Текст книги "Враг государства (СИ)"

Автор книги: Никита Киров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Гидеор Коринес! – прикрикнул обсерватор. – Где ваши манеры? Держите себя в руках или отправитесь на улицу!

– Простите, господин обсерватор, – дигерин сбросил с вешалки куртку Ника и вытер об неё ботинок. – Ненавижу кошек.

– Ищем улики, – сказал другой дигерин, до этого молчавший. – Господин Райвенгов, мы вас позовём.

Виктор сел на кровать Ника, незаправленную, как всегда. А дигерины, четверо, если не считать обсерватора, вели себя, как полноправные хозяева. Один открыл шкаф и начал выбрасывать из неё вещи. Другой раскидывал бумаги, что-то вы них выискивая. Среди аккуратных записей лекций попадаются неоконченные рисунки. Один, тот, кто пинал кота, сбросил на пол несколько горшков с цветами и теперь лениво копошился в земле и керамических обломках ногой. Кто-то начал греметь посудой на кухне, разбив несколько чашек.

– Извини, – сказал Медведь, подбирая испуганного кота и пытаясь его успокоить. – Я не должен был так говорить. Просто я… он же мой друг… как же так? Я же мог успеть…

– Тебя нельзя здесь находиться, – ответил Виктор. – Если тебя увидят…

– Не увидят, пока не захочу, – Айзек отпустил кота на кровать и погладил по голове.

– Кто же из них выстрелил? – спросил Виктор, больше сам у себя. – Кто-то из тех, кто в этой квартире, определённо.

Медведь не ответил. Его вообще тут не было, здесь только сам Беда и кот Марк Тулий, который вылизывал вздыбившийся хвост. Виктор попытался осмотреть, чтобы понять, не повредил ли ему что-нибудь тот пинок, но кот с мяуканьем убежал к входной двери, услышав, как она открылась.

– Кошку не снимайте, – потребовал кто-то из вошедших. – Может вызвать симпатию. Свет отрегулируйте, чтобы выглядело помрачнее, и тусклым. Всё должно быть серым, как и положено логову террориста. Беспорядок оставьте.

– Господин Сардан, как же я рад вас видеть, – сказал кто-то из дигеринов. – Мы уже подготовили вам площадку. Найдено оружие, стимфалийский порошок и вражеская символика.

– Спасибо, офицер, я ценю вашу заботу и ваш профессионализм. Этот репортаж будет особенным. Даже жаль, что последний.

– А куда вы уходите? На повышение?

– Надеюсь-надеюсь, – незнакомец елейно рассмеялся. – Но я уже стар, оставлю дело молодым и талантливым.

– Эх, а мне так нравились ваши выпуски…

Процедура взаимного восхваления продолжилась, но Виктор больше не слушал. Кто-то ходил сверху, будто по кругу, тяжёлые шаги слишком громко отдаются в голове. Топот раздражал, ещё немного, и Беда бы поднялся с оружием и пристрелил ублюдка.

– А есть родственники? – раздался голос с кухни.

– Отец террориста. Позвать?

– Потом, пока репортаж.

Журналисты что-то готовили, и скоро началась съёмка. У ведущего громкий и пафосный голос. Влад Сардан, Императорский Правдоруб, лично прибыл для репортажа.

– Что происходит с молодёжью, когда ей дают слишком много свободы? – вопросил Сардан. – Казалось бы, обычный жизнерадостный парень, который учился на ветеринара. Но террористы промыли ему мозги, и он собирался устроить сегодня кровавую бойню. Императорская тайная полиция предотвратила преступление, но где гарантия, что ваш сын не замышляет подобное? Начинается с малого, сначала он выражает сомнения в действиях императора и вы не бьёте тревогу, ведь Мудрейший ценит свободу слова, а завтра ваш ребёнок берёт оружие и идёт совершать преступление, чтобы напугать общество и выступить против власти Великолепного. Не слишком ли много мы позволяем нашим детям? Блядь! Просил же кота не снимать! Выгони его!

Марк Тулий прибежал в спальню и забился под кровать.

– Перерыв, – объявил Сардан. – Три минуты. А где герой дня?

– Господин Сардан, у дигеринов нет имени, вы это и без меня знаете.

– А тот юноша?

– Коринес, иди, тебя снимут.

– Слушаюсь, господин обсерватор.

– И приведите отца.

На тесной кухне столпились журналисты и полицейские. От здоровенной, стоящей на треноге камеры, несло жаром. Один из дигеринов снял шлем, вытирая потное лицо. Смазливый блондинчик, едва старше Ника. Значит, это он гидеор Коринес. На столе, где всё ещё стояла кружка недопитого чая, лежало несколько самопальных стволов, ржавых и уродливых, пакетики с красными кристаллами, и как завершение композиции, табличка с нарисованными песочными часами – символика запрещённой Корпорации Renascentur.

Сардан посмотрел на Виктора.

– А вы, должно быть, отец? Знайте, я вам сочувствую. Вас никто не винит, поверьте, и вашего сына тоже. Мы все понимаем, что мальчик запутался, а те негодяи этим воспользовались. Я бы хотел поговорить с вами. Может, другие родители посмотрят на вас и займутся своими детьми.

Кто-то из ассистентов потрогал лицо Виктора мягкой кисточкой, а потом поглядел на результат.

– Сойдёт, – сказал ассистент. – Господин Сардан, он готов.

– Отлично, начинаем, – распорядился ведущий.

Камеры загудели, а Сардан надул свои толстые щёки.

– Говорил же, кота уберите! – приказал он. – В логове террориста не должно быть котов.

Дигерин, тот блондинчик, ударом руки сбил запрыгнувшего на тумбочку Марка Тулия.

– Вали отсюда, пока не пристрелил!

Кот забился под стол, смотря на блондинчика сверкающими глазами. А Виктор смотрел на кота, сжав кулаки до боли. Значит, Ник преступник? Враг государства? Блок убивает эмоции… но не злость.

– А вот и отец террориста, – возвестил Сардан и показал толстым пальцем на Виктора. – Убитый горем и чувством вины, что вовремя не вмешался. Знайте, уважаемый, что ваш сын – преступник! Если бы вы вмешались раньше…

Беда смотрел на кота, сидящего под столом, со вздыбившейся шерстью. Марк точно не ожидал, что сегодня его жизнь так изменится. Как и сам Виктор. Все присутствующие смотрели на него, будто что-то ждали.

– Ну ты что, не слушал? – прошептал Сардан. – Скажи что-нибудь! Не знаю, заплачь от раскаяния, или скажи, что он не твой сын, а террорист, только не молчи…

Маленькие, поросячьи глазки смотрели на Виктора в упор. Ждёт, когда Беда откажется от собственного сына на потеху публике. Дигерин-блондинчик тем временем пытался вытащить кота, отступившего под шкаф.

– Ну быстрее! – зашипел Сардан. – Не трать моё время!

Виктор поднял голову и медленно выдохнул через нос.

– Это мой сын, – сказал он.

– Погромче, пожалуйста, я не расслышал.

– Это мой сын.

Виктор закрыл глаза и закричал:

– Это мой сын!

Он схватил ведущего за горло и ударил его в стену, сбив полку с посудой и разметав бумажки.

– Это мой сын! Ублюдки! Вы убили его!

– Отпусти его! – кричали дигерины, угрожая пистолетами.

Виктор залепил Сардану по морде и силой оттолкнул. Толстый ведущий едва не свернул холодильник. Беда обернулся, глядя на несколько крупнокалиберных пистолетов, смотрящих прямо в лицо.

– Ну это ты зря, Райвенгов, – один из дигеринов достал магнитные наручники. – За нападение на журналиста…

– Всё сняли? – спросил Сардан с пола. – Снимайте, снимайте, звук отредактируем. Сука, опять кот, я же говорил! Под шкафом его видно!

Один дигерин подошёл ближе, поигрывая наручники, а блондинчик наклонился под шкаф и ухватил Марка за хвост. Это оказалось ошибкой.

– Я его сейчас… – только успел произнести дигерин.

Марк Тулий зашипел и вцепился блондину в смазливую морду. Сопляк завопил, но кот держал крепко.

– Убери его! – визжал дигерин и сбросил Марка на пол.

Кот выгнулся дугой, а блондинчик, одной рукой держась за лицо, нацелил пистолет.

– Да беги же! – крикнул Виктор. Но вряд ли кот это поймёт.

Ещё один дигерин прицелился в кота, но Марк Туллий отступать не собирался. Как только один из них выстрелит, Беда нападёт. Взять нож и воткнуть блондинчику в глаз, отобрать пистолета. К сожалению, на руке нет защитного наруча, поэтому крупнокалиберный Палач при отдаче выбьет кисть. Но попадание тяжёлой пули хоть и не пробьёт защитный шлем, но сломает обладателю шею. Потом придётся схватить пистолет левой рукой, но и тогда останется всего один выстрел. Всего три трупа. Последнее, что сделает Виктор в этой жизни.

Оба копа выстрелили…

И ничего…

Две осечки…

Дигерин в шлеме нажал на спусковой крючок ещё раз. Очередная осечка.

– Что за дерьмо? – пробормотал он.

– Убью эту мразь! – заревел раненый. Кровь хлестала из глубоких царапин на лице. Жаль, что глаз уцелел.

– Да хватит себя вести, как дети! – прикрикнул обсерватор Хаден Айскадер. – Арестуйте этого человека, а вы, гидеор Коринес, приведите себя в порядок.

– Слушаюсь, – буркнул блондинчик и шмыгнул носом. – Я этого ублюдка прикончу.

А сам Марк Тулий, к большому облегчению Виктора, наконец сбежал в спальню. Но если этот сопляк решит привести свою угрозу в действие… он покойник.

– А что с оружием? – второй дигерин направил пистолет на потолок и нажал на крючок.

От неожиданно прозвучавшего выстрела он едва не выронил оружие. Белая пыль с потолка засыпала Сардана и его ассистентов, которые с трудом поднимали своего жирного руководителя. Возле люстры осталась большая дыра.

– Да вы императорские дигерины или кто? – обсерватор закрыл лицо рукой. – Какие же вы некомпетентные. Минус три балла каждому, кто пытался стрелять. Арестуйте его уже и…

– Вы не дети, – раздался голос с порога. – Вы кучка каких-то тупорылых детишек. Впрочем, от дигеринов я иного и не ожидал.

Все обернулись к вошедшим. И если первый, в серой военной форме и красном берете, привлекал мало внимания, то стоящий за ним человек выделялись куда сильнее. Ростом выше двух метров, а шлем почти касался потолка. Это императорский гвардеец, мутахавир. А им что тут надо?

– Сбор улик и съёмка репортажа, господин генерал, – ответил всё это время молчавший дигерин.

– Вы здесь старший, субай? – спросил генерал, смотря на собеседника большими круглыми глазами. С его крючковатым носом он походил на сову. Впрочем, такое у него раньше и было прозвище – Сова. – Работаете грязно. И кого вы тут стреляли?

– Этот человек напал на господина Сардана, – сказал обсерватор, выходя вперёд. – Я, как координатор и наблюдатель…

– Мне плевать, – генерал обвёл всех взглядом. – Вы закончили? Ноги в руки и марш отсюда, а то буду гнать пинками под жопы.

Стоящий позади него гвардеец покрутил шеей, будто разминался перед схваткой.

– Но этот человек…

– Уже арестован, – сказал Сова. – Дело его сына тоже переходит под расследование корпуса мутахавиров. Вон отсюда!

– Это произвол, генерал, – пожаловался Сардан. – Я доведу это до совета Магистров. Этот человек…

– Сделаешь другой репортаж, Сардан, – мрачным голосом сказал генерал. – И на будущее, если сам хочешь стать Магистром, то не смей спорить с командующим гвардии императора. Теперь вон, пока я не приказал выбросить тебя в окно.

Журналисты ушли, забрав камеры, ушли и дигерины. Кот шипел им вслед. Ник бы им гордился, на счету Марка выведенный из строя полицейский, пока сам Виктор только толкнул наглого журналиста.

– Жди снаружи, – приказал генерал своему гвардейцу. Гигант кивнул и вышел. – Виктор, я как услышал, сразу поехал. Прими мои соболезнования…

– Ответь мне, Сова, – Виктор посмотрел собеседнику в круглые глаза. – Почему я вижу твою рожу в самые худшие моменты моей жизни?

Генерал вздохнул.

– Так уже повелось. Но мне жаль твоего сынишку, мне он всегда нравился. Я разберусь, что случилось, обещаю…

– Опять ищешь выгоды для себя? Думаешь, как бы это использовать? Не отпирайся, я хорошо тебя знаю. Уходи, не хочу никого видеть.

– Если потребуется помощь, Беда, я помогу. Ты знаешь, где меня искать, – генерал вышел, прикрыв дверь.

– Медведь, тебя это тоже касается, – сказал Виктор. – Уходи.

Айзек вошёл на кухню, будто стоял на пороге.

– Вот они ублюдки, – он вытирал глаза рукавом. – Ещё и кота хотели убить.

– Успокойся и прекращай свои фокусы, они для тебя опасны.

– Я знаю, – Медведь шмыгнул носом. – Иди домой, я приберусь.

Улики забрали, остался только беспорядок. Беда пошёл к входной двери, у которой сидел кот, будто ждал, что хозяин вот-вот вернётся, и можно будет ему пожаловаться. Вздыбленная шёрстка потихоньку опускалась, а Марк смотрел на Виктора с видом победителя и вылизывал лапку. Ещё бы, кот смог одолеть дигерина.

– Знай, Беда, – раздался голос Медведя. – Лучше бы ты умер, а не он. Он не заслужил это.

– Я согласен. Лучше бы умер я.

День 1. Глава 3

Это странное место для похорон. Виктор хорошо его помнил, хотя он тут был до его прихода в Корпорацию Renascentur. Деревенька на планете Гермес-3, самая окраина Альянса Ориона, место, где война не останавливалась ни на миг. Не должно остаться никаких следов вашего пребывания, гласило секретное распоряжение командования, поэтому Виктор приказал начать бомбардировку с орбиты. Жар стоял такой сильный, что оплавился даже камень, а люди, которых не должно было быть в этом месте, рассыпались в пепел. Чудом уцелевшая кукла всё ещё лежит у колодца, её так и сжимает обугленная рука. Командование потом сказало, что это инициатива командира, и всячески отрицало свою вину.

Но какой бы яростной не была бомбардировка, кладбище за холмом не пострадало. Здесь всё ещё стоят деревянные кресты одной из забытых религий времён Старой Империи, а, может, и более древняя. Некоторые могилы даже огорожены ржавыми оградками. Больше некому ухаживать за этим местом, но кто-то всё же приносит цветы к памятникам.

Ник лежал в гробу, одетый в новый чёрный костюм и в белую рубашку, которые никогда не носил при жизни. В районе живота одежда напиталась кровью. Лицо парня было спокойным, не таким, каким Виктор видел его в морге, сейчас оно искажено от агонии, будто Ник уснул. Днём Беда не почувствовал ничего. Но во сне блок не действовал.

– Мне жаль, старик, – сказал он и положил ладонь на руки парня. Правая кисть до сих пор синяя от перелома. – Знай, я убью всех, кто причастен к этому. Убью их всех до единого. Без пощады и без сомнений. Только не приходи ко мне во снах, пожалуйста.

Это странные похороны. Священник иногда прикладывался к своей фляжке. Никто не плакал, все молчали. Даже Вера не подошла ближе к гробу, так и стояла поодаль в своём траурном одеянии.

– Прости меня, Вера. Я же обещал, что буду за ним присматривать. Я не сдержал слова.

Вера не отвечала, лишь молча смотрела в ответ. Виктор знал почему. Она мертва, как и остальные, кто пришёл.

Священник, что распоряжается похоронами – сам Тобиас Гренге, основатель и глава секты «Церковь Возрождения». Он попытался отпить из фляжки, но голова на сломанной шее постоянно запрокидывалась в сторону. Его помощник стоял рядом, стыдливо пряча повреждённое выстрелом лицо. Рана такая большая, что даже невозможно понять возраст парня.

Ближе всего к гробу сидел доктор Самаэль Михельсон, типичный учёный, какими их привыкли видеть окружающие: круглые строгие очки, лабораторный халат, дурацкий галстук-бабочка и взлохмаченные волосы. Халат всё ещё в крови и она до сих пор бежит, заливая перчатку в виде плюшевого котика, который до сих пор сидел на руке доктора. Доктор Михельсон так смешил самых маленьких пациентов. Они так и не дождались сыворотки и их судьбе не позавидуешь.

Рядом с ним неразлучная парочка из гранд-адмирала Рутена, командующего Объединённым Космическим Флотом Альянса Ориона, и Первого Председателя Чира, бюрократа, который смог собрать большинство голосов и объявить корпорацию Renascentur вне закона. Стоит ли говорить, что возмездие было быстрым? Председатель Чир встретил свою судьбу достойно, а вот адмирал рыдал, как девочка, и обделался до выстрела, а не после.

Генерал-Консул Квистуры Ромеро Торегроса, вернее, его куски, лежащие на стуле, тоже не отличался храбростью, что вызывало противоречие с его яростной манерой речи и непримиримой ксенофобией. Он никогда не верил, что Корпорация сможет прийти за ним, не верил до последнего. Наверняка даже не поверил, когда умирал.

Верховный Судья Гобитрауд – другое дело. Турсулунец не смог бы уместиться на стул, поэтому стоял в стороне, нависая над другими гостями, как вставший на дыбы танк. В массивных, покрытых толстой чешуёй, лапах он держал свою обугленную голову, на которой до сих пор светилось прицельное приспособление. Рептилия сражалась до последнего, даже понимая, что шансов нет. Это был сложный бой, и последнее дело Виктора, которое он выполнил, работая на Корпорацию.

Пришли и другие гости. Политики, военные разных стран Альянса, сановники, наркоторговцы, мятежники, незаконнорождённые принцы, оружейные бароны, террористы, короли, полицейские, секретные агенты, бандиты, работорговцы, охотники за головами. И обычные люди, кто оказался в листе Виктора. И те, кого не было в списке, как эта группа молодых людей и девушек из клуба «Олимп», в броской и яркой, но испорченной попаданиями пуль и кровью одежде. Их вина была только в том, что из-за громкой музыки они не слышали звуки стрельбы и не смогли укрыться от летающих повсюду пуль.

На похороны пришло много гостей, полностью разных, но всех их объединяло одно – они встретились с Виктором и его отрядом в конце своего жизненного пути. Беда хорошо их помнил. Ведь они приходят к нему во снах каждую ночь.

– Зачем вы забрали его? – спросил Виктор. – Зачем он вам? Верните его и заберите меня. Верните его или я убью вас всех ещё раз!

Мёртвые не ответили. Мёртвым плевать на угрозы, они уже мертвы.

Беда проснулся. Во сне психологический блок не работает, но по пробуждению осталась только тоска по случившемуся, которая пробирала до костей, и чувство, что забыто нечто очень важное. На улице ночь, свет включать не хотелось, да и он не нужен, Виктор прекрасно видит в темноте. Он добрался до аптечки.

– Привет, маленькие ублюдки, – Беда насыпал в руку горсть таблеток снотворного. Достаточно большая, чтобы мгновенно уснуть, но недостаточно, чтобы умереть. – Если вы меня прикончите, буду только рад.

Сон пришёл, едва голова коснулась подушки. Но снилось не кладбище, а квартира Ника. Вот только мебель немного отличалась от той, что была на самом деле. Виктор присмотрелся повнимательнее. Будто всё состоит из маленьких кубиков, пытающихся воспроизвести обстановку в квартире. Некоторые пульсируют, как живые. Тоже самое, что снилось днём.

И у Ника никогда не было двух кресел, стоящих напротив друг друга. На одно запрыгнул Марк Туллий, посмотрел на Виктора и тут рассыпался на кубы, которые разлетелись по комнате, сливаясь с другими. Стены тоже отличаются, теперь это облупленный кирпич и ржавые трубы, залитые холодным синим светом.

Виктор уселся в одно из кресел, глядя на сидевшего напротив человека, которого тут не было секунду назад. Человек, чьё лицо оставалось в тени, зажёг сигарету, но не курил. Беда пытался всмотреться в лицо, но он оставалось расплывчатым, как в типичном сне.

– Я тебя видел сегодня, – сказал Виктор.

– В наблюдательности тебе не откажешь, – ответил незнакомец. Голос мягкий, но вкрадчивый. Кажется, что он шепчет. – Думал, ты сломаешь жирному борову шею. Но так тоже получилось неплохо. Казалось бы, ментальный блок, но в нём осталась лазейка… ненависть, настоящая, чистая, – он причмокнул от удовольствия. – Лазейка в неприступной стене, из-за твоей привязанности к семье. Действительно, ты бы сделал всё ради сына. Знаешь, я бы выразил тебе соболезнования, но с моей стороны это будет лицемерно. Мне плевать на то, что произошло. Но далеко не плевать на то, что вскоре случится.

– Кто ты такой? – спросил Беда. Хотя, пожалуй, глупо спрашивать, кто это такой у незнакомца во сне. Есть ощущение, что этот сон он уже видел, но во сне так бывает часто. Всего лишь бредовый сон, следствие того, что бывает когда к блюду из стресса, психологических барьёров, горя и снотворного добавляется пол-литра водки, которую Виктор выпил после полуночи.

– Кто я такой? – незнакомец ухмыльнулся. – Может быть, я твоя совесть, которую ты пытаешься залить спиртным и из-за которой думаешь о дозе яда или о выстреле в голову. Может быть, я душа твоего сына, что жаждет мести. Может, я одна из твоих жертв. А, может, всё объясняется просто – я Господь Бог и призываю тебя свершить мою божественную волю. Я есть Бог отца твоего и так далее, и так далее, и тому подобное…

Он засмеялся. Лица всё ещё не видно, лишь силуэт.

– Но я многое о тебе знаю, Виктор Райвенгов по прозвищу Беда. Или, может быть, Виктор Воронов? У тебя серьёзное досье. Военные преступления на Гермес-два и Гермес-три, в составе контракторов компании Эриан Секьюрити Тим. А потом работа на Корпорацию, – человек выделил это особой интонацией. – Один из самых разыскиваемых преступников и террористов не только в рукаве Ориона, но и на территории Турсулунских Кланов. Но это не всё. Ключевой участник проекта Элизиум, командир боевой группы Танатос. Послужной список впечатляет. И неужели такой человек, как ты, позволит убийцам своего сына дышать? Даже ментальный блок не сможет подавить твоё желание мести.

– Кто ты? – спросил Беда.

– Неважно. Я тот, кто приходит к тебе во снах, сосредоточься на этом. Знаешь, твой сын ведь действительно был добрым и неконфликтным. В наше паршивое время это должно ценится, но увы, парнишка даже не получил похороны. Сожгли, как мусор, без права на память. И это в восемнадцать лет. Ты и сам был молодым. Да более того, даже я был молодым, хотя в это тяжело поверить. Ведь я старше, чем звёзды, – человек усмехнулся. – В молодости люди смотрят на мир незамутнёнными глазами, они острее чувствуют несправедливость и пытаются с ней бороться. Но потом приходит цинизм, да и банальная лень. Ты вот даже не знаешь, что происходит в Карине, тебе плевать, как и большинству живущих в Империи людей.

– Да что ты, мать твою, несёшь?

– Твой сын был другим и он, в отличие от тебя, хорошо видел, что этот мир несправедлив, но пока он с этим не смирился. И ты сам знаешь, что твой парень не способен причинять зло. Его обманули. Такие же негодяи, как ты и я, циничные, мерзкие, стремящиеся добиться своей цели любой ценой. Такие, как мы с тобой, легко можем обмануть наивного человека. Ты сам представляешь его террористом, который способен убить невиновного? Нет, он никогда бы не стал таким, как ты.

– Тут ты прав, – Виктор всматривался в скрытое сумраком лицо Приходящего во снах, но там по-прежнему не проглядывали никакие черты. – Его обманули.

– Так и есть. Я пришёл неслучайно, мне нужны твои услуги. Я давно повержен, но мне нужна месть, а ты тот человек, что может её дать. Даже сейчас, постаревший, ты всё ещё опасен. Я оплачу твои услуги сполна и даже готов дать тебе аванс. Зависит только от тебя, сможешь ли ты пойти по своему старому пути. Или проснёшься и покончишь с собой, как трус, зная, что твой родной сын превратился в пепел? Или сопьёшься. А ведь я знаю, как ты жил. Вся твоя жизнь в последние годы – это ожидание, когда тебе позвонит Ник или приедет в гости. Жизнь от звонка телефона до звонка в дверь, – Приходящий хмыкнул. – Но у тебя была другая жизнь, в которой было больше смысла. Жить, уничтожая свои цели.

– Если я убью их, это не вернёт его.

– И ты готов их простить? – спросил незнакомец без намёка на смех.

– Нет.

– Так я и думал. Я дам тебе аванс, чтобы проверить, на что ты ещё способен. И тогда мы оба уничтожим наших врагов. Ты готов?

– Скажи мне имя.

– Твоя цель – Хавьер Деметрес.

– Мне оно ничего не говорит.

– И не должно, – Приходящий развёл руками. – Но, в конце концов, у тебя же есть аналитик. На этом мы прощаемся и ты меня не увидишь, пока тот человек жив.

Он похлопал в ладоши, и Виктор открыл глаза. Голова раскалывалась от боли, но имя всё ещё висело в памяти. Странный сон, не походивший на сон. Что это было?

Беда поднялся. На стене висело несколько фотографий, бумажных, сделанных на простой аппарат, или отсканированных с более продвинутых устройств. Вот Виктор с Верой сразу после свадьбы, живот Веры уже виден под подвенечным платьем. Ей тогда было двадцать, а самому Виктору почти тридцать. Вот фото, которое Виктор так и не решился выбросить, хотя оно и опасное. Фото после того, как Беда перешёл на работу в Корпорацию Renascentur, сделанное, когда сформировалось ядро Проекта Элизиум. Собственная группа Виктора, правда, большинство из них уже мертвы. Жив только сам Беда, а также его аналитик Натан Элисон по прозвищу Блоха. И брат Натана, Айзек, которого прозвали Медведь, на снимке ему ещё двенадцать. Забавно, как вид мальчика не сочетается на фоне вооружённых убийц в боевой броне, но этот малец был самым опасным среди них… Когда делали снимок, Медведь ходил за Виктором по пятам и чуть ли не считал отцом… пока к нему не вернулась память.

Вот недавний снимок, всего год назад. Нику семнадцать, тут он, как всегда, улыбался и держал в руках котёнка, Марка Тулия. Тогда ещё ничего не говорило, что этот маленький пушистый комочек превратится в здоровенного кабанчика, громко топающего при беге.

Неужели такой человек, как ты, позволит убийцам своего сына дышать, спрашивал человек во сне. Нет, они умрут. Пусть лучше снятся они, чем родной сын, который будет смотреть во сне тяжёлым укоряющим взглядом. Виктор снял фото и потянул за крючок. Кусок панели на стене открылся, Беда отогнул его ножом и вытащил один из ящичков. Надёжный замок, для которого требовался не ключ, не код, а комбинация ДНК с образцами голоса. Технологии, которые уже забывают, но без которых нельзя обойтись.

– Открывайся, – сказал он и провёл пальцем по панели.

Конечно, можно позвонить и по обычному проводному телефону, но императорские сети тратят больше денег на прослушку, а не на качество звонка. Нет, этот разговор должен быть конфиденциальным на сто процентов. Виктор достал маленькую пуговку, размял её пальцами и вставил в ухо. Раньше таких было много, но они давно стали хламом, когда отключили все хабы Неосети. Этот же передатчик не нуждался в усилителях сигнала, он мог связаться со своим сопряжённым устройством где угодно, даже на другой планете. Техника Корпорации Renascentur всегда опережала своё время.

Ничего не произошло и Виктор подумал, что прибор испортился. Но правый глаз стал различать те детали, которых без света не увидеть. Старый имплантат начал пробуждаться, прямо по сетчатке поползли надписи загрузки системы. Передатчик загрузился первым и Виктор, выбирая из видимого ему одному меню, нашёл контакт.

Пришлось ждать долго, но вскоре в ухе раздался заспанный голос Блохи.

– Виктор, ты уверен, что хочешь пользоваться этой штукой?

Голос звучал так чётко, словно Натан был в этой комнате. Да он бы звучал чётко, даже если бы Блоха находился в другой звёздной системе.

– Мне нужна помощь, Блоха.

– Что такое, Беда? Что тебе нужно? – голос очень участливый. Натан всегда казался злым и мрачным, но это было обманчивым впечатлением. – Чем помочь?

Виктор задумался. Можно отключить звонок и забыть про странный сон. Но имя до сих пор билось в памяти.

– Я знаю, что ты можешь накопать всё, что угодно, на любого человека. Мне нужно досье на Хавьера Деметреса. Всё, что ты найдёшь.

– Беда, а кто….

Виктор отключил передатчик и вытащил из уха. На столике лежала трубка радио-телефона, скорее всего разряженная. Обычно Беда себя укорял, что забыл поставить её на зарядку, ведь так можно пропустить звонок от Ника.

Но теперь он уже не позвонит. Ментальный блок работал, но он не спасал от чувства тоски на душе. И злости.

В укрытие осталось ещё несколько ящичков и все они пригодятся. На каждом нарисована символика корпорации Renascentur – песочные часы. За обладание такими вещами положен расстрел на месте в любом месте Альянса. Виктор нащупал нужный. Рифлёная металлическая рукоять легла в ладонь так уверено, будто оружие торопилось вновь пролить кровь, как в прежние времена.

– Давно не виделись, старый друг, – сказал Беда.