Текст книги "Лайла"

Автор книги: Никки Келли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 9

Гэбриел встретил нас не слишком радостно, но помог перенести покупки в дом.

– Тебя ждет чай, – сказал он, поднимаясь с кучей пакетов в мою комнату.

Я с радостью направилась в кухню и, вспомнив по пути о хороших манерах, обернулась, чтобы еще раз поблагодарить Брук, но ее и след простыл: наверняка развешивает по плечикам сегодняшнюю добычу.

Горячий сладкий чай с первого глотка вернул меня к жизни. Я не успела осилить и полчашки, как Гэбриел уже вернулся и сел рядом.

– Понравилось в Виндзоре?

Я принялась старательно дуть на чай, чтобы не выдать себя поспешным ответом.

– Брук в магазинах как рыба в воде. Прости, но кажется, карте нанесен серьезный ущерб, – попыталась я перевести разговор.

– И все-таки как тебе Виндзор?

Я промолчала.

– Ладно. Я знаю, что вы ездили в Лондон.

Я заерзала на стуле. По бесстрастному лицу Гэбриела было непонятно, о чем он думает.

– Да. Мне очень стыдно, но я не хотела расстраивать Брук. Нам ничего не угрожало, – начала оправдываться я.

– Знаю. Я следил за вами.

– Ты следил за нами?

– Неужели ты думаешь, что я мог выпустить тебя из поля зрения?

В глазах Гэбриела сверкнули хитрые огоньки: он явно ждал моей реакции.

– А-а… почему ты просто не поехал с нами?

– Хотел, чтобы вы провели время с Брук. Вы примерно одного возраста. По крайней мере, с виду, – шепотом добавил он. – Я решил, вам надо познакомиться поближе и, может, даже подружиться.

– Мечты-мечты… Брук явно от меня не в восторге, – ответила я, вцепившись в ручку тяжелой белой чашки.

– Но тебе ведь нужна была одежда, а от меня в этом деле мало пользы. Брук, кстати, водила тебя пить чай, а это хороший знак.

Гэбриел улыбнулся, и я растаяла.

– Может, и так. Она даже немного пооткровенничала об отношениях с Джоной. Рассказала, что вампирам нельзя быть с себе подобными, иначе они убьют друг друга. – Мне было любопытно, как он на это отреагирует.

Немного подумав, Гэбриел ответил:

– Брук права. Если один вампир пьет кровь другого, у него начинается что-то вроде лихорадки. Кровь смешивается, и вампиры тянут друг из друга силы. Они оказываются связаны навсегда. Пока один из пары не скончается, второй ни с кем и не испытает подобного наслаждения.

Гэбриел ссутулился и мрачно уставился в окно, о чем-то размышлял.

– Да уж, ответ прямолинейный.

– Ты задала прямолинейный вопрос.

Гэбриел поймал мой взгляд и целую вечность смотрел мне в глаза. Как же мне хотелось нырнуть в его зрачки, свернуться там где-нибудь в укромном уголке и уснуть.

– Но как выходит, что один убивает другого? Судя по твоим словам, они способны любить.

– Бывает, один из пары становится просто одержим желанием получить новую дозу, что выпивает из своей второй половинки все до капли, – и неважно, насколько сильна его любовь. А если оба пьют кровь друг друга, все происходит еще быстрее, ведь они не в состоянии остановиться. В итоге один из них окажется сильнее. На самом деле ситуация очень грустная. Я не знаю ни одного вампира, сумевшего надолго сохранить отношения с кем-то: рано или поздно наступает страшная развязка. Жажда крови всегда побеждает.

– Ты будто о наркоманах говоришь!

– Это гораздо ближе к истине, чем та сказочно-романтическая чепуха, в которую ты веришь.

Я давно выпила чай и, поставив кружку на массивный деревянный стол, рассматривала ногти. Для Гэбриела я была вся как на ладони. Он будто замечал каждый мой взгляд, каждое движение. Молчание длилось несколько минут.

– Продолжай, – сказал он.

– Что?

– Ты ведь хотела еще что-то узнать?

Гэбриел ловил мою волну без помех. Что ж, я спросила:

– А как это бывает у ангелов?

Опустив голову, я ждала ответа, который мог ранить мне душу.

– Что именно?

– Ангел может полюбить вампира?

Вспомнилось лицо Аноры. Я избегала взгляда Гэбриела – боялась того, что он скажет. Судя по молчанию, мой вопрос застал его врасплох. Он ждал от меня чего угодно, только не такого.

Вдруг Гэбриел взял меня за подбородок, приподняв голову, и, глядя мне прямо в глаза, произнес:

– Какое мне дело? Этого ангела интересует лишь одна девушка.

«Ее зовут Лайла».

Мутный туман, еще секунду назад заволакивавший мое сознание, моментально рассеялся. Не знаю, как такое было возможно, но слова Гэбриела – разноцветные, переливающиеся яркой радугой, кружились у меня в голове в волшебном танце, оставляя за собой золотые и серебряные следы.

Гэбриел накрыл мои ладони своими, крепко сжал их. Я сразу же почувствовала тепло. Лицо ангела было совершенно серьезно, на шее забилась жилка. Изо всех сил я старалась сохранить на лице бесстрастное выражение, но надолго меня не хватило: губы растянулись в улыбке.

«У меня столько вопросов…»

На глазах выступили слезы. Гэбриел совсем близко. Такой знакомый, такой родной, а я совсем не помню его, – вот в чем ужас…

– Тише, тише… – успокаивал он меня чуть слышным шепотом. Гэбриел улавливал мое состояние, заполнял собой, защищая от всего.

«Потерпи еще немного, Лайла. Я обещаю».

Снова я не получила ответов, зато крепко уснула с мыслью о Гэбриеле.

Утром меня разбудило неяркое зимнее солнце, пробивавшееся сквозь плотные шторы. Даже несмотря на то, что мне предстояло разобрать и развесить целую гору одежды, я была счастлива.

Сначала я приняла душ, почистила зубы. Вспомнив, как Брук сравнивала меня с прислугой в богатом доме, я даже прошлась по щекам румянами и наконец-то решила разобрать груду вещей. После того как последняя пара сапог заняла свое место в шкафу, можно было решать, что сегодня надеть. Мне не терпелось нарядиться в лучшую находку вчерашнего дня – великолепную кружевную блузку. К ней я выбрала узкие черные джинсы, следом за ними на кровать отправилась пара тех самых странных угг.

Вспомнив про дверь, я не поленилась и заперла ее на ключ. После этого подобрала подходящий комплект белья и майку, чтобы прикрыть шрам. Сбросив халат, я расхаживала по комнате в трусиках с кружевными оборочками. Потянувшись за бюстгальтером, замерла: в воздухе разнесся аромат фруктов и нагретой солнцем древесины. Запах я узнала сразу. Джона. Прямо у меня за спиной.

Я развернулась, прикрыв грудь руками, и прислонилась к стене.

– Джона! – вскрикнула я и попыталась схватить валявшийся на полу халат, но вампир оказался проворнее и подобрал его быстрее.

– Держи.

Он учтиво подал мне одежду. Я быстро запахнулась, потуже затянула пояс и убрала мокрые волосы за уши, чтобы не мешали.

– Я чем-то могу помочь?

– Ну, если ты сама предлагаешь…

Джона сделал шаг вперед, подступив ко мне почти вплотную. Я толкнула его ладонями в грудь, и, к моему удивлению, он немного отступил, однако пришел в себя довольно быстро.

– Чесси, успокойся! Это шутка…

Судя по ухмылке, Джону радовало, что ему удалось вывести меня из равновесия.

– Дверь была заперта!

– Я же вампир. А закрытая дверь лишь разжигает любопытство.

Я поспешно обошла кровать, чтобы хотя бы она разделяла нас, и уже готова была попросить Джону уйти, когда заметила в его карих глазах багряные искорки. Вспомнила слова Брук: в эти дни он часто утолял голод. По спине пробежал холодок.

– Сколько человек ты убил? – решительно спросила я. В другое время я вряд ли решилась бы задать вопрос в лоб, но сейчас чувствовала острую необходимость узнать правду. Особенно после того, как Брук объяснила, что время от времени им приходится убивать ради собственного выживания.

– Среди них не было ни одной чистой души – только черные и испорченные. Верь мне.

Слова Джоны поразили меня. Да какая разница, чистая душа или нет? Тошнота подкатила от одной лишь мысли о том, что он пил кровь несчастных жертв, которые этого не хотели. Но вести серьезный спор в легкомысленном халатике поверх кружевного белья вряд ли стоило.

Джона сегодня вырядился в терракотовую рубашка-поло с поднятым воротником, которая идеально оттеняла теплый оттенок его глаз и белизну кожи. Волосы были художественно взъерошены – впрочем, как и всегда. Ну просто красавчик, который знает об этом и рассчитывает на безотказный эффект! Я почувствовала легкое волнующее тепло внизу живота, на щеках проступил румянец.

– Спорим на пятачок, что угадаю твои мысли? – подмигнул Джона.

Быстро выкинув из головы всякие глупости, я дала себе мысленный пинок.

– Что-то дешево ты меня оценил.

Усмехнувшись, Джона перешел на низкий шепот:

– Назови свою цену…

Он склонил голову набок, подмигнул мне и обвел губы языком. Наглая улыбка вампира подначивала меня включиться в игру.

– Так у тебя есть дело или ты уже уходишь? – поинтересовалась я, махнув рукой в сторону двери.

Игры меня всегда мало привлекали.

Джона выпрямился.

– Пришел пригласить тебя на прогулку по поселку.

Он не предлагал и не спрашивал. Как всегда, ставил перед фактом.

– Спасибо. Но сегодня заботу обо мне поручили Руадану. Гэбриел так сказал.

На лице вампира отразилось разочарование.

– Может, предпочтешь более молодого и веселого гида для осмотра достопримечательностей?

Похоже, он взбесился из-за того, что я не вцепилась зубами в первый же шанс провести с ним больше времени. Судя по нахмуренным бровям и напряженному лицу, ситуация, в которой приходится привлекать к себе внимание, для него неприятна и необычна. Он привык верховодить и по щелчку пальцев получать, что хочет и когда хочет.

– В последний раз наша экскурсия закончилась тем, что ты едва не размазал меня по стене. Так что, прости, я пас.

– Ладно, – мрачно ответил он, развернулся и пошел к выходу. Я сразу же почувствовала себя виноватой: зачем было вспоминать случившееся в домике?

– Джона… Может, ты пригласишь меня куда-нибудь выпить стаканчик? Говорят, здесь есть неплохой паб. – Я попыталась сгладить ситуацию, чтобы не казаться такой колючей.

Берясь за дверную ручку, он оглянулся через плечо:

– Заметано!

Да он же чуть не хихикает! Джона провел меня, как наивную дурочку: перспектива пойти со мной в какое-нибудь заведение интересовала его гораздо больше, чем экскурсия по окрестностям. Сама виновата! Нельзя быть такой размазней.

Я повернулась к нему спиной и незамедлительно получила комментарий:

– Классный зад, кстати!

Хлопнула дверь: Джона ушел.

Я страшно злилась на себя – ну что за идиотка! А этот самовлюбленный наглец, считающий себя безупречным, заслуживает пары хороших оплеух.

Теперь я была гораздо осторожнее: одевалась, не снимая полностью халата, на случай если вампир решит вернуться. Но все же не удержалась и полюбовалась на свою пятую точку в зеркале.

Высушив волосы полотенцем, я нашла выбранную Брук сумочку «Малберри» и положила в нее телефон, кредитку и ключи от дома, которые вчера вечером дал мне Гэбриел.

В ящике комода лежали все мои поддельные документы, среди них был и паспорт. Спасибо Руадану, который не побоялся съездить в Крейео. Убедившись, что клан Элихио оттуда убрался, Гэбриел отправил вампира за моими вещами – думал, у меня было что-нибудь ценное. Интересно, что осталось от дома после обыска? Очень хотелось верить, ему повезло больше, чем тому месту, где жили Гэбриел и компания вампиров до вынужденного бегства. Так жаль! Но документам я была рада: а вдруг нам придется срочно бежать из страны?

Итак, я готова к выходу.

Я миновала в холле несколько запертых дверей. Меня не особо интересовало, кто в какой комнате живет, но хотелось верить, что Гэбриел поселил меня рядом с собой. Он-то и поджидал меня под лестницей.

– Доброе утро! – поздоровался он, широко улыбаясь.

Выглядит, как всегда, потрясающе. Золотистые кудри зачесаны назад, и лишь несколько упрямых прядей по обыкновению падают на лоб. Прислонился к стене, опершись локтями, одна нога согнула в колене. Я легко сбежала к Гэбриелу по ступенькам, чтобы поздороваться, как вдруг он изменился в лице, от улыбки не осталось и следа. Я застыла на последней ступеньке, наши глаза оказались на одном уровне. Подавшись вперед, Гэбриел удивленно рассматривал меня – за последние дни я успела хорошо изучить этот взгляд.

– Что-то не так? – спросила я.

– Нет, все так, – ответил он, приходя в себя. – Где ты взяла эту блузу?

– В замечательном винтажном магазинчике. Сама вчера выбрала. Тебе не нравится?

Я и так стеснялась, а затянувшееся молчание Гэбриела смутило меня еще сильнее. Машинально развернувшись, я начала подниматься по лестнице. Надо вернуться в комнату, посмотреться в зеркало.

– Подожди!

Гэбриел схватил меня за руку и притянул к себе.

– Очень красиво, правда. Просто я растерялся, увидев тебя в таком наряде. Он напомнил мне… тебя.

Вот только не надо считать меня слабоумной! Он ведь хотел закончить фразу по-другому.

– Блузка старомодная, я знаю, но она мне понравилась. Извини, что напомнила тебе о себе.

Опять все пошло кувырком.

Мы смотрели друг на друга не моргая. Вдруг Гэбриел захохотал, и я, как ни пыталась сохранить серьезную физиономию, тоже рассмеялась.

– Я только рад напоминаниям о тебе – той, которую я знаю. Просто ты застала меня врасплох. Не ожидал увидеть тебя в таком наряде, вот и все.

Гэбриел оправдывался вполне убедительно, да еще и поглаживал мою руку, так что не простить его я не могла. При первом же прикосновении прохладных пальцев кожа покрылась мурашками. Странно: иногда от него исходит тепло, а иногда – невероятный холод. Будто он подстраивает температуру тела к ситуации.

Встав на одну ступеньку со мной, Гэбриел пропустил пальцы сквозь мои волосы и, мягко коснувшись шеи, притянул меня к себе. Его рука двинулась ниже, отводя распущенные длинные пряди, провела по талии, опустилась еще ниже.

– Я так понимаю, этот вырез должен демонстрировать твою спину. Надеюсь, ты надела майку, чтобы не замерзнуть, а не потому, что прячешь шрам. – Гэбриел теснее прижался ко мне.

Удар ниже пояса. Конечно, прячу – какие еще могут быть варианты?

– Я стесняюсь шрама, хоть он и прикрыт волосами. Так мне спокойнее.

По лицу Гэбриела я заметила, что он беспокоиться за меня. Он тяжело вздохнул и сразу же, чтобы сгладить неловкость, предложил:

– Идем. Хочу тебе кое-что показать.

За руку Гэбриел провел меня в заднюю часть дома, в огромную библиотеку, заставленную шкафами с самыми разными книгами. У дальней стены, возле окна с эркером, стояли два кожаных кресла и столик красного дерева, а на нем лежала красивая, явно сделанная на заказ шахматная доска. Подходящий уголок какого-нибудь приятного интеллигентного старичка…

Усадив меня в темно-зеленое кресло, Гэбриел направился в угол комнаты и поддел одну из паркетных дощечек. Вернулся он с увесистым ящичком в руках, поставил его рядом с шахматной доской и занял другое кресло. Открыл ящик и не спеша принялся расставлять красные и белые фигуры из слоновой кости – каждую в точности на свое место. Удивительной красоты шахматы, должно быть вручную вырезанные искусным мастером много лет назад, прекрасно сохранились. Перевернув ладью, Гэбриел показал мне штамп на ее основании: «Калверт. Флит Стрит 189».

В сознании мелькнула тень узнавания, но тут же ускользнула. Зато подсказка Гэбриела кое-что прояснила:

– Я купил эти шахматы тебе в подарок в одной лондонской лавке в 1839 году.

Я почувствовала, как мои глаза округлились. 1839! Вопросы посыпались из меня, словно из рога изобилия:

– Сколько лет мне было, когда мы познакомились? Сколько жизней я прожила? Ты знаешь?

– Тогда ты была смертной. Мы познакомились в твои шестнадцать. Это был подарок на твое семнадцатилетие – мы праздновали его вдвоем.

– Что со мной случилось? – спросила я, пытаясь заглушить стук сердца.

– Ты умерла, Лайла. Тебя не стало, и я ушел. Для вопросов «как?» и «почему?» еще слишком рано. Ответы нужны не только тебе, но и мне.

– Но куда ты ушел? Где был все эти годы?

– Какая разница, куда я ушел. Ты сказала, что никогда не забывала меня. Теперь я хочу напомнить то, о чем ты никогда не забывала. Вернуть тебе часть воспоминаний, а остальные появятся позже. Помни: всему свое время.

Мог бы и побольше рассказать. Он ведь знал обо мне все – по крайней мере, обо мне тогдашней, но по какой-то причине не желал делиться воспоминаниями, будто пытался подготовить к страшному удару.

Откинувшись на потертую спинку кресла, я ждала. Наконец Гэбриел изменил позу: сложил ладони как для молитвы и оперся локтями о колени, продолжая смотреть прямо на меня. А я не могла вымолвить ни слова, не понимая, что он хочет услышать.

Все же я нарушила тишину первой. Кивнув на шахматную доску, сказала:

– Очень красивые шахматы, но я не умею играть.

Он ведь рассчитывал, что я сделаю первый ход?

Гэбриел молчал. Я заметила, что его часто выдают движения губ, но сейчас его лицо было наполовину скрыто руками. Поскольку он ничего не говорил, я сосредоточилась на своих ощущениях. Связи между нами не было, но я почувствовала, что он ждет.

Немного погодя ангел взял мою руку и положил ее на пешку. Слоновая кость была прохладной и гладкой. Пространство вокруг тотчас завибрировало и взорвалось.

Я неслась через световой туннель, в конце которого виднелась та же доска. Фигуры обретали резкость, но я выталкивала их из своего сознания, пока не услышала, как Гэбриел просит меня посмотреть на них. Я подчинилась и, расслабившись, перестала рваться из туннеля.

Теперь я смотрела на нас с Гэбриелом. Я – та, из прошлого, – склонились над полем, расчерченным на клетки. Прикосновение к шахматной фигуре оживило мою память. Похоже, на это он и надеялся.

Гэбриел стоял на коленях у меня за спиной, его рука лежала на моей, и мы вместе двигали пешку по клеткам: вперед и по диагонали. Он объяснял правила, прижавшись своей щекой к моей, а я счастливо смеялась. Мы были на сеновале в конюшне. Внизу всхрапывали и вздыхали лошади. Доска стояла на тюках сена. Мы с Гэбриелом наслаждались моментом. В распахнутые ворота лился золотой солнечный свет. Я чувствовала, как в этом видении из прошлого меня наполняют радость и удовольствие.

По современным меркам на мне было надето слишком много всего: из-под нежно-голубого хлопкового платья с пышными рукавами выглядывала нижняя юбка. Но изменился только наряд, я же оставалась собой: то же лицо, те же волосы с теплым золотистым отливом.

Накрыв мою ладонь, Гэбриел терпеливо показывал, как ходит каждая фигура. Хотя я наблюдала со стороны, но чувствовала, как все внутри сжимается от его прикосновений. Гармонию нарушил внезапно раздавшийся грохот. Испуганная лошадь с громким ржанием встала на дыбы и ударила копытами по деревянной перегородке. Изображение раскололось, рассыпавшись на тысячу осколков. Оказалось, что воспоминание скрывалось от меня за стеклянной стеной – такое случилось впервые.

И снова я видела нас, склонившихся над тяжелой шахматной доской под старым развесистым дубом. Пожелтевшие листья тихо слетали с него и ложились у моих ног. Мы сидели друг против друга, раздумывая каждый над своим ходом. Я долго смотрела на доску, прежде чем решилась осторожно передвинуть белого коня. С насмешливой улыбкой Гэбриел тут же отправил в атаку своего слона и протянул мне мою поверженную фигуру. Закатив глаза, я притворно вздохнула. Тогда Гэбриел поставил коня и слона на место – наверное, чтобы показать, где я ошиблась.

Странно, во всех моих видениях не было звука. Лишь иногда сквозь тишину прорывался какой-то громкий, резкий шум. Голосов я никогда не слышала, зато научилась понимать язык жестов и телодвижений.

Возможность наблюдать со стороны за событиями давнего прошлого захватывало сама по себе, но до чего же необычно было чувствовать переполнявшие нас тогда эмоции. Я испытывала восторг и счастье, равных которым в этой жизни никогда не знала.

Вытянув вперед руки, я ощутила покалывание на кончиках пальцев, из-под которых расходился кругами воздух. Я готова была со стороны наблюдать за этой сценой еще и еще, но меня прервал Гэбриел. Не в силах больше сдерживаться, он тоже нырнул в туннель, настроился на мою волну, и теперь мы вместе смотрели на игру в шахматы.

Моя память рассыпалась на мельчайшие частички, а он, будто фокусник, выдувал из нее крошечные пузыри, в каждом из которых возрождалась история, давным-давно вычеркнутая из моей памяти. Они проплывали мимо и исчезали вдали.

Теперь мою память заполняли воспоминания Гэбриела. Он словно запустил слайд-шоу: вокруг меня поднялся настоящий вихрь изображений, заключенных в прозрачные шары, которые сталкивались и вращались.

На них мы играли в шахматы: всегда только вдвоем. Один пузырь, раскачиваясь, повис прямо передо мной, точно поддразнивая. И когда он на короткий миг замер на месте, я успела его ухватить. Оболочка лопнула под пальцами, и картинка ожила.

Я снова сижу на сеновале, прижавшись к Гэбриелу, покоясь в его руках. Шахматные фигуры беспорядочно свалены рядом с доской, белый король лежит на боку. Безграничная радость наполнила меня. Ну конечно же! Я начинаю испытывать те же эмоции, что и Гэбриел тогда. Следом пришло страстное желание – сильное, всеохватное. Неужели он ворвался в туннель, чтобы я пережила то, что он чувствовал тогда?

В этом я пока не была уверена, но в одном убедилась наверняка: он меня любил!

Я смотрела не отрываясь. Вот Гэбриел перебирает мои длинные волосы – и я опускаю веки. Вот он кончиками пальцев ласково проводит по моим бледным рукам – щекотно. Зарывается носом в волосы – и я чувствую теплое дыхание на шее. Гладит мне сияющее счастьем и любовью лицо. Я тогдашняя, перестав притворяться спящей, открываю глаза, и Гэбриел отвечает мне взглядом, полным обожания. В сердце ударила острая боль. Как же сильно он тосковал по мне все это время!

Я продолжала наблюдать, как Гэбриел нежно трется о мой нос своим. Наши губы соприкасаются и сливаются в долгом томительном поцелуе – поцелуе двух влюбленных. Удивительно и в то же время естественно было чувствовать наш первый поцелуй так, как ощущал его Гэбриел. Во мне все ликовало. Наши губы разомкнулись, и изображение застыло.

«Лайла…»

Пора было возвращаться, но так не хотелось. Мне не терпелось знать, что было дальше.

«Лайла…» – ангел звал меня назад, в настоящее, а я стремилась остаться в прошлом: там жизнь казалась гораздо проще.

«Идем. Пора…»

Любуясь последней картинкой, я не спешила.

«Лайла!» – снова позвал он, но на этот раз голос его прозвучал иначе и потянул меня за собой.

Мы снова в библиотеке: рука на пешке, поверх – ладонь Гэбриела. Я медленно обернулась к нему и зачарованно смотрела на него, не сдерживая улыбки.