Текст книги "Брачная ночь"
Автор книги: Николь Джордан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Постараюсь выполнить твою просьбу. Хотел бы сделать для тебя больше, – с грустной серьезностью сказал Перси, встретившись с Ником взглядом.
Николас усмехнулся и пожал другу руку.
– Ты и так сделал больше, чем я был вправе просить тебя. Поверь, если я буду знать, что с моей сестрой все в порядке, умру с миром.
После ухода Перси Ник лег на топчан. Впервые он был спокоен после ареста. Итак, завтра венчание. Он всегда считал супружество тюрьмой, жестоким ограничением свободы, которую так ценил. Он как мог сопротивлялся любым попыткам надеть на него кандалы супружества и накануне свадьбы должен был рвать и метать. Но теперь обстоятельства были особенными и невеста тоже.
Аврора Демминг была соткана из противоречий – презрение к условностям и в то же время манера говорить и держаться с поистине королевским достоинством.
Может быть, он хотел от нее слишком много? Она была дочерью герцога, воспитанная, как подобает девушке ее класса. Невинная, незнакомая с грубой стороной жизни. Но в этой невинной девушке было нечто такое, что заставляло его испытывать сильнейшее плотское возбуждение при одной лишь мысли о ней.
Красавица – воплощенная мечта любого мужчины, с золотистыми волосами, синими, как море, глазами и полными, словно созданными для поцелуев, губами.
Для поцелуев… Желание волной накатило на него, стоило ему вспомнить их поцелуй. Как, скажите на милость, сможет он держать себя в узде рядом с ней? У него было много женщин – всех не пересчитать. Страстные, горячие, дерзкие и изобретательные в постели. Нежные, ласковые, сладкие до приторности. Но с ней – он это чувствовал – все будет по-другому. В ней пылал огонь тщательно сдерживаемого желания. И если он вырвется наружу, может вспыхнуть пожар.
Николас закрыл глаза, отдавшись мечтам об их брачной ночи. В ее объятиях и смерть сладка.
Нет, он не совершил ошибки, уговорив ее стать его женой. Если завтрашняя ночь станет для него последней, то пусть он проведет ее в объятиях сирены с волосами цвета солнечных лучей.
Глава 5
Он овладел мной с удивительной нежностью, приняв мою невинность, словно драгоценнейший дар .
Церемония, как и планировалось, состоялась в часовне при крепости, и присутствовали на ней, кроме венчающихся, Перси, Джейн и комендант Мадсен. Обстановка не располагала к романтическим чувствам, и все же стоило Авроре взглянуть на жениха, она испытала шок: отмытый, чисто выбритый, он был ошеломляюще красив.
На Нике был бутылочного цвета камзол и снежно-белый шейный платок, подчеркивающий золотистый загар. Волосы цвета темного золота были тщательно уложены.
Только повязка на лбу жениха и его неулыбчивое лицо напоминали о том, при каких печальных обстоятельствах происходит венчание.
Аврора была подавлена и хранила молчание. Не такой представляла она свою свадьбу. Тяжелая золотая печатка с эмблемой парусника – собственное кольцо Николаса Сейбина – оказалась слишком велика для ее тонкого пальца, да и поцелуй его – легкое касание губ – был почти холоден. Но не это печалило ее – она читала в его глазах обреченность и чувствовала себя едва ли менее несчастной, чем он.
Почти такая же атмосфера царила за ужином. Все присутствующие испытывали неловкость. Никто не мог забыть о том, что должно случиться на следующий день. Никаких заздравных тостов не произносилось, комендант Мадсен не скрывал своего отношения к приказу, который ему предстояло завтра исполнить. Он ушел незадолго до того, как убрали десерт, пожелав оставшимся хорошо провести вечер и остановив попытку Авроры поблагодарить его за гостеприимство.
Джейн и Перси задержались чуть подольше. Перед уходом Джейн крепко обняла Аврору, едва удержавшись от слез. Джейн собиралась отправить с Авророй горничную, но Николас заявил, что сам обо всем позаботится.
– Прости, не жажду видеть здесь посторонних, – сказал он, запирая дверь на задвижку.
– Конечно, – ответила Аврора не слишком уверенно. Она не очень-то представляла, как должна вести себя в этой ситуации и чего он ждет от нее.
– Хочешь вина? Или чего-нибудь покрепче?
Аврора хотела отказаться, но подумала, что вино поможет снять напряжение.
– Да, благодарю.
Квартира, в которой жил комендант, была тесной и неуютной. Комната, где они находились, служила и столовой, и гостиной одновременно, но ничего лучшего крепость предложить не могла.
Аврора удивилась, узнав, что полковник предоставил Николасу на ночь собственные апартаменты. Даже будучи узником, он все еще оставался влиятельным человеком.
Николас направился к буфету, а Аврора в ожидании вина играла кольцом.
– Тебе не обязательно его носить, – сказал Николас.
– Я просто боюсь его потерять.
Аврора опустила кольцо в ридикюль и сжала ладони – чтобы унять дрожь в руках.
Николас налил себе бренди, а Авроре шерри.
– За нас, – сказал он с мрачной насмешкой в голосе и выпил залпом.
Аврора медленно потягивала вино. Сердце ее бешено забилось, когда Николас сказал, что пора отправляться в спальню.
В спальне царил полумрак. Тусклая лампа на тумбочке возле кровати и догорающие угли в камине – вот и все освещение. Аврора боязливо взглянула на кровать. Она была не слишком широкой, но в изголовье вполне помещались две подушки, а одеяло было приветливо откинуто. На подушке лежала ее собственная ночная рубашка.
Во рту пересохло. Она чувствовала на себе его пристальный взгляд и не могла шевельнуться. К счастью, Николас отошел к камину, чтобы поворошить уголья.
– Я снова забыл о правилах хорошего тона, – с легкой насмешкой произнес он. – Так и не поблагодарил тебя за то, что приняла мое предложение.
– Я… я решила, что это разумнее всего, – еле слышно произнесла она.
– А ты всегда поступаешь разумно?
– Обычно да, мистер Сейбин.
– Почему бы тебе не называть меня по имени? В конце концов, мы теперь муж и жена.
Аврора поежилась. Спасибо, что напомнил. Он повернулся к ней, и взгляды их встретились.
– Невесты всегда нервничают, наверное.
– Наверное.
– Я же сказал, Аврора, не надо бояться. Ты выглядишь так, будто идешь на гильотину.
Аврора набрала в грудь побольше воздуху, мысленно отчитав себя за то, что оказалась такой трусихой. Она согласилась стать его женой, значит, должна выполнить все условия сделки. И она выполнит их. Или умрет.
– Ты знаешь, что должно произойти между нами? – спросил Николас, заметив, как она вздернула голову в непреклонной решимости.
– Представляю. Джейн меня просветила. Я готова выполнить свой супружеский долг.
Взгляд его стал нежнее и мягче.
– Я не заинтересован в том, чтобы ты «выполняла долг», Аврора, Я хочу, чтобы ты получила столько же удовольствия, сколько я. Надеюсь, тебе это очень понравится.
– Джейн сказала… с вами это именно так и будет.
Он слегка улыбнулся, но столько было очарования в этой улыбке!
– Я сделаю все, чтобы не обмануть ожидания леди Джейн. Аврора продолжала стоять на пороге как вкопанная.
Николас приподнял бровь.
– Иди ко мне. Посидим у камина. Обещаю ничего не делать против твоей воли.
Нежность в его голосе и взгляде вселила в нее уверенность.
У камина стояли два кресла, между ними небольшой столик. Аврора села в то кресло, что было ближе к двери. Николас поставил ноги на порог у камина.
– Тебе не приходило в голову, что я всю жизнь боялся брака? – спросил он неожиданно серьезно.
– Боялись? Вы? – удивилась Аврора.
– Да. Я. – Он усмехнулся. – У меня никогда не было девственницы. Мне казалось, что лишить девушку невинности страшнее, чем охотиться на тигра-людоеда.
Аврора смотрела на него во все глаза. Трудно поверить, что этот человек способен испытывать страх. Она невольно залюбовалась его грубоватой мужской красотой, сильным подбородком, бровями вразлет над чувственными глазами в обрамлении длинных густых ресниц.
Нет, она не боялась его. Он внушал ей доверие, хотя его биография свидетельствовала о том, что он опасен. В то же время она испытывала беспокойство.
Тело его, гибкое и сильное, источало энергию. Сексуальную энергию. Это Аврора успела понять. Когда он был рядом, в ней просыпались ее собственные инстинкты.
– Пожалуй, нам следует обсудить деловую сторону нашего брака, – сказал он. – Большую часть дня я провел с моим поверенным, стараясь предусмотреть возможные осложнения и обойти юридические препоны. Во всяком случае, в финансовом плане все устроено так, что ты будешь чувствовать себя вполне комфортно.
– Спасибо, – тихо произнесла она, имея в виду не материальную сторону их брака, а то, что у Николаса хватило такта отвлечь ее от мыслей о предстоящей консумации их отношений.
– С Равенной, однако, могут возникнуть затруднения, – продолжал Николас. —Допускаю, что она не будет в восторге от того, что ее опекуншей станет совершенно незнакомая ей женщина. Может случиться так, что она сочтет ограничения, налагаемые на ее жизнь обществом и родственниками там, в Англии, чрезмерными. Она хоть и говорит, что ради хорошей партии готова на все, вряд ли станет терпеть запреты. У нес бунтарский нрав. Как, впрочем, и у меня.
Он улыбнулся, желая приободрить ее и помочь расслабиться. Но результат получился прямо противоположный. Уж слишком чувственной была у него улыбка.
– Уверена, все образуется, – храбро заявила Аврора.
– В письме я сообщил ей о нашем браке, изложил все подробности, как ей следует действовать, если она хочет добиться своего, но ты должна убедить ее стать твоей союзницей. Думаю, она не станет упрямиться, когда узнает, на что ты пошла ради нее. Очень надеюсь, Аврора, что ты поможешь ей в жизни. – Он помолчал и продолжил: – Речь идет об одной книге. Очень редкой книге, подаренной моим отцом ее матери. Элизабет Кендрик хранила ее у себя всю свою жизнь. Хотела, чтобы книга перешла к ее дочери, но лишь после того как дочь повзрослеет и будет готова к замужеству. Теперь тебе решать, когда передавать эту книгу Равенне. Не сомневаюсь, ты правильно выберешь время.
– Конечно, – сказала Аврора, гадая, что же это за книга. Николас повернулся к огню.
– Есть у меня к тебе еще одна просьба, Аврора, – сказал он, задумчиво глядя на язычки пламени. – Обещай, что выполнишь ее.
– О чем вы?
– Я хочу, чтобы завтра ты отправилась на Монтсеррат.
– Завтра? Так скоро?
– Мне легче будет уйти в мир иной, если я буду знать, что благополучие Равенны в твоих руках.
По спине у Авроры пробежал холодок. Завтра он умрет. Как можно отказать ему в такой малости?
– Обещаешь?
– Обещаю, – севшим от волнения голосом ответила Аврора.
Николас удовлетворенно кивнул.
– В порту Монтсеррата ждет корабль, готовый к отплытию в Англию. Твой кузен отвезет тебя на остров и посадит вас с Равенной на корабль. Извини за причиняемые неудобства, но причина для спешки вполне реальна: Равенна пока не знает, что меня ждет, но если ей это станет известно, она может поступить опрометчиво – например, броситься мне на выручку.
– Я непременно выполню вашу просьбу, – пробормотала Аврора. – Это совсем не трудно. Почти все вещи я успела упаковать до того, как… встретилась с вами. Я собиралась в ближайшие дни отплыть в Англию.
– До того как я вторгся в твою жизнь, ты хочешь сказать, – с усмешкой произнес он.
Авроре нечего было возразить. Честно говоря, она радовалась тому, что он ворвался в ее жизнь и избавил от тягостного замужества, но сейчас обсуждать ее чувства было едва ли ко времени.
Николас сделал еще глоток бренди. Она любовалась его классическим профилем, бронзовым в свете огня.
– Ну что же, – сказал он без горечи, словно забыл, что это его последняя ночь, – завтра для тебя все это закончится.
Аврора повела плечами – еще одно напоминание, еще одно дуновение смерти.
Николас наклонился, чтобы еще раз поворошить угли в камине, и светлая прядь упала ему на лоб. Он поднял руку, чтобы убрать волосы, и Аврора заметила на бинте кровь.
– У вас открылась рана! – в тревоге воскликнула она, вскочив с кресла.
Он коснулся повязки, и пальцы его окрасились красным.
– Да, пожалуй. Наверное, я задел шов, когда мылся.
– Можно мне посмотреть?
Он приподнял бровь, но не стал возражать, когда она подошла к нему и осторожно коснулась раны.
– Вы не могли бы повернуться к свету?
Аврора поставила оба стакана на тумбочку и подкрутила лампу. Николас присел на край кровати, наблюдая за тем, как она осторожно снимает бинт.
– Не думаю, что ты этого ждала от первой брачной ночи, – тихо произнес он. – Мне жаль, прости.
Нет, разумеется, нет. Был бы жив Джеффри, и этот день, и эта ночь сложились бы совсем по-другому. Она не готовилась бы к тому, чтобы отдать себя совершенно чужому человеку, не была бы так взволнована его близостью и так сильно возбуждена.
Аврора мысленно отругала себя. Не время сейчас думать о Джеффри, тем более безнравственно сравнивать его с Николасом. Джеффри умер, и Николас тоже скоро умрет.
Словно угадав ее мысли, Николас спросил:
– Ты очень любила своего жениха?
Она вспыхнула, покраснев от того, что он неверно понял причину ее грусти.
– Да, очень.
Стараясь стряхнуть с себя меланхолию, Аврора быстрым шагом подошла к раковине и смочила край полотенца.
– Рана кровоточит. Я должна ее промыть, чтобы кровь не попала на волосы.
– Делай что считаешь нужным.
– Простите, если я причиню вам боль.
– Не стоит беспокоиться. Ты говорила, я похож на твоего жениха. – Николас явно не желал менять тему.
– Да, мне вначале так показалось. У вас обоих светлые волосы. Но потом я поняла, что вы совсем не похожи.
– В самом деле?
– Джеффри был…
– Настоящим джентльменом?
– Он был такой правильный, нежный.
– А я? Я могу быть нежным?
– Вы ведь тоже не этого ждали от первой брачной ночи, не так ли? – спросила Аврора, стараясь не замечать нарастающего возбуждения.
– Если честно, я вообще мало думал о браке.
– Вы никогда не хотели жениться? Он глубокомысленно сдвинул брови.
– Нет. Но у меня было предчувствие, что когда-нибудь я должен буду через это пройти, чтобы зачать наследника, однако я был слишком занят собой, чтобы серьезно обдумывать перспективу оседлого образа жизни, – ответил Николас. – Но сейчас бессмысленно говорить об этом.
– Сожалею, что вам пришлось пойти на этот вынужденный брак, – волнуясь произнесла Аврора.
Николас взял ее за руки и, глядя прямо в глаза, сказал:
– Я не хочу провести свою последнюю ночь в сожалениях. Давай забудем сейчас обо всем на свете.
– Хотелось бы.
– И мне тоже. Нет ни прошлого, ни будущего. Только эта ночь. И она принадлежит нам.
– Да, – прошептала Аврора.
Николас коснулся ее затылка подушечками пальцев, и время перестало существовать. Она почувствовала, что он сейчас ее поцелует.
Губы его оказались на удивление нежными и ласковыми, но и это легкое прикосновение разбудило в ней такую бурю чувств, что ей захотелось вскочить и убежать, но, когда он чуть отстранился, она поняла, что его взгляд удерживает ее крепче любых цепей.
Сердце, казалось, сейчас выскочит из груди. Он сидел, широко расставив ноги, она стояла над ним. Обняв ее за талию, он привлек ее к себе, так что ее грудь коснулась его груди. Ее пронзила дрожь.
Инстинкт самосохранения заставил ее упереться ладонями в его широкие плечи, и она попыталась его оттолкнуть. Потом заглянула ему в глаза, они потемнели от страсти.
– Ваша рана…
– С ней ничего не случится. А я умру, если не возьму тебя прямо сейчас.
Придерживая ее, он медленно опустился на кровать, увлекая ее за собой. Чувствуя, как по телу растекается жар, она распласталась на нем, ощущая пульсацию внизу его живота.
– Раскрой губы, моя Аврора, – ласково шепнул он, дразня ее легкими-поцелуями.
От вторжения его языка она замерла, прислушиваясь к еще неведомым ей ощущениям. Он словно пил нектар из ее рта, смакуя его на вкус.
Ее тело стало податливым, сердце билось неровно. Николас мог делать с ней все, что угодно, но ему было этого мало, он жаждал ее ласк.
– Поцелуй и ты меня, – прошептал он, на миг оторвавшись от ее губ.
Словно в тумане она скользнула языком навстречу его языку и услышала слабый стон, вырвавшийся из груди Николаса.
Она чувствовала ноющую боль внизу живота, но не могла оторваться от его губ. Он гладил ее по спине, все крепче прижимая к себе.
Аврора потеряла счет времени. Окружающий мир перестал для нее существовать. Остался только Николас, его близость, его поцелуи, его мускулистое тело.
Задыхаясь от нахлынувших на нее ощущений, Аврора гладила его волосы, чувствуя на лице его горячее дыхание.
Она прижималась к нему, стремясь к чему-то, чего еще не познала. Ей казалось, что они летят в пропасть.
Николас перевернул ее на спину.
Глаза ее распахнулись. Она дрожала, щеки горели, голова кружилась. Он смотрел ей в глаза, в то время как рука его медленно скользнула к лифу ее платья.
Она напряглась, когда он коснулся ее груди.
– Не бойся, мой ангел. Забудь о разуме и отдайся во власть своих чувств, – шепнул он ей на ухо.
Он опустил лиф до корсета и обнажил грудь и когда коснулся отвердевшего соска, Аврора не сдержала стон. Это было ни с чем не сравнимое ощущение.
– Тебя никто еще так не ласкал? – спросил он, щекоча теплым дыханием ее ухо.
– Нет, – еле слышно выдохнула она, млея от наслаждения.
Он снова прильнул к ее губам, продолжая ласкать грудь, затем приподнял подол, и когда ладонь его коснулась нежной кожи внутренней стороны бедра, Аврора замерла, невольно сжав колени, однако он просунул ладонь еще глубже.
Николас тяжело дышал, длинные ресницы отбрасывали тень на его загорелое лицо.
– Дай мне потрогать тебя, сирена, – прошептал Николас.
И Аврора раздвинула ноги, Николас проник во влажный, истекающий соком источник ее наслаждения. Аврора выгнулась ему навстречу. Но то непознанное, к чему она стремилась, все время ускользало от нее.
Его палец осторожно проскользнул в ее лоно и вошел внутрь.
Аврора вскрикнула, но он продолжал постигать ее, трогал, узнавал ее тайны, что-то ласково ей шептал. Наконец подушечкой большого пальца коснулся набухшей и увлажненной почки – самой чувствительной части женского тела.
Она схватила его за плечи, не в силах дальше терпеть, а он продолжал поглаживать заветное место, доводя ее до исступления, пока она не подняла бедра в попытке уловить ритм движений его пальца.
Аврора стонала и извивалась, потеряв над собой контроль, упиваясь ласками Николаса.
Она была на пределе. Ей казалось, что внутри разрастается сверкающий шар, готовый взорваться миллионами искр. Ее тело купалось в волнах наслаждения.
Он коснулся рукой ее шеи в том месте, где бешено бился пульс, покрывая легкими поцелуями ее пылающее лицо.
Прошло немало времени, прежде чем Аврора немного успокоилась. Ноги и руки стали ватными, чувства были в смятении.
Открыв затуманенные наслаждением глаза, Аврора увидела, что Николас лежит на боку, опираясь на локоть, и пристально смотрит на нее. Аврора раскинула ноги, из-под задранной юбки виднелись чулки и подвязки. Он скользнул взглядом по ее телу, по обнаженной груди с восставшими сосками и ниже, туда, где соединялись бедра.
Опомнившись Аврора попыталась одернуть платье, но Николас накрыл ее руку своей.
– Не надо стыдиться друг друга, мой ангел. Она отвернулась.
– Я вела себя как распутная девица. Но я не такая, поверь.
– Просто тебе не представилось случая проявить темперамент, которым тебя наградила природа. В тебе есть огонь, который ты предпочитаешь прятать… – Аврора молчала, и он, взяв ее за подбородок, легонько повернул к себе. – Мужчине нравится смотреть на женщину, когда она возбуждена.
Аврора покраснела.
– Я и представить себе не могла…
– Насколько это приятно? – Да.
– Это только проба пера, моя сладкая. Тебе еще многое предстоит узнать. И если ты позволишь, в оставшееся у нас время я покажу тебе, что такое настоящая страсть.
Аврора посмотрела ему в глаза. Да, она хотела постичь науку страсти. Хотела вновь испытать наслаждение. С ним. С Николасом. Возможно, она никогда больше не выйдет замуж. И Николас останется единственным мужчиной в ее жизни.
– Джейн сказала, что я могу забеременеть. Он не отвел глаз.
– Джейн, кажется, весьма практичная женщина.
– Да. Она хотела, чтобы я знала о возможных последствиях.
– Есть способы предотвратить зачатие. Ты очень не хочешь ребенка?
После минутного размышления Аврора вдруг поняла, что хочет ребенка от Николаса.
– Нет, я не против.
Его глаза засветились нежностью.
– Тогда тебе нечего бояться.
«Если не считать того, что я могу потерять свое сердце». Не успела она об этом подумать, как Николас сел на постели.
– Прежде всего нам надо раздеться. Я помогу тебе.
– Свет, – стыдливо пробормотала она, когда Николас стал снимать с нее одежду.
После недолгого колебания он прикрутил лампу.
– Так лучше?
– Да, спасибо.
Он взял ее руку и поднес к своему шейному платку.
– Ты тоже можешь мне помочь, любовь моя.
– Вы хотите, чтобы я вас раздела?
– Так будет спокойнее, любимая. Как только ты привыкнешь ко мне, то поймешь, что меня не надо бояться. Впрочем, делай так, как считаешь нужным. Я не станут тебя неволить.
Аврора нерешительно сняла с него шейный платок, затем камзол, жилет и рубашку. Обувь и чулки он снял сам. Бриджи и нижнее белье тоже.
Он стоял перед ней нагой, мускулистый и гибкий. Аврора смотрела на него как завороженная.
– Я твой муж, Аврора, – прошептал Николас. – И не надо меня бояться. Я, как и ты, из плоти и крови.
Вот с этим Аврора не могла согласиться. Он нисколько не походил на нее. У него были широкие плечи, узкие бедра и загорелая кожа. Он напоминал ей статую греческого бога. И не то чтобы она боялась его, просто испытывала некоторое напряжение.
– А сейчас позволь, я тебе помогу, – шептал он, – хотя понимаю, ты привыкла к услугам горничной.
– Что же, помоги.
– С великим удовольствием.
Он начал с волос, и когда вытащил последнюю шпильку, они рассыпались по плечам, закрыв спину и грудь.
– У тебя красивые волосы. – Он потеребил шелковистые пряди. – Как расплавленное золото.
Аврора стояла ни жива ни мертва от смущения, пока он ее раздевал. Когда очередь дошла до нижней рубашки, девушка зябко повела плечами – в комнате было прохладно.
– Твое тело прекрасно. – Он повернул ее к себе лицом. – Ты создана для наслаждений.
Она инстинктивно закрылась руками, но он отвел их в стороны.
– Никакой стыдливости между нами, сирена. – Он провел кончиком пальца по ее шее, к верхушке груди, и она шумно вдохнула воздух, охваченная желанием. – Я никому не расскажу, что видел твое восхитительное тело. Не успею.
Взгляд ее затуманился печалью. Завтра его не станет. Что бы между ними ни произошло сегодня ночью, это останется тайной, которую он унесет с собой в могилу. Но у них был уговор – не вспоминать о прошлом, не думать о будущем, а жить настоящим. На эту единственную ночь он станет ее мужем, ее возлюбленным. Она может отдаться ему без страха и без стыда, забыв о природной стыдливости, о том, чему ее учили всю жизнь, – сдерживать свои чувства.
Она коснулась уголка его рта кончиками пальцев.
– Ты сказал, что хочешь забыть обо всем на свете, – напомнила она ему с нежностью в голосе.
– Да, это так.
Он подошел к ней совсем близко, обдав жаром своего тела.
– Ты никогда не думала о том, каково это: лежать с мужчиной в постели и чувствовать внутри себя его плоть? – спросил Николас, целуя ее.
«Да и не раз», – призналась себе Аврора. В самые сокровенные минуты жизни она мечтала о любовнике, способном разжечь в ней страсть.
– А если и думала, то ни за что не признаешься в этом. Аврора слегка улыбнулась:
– Не признаюсь. Как и любая настоящая леди.
– Конечно. И вот настал наконец момент, когда ты сможешь удовлетворить свое любопытство.
Он вложил в ее руку свою восставшую плоть.
– Потрогай меня, любовь моя.
Затаив дыхание, она выполнила его дерзкую просьбу. Гладкая бархатистая кожа. Гранитная твердость, Набухшая мраморная головка. Мягкие вьющиеся волосы и тяжелые мешочки внизу. Действительно, ничего пугающего. Просто его мужское начало взывало к ее женскому началу, и это вызывало возбуждение.
– Ты восхитительна.
То же самое она могла бы сказать ему со всей искренностью. Он просто околдовал ее.
Она потянулась губами к его губам, и он прошептал слова благодарности.
Затем он подхватил ее на руки, уложил на постель и лег рядом.
Какое блаженство вдыхать его запах, ощущать ласковые прикосновения его рук! Он обхватил губами ее сосок, и у нее перехватило дыхание.
Она хотела его. Хотела испытать то, что уже испытала. Николае почувствовал это, и его пальцы скользнули вниз, к заветному треугольнику.
– Ты готова, – хрипло прошептал он. – Твое тело сочится медом. Для меня.
Опираясь на локти, чтобы не давить на нее своей тяжестью, он целовал ее губы. Не давая сосредоточиться на том, что собирался сделать. И это ему удалось. Не дав ей опомниться, он вошел в нее.
Она напряглась, и он приник к губам, бедрами прижал ее раздвинутые моги к постели и стал медленно двигаться в ее лоне, проникая все глубже и глубже.
Аврору охватила паника. Она крепко зажмурилась, ловя ртом воздух.
Он замер.
– Посмотри на меня, моя сладкая. В глазах его была нежность.
– Мне… больно.
Он поцеловал ее в висок.
– Только в первый раз. Потом будет приятно. Доверься мне.
И она доверилась. Он лежал совсем тихо, давая ей привыкнуть к новым ощущениям. Постепенно боль стала, стихать. Он убрал с ее щеки прилипшую прядь.
– Сейчас легче? – Да.
Прошло еще немного времени, и Аврора пошевелила бедрами, словно хотела убедиться, что боль действительно прошла.
Он поцеловал уголок ее рта, вышел из нее и снова вошел. Он двигался медленно и ритмично, и она, приноровившись к ритму его твердого мускулистого тела, стала двигаться вместе с ним, все быстрее и быстрее, пока не почувствовала, что вот-вот взорвется.
Аврора извивалась под ним, царапала ему плечи. Дыхание его стало хриплым и частым.
Когда она была близка к оргазму, он пальцами коснулся ее самой чувствительной точки, и в тот же момент из груди ее вырвался крик.
Ник зажал ей рот поцелуем и пустил в ход все свое мужское умение, чтобы продлить ее экстаз. Наконец он не выдержал и дал волю охватившей его страсти.
Хриплый стон вырвался из его груди. Наслаждение оказалось столь острым, что граничило с болью.
В какой-то миг оба спустились с вершины блаженства. Аврора все еще вздрагивала под ним, и сердце его наполнилось нежностью, какой он ни к кому никогда не испытывал.
Перекатившись на бок, чтобы избавить ее от тяжести своего тела, он натянул покрывало и крепко обнял ее, согревая и успокаивая.
Они лежали обнявшись в полном изнеможении, исполненные нежности и любви. Прошло еще какое-то время, прежде чем он смог поднять голову и посмотреть на нее.
Освещенная пылающим в камине огнем, она напоминала падшего ангела – облако золотых волос, разметавшихся по подушке, кожа цвета слоновой кости, полные губы, припухшие от его поцелуев.
Эта невинная девушка вызвала в нем такую бурю чувств, что он совсем потерял голову.
Может, сыграли свою роль клятвы, данные ими у алтаря?
Жена. Такое непривычное для него и такое прекрасное слово! Как хорошо, должно быть, иметь наследника! Сына. Или дочь. Сердце защемило от сладкой тоски.
Словно угадав его мысли, Аврора шевельнулась в его объятиях. Он заглянул в ее синие, как небо, глаза, и в нем с новой силой вспыхнуло желание. Однако он усмирил свою плоть – ведь Аврора только что лишилась девственности.
– С тобой все в порядке? – тихо спросил он, целуя ее в лоб.
– Да. – Она вздохнула. – Мне было так… чудесно. Улыбка тронула его губы.
– Приятно это слышать.
– Я… Вы разочарованы?
Он удивленно приподнял бровь.
– Совсем наоборот. Мне еще никогда не было так хорошо. – Встретив ее недоверчивый взгляд, он тихо рассмеялся. – Это чистая правда. Может, ты слишком неопытна, чтобы понять, чего мне стоило не наброситься на тебя. – Николас чмокнул ее в нос. – Я мог бы любить тебя всю ночь, но тебе надо хоть немного поспать.
В глазах ее мелькнула грусть. Она коснулась уголка его рта кончиком пальца.
– Я не хочу спать. Хочу, чтобы эта ночь длилась вечно. – Ее прекрасные глаза подернулись печалью.
Николас знал, о чем она думает, и прошептал:
– Ты права, мой ангел. Пусть эта ночь, наша первая и единственная ночь, никогда не кончается.
