проницательные; они окружены алым ободком, который удивительно оттеняет их блеск. Волосы Тизифоны завиваются в локоны и кольца, и кажется, будто это змеи сворачиваются в клубок и беззаботно играют вокруг ее головы. Кожа у нее не бесцветна и бледна, как у скифских женщин, а отливает благородным, мужественным коричневым глянцем, свойственным жителям Африки, которых солнце удостаивает особенно благожелательным взглядом. Груди подобны двум полушариям и кончики их сожжены, как у амазонок; стараясь по возможности удалиться от шеи, они томно и небрежно прячутся под мышками у Тизифоны. Все ее тело не менее гармонично, чем грудь. У нашей героини удивительно благородная и горделивая поступь; когда Тизифона торопится, кажется, что она не идет, а летит, и вряд ли самой Аталанте удалось бы перегнать ее во время состязаний. Эта добродетельная дева от природы ненавидит порок, в особенности же кровавые преступления, и, не зная покоя, преследует их с факелом в руке, всегда сопровождаемая своими прославленными сестрами, Алекто и Мегерой, – столь же ревностными ненавистницами преступлений, как и она сама. Про трех сестер можно сказать, что они воплотили в себе высокую нравственность».

Диоген

Ну разве не изумительное описание?

Плутон

Безусловно. Уродство изображено здесь во всем своем совершенстве, чтобы не сказать – во всей своей красоте. Но хватит нам слушать эту сумасшедшую. Продолжим смотр наших героев; мы уже знаем, что все они лишены здравого смысла, поэтому не будем больше тратить времени на разговоры с ними, а просто понаблюдаем за тем, как они шествуют мимо балюстрады, и убедимся, для вящего спокойствия, что они прошли в галереи. Ибо я запрещаю выпускать их оттуда, пока не решу, как поступить с каждым в отдельности. Пусть они сейчас войдут все вместе. Вот они. Диоген, скажи, все эти герои известны истории?

Диоген

Нет, многие из них вымышлены.

Плутон

Вымышленные герои? Но они действительно герои?

Диоген

Что за вопрос! Конечно, герои. Именно они занимают в книгах больше всего места и неизменно побеждают всех остальных.

Плутон

Будь любезен, назови мне хотя бы некоторых из них.

Диоген

Охотно. Орондат, Спитридат, Алкамен, Мелинт, Бритомар, Мериндор, Артаксандр и так далее.

Плутон

И эти герои, как и предыдущие, дали обет говорить только о любви?

Диоген

Попробовали бы они не дать! По какому праву они называли бы себя героями, если бы не были влюблены? Разве любовь не является сейчас главной добродетелью?

Плутон

Что это за долговязый дуралей плетется в последних рядах? На его лице прямо написано слабоумие. – Как тебя зовут?

Астрат

Меня зовут Астрат.

Плутон

Что ты тут делаешь?

Астрат

Хочу видеть царицу.

Плутон

Посмотрите на этого болвана! Можно подумать, что я здесь в ящике держу царицу и только и жду, чтобы меня попросили ее показать! Кто ты такой? И был ли ты когда-нибудь?

Астрат

Конечно, был; один латинский историк так про меня и говорит: «Astrat vixit» – Астрат жил.

Плутон

И это все, что история знает о тебе?

Астрат

Да. И на этом великолепном основании была сочинена трагедия «Астрат», где трагические страсти показаны так искусно, что зрители с начала до конца не перестают хохотать во всю глотку, а я все время плачу, потому что мне не показывают царицу, в которую я страстно влюблен.

Плутон

Ну, отправляйся в галереи, – может быть, там ты найдешь свою царицу. – А кто этот неуклюжий дылда-римлянин, который идет вслед за нашим пламенным вздыхателем?

Осториус

Мое имя – Осториус.

Плутон

Не помню, чтобы мне когда-нибудь встречалось в истории это имя.

Осториус

Однако оно там есть. Аббат Пюр свидетельствует, что он читал обо мне.

Плутон

Нечего сказать, достоверное свидетельство! Но окажи мне, подопечный аббата Пюра, сам-то ты играл какую-нибудь роль на земле? Видел, тебя хоть один человек?

Осториус

Еще бы! Благодаря пьесе этого аббата меня видели даже в Бургундском отеле.

Плутон

Сколько раз?

Осториус

Один.

Плутон

Ну и возвращайся откуда пришел.

Осториус

Но актеры больше меня не хотят!

Плутон

А ты думаешь, что мне ты доставляешь больше удовольствия, чем им? Марш отсюда, да прибавь шагу! Отправляйся в галереи. – Вот еще героиня, которая, кажется, не слишком торопится уйти. Но ей я прощаю; дело не в том, что она не желает мне повиноваться: просто ее доспехи так тяжелы и в ней самой так много веса, что она еле волочит ноги. Кто она?

Диоген

Неужели вы не узнаете Орлеанскую девственницу?

Плутон

Значит, это та доблестная девушка, которая освободила Францию от ига англичан?

Диоген

Она самая.

Плутон

Я нахожу выражение ее лица туповатым и совсем недостойным того, что о ней рассказывают.

Диоген

Она откашливается и подходит к балюстраде. Внимание! Я уверен, что она произнесет речь, и, конечно, в стихах, – только так она сейчас и разговаривает.

Плутон

У нее действительно поэтический дар?

Диоген

Сейчас увидите.

Орлеанская девственница

 
Великий принц, велик и для меня ты ныне!
Хотя молюсь тебе с почтеньем, как святыне,
Но мужество во мне рождаешь ты, герой,
А вместе с мужеством растет и ужас мой!
Узрев твои черты, я сразу сердцу внемлю,
Взлетаю к небесам и покидаю землю.
О, если бы могла я возопить, скорбя,
И после уповать, не оскорбив тебя!
О, если б острие туда вошло скорее,
Где левое плечо срослось навеки с шеей,
И хлынула бы кровь, как лава горяча,
Из бока моего, лопатки и плеча!
 

Плутон

На каком языке она говорит?

Диоген

Что за вопрос! На французском, конечно.

Плутон

Как! Неужели на французском? А мне показалось – не то на бретонском, не то на немецком. Где она научилась такому странному французскому языку?

Диоген

Она лет сорок прожила в пансионе у некоего поэта.

Плутон

Плохо же он ее обучил!

Диоген

А платили ему исправно, и он жил на эти деньги в свое удовольствие.

Плутон

Зря платили! – Скажите, Орлеанская девственница, почему ваша голова так забита всякими мерзкими высокопарными словами? Ведь было время, когда вы думали только о спасении родины и стремились только к славе.

Девственница

 
К славе? Дорогой лишь одной к ней можем мы пройти.
Нет круче, уже нет…
 

Плутон

У меня от нее трещит в ушах!

Девственница

 
Нет круче, уже нет для нас того пути.
 

Плутон

О, небо, что за стихи! Едва она начинает их читать, как я чувствую, что у меня вот-вот лопнет голова.

Девственница

 
Но ни одна из стрел в героя не впилась;
Верней, впилась в него, но кровь не пролилась.
 

Плутон

Опять она читает! Нет, из всех героинь, которые сюда приходили, эта девственница самая невыносимая! Вот уж кто не внушает нежности! Все в ней дышит черствостью, сухостью; она скорее способна заморозить человека, чем пробудить в нем любовь.

Диоген

Однако пробудила ее в отважном Дюнуа.

Плутон

Она пробудила любовь в сердце Дюнуа?

Диоген

Конечно.

 
Да, в сердце Дюнуа, в великом сердце львином,
Что две больших любви хранит в себе едином.
 

Весь вопрос в том, какая это любовь. Дюнуа так говорит о ней в поэме, посвященной этой удивительной деве:

 
К ее челу, к очам, где дышит вдохновенье,
Я чувствую одно высокое почтенье.
Я ничего не жду, и не волнует кровь
К моей возлюбленной небесная любовь.
Да будет так! Паду, под ангелов напевы,
Как жертва кроткая, к ногам прекрасной девы!
 

Как хорошо здесь выражена страсть! И слова «жертва кроткая» так уместны в устах воинственного Дюнуа!

Плутон

Ну еще бы! После таких стихов сия добродетельная воительница может с полной безопасностью внушать любовь всем героям, которые только что отправились в галереи: я не боюсь, что это чувство слишком их разнежит. А теперь пусть она убирается: мне страшно, как бы она снова не начала читать стихи, а я уже не в силах их слушать. Ну вот, ушла. Кажется, здесь больше не осталось ни одного героя. Впрочем, я ошибся: за этой дверью кто-то стоит. Очевидно, он не слышал, что я приказал всем уйти! Ты знаешь его, Диоген?

Диоген

Это Фарамунд, первый французский король.

Плутон

Не могу разобрать, что он бормочет.

Фарамунд

Вы знаете, божественная Розамунда, что я полюбил вас, еще не дождавшись счастья познакомиться с вами, и что описания ваших прелестей, сделанного одним из моих соперников, оказалось достаточным для того, чтобы я безумно вами увлекся.

Плутон

Этот, как будто, влюбился в свою даму еще до знакомства с ней.

Диоген

Да, он ни разу ее не видел.

Плутон

Выходит, что он влюбился в портрет?

Диоген

Он даже и портрета ее не видел.

Плутон

Ну, если вы считаете, что и он в здравом уме, то я уж не знаю, кто тогда сумасшедший. – Скажите мне, вы, влюбленный Фарамунд, разве вы не радуетесь тому, что основали самое цветущее королевство во всей Европе и что одним из ваших преемников является король, который правит им сегодня? Почему вы так некстати вбили себе в голову принцессу Розамунду?

Фарамунд

Вы правы, сеньер. Но любовь…

Плутон

Любовь, любовь… Если тебе нравится преувеличивать несправедливости любви, ступай в галереи! Но что касается меня, то первого, кто заговорит со мною о ней, я съезжу скипетром по физиономии! – Кто-то сюда идет. Придется проломить ему голову.

Минос

Осторожнее! Разве вы не видите, что это Меркурий?

Плутон

Прошу прощения, Меркурий. Надеюсь, вы не собираетесь говорить со мной о любви?

Меркурий

Вы отлично знаете, что любовь меня никогда не интересовала. Правда, мне приходилось иметь с ней дело в интересах моего папаши Юпитера, и, помню, некогда я так хорошо усыпил беднягу Аргуса, что он до сих пор не проснулся. Плутон, я принес вам добрую весть. Стоило мне ввести в ваши владения артиллерию, как мятежники немедленно сдались. Никогда еще в аду не царило такого спокойствия, как сейчас.

Плутон

Божественный посланец Юпитера, вы возвратили мне жизнь! Но, во имя нашего близкого родства, скажите мне, бог красноречия, как вы допустили, чтобы на том и на этом свете установилась такая возмутительная манера разговаривать, которая властвует теперь повсюду, особенно в книгах, называемых романами? Как вы могли позволить величайшим героям древности изъясняться на этом языке?

Меркурий

Увы! Мы с Аполлоном теперь не в чести. Большинство нынешних писателей считают истинным своим покровителем некоего Феба – величайшего глупца на свете. Кстати, я хотел предупредить, что вас ввели в заблуждение.

Плутон

Ввели в заблуждение? Каким образом?

Меркурий

Вы считаете, что к вам приходили настоящие герои?

Плутон

Конечно, считаю, и у меня есть тому доказательства, так как все они заперты сейчас в галереях моего дворца.

Меркурий

Вы ошибаетесь, так как это не герои, а толпа бездельников, вернее – призрачных созданий фантазии, которые, будучи пошлыми копиями многих ныне живущих людей, имели наглость выдать себя за величайших героев древности. Однако их жизнь была очень недолговечна, и теперь они бродят по берегам Коцита и Стикса. Меня удивляет, что им удалось вас провести. Неужели вы не видите, что между ними и настоящими героями нет ни малейшего сходства? Их репутация зиждется лишь на мишурном блеске и лживой звучности слов, и стоит сорвать с них одежды, в которые. их облекли сочинители, как они предстанут перед вами такими, какими являются на самом деле. Я даже привел с собой одного француза из Елисейских полей, чтобы он опознал их, когда они будут разоблачены. Я убежден, что вы дадите на это согласие.

Плутон

Не только дам, но и прикажу проделать это тотчас же и именно здесь. Не будем терять времени. – Стража, разыщите всех, кто находится в галереях, и выпустите их через потайные двери на площадь. – А мы выйдем через эту стеклянную дверь на балкон, откуда нам будет удобно за ними наблюдать и с ними разговаривать. – Слуги, вынесите на балкон наши кресла. – Вы, Меркурий, сядете справа от меня, а вы, Минос, слева. Диоген пусть станет за нами.

Минос

Вот они идут сюда.

Плутон

Все ли они здесь?

Стражник

В галереях никого не осталось.

Плутон

Поспешите же на зов, вы, верные исполнители моей воли, – призраки, злые гении, демоны, фурии, все адские силы! Окружите этих лжегероев и разоблачите их!

Кир

Как! Вы приказываете разоблачить такого великого завоевателя?

Плутон

Увы, благородный Кир, придется вам примириться с этим.

Гораций Коклес

Как! Со мной, с римлянином, который защищал мост один против всего войска Порсенны, вы поступите так, словно я – карманный воришка?

Плутон

Ты у меня попоешь!

Астрат

Как! Вы подвергнете оскорблениям столь нежного и страстного галантного кавалера?

Плутон

Ты у меня увидишь царицу! Ну вот, все они разоблачены.

Меркурий

Где француз, которого я привел с собой?

Француз

Я здесь, сеньер. Каковы будут ваши приказания?

Меркурий

Посмотри на этих людей; ты с ними знаком?

Француз

Знаком ли я с ними? Да ведь почти все они – мои соседи, такие же буржуа, как я. – Здравствуйте, мадам Лукреция. – Добрый день, мосье Брут. – Добрый день, мадемуазель Клелия. – Здравствуйте, мосье Гораций Коклес.

Плутон

Сейчас твои буржуа получат, что им полагается. – Стража, никому не давать снисхождения! А когда их как следует выдерут плетьми, пусть всех отведут на берег Леты и утопят в самом глубоком месте, – и их самих, и их любовные записки, и галантные послания, и страстные вирши, и все многочисленные книги, вернее, груды бумаги, исписанной их нелепыми историями. – Ступайте же, бездельники, именовавшие себя столь великими героями. Вот вы и пришли к своему концу, или, правильнее сказать, к последнему действию комедии, в которой вы так недолго играли.

Герои

(с воплями убегая от плетей)

О, Лакальпренед! О, Скюдери!

Плутон

Если бы я мог сам их утопить! Но это еще не все. Минос, немедленно распорядитесь, чтобы такая же участь постигла всех подобных им в других областях моего царства.

Минос

С удовольствием принимаю это поручение.

Меркурий

А вот пришли настоящие герои и просят, чтобы их допустили к вам. Желаете их видеть?

Плутон

Я был бы очень рад, но меня так утомили глупости этих наглых самозванцев, что, с вашего разрешения, я прилягу сначала вздремнуть.