Текст книги "Время, Люди, Власть. Воспоминания. Книга 2. Часть 4"

Автор книги: Никита Хрущев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Некоторые скажут: "Как же так? Хрущев коммунист, бывший пролетарий, столько проработал на партийной и государственной работе – и такого мнения о капиталисте, эксплуататоре?". Отвечу: социалистический способ ведения хозяйства более прогрессивен, нет сомнения. Но умение использовать накопленный опыт, бережливость, рациональное расходование средств у капиталистов развиты лучше. Надо научиться переносить на социалистическую почву все полезные знания, накопленные капитализмом. Надо учиться у капиталистов, как призывал нас Ленин. К сожалению, мы, как попугаи, повторяя слова Ленина, очень плохо учимся на деле и еще хуже переносим рациональное в нашу социалистическую действительность. А если бы мы это делали умело, то как бы двинулись вперед! В вопросах оплаты, нормирования труда, обслуживания трудящихся мы, конечно, не можем брать пример с капиталистических предприятий. У нас создаются свои нормы, на основе социалистического законодательства. Тем не менее, многое могли бы позаимствовать и у своих классовых врагов и в переработанном виде перенести их достижения на социалистические предприятия. Вернусь к Гарсту. Расположение комнат дома тоже было рациональным. Мне очень понравилась планировка дома, отвечающего всем современным требованиям. Он был удобен для жизни, хотя и не имел излишеств.

Внешне, если посмотреть на одежду Гарста, скажешь, что она была добротна, но не кричаща. Ее владелец не гнался за модой. Этот уравновешенный человек, твердо стоящий на земле, вел большое дело. Не знаю, каковы его капиталы, такого вопроса я не задавал, это неприлично, тут секрет предпринимателя. В заимствовании же опыта ведения хозяйства я был сильно заинтересован. Удивительно все-таки: вот капиталист, а мы коммунисты, но он охотно раскрывает свои производственные секреты и делится ими. Когда он бывал в Советском Союзе и в наших хозяйствах видел что-либо неправильное, то ревностно критиковал это, с гневом набрасывался на тех, кто плохо работал. Казалось бы, капиталист – и хочет лучшего для социализма? Видимо, у него классовые чувства стираются в такой момент, когда он загорается гневом: не делай так, как нельзя делать! Тут он из капиталиста превращался просто в хозяина. Как-то Гарст оказался в колхозе при посеве кукурузы. Ее высевали без одновременного внесения в почву минеральных удобрений. И он набросился на колхозников: "Нельзя без минеральных удобрений!". Конечно, для такого сева нужны особые сеялки. В том хозяйстве таких сеялок не было. Но все равно, удобрения надо было вносить. Председатель колхоза объяснил, что удобрения внесены в почву раньше. Гарст сверкнул глазами из-под нависших бровей и смирил свой гнев.

Просто не знаю, что бы он там сделал, если бы имел какие-то права! Как человек, привыкший к порядку, увидев безобразие даже в чужом хозяйстве, он забывал все остальное. Для него было главным не вредить делу. Такую черту характера я сразу подметил у этого человека и за это очень уважал и высоко ценил его. Когда Гарст с женой показывал нам с Ниной Петровной свой дом, то других гостей туда не пустил. Обед был организован перед домом, в саду расставлены столы, и хозяин угощал только тех, кого считал именно гостями: людей, которые меня сопровождали и входили в состав делегации, а об остальных вообще не думал. Они выходили из положения сами, питаясь в ресторане ближайшего городка. Погода солнечная, в садике было уютно. Когда мы с Гарстом вышли из дома, к нам подошел Стивенсон, в приподнятом настроении, хотевший сфотографироваться с нами. Один встал справа от меня, другой – слева, положили мне руки на плечи и в таком непринужденном виде позировали перед фотографами и кинооператорами. Гарст хохотал вовсю, а он умел хохотать. Человек он мощный, тучный, но приятной наружности. Может быть, это я его так воспринимал, потому что хорошо к нему относился, и все в нем казалось мне приятным. Может быть, другой человек воспринимал бы его критически. Я же воспринимал его двойственно: как человека и как капиталиста. Как капиталист он относился к моим классовым врагам. Как к человеку, с которым я познакомился и был его гостем, я относился с большим уважением, ценил его за знания, за бескорыстное желание поделиться опытом и передать свои знания другому, даже социалистическому хозяйству. Таких капиталистов найдешь немного.

Обед же описывать нечего. Американцы умеют хорошо покушать: и принять, и угостить. Из каких блюд состоял обед, не помню, но то был не квас с редькой. Там умеют очень хорошо готовить. Консервированные продукты тоже произвели на меня хорошее впечатление высокими вкусовыми качествами. Хочу еще кое-что надиктовать о своих беседах с Гарстом, о своих контактах с ним и впечатлениях, чтобы было понятно, почему я так расположен к этому человеку. Наше знакомство произошло во время его первого приезда в СССР[93]93
  То есть, осенью 1955 года.


[Закрыть]. Настроен Гарст был тогда высокомерно, кукурузу считал царицей полей, главной культурой для животноводства в виде силоса и в виде зерна. Я и сейчас с ним полностью согласен, а он уже тогда был большим пропагандистом этой культуры. Некоторые люди в СССР меня не понимали прежде и не понимают теперь. Есть и такие, кто осуждал меня в то время и осуждает сейчас. Думаю, что по невежеству. Они не понимают, что нет другой культуры, равной кукурузе, для животноводства. Мне могут возразить, что далеко не всюду. Да, но главное заключается в людях. В одном и том же климатическом районе у одного человека кукуруза не растет, а у другого дает по 500 и 1000 центнеров силосной массы. Если говорить грубо: у умного она с эффектом, а у дурака и овес с ячменем не вырастут. Гарст активно пропагандировал у нас кукурузу. По-моему, привез даже с собой образцы.

Я сказал ему: "Господин Гарст, вы должны понимать, что у нас массовых посевов кукурузы не производится, зоны ее посева ограничены, хотя она должна была распространиться по всему Советскому Союзу, за исключением Севера. Но там, где растут пшеница и ячмень, там и кукурузу можно возделывать на силос при умелом уходе и соответствующем подборе ее сортов. Поэтому я рад вашей пропаганде". И рекомендовал ему поехать в Одессу, в институт имени Лысенко, чтобы посмотреть посевы кукурузы. Там ею занимался академик Ольшанский[94]94
  ОЛЬШАНСКИЙ М. А. (род. в 1908) – агроном-селекционер, академик ВАСХНИЛ, ее президент в 1962 – 1964 гг., трудился в одесском Всесоюзном селекционно-генетическом институте.


[Закрыть]. «Вам расскажут и покажут, как ведется селекционная работа и каких результатов добился этот институт. Там создан лучший для юга сорт на зерно, Одесская-10 (сокращенно Од-10), королева среди других сортов. Когда вы увидите, а вы знаете это дело лучше меня, то поймете, что и мы не новички. Но нам надо расти и вширь, и вглубь. Исходные научные знания мы уже имеем, умеем также создавать гибридные сорта. Давайте обменяемся сортами, селекционными секретами: мы вам свои, а вы нам – свои». Он задумался: "Господин Хрущев, если бы я мог решать один, то принял бы ваше предложение. Но я акционер, поэтому все должно решать правление. И я заранее могу сказать вам, что правление не согласится, хотя я пошел бы вам навстречу и не держал бы секретов.

Когда ваши люди приедут к нам, то смогут ознакомиться с делом и все посмотреть. Но исходные данные сортов, из которых создается гибрид, мы не сможем дать, это секрет". Я возразил: "Не знаю, получу ли я лучший товар, предлагая обмен, чем наши сорта. Думаю, что наши сорта получше". Потом все обратил в шутку, ибо понимал, что предъявлять гостю претензии ни к чему. Гарст съездил в Одессу и видел на корню Од-10. Одесситы подарили ему початки. Ольшанский потом рассказывал мне, что когда Гарст посмотрел на посевы разных сортов кукурузы, то сильнейшее впечатление произвела на него именно Од-10. Когда ему подали початок, он его поцеловал и сказал: "Хрущев был прав. Вы можете не покупать семена, сами имеете селекционеров, которые умеют выращивать такие мощные початки". Это была приятная оценка деятельности наших ученых. Я гордился ею и смело смотрел Гарсту в глаза: в выведении сортов кукурузы мы не отстали от Америки, наши сорта не хуже, а некоторые из них и получше. Но мы отставали в возделывании этой культуры, ее уборке и особенно переработке.

Американцы делают из кукурузного зерна невероятные продукты, просто чудеса. А мы примитивно размалываем его или используем неразмолотым. В неразмолотом виде кукурузное зерно не отдает всех своих питательных веществ. Это приводит к перерасходу кормов при выращивании птицы и крупного рогатого скота. Гарст прочел мне целую лекцию о сельском хозяйстве. Потом сказал: "Господин Хрущев, сейчас американские фермеры ведут сельское хозяйство, исходя из данных, которыми располагает наука стран Запада. В чем это выражается? Раньше считалось, что нельзя заниматься монокультурой, что нужен плодосмен, многопольное ведение хозяйства. При многопольном ведении с травопольной системой в основу положен плодосмен с посевом трав люцерны и клевера или тимофеевки с подсевом клевера. Наука считает, что такой подход устарел. И я тоже так считаю. Плодосмен вызывался тем, что каждая культура имеет своих вредителей. Если одну и ту же культуру высевать на одной и той же площади, следовательно, будет увеличиваться количество вредителей. В конце концов эта культура перестанет родить или же ее продуктивность упадет. Сейчас такой проблемы нет, мы имеем гербициды и другие химические вещества, которые дают возможность бороться с вредителями. Я уже сколько лет сею кукурузу по кукурузе и с каждым годом увеличиваю сбор урожая, повышаю урожайность. Раньше мы высевали клевер или люцерну, так как они накапливают азот в своих корнях. Последующая культура могла использовать азот и дать хороший эффект. Сейчас это тоже отпало. Мне выгоднее купить азот, калий, фосфор, другие удобрения в комбинированном состоянии и вносить нужное их количество и в нужном ассортименте под ту или иную культуру. Это стоит дешевле и экономически эффективнее. Я сейчас даже навоз не вывожу на поля. Хотя у меня накапливается большое количество навоза, я его сжигаю". "Но почему?" – поинтересовался я. "Потому что вывозить, разбрасывать и запахивать навоз стоит дороже, чем купить и внести минеральные удобрения. Поэтому возиться с навозом невыгодно. На гектар я должен вывезти тонны навоза, а тут лишь килограммы".

Все его рассуждения сводились к тому, что дешевле и что дает больше прибыли. Разве это плохое мерило? Для капитализма тут вопрос жизни и смерти. А разве для нас это не имеет значения? При меньших затратах, меньшем вложении труда, меньших издержках получить больший эффект, повысить урожай и производительность труда! Там прибыль пойдет на обогащение капиталиста, а в социалистических условиях – на удовлетворение запросов трудового народа. Вот главная цель нашей хозяйственной деятельности. Так что мне было приятно учиться у него. Оригинальность этого капиталиста состояла в том, что он не скрывал своих секретов от представителей социалистического государства. И не только не скрывал, но со страстью критиковал нас, когда замечал, что хозяйство ведется нерационально, убыточно. Он в дальнейшем раскрывал нам все свои секреты, просто навязывал их. В один из своих приездов, после ознакомления с каким-то хозяйством, Гарст предложил: "Господин Хрущев, хотите, я научу ваших трактористов работать так, чтобы каждый без использования ручного труда обрабатывал по 100 га кукурузы при соответствующем наборе необходимых агрегатов?". "Я был бы очень рад, если это возможно". "Выберите двух толковых людей и пришлите их ко мне на ферму. Они будут у меня работать вместе с моими сыновьями, а моя жена будет кормить их".

Я поблагодарил его и по горячим следам тут же дал согласие. Так мы и поступили. Я лично знал и высоко ценил Александра Васильевича Гиталова[95]95
  ГИТАЛОВ А. В. (род. в 1915 г. ) – инициатор комплексной механизации возделывания сельскохозяйственных культур в СССР, дважды Герой Социалистического Труда, член Президиума Верховного Совета СССР в 1974-1989 гг.


[Закрыть], бригадира тракторной бригады в Кировоградской области, энергичного, умного и хорошего организатора. Простой крестьянин, он стал отличным механизатором, в совершенстве изучил трактор и другие сельскохозяйственные машины и извлекал из них максимум экономического эффекта. Поэтому я решил послать в США Гиталова. Он все посмотрит, все впитает, переймет опыт и сможет внедрить его в своем колхозе, что станет примером для всех колхозников Советского Союза. Второго человека я попросил подобрать: пусть сельскохозяйственный отдел ЦК КПУ, посоветовавшись с руководством областей, наметит кандидатуру. Гарст действительно разместил обоих у себя. Какое-то время они питались у него дома, потом стали пользоваться харчевней неподалеку от фермы Гарста. Это было разумно, и я упрекал себя за то, что сам им не посоветовал этого. Почему жена Гарста должна страдать из-за мужа, который пригласил двух посторонних? Это уж слишком! Явное злоупотребление гостеприимством. Но трактористы сами поправили положение. И правильно сделали. Потом возвратились домой. Гиталова я все время держал в поле зрения, а сейчас держу в «поле слуха», слежу за его работой. По радио иной раз передают его выступления. Читаю также о его успехах в газетах. Теперь я очень много гуляю и слушаю радиопередачи. Частенько передают по радио о трудовых успехах наших людей, я слушаю и радуюсь.

Гиталов на деле доказал, что и в наших условиях есть возможность выращивать кукурузу, обрабатывая одним трактором 100 гектаров. Потом он обрабатывал уже по 120 – 140 гектаров. Вот какую конкретную помощь оказал нам Гарст. Ее надо ценить, потому что он за это не получил ничего, кроме морального удовлетворения. А в моих глазах он еще больше вырос, проявив такое благородство. Найдутся чистоплюи, которые скажут, что Хрущев преувеличивает! Ну, что же, есть у нас хорошие коммунисты, фанатично преданные стране, которые, однако, не в состоянии реально оценить дела представителей капиталистического общества. Напомню о Савве Морозове[96]96
  МОРОЗОВ С. Т. (1862 – 1905) – один из владельцев Никольской мануфактуры во Владимирской губернии, мануфактур-советник, член Московского отделения Совета торговли и мануфактур Российской империи, основатель российско-немецкого акционерного общества «С. Т. Морозов, Крель и Оттман», специалист по тканевым красителям, меценат народных школ и Московского Художественного театра. Через А. М. Горького и актрису М. Ф. Андрееву (Юрковскую) субсидировал деньгами ЦК большевистской партии.


[Закрыть], который через Максима Горького оказывал помощь большевикам. Или такой факт. Съезд РСДРП в Лондоне проходил в помещении[97]97
  V съезд РСДРП, прошедший 30 апреля – 19 мая (13 мая – 1 июня н. ст. ) 1907 г. в помещении церкви Фрэтэрнити на Саутгейт-Род (Лондон).


[Закрыть], для оплаты которого Лениным был получен кредит от английского капиталиста. Это, конечно, были оригиналы, не отражающие обычной сущности капиталистов, то есть исключение. Таким же исключением я считаю и господина Гарста. В один из своих приездов в СССР он агитировал меня купить в США предприятия по переработке и сортировке кукурузного зерна. Для нас это было ново.

Я уделял много внимания аналогичным вопросам, беседовал с инженерами сельскохозяйственного машиностроения, агрономами, учеными, и никто такой вопрос не поднимал. А в США уже имелись заводы по переработке кукурузы, которая сортировалась по весу зерен, но не по их качеству. Тут уже другой вопрос, относящийся к селекционной работе. Переработать огромное количество зерна и отобрать лучшие фракции, которые дадут должный эффект, – сугубо механическая и нелегкая работа. Селекционеры иной раз для высева грядок буквально пинцетом отбирают вручную лучшие зерна. Можно себе представить, какой это адский труд. На маленькой площади, в порядке научного эксперимента, ученые так делают. Но в хозяйственно-промышленных масштабах? Это совершенно нереально и невозможно. Следовательно, когда мы говорим, что высеваем столько-то килограммов зерна на гектар, то не знаем, сколько там непригодных зерен (не по всхожести, а по их размеру и объему). Чтобы отбирать лучшее зерно на посев, американцы создали механизированные предприятия. Они получают от фермера зерно и хранят. Потом фермерам продается зерно с гарантией: определенных сортов, скорости всхожести и других качеств, которые необходимо знать хорошему хозяину, занимающемуся возделыванием кукурузы.

У нас на Украине кукурузу сеют, не сортируя. А что посеешь, то и пожнешь. От плохих родителей нельзя ожидать хорошего племени. Гарст преподал нам добрый урок. Спасибо ему. Я это говорил тогда и повторяю сейчас. В ту пору я поставил в правительстве вопрос о покупке американских заводов. Мы обсудили дело, подобрали людей и послали в США ознакомиться с их системой. Потом купили несколько заводов и разместили их в тех районах, где больше всего выращиваем кукурузы: на Украине и Северном Кавказе, главным образом, на Ставрополье и Краснодарщине. Потом решили купить какое-то количество семенного материала, чтобы попробовать на нашей почве лучшие американские сорта силосного назначения. Да и помимо этого сколько доброго сделал для нас Гарст! И я считал, что надо ему как-то заплатить за это. Тут заплатить не коробку конфет купить. Он делец, капиталист, и мы условились приобрести зерно у той фирмы, где он являлся акционером. Его кукурузу мы высеем в наших условиях и в разных зонах, проверим ее и сравним с нашими лучшими сортами. А одновременно дадим заработать той фирме.

Наши инженеры изучили их заводы, улучшили какие-то механизмы и приспособили к нашим условиям. Мы эти заводы не только смонтировали и пустили в ход, но и расширили производство для большой территории, чтобы перерабатывать семенную кукурузу и обеспечивать семенным материалом всю страну. В свой следующий приезд Гарст увидел наши заводы в действии и отметил, что мы умно поступили, купив такие заводы. Эта похвала для меня была понятна: при коммерческой операции всегда благодарят покупающего партнера, дающего возможность заработать. Но он мне сказал с полной откровенностью: "Я увидел ваши заводы, сделанные по образцу американских, и улучшения, которые внесли ваши инженеры. Они рациональны. Считаю, что заводы, изготовленные вами, лучше приспособлены к вашим условиям. Теперь вам нет никакого смысла покупать такие заводы у нас, вы научились сами делать их лучше, чем в США. Кроме того, я осмотрел посевы кукурузы из семян, которые вы купили у нас, и сравнил их с вашими лучшими сортами. Видел также посевы зерном, которое прошло отбор на заводах по переработке кукурузы, и сделал вывод, что покупать далее семена в США я агитировать вас не буду, в этом нет необходимости, так как ваши семена кукурузы не уступают нашим". Вот такая оценка со стороны Гарста. Чего лучшего можно было ожидать? И я его поблагодарил еще раз.

Мы по-новому стали смотреть на кукурузу и по-новому оценивать значение переработки зерна и отбора его на заводах. Не на словах, а на деле было показано, какие возможности заложены в кукурузе, если ее правильно высевать, имея для этого необходимые сельскохозяйственные агрегаты. Техника же у нас была в достаточном количестве, и мы могли получить такую высокую производительность, о которой прежде и не мечтали. Ленинское положение – не бояться учиться у капиталистов и переносить на социалистическую почву то, что достигнуто ими, – постепенно реализуется. Знания накоплены капиталистами с помощью ученых и рабочих. Перенеся их опыт на нашу почву, мы сами можем потом дальше развивать его и добиваться более высокой производительности труда. В соревновании между социализмом и капитализмом основной вопрос в том, какая система обеспечит более высокую производительность труда, следовательно, более высокий жизненный уровень. Ведь при низкой производительности труда нельзя победить общество, которое имеет более высокую производительность труда. А победа будет заключаться в удовлетворении сполна потребностей людей.

Гарст внес сюда свою лепту, оказывая таким образом помощь социализму. Но и он извлек прибыль. Помимо того, он очень агитировал меня на развернутое строительство дорог. И правильно! Он говорил: "Если бы ваши люди увидели, какие дороги с твердым покрытием имеет у нас каждая ферма! Сколько вы тратите впустую средств на такие дороги, как у вас? Это нерационально". И был прав. Я это тоже понимал, но, к сожалению, в то время наши материальные ресурсы еще не были такими, которые позволили бы внедрить предложенное Гарстом. И на том этапе мы занимались главным образом призывами, а упор делали на проявление инициативы колхозами, совхозами и местными организациями. Централизованно же, за государственный счет, мы такую работу в то время провести не могли. Думаю, что у нас дороги тоже станут такими же или даже лучше, чем те, о которых рассказывал Гарст и которые я сам потом увидел в США. Заканчиваю воспоминания о пребывании на ферме Гарста. Там на протяжении всей нашей поездки была самая непринужденная обстановка. Встреча с нами носила человечный характер, несмотря на то, что столкнулись люди разных политических взглядов и принадлежащие к разным классам. Каждый при этом стоял на своей позиции. Гарст – тоже человек убежденный, поэтому я никаких политических бесед не вел, ибо знал, с кем имею дело. И он не затрагивал социалистических порядков, потому что тоже хорошо себе представлял, с кем имеет дело. Несмотря на классовую противоположность, мы легко находили общий язык по вопросам, которые нас интересовали.

Обстановка была очень хорошей. За обедом Гарст посадил меня рядом со Стивенсоном, дважды кандидатом от демократической партии на выборах в президенты США. К сожалению, Стивенсон ни разу не одержал победы. Там же собрались и соседи, тоже фермеры. Вообще народу было много. Не ощущалось никакой натянутости, никакой условности, как будто люди собрались провести выходной день за общим столом. Пили умеренно. Они умели пить и знали, где и как можно себе это позволить. Все проходило, как говорится, чинно и благородно. В личных беседах со мной Гарст часто критиковал свое правительство и порядки. Но не капиталистические порядки в целом, а конкретные ограничения, которые вводились правительством в отношении фермеров. Фермеров призывали к сокращению производства зерна, так как США имели большие излишки. Хранение зерна стоило дорого, соответствующего сбыта на иностранных рынках не было. Чтобы не сбить цену на многие продукты внутри страны и на мировом рынке, правительство ограничивало производство. Гарст рассказывал, что получает премии за каждый незасеянный гектар, и это его возмущало. Он апеллировал к общечеловеческим чувствам: "В мире столько голодных, а фермеров, которые могли бы производить значительно больше зерна, заставляют сокращать посевы, да еще за каждый незасеянный гектар мы получаем компенсацию. Разве это верная политика?".

Это его раздражало, и я с ним был внутренне согласен, но ни разу не входил в обсуждение этого вопроса. Тут налицо две стороны. Одна, о которой он говорил и которую выпячивал, – общечеловеческая цель: как накормить людей. Другая состояла в том, что если бы он сеял столько, сколько мог, то, безусловно, получил бы больше прибыли, чем получал в виде компенсации за незасеянный гектар. Эта сторона дела подсознательно в нем довлела, но он о ней не упоминал. У меня возникла такая мысль, но я молчал, ибо не хотел его обидеть. Политических же вопросов, повторяю, мы вообще не касались, а вопросы торговли обсуждали. Он искренне возмущался тем, почему США не ведут торговлю с СССР. Считал, что это глупая политика, и не сдерживал себя в выражениях. Голосовал он, кажется, за демократов, хотя все Гарсты придерживались не левых взглядов. Но в деталях различий политики партий демократов и республиканцев трудно разобраться. Существует их общая направленность на укрепление капитализма и против Коммунистической партии США. Это всем известная позиция, она много раз излагалась в печати, поэтому я не хочу заниматься ею в своих воспоминаниях. И вот что еще заинтересовало меня во время поездки. Согласно программе, мне предложили посетить некоторые сельскохозяйственные колледжи. Сейчас не помню, в каком штате это было, но вдали от городов, среди фермерских хозяйств. Мне там тоже очень понравилось. Я взял это на заметку и хотел в какой-то степени осуществить нечто подобное у нас при создании сельскохозяйственных высших и средних учебных заведений.

Что же мне понравилось? Студенты этих колледжей сразу учились и работали, выполняя все сельскохозяйственные обязанности: пахали землю, готовили семена и обрабатывали их, сеяли, убирали урожай, своими руками проделывали весь процесс – от посева до сдачи продукции на склад. В животноводческом секторе тоже все работы производили сами: убирали навоз, чистили и доили коров, перерабатывали молоко. В результате колледжи выпускали из своих стен лучше подготовленных специалистов не только теоретически, но и практически. Теорию, которую вкладывали в их мозги, они тут же применяли на практике. А потом, приходя на постоянную работу, уже не были новичками, хотя внешне, по своей молодости, могли бы и не внушать доверия. На деле же были хорошими руководителями и советчиками. Это мне нравилось. Считаю, что это правильный подход к делу. Я был поражен, как фермеры, стоящие на капиталистической почве, обучают и воспитывают своих детей: вовсе не как детей обеспеченных родителей, а как людей, которым придется зарабатывать себе на хлеб. Это вынуждало их заниматься и теорией сельского хозяйства, и практикой, выполнять всю грязную работу по уходу за скотом и обработке полей. Изнеженный человек вряд ли пойдет в такое учебное заведение. Но американцы именно так готовят своих специалистов. У нас же, как правило, высшие сельскохозяйственные учебные заведения расположены в городах.

Образ жизни и обучения в них отличен от американского. Грязную работу в хозяйстве выполняют не студенты, а рабочие, для чего содержится огромный штат. На практике студентам лишь показывают, что и как делается. Я часто сталкивался с такими рассуждениями наших колхозников в ответ на предложение прислать к ним выпускников учебного заведения: "Да чему они нас научат? Они же не знают, где перед, где зад у коровы. Они боятся подойти к корове, чтобы она их не забодала". Когда я побывал в США и ознакомился с их методом подготовки сельскохозяйственных, агрономических и зоотехнических кадров, то сразу увидел разницу. По возвращении я стал настойчиво пропагандировать увиденное. Но это не нравилось ни профессорам, ни студентам, что понятно. Жить в Москве и работать в Тимирязевской сельскохозяйственной академии прекрасно. Тут старая, маститая академия с большим хозяйством и квалифицированными преподавателями, но в городе! Ее студенты не рвутся в колхоз, потому что надо будет уехать в провинцию и жить в глуши. Они стараются нырнуть в Москве в какое-нибудь исследовательское или планирующее учреждение. Существует много лазеек, в которые можно проникнуть, получив образование за государственный счет, а потом работать без отдачи: не на производстве, где создаются ценности для удовлетворения запросов народа, а в сфере обслуживания.

Однажды я узнал, что человек, окончивший Тимирязевскую академию, работал полотером. И я ахнул: как же это? Потом мне объяснили: "Вы зря удивляетесь. Если он попадет в колхоз, то будет получать мизерную заработную плату. В большинстве наши колхозы бедные, в них расплачиваются за трудодни палочками: поставят цифру, а потом заплатят копейки или вообще ничего. А полотер зарабатывает гораздо больше, чем хороший агроном в колхозе или совхозе. К тому же, живя в Москве, пользуется всеми благами большого города". Это уродство нашей жизни подействовало на меня удручающе. Я не раз в своих выступлениях говорил об этом. Тут просто извращение, наросты на здоровом советском теле. Для себя такое поведение я объяснял еще и тем, как молодой человек, оканчивающий среднюю школу, думает о получении высшего образования и начинает выбирать вуз. Выбор часто происходит не по внутреннему влечению, а он гадает на карточках с надписями, в какой вуз пойти? Слюнявит он палец, перекладывает бумажки. С какой надписью приклеится к пальцу бумажка, туда и идет. Это, конечно, исключение. Но исключение тоже обходится нам дорого. Слишком большие затраты несет государство, да еще терпит издержки во времени: оно прошло, а подготовленный специалист не поступает в сферу сельскохозяйственного производства.

Бывает также, что поступающий в индустриальный вуз, где предъявляют большие требования к математике, провалился на экзамене и имеет в резерве сельскохозяйственный вуз. Если там есть вакансия, то он останется и станет учиться. Кому это нужно? Лучше, если бы сельхозвузы располагались на территории крупнейших совхозов, и чтобы студенты набирались из среды совхозников и колхозников. Они привыкли жить там, знают практику работы в сельском хозяйстве, учились бы с большим рвением и, как американские студенты, выполняли бы все работы. Такие выпускники были бы на вес золота, их расхватывали бы все хозяйства. Молодые, энергичные люди, идейно убежденные, верящие в социалистическую систему и получившие глубокие специальные знания в растениеводстве или в животноводстве! Тогда специалист не всматривался бы, как ему подойти к трактору и наладить его. Знал бы и как ухаживать за скотом, и как повысить продуктивность. Выпускник отвечал бы всем требованиям дела. Такого в городе насильно не удержать, потому что он вырос на земле и не избалован городом, очутился бы на работе в своей стихии. Когда я говорил об этом в беседах и на митингах, то все кивали, соглашались. Но "Васька слушает, да ест". Преподаватели привыкли к городским условиям. И вдруг их переводят в сельскую местность, где им небо покажется с овчинку. Они не могли отрицать правильности моих рассуждений, однако энтузиазма насчет перемещения не проявляли. Сопоставляю их поведение с тем, что я видел в Молдавии, где создали животноводческий техникум на базе совхоза с трехлетним обучением. Мне рассказывали, что когда его выпускники оканчивали учебу, то за ними отовсюду приезжали из колхозов и совхозов. За них шла драка, так хотели их заполучить. А тут? Увы, не все может сделать человек, даже если наделен большой властью и влиянием. Самый опасный вид сопротивления – поддакивание.

Такая тактика усвоена многими в советском обществе, и ею широко пользуются. Теперь я на пенсии, как говорится, на склоне лет. Возраст позволяет вспомнить, что сделано, перебрать различные события в своей памяти, дать им соответствующую оценку, хотя эта оценка уже никому не нужна. Человек всегда чем-то занимается. Вот старики тоже иной раз занимаются таким самоанализом, хотя он не всегда приносит радость и вызывает даже раздражение, когда начинаешь перелистывать книгу собственной жизни. Таков удел стариков. И все же вновь скажу, что, сравнивая американскую и нашу системы обучения, полагаю, что их система более прогрессивна. Капиталисты умеют рационально подходить к решению вопросов. Там действует неумолимый закон прибыли. У нас же не каждый государственный чиновник обладает идейным пониманием дела и часто проявляет обывательское безразличие, гонится только за удобствами, а от этого страдает социализм. Сколько раз мне кололи глаза: "Вот, столько лет Советской власти прошло, а вы не можете досыта хлебом людей накормить, и с мясом перебои. А в капиталистических странах – избытки". Эта тема актуальна и сейчас. Когда я встречаюсь с людьми, то выслушиваю все, что им нравится и не нравится. Да, у нас такая проблема не решена, хотя мы стали всей страной значительно богаче. Но отдача еще невысокая.