Текст книги "Время, Люди, Власть. Воспоминания. Книга 1. Часть 1"

Автор книги: Никита Хрущев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Мне запомнился еще один эпизод, который подтверждает характеристику Сталина, данную Лениным в его завещании. Много раз мы вместе со Сталиным смотрели различные кинофильмы. Однажды был просмотрен фильм из жизни колониальной Англии. Я запомнил его содержание: надо было перевезти какие-то ценности из Индии в Англию. Но путь, которым шли корабли из Индии, контролировался пиратами. Тогда обратились к одному известному пирату, который сидел в Англии в тюрьме, и предложили ему взяться за это рискованное дело, а взамен что-то было ему обещано. Он согласился, однако поставил условие, что он подберет команду по своему усмотрению из тех, кто сидит с ним в тюрьме.

Английское правительство согласилось, он подобрал команду, ему дали корабль, он прибыл в Индию, погрузил ценности, отправился в обратный путь и по дороге в Англию стал уничтожать своих единомышленников. Метод был такой: намечал жертву и ставил его фотографию к себе на стол. Так постепенно он уничтожил какое-то количество этих бандитов... Закончился просмотр картины, и Сталин, как обычно, предложил поехать к нему на "ближнюю" дачу поесть.

Маленков и Берия сели в одну машину со Сталиным, а мы с Булганиным в моей машине поехали следом за ними. Приехали на "ближнюю", сейчас же пошли мыть руки и, как всегда, перебрасывались словами. Берия:

"Слушай, ты знаешь, что сказал Сталин, когда мы ехали: а этот капитан неглупый парень, он соображал, что делал". И стал подбивать меня, чтобы я поднял эту тему за столом и сказал, что это сущий мерзавец. Я поколебался и согласился, а за столом сказал: "Товарищ Сталин, какой же мерзавец этот капитан, ближайших своих друзей погубил".

Сталин взглянул на меня и ничего не ответил. Я тоже прекратил опасный разговор.

Тут видна параллель: Сталин, как тот пират, составил себе списки (фотографии ему были не нужны) и командовал своим подручным, чья наступила очередь. Куда до него тому бандиту! Тот "младенец" уничтожил десяток или полтора десятка человек, а Сталин-то уничтожил сотни тысяч. Я не могу сказать точно, сколько. Но, когда Сталин умер, в лагерях находилось до 10 млн. человек. Там, конечно, были и уголовники, и наши военнослужащие бывшие военнопленные. Огромное число людей, которое даже и не снилось тому английскому пирату.

Сталин называл себя марксистом-ленинцем, а допускал зверства против своих единомышленников, против своих друзей пот партии, дореволюционному подполью и по славной, великой борьбе за переустройство общества на социалистических началах. Когда Сталин разоблачал "врагов", я считал, что он прозорлив, он видит врагов. А я?

Вокруг меня столько было врагов, столько арестовано людей, с которыми я ежедневно общался и не замечал, что они враги... Поэтому у меня еще больше вызывают теперь гнев все эти злоупотребления Сталина. Ведь то были честнейшие, преданные люди. Сколько погибло и моих друзей, и людей, которых я очень уважал: таких, например, как Бубнов[100]100
  100 БУБНОВ А.С. (1884-1938)-сын чиновника, член РСДРП с 1903 г., участник трех российских революций, один из руководителей Октябрьского вооруженного восстания 1917 г. в Петрограде, затем на ответственных советских, партийных и военных постах на Дону, Украине, в Москве, на Северном Кавказе, в 1922-1923 гг. заведовал Агитпропом ЦК РКП(б), в 1924-1929 гг. начальник Политуправления РККА, в 1925 г. секретарь ЦК РКП(б), в 1929-1937 гг. нарком просвещения РСФСР; член ЦК партии в 1917 и с 1924 г., член ВЦИК и ЦИК СССР.
  Репрессирован, реабилитирован посмертно.


[Закрыть], Антонов-Овсеенко[101]101
  101 АНТОНОВ-ОВСЕЕНКО В.А. (1883-1939) – сын офицера, член РСДРП с 1903 г., активнейший участник Октябрьского вооруженного восстания 1917 г. в Петрограде, затем член 1-го советского правительства, руководитель боевых операций на Украине и против «антоновщины», с 1922 г. начальник Политуправления Реввоенсовета СССР, в 1924-1934 гг. на дипломатической работе, с 1934 г. прокурор РСФСР, с 1936 г. генеральный консул СССР в республиканской Испании. Репрессирован, реабилитирован посмертно.


[Закрыть]. Антонову-Овсеенко было поручено Лениным арестовать Временное правительство в Зимнем дворце.

Старый большевик Бубнов был наркомом просвещения. Это был замечательный человек, доступный и простой, мне он очень нравился. И вдруг он оказался "врагом народа". Меня угнетало, что я относился к нему с уважением и не замечал, что это был враг. Так неужели я и сейчас ошибаюсь, как ошибался тогда, когда казнил себя за то, что плохо вижу врагов, а Сталин их видит и чувствует на расстоянии? Нет! Нельзя поднимать убийцу. Мертвому, конечно, все равно, но правда нужна будущему поколению, которое тоже может попасть в такое же положение, в каком оказались мы. Если мы будем прощать ("победителей не судят!"), то может появиться большой соблазн для лиц, подобных Сталину, учинить расправу над народом, прикрываясь высокими идеями.

Нашей страной пройден большой путь, многое сделано.

И долгое время все заслуги приписывались одному лицу, – Сталину. Сам же Сталин много раз осуждал такую точку зрения: это – эсеровский лозунг, где на первый план выдвигаются герои, а масса – якобы лишь толпа. Народ – вот вечный герой. Кто был вождем, когда русский народ сражался против Наполеоновского нашествия? Неужели Александр!? Нет и нет! Может быть, Кутузов? Тоже нет!

Кутузов был главнокомандующим. Но если бы народ не поднялся против французского нашествия, никакой Кутузов и никто другой не смог бы спасти Россию. Это народ встал грудью, положил тысячи жизней, но отстоял свою Родину.

То же и при нашествии фашистов, которые пошли против Советского Союза. Поднялся народ. И несмотря на то, что Сталин уничтожил лучшие кадры, обезглавил Красную Армию, уничтожил верхушку партийного и хозяйственного руководства, несмотря на все трудности, которые СССР переживал, несмотря на то, что были допущены большие упущения в подготовке армии к войне, народ, а не Сталин, разгромил врага.

Да, лучшие командные кадры были уничтожены, другие же просто не выросли, не было на это времени. Другие командиры были выдвинуты на высокие посты, не обладая опытом и умением управлять большими соединениями.

Кроме того, армия не была обеспечена вооружением: буквально с первых дней войны не хватало винтовок, не было пулеметов. Это же немыслимое дело! Мы совершенно справедливо критикуем сейчас Николая II за то, что в 1915 г. армия осталась без винтовок. А ведь мы начали войну без должного количества винтовок. Мне сказал тогда Маленков, когда я, находясь на Украине, просил винтовки:

"Куйте штыки, куйте пики". Мы просили противотанковые гранаты и противотанковые ружья. Он ответил: "Делайте горючую смесь и обливайте вражеские танки". А потом наши бойцы нередко не вражеские танки обливали бензином, а землю поливали своей кровью, устилали ее своими трупами. Кто в этом виноват? Чьи тут упущения?

Побеждал, дескать, Сталин. А поражения чьи, народа?

Действительно, есть старая поговорка: солдаты сдают города, а генералы их берут. Нет и нет! Это Сталин допустил много ошибок перед войной: ослабил армию, руководство нашей промышленностью, и это вынудило Красную Армию отступать с большими потерями, оставить противнику огромную территорию. Фашисты захватили житницу Советского Союза с плотным населением. Но, несмотря на все это, народ поднялся, воспрянул духом, перешел в наступление и разбил агрессора. Новые кадры наших полководцев выковались в процессе боев при отступлении. Но если бы были сохранены кадры, которые прошли школу Гражданской войны, кадры, которые закладывали новую индустрию, кадры, которые выковались в процессе построения хозяйства на социалистических началах (это же неприступная сила!), и если бы должным способом были использованы людские и материальные возможности страны, то, конечно, врагу нечего было и думать достичь стен Москвы, занять Северный Кавказ, дойти до Сталинграда. Сейчас кое-кто опять начинает кричать: "Ура Сталину!". Все это уже было, и слишком большой кровью заплачено нами за эти "Ура!".

Если сейчас не осудить те злоупотребления, если не проанализировать наши ошибки, то возникнет опасность, что история может повториться. Народ должен знать все и о своих победах, и о своих поражениях. Он должен знать своих героев и должен знать причины поражений. А причины – это сталинский деспотизм, злоупотребление властью, тот Сталин, который нетерпимо относился к людям, к руководителям партии, к своим же товарищам, с которыми когда-то вместе работал под руководством Ленина. А когда эти люди стали претендовать на коллективное руководство и высказывать свое мнение, он их сперва сделал политическими врагами, а потом просто начал казнить.

Я считаю, что XX и XXII съезды партии приняли абсолютно правильные решения, и как бы кто-то ни хотел приуменьшить или загладить их, ничего из этого не выйдет.

Никто не сможет протащить идею, что Сталин ни в чем не повинен, а если повинен, то это не преступление, а ошибки, совершенные в процессе перехода от одной формы общественного уклада к другой. Нет и нет! Ни один настоящий коммунист не станет на сторону убийцы своего народа. Поступить так-это значит подбадривать тех, кто мог бы это повторить, что вообще-то не исключено. Это станет возможным, если не проявить бдительности.

НЕКОТОРЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ УБИЙСТВА КИРОВА

После гибели Кирова Сталин взвалил Ленинградскую парторганизацию на Жданова[102]102
  102 ЖДАНОВ А.А. (1896-1948)-сын служащего, член РСДРП с 1915 г., после 1917 г. политработник, с 1922 г. председатель Тверского губисполкома, с 1924 г. секретарь Нижегородского губкома и Горьковского крайкома ВКП(б), в 1934-1944 гг. секретарь ЦК ВКП(б) и Ленинградского обкома и горкома партии, с 1944 г. генерал-полковник, секретарь ЦК ВКП(б); член ЦК партии с 1930 г., с 1939 г. член Политбюро ЦК ВКП(б), член ВЦИК и ЦИК СССР.


[Закрыть]. Жданов на XVII съезде ВКП(б) был избран секретарем ЦК, а до этого работал в г. Горьком[103]103
  103 В 1932 г. Нижний Новгород был переименован в г. Горький.


[Закрыть]. С ним я был лучше знаком, чем с Кировым.

Помню нашу первую встречу. Мы соревновались раньше с Нижегородским краем. И теперь наша делегация на съезде пригласила в гости Горьковскую делегацию. Не помню, где мы собрались. Жданов был веселым человеком. Тогда он у нас выпил и еще до этого выпил. Одним словом, вышел на подмостки и растянул двухрядную гармонь. Он неплохо играл на гармони и на рояле. Мне это нравилось.

Каганович же о нем отзывался презрительно: "Гармонист".

Но я не видел в этом ничего предосудительного. Я сам когда-то в молодости пытался учиться такой игре, и у меня была гармонь. Однако я никогда не играл хорошо, а он играл хорошо. Уже после, когда Жданов стал вращаться в среде Политбюро, было видно, что Сталин к нему относится очень внимательно. Тут брюзжание Кагановича в адрес Жданова усилилось; он часто ехидно говорил: "Здесь и не требуется большого умения работать, надо иметь хорошо подвешенный язык, уметь хорошо рассказывать анекдоты, петь частушки, и можно жить на свете".

Признаться, когда я пригляделся к Жданову поближе, в рабочей обстановке, стал соглашаться с Кагановичем.

Действительно, когда мы бывали у Сталина (в это время Сталин уже стал пить и спаивать других, Жданов же страдал такой слабостью), то, бывало, он бренчит на рояле и поет, а Сталин ему подпевает. Эти песенки можно было петь только у Сталина, потому что нигде в другом месте повторить их было нельзя. Их могли лишь крючники в кабаках петь, а больше никто. Свидетелем подобного времяпрепровождения я бывал неоднократно.

Потом вдруг все перевернулось. Сталин резко отвернулся от Жданова и теперь не терпел его. В последние дни жизни Жданова мне просто жалко было его. Он был по-своему человек обаятельный, и я питал к нему определенное уважение. Уже перед смертью, когда он уезжал в отпуск, он позвонил мне: "Жалею, что мы с вами не встретились. Я так хотел вам рассказать кое-что, вот приеду и расскажу". Незадолго до его смерти я зашел к нему, и он много говорил, в частности о РСФСР: "Знаете, Российская Федерация (тут я ему вполне сочувствовал) – такая несчастная, в таком она положении! Вот на Украине вы имели ЦК, собирали совещания, заседания, пленумы. А здесь, в России, ничего этого нет. Люди в разброде, никто их не собирает, никто не обобщает их опыт. Надо создать Российское бюро ЦК ВКП(б)". Я отвечал: "Оно ведь было когда-то, Андрей Андреевич Андреев[104]104
  104 АНДРЕЕВ А.А. (1895-1971)-рабочий, член РСДРП с 1914г., после 1917 г. на партийных и профсоюзных постах, с 1920 г. секретарь ВЦСПС, с 1922 г. председатель ЦК Союза железнодорожников, в 1924-1925 гг. секретарь ЦК ВКП(б), с 1927 г. секретарь Северо-Кавказского крайкома ВКП(б), с 1939 г. председатель ЦКК ВКП(б), нарком рабоче-крестьянской инспекции и заместитель Председателя Совнаркома СССР, с 1931 г. нарком путей сообщения СССР, в 1935-1946 гг. секретарь ЦК ВКП(б), в 1939-1952 гг. председатель КПК при ЦК ВКП(б), в 1943– 1946 гг. нарком земледелия СССР. С 1946 г. заместитель Председателя Совета Министров СССР, с 1953 г. член Президиума Верховного Совета СССР, с 1962 г. – сотрудник аппарата Президиума Верховного Совета СССР; член ЦК партии в 1920, 1922-1959 гг., член Политбюро ЦК ВКП(б) в 1932-1952 годах.


[Закрыть] (А.А., как мы все его звали) был его председателем". Я поддерживал его тут всей душой. Потом Жданов поднял этот вопрос и перед Сталиным.

А когда Жданов умер, это дело завертелось. Видимо, Жданов дал ему толчок. Но кончилось все расстрелом ленинградцев как "националистов". Однако никакого там национализма не было, была же действительная партийная работа, ставился вопрос о судьбе Российской Федерации, об улучшении деятельности РСФСР. И в результате погибли люди, абсолютно невиновные.

Жданов был умным человеком. У него было некоторое ехидство с хитринкой. Он мог тонко подметить твой промах, подпустить иронию. С другой стороны, чисто внешне, на всех пленумах он сидел с карандашом и записывал. Люди могли подумать: как внимательно слушает Жданов все на пленуме, записывает все, чтобы ничего не пропустить. А записывал он чьи-то неудачные обороты речи, потом приходил к Сталину и повторял их.

Например, много смеха у всех вызвало выступление Юсупова[105]105
  105 Речь идет о члене ВКП(б) с 1926 г. У.Юсупове, первом секретаре ЦК Компартии Узбекистана в 1937-1950 годах, отчет которого заслушивали на очередном Пленуме ЦК ВКП(б).


[Закрыть]. Кроме того, Жданов действительно был музыкальным человеком. Оказывается, он когда-то учился музыке у Александрова[106]106
  106 АЛЕКСАНДРОВ А.В. (1883-1946) – композитор, генерал-майор, народный артист СССР с 1937 г., организатор в 1928 г. Ансамбля песни и пляски Красной Армии.


[Закрыть], отца нынешнего руководителя военного ансамбля[107]107
  107 АЛЕКСАНДРОВ Б.А. (род. 1905) – композитор, генерал-майор, народный артист СССР с 1958 г., руководитель этого ансамбля с 1946 г.


[Закрыть]. Тот у них в среднем учебном заведении преподавал музыку. Жданов учился в Мариуполе и там окончил среднее учебное заведение.

Много толков вызывает имя Жданова в связи с послевоенными постановлениями ЦК ВКП(б) по поводу журналов "Звезда" и "Ленинград" и оперы Мурадели "Великая дружба". Относительно них я думаю, что Жданов был просто назначенный докладчик: что ему ведено было сказать, то он и сказал. Как он сам думал, трудно выяснить.

Может быть, именно так, как он выступал, но я сомневаюсь в этом. Скорее всего, нет. В то время Жданов был в абсолютной опале. Отношение к нему изменилось во время войны. А почему он все-таки попал у Сталина в немилость?

"Наверху" сложилось такое впечатление (насколько оно было обоснованно, мне сейчас трудно судить), что он вроде бездельника, не рвется к делу. В какой-то степени это все отмечали. На любое заседание в ЦК партии он мог прийти спустя два или три часа, а мог и совсем не прийти. Одним словом, он был не такой, как, например, Каганович. Тот всегда найдет себе дело, ему всегда некогда. А этот спокоен: если ему поручат вопрос, он сделает, а не поручат, так и не надо. Такое впечатление сложилось и у Сталина, и у других, кто знал Жданова. Лично мне трудно высказаться по этому вопросу. Я особенно близко с ним никогда не работал, поэтому мне трудно говорить. А так в остальном он был очень обаятельный человек.

Когда меня на Украину послали, а его раньше – в Ленинград, то с 1935 г. мы порой встречались, иной раз и мнениями обменивались. Однажды он меня спрашивает:

"Вам удается ездить по заводам и как часто?". Говорю: "Не так уж часто, но выезжаю". "Да, – продолжает, – я вот тоже выезжаю. Расскажу вам, как это иногда бывает. Как-то поехал я на один завод. Мне все там показывают, рассказывают. Посмотрел я то, что мог, распрощался со всеми, кто меня сопровождал, и поехал на другой завод. Приехал. Там мне тоже все показывают и рассказывают. Я попрощался, а это-те же самые люди, которые мне на первом заводе рассказывали и показывали.

Потом, для "проверки", на третий завод поехал. И там все повторилось". Я говорю: "У меня это тоже бывало. Это "выбрасывают" охрану, и она нас окружает, а мы ее не знаем и жмем руки, как заводским". Жданов рассказывал это с такой, знаете, улыбкой, в своем, Ждановском стиле.

Бывало и другое. Как-то, уже после войны (меня в тот раз не было), когда все обедали у Сталина, то дообедались до такой степени, что Жданов уже не мог идти. Захотел он, как это раньше случалось, заночевать у Сталина. Не тут-то было. Сталин ему говорит: "У вас есть своя квартира". И буквально выпроводил его. Об этом мне рассказал Маленков. Но Маленков рассказывал в другом свете, считая, что Сталин прав. А мне было жалко человека. Ведь споил его Сталин. Ну пусть бы поспал человек. А он его выпроводил. В общем-то Жданов не завоевал положения очень крупного государственного деятеля. Так полагали все люди, которые его близко знали.

Через некоторое время после смерти Кирова нас потрясло очередное новое событие: раскрытие заговора, суд и казнь Тухачевского с группой военных[108]108
  109 Маршал Советского Союза М.Н. Тухачевский вместе с другими лицами из высшего командного состава Красной Армии был осужден и казнен в июне 1937 года.


[Закрыть]. Маршал Егоров[109]109
  110 ЕГОРОВ А.И. (1883-1939)– из мещан, член партии левых эсеров с 1917 г. и РКП(б) с 1918 г., царский офицер, с 1918 г. служил в Красной Армии, командовал в Гражданскую войну 9-й и 10-й армиями, войсками Южного и Юго-Западного фронтов, с 1921 г. – войсками Киевского и Петроградского военных округов. Кавказской армией, войсками Украины и Крыма, в 1925-1926 гг. военный атташе в Китае, с 1928 г. ком. войсками Белорусского ВО, с 1931 г. начальник Штаба РККА, с 1935 г. начальник Генерального штаба, с 1937 г. 1-й заместитель наркома обороны СССР, Маршал Советского Союза с 1935 года.
  Репрессирован, реабилитирован посмертно.


[Закрыть] (его самого потом судили) был тогда в составе суда. Думаю, что из состава суда сейчас остался в живых только маршал Буденный[110]110
  111 БУДЕННЫЙ С.М. (1883-1973) – из казаков, член РКП(б) с 1919 г., в Гражданскую войну командовал кавалерийской частью, корпусом и 1-й Конной армией, затем войсками военных округов, в 1924-1937 гг. инспектор кавалерии РККА, в 1939-1941 гг. заместитель и 1-й заместитель наркома обороны СССР, в 1941-1945 гг. главнокомандующий войсками Юго-Западного и СевероКавказского направлений. Резервного и СевероКавказского фронтов, представитель Ставки ВГК, член ЦК ВКП(б) в 1939-1952 гг., член ВЦИК, ЦИК и Президиума Верховного Совета СССР до 1973 г.. Маршал Советского Союза с 1935 года.


[Закрыть]. Арест Тухачевского я очень переживал. Но лучше всех из осужденных я знал Якира[111]111
  112 ЯКИР И.Э. (1896-1937)-рабочий, член РСДРП с 1917 г., участник обеих революций 1917 г., в Гражданскую войну занимал военно-политические посты и командовал группами войск и дивизиями, с 1921 г. командовал войсками Крымского и Киевского военрайонов. Киевского военного округа, начальник Главупра военно-учебных заведений РККА, ком. войсками Украинского и Киевского ВО (до 1937 г.), в 1937 г. -Ленинградского ВО, слушатель Высшей военной академии Генштаба Германии, с 1930 г. член Реввоенсовета, затем Военного совета Наркомата обороны СССР, с 1934 г. член ЦК ВКП(б), член ЦИК СССР, командарм 1-го ранга с 1935 года.
  Репрессирован, реабилитирован посмертно.


[Закрыть]. В Гражданскую войну мы не встречались, однако я часто имел с ним дело позднее, когда он стал помощником командующего войсками Украины и Крыма. А когда я работал в 1928 г. в Киеве, там состоялись большие военные маневры. Это были грандиозные маневры: действия войск, затем приемы, беседы, доклады. Всем руководил Ворошилов. Был там и Якир.

О Ворошилове тогда военные были очень невысокого мнения. Они его формально принимали, но все считали себя выше него. Так оно, видимо, и было. Вот и в 1928 г. там была только парадность. Ворошилов, когда он уже потом узнал, что я в то время в Киеве работал заворгом, то рассказывал, как его там цветами забросали. Это, конечно, имеет большое значение для обороноспособности страны, но все же не главное.

Перед своим арестом Якир был у меня на даче. Я жил в Огарево, под Москвой, в бывшей усадьбе московского генерал-губернатора, царского дяди великого князя Сергея. Там жили тогда секретари горкома партии и председатель облисполкома. Мы скромно занимали там (Каганович все меня выгонял в основное здание) свитский дом, где жила прежде княжеская прислуга и размещалась церковь. Я занимал часть второго этажа, а внизу жил Булганин. Во второй половине наверху жил секретарь горкома Кульков[112]112
  113 КУЛЬКОВ М М. (1891-1938)-рабочий, член РСДРП с 1915 г., после 1917 г. занимал ответственные советские и партийные посты, в 1935 г. заведовал отделом парткадров в МГК ВКП(б), затем 2-й секретарь Московского комитета партии. Репрессирован, реабилитирован посмертно.


[Закрыть], а внизу – председатель облисполкома Филатов[113]113
  114 ФИЛАТОВ Н.А. – член РСДРП с 1912 г., известный работник ряда органов советского аппарата.


[Закрыть]. В доме для дворни отдыхали секретари райкомов, там было что-то типа однодневного дома отдыха. Там жил среди других и Семен Захарович Корытный[114]114
  115 КОРЫТНЫЙ С.З. – член РКП(б) с 1919 г., позднее был преимущественно партийным работником.


[Закрыть]. Корытный работал секретарем одного из московских райкомов. Он был у меня заворгом, когда я был секретарем на Красной Пресне, потом он стал секретарем райкома на Красной Пресне, затем секретарем Ленинского райкома партии.

Корытный – еврей, дельный человек, хороший организатор и хороший оратор. Он был женат на сестре Якира. Сестра тоже хороший, партийный человек. Она прошла с Якиром весь путь в Гражданскую войну, была там политработником. Якир приехал в Огареве к сестре, и мы с ним долго ходили по парку, беседовали. Он был приятный человек... Потом его арестовали. Я волновался. Во-первых, мне было его жалко. Во-вторых, тут могли и меня потянуть: мол, всего за несколько часов до ареста Якир был у Хрущева, заходил к нему ночью, и они ходили и все о чем-то говорили.

С Тухачевским я не был близко знаком, но относился к нему всегда с уважением. Как-то незадолго до ареста (я не знаю, почему) он позвонил мне и говорит: "Товарищ Хрущев, разрешите мне прислать к вам скульптора?". Я спрашиваю: "Зачем?". А он очень увлекался ваянием и вообще любил искусство. "Да ведь все равно какой-нибудь скульптор с вас будет делать портрет и черт-те что сделает, а я пришлю вам хорошего". – "Я вас очень прошу, товарищ Тухачевский, чтобы вы мне больше об этом не говорили". На этом дело и кончилось. Потом, когда сообщили о судебном процессе, я думал: "Черт его знает, почему он мне это предложил? Не вербовал ли он меня?".

И ругал себя: "Как хорошо я к нему относился! Какое же я г., ничего не видел, а вот Сталин увидел".

После этого стала разматываться вся эта штука. Сначала потянули военных, а когда начали таскать секретарей и членов ЦК, тогда просто жутко стало: что же такое получается, как же это так проросли все эти чужие корни?

Они опутали весь организм партии, всю страну. Это что-то такое ракообразное, страшное.

А вот Сталин знал этих людей, он арестовывал и наркомов... Арестовали, в частности, Антипова[115]115
  116 АНТИПОВ Н.К. (1894-1938) – рабочий, член РСДРП с 1912 г., участник обеих революций 1917 г., затем заместитель председателя ВСНХ, председатель Петроградской ЧК, секретарь Казанского губкома РКП(б), с 1920 г. член Президиума ВЦСПС, с 1923 г. секретарь Московского комитета РКП(б), в 1925 г. секретарь Уральского обкома партии, с 1926 г. секретарь Ленинградского губкома и Северо-Западного бюро ЦК ВКП(б), с 1928 г. нарком почт и телеграфов СССР, с 1931 г. заместитель наркома РКИ СССР, с 1935 г председатель Комиссии советского контроля при Совнаркоме СССР, зам. Председателя Совнаркома и СТО СССР, с 1924 г. член ЦК партии, член ВЦИК и ЦИК СССР. Репрессирован, реабилитирован посмертно.


[Закрыть], наркомпочтеля; старый революционер, петербуржец, известный человек. С этим арестом у меня связаны особые воспоминания. Сталин тут пошутил надо мной, а шутка такая была, что поседеть можно. Мне позвонили от Сталина и сказали, чтобы я немедленно ехал в Кремль, там гуляет Сам, и он вызывает вас. Приехал я в Кремль и вижу: гуляет Сталин с Молотовым. Тогда в Кремле только что парк сделали, дорожки проложили. Подошел к Сталину. Он смотрит на меня и говорит: «На вас дает показания Антипов».

Я тогда еще не знал, что Антипов уже арестован, и сказал, что ни Антипов, ни кто-либо другой не могут на меня дать никаких показаний, потому что нечего давать.

Сталин тут же перешел к другому вопросу, по которому он меня и вызывал... Таким образом, это была психологическая провокация. Видимо, Сталин придавал ей определенное значение. Для чего же он так спрашивал?

Вероятно, следил, как поведет себя человек, и этим способом определял, является тот преступником или нет.

Знаете, даже честный человек может быть сбит с толку, как-то дрогнуть, когда отвечает вождю партии, и тем самым создать впечатление у того, кто добивается, будто он тоже замешан. Это – нечестная, неправильная и недопустимая форма узнавания правды, ну просто нетерпимая. Тем более среди членов Коммунистической партии.

Такая тогда сложилась обстановка. Людей буквально хватали и тащили резать. Люди тонули бесследно, как в океане. Когда начались аресты руководителей партии, профсоюзов, военных товарищей, директоров заводов и фабрик, у меня лично были арестованы два моих помощника. Один из них, Рабинович[116]116
  117 РАБИНОВИЧ Д.М.


[Закрыть], занимался общими вопросами, а другой, Финкель[117]117
  118 ФИНКЕЛЬ И.Д.


[Закрыть], строительными делами.

Оба – исключительно честные и порядочные люди. Я никак не мог допустить даже мысли, что эти двое, Рабинович и Финкель, которых я отлично знал, могут быть действительно "врагами народа". Но на всех, кого арестовывали, давались "фактические материалы", и я не имел возможности их опровергнуть, а только сам себя тогда ругал за то, что дал себя одурачить: близкие мне люди оказались врагами народа!

Потом начались аресты секретарей московских райкомов, городского и областного комитетов партии. Был арестован, как я уже упомянул, Корытный, которого я знал еще по Киеву. Потом он учился в Москве и, окончив курсы марксизма-ленинизма, работал со мной, а после того, как побывал секретарем райкома на Красной Пресне и Ленинского, был избран одним из секретарей городского партийного комитета. Это был человек, проверенный Гражданской войной, но и его арестовали. Как его взяли? Он заболел, и его положили в больницу. Я поехал туда навестить его, побыл там, повидал его, а на следующий день узнал, что он арестован. Его арестовали прямо в больнице, и его жену тоже, сестру Якира. В этом случае у меня нашлось еще какое-то объяснение. Хотя я и считал Корытного честнейшим, безупречным человеком, но раз Якир оказался изменником, предателем и агентом фашистов, а тот был его ближайшим другом, то Якир мог оказать на него свое влияние. Значит, возможно, я ошибался и зря доверял этому человеку.

Еще один из секретарей горкома. Кульков, московский пролетарий, член партии с 1916 г., не блиставший особыми качествами, но вполне честный и надежный человек, тоже оказался арестованным. Одним словом, почти все люди, которые работали рядом со мной, были арестованы.

Надеюсь, понятно, каким было мое самочувствие. Со мной тогда работал еще Марголин, член партии с 1912 или с 1914 года. Они вместе с Кагановичем были когда-то в революционном подполье. Я его знал тоже по Киеву. Когда я работал заворгом окружного комитета, Марголин являлся одним из секретарей райкомов, после этого работал секретарем Мелитопольского окружкома, потом учился со мной в Промышленной академии. Он остался секретарем Бауманского райкома партии, когда я перешел оттуда на Красную Пресню. Когда же я стал первым секретарем Московского горкома, его избрали вторым, а затем, после арестов в Днепропетровске, его выдвинули туда секретарем окружного комитета партии. Там его и арестовали.

Марголин тоже был человеком проверенным и хорошо известным, особенно Кагановичу. Он считался его другом, и они неоднократно встречались на квартире у Кагановича.

Я просто не мог допустить мысли, что Марголин – враг народа.

Развернувшиеся аресты безупречных людей, известных и пользующихся общим доверием, создавали в партии очень тяжелую обстановку. Сейчас мне трудно вспомнить всех, кого тогда арестовали. Для этого нужно просмотреть архивы, изучить материалы. Наверное, историки займутся этим делом и приведут все в порядок. Считаю, что, видимо, целых три поколения партийных руководителей были арестованы; то есть то, которое было ранее в руководстве, второе, выдвинутое, и третье, тоже выдвинутое. Это огромное количество людей!

Среди других был арестован мой хороший приятель Симочкин.

Я с ним учился еще на рабфаке в Донецке. Сам он енакиевский шахтер Рыковской шахты[118]118
  119 ЕНАКИЕВО называлось тогда Рыково.


[Закрыть], участник Гражданской войны, комиссар полка, был награжден орденом Красного Знамени, после рабфака учился на курсах марксизма-ленинизма и работал секретарем райкома партии в Москве. Раз Сталин звонит мне и говорит:"Мы Симочкина у вас возьмем (Сталин его знал) и выдвинем на областную работу". И он был выдвинут в ИвановоВознесенск, но очень скоро, не больше месяца проработав там, был арестован и расстрелян[119]119
  120 В 1938 г. работники Ивановского областного управления НКВД, арестовав 3-го секретаря обкома партии Шульцева, вынудили его дать показания о наличии в области некоего «запасного правотроцкистского блока» с участием в нем секретарей обкома ВКП(б) Симочкина и Короткова, председателя облисполкома Аралова, прокурора области Карасика, председателя областного суда Волкова, еще около 30 человек; параллельно было арестовано свыше 40 лиц командно-политического состава стрелкового корпуса РККА, дислоцировавшегося в этой области. Почти все они были репрессированы.


[Закрыть]. Это меня потрясло: «Как же так, Симочкин – враг народа? Зачем ему нужно было становиться врагом народа, когда он сам – часть этого народа?». А спустя какое-то время Сталин сказал мне, что Симочкин погиб зря, невинно, и тут же обругал Жукова, начальника областного управления НКВД, сказав, что это тот сделал и что этого Жукова, в свою очередь, арестовали, осудили и расстреляли. Как это могло произойти?

Симочкин занимал такое положение, пользовался доверием, а какой-то малоизвестный Жуков сумел создать на него ложное дело и арестовать его. Где же надзор, прокуратура и прочее? Это свидетельствует о том, какие порядки существовали в партии (если их можно назвать порядками): отсутствие всяких норм защиты личности члена партии.

Возвращусь к Якиру. Он работал на Украине, я встречался с ним в 20-е годы на партийных республиканских конференциях и съездах. В 1928-1929 гг., когда я работал в Киеве, наши военные уделяли Киеву большое внимание: Киев фактически являлся пограничным городом. Польские руководители не могли примириться с тем, что Киев не входит в состав Польского государства (не говоря уже о других городах Украины, лежавших западнее).

Якир не раз знакомился с партработой в Киеве, проводил окружные военные маневры, ездил по гарнизонам. Я был в то время заместителем секретаря Киевского окружного комитета партии, а помощником командующего войсками Украинского военного округа был замечательный человек – Иван Наумович Дубовой[120]120
  121 ДУБОВОЙ И.Н. (1896-1938) – из крестьян, член РСДРП с 1917 г., в Гражданскую войну занимал командные, штабные и политические должности, начальник дивизий, с 1924 г. командовал стрелковым корпусом, с 1929 г. помощник, а с 1934 г. заместитель командующего войсками Украинского военного округа, с 1935 г. ком. войсками Харьковского военного округа, член Военного совета при Наркомате обороны СССР, командарм 2-го ранга с 1935 года. Репрессирован, реабилитирован посмертно. Что касается Щорса, то Дубовой оставил о нем книгу «Мои воспоминания о Щорсе» (Киев, 1935).


[Закрыть]. Он выделялся рыжей красивой бородой. Отец его – старый большевик с подпольным стажем, рабочий Донбасса. Иван Наумович прошел Гражданскую войну, был у Щорса заместителем командующего дивизией, а когда Щорса убили, командование, по-моему, принял Дубовой. Это был проверенный и уважаемый нами человек. Сотрудником Политуправления в округе был Векличев. Сам из бывших рабочих, он стал военным профессионалом, комиссаром в Украинском военном округе. Таким образом, я всегда имел возможность общаться с военными. И вдруг Якир – предатель, Якир – враг народа! Раньше Сталин очень уважал Якира.

У Якира хранилась записка, где Сталин хвалил личные качества Якира, а ведь Сталин был весьма скуп на письменные похвалы.

Я относился с большим уважением и к Тухачевскому, но близок с ним не был. Иногда в служебном порядке мы с ним встречались или перезванивались. Он приглашал меня посмотреть военную технику. Именно с ним я впервые в жизни увидел ковшовый ленточный экскаватор. Я считал, что Тухачевский является душой Красной Армии. Если кто и занимался Вооруженными Силами со знанием дела, так это Тухачевский и Гамарник[121]121
  122 ГАМАРНИК Я.Б. (1894-1937)– из служащих, член РСДРП с 1916 г., участник обеих революций 1917 г., в Гражданскую войну активно боролся за Советскую власть на Украине, занимал военно-политические посты, с 1920 г. председатель Одесского и Киевского губкомов РКП(б), Киевского губревкома и губисполкома, с 1923 г. председатель Приморского губисполкома Дальневосточного ревкома и крайисполкома, секретарь Далькрайкома ВКП(б), член Реввоенсовета Сибирского военного округа, с 1928 г. 1-й секретарь ЦК КП(б) Белоруссии и член РВС Белорусского ВО, с 1929 г. начальник Политуправления РККА, член Реввоенсовета СССР, ответственный редактор газеты «Красная Звезда», с 1930 г. заместитель председателя РВС СССР и зам. наркома по военным и морским делам, 1-й зам. наркома обороны и член Военного совета при наркоме обороны СССР. Перед самоубийством был членом Военсовета Среднеазиатского военного округа, член ЦК ВКП(б) с 1927 г., член Оргбюро ЦК ВКП(б) с 1929 г., армейский комиссар 1-го ранга с 1935 г. Покончил жизнь самоубийством.


[Закрыть], который был тогда первым заместителем наркома и ведал хозяйственными делами и военным строительством. Рассказывали, что выбор места строительства для г. Комсомольска принадлежал Гамарнику. Он, приехав с Дальнего Востока как секретарь Дальневосточного крайкома партии, доложил Сталину, что надо создавать там базу на случай войны с Японией.

Япония тогда вела себя нагло в отношении Советского Союза, провоцировала нас на драку. Председателем крайисполкома на Дальнем Востоке был Гуценко (тоже погиб от руки Сталина). К нему пришел на прием японский консул и в беседе заявил: "Что же вы – и сами просто сидите, ничего не делаете на Дальнем Востоке и нам не даете? Пора вам и честь знать". Вот такую, знаете ли, грубость сказал. Так что Сталин с большим вниманием отнесся к предложению Гамарника, и вскоре начали строить Комсомольск, а также большие промышленные предприятия с тем, чтобы укрепить Дальний Восток и отбить охоту у японцев зариться на наши дальневосточные земли.

И вдруг Якир и вся эта группа – враги народа? Тогда еще не было сомнении насчет того, что они могут оказаться жертвами клеветы. Суд был составлен из авторитетных людей, председателем суда был маршал Егоров. Потом и Егоров пал жертвой этого же произвола. Но тогда у нас ничто не вызывало сомнений. Единственным человеком из тех, кого я знал, высказавший сомнение в виновности Якира, был академик архитектуры Щусев[122]122
  123 ЩУСЕВ А.В. (1873-1949) – архитектор, участник плана реконструкции Москвы 1918-1925 гг. и Генерального плана реконструкции Москвы, директор Третьяковской галереи в 1926-1929 гг., московского Музея архитектуры в 1Э46-1949 гг., заслуженный архитектор СССР с 1930 г., академик с 1943 г., автор многих сооружений, градостроительных работ и научных трудов.


[Закрыть]. Как мне потом доложили, он, выступив на собрании архитекторов, сказал, что хорошо знал Якира и с большим уважением относился к нему. Щусев был замечательным человеком. Мы же в то время к нему относились настороженно, считали, что это человек прошлого, что он строил только церкви, был принят царем Николаем II. Он был острым на язык, говорил всегда, что думал, а ведь не всегда это импонировало людям того времени и их настроениям. Вот и в данном случае он сказал, что он сам из Кишинева и знавал дядю Якира, врача и очень уважаемого господина. Поэтому не может допустить, чтобы оказался злодеем или каким-то преступником его племянник. И он не подал своего голоса в осуждение Якира.

Все это было доложено Сталину, но Сталин сдержался, и ничего не было предпринято против Щусева. Я не говорю, конечно, что Щусев был прорицателем и видел, что обвинение несостоятельно. Это простое совпадение, но для Щусева – приятное совпадение. Я потом сблизился с Алексеем Викторовичем Щусевым, когда вновь работал на Украине. Он неоднократно приезжал в Киев, и я беседовал с ним. Помню, как-то весной, когда еще было холодно, чтобы купаться, бродил он по Киеву, а потом я беседовал с ним: "Ну как,-говорю,-Алексей Викторович, дела?". "Да, вот, ходил, смотрел Киев. Прекрасный город, прекрасный".

"А куда же вы ходили?". "Я поехал на Труханов остров, взял лодочку, разделся там на песочке и грелся. Потом пошел откушать пирожков на базаре".

Тогда я, конечно, негодовал и клеймил всех этих изменников. Сейчас самое выгодное было бы сказать: "В глубине души я им сочувствовал". Нет, наоборот, я и душой им не сочувствовал, а был в глубине души раздражен и негодовал на них, потому что Сталин (тогда мы были убеждены в этом) не может ошибаться! Не помню сейчас точно, как продолжались дальнейшие аресты. Они сопровождались казнями. Это нигде не объяснялось и не объявлялось, и поэтому мы многого даже не знали. Нас информировали, что такие-то люди сосланы или осуждены на такие-то сроки заключения.

Однако Московская партийная организация, областная и городская, продолжала свою деятельность, усиленно работала над сплочением людей для выполнения решений по строительству в Москве и Московской области. Когда аресты велись уже в широком плане, нас информировали иной раз об аресте каких-то крупных людей, что вот такойто оказался врагом народа. А мы информировали районные партийные организации, первичные парторганизации, комсомол и общественные организации. Все эти данные мы принимали с искренним возмущением, осуждали арестованных. Ведь если те были арестованы, значит, они были разоблачены в своей провокаторской и подрывной деятельности? Были пущены в ход все эпитеты, осуждающие и клеймящие позором таких лиц.