Текст книги "Санта Байкер (ЛП)"

Автор книги: Никки Лэндис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Глава 9 Диабло

Двадцать пять лет назад…

– Увеличь! – Крикнул я, разгоняя свою пожарную машину по потертому ковру.

– Джей Ди, не так громко. Ты разбудишь Гарольда.

Мой маленький носик сморщился. Мне не нравился Гарольд. Он был злым и кричал на мою маму.

Оставив пожарную машину в гостиной, я взял альбом для рисования, который хранил в маленькой коробке рядом с диваном, на дне лежала неиспользованная пачка цветных карандашей.

– Хочешь немного молока?

– Да, мама.

– Хороший мальчик. Присаживайся в своем убежище, а я возьму для тебя пару печенек.

Мои глаза расширились.

– Печенье!

Она хихикнула, покрывая печенье слоем молока.

Я съел свою закуску за кухонным столом, затем вернулся в свое убежище. Нижний шкафчик рядом с раковиной оставался всегда пустым для моего использования. По какой-то причине мне нравилось заползать туда и прятаться. Иногда я оставлял двери приоткрытыми, чтобы рисовать, или закрывал их и играл со своими грузовиками в темноте.

Двери были распахнутыми, когда я сел, напевая, делая наброски карандашом. Картинки заполняли мою голову, и мне пришлось их рисовать. У меня чесались пальцы, если я не пользовался карандашом.

– Посмотри, мама.

Она наклонилась, вглядываясь в изображение, которое я нарисовал. Ее глаза наполнились слезами, и она неуверенно улыбнулась мне.

– Это прекрасно, детка. Это я и твой папа?

Я кивнул, рисуя вокруг них сердечко.

– Он приходит в мои сны и говорит мне, как сильно он тебя любит.

Моя мама схватилась за грудь.

– Он так говорит?

– Ага. Почему он не приходит в гости?

– Он не может, детка. Мне жаль.

– Пенни! – Взревел Гарольд, хлопнув дверью спальни, прежде чем войти в кухню. – Где ты, черт возьми?

Мама медленно закрыла двери, выпрямляясь. Я не сказал ни слова, когда темнота сомкнулась вокруг меня. Тяжелые шаги Гарольда сотрясали пол, прежде чем он добрался до мамы. Я услышал, как она издала забавный звук.

– Где мой ужин?

– Почти, – она поперхнулась, – закончила. В духовке, осталось полчаса.

Шлепок!

– Почему ты всегда заставляешь меня ждать?

– Я… мне жаль. Это больше не повторится.

Гарольд всегда причинял маме боль, когда чего-то хотел, а она действовала недостаточно быстро. Я ненавидел его подлые кулаки и сердитое сердце. Приготовившись сражаться за свою маму, я распахнул двери и бросился к Гарольду.

– Детка, нет! – Закричала мама.

Слишком поздно.

Дверь поцарапала ногу Гарольда, и капля его крови попала на мою руку, когда мы столкнулись. Его кулак взметнулся и обрушился на мою спину, я пролетел по кафельному полу, приземлившись на пол. Мои веки затрепетали, перед глазами пронеслись образы, как Гарольд избивает нескольких женщин, не только мою маму. Он также бил детей. Особенно маленьких мальчиков.

– Ты плохой, – прошептал я ему, когда темнота взяла верх, уводя меня от мамы.

Ее крик был последним, что я услышал.

Пять лет спустя…

Мои пальцы крепко сжали карандаш в моей руке, образы в моей голове были настолько интенсивными, что я не мог набросать их достаточно быстро. Яростно делая наброски, я заполнял бумагу, переходя на чистую страницу в альбоме, чтобы продолжить.

– Джейсай? – Моя мама просунула голову в мою комнату. – Ты закончил свою домашнюю работу?

Я кивнул, слишком сосредоточенный, чтобы поднять глаза.

– Ты голоден? Я готовлю мясной рулет на ужин. Почти готово.

– Конечно, мама.

Она прищелкнула языком.

– Мой талантливый сын всегда рисует.

– Я люблю рисовать.

– Ты самый одаренный художник, которого я когда-либо видела. Никогда не позволяй никому заставлять тебя думать иначе.

Я поднял глаза, заметив улыбку на ее лице. Глаза мамы казались грустными, но она никогда не позволяла этому ее расстраивать. Она всегда говорила, что радуга прогоняет облака и дождь.

– Ты моя радуга, – сказала она мне однажды, когда я был маленьким. – Полный жизни, красок и бесконечной радости.

– Я все еще твоя радуга? – Спросил я, осмеливаясь произнести эти слова в отсутствие Гарольда. Он жаловался, что я слишком взрослый, чтобы делиться секретами и разговаривать по душам с мамой.

– Всегда, – яростно ответила она. – Я люблю тебя больше жизни, Джесай.

На моем лице расплылась яркая улыбка.

– Я тоже тебя люблю.

Гарольд не пришел домой к ужину. Мы наслаждались перерывом и даже ели яблочный пирог, который моя мама специально приготовила на десерт. Вечер тянулся без его прихода, и мама притворилась, что не знает, куда он пошел.

Я знал он был в баре в городе.

Мама сидела перед рождественской елкой после того, как убрала на кухне, вязала подарки для друзей и семьи. Варежки, шапки и шарфы, чтобы людям было тепло. Ей нравилось использовать кресло с откидной спинкой, чтобы она могла поднять ноги, но Гарольд всегда сидел там, когда был дома. Мне нравилось, что она воспользовалась этим сегодня вечером. Мама заслужила, чтобы ее баловали.

Я лег спать с полным животиком и счастливым сердцем, а проснулся от кошмара.

Крики моей матери прорезались сквозь мои сны, разбудив меня от ужаса, происходящего за пределами моей комнаты. Я отбросил одеяло в сторону, подбегая к двери. Моя рука дернула за ручку, распахивая ее, и я был потрясен, обнаружив, что моя мама и Гарольд сцепились в жестокой схватке на полу.

Мама лежала спиной на ковре: ее ночная рубашка задралась вокруг талии, ноги широко расставлены, когда она боролась с ним, царапаясь и размахивая кулаками изо всех сил, на которые она была способна.

Гарольд прижался нижней частью тела к моей маме, смеясь, когда поймал ее запястья. Одна рука ударила ее по лицу, и она закричала, чтобы он остановился. Он прижался к ней всем телом, и я не мог понять, как он причинял ей боль, но я знал, что это так. Слезы потекли по лицу мамы, и она повернула голову, глаза расширились от страха, когда она увидела меня.

– Нет, – причитала она.

Гарольд не остановился. Он прижал ее к себе, подминая ее тело под свое, все еще вдавливая свое большое тело в ее. Его лицо и шею покрывали царапины.

Что-то внутри меня оборвалось. Сломалось. Разбилось.

Я увидел черную чугунную сковороду, которую моя мама любила использовать в духовке. Она поблескивала в тусклом свете, призывая меня поднять ее. Незаметно для Гарольда я подкрался ближе и схватил ее двумя руками.

Мамины глаза встретились с моими, и она отвела взгляд, уже зная, что я хочу сделать. Пронзительный крик вырвался из моего горла за две секунды до того, как я опустил тяжелую сковороду на затылок Гарольда. Его тело затряслось, прежде чем он выкрикнул мое имя, скатываясь с моей мамы.

Кровь. На внутренней стороне ее бедер и интимных частях тела Гарольда. Кровь. Покрывающая мамины руки.

Все, что я видел, было багровым пятном крови.

Сковородка попала ему в лицо, когда он потянулся ко мне. Я не мог позволить ему больше причинять маме боль. Чугун качнулся, с хрустом ударив его по носу. Я продолжал опускать сковороду на голову Гарольда, пока он не перестал двигаться. Отбросив сковороду в сторону, я подполз к маме, измученный и запыхавшийся.

– Мой милый мальчик, – пробормотала она, на ее лице отразилась боль. – Мне так жаль.

– Мама, – закричал я, мои глаза закрылись помимо моей воли, не в силах остановить картины, которые проносились в моей голове. Так много картинок. Слишком много воспоминаний. – Mама. Гарольд. Он…

– Я люблю тебя, Джесай. Помни об этом, когда меня не станет. Я люблю тебя, – задыхалась она от боли. – Я люблю тебя, детка. Я всегда буду любить, даже когда меня здесь не будет, чтобы сказать тебе об этом.

В то время я этого не понял, но Гарольд вернулся домой из бара пьяным и избил, и изнасиловал маму, заставив ее лечь на пол в гостиной. Он ударил ее кулаком по голове, чтобы усмирить, и вызвал кровоизлияние в мозг. Она не оправилась от этого.

– Я люблю тебя, мама. Ты моя радуга, – прорыдал я, положив голову ей на плечо.

Сирены снаружи дома предупредили меня, что спасение пришло слишком поздно. Холодная мамина рука уже покоилась в моей.

Я никогда больше не слышал ее голос.

Наше время…

Жнец пропустил похороны. Мне не пришлось заново переживать тот ужасный день, и я почувствовал облегчение от того, что он избавил меня от боли.

Десять лет… это все, что у меня было с моей мамой. Самый травмирующий этап в моей жизни и в то же время самый счастливый. Мое прошлое состояло из извращенных, испорченных руин.

Моя мама сделала все, что могла. Она долгое время растила меня одна, прежде чем встретила Гарольда. Одинокая, с трудом сводящая концы с концами, она думала, что брак с ним облегчит ей жизнь. Она не знала его истинной природы, которую он скрывал, пока не стало слишком поздно.

Я убил человека в ночь, когда умерла моя мать, впервые, но не в последний раз. Я не отнимал жизнь в течение многих лет, но, когда я это сделал, Жнец показал мне, что он заслужил смерть, которую я ему подарил. Еще один насильник, подобный Гарольду.

Я не знал, всегда ли Жнец был со мной, помогая направлять мою руку и мое искусство. Может быть. Но кровь была постоянным явлением в моей жизни с тех пор, как я стал достаточно взрослым, чтобы ободрать колени. И в настоящем ничего не изменилось.

Из-за моей матери я занялся своим искусством. Она была причиной, по которой у меня появился бизнес, талант, умение и страсть. Она сделала так, что это произошло. Даже когда Гарольд говорил, что я дерьмовый ребенок, который никогда не добьется успеха, я не слушал.

Теперь, спустя все эти годы, я знал, что принял правильное решение.

Я мог бы позволить этому моему мудаку-отчиму диктовать мой жизненный путь. Я мог бы отбросить свою любовь к рисованию и искусству, отказаться от этого таланта из-за жестокости человека, которому нравилось причинять боль, который получал удовольствие, наблюдая, как другие влачат жалкое существование.

Но я поступил с точностью до наоборот.

Я культивировал свою любовь к искусству, практиковался, посещал занятия и совершенствовал свое мастерство, пока моя любовь к этому не превратилась в работу. Работа переросла в карьеру. Я купил свое первое здание и переделал его в тату-салон всего в восемнадцать. Этот бизнес стал моим будущим. Моей стабильностью. Так я познакомилась с самыми важными людьми, которые когда-либо входили в мою жизнь.

Грим. Королевские ублюдки. Анита и Гром.

Кровь всегда приводила меня домой.

Глава 10 Джина

– Ч-что ты только что сказал?

Диабло повернулся, отсутствующий взгляд его глаз исчез. Он моргнул. Дважды.

– Прости, дорогая. Я не помню.

– Ты сказали, что Джек состоит в мотоклубе, но ты не смог разглядеть, в каком именно.

Что он имел в виду?

Он провел рукой по лицу, по легкой щетине на подбородке, а затем подошел и сел на табурет рядом со мной.

– Я могу видеть некоторые вещи, – начал он.

– Например, что? – Спросила я, не понимая.

– Прошлое. То, что произошло. – Он пожал плечами. – Я это не контролирую.

Глядя на него, я внезапно поняла, что всегда знала, что в Диабло есть что-то особенное.

– Ты видел меня?

Его язык высунулся, играя с маленьким серебряным обручем в губе.

– Да, Джина. Видел.

Я не хотела ему верить.

– Расскажи мне.

Карие глаза Диабло медленно меняли цвет. Ореховый оттенок заглушил коричневый, за которым последовала вспышка серебра.

– Я видела Джека.

С трудом сглотнув, я все еще не верила, что это возможно.

– И?

– И другие воспоминания. День, когда Рэв родился и ты была счастлива.

Улыбка тронула уголки моих губ.

– А потом позже. – Он сделал паузу, переводя дыхание. – У тебя был подбит глаз и разбита губа, – прошептал он, сжимая кулаки. – Ты ползла по полу, держась за живот.

Вся кровь прилила к моей голове, и я почувствовала головокружение, откинувшись на спинку стула. Как он мог знать о том дне? Тот ужасный, душераздирающий момент, когда я потеряла своего ребенка?

– Мне жаль, Джина. – В его глазах была печаль, которой я не ожидала. Как он это увидел?

Слезы наполнили мои глаза, и я несколько раз моргнула, пытаясь не дать им упасть.

– Это было давным-давно. – Я села, поднимаясь на ноги, поскольку отказывалась потворствовать ужасным вещам, которые Джек делал со мной.

– Как назывался его клуб?

– Черт возьми, не помню, что-то вроде. Тигры? Нет. Что-то, что начиналось на Т. Я не могу вспомнить вторую часть.

Диабло вздохнул.

– Если ты вспомнишь, мне нужно знать. Хорошо?

– Конечно. – Испуганная, я медленно начала двигаться к выходу.

Он подошел ко мне, и я попятилась к двери, оглядывая темный салон.

– На нанесение чернил ушло больше времени, чем я предполагал. Хочешь увидеть свою татуировку?

Я не должна была позволять Диабло так быстро менять тему разговора. Были детали, которые ему нужно было знать, чтобы помочь защитить детей и меня, но я не могла заставить себя вернуться к прошлому или любым страданиям, которые надеялась забыть.

Я боялась.

Уловив его вопрос, я быстро ответила да.

– Позволь мне принести тебе зеркало. – Он взял большое ручное зеркало, передал его мне и подвел к массивному зеркалу, висящему на стене за пределами его офиса.

– Обернись. Надеюсь, тебе понравится.

С любопытством я уставилась в отражение, заметив изображение на своем плече, которое сильно отличалось от того, что я ожидала. У Диабло была фотография моих детей. Но это было другое. Он объединил их в одно изображение. В их глазах сверкал свет. Невинность. Ямочки на щеках. Округлые личики малышей с пухлыми щечками и маленькими подбородками. Он запечатлел их так красиво, так естественно.

Слезы вернулись, и потекли по моему лицу.

– Черт, – выругался он. – Тебе не нравится.

– Нет. Это идеально, Диабло. Восторг. Просто АХ!

Его губы растянулись в гордой усмешке.

– Мне очень нравится эта татуировка. Это моя самая идеальная работа.

– Так и есть, – согласилась я, вытирая щеки. – Спасибо тебе.

– Всегда пожалуйста.

Мой телефон завибрировал внутри моего жилета, и я сунул руку внутрь, проверяя экран. Пробежав глазами, я быстро ответил, беспокоясь о детях.

– Привет, дружище. Что происходит?

– Кто-то был снаружи, Диабло. Видел, как этот ублюдок перепрыгнул через забор после того, как я поймал его за попыткой заглянуть в кухонное окно.

Черт!

Подождите. Он только что сказал "ублюдок"?

– Вы оба в безопасности? – Спросил я, отметая свой юмор из-за его выбора слов.

– Да, мы внутри. Я запер все двери и окна.

– Нет, он этого не делал! – Услышал я, как Оливия кричала на заднем плане. – Я заперла, Джей Ди.

Бьюсь об заклад, она это сделала.

– Кто-нибудь из вас пострадал?

– Нет.

– Он порезал руку, – возразила Оливия.

– Я уже в пути. Вы оба остаетесь в доме.

На другом конце провода воцарился хаос. Я не мог сказать, врезался ли кто-то дверью в стену, разбилось стекло или и то, и другое.

– Рэв! Оливия!

Вызов оборвался.

Блядь!

Все обернулись, когда я выбежал на улицу, направляясь прямо к своему мотоциклу. Я едва успел поднять подножку, как покатился вперед и снова нажал на газ. Если кто-нибудь причинил вред кому-нибудь из детей, я блядь, выпущу Жнеца поиграть.

Я едва заметил два мотоцикла на дороге позади меня, оказывая поддержку на случай, если что-то пойдет не так. Боди и Раэль появились в моих зеркалах, когда они встали по бокам от моего байка. Я свернул на подъездную дорожку к дому Джины, зовя Рэва и Оливию, входная дверь распахнулась. Я выключил двигатель, взбегая по ступенькам, а мой взгляд скользил по ней, проверяя, нет ли травм. Оливия стояла в дверях, уперев руки в бедра.

– Рэв вышел на улицу и напал на кого-то со своей битой. Он думает, что он супергерой. – Она указала куда-то внутрь дома. – Он пострадал. – Несмотря на попытки быть храброй, ее подбородок задрожал.

Я взял на руки свою маленькую принцессу, прижимая ее к себе, пока искал Рэва. К его щеке был прижат пакет со льдом. На его лице преобладала грозная хмурость.

– Мудак вернулся и перепрыгнул через забор, – объяснил он, поднимая биту свободной рукой. – Получил несколько ударов битой, прежде чем ударил меня.

– Ты напал на взрослого с битой? – Спросил впечатленный Боди.

Рэв кивнул.

– Черт возьми, да, – воскликнул Раэль, ударив кулаком Рэва после того, как тот опустил биту.

– Во-первых, это было по-настоящему смелое дерьмо, дружище.

Рэв улыбнулся, поморщившись, когда натянулась кожа на его нежной щеке.

– Во-вторых, если ты еще раз сделаешь что-нибудь такое глупое в одиночку, я оторву тебе задницу. Ты понял меня?

Он вздохнул.

– Да?

Раэль усмехнулся.

– Дай ему передохнуть. Он оберегал свою сестру и дом.

Боди покачал головой.

– Я с Диабло. Чертовски глупо. Что, если случилось что-то похуже, и этот засранец напал бы на твою сестру? Был ли ты бы в состоянии защитить ее?

Выражение лица Рэва стало удрученным.

– Нет. Ты прав. Я просто так разозлился.

Раэль взъерошил волосы у него на голове.

– Но ты должен обдумать этот момент и все дерьмо после. Основывать свои решения не только на ярости или мести.

Боди фыркнул.

– Здорово, слышать это от тебя.

Раэль одарил его коварной усмешкой.

– Я не говорил, что все время следую этому совету.

Я застонал.

– Как, черт возьми, это может помочь?

Оливия похлопала меня по плечу.

– Джей Ди, ты слишком сильно меня сжимаешь.

Черт. Я ослабил хватку.

– Прости, милая.

Она обняла меня.

– Все. Теперь ты можешь отпустить меня.

Я поцеловал ее в макушку и позволил ее ногам коснуться земли, прежде чем отпустить ее. Она схватила меня за руку, пристально глядя на меня.

– Ты проверишь дом и убедишься, что там больше нет плохих парней?

Заговорил Раэль:

– Я проверю.

– А я помогу. – Боди бросил в мою сторону свирепый взгляд. Ему не нужно было говорить о вопиющем вопросе, засевшем в наших умах.

Где, черт возьми, был Перспектива, которого я отправил присматривать за домом Джины, пока она на работе? Тедди должен был быть тут. Если он все испортил, то ему, блядь, конец. Если его уложил ублюдок, который пытался добраться до детей, нам нужно знать об этом. В любом случае, все херня какая-то.

Кто-то собирается заплатить за издевательства над Джиной и детьми. Я очень надеюсь, что этот ублюдок Джек объявится. Мой Жнец хотел познакомиться поближе, начав со своих кулаков.

– Оливия, дорогая, не принесешь ли ты тайленол и стакан воды для Рэва? Ему это понадобится.

– Конечно!

Она умчалась, а я повернулся к Рэву:

– Расскажи мне, что случилось.

– Я заметил снаружи какого-то чувака, который пялился в окно, и вышел за ним. Я велел Оливии запереть все двери и окна и схватил биту.

Он втянул в себя воздух, явно расстроенный и пытающийся это скрыть.

– Продолжай, – настаивал я.

– Он перепрыгнул через забор и убежал, поэтому я вернулся внутрь и позвонил тебе. Именно тогда этот ублюдок бросил камень в окно и разбил стекло. Оно разнеслось по всему кухонному полу, и я заставил Оливию отойти в сторону, пока сам пошел за ним.

– Я понимаю.

– Я погнался за ним, испугавшись, что он попытается причинить вред Лив. Нанес пару хороших ударов, прежде чем он ударил меня. Мудак, – пробормотал он.

– Это было дерьмово храбро, дружище. Действительно. Только не оставляй свою сестру снова одну. Возможно, она и была его целью.

Рэв побледнел.

– О черт. Я об этом не подумал.

– Все в порядке. Я не злюсь на тебя. Я горжусь тобой, – заявил я, сжимая его плечо глядя ему в глаза. – Я горд. Ты крутой, Рэв.

Он тяжело сглотнул и кивнул, затем поднял руку, чтобы сжать мою.

– Спасибо, Диабло.

Мне следовало быть более осторожным. Я убрал руку и выпрямился, и заметил пятно крови на своей коже. Оливия сказала, что Рэв порезал себе руку.

Блядь!

Должно быть, он порезался, поднимая стекло, когда возвращался в дом. На полу не было никакого беспорядка. Рэв все подчистил. Мое зрение расширилось, потемнело, и я попятился, боясь, что снова потеряю сознание. Жнец зарычал в моей голове, и я знал, что то, что увижу, должно быть, будет сущим злом.

Мои руки сжались по бокам, когда я покачал головой. Неееет.

– Диабло? – Что случилось? – Испуганно спросил Рэв.

Видение, которое пронеслось у меня в голове, было слишком тревожным, чтобы описать. Видеть этого прекрасного мальчика во власти мужчины, подвергающегося насилию от того, кто должен был любить и защищать его, заставило моего Жнеца всплыть на поверхность.

Я не мог остановить то, что произошло дальше.

Мое тело наполовину обмякло, а руки уперлись в колени. Я боролся за каждый вдох и выдох из своих легких. Мои мышцы затряслись от сильной ярости, которую я изо всех сил пытался контролировать. Вены вздулись у меня на руках и шее. Я чувствовал, как они пульсируют кровью и яростью.

Вдох. . Выдох. .

Громко, воздух входил и выходил через мой нос. Мои глаза закрылись. Плотно.

– Диабло? – Рэв снова позвал, обеспокоенный.

– Будь осторожен со мной прямо сейчас, хорошо?

Вдох. . Выдох. .

Рэв придвинулся ближе, упав передо мной на колени. Я почувствовал его присутствие. Поправка, это сделал мой Жнец. Рука Рэва коснулась моей руки, и он ахнул, отдергивая ее назад.

– Вау. Ты горячая штучка.

– Но я ведь не причинил тебе вреда, верно?

Вдох. . Выдох. .

– Нет, конечно, нет. Ты бы никогда не причинил вреда мне, Оливии или маме. Мы все это знаем.

– Я бы никогда не захотел этого.

– Ты в порядке, Диабло?

Вдох. . Выдох. .

– Нет, дружище. Я не в порядке.

– Из-за меня и того, что я сделал?

– Нет, – твердо ответил я. – Я пытаюсь убедить себя, что не должен оставлять тебя сейчас, чтобы убить человека, который причинил тебе боль.

Рэв ахнул.

– Джека?

Вдох. . Выдох. .

– Да.

– Как ты узнал?

Я наконец посмотрел в его глаза, когда мои открылись.

– Сначала твой кошмар. Но прикосновение к твоей крови подтвердило это. – Его глаза расширились. – Просто помни, что мой клуб отличается. Я другой.

– Я знаю. – Он поднял свой кулак, ударив по моему, и мы заключили молчаливый договор. – Я верю тебе.

– Я здесь ради тебя. Ты понимаешь меня? Каждый божий день!

Рэв сморгнул слезы.

– Да. – Он бросился в мои объятия, быстро заключив меня в них. Прежде чем кто-либо смог это увидеть, он отступил, смахивая следы слез. – Никогда не уходи.

– Я не уйду, – пообещал я. – Я здесь ради твоей мамы, тебя и Оливии. Мы семья.

Плечи Рэва расслабились, когда он выдохнул.

– Хорошо.

– Сделай мне одолжение, Рэв.

– Да?

– Хватит все время ругаться. Твоя мама собирается надрать мне задницу.

Он отрывисто рассмеялся.

– Да, хорошо. Я постараюсь.