Текст книги "Последняя ночь"

Автор книги: Никита Воронов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

Таня пожала плечиками:

– Вам виднее.

– Да, вот еше что! Тамара Степанов на говорила про «вахтенный» журнал…

– Про что говорила?

– Я забыл, как он правильно у вас называется. Такой журнал, куда вы все записываете, когда дежурите.

– А-а! Пожалуйста. – Она вытащила из-под телефонного справочника изрядно затрепанный фолиант – при ближайшем рассмотрении это оказалась обернутая в ледерин старомодная «амбарная» тетрадь. – А что вам надо?

– Не прошита, не пронумерована… – покачав головой, продемонстрировал свои познания в делопроизводстве Нечаев.

– Зачем?

– Тоже, в общем, верно.

Судя по характеру записей, необходимости в этом не было никакой: книга представляла собой скорее долговременный многоцелевой черновик, чем документ строгой отчетности.

На просторных листах, часть которых несла на себе явственные следы торопливых обедов и чаепитий, суточные сводки по населенности соседствовали со слезными обращениями старших горничных к неуловимым сантехникам. Ценные указания Тамары Степановны по разным поводам дополнялись информацией профсоюзного комитета о членских взносах и каких-то «собраниях акционеров трудового коллектива».

– Вот это место можно переснять?

– Конечно! – кивнула Татьяна. – Последнюю страницу?

– Да, сегодняшнюю. Видите – запись: «Разбудить в восемь тридцать»?

– Вижу.

– И номер указан, в котором вашу ночную покойницу обнаружили. Так?

– Да, – девушка судорожно сглотнула слюну.

– Значит, можно какой вывод сделать? Что версия с самоубийством отпадает. Однозначно! Ну, скажите, станет ли человек, задумавший покончить с собой, просить дежурного администратора о том, чтобы его с утра пораньше разбудили?

Только сейчас он заметил, что впечатлительная собеседница снова на грани обморока:

– Ох, простите…

– Значит, ее убили?

– Нет, что вы, Таня! – При других обстоятельствах он не преминул бы напустить тумана, но наученный горьким опытом предпочел ограничиться реальными предположениями. – Скорее всего, просто несчастный случай.

Шумно расползлись в стороны створки лифта, и через холл к ним проследовал носатый мужчина в очках – первый постоялец гостиницы, увиденный Денисом за время, проведенное у стойки портье.

– Добрый день!

– Здравствуйте, – Татьяна привычно приняла ключ и выжидательно посмотрела на стоящего рядом оперативника.

– Как спалось? – Человек уже собрался уходить, а ничего лучше этого вопроса Нечаев не придумал.

– Спасибо, знаете ли, что живым проснулся! Некоторым здесь повезло меньше, верно?

– А откуда вам известно, что… Прошу прощения! – Денис потянулся за удостоверением. – Я оперуполномоченный уголовного…

– Не надо ничего предъявлять! По вам и так заметно. А насчет имевших место ночью печальных событий… Врядли в этих стенах есть хоть кто-то, кто еще не в курсе – все-таки, женский коллектив. Могу идти?

– Да, конечно. А вы из какого номера?

– Двести тридцать шестой. Зовут Борис Ефимович, фамилия Котляревский. Всего доброго!

– Возможно, придется вас еще побеспокоить, получить объяснение.

– Ради Бога! Но – увы… Ничем помочь уважаемому следствию не смогу – лег рано, спал крепко.

– И все-таки, – оставил за собой последнее слово Денис. Подождал, пока мужчина поравняется с выходом на улицу, качнул головой: – Умник нашелся…

Заметив, что пара за стойкой смотрит в его сторону, напомнил о себе вахтер-ветеран:

– Татьяна! Я отойду, перекушу? Время обеденное.

– Идите, Михалыч. Только не долго…

– Мать честная! – посмотрел на циферблат Нечаев. – Точно, обед. А я же после суток.

– Здесь есть столовая недорогая рядом, на территории, – проинформировала девушка. – Вас пропустят.

– Нет, спасибо, Танечка, домой пора. Хватит на сегодня… Пойдемте-ка, снимем копию из журнала.

Через час он уже совершал опустошительный и беспощадный налет на содержимое собственного холодильника.

* * *

– Нечаев? Здорово!

От всего остального человечества дежурную часть надежно отделяло мутное пластиковое окошко. Поэтому капитан Красовский представал перед проходящими по коридору сотрудниками в виде расплывчатого серо-бежевого пятна с усами и при погонах.

Впрочем, сам он еще ни разу не обознался:

– Зайди сюда.

Денис перешагнул высокий порог и оказался в святая святых. Пожал протянутую руку:

– Привет!

– Что там – дождь на улице?

Особой проницательности для подобного умозаключения не требовалось – на плаще оперативника – ~ на плечах и спине – темнели влажные пятна, кепка тоже готова была истечь влагой при малейшем потряхивании.

– Ну, не то, чтобы сильный…

– А я, блин, зонтик дома оставил! Представляешь? – В глазах Красовского светилась искренняя убежденность в том, что окружающие просто обязаны близко к сердцу принять его беду.

– Бывает, – согласился Денис.

Сзади, по коридору, прошли в направлении своих кабинетов еще несколько сотрудников разных служб и подразделений – до начала традиционной утренней «пятиминутки» оставалось совсем немного времени.

– Что хотел-то?

– Забери, – дежурный протянул Нечаеву листок со вчерашним запросом. – Твое?

– Мое. Отправили?

– Видишь же!

Действительно, к написанному от руки тексту были за угол прикреплены плотно скатанный ролик перфорированной ленточки и желтоватый прямоугольник плотной бумаги с обрезанным краем.

– На «автомате» прошло?

– Нет, получили подтверждение.

Впрочем, это и так было ясно: внизу,

в самом конце печатного текста значилась фамилия принявшего запрос украинского коллеги.

– Класс! Спасибо. – Денис захотел поблагодарить и помощника дежурного, но приятеля поблизости не оказалось. Скорее всего, повез ночных задержанных в районный суд с протоколами по «административке».

– «Спасибо» – много. Лучше деньгами!

– Все?

– Нет, вот еще… – Капитан Красовский неторопливо перевернул назад листок рабочего календаря, за минувшие сутки плотно покрывшийся паутиной разнообразных пометок и записей. – Перепиши телефон!

– Может, потом? После совещания? – Нечаев был еще не настолько матерым оперативником, чтобы позволить себе утреннее опоздание к начальству.

– Чего ты дергаешься, юноша? – поднял глаза дежурный по отделу. – Шефа вашего все равно в управление вызвали, по поводу московской комиссии, так что «сходка» на сегодня отменяется.

– Точно?

– Абсолютно! Видел же – машины нет?

Нечаев на этот факт внимания не обратил, но на всякий случай кивнул понимающе:

– То-то я думаю… Что же, отлично!

– Так что – расслабься. – Красовский нашел, наконец, нужную пометку на календарике и придавил ее не очень чистым ногтем. – Записываешь?

– Готов.

– Двести семьдесят восемь…

Под диктовку дежурного Нечаев записал семизначный телефонный номер:

– Что это?

– Какой-то Виноградов. Зовут Владимир Александрович, представился, что из пресс-службы Главка.

– Знаю! – припомнил ночного майора Денис. – А чего хотел?

– Не сказал. Просто оставил телефон, очень просил тебя перезвонить, когда появишься.

– Понял! Спасибо.

– Я же сказал – лучше деньгами… – Красовский окончательно утратил к собеседнику интерес и принялся обстоятельно заполнять карандашом почти метровой длины формуляр установленной формы.

Нечаев, отработавший довольно продолжительное время в дежурной части отдела, знал, составление суточного отчета о результатах борьбы с преступностью и разнообразными правонарушениями требует изрядной доли фантазии, а также опыта и непременного чувства меры. Поэтому он молча прикрыл за собой дверь и отправился по коридору в сторону кабинетов уголовного розыска,

– Здорово, мужики!

– Приветик…

– Бубен, дай-ка трубочку, я позвоню по-быстрому.

– Смотри, какой деловой! Даже раздеться не успел.

– Точно – генералом будет!

Телефон пресс-службы отреагировал на соединение длинными, продолжительными гудками: очевидно, рабочий день офицеров Главка начинается несколько позже, чем «на земле».

– Ладно, потом…

Однако получилось, что до обеда Денис так и не связался с Виноградовым – то одно, то другое, то линия занята…

А в половине первого его вызвали к начальнику отдела.

– Проходите, Нечаев. Значит, его посылаем?

– Да, больше некого. – В кабинете уже расположился недовольный заместитель по оперработе. – Молодой, холостой!

– Ну, вам виднее…

– Товарищ Нечаев, – зам откашлялся, – надо ехать в командировку! В славную столицу нашей родины город Москву – на проведение очередной оперативно-профилактической операции «Сигнал». Представляете, что это такое?

– Слышал.

Даже самый сопливый сержант МВД знал, что «Сигнал» – это когда в один из криминогенных российских городов сгоняют за большие деньги сотни нужных у себя дома милиционеров и оперативников со всей страны, а потом торжественно рапортуют правительству и газетам о липовых результатах.

– Большая честь! И ответственность, – сдвинул густые «брежневские» брови начальник. – Операция готовится в обстановке строжайшей секретности, вы понимаете?

Это было даже не смешно. Поэтому Денис только поинтересовался:

– Когда?

– Сегодня вечером, сбор прямо на вокзале.

– Понял. Но у меня же материал по трупу…

– Материал! А у других что? – неожиданно рявкнул заместитель по оперработе. – У ребят сейчас у каждого по дюжине на руках – половина просроченных, половина «глухих» на контроле… Радуйся, что тебе пока ни оперативно-поисковых дел, ни спецаппарата не передали, понял? Нечаев не совсем представлял, о чем идет речь, но вынужден был признать – с точки зрения интересов отдела он является пока наименее ощутимой потерей.

– К тому же, это не надолго. Успеешь еще! Всех воров не переловят, оставим и на твою долю, – сгладил ситуацию начальник отдела.

Оперативник не сдержался и прыснул:

– Спасибо… А кому сдать покойницу?

– Отнеси в канцелярию, я сегодня кому-нибудь отпишу.

Шеф встал и протянул для пожатия руку:

– Идите, Нечаев! Оформляйте командировку.

В общем, Денис так и не дозвонился в тот день до пресс-службы…

Глава вторая

Тут главное было – не зевать…

И не расслабляться.

Нечаев понял это еще в прошлый раз, и теперь его вряд ли застали бы врасплох.

– Осторожно!

Но Денис уже и сам заметил тень, метнувшуюся из-за угла кирпичной кладки.

Он выстрелил вовремя, в ту самую секунду, когда неестественно перекосившаяся рожа здоровенного автоматчика показалась в перекрестье прицела.

Звук упавшего на камни тела утонул в раскатистом грохоте очереди.

– Теперь иди вперед…

Нечаеву очень не нравился чахлый кустарник справа: говорят, в таких местах тропа часто усыпана минами. Заденешь «растяжку» – и все!

Но другой возможности выбраться к лагерю пока не наблюдалось. Пришлось рисковать.

– Ну-ка, на всякий случай! – Он пару раз, скорее для очистки совести, чем по необходимости, выстрелил в темноту.

Притаился. Подождал… Никакой реакции.

– Давай вперед – быстро!

Действительно, следовало поторопиться.

– Эх, мамочка родная!

Бросок к стене, потом так же стремительно – через залитую лунным светом поляну, в сторону обгоревших останков бронетранспортера. Кажется, пронесло…

Но в тот момент, когда до укрытия оставалось каких-то несколько шагов, откуда-то со стороны поваленных берез матово блеснуло стекло старомодного оптического прицела.

– Слева! – Ствол Дениса начал описывать короткую дугу в направлении снайпера, но в лицо уже полыхнуло пронзительным белым пламенем, грохот выстрела прокатился по барабанным перепонкам… И помещение наполнилось торжествующими аккордами похоронного марта.

– Все, готов, – констатировали над ухом. – Следующий!

– Дай-ка я теперь!

– Ты? Ни фига… А я когда?

– По очереди, мужики!

Выбираясь из-за компьютера, оперуполномоченный уголовного розыска Нечаев встретился взглядом с экспертом-криминалистом из РУВД, которого все, несмотря на его относительную молодость, называли по имени-отчеству – Александр Иванович.

– Что же ты, Денис? Даже хуже, чем в прошлый раз.

– А, плевать! Рука… – Он аккуратным, коротким и уже почти вошедшим в привычку жестом обозначил то место, куда совсем недавно попал осколок.

– Болит?

– Немного! – Дело было, конечно, не в ранении, точнее, не только в нем. – Советчики…

Просто Нечаева до невозможности раздражали толпящиеся за спиной претенденты «на вылет», радостными воплями встречающие каждую вольную или невольную ошибку игрока.

Впрочем осуждать их язык не поворачивался: народу в отделе много, а шикарный «пентиум»-сотка один, да и тот из ворованного конфиската.

– Такой бы дома заиметь, а? – мечтательно подал голос кто-то из обступивших столик.

– Ну, ты скажешь! Дома…

Штука, конечно, увлекательная – но не по милицейской зарплате.

– Я слышал, ваше начальство с этими коммерсантами договаривается, которых обнесли, – понизил голос Александр Иванович. Он давно уже пользовался среди коллег репутацией самого фанатичного поклонника разнообразных «стрелялок» и электронного преферанса. – Говорят, они пообещали за то, что кражу из офиса раскроют, один из компьютеров в отдел подарить. Вроде как в виде премии сыщикам!

– Ага! Дождешься…

Этот слух бродил по коридорам доблестного уголовного розыска уже не первый день, и основная масса оперативников относилась к нему без энтузиазма.

– Нет, почему же? Бывает, – поддержал эксперта пропитанный с вечера алкоголем Бубен. Сам он компьютерными играми не увлекался, но поданная реплика лишний раз подтверждала, что неисправимые оптимисты встречаются даже среди представителей самых что ни на есть циничных профессий.

В этот момент мощные динамики «пентиума» выдали в окружающее пространство раскатистый грохот взрыва. И сразу же, перекрывая его предельные децибелы, зашелся в отчаянном стоне неудачливый игрок, только что сменивший перед монитором Дениса…

– О-о! У-а-а, с-сука!

Это прозвучало так искренне, так натурально… Столько неподдельной боли было в этих звуках – можно было подумать, что бедолаге по-настоящему оторвало напрочь и ноги, и то, что между ними.

– Теперь я!

– Слушайте, имейте совесть…

– Ладно, погоди, сейчас он, а потом…

– Ты чего толкаешься? Оборзел, молодой?

Не достигнув привычной критической отметки суета вокруг компьютера неожиданно стала стремительно затихать. Удивленный Нечаев перевел взгляд с отчего-то притихших коллег на дверь кабинета – и сразу понял, в чем дело.

– Здрас-сте…

В проеме грузно маячила фигура начальника отдела – в форме, при всех регалиях.

– Детский сад, – констатировал он сквозь зубы. – Вам что, больше делать нечего?

Сотрудники поспешно рассредоточились по помещению, в руках зашелестели казенные бумаги, лица приняли выражение глубокомысленной готовности к трудовым свершениям.

Кое-кто из особо нервных непостижимым образом начал просачиваться мимо грозного шефа в коридор.

– Убрать сейчас же эту гадость в камеру вещественных доказательств! И опечатать. Ясно? – Шеф перевел так и не оттаявший взгляд на Дениса и Александра Ивановича: – Готовы?

– Так точно! – отрапортовал за обоих эксперт.

– Поехали.

Он развернулся на месте – строго по уставу, через левое плечо – и растаял в холодном сумраке коридора прежде, чем оскорбленный человеческим невниманием «пентиум» выпустил ему в спину короткую злую очередь…

Через несколько минут они уже сидели в чисто вымытых по поводу предстоящего визита «жигулях» на заднем сиденье, радом с заместителем шефа по оперработе. Сам начальник, естественно, расположился впереди.

– В Прокуратуру!

За время пути никто не проронил ни слова, только один раз водитель что-то уточнил у соседа, но что именно – Денис не расслышал. Очевидно, речь шла о выборе маршрута.

Ну и ладно! Собственно, все положенные наставления он уже получил сполна – неоднократно и заблаговременно.

Наконец машина припарковалась в. раду «волг» с престижными милицейскими номерами и еще более начальственных иномарок.

– Вроде успели?

Первым ступил на заплеванный тротуар у дороги эксперт-криминалист, демонстрируя свою относительную независимость от спутников.

– Без нас не начнут…

И действительно, без них не начинали.

– Ну, пронеси Господи!

Для любого сотрудника милиции любить прокуратуру по меньшей мере противоестественно. Оперативники поопытнее считают коллег из высокой надзорной инстанции тупыми бездельниками и продажными канцелярскими крысами, те в свою очередь относятся к подопечным с неистребимым подозрением и значительной долей брезгливости.

Однако изредка, какая-нибудь из ряда вон выходящая акция криминального мира вдруг будоражит общественное мнение, и тогда руководителям правоохранительных органов ненавязчиво напоминают, что деньги им платят вовсе не за внутриведомственные дрязги, а за то, что принято называть «беспощадной борьбой с преступностью». Немедленно создается совместный штаб, на телеэкранах сурово хмурятся и надувают щеки руководители оперативно-следственных групп, кого-то не того хватают, а потом выпускают без лишнего шума…

При этом прокуратура старается по возможности равномерно распределить груз ответственности и всю черновую работу на плечах безответных «смежников», оставляя себе лишь тяжелое бремя славы в случае оперативно-следственного успеха.

Так вышло и на этот раз.

Вслед за коллегами Денис поднялся по широкой, кроваво-красной ковровой дорожке, распластанной снизу вверх но мраморной лестнице времен расцвета империи.

– Проходите! – Молодая, но уже не прилично раздавшаяся секретарша даже не сочла необходимым поздороваться. Она высокомерно тряхнула задницей и развела в стороны массивные резные створки высокой двери.

– Спасибо.

В такой кабинет Нечаев входил впервые. Это помещение было даже как-то неудобно называть кабинетом – скорее, парадный зал, более подходящий для подписания мирных межправительственных соглашений или чьей-то безоговорочной капитуляции.

Потолок со старинной позолоченной лепкой, музейные кресла с высокими спинками вокруг обтянутого сукном стола, опадающие на окна тяжелые шторы…

Когда-то, еще при царе, здесь сидел товарищ, то есть заместитель, министра юстиции. Потом его сменили другие «товарищи» – они быстро вошли во вкус имперской роскоши, благодаря чему интерьеры помещений почти не пострадали в ходе национализации, коллективизации, электрификации и контрибуций.

Много чего видели и слышали эти стены. Наивных революционеров-максималистов сменили по-новому вышколенные аппаратчики, сизоватый дымок трубочного английского табака постепенно вытеснил запах пайковой махры…

А в тридцать седьмом далекий предшественник нынешнего хозяина кабинета, шумно прихлебывая крепкозаваренный чай, подписывал бесконечные расстрельные списки «врагов народа». Впрочем, через некоторое время и его самого навсегда увели отсюда молчаливые ребята в штатском.

И хотя было это не так давно, последующие поколения прокуроров сменяли друг друга уже почти без кровопролития.

– Присаживайтесь.

Нельзя сказать, чтобы нынешний обитатель этих хором совсем уж не соответствовал окружающей его обстановке – холеный, прилично одетый, с проплешиной на макушке и даже в очках. Отсутствие породы сказывалось, пожалуй, только в непомерно массивной шее и характерной для большинства тайных бытовых алкоголиков нездоровой припухлости век.

– Здравствуйте! – ни к кому персонально не обращаясь, ответил начальник территориального отдела милиции. Одернув китель, медленно опустился в одно из ближайших кресел.

Спутники майора молча последовали его примеру – Нечаеву досталось свободное место между экспертом и незнакомым широкоплечим парнем лет тридцати.

– Добрый день! Итак, можем начинать? – сидящий по правую руку от хозяина помощник прокурора постарался натужной улыбкой сгладить допущенную шефом бестактность.

– Начинайте!

Пока представитель «принимающей стороны» откашливался и шелестел бумагами, Денис ощутил легкое прикосновение незнакомца.

– Ты Нечаев? Из уголовного розыска?

– Да. – Раньше они, вроде, не встречались.

– Как рука? Нормально?

– Нормально, – удивился оперативник. Приятно, конечно, когда состояние твоего здоровья кого-то интересует, но…

– Итак, добрый день! – У помощника прокурора было умное, но несколько слащавое личико кабинетного карьериста. В отличие от своего шефа, он облачился в форменный синий мундир с серебристыми погонами и университетским «ромбом».

По левую руку от хозяев вокруг стола разместились скучающий здоровяк по фамилии Рябов – из Следственного управления ГУВД, прибывший вместе с ним на совещание оперативник в клетчатом пиджаке и женщина раннего предпенсионного возраста.

Далее – упакованный в тесный и мятый майорский мундир начальник отдела, его заместитель по оперработе, районный эксперт-криминалист и сам Нечаев.

Место за незнакомым Денису широкоплечим соседом занял ввалившийся в кабинет почти одновременно с милиционерами бородач с портфелем:

– Простите! Можно?

Вид у него был настолько штатский, что прокурор раздраженно мотнул головой:

– Садитесь.

Несколько стульев еще оставалось свободными.

– Из РУОПа никого не будет?

– Нет, – отозвался «клетчатый» оперативник. – Они просили передать, что заняты.

– Лад-дно… – прокурор прошипел себе под нос что-то неразборчивое, но многообещающее.

– Итак! – в очередной раз глубоко мысленно повторил помощник. Очевидно, это было его любимое слово. – Итак… Кому предоставим слово?

Претендентов не находилось. Молодой человек кашлянул и покосился на шефа:

– Может быть, начнем с «науки»? Вы как считаете, товарищи?

Участники совещания одобрительно зашевелились.

– Вот и прекрасно. Прошу!

– Гхм! Да? – Бородач снял очки, привстал, потом снова сел, вытянул из-под стола портфель и не без труда взгромоздил его на скатерть. Щелкнув замками, извлек несколько пластиковых папок с бумагами, какой-то рулон и сложенный в несколько раз лист ватмана.

– Следствием по факту взрыва на улице Павловича перед нами поставлены следующие вопросы…

Большинству из присутствующих все, о чем говорил представитель научно-технического управления Главка, было уже знакомо: результаты трассологических, баллистических, судебно-медицинских и прочих мыслимых и немыслимых экспертиз вкупе с заключениями специалистов на сегодняшний день составляли уже отдельный том уголовного дела.

Номинально оперативно-следственная группа имела в своем составе собственного, прикомандированного из РУВД, эксперта – Александра Ивановича. Но, по большому счету, роль его сводилась всего-навсего к популярному и доходчивому разъяснению коллегам-сыщикам и начальству полученных с помощью последних достижений криминалистики результатов.

Вот и сейчас сосед Нечаева с глубокомысленным видом кивал в такт словам бородача:

– Конечно… а как же… термическая деформация…

В сущности, объективные данные лишь подтверждали первоначальную версию.

Взрывное устройство кустарного производства находилось под плащом у некоего гражданина Лукашенко. И сработало в тот момент, когда он почти поравнялся с трамвайной остановкой на пересечении улиц Павловича и Малочеркасской. Силы взрыва оказалось вполне достаточно, чтобы превратить всю нижнюю часть тела Лукашенко в кровавую кашу.

Кроме того, в результате воспламенения и взрыва припаркованного рядом автомобиля убито семь и ранено одиннадцать человек, из которых трое позже скончались в больнице. Окружающим зданиям причинен значительный материальный ущерб.

– Предлагаю вашему вниманию окончательную схему… – Бородач уже освоился и вел себя, как на теоретическом семинаре. – Разумеется, это упрощенный вариант!

На развернутом листе ватмана уместилось трехцветное изображение места трагедии: тротуар, остановка, магазин на противоположной стороне улицы, парадный вход в офис, прижавшаяся к поребрику машина. Отдельно, кровавой многолучевой звездочкой, авторы обозначили центр взрыва и цифрами – расположение убитых и раненых прохожих.

Нечаев без труда отыскал на схеме себя – достаточно далеко, под соответствующим порядковым номером. Поморщился, потрогал уже почти заживший шрам…

– Позволю себе заметить, коллеги, что жертв могло быть значительно больше! Слава Богу, что благодаря недостаткам конструкции сработавшего самодельного устройства и его предполагаемому расположению на теле Лукашенко, основная энергия взрыва оказалась направленной почти вертикально, вниз. Кроме того, часть осколков на излете принял на себя сворачивавший в этот момент со стороны Малочеркасской улицы трамвай. – Представитель криминалистической науки показал на то место, где между параллельно изгибающихся ниточек рельсов темнел продолговатый прямоугольник. – У меня, в общем, все!

– Какова все же, хотя бы теоретически, мощность этого самодельного взрывного устройства? – поинтересовался следователь из Главка.

Бородач назвал цифру в тротиловом эквиваленте, но Денису она ничего не сказала – как и большинству из присутствующих. Впрочем, переспрашивать и уточнять они постеснялись.

Зато решил подать голос сидящий неподалеку от Дениса начальник его отдела:

– Значит, можно считать взрыв самопроизвольным?

– Ну, в общем, уже сейчас с определенной степенью вероятности…

– Не понял! – требовательно сдвинул брови майор.

– Задача достаточно сложная, – вздохнул бородач, по-интеллигентски устыдившись за недостаточное совершенство современных научных методов. – Когда мы абсолютно точно восстановим устройство и принцип действия, проведем экспериментальные проверки… Пока, к сожалению, полностью не закончен даже физико-химический анализ комплектующих.

– Но на уровне гипотезы? – ободряюще улыбнулся помощник прокурора. – Вы же мне сказали по телефону…

– Мое мнение? Скорее всего, отчего-то самопроизвольно сработал примитивный электродетонатор. Его конструкция…

– Значит, разные версии насчет террористического акта против «Первопечатника» и целенаправленного покушения на кого-то из прохожих отпадают? – спросил незнакомый Нечаеву сосед. – Я правильно понял?

– Простите, но насчет версий – это не ко мне! – сложил схему первый из выступавших.

Его младший районный коллега, Александр Иванович, продемонстрировал корпоративную солидарность: сочувственно кивнул и через спину Дениса покосился на того, кто задал вопрос:

– Наше дело – факты!

– Извините, – пожал могучими плечами парень.

– Спасибо, присаживайтесь! – пророкотал над столом прокуренный бас прокурора. – Кто теперь?

– Может быть, предоставим слово даме? – спохватился его серебристопогонный помощник. – Не возражаете, Лариса Ивановна?

Единственная на совещании женщина спокойно и с достоинством покачала головой:

– Да, конечно. Собственно, у меня не так уж много…

Из очень толкового и не перегруженного профессиональной терминологией сообщения участники совещания узнали о том, что личности практически всех погибших установлены.

Причина смерти также сомнений не вызывает.

– Не опознан только труп мужчины, находившегося в салоне автомашины «опель». Имеющиеся фотографии…

– Не надо! Мы видели.

Это был первый момент, когда не только Денис, но и все остальные присутствующие искренне и единодушно поддержали прокурора. Снимки, сделанные в тот день на месте взрыва, сразу же поступили в распоряжение членов оперативно-следственной группы, второй раз любоваться на скрюченную в классической позе зародыша человекоподобную головешку ни у кого не было ни малейшего желания.

– Хорошо, – женщина положила на стол взятый было в руки конверт:

– То, что осталось от папиллярных рисунков, сами понимаете, мало подходит для идентификации. Если же говорить об особых приметах, то зубы… – Она опять потянулась за фотографиями, но передумала.

– У вас все?

– В принципе, да. Видимо, придется реконструировать внешний вид погибшего по костям черепа и остаткам мышечной ткани.

– Спасибо, садитесь!

– А через машину что – так и не получилось? – поинтересовался со своего места представитель Следственного управления. – Кто у нас этим занимается?

– Территориалы, – подсказал помощник прокурора.

– В соответствии с планом, – нехотя выдавил из себя начальник отдела милиции. – Если конкретно, то…

– Мы! – приподнялся его заместитель по оперработе.

– Ну? И что?

– Я же докладывал! Государственные номерные знаки у «опеля» – поддельные, но выполнены вполне профессионально. По учетам ГАИ такие номера вообще не выдавались еще, даже заказ на их изготовление в нашу спецмастерскую не направлялся.

– А эти, как их… агрегаты?

– Ни кузов, ни двигатель в розыске не числятся.

– Может быть, цифры какие-нибудь перебиты? – Не то, чтобы «клетчатый» оперативник из Главка считал коллег полными идиотами, просто требовалось обозначить и свое участие в работе, вот он и подал голос. – Знаете, иногда бывает – на вид ни за что не определишь, особенно у иномарок. Экспертизу не назначали?

Заместитель по розыску переглянулся со своим начальником: тот пожал плечами, потом все же кивнул.

– Так что с экспертизой?

– Планировали! Сразу же отвезли то, что осталось от машины, на ближайшую платную стоянку. Сдали по акту на ответственное хранение…

Возникла пауза, прерванная почуявшим кровь хозяином кабинета.

– Ну? И что?

– Когда пришли забирать, – вздохнул старый сыщик, – ее на месте не оказалась.

Реплика вызвала в народе определенное оживление.

– Как это – не оказалось?

– Вот так… Кто-то за день до нас подъехал на автопогрузчике, предъявил какую-то красную «ксиву», черканул охраннику закорючку на копии акта – и привет!

– Что, данных-то никаких не осталось? Фамилия, должность, номер удостоверения?

– Ничего.

– Как же вообще выдали-то? – скорее недоуменно, чем с возмущением поднял брови следователь из ГУВД.

– А! – махнул рукой бывалый сыщик. – Сторожам что? Баба с возу – кобыле легче. Стоянка платная, место денег стоит – им и в голову не пришло, что с таким хламом кто-то, кроме нас, возиться будет.

– Значит, с концами? – сокрушенно покачал головой серебристопогонный молодой человек.

– Ищем…

– Р-разгильдяйство какое! – побагровел прокурор.

– Виноват.

– Почему сразу специалистов не пригласили?

Привыкший за долгие годы работы в уголовном розыске к выволочкам и «вливаниям», офицер только пожал плечами:

– Кто же мог подумать? Полагали, что при работе «по горячим следам» есть задачи и поважнее.

– Плохо, очень плохо… Отвр-рати-тельно! – отчеканил прокурор. Но честно говоря, он был даже рад – наконец-то нашелся конкретный объект для недовольства.

– Мы уже наметили целый комплекс активных оперативно-поисковых мероприятий! – пришел на выручку подчиненному начальник отдела. – Прикажете приобщить материалы к уголовному делу?

– Вы разберитесь сначала, а «приобщить» мы всегда успеем!

– Есть. Будет исполнено…

Собственно, другого ответа от прокурора никто и не ожидал: «заявы» о краже нет, а просто так раздувать историю никому не выгодно.

– Интересно, на кой ляд и кому вообще понадобилась эта куча обгорелого железа? – Пока шла дискуссия, оперативник из Управления уголовного розыска взял у сидящей рядом женщины конверт со снимками. Перебрал их, с видимым трудом одолевая брезгливость.

– Да, судя по фотографиям… – поддержал его следователь из Главка. – То, что осталось от машины после пожара, стоит намного дешевле, чем затраты на перевозку.