Текст книги "Революция"
Автор книги: Никита Аверин
Соавторы: Игорь Вардунас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Кто этот человек, – скорее инстинктивно, чем осознанно, поинтересовалась Кейт, сама не зная, зачем это делает.
– Босуел Дидденс, младший лейтенант, – женщина сверилась с картой обхода. – Он один из тех, кто был в том вертолете вместе с Муном. К сожалению, руку нам спасти так и не удалось. Жалко, такой молодой. – Мы зовем его просто Бо.
– Бо, – механически повторила девушка, сообразив, наконец, где и когда могла слышать эту гармошку.
Пожилой бородатый музыкант лет пятидесяти. Черное как смоль лицо с надвинутой на кустистые брови шляпой, обрамленное белоснежной кудрявой бородой… старая военная куртка времен Вьетнама, с выцветшими нашивками названия войск и номером подразделения, один рукав которой пустует и глубоко заправлен в ветхий карман. Огромные черные очки, скрывающие пораженные слепотой и лишениями глаза…
Кейт окончательно осознала, кого видит перед собой. Одинокого бездомного музыканта Бо Дидди с улицы Прачек, несущего ежедневную вахту под окнами квартиры, которую ей предоставили при переводе в Чикагский офис «Хроноса».
Вот оно, беспощадное и жестокое лицо войны.
– Бо Дидди, малмис. Бо Дидди. Кто-то пришел навестить старину меня в трудный час? Дайте мне подержать вашу руку. – Кейт позволила ослепленному солдату взять свою ладонь, внутренне холодея от очевидной истины, чувствуя, как на глаза навернулись слезы. – Красивая кожа. Тонкая рука. Таким не место в этом аду. Аду-у-у-у. М-м-м. Слышь, Мун, старину Бо навестила прекрасная малмис. Можешь ли ты похвастать таким успехом? Извините, я сейчас немного не в форме, и не знаю вашего имени. Но ведь это не играет никакой роли, ведь так? Как видите, старина Иисус протянул мне руку помощи, но в своей любви промахнулся немного… Но это ничего, не так ли. Много тепла, как дома, – мягко водя пальцами по ладони Кейт, проговорил Бо. – Скорее всего, я теперь увижу нечто большее, чем боль, кровь и смерть. Их слишком много вокруг. Слишком много. Я не хотел все это видеть, и так и произошло. Может быть, так надо. Скорее всего, это так. Наверное, такую цену стоит заплатить за жизнь старины Бо, который просто летел, чтобы сражаться за свою семью, на войну, которая никому не нужна. Войны ведь никому никогда не нужны. Но кровь и боль будут. Нам их не избежать, увы. Но вот я вышел из войны. А награды и ордена, на черта они мне… Война ведь никого не может сделать великим, м-м-м… Иисус любит меня, и я приму все как есть. Пусть так и будет.
– Все у вас будет хорошо, Бо, – Кейт упрекнула себя за шаблонную банальную фразу, но ничего лучше в данной ситуации просто не смогла придумать. Она не умела утешать больных.
– Я знаю, что останусь слеп. И не тратьте время, чтобы меня утешать, малмис, – Босуел удобнее повернул перебинтованную голову на подушке. – Не в этом дело. Важно, что человек, который лежит со мной рядом, спас мне жизнь. И я напишу об этом песню, Мун, слышишь?
– Да, Бо. Я тут, – со своей койки откликнулся Пит.
– Я знаю. Ведь никому не нужны солдаты без войны. Войны меняются, а мы остаемся. Одинокие. Никому не нужные. Без судьбы, без войны-ы-ы, м-м-м…
– Хорошие новости, Мун. Собирайся, – доложил вошедший в больничные покои сержант Грант.
– Что вы имеете в виду, сэр? – приподнялся на койке Пит.
– Для тебя война окончена, парень. Ты отвоевался и едешь домой.
– Домой?
– Так точно. Ты отправишься с этими людьми.
– Да, – перехватив взгляд Недельской, сказала Кейт. – Ты же из Уоллкилла, так? Мы бы хотели по дороге заскочить с тобой на одно мероприятие.
– Какое?
– Где бы ты рассказал об ужасах войны правду, а не то, о чем повсюду без устали твердят газетчики.
– Не знаю, – с сомнением проговорил Мун. – А для чего это нужно?
– Вы ведь хотели бы остановить войну? – риторическим вопросом ответил Мешадо.
– Да, конечно! – пылко воскликнул солдат. – Но что может сделать один человек?
– Очень многое, – улыбнувшись, заверила Недельская. – Именно поэтому вы поедете с нами.
Глава пятая
«Я фермер, я не умею выступать перед зрителями, перед таким большим собранием людей, как это. Это самая большая группа людей, когда-либо собиравшихся в одном месте. Но, кроме этого, важная вещь, которую вы доказали миру, – это то, что полмиллиона детей – и я называю вас детьми, потому что у меня есть дети, которые старше, чем вы, – полмиллиона молодежи, может собраться и иметь три дня забавы и музыки и не иметь ничего, кроме забавы и музыки, и благослови вас Бог за это!»
Вступительное слово Макса Ясгура,владельца фермы,на территории которой проходилфестиваль Вудсток.
Есть на свете зверь, равных по мощи и силе которому нет. У него миллион голов и сотни тысяч рук. Его рык слышен отовсюду, где бы ты ни находился.
Все три дня того великого события напоминали средневековое ристалище. В прохладном утреннем воздухе остро ощущалось жесткое напряжение электричества.
Час настал. Одним движением пальца, касаясь струны, Джимми дал упреждающий сигнал. Из своего укрытия, находясь еще за сценой, он услышал, как где-то совсем рядом длинный глубокий звук, тягуче вибрируя и растекаясь, стремясь быстрее пули, облетел гигантское пространство, отозвавшись эхом сотни тысяч восторженных голосов.
Он здесь. И Зверь отвечает – он готов.
Вперед.
Сквозь заложенные от рева уши Джимми услышал, как душа с гудением сжалась в комок и через дернувшиеся от сладостного предвкушения пальцы понеслась, завибрировала, пролилась в электрический разряд, который, набрав бешеную скорость, окунул все вокруг в его музыку.
Пурпурный туман в моей голове,
Кажется, будто все так изменилось.
И это забавно, отчего – я не знаю.
Не останавливай меня, пока я целую небо.
Резкий гитарный пассаж разрезал утренний воздух, ознаменовывая собой начало нового дня.
Последнего дня, величайшего культурного события конца семидесятых. Вудсток гудел, ревел, бурлил сотнями тысяч человеческих жизней, миллионами эмоций и чувств, подхлестнутых наркотиками, алкоголем и искушениями свободной любви, в то время как в утренний час бал правил находившийся на сцене Джимми Хендрикс.
Пурпурный туман окутал все вокруг
Не знаю, тянет ли он меня наверх или на самое дно,
Счастлив я или несчастен?
Но, как бы то ни было – эта девушка околдовала меня.
Пел он, в неподражаемой манере импровизируя на гитаре.
Мешадо был собран и по обыкновению неразговорчив. Кейт то и дело зевала в ладошку, не выспавшись после длительного перелета, а вот Недельская, наоборот, со свойственной юности энергией вовсю глазела по сторонам.
– Как же здесь круто! – оценила она, когда кто-то по пути нацепил ей на голову венок из свежих полевых цветов.
– Не отвлекайся, – буркнул через плечо идущий впереди Хосе.
– Зануда.
– Как вы, Мун?
– Немного побаливает голова, – откликнулся солдат. – Но в целом порядок.
– Соберитесь. От того, как все пройдет, зависит очень и очень многое.
Подхватывая последний аккорд, грохнул залпом цветов и конфетти танк «М41», расписанный в кислотно-психоделические цвета с пацифистскими знаками «мира» и антивоенными лозунгами, пропагандировавшими мир и любовь. Собравшаяся на огромном поле толпа неистовствовала от восторга.
– Ну что, готовы? – поинтересовался ведущий шоу, спустившись по лесенке на площадку за сценой, где Джими Хендрикс самозабвенно выводил альтернативную версию «Эй, Джо!». – Вы следующие.
Он посмотрел на забинтованного Муна, от которого не отходили Кейт и Недельская.
– Да уж, видок у тебя еще тот, парень. Постарайся покороче, о'кей? Джим сейчас разогреет толпу, так что тебе будет достаточно просто появиться и сморозить что-нибудь охренительное, про мир, любовь и то дерьмо, которого ты там насмотрелся, усек? – критично оглядев пилота, наставлял всклокоченный ведущий фестиваля в пестрых одеждах.
– Я попробую, – не слишком уверенно пообещал Пит.
– Так это наш новый герой? – Рядом с ними возник журналист с фотокамерой. – Поближе друг к другу, та-ак. Ну-ка, парень, обними девчонок и улыбнись…
– Не снимайте, – Кейт едва успела заслонить лицо руками. – Лучше только его.
Через мгновение Пит был окружен плотной толпой щелкающих фотоаппаратами журналистов, оттеснивших Кейт в сторону.
– Ну, вроде работает, – встав рядом с Недельской, она наблюдала, как корреспонденты заставляют Пита позировать.
– Еще как работает, – отозвалась Марина, поправляя на голове венок из полевых цветов. – Остался последний штрих, и можем уходить. Ой, смотри, это же Хендриксон!
Сцепив пальцы рук на груди, она глазами, полными обожания, смотрела, как великий гитарист, завершив двухчасовое выступление, покидает сцену под восторженный рокот толпы.
– Он просто бог, – на выдохе простонала девушка. – Обожаю эту работу.
Подавая ассистенту гитару, Хендриксон ей подмигнул, и у Недельской розовыми бутонами запылали щеки.
Наблюдавшая за сценой Кейт улыбнулась. Первые хронопутешествия всегда вызывали у новичков бурю эмоций, замешанных на восторге. Особенно когда предстояло сталкиваться с яркими личностями, оставившими след в мировой истории. Жаль, что уже совсем скоро студентке откроется обратная сторона медали и цена, которую придется за все это платить.
– Ну, парень, твой звездный час. Задай им всем жару! Это будет отличное завершение шоу! – конферансье стал подниматься на сцену, увлекая за собой Пита. – А теперь мы передадим слово человеку, который увидел мать-войну изнутри, мать ее! – Приветствуйте! Пит Мун, посмотревший в глаза самого дьявола и выбравшийся из пекла, спася несколько жизней простых американских парней!
– Привет, народ, – помявшись, Мун занял место перед микрофоном, которое ему уступил ведущий. – Я не умею говорить там всякие красивые вещи, поэтому постараюсь короче.
– Расскажи нам о войне, чувак! – вооружившись мегафоном, выкрикнул кто-то из толпы. – Что ты там видел? Это суки чарли тебя так отделали?
– А что еще можно увидеть на войне? – Пит пожал плечами. – Смерть, боль. Страдания.
– Мы не хотим смерти? – вновь вопросил голос из толпы, явно принадлежавший какому-то заводиле. – Что мы говорим войне!
– Дерьмо!
– Что мы говорим властям!
– Остановите войну!
– Зачем мы здесь!
– Ради мира!
– Мы не хотим смерти?
– НЕТ! – откликнулся импровизированный стадион сотней тысяч голосов.
– К черту войну!
– К ЧЕРТУ! – радостно вторила толпа.
Оглушенный бурной реакцией Мун подождал, когда волнение более-менее утихнет, и, переглянувшись с ободряюще кивнувшим ведущим, продолжил:
– Что еще сказать… Я такой же простой парень, как вы, которому просто не повезло. Я сын кровельщика и привык держать в руках инструменты, а не автомат. Я был там, я видел, как гибнут мои друзья. А все, что мы делали, это всего лишь сражались за мир и кусочек чистого неба над головой.
– МИР! – подхватила толпа, хиппи-танк снова отсалютовал конфетти.
– Ну, теперь ты снова дома, среди друзей! И здесь тебя ждут мир и любовь, чувак, – ведущий похлопал Пита по плечу, пока тот махал собравшимся. – Поддержите героя, ребята!
Толпа ликующе зашумела.
– Сдохни, гребаный хиппи! – неожиданно на сцену выбежал вооруженный двустволкой фермер и без предупреждения угостил дуплетом Пита в грудь.
Оратора отбросило на несколько метров назад. Эхо выстрела гулко прокатилось над импровизированным стадионом, и бушующее море толпы в едином порыве затаило дыхание. Навалившиеся на убийцу полицейские и рабочие поволокли его за сцену, в то время как взгляды ставосьмидесятитысячной толпы в едином порыве были обращены на распластанное тело Пита Муна, неподвижно лежащее на сцене.
– Что за черт!
– Давайте этого хрена сюда!..
Негодующий рев толпы сменился вздохом удивления, когда все увидели, как застреленный солдат поднимает сначала одну руку, потом вторую, а затем и вовсе встает на ноги. В гробовой тишине Мун несколько секунд постоял на сцене, отрешенно оглядывая толпу. Потом побрел к выходу со сцены.
– Это настоящее чудо, мать его! – заревел над полем усиленный мегафоном голос заводилы.
– Он не умер…
– Что это еще за фигня?
– ЧУДО! – неистовствовала толпа.
– Смотрите, смотрите! Он идет! Идет на своих двоих, черт его побери!
– Это знамение! Знак! Этот парень Мессия!
– Мессия! Мессия! МЕССИЯ! – дружно заскандировала толпа.
– Его поцеловал сам брат Иисус! Верните нам Мессию! Пусть говорит!
Но пошатывающемуся Муну уже помогли спуститься по лестнице за сценой, где его ждали встревоженные Кейт и Недельская, в компании полицейских и фермера увлекшие его в сторону большой стоянки передвижных домов, возле которых была заранее приготовлена машина.
– Я не переборщил? – поинтересовался у девушек фермер, срывая с головы шляпу и отлепляя со скул пушистую накладную бороду.
– Идиот! – накинулась на переодетого Мешадо Недельская, вместе с Кейт помогавшая Муну снимать надетый под изорванной в клочья одеждой бронежилет необычной конструкции. – А если бы он не выдержал?
– Я решил, что так будет более убедительно.
– Ты мог его застрелить! – все больше распалялась девушка. – Что за импровизации! Мог бы предупредить!
– Да не кипятись ты, Паташик меня четко проинструктировал касательно максимального калибра.
– Я не совсем понимаю, для чего все это нужно, – растерянно пробормотал еще не оправившийся от выстрела Мун и пощупал свою грудь. – Странно, совсем не болит. Только в ушах звон.
– Не волнуйтесь, пройдет. Вы молодец, Пит, – успокоила Кейт. – Извините, что пришлось втянуть вас во все это, но поверьте, это необходимо для важного дела. Вы все сделали правильно.
– Вы ведь не журналисты, да? – усаживаясь на заднее сиденье приготовленной для него машины, поинтересовался пилот, оглядывая Мешадо, Недельскую и Кейт.
– Не совсем, – уклончиво ответила Марина, продолжая буравить Хосе гневным взглядом.
– Что теперь со мной будет?
– Все будет хорошо, – заверила Кейт. – Нас отвезут домой. Но постарайтесь забыть все то, что сегодня с вами здесь произошло.
– Такое забудешь, – невесело усмехнулся перебинтованный летчик.
– А вы попробуйте, – вкрадчиво посоветовал Мешадо, захлопывая дверь. – Это в ваших же интересах.
Трое агентов посмотрели вслед удаляющейся машине, в то время как позади них на поле продолжал усиливаться рокот толпы.
– Здесь мы уже больше ничего не сможем сделать, – оглядев напарников, подытожила Кейт.
– Да, самое время сворачиваться, – согласился Хосе. – Не стоит ждать, пока праведный народный гнев доберется сюда.
Зайдя за один из передвижных фургончиков, троица активировала хроноперстни.
* * *
Машину, которая отвозила Пита Муна домой, остановили спустя сорок минут, когда она съехала с основного шоссе на вспомогательную трассу.
– Кажется, приехали, брат, – сквозь лобовое стекло, наблюдая несколько перемигивающихся мигалками полицейских машин, клином расставленных поперек дороги, пробормотал темнокожий водитель с пышной шевелюрой, спешно выкидывая недокуренный косячок в открытое окно и свободный рукой разгоняя пропахший марихуаной плотный воздух в салоне.
– Что там происходит? – спросил Пит, встревоженно подаваясь вперед на заднем сиденье.
– Какое-то сборище коптилок. [22]22
«Коптилка»– сленговое название полицейских машин.
[Закрыть]Ладно, не бзди, сейчас разберемся, чувак, – отозвался водитель, послушно тормозя по знаку полицейского, шагнувшему им навстречу. – Какие-то проблемы, офицер?
– Сэр, выйдите из машины, – без лишних предисловий потребовал полицейский, нагибаясь к боковому окну и оглядывая сидящих в салоне.
– А в чем, собственно, проблема, кэп? – не спеша выполнять приказ, поинтересовался водитель, видя, как к ним приближается высокий, подтянутый человек начальственного вида, в хлопчатой паре и элегантных туфлях, которым позавидовал бы любой английский денди. У него было открытое обветренное лицо, а седина только-только стала серебрить ухоженные бачки.
За ним, не отставая, следовал рослый блондин в строгом деловом костюме. Всем своим видом парочка не предвещала ничего хорошего.
– Дело дрянь, брат, – оценил ситуацию водитель.
– Я повторяю, сэр. Пожалуйста, выйдите из машины, – продолжал наседать полицейский.
– Чего вы с ним возитесь? Ал, убери-ка его отсюда, живо, – брезгливо поморщившись, коротко приказал подошедший незнакомец.
– Эй, эй! Полегче, чуваки! – завопил водитель, когда блондин без лишних предисловий выволок его из машины и заставил распластаться на капоте, расставив ноги. – Это просто всего лишь немного травки, я не наркоша какой-нибудь! Мир! Мы же все братья!
– Умолкни, – не глядя посоветовал высокий и, открыв заднюю дверь, вежливо обратился к солдату, показывая полицейское удостоверение: – Сэр, детектив Хокс. Проводится операция по поимке очень опасного преступника. Не могли бы вы показать лицо?
– Что вы себе позволяете! – возмутился Пит. – Меня зовут Пит Мун, я капитан 1-го батальона, 9-го разведывательного эскадрона ВВС США, ветеран войны, направляюсь домой. Этот человек отвозит меня. В чем, собственно, дело?
– Меньше часа назад на ярмарке Вудсток произошел инцидент с применением оружия.
– Да, действительно, – немного помедлив, согласился Мун. – Это был я. В меня стреляли.
– Я ни в коем случае не сомневаюсь и не преуменьшаю ваши заслуги, мистер Пит, – терпеливо ответил Хокс. – Вы защищали нашу страну, я обеспечиваю ее внутреннюю безопасность. Вы делаете свою работу, я свою. Поверьте, простая формальность, не более. Просто покажите лицо, и мы вас сразу отпустим. Просто удостовериться.
Еще немного помедлив, Пит вздохнул и стал послушно разматывать бинты, закрывавшие его лицо и голову.
– Прошу вас. Довольны?
– Проклятье, это не он, – разочарованно сцепив руки на затылке, детектив Хокс отошел от машины к обочине и, присев на корточки, усмехнувшись, провел ладонью по волосам. – Черт побери. Не он.
– Что дальше? – спросил приблизившийся к нему блондин. – В машине ничего.
– Кто-то умело нас облапошил. Отпускайте. – Поднявшись, Хокс снова подошел к машине. – Сэр, я приношу свои искренние извинения за данную ситуацию. Произошла ошибка. Но я должен был проверить.
– Понимаю, детектив, – проворчал Мун, пытаясь неуклюже вернуть бинты на место. – Всего хорошего.
– И вам.
– Что дальше? – спросил блондин, глядя вслед удаляющейся машине.
– Возвращаемся. Похоже, кто-то затеял с нами игру и только что заработал себе первое очко. Нужно вернуться в офис и все обдумать.
Глава шестая
Соверши небольшую прогулку по окраине города,
Пересеки трассы,
Где вдали маячит мост, как птица смерти,
Он качается и скрипит…
Где тайны лежали на границе огней,
В потрескивающих электрических проводах.
Эй, парень, ты знаешь, что уже никогда не вернешься.
Мимо площади, мимо моста, мимо мельниц и стогов
По направлению к надвигающемуся шторму идет высокий статный мужчина.
В тусклом черном плаще с окровавленной правой рукой.
Через жуткие места, неспокойные районы, грязные бары и трущобы.
Где бы он ни был, все покроет тень.
И стопка зеленой бумаги в его окровавленной правой руке.
Он – призрак, он – Бог, он – человек, он – наставник,
А ты – всего лишь пешка
В его жутком грандиозном плане,
Подготовленном и направляемым
Его окровавленной правой рукой.
«Red Right Hand», Nick Cave & The Bad Seeds
Альбинос вовремя оттолкнул Стивена в сторону, не позволив ушату помоев окатить напарника с ног до головы. Белокурый оперативник смачно выругался на галльском:
– Go n-ithean cat thu, is go n-ithean di abhal an cat! [23]23
«Go n-ithean cat thu, is go n-ithean di abhal an cat!» – Может, кошка ест тебя, а может, черт ест кошку (галл.).
[Закрыть]
Хокс не понял, что произнес напарник, но судя по реакции женщины, так некстати опорожнявшей помойное ведро из окна второго этажа, фраза была довольно оскорбительной.
– Gobshite! [24]24
Gobshite– идиот, придурок (галл.).
[Закрыть]Сейчас я позову своих сыновей, и они избавят вас от лишних зубов!
– Альби, что случилось?
– Эта милая леди предлагает нам услуги местных стоматологов. Но если хочешь знать мое мнение, то рекомендую отказаться и валить отсюда как можно быстрее. Вряд ли у них есть соответствующая лицензия.
Сплюнув на землю, Альбинос поднял воротник пальто и ускорил шаг. Нарываться на неприятности здесь не стоило. Во все времена дублинские трущобы пользовались дурной репутацией. Особенно сейчас, в момент локаута. [25]25
Дублинский локаут. Массовая забастовка рабочих, проходившая с августа 1913 по январь 1914 года.
[Закрыть]Настроение у людей скверное, и массовые драки, возникающие вот по таким пустяшным поводам, вспыхивали то тут, то там.
Осторожно ступая по грязным булыжным мостовым, агенты приближались к работному дому «Оливер и сыновья», в котором они сняли небольшую комнатенку. Конечно, они могли позволить себе апартаменты в лучших гостиницах Дублина, но конспирация требовала от них максимальной скромности. Для того чтобы узнать хоть сколько-нибудь полезную информацию от обитателей трущоб, следовало сойти за своих, простых работяг. Агентам Хроноса пришлось бы несладко, заподозри местная публика в них что-то неладное. Если примут за фенианов, то сдадут полицейским. А если примут за констэблов, [26]26
Fenian– революционер, коммунист или республиканец. Констэбл– полицейский. Позднее, в 1922 году, полиция Ирландии получила свое нынешнее название «Гарда Шикона» (An Garda Siochana), и полицейских стали именовать «гардами».
[Закрыть]то просто перережут глотки и скинут с Хаппени-бридж в стылые воды Лиффи.
– Когда нам ждать появления мистера Фо? – Стивен с силой надавил на входную дверь, за которой оказался узкий коридор, освещенный слабым светом газовой лампы. Рядом с лестницей, ведущей на второй этаж, располагалась конторка, за которой храпел рыжеволосый детина по имени Шед, старший из сыновей Оливера.
– Он обещал зайти ближе к вечеру. Возможно, ему повезло больше и он смог разузнать что-нибудь стоящее, – ответил напарнику Альбинос, после чего с силой постучал ладонью по конторке. – Cead mile failte! [27]27
«Cead mile failte»– Сто тысяч приветов (ирл.).
[Закрыть]
– Проклятье! – Шед подскочил на месте и ошарашенно уставился на постояльцев. – Мистер Уайт! Не стоит подкрадываться к человеку во сне. Я же мог запросто пырнуть ножом!
– Не рекомендую тебе даже помышлять о подобном, сынок, – Альбинос зловеще улыбнулся, продемонстрировав ирландцу мощные зубы, покрытые, специально для этой миссии, темным табачным налетом. В корпорации Хронос строго следили за снаряжением и обликом своих агентов. Грязные ногти, иллюзия плохих зубов, даже вши, если на то была необходимость. Удобства удобствами, но маскировка для полевых агентов всегда была в списке приоритетных задач. – Сегодня вечером к нам придет гость. Мы были бы тебе благодарны, если ты подскажешь ему дорогу к нашей комнате, а не выставишь его за дверь.
– Вы что, шлюху сюда притащить вздумали? Если отец об этом узнает, он точно выставит вас за дверь! Можете в этом даже не сомневаться, мистер.
– Как ты мог так подумать, Шед! Мы не собирались превращать дом твоего отца в дешевый бордель. К нам заглянет наш приятель из доков. Мы разопьем с ним поитин [28]28
Poitin– небольшая бутылка виски.
[Закрыть]в память о былых деньках, а после прогуляемся до Темпла. [29]29
Barra an Teampaill (ирл.) – один из старейших районов Дублина, более известный как Темпл-Бар. В этом районе сосредоточены многие пабы города, старейший из которых был основан в 1198 году.
[Закрыть]Кстати, если есть желание и монета, можешь к нам присоединиться!
Шед явно обрадовался приглашению пропустить пинту-другую, но отказался.
– Отец с меня шкуру спустит, если я смоюсь отсюда раньше положенного, – в голосе ирландца прорезались жалобные нотки.
– Ну, смотри сам, приятель, – Альбинос дружески хлопнул Шеда по плечу. – Если передумаешь, то ты знаешь, где нас найти.
На этом обмен любезностями был окончен, и агенты направились в свою комнату. Проходя по коридору, Стивен прислушивался к звукам за закрытыми дверями. За тонкими деревянными перегородками слышались голоса и громкий кашель. В «Оливере и сыновьях», как и в сотнях подобных заведений, жильцы набивались словно сельди в бочки. В небольшой комнате ютились по пять-шесть человек.
Но плохие жилищные условия были не главной проблемой для жителей дублинских трущоб, которые составляли на данный момент треть населения города.
Туберкулез. Страшная болезнь, косившая целые семьи и улицы. Через несколько дней здесь вспыхнет эпидемия, и целые кварталы будут закрыты на карантин. И где-то среди этого ада появится человек, неподвластный болезни. Исторические хроники не сохранили ни его фотографии, ни имени. И, по мнению Стимбоя, это был их клиент, Мессия.
* * *
В дверь постучали. Альбинос, карауливший все это время у окна, кивнул Стивену, чтобы тот открыл, а сам в это время навел на дверь ствол револьвера.
– Кого там черти несут? – спросил Хокс, стараясь придать голосу интонации местного акцента.
– Это мистер Фо. Я разыскиваю мистера Хоксли и мистера Уайта.
Стивен открыл дверь и пропустил в комнату пожилого джентльмена в сером пальто, котелке и с тростью из черного дерева. После чего выглянул в коридор, убедиться в том, что гость пришел один, и закрыл дверь.
Мистер Фо неспешно оглядел прибежище агентов, лишь на секунду задержав взгляд на направленном в его сторону дуле револьвера. Пододвинув к себе стул ногой, он сел, уперев трость в пол и сложив руки на ее набалдашнике. На минуту в комнате повисло напряженное молчание.
– Ну что, джентльмены, так и будем в молчанку играть? Мое время дорого, и мне не хотелось бы его тратить, находясь в этом крысятнике, – гость брезгливо провел пальцем по пыльной поверхности стола, оставив на ней длинный след. – Или агентов в Хроносе ныне не учат ценить время?
Задав вопрос, мистер Фо снял перчатку с левой руки и продемонстрировал перстень. Только после этого жеста напарники позволили себе расслабиться, а Альбинос спрятал оружие в глубокий карман пиджака.
– Прошу нас простить, мистер Фо, но сперва мы должны были убедиться, что вы тот, кто вы есть, – Стивен извиняюще развел руки в стороны. – Может быть, чаю? Или виски?
– Благодарю за любезность, но я вынужден отказаться. Как я уже говорил, время не ждет. Так что давайте переходить сразу к делу.
– Хорошо, – Хоксли сел на кровать напротив гостя и стал рассказывать.
– Думаю, вы в курсе, что мы приехали к вам не с проверкой вашей работы, а для выполнения важной миссии. Через два дня этот район будет закрыт из-за вспышки туберкулеза. Три квартала будут закрыты на карантин, и в течение следующего месяца от болезни умрут почти полторы тысячи человек.
– Да, мне это известно, – подтвердил мистер Фо, – мне как руководителю дублинского филиала корпорации приходится путешествовать и курировать работу моих агентов в период с тысяча шестисотого по двухтысячный год. Так что я в курсе всех глобальных событий, которые происходили или произойдут на его территории.
– Ого! Значит, у вас действительно много работы и вы не шутили насчет нехватки времени, – улыбнулся Альбинос. Но его попытка сдружиться с мистером Фо только усилила раздражительность главы дублинского филиала. После чего Альбинос решил молчать и больше не вмешиваться в разговоры начальства. Тем временем Стивен поспешил сгладить неловкую ситуацию.
– Отлично, тогда мне нет необходимости утомлять вас подробностями. Во время этой эпидемии появится городская легенда о неком человеке, который смог победить болезнь и остановить дальнейшее распространение эпидемии.
– Что за вздор? – мистер Фо посмотрел на собеседника с легким удивлением. – Эпидемия была остановлена с помощью вовремя введенного карантина и противотуберкулезными вакцинами.
– С этим мы не спорим, – кивнул Стивен, – но скажите, вы знаете историю про Спасителя из Феникс-парк?
– Нет, – ответил мистер Фо, – первый раз слышу о подобной чепухе.
– Так я и думал. – Хокс и Альбинос радостно переглянулись. – Значит, он появился после вашего последнего посещения будущего. Когда вы в последний раз были за пределами тысяча девятьсот четырнадцатого?
– Три недели назад я решал административные вопросы в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году.
– Подходит. – Стивен все больше набирался уверенности, что в этот раз они напали на нужный след. – Как раз столько времени прошло с момента исчезновения Гая.
– Гая? Кто такой этот Гай?
– Неважно.
Резкий ответ Хокса окончательно разрушил всякую возможность дружественных отношений с мистером Фо. Скорчив угрюмую мину, ирландец засобирался на выход.
Поняв свою оплошность, Хокс вскочил с кровати и преградил гостю путь.
– Мистер Фо, прошу нас простить, но есть информация, говорить о которой мы просто не имеем права. Это не наша прихоть, поймите.
– Хорошо, – гость вернулся на свое прежнее место, – тогда расскажите, какая помощь требуется от нашего филиала?..
Следующий час они провели за обсуждением плана проникновения в зону грядущего карантина и, главное, о путях отхода. Мистер Фо пообещал предоставить все необходимое, после чего откланялся.
Выждав несколько минут, напарники вышли вслед за ним. Дабы соблюсти легенду, им предстояло прогуляться до Темпл-Бара и как следует выпить. Возможно, это была их последняя возможность развеяться и отдохнуть, прежде чем броситься в самое пекло.
* * *
Несмотря на прекрасную погоду, в трущобах господствовали страх и уныние. Обитатели городского дна, словно крысы на корабле, предчувствовали приближение большой беды и предпочли заблаговременно укрыться в своих норах.
Однотипные двухэтажные дома из бордового кирпича превратились в осажденные крепости. Ставни на окнах и входные двери плотно закрыты, по улицам не сновали вездесущие дети и собаки. Местные знали – скоро грянет буря.
Альбинос и Хокс поворачивали на Корк-стрит, когда столкнулись с первыми за весь день живыми людьми. Трое коренастых парней катили тележку, доверху набитую телами. Носы и рты члены похоронной команды скрывали за плотными головными платками и шарфами.
– С дороги! – проворчал один из громил, толкая тележку прямо на агентов корпорации. – Если, конечно, не хотите оказаться среди этих бедняг.
Агенты расступились, пропуская ирландцев с их страшной ношей. Хокс еще несколько минут смотрел им вслед, наблюдая за тем, как они обходят дома и зычными голосами призывают жильцов выносить умерших от болезни родственников и друзей.
– Выносите своих мертвецов! Десять шиллингов за вывоз одного покойника!.. Выносите своих мертвецов!..
– Альби, как ты думаешь, те прививки, что нам сделали перед этой миссией, точно уберегут нас от туберкулеза? – Хокс непроизвольно почесал то место, куда доктор вколол коктейль из противоядий на все случаи жизни.
– Не переживай, приятель, – успокаивающе улыбнулся напарник. – В отличие от тебя, я успел побывать во многих опасных местах. Мне довелось спасать раненого агента в средневековой Франции, прикрывать бригаду ремонтников из технического отдела в объятом чумой Лондоне, искать потерявшегося в результате цунами аналитика в зараженных водах Фокусимы. И ни разу я не подцепил ни одной болячки, если не считать банального насморка. Забавно, не правда ли? Наши умники из корпорации изобрели технологию для путешествий во времени, но не могут победить какое-то респираторное заболевание! Вот поймаем Мессию, узнаем его секрет вечной жизни, вот тогда-то и заживем…
Хокс покосился на напарника и понял, что тот просто нервничает, вот и болтает без умолку. Раньше за ним подобного не наблюдалось.
– Альби, в чем дело?
Тот не ответил, лишь раздраженно повел плечами, поправляя спрятанную под пальто кобуру с двумя наганами «М 1910». Воспоминания о былых временах воскресили мысли о Грузном, прежнем напарнике Альбиноса. С ним он смело мог отправиться хоть на чаепитие к дьяволу.
