355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Никита Кокарев » Башня из слоновой кости. Часть первая. Подполье » Текст книги (страница 1)
Башня из слоновой кости. Часть первая. Подполье
  • Текст добавлен: 16 мая 2022, 18:04

Текст книги "Башня из слоновой кости. Часть первая. Подполье"


Автор книги: Никита Кокарев



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Никита Кокарев
Башня из слоновой кости. Часть первая. Подполье

Пролог

Уже который раз, день Виктора начинался, не с кофе, утренней зарядки или других залогов продуктивного дня, а с ощущения полной бессмыслицы. Ему давно всё надоело, и больше всего его творчество.

Роман «Пламя и Тень», который юноша писал уже год, подвергся отчаянной критике, со стороны его преподавателя, которого он так уважал. Это было два месяца назад. Но та боль, которую он испытал при прочтении «рецензии» на своё детище, не утихала. Когда он садился за работу, он словно ощущал присутствие, этого человека. Слышал в себе его голос. «Скучные диалоги», «Банальность сюжета», «У тебя нет таланта». Юноша с раздражением закрывал ноутбук и говорил себе, что завтра продолжит. Но, как вино превращается в уксус, так и «завтра», превращалось, в очередное завтра.

Но сегодня у него было оправдание не писать – день рождение его подруги. Ей исполнялось двадцать один.

Юноша специально поздно встал с кровати, чтобы свободного времени было меньше. Ему необходимо было поехать в книжный магазин, чтобы купить подарок, найти открытку, а это было делом непростым, ввиду щепетильного отношения подруги к открыткам и успеть вовремя, встретиться со своей девушкой. Если он опоздает хоть на минуту, то она вновь устроит скандал, примешивая к его непунктуальности, почти все ошибки, совершённые им за все три года их отношений.

Встав с кровати, он начал совершать своеобразный, ежедневный ритуал – во время чистки зубов, проверял свои глаза, на наличие мешков под ними. В детстве, у него была чрезвычайно бледная кожа, а под глазами всегда были мешки, похожие больше на синяки, причём эти два явления, подчёркивали болезненность друг друга. Уже долгое время, юноша плохо спал, и каждое утро боялся, появления, теней, вокруг глаз. Но ничего не было. Кожа здорового цвета. Никаких дефектов.

Затем он шёл в душ, и тщательно мыл, свои длинные волосы, которыми так гордился. Они были мягкими и шелковистыми, что вызывало зависть, не только мужчин, но и некоторых девушек.

После душа, юноша, долго сушил предмет своей гордости, и делал укладку. Затем долго завтракал, скрашивая тишину кухни, видеороликами на YouTube.

И так было каждое утро, пока шли зимние каникулы.

Но этим утром, даже ритуалы, превращались испытания.

Зубная паста закончилась, и Виктор минут пять искал новый тюбик. Шампунь, стоявший в душевой кабине, так же предательски закончился, и юноше, успевшему привыкнуть к струям горячей воды, пришлось, дрожа от холода, бежать в родительскую комнату, где лежал новый флакон, по холодному полу своего дома.

Во время сегодняшнего завтрака, видеоролики казались какими-то глупыми и не смешными. Издав тяжёлый вдох, он заблокировал телефон, и молча пережёвывал, яичницу.

Одеваясь и проверяя, выключил ли он свет во всех комнатах, Виктор расслабился. Он предвкушал сегодняшний вечер. Светская посиделка, в арендованном помещении торгового центра, должна была пройти весело.

Виктор вышел вовремя, и бодрой походкой направился к автобусной остановке. Идти медленно зимой, в городе, где он жил, было вернейшим залогом, замёрзнуть, не дойдя даже до остановки.

Около новостройки, возвышавшейся, над частными двухэтажными домами, характерными, для того района, поджав хвост, и жалобно смотря, на прохожих сидела бездомная собака.

– Прости собака, сегодня я не взял тебе еды, – сказал Виктор собаке.

Ему показалось, что животное, смотрит, ему прямо в глаза с укором.

Юноша прошёл пару шагов, затем остановился, и раздражённо вздохнул.

–Чёрт бы побрал мою жалость, – сказал он себе под нос, и пошёл обратно домой, чтобы принести еду бездомной собакой.

– Хотел бы я быть жестоким, и не жалеть всё и вся, – сказал он собаке, глядя как она жадно поглощала кашу, принесённую Виктором.

– Смотри пакет не съешь, – сказал он животному на прощание.

Из-за проявления доброты, юноша опоздал, на свой автобус, и пятнадцать минут простоял на морозе. Не чувствуя пальцев на руках и ногах, он ехал в автобусе, под рычание тяжёлого металла в своих наушниках.

– А ведь и мне скоро двадцать, – думал юноша, бредя по торговому центру, – двадцать лет. И чего я добился? Только всё порчу. Люди в двадцать уже приобретают популярность, их книги становятся бестселлерами, а я год не могу книжку написать. К юбилею я должен закончить роман.

Найдя, что он искал, юноша вышел из торгового центра, на улицу, скрытую пеленой тумана. Казалось этот туман, проникает сквозь одежду под ребра, обдавая холодом, твои внутренности и пожирая мир вокруг.

Открытка казалась ему забавной. Она была детской, что служило невинной шуткой, над тем, что его подруга в свои двадцать выглядела на пятнадцать. Это была самая распространённой шуткой в их копании – Виктор, Алина, и Марина, его девушка.

На встречу с Мариной он опоздал. Они договорились встретиться за час до мероприятия, около её дома, чтобы вместе пойти.

– Ты опоздал, – начала она говорить, злым голосом, демонстративно переминаясь с ноги на ногу, чтобы показать, как она замёрзла, – ты постоянно опаздываешь. Почему ты такой рассеянный Виктор? Мы же опоздаем.

– У нас ещё час, а идти минут тридцать. Опять придём на полчаса раньше, и будем сидеть.

– А вдруг что-то случится, – она начала кричать.

– Что случиться, Рагнарёк? – не удержался, и вскричал в ответ юноша.

– Чего? – протянула Марина. К огорчению Виктора, Марина совсем ничего не знала о скандинавской мифологии, в которую юноша влюбился с первых строк Старшей Эдды.

– Ничего, пошли уже.

***

Как и предсказывал Виктор, пришли они на тридцать минут раньше. Влюбленные сидели в торговом центре, где их подруга сняла помещение, и молчали.

– Тебе настолько со мной скучно?

– Нет, просто задумался, – солгал юноша. Он понимал, что отношения давно уже развалились. После того, как Марина простила, ем измену, их чувства заиграли новыми красками, но и они уже поблекли. Он хотел её бросить, но боялся. Боялся одиночества и боялся сделать ей больно. Он понимал, что она будет убиваться, рыдать, может быть даже, предпримет демонстративную попытку самоубийства. Жалость к ней, давно вытеснила, остальные чувства. Да и слоняться в одиночестве, по университету, во время перерывов, как это было на первом курсе, до её поступления в тот же ВУЗ, желания не было.

– Я просто задумался.

От тягостного разговора их спасла виновница торжества, пришедшая за десять минут до назначенного времени. Праздник почти начался.

***

Всё, чего ждал Виктор, так это начала застолья, а именно начало распития спиртных напитков. Всего в помещении, было пятнадцать человек. И только пять из них знакомые юноши. Он очень волновался – стеснительный по натуре, он не любил незнакомые компании, а Алина как на зло общалась в основном с ними.

К компании присоединились две одногрупницы Виктора и Алины. В стенах учебного заведения, юноша не очень хорошо общался с ними, но сейчас, знакомые лица, были для него спасением.

– Я поболтаю с ними, – шепнул он с Марине, и пошёл к девушкам.

Они поговорили, о вечных проблемах студентов, обсудили ненавистного куратора, гадали, какое расписание будет в новом семестре. Затем юноша пошёл к своей пассии.

– Наговорился? – спросила она, уклоняясь от поцелуя в щёку, – я тут одна сижу, а ты с бабами общаешься.

– Я хотел поговорить с одногрупницами, – раздражённо ответил он, но тут же понял, суть упрёка, – хватит уже меня ревновать.

– Хватит давать мне поводы.

– Я же не ревновал, когда ты ходила в кино с Виталей.

– Потому что тебе всё равно на меня. Всё, закрыли тему.

В этом была доля правды. Виктор, хотел, чтобы Марина сошлась со своим новым другом, что избавило бы его от тяжкого бремени бросить свою девушку.

Наконец все гости собрались, и Виктор стал открывать вино. Он воткнул штопор не по центру пробки, из-за чего, свет увидела только одна её половина, а другая осталась в бутылке.

– Тебе помочь? – спросил кто-то из гостей.

– Нет, – вежливо ответил юноша, хотя в душе его, всё кипело.

– Давай откроем другую бутылку, – спокойно сказала Алина. Потом, когда разопьём эту, будем весёлые, – она щёлкнула средним и указательными пальцами по шее, – и сама, как-нибудь, откроется, – весело прибавила она.

Но её весёлый тон, не помог Виктору. От стыда, он хотел провалиться сквозь землю. На глазах у такого количества людей он опозорился.

Конечно, в такой оплошности не было ничего страшного, но юноша всегда болезненно переживал незначительные ситуации.

– Даже вино не можешь открыть, – пристыдила его Марина.

– Пробка была плохой, – прошипел от злости Виктор. Затем он встал, чтобы взять подарок Алине, и незаметно сунул открытку в портфель. Теперь, эта забавная открытка, казалась ему чрезвычайно нелепой.

Праздник был скучен. Гости разбились на компании, и каждый говорил о своём. Виктор, обычно болтливый, почти ничего не говорил, и много пил. Встав, чтобы отойти в туалет, он почувствовал, что уже пьян, но ему хотелось ещё. После посещения уборной, он взял куртку, и вышел на улицу, чтобы покурить. От вина и сигареты, настроение его повысилось, и в арендованное помещение он зашёл уже весёлым.

Позабыв страх, юноша стал душой компании, и связал всех гостей. Праздник стал налаживаться, что было видно по одному только благодарному взгляду Алины.

– Слушай, Виктор, – а когда, наконец ты подстрижешься? – задала ему вопрос одногрупница, тайно питавшая симпатию к юноше.

– В моих волосах моя сила. Я как Самсон, – сказал он со смехом.

Всем эта шутка пришлась по душе, особенно девушкам, что совершенно не понравилось Марине.

По её мнению, Виктор был слишком обходителен с ними. В пьяном состоянии, она не придала значение тому факту, что он всегда был обходителен с девушками из-за воспитания.

Виктор снова пошёл в туалет, где образовалась очередь. Последняя была как раз-таки та одногрупница. У них завязалась довольно милая и пустая беседа. Девушка похлопала его по плечу, что было знаком, для чего-то большего, но внезапно одернула руку. Виктор оглянулся и увидел за спиной Марину. Хоть он ничего не испытывал к своей знакомой, и даже не придал значения руки на своём плече, ему стало стыдно. После стыда он вновь почувствовал, едкую жалость, отравляющую душу. Два этих чувства, он ненавидел в себе, но ничего не мог изменить.

Глаза, своей девушки, на которые наворачивались слёзы, ознаменовали собой окончание праздника, и необходимость уходить с вечеринки, для выяснения отношений.

Виктор был в бешенстве. Амбивалентность чувств, лишь распаляла его. В тот момент, когда Марина разрыдалась в туалете, он возненавидел её. Ему хотелось ударить её, разбить ей нос, но при этом обнять и пожалеть. В эти мгновенья, он окончательно перестал верить во что-либо. Жизнь, стала казаться ему пустой, ничтожной и жалкой. Слова Ницше, Шопенгауэра, Толкина, и других его кумиров роились в голове, показывая тот разрыв Идеального Виктора – отважного и великого писателя, от Виктора реального – жалкого, трусливого подкаблучника.

***

В такси ехали молча. Наконец, она вышла у своего дома, и Виктор, в одиночестве, доехал до своего.

Тихо, чтобы не разбудить родителей, он зашёл в дом. Раздевшись, он увидел, что из его пиджака лезет какая-то нитка. Взяв с держателя для ножей один, он внезапно остановился. Сняв с себя всю одежду, но юркнул в свою комнату, сжимая рукоять ножа так крепко, что пальцы побелели.

Вытянув правую руку, он стал сжимать и разжимать кулак, чтобы вены, вздулись, и были лучше видны.

Он приставил нож к вене. К горлу подступил ком. Юноша уже месяц думал о самоубийстве, но никак не решался. Жизнь виделась ему лишь предприятиям, не окупающим себя. «Мы никогда не узнаем истины. Человек существо с врождённым, крайним субъективизмом. Явления сами по себе имеют свою истину, истину внутри себя, но человек видит лишь своё восприятие, а не явления сами по себе. Каждое явление в таком случаешь, вещь в себе», думал написать юноша, в качестве предсмертной записки. Оправдания его трусости.

– Господи, неужели я действительно это сделаю, – прошептал юноша и начал рыдать. Он лежал в постели, и сжимал в руках простынь, кусал подушку, лишь бы не издавать ни звука. Ведь если родители проснутся, то увидят совершенно недвусмысленную картину – их рыдающий сын, с ножом в руке.

Его страшила неизвестность. В частности, ад. Хоть он давно отбросил православие, но ортодоксальное воспитание, давало о себе знать.

Уняв дрожь в руках, он сильно прижал лезвие ножа к вене. От вечного покоя, его отделяло одно движение кисти.

Часть первая. Подполье.

««Подполье» – это потайные углы ума и совести, где совершается разложение духа, оставшегося без нравственного идеала, без твердой меры добра и зла.»

Глава 1. Ещё шотов!

Ресто-бар «Оззи», названный в честь легендарного исполнителя Оззи Осборна, был единственным оплотом рок музыки в сфере общепита в городе. И пусть в этот бар ходило мало людей, но преданность заведению перекрывала собой их количество. Заслуга эта принадлежала исключительно персоналу «Оззи». А именно, старшему бармену Элине, получившей этот статус в свои девятнадцать, арт-директору Питу, и музыканту Владу, работавшему там с момента открытия бара, и играющему нетленную классику русского рока каждую пятницу и субботу.

Сотрудники, обожали свою работу, а посетители обожали этих сотрудников.

Можно было в любое время прийти в «Оззи», сесть за барную стойку, и начать изливать свою душу Элине, жалуясь на свои проблемы, а та в свою очередь, всегда слушала тебя, утешала, или давала советы. Либо можно было позвать подпитого Пита, и завести околофилософкий, околонаучный или околоискусствоведческий, разговор, плавно переткавший в пьяный спор.

Сегодня, в «Оззи», была акция – шесть шотов, за двести рублей. И если в остальных заведениях, в пропорции сока было больше чем водки, то здесь Элина не жалела алкоголя, и вместо сока с водкой, клиенты получали водку с соком.

Именно ради этой акции, в бар пришла группа студентов. Их было четверо. Высокий, худощавый парень, со светло-русыми, короткими волосами. Одет он был просто – красная рубашка, с закатанными рукавами. Следом за ним, шёл среднего роста, полноватый азиат. Он не был толстым, но и худым его нельзя было назвать. С пухлым лицом, и слегка висящими щеками, контрастировало, вполне нормальное тело. Вся его внешность была какой-то забавной. Специально завитые кудри, чёрная водолазка, причём не в обтяжку. В завершении образа, на его груди красовалась цепь.

Две девушки, так же контрастировали между собой, как и парни.

Одна, азиатка, которая могла бы выглядеть очень красиво, если бы вся её одежда, и весь макияж не кричали «Я личность!» «Я не такая как все!»

Тени были нанесены слишком толстым слоем, и больше были, похожи, на стрелки, нарисованные пальцем. На ней была короткая юбка, цветом похожая на шахматную доску, топик, который должен был презентовать большую грудь девушки, и при этом, довольно просторная, легкая ветровка, на пуговицах, которую сев за столик девушка застегнула, тем самым сводя на нет предназначение топика.

Вторая девушка, выделялась, наверное, на фоне всей компании. Она была очень стройной, даже тоненькой. Одета была, в лёгкое летнее платье, белого цвета в горошек. Короткие чёрные волосы, большие, голубые глаза, смотрели на зал с интересом, но интересом робким, словно, девушка боялась наказания, за свой интерес.

Компания села, за ближайший свободный столик, и студенты стали ждать бармена. На меню смотрели только девушка в горошек, и кудрявый парень. Одна, потому что не пила ничего связанного с водкой, другой, чтобы сделать вид, что он просмотрел меню, оно ему не понравилось, и только поэтому он будет пить только акционные шоты.

Наконец, когда все определились, с выбором напитков, они жестом позвали бармена, который в «Оззи» был и официантом.

– Что будем брать? – спросила бармен, панибратски. Словно она дружит со студентами, не меньше месяца.

Приняв заказ, Элина развернулась и пошла за барную стойку. Студенты смотрели на неё с удивлением. Никогда ещё, бармен не относился к ним с такой теплотой в голосе, а эта компания обошла множество баров своего города.

Наступила неловкая пауза, которая возникает всегда, когда люди ожидают свой заказ. Наконец принесли напитки, и вечер начинал становиться весёлым.

– Слушай, Андрей? – а как насчёт того, чтобы сыграть в игру кто кого перепьёт? – с задором спросил азиат, парня в красной рубашке.

– Тебя опять будет тошнить Данил, – вскричала на него «не такая как все», – а потом будешь выговаривать всё мне «Маша, зачем ты дала мне столько пить, почему ты меня не остановила».

От её пародии на друга, всем, включая Данила стало смешно.

– Ну всё, всё, – начал оправдываться Данил, можно подумать я каждый раз блюю.

По «девушке в горошек», было видно, что её слух оскорбило такое просторечие. Она незаметно для всех, скривила верхнюю губу, в презрительной ухмылке, но затем вновь стала смотреть на мир, своим телячьим взглядом. Сама того не понимая, девушка запустила механизм, приведший к печальным последствиям. Именно это выражение лица, привлекло внимание молодого человека, сидевшего за барной стойкой.

Компания начала веселиться. Алкоголь, пустые и забавные разговоры ни о чём, громкий смех.

Только Андрей, сидел, понурив голову, и размышлял о чём-то своём.

– Ты такой грустный сегодня, – обратилась к нему «девушка в горошек», когда двое их друзей пошли на улицу, чтобы покурить. Её лицо и голос выражали предельное сочувствие.

– Всё нормально Оля, – юноша постарался выдавить из себя улыбку, – всё думаю о словах одной старой стервы.

– И конечно же речь идёт об одном, из твоих преподавателей, – улыбнулась она, – что же произошло на этот раз.

– Ты знаешь Никитину?

– Нет.

– Она будет вести у вас на втором курсе. Редкостная дрянь. Ведёт теорию русской литературы. Сегодня поспорил с ней. Она говорила, что у детей в школе не должно быть своего взгляда на произведение.

– А ты, конечно, стал отстаивать свободу слова, – по-доброму рассмеялась она.

Юноша не удержался, и ответил Оле, улыбкой.

В этот момент, курящие друзья вернулись и влились в разговор.

– Знаешь, Андрей. А ведь карга в чём-то права. Возьми, какого ни будь шестиклассника. Какое там собственное мнение. Они же глупые, как пробки.

– Да, я себя вспоминаю в шестом классе. Такая дура была, – одобрила слова товарища Маша.

–Дети природно умны. Их сложно обмануть, потому что они всегда чувствуют подвох. Инстинктивно. И почему же, например, мне, ребёнку считать, что какой-ни будь Обломов, лишний человек, только потому, что так сказала какая-то тётя Глаша?

– А если взять старшеклассников, – стала поддерживать друга Оля, – Свидригайлова, впихивают в рамки «тёмного двойника Раскольникова». А как мне кажется, такой противоречивый, персонаж, заслуживает хоть щепотку самостоятельности.

– Русские вообще не любят противоречия. Наш флаг должен быть чёрно-белым.

– Что за стереотипы? – вскричала Маша, – ведь каждый человек особенный, и нет какого-то одного качества, которое присуще всем представителям национальности.

– Вот-Вот, – поддержал ее Данил. В глубине души, он осознавал, абсурдность этого упрека, но желание переспорить Андрея, было слишком сильным. Он хотел загнать его в мысленный тупик, и триумфально сказать: «смотри, а ты в тупике».

– Причём тут вообще это, – недоумевающе протянула Оля, – я думала, мы о литературе говорим.

– В общем, я считаю, что дети должны иметь своё мнение о литературе. Это всё, что я хотел сказать.

– Да, мы тебя услышали. А теперь мы снова пойдём курить, – сказал Данил, и пошатываясь пошёл к выходу. Маша последовала его примеру.

Андрей глубоко вздохнул, и положил голову, на ладони.

– Неужели, нужно разодрать им уши, что бы они научились слышать глазами? – он услышал слева от себя незнакомый голос.

Повернув голову, к источнику звука, Андрей увидел, стоящего рядом с ним молодого человека, того самого, который наблюдал за ними. Незнакомец был очень красив. Широкие плечи, стройная фигура, которую подчёркивал, чёрный жилет на пуговицах, одетый на того же цвета рубашку. Рукава молодой человек закатал, видимо, демонстрируя, изящные, по-аристократически худые запястья.

Лицо его, так же было красиво – глубокие, впалые глаза, правильные черты, слегка вытянутый подбородок. Это лицо, вкупе с фигурой, удивляли, своей симметрией и пропорциональностью.

Как только Андрей, хотел, что-либо ответить, незнакомец, загадочно ухмыльнулся, и доставая сигарету из помятой пачки, плавно пошёл к выходу, демонстрируя грациозность и уверенность, своей походки.

– Чёрный человек какой-то, – тихо сказала Оля.

– Почему-то так я его и представлял. Красота снаружи, а внутри чёрт.

– Да, ты прав. Жаль, что не получилось поговорить о литературе.

– Всё равно, они не сказали бы ничего стоящего. С ними часто так, уж поверь мне.

– Хоть я и не так давно с вами, но почему-то мне кажется, что ты прав.

– А вот и наши курильщики, – сказал Андрей.

Но компания, была в этот вечер под прицелом не только чёрного человека. В глубине бара, сидела молодая девушка. На её столе стояли два бокала с коктейлями «зелёная фея», который был назван так, не из-за содержания абсента, как искушённому в питейном ремесле человеку могло показаться, а из-за основы этого коктейля – лимонада тархуна. Один из бокалов был наполовину полон, а ко второму девушка ещё не притронулась. Помимо коктейлей, на столе стоял дух творческого беспорядка, который нашёл выражение в разбросанных карандашах и листов формата А4. Часть из них была исписана заметками, другая, бесформенными каракулями и узорами. И только один, белоснежный листок, был готов принять на себя удар, занесённой руки, сжимающей карандаш, для того, чтобы стать произведением искусства.

– Что бы стать прекрасным нужно перестать быть пустым, – как бы обращаясь к листку, произнесла девушка. Весь её вид, выражал крайнюю собранность. Глаза безотрывно смотрели на «полотно», рука от напряжения, слегка дрожала. Даже вена на виске, начала сильно пульсировать.

Но через мгновение, она одернула руку назад, и тряхнула кистью, снимая напряжение. Другой рукой, она схватила бокал, и залпом осушила его содержимое. За время нахождения девушке в баре, водка успела осесть, и теперь её горький вкус обжигал горло девушке. Она поморщилась, и закусила лаймом, удобно расположившимся на краях стакана.

Девушка устало вздохнула, и стала бегло осматривать зал. Её внимание привлекла Маша, пёстрый наряд которой, вызвал усмешку художницы, и она взяла один из листов с каракулями, перевернула его, и написала «Сексуальный попугай». В надежде нарисовать хотя бы карикатуру, девушка стала наблюдать за шумной компанией, которая под влиянием алкоголя стала таковой.

– Раз шедевры не получаются, буду заниматься пошлостью, – сказала она всё тому же чистому листу, разглядывая остальных членов компании.

Список её названий пополнился. «Волокаамова ослица», за волоокий, как сказал бы Гомер, взгляд Оли. «Мистер Бигудь», за искусственные и нелепые кудри Данила. Андрея она не видела, потому что он ни разу не вставал из-за столика, тем самым спасая себя, от едкого сарказма девушки.

Художница отпила чуть-чуть из бокала, свою болотную жижу, как сама назвала коктейль, встала, и направилась, к выходу, чтобы покурить.

На крыльце бара, где разрешалось курить, стояли Данил и Маша. Данил сразу обратил внимание на то, как изящными движениями, девушка достаёт из пачки сигарету, зажигает её, и медленно выдыхает из себя табачный дым.

У художницы были длинные, тонкие руки. Наверное, лучше применить к ним слово ручки, чем руки, которые завершались, изящными, узкими кистями, и длинными пальцами. Все эти черты, вкупе с тонкой талией, создавали некий эффект хрупкости этому созданию. Дополняло этот образ лицо. Аккуратный нос, слегка пухлые губы, неглубокие ямочки на щеках, которые устремлялись к уголкам губ. И глаза. Большие, изумрудного цвета, глаза. Длинные ресницы и тонкая линия бровей.

А длинные пышные и вьющиеся волосы, рыжевато-медного цвета, сквозь которые виднелась, забытая за ухом ручка, придавали ей, ирландский колорит, словно она сошла с полотна «Волшебница Шалот». Разве что была, в чёрном, полуготическом платье, обнажавшем красивые, округлые плечи девушки.

Быстро докурив, она потушила сигарету, и зашла в бар.

– Какая показуха, – с презрительным смешком сказала Маша, – ещё этот карандаш, а ля смотрите какая охренительная я художница.

– Да уж, – неправдоподобно промямлил Данил. На самом деле он был очарован незнакомкой. Она напомнила ему девушку, в которую тот был отчаянно влюблён.

– Опять ты о Вере думаешь? – с укором спросила его подруга.

Тот молча кивнул.

– Да господи! У неё есть девушка. Не бегай за ней, прошу тебя.

– Я не бегаю. Я просто хочу быть рядом с ней.

– Ты ждёшь, пока у них с Вероникой, произойдет сора, чтобы утешить её, и заграбастать.

– Пошли уже.

Зашли они вовремя, ведь начиналась музыкальная программа. Около входа, где находилась импровизированная сцена, стоял высокий человек. На вид ему было не меньше двадцати шести. Он был крепко сложен, но не перекачен. Сильные и мужественные руки, являли свою красоту, благодаря закатанным рукавам его рубашки. У него были длинные, чёрные волосы, доходившие ему до лопаток.

Он стоял «на сцене», и настраивал гитару.

– Ну, что, я готов начать. А вы готовы подпевать? – громко спросил он посетителей бара.

– Да! – хором прокричали сидящие за соседним столиком, от студентов гости.

– Начнем с душевного или весёлого?

– Весёлое давай!

– Душевное, – ровным голосом произнёс кто-то. Сказал он очень громко, но при этом не кричал. Андрей и Оля поняли, что голос принадлежит чёрному человеку. Андрей привстал, чтобы посмотреть на него, и увидел, что тот уже сидит с какой-то девушкой.

– Душевное, так душевное, – весело сказал музыкант, и начал играть.

Студенты, отчаянно пытались вспомнить, что эта за песня, которая всем казалась знакомой.

И вдруг, под воздействием алкоголя, как ни странно, память заработала лучше. Все вспомнили песню.

– Ты со мною, забудь обо всем, эта ночь нам покажется сном! – хором кричали студенты, которые в этот момент думали, что поют.

Музыка, стала заполнять собой помещение, как газ, метр за метром. Люди, чувствовали, как красивый голос музыканта Влада, музыка, льющаяся из его струн, проникает в их существо, пробуждая что-то первобытное. Пьяные люди, пели в унисон, кто-то громче, кто-то тише, но всё же хором. «Это все», «опиум для никого», «моё сердце остановилась» – эти, всеми любимые песни, делали людей счастливыми здесь и сейчас. И неважно было, что ждет всех их, за дверьми бара. Музыка. Вот единственное, что сейчас существовало.

Им даже было невдомёк, что с одной стороны, не Влад пел для них, а они для него. Любое искусство, не существует без зрителя. И музыкант, видя эту отдачу, это бессознательное слияние, слушал как они поют, и так же был счастлив здесь и сейчас.

– Ну а теперь, дайте бедному музыканту отдохнуть, – все так же весело, сказал Влад, – небольшой перерыв.

Аккуратно, и даже нежно, он положил свою гитару на колонку, и быстрым, и даже каким-то кошачьим движением руки открыл дверь, махнул кому-то головой и вышел.

Следом за ним вышел Черный человек, и девушка, которая сидела рядом с ним. Только сейчас Андрей заметил, что она одета в красное платье.

– Чёрный Человек, и девушка в красном платье, – сказал он друзьям.

– Вы о ком? – спросил Данил, пытаясь, пьяными глазами всмотреться в точку, на которую смотрел его друг.

– Они вышли.

–Ааа, – как-то коротко протянул он.

– Ладно, мне пора домой, – сказала Оля.

– Я провожу тебя, – Андрей резко встал.

Попрощавшись с друзьями, молодые люди вышли из бара.

На крыльце они столкнулись с курящим Владом.

– Эй, вы что, уже уходите, – спросил он их, – ещё много будет песен сегодня.

– Да. Уже пора домой. К сожалению, – ответил Андрей.

– Я тут каждую пятницу и субботу. Приходите ещё.

– Обязательно. Вы очень хорошо играете. И песни классные звучат. Обязательно ещё приду, – от алкоголя у юноши развязался язык.

– Приходи, потолкуем об ушах, – сказал ему чёрный человек, после чего троица зашла внутрь.

– Может, завтра придём сюда вдвоём? – спросил Андре свою спутницу.

– Я подумаю, – туманно ответила она.

Молодые люди пошли до дома девушки. Опьянённые алкоголем, и хорошей музыкой, они не спеша брели, вдоль, светофоров, продуктовых магазинов, автобусных остановок. Прохладный, и свежий воздух, тихого июньского вечера, заполнял собой лёгкие молодых людей. Вся прелесть летних вечеров, познавалась, лишь на контрасте с днями – сухими и жаркими. От такой жары, в придачу с пылью, кружится голова, и хочется только одного – лежать под искусственно созданным вентилятором или кондиционером ветром.

– И всё-таки, я не понимаю, как ты можешь с ними общаться, – первая нарушила тишину Оля.

– Они не такие плохие, и глупые, как может показаться на первый взгляд. Конечно, часто они чудят, но в целом с ними можно посмеяться, музыку обсудить. С Данилом, даже околофилософкий разговор можно завести. Им нравится думать.

– Но не так, как тебе.

– Да, – он как-то виновато улыбнулся, – но всё же.

– Почему ты так веришь, в то, что любой человек, если постарается, может стать Кантом?

– То, что я говорил про детей, относится ко всем. Нужно просто грамотно замотивировать людей, и они начнут получать удовольствие от процесса познания. Тяга к знаниям это одна из базовых потребностей человека. Рождаясь, мы уже познаём. Сперва, свое тело, потом появляется самосознание что ли, потом уже окружающий мир, других людей. Иначе младенец не научится ни ходить, ни говорить.

Они переглянулись, и какое-то время смотрели в глаза друг другу. Андрей, робко взял Олю под руку.

– Ну, наконец-то, – со смехом сказала она.

– Да я не могу себя понять – с девушками я вообще теряюсь. Вот сам не знаю почему.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю