Текст книги "Либералы о народе"

Автор книги: Никита Гараджа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Никита Гараджа
Либералы о народе

Все в России хорошо, только народ плохой

Предисловие

15 лет реформ позволяют нам разобраться с содержанием либеральной модели и с тем, можно ли ее применять в нашей стране в мирных целях.

Во время и после краха СССР выразителями идей либерализма и «свободного рынка» была советская и постсоветская интеллигенция. Однако когда наступил этот самый вожделенный «свободный рынок», интеллигенция обнищала и паупери-зировалась. Более того, она лишилась роли «мозга нации», она перестала быть фактором прогресса, фактором национального обновления. Поэтому российской интеллигенции сейчас не существует в том смысле, в котором эта категория понималась ранее. В СССР интеллигенция была. В Российской Федерации есть бюджетники.

Бывшая интеллигенция вымывается из России на Запад в виде иммиграции. Бывшая интеллигенция вымирает. И вместе с ней вымирают носители либерализма. Это неудивительно. Ведь либерализм – производная белой христианской, протестантской цивилизации. А в настоящее время все – этносы, принадлежащие к этой цивилизации, демонстрируют отрицательную демографическую динамику. Проще говоря, отказываются от воспроизводства. И этот отказ – верный признак вымирания не просто этносов, а цивилизационной идеи. В основе такого сокращения численности этноса лежит либеральная мысль, либеральные ценности – разрушение традиционных институтов семьи, запредельный гедонизм, индивидуализм, политкорректное. Закономерный вывод – вымирание носителей либерализма – прямой результат, торжества этой идеологии.

Говорят, что либерализм – наиболее эффективная модель в экономике. Но в большинстве случаев это никак не подтверждается практикой. Да и примеров осуществления либеральной модели в корректно чистой форме история не знает. Либерализация мировой экономики была навязана миру Соединенными Штатами Америки после Второй мировой войны. Эта политика обеспечила беспредельный рост американского национального богатства за счет эмиссии доллара, за счет того, что так называемые монетаристские принципы, универсально навязываемые международным финансовыми организациями всем своим клиентам, никогда не распространялись на США.

Надо понимать, что такая либеральная «экономическая политика» ничего общего с экономической теорией не имеет. Это идеология, либо продвигаемая долларом, либо вбиваемая сапогом.

Аналогичные либеральные тренды характерны и для российского бизнеса. В рамках либеральной парадигмы у него есть только хищнические перспективы, когда, по меткому выражению Михаила Ходорковского, для большинства представителей нашего крупного бизнеса Россия являлась не родной страной, а «территорией свободной охоты». Таким образом, либерализм – политика сильного в отношении слабого. И эта политика лишает слабого всяких шансов стать сильным.

Поэтому либералы и не любят Путина. Путин плох для либералов не тем, что он что-то делает не так, а тем, что он не слаб. Если бы Путин даже все делал не так, но находился на грани потери власти, он был бы хорош. Его сила мешает элите быть всевластной. Вот в чем главная претензия либералов к путинской России – она мешает элите получать удовольствие от всевластия. Все это еще и усугубляется общим не просто прозападным, а компрадорским характером нашей либеральной элиты.

Я долгое время считал себя либералом и до сих пор сохраняю приверженность многим «либеральным ценностям». Но со временем выяснилось, что либерализм оказался неразделим с политической ориентацией на Запад. Более того, либерализм оказался полностью ему подчинен. Оказалось, что судьбы и либерализма – и тем более либералов – напрямую завязаны на отношение к Западу. При этом среди наших либералов нет понимания того, что Запад, или, как модно говорить, «Европа», – не синоним либерализма. Как писал Тютчев, «мы принуждены называть Европой то, что никогда не должно было иметь другого имени, кроме своего собственного: Цивилизация». Эта разница, которую либералы не понимают, – разница между добровольным заимствованием и подчинением.

Михаил Леонтьев, журналист

Есть ли он?

«А могут ли быть одним народом русские, татары, кавказцы, etc.? Ведь они совершенно разные: относятся к разным этническим группам, исповедуют разные религии, имеют абсолютно несхожий менталитет. Мы дали всем нациям равные права и хотим, чтобы они по-прежнему нас слушались. Чего ради? Нынешняя Россия – этническая химера, и то, что происходит, – естественный процесс гибели этой химеры».

(Георгий Бовт)

Нужен ли он?

«Всем на свете стало бы легче, если бы русская нация прекратилась. Самим русским стало бы легче, если бы завтра не надо было больше складывать собою национальное государство, а можно было бы превратиться в малый народ наподобие води, хантов или аварцев».

(Валерий Панюшкин)

Его нет

«Прежде всего: никакого „народа“ нет. Есть сто сорок восемь миллионов людей, объединенных в лучшем случае единым паспортом. Мало что их объединяет, кроме гражданства. Всякий разговор о народе – величайшее огрубление».

(Виктор Шендерович)

Его место

«Русскому народу место в тюрьме, причем не где-нибудь, а именно у тюремной параши…»

(Валерия Новодворская)

Его всемирно-историческое

«Русская нация – раковая опухоль человечества!»

(Валерия Новодворская)

Его национальная идея

«Насчет русской национальной идеи, думала я думала, что сказать, и не знаю, что вам сказать. За исключением того, что, насколько я знаю, нынешнее окружение президента Путина как раз придерживается русской национальной идеи, и в этом окружении очень много антисемитов, людей, которые считают, что надо освободить Россию от жидовского засилья. Пока они не освобождают его даже от засилья чеченского».

(Юлия Латынина)

Его характер

«Русский характер принято измерять в километрах. Мол, вся широта русской души, вся ее непредсказуемость и амбивалентность, вся эта степная волчья тоска etc. – от обширности наших территорий. Поступило альтернативное предложение: измерять русский характер в градусах Цельсия и миллиметрах ртутного столба. Потому что весь политический климат в стране, равно как состояние экономики, а также качество футбола, – от скверности нашей погоды. Живя в России, трудно не стать климатическим русофобом. Недавно я понял, откуда происходит совершенно уникальный вид национального черного юмора – ироничное хвастовство особенно невероятными трагедиями. Скажем, только на Руси могла появиться шутка: самолет с пароходом столкнулись на железной дороге. Это шутка, а вот самая истинная правда. Я не знал, смеяться или плакать, читая заметку о сложной ситуации в Свердловской области, где в одних районах бушуют лесные пожары (пожары в наших заметках всегда „бушуют“), а другие оказались в зоне затопления».

(Семен Новопрудский)

Его образ жизни

«Мы не можем ответить сами себе на очень простые вопросы: куда идем, что строим, с кем мы (с Европой, или Азией, или вообще ни с кем), что нам дорого в этом мире, что мы ценим, а что ненавидим? Мы не можем определиться с собственной историей и праздниками, со своим местом в мире (нельзя же считать таким определением бесконечную и почти уже бессмысленную дипломатическую распальцовку по всякому даже самому мелкому поводу). Мы сильно путаемся в системе нравственных ориентиров, которые почти уже скрыты в густом тумане, никем за пределами наших границ не понимаемой и не воспринимаемой в качестве нормального образа жизни какой-то полукриминальной каждодневной бытовухи».

(Георгий Бовт)

Его государство

«Государство воспринимает себя как какую-то особую структуру, стоящую над народом, а народ – тяжкой обузой, которую ему, государству, надо нести на своих плечах. Потому что оно считает, что народ должен быть вечно благодарен государству за то, что оно из милости о нем заботится, хотя могло бы этого и не делать…»

(Григорий Явлинский)

Его хотел освободить Гитлер

«Идешь в атаку – может быть, повезет, немцы не – убьют. Отступишь – свои убьют обязательно».

«В I 945-м победили не мы. Не народ. Не страна. Победил Сталин и сталинизм».

«А вдруг было бы лучше, если бы не Сталин Гитлера победил, а Гитлер – Сталина? В 1945-м погибла не Германия. Погиб фашизм. Аналогично погибла бы не Россия, а режим. Сталинизм. Может, лучше бы фашистская Германия в 1945-м победила СССР. А еще лучше б – в 1941-м! Не потеряли бы мы свои то ли 22, то ли 30 миллионов людей. И это не считая послевоенных „бериевских“ миллионов. Мы освободили Германию. Может, лучше бы освободили нас?»

«Вполне вероятно, что рабство под Гитлером не длилось бы дольше, чем под Сталиным, а жертв, может быть, было бы меньше».

(Александр Минкин)

Его психическое здоровье

«Народ не адекватен своим интересам. Народ, который взахлеб любил Сталина, не может быть признан адекватным».

(Альфред Кох)

Его диагноз

«Россия, ты одурела».

(Юрий Карякин)

Его финансы

«Для того чтобы купить, нужно иметь деньги. Русские ничего заработать не могут, поэтому они купить ничего не могут».

(Альфред Кох)

Его дело – морошку собирать

«ИВАН МОХНАЧУК (Росуглепроф): Ирина, у меня вопрос. Какую модель социальной помощи вы имели в виду, когда шахтерам Воркуты, которые проводили акции протеста, защищали свои права, вы посоветовали идти в лес собирать морошкуи? Вы знаете, что такое морошка?

ИРИНА ХАКАМАДА: Это ягода. Значит, имелось в виду не это. Имелось в виду, что если шахта закрывается, и государство принимает такое решение, если неугодно, то нужно заниматься малым бизнесом. А то, что Любимов все это вывернул наизнанку, что же поделать.

ИВАН МОХНАЧУК: Я повторяю ваши слова, и, к сожалению, в Воркуте морошка не растет.

ИРИНА ХАКАМАДА: Нет, вы не повторяете мои слова. Это тоже клевета. В общем, мой призыв не работает. Я как-то пыталась о людях поговорить, собраться понять, что делать.»

Он смертельно опасен

«Эта страна пережила себя. Ее существование не нужно больше никому – ни оккупированным ею народам, ни ее собственному народу – и, более того, представляет собой смертельную угрозу для человечества.

Спланированное убийство чеченского народа – только первое звено, наиболее заметный и зримый факт в цепи бесчисленных преступлений русской империи. Геноциду подвергались здесь не только народы Кавказа, но и стран Балтии, и Украины (один голодомор 1932–1933 годов чего стоит!), медвежья лапа этого кровожадного хищника накрывала еще совсем недавно всю Среднюю Азию и Казахстан… Сегодня они на одном конце своей обветшалой империи убивают чеченцев, на другом – „не сдают“ цивилизованному человечеству Кенигсберг, оттяпанный когда-то у Германии исторический город, превращенный ими в типичную совдеповскую заштатную помойку; а на третьем – зубами и когтями вцепились в нагло отхваченные у японцев в результате вероломной агрессии 1945 года Курилы».

(Борис Стомахин)

Он идолопоклонник

«…Это совершенно извращенное азиатское представление о роли и месте государства в жизни страны унаследовано нами не только от советского режима – оно насильственно прививалось национальному сознанию в течение всех десяти веков российской истории.

…Пока наше национальное сознание, наша внутренняя и внешняя политика не избавились от комплекса державности, ни о каком соблюдении прав человека в нашей стране нечего и мечтать. А в глазах просвещенного человечества мы так и останемся нелепым соломенным пугалом, годным лишь на то, чтобы на собственном опыте учить других, как не надо жить.»

(Сергей Ковалев)

Он оккупант

«Русские кажутся порой со стороны безумным народом, порождающим „по образу и подобию своему“ на каждых выборах каждые четыре года такое же безумное – и такое же преступное! – государство. Они дошли до того, что законодательно, видите ли, „запретили“ татарам переводить татарский язык на латиницу! По новому закону, принятому Госдумой, языки оккупированных „народов России“ теперь должны использовать только алфавит оккупантов – кириллицу. Чтобы, не дай бог, какая „антироссийская“ крамола не просочилась, или, упаси господь, вообще мысль о независимости от Москвы. Мало кто оценил этот „закон“ по достоинству, а ведь в нем одном – уже смертный приговор империи, дошедшей до подобного маразма…

Они пыжатся во всемирном масштабе, стучат своими коваными сапогами по трибунам ООН, демонстративно кидаются калом и переругиваются с ПАСЕ, на чем свет стоит поносят, брызжа слюной, Католическую церковь, нагло (вопреки всем международным правилам и правам) аннулируют визы западным журналистам и не впускают в страну много лет здесь проживших иностранных священников – от католических до буддистских. А в их собственной стране место идеологического отдела ЦК КПСС давно и прочно заняла РПЦ – тоталитарная секта, созданная Сталиным в 1943 году под видом якобы „возрождения православия“ и являвшаяся все советские годы фактически филиалом КГБ.

Россия назойливо командует, вмешивается, поучает весь мир, как надо жить. Преуспев только по части строительства ГУЛАГов и безумных, чудовищных расправ в них над собственным народом, эта страна по сей день (и сейчас еще больше, чем раньше) тешит свои мессианские комплексы, мнит себя „Третьим Римом“, единственно праведной цивилизацией, этаким „пупом земли“, призванным учить „греховный“ Запад и весь прочий мир, как им жить. С упорством моськи Россия тявкает из подворотни на всех, в ком инстинктивно чует духовное превосходство над собой.»

(Борис Стомахин)

Он ждет, когда его пристрелят

«Я русский, но я всерьез думаю, что логика, которой руководствуется сейчас мой народ, сродни логике бешеной собаки. Бешеная собака смертельно больна, ей осталось жить три – максимум семь дней. Но она об этом не догадывается. Она бежит, сама не зная куда, характерной рваной побежкой, исходит ядовитой слюной и набрасывается на всякого встречного. При этом собака очень мучается, и мучения ее окончатся, когда ее пристрелят».

(Валерий Панюшкин)

Он всего боится

«Страх, который живет в душе русских, не порожден внешними обстоятельствами. Это экзистенциальный страх – он является самой основой русскости. Русский не верит никому и всего боится».

(Юрий Амосов)

Он не в Италии живет

«Народ наш такой, какой есть, и с той историей, которая есть. И жаловаться на историю и народ, в результате этой истории сложившийся, – это все равно что жаловаться на климат. Да, не Италия. Но живем же».

(Виктор Шендерович)

Он не любит олигархов

«Страна удивительная. Она готова терпеть жадных и продажных чиновников всех уровней, верить, что президент далек от олигархов, хотя только слепой не заметит, что он просто давно уже сделал среди олигархов свой выбор. Она только не готова признать, что эти парни, „разграбившие страну“, не хуже, а нередко и лучше тех, кто кричит о продаже родины, нередко пополняя свои счета в банке за счет все тех же умных ненавистных им мальчиков. А если я скажу, что уж лучше бы кто-нибудь из этих умных богатых парней, дающих немалый процент ВВП (я имею в виду валовой внутренний продукт), стал президентом, меня сотрут в порошок. А также напомнят, что человек с фамилией Абрамович не может стать президентом России. Увы! Вот поэтому те, что с неправильной фамилией, и находят себе Путина. А вся страна играет в эту игру. Обожает своего президента и делает вид или (и впрямь?) не понимает, кто реально руководит страной».

(Наталья Геворкян)

Он нуждается в богачах

«Заработали ли мы упреки в том, что пируем, когда масса чумует? Разве наш пир в конечном итоге не выгоден тому же народу? У народа нужда в богачах. Мы были бы никудышными бизнесменами, если бы не просчитывали конечный результат каждого своего шага».

(Михаил Ходорковский, Леонид Невзлин)

Он думает, что булки на деревьях растут

«Если только Россия откажется от бесконечных разговоров об особой духовности русского народа и особой роли его, то тогда реформы могут появиться. Если же они будут замыкаться на национальном самолюбовании, и искать какого-то особого подхода к себе, и думать, что булки растут на деревьях… Они так собой любуются, они до сих пор восхищаются своим балетом и своей классической литературой XIX века, что они уже не в состоянии ничего нового сделать».

(Альфред Кох)

Он младенец

«Русский народ – младенец с не заросшим родничком. Пока он не зарастет, нам можно будет вложить в голову все что угодно».

(Виктор Шендерович)

Какой он, русский человек?

«Русский человек – то Обломов, то Рахметов: то на диване, то на гвоздях».

(Юрий Карякин)

Он все же оправдался

«9 мая 1945 года советский народ (не сталинский режим, нет, ни в коем случае не режим) оправдался перед всем миром за то зло, которое до и после войны причинил себе и другим».

(Семен Новопрудский)

Русский писатель о нем

«В этой стране пасутся козы с выщипанными боками, вдоль заборов робко пробираются шелудивые жители. <…> В этой стране было двенадцать миллионов заключенных, у каждого был свой доносчик, следовательно, в ней проживало двенадцать миллионов предателей. Это та самая страна, которую в рабском виде Царь Небесный исходил, благословляя. <…> Я привык стыдиться этой родины, где каждый день – унижение, каждая встреча – как пощечина, где все – пейзаж и люди – оскорбляет взор».

(Борис Хазанов)

С кем он собачится

«Так что грузины, латыши с эстонцами, страсбургские общеевропейцы и прочие наши многочисленные нелюбители – это всего лишь, по сути, наше зеркало. И чем сильнее мы с ними собачимся, тем становится очевиднее им и всему миру: мы все менее способны заняться толком сами собой, приведением в порядок собственных дел, созданием того нового, чем мы могли бы гордится сегодня, а не воротя голову минимум на 60 лет назад».

(Георгий Бовт)

Не скифы мы, не азиаты

«Мне кажется, что нужно делать какое-то другое усилие. Нация состоит фактически из двух народов. Одна часть, большинство – одного склада, а вторая, которая в меньшинстве, – европейского склада. Я намеренно это большинство не называю азиатами, потому что я недавно съездил в Китай и долго наблюдал, что такое реальная азиатская ментальность. Я пришел к интересному выводу, что мы и на азиатов не похожи. Надо отбросить кочевников, которые обладают отдельным способом воспроизводства и отдельной идеологией. Кстати, в своей последней книге Гайдар очень хорошо описал разницу между оседлыми народами и кочевниками. Кочевника и азиатом назвать нельзя, потому что он везде – в диком поле, а оно и в Европе, и в Азии – везде. А вполне оседлой азиатчиной являются Китай и Индия. Эту ментальность и нужно изучать для сравнения нас с ними.»

(Альфред Кох)

Народ за бугром

«Опять Америка сегрегирована на белых и черных, на богатых и нищих. На самом деле Америка сегрегирована в Новом Орлеане оказалась не на богатых и нищих, а на умных и глупых. Правда, очень много глупых. Социальный состав тех, кто остался в Новом Орлеане, – это тот же социальный состав, что сидит в тюрьме. Выпустите их из тюрьмы, уберите их полицейских, и вы получите то, что происходит в Новом Орлеане. Вот они сидят там на стадионе и говорят, извиняюсь, что у них все, пардон, в испражнениях. Вот вы знаете, в лагерях беженцев не пахнет, лагерях беженцев дикая антисанитария, потому что нет воды, потому что есть проблемы, с укусами комаров и т. д., но вы знаете, вот беженцы российские на Кавказе они знают, что ходить в туалет нужно в одно место. А люди, которые сидят на стадионе, не могут договориться, куда ходить, потому что они так устроены благодаря американской системе Вэлфера, которая их развратила. Они ходят, извиняюсь, куда хотят, а потом тут же дают интервью, почему государство нас бросило. Возле них трупы плавают, они трупы не вылавливают, они сидят и ждут, пока холерой заболеют, но они трупы не вылавливают – они ждут, пока их эвакуируют.»

(Юлия Латынина)

Приятно приезжать в Америку

«Как приятно приезжать в Америку и видеть разливанное море улыбок! Самочувствие, внешность во многом зависят от уровня жизни. Дорога к улыбке одна – через реализацию права на богатство».

(Михаил Ходорковский, Леонид Невзлин)

В шутку он фашист

«Интересно, что чеченцы ассоциируют себя с советскими солдатами времен Второй мировой войны, а российских военнослужащих – иногда в шутку, иногда всерьез – с немцами. Ночью мы пробирались мимо российских позиций, и чеченцы передавали: „Тихо, рядом фашисты“.»

(Андрей Бабицкий)

Кто виноват?

«Многострадальный народ страдает по собственной вине. Их никто не оккупировал, их никто не покорял, их никто не загонял в тюрьмы. Они сами на себя стучали, сами сажали в тюрьму и сами себя расстреливали. Поэтому этот народ по заслугам пожинает то, что он плодил.»

(Альфред Кох)