Текст книги "Я демон (СИ)"

Автор книги: Ника Ксеон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

   – Извини, я отвлекся, так что ты хотела у меня спросить?

   – Какую музыку и танцы ты любишь? – повторила свой вопрос она.

   – Я не могу на это ответить, так как ничего из обсуждаемого не понимаю и не знаю, – сказал я, доливая себе в бокал вино, так как оно подозрительно быстро кончалось. Хотя не много ли будет, если это уже третий или четвертый бокал? Да, ладно, вкусно и пьётся, как водится, ничего страшного не случится, если я еще пару бокальчиков выпью.

   – Как это не знаешь? – удивилась, тем временем, девушка.

   – А он у нас не помнит ничего, – сказала Ирева, подходя ко мне сзади и выглядывая с хитринкой на лице из-за спины.

   – Да, а почему?

   Теперь уже все внимание было направлено на меня, а прочие темы были забыты. Пришлось рассказывать им сказку о потери памяти, что бы отстали и дали мне снова находиться в одиночестве. Но не тут-то было.

   – И, что ты с того времени вообще никакую музыку не слушал, – посмотрела с жалостью на меня голубоволосая.

   – Почему, слушал. Только она довольно необычна, – посмотрев в зал, я решил познакомить их с музыкой моего мира, а то больно уж их танцы на меня тоску навивают. Скорее всего, этому способствовало выпитое мной вино, лёгкое-то оно, лёгкое, но своё действие не отменяло, наполняя тело и разум каким-то бесшабашным азартом и энергией, а всегда, когда я становлюсь пьяным (проверено ещё по моему родному миру) меня начинает "нести" и хочется вытворить чего-нибудь этакое.

   – А какая, и под неё можно танцевать? – тут же заинтересовался народ.

   – Можно, и я бы показал, только вот как? – развел я руками.

   – Просто. Сейчас подойдём к музыкантам, и ты покажешь им, – ответил мне зеленоволосый. Ну-ну, так они меня и послушались, у них, наверное, на весь бал музыка распланирована, хотя чем черт не шутит, может и получится.

   Музыканты оказались похожи на наших замковых домовых, только росточком повыше, да черты лица более утонченные (может вид такой, специально выведенный), и как это ни странно, согласились исполнить то, что я им напел. Для начала я выбрал вальс, как более приближенный танец к тому действу, что я видел в зале.

   – Ирева, согласишься побыть моей партнершей на этот танец? – протянул я руку девушке.

   – Почему бы и нет. На этот и на другие тоже, но только если они будут не слишком сложные, – утвердительно кивнула мне Ира.

   – Не сложные, доверься и позволь мне вести.

   Вот кажется ничего сложного, всего лишь полный оборот в два такта с тремя шагами в каждом, но, сколько в этом танце чувства, особенно когда не просто переставляешь ноги, а вкладываешь свою душу. Впрочем, я по-другому и не умею. Глаза в глаза, и трепетная ладошка партнерши лежит в твоей руке, словно маленькая, хрупкая птичка, кажется, сожмешь посильнее, и нет её. Лёгкое касание талии, не сжимать, направлять, властно и в то же время ненавязчиво. Танец похож на полёт мотылька, на легкий бриз над морем, такой же нежный и невесомый, когда каждое движение как взмах крыльев бабочки, вдруг обернувшейся музыкой в своём полете. Главное не останавливаться, не обращать внимание, что на тебя смотрят, иначе собьешься с того настроя, позволяющего чувствовать музыку до последней ноты и плыть по её течению. Но, всё же, я краем глаза заметил, что мы уже не одни, и знакомые Иревы, тоже поддавшись лёгкому очарованию танца, решили повторить его за нами. Медленная музыка, шелест платьев, мелькание волос и шелков, походили на кружение цветочных лепестков, падающих на прозрачную гладь воды и затем уносимых её неспешным течением.

   Музыка стихла, и мы вновь собрались нашей небольшой компанией у уже облюбованного нами столика.

   – Красиво, – восторженно сказала Ирева, задорно сверкая глазами. – А ещё?

   – Ир, ну погоди, дай хоть отдышаться, – возмутился я. На что мне сейчас же был вручен бокал вина. Другого напитка не было, хотя я бы предпочёл что-нибудь безалкогольное. Итак уже много выпил, как бы чего плохого не случилось. Не в смысле, что мне станет плохо (я вообще не уверен, что это тело может испытывать похмелье или что-то подобное), а то, что я напьюсь и вытворю что-нибудь по пьяни, что на трезвую голову никогда бы не сделал. Но пить хотелось и пришлось употреблять то, что дали.

   – Ну? – поторопила меня Ирева, приплясывая от нетерпения на месте.

   – Ира, я бы мог ещё что-нибудь показать, но для остальных танцев, которые я знаю, надо знать хотя бы базовые движения, а научить и объяснить их, вот так с ходу я не смогу. – Я думал, от меня отстанут, и не будут больше требовать продолжения. Не на того напал.

   – Я, конечно, не хотела раньше времени обнародовать это, но раз такое дело, придётся, – говорила Ирева, доставая из складок своего платья маленькую сумочку и покопавшись в ней, выудила на свет две какие-то штуковины, больше всего похожих на небольшие комки жёваной жвачки. – Вот, – протянула она мне один из комочков.

   – И что это? – взяв в руки, я брезгливо рассматривал предложенную гадость. Действительно как жвачка, притом побывавшая долгое время в употреблении, так же к пальцам липнет и тянется.

   – И не надо делать такое лицо, – обиженно сказала Ирева. – Я, может, с тобой самым главным своим секретом делюсь, а ты брезгуешь.

   – Извини, не хотел тебя обидеть. Просто никак не пойму для чего эта штука предназначается и как её использовать, – ответил я Ире, одновременно пытаясь отодрать прилипшую к пальцам гадость. Гадость отдираться не хотела, только больше растягиваясь и размазываясь по руке. Вот чёрт, и как её теперь соскрести.

   – Я ещё не придумала ней названия. Это экспериментальный образец, – смутилась Ира. – Не буду вдаваться в технические подробности, но если сказать проще, то эти два организма позволяют обмениваться мыслями их носителям.

   – Они ещё и живые?! – воскликнул я, с ужасом рассматривая свою извазюканную руку.

   – Да, – Непонимающе смотря на меня, Ирева пожала плечами. – Неразрывно связанные между собой, они составляют устойчивую пару. После активации, то есть прикрепления в нужном месте к хозяину, становятся очень полезным симбионтом, прорастая нервными окончаниями в его тело. К сожалению, срок жизни их пока не долог, всего лишь полчаса, да и расстояние, на которое они действуют, тоже не большое, но для танца нам хватит.

   – И что, ты все мысли мои сможешь услышать? – спросил я с подозрением. Не хотелось бы, что бы кто-то копался в моей голове. Ирева хоть и подруга, но даже ей всё знать не следует.

   – Нет, что ты. Такое я бы тебе не предложила, ведь и ты тогда сможешь узнать, о чём я думаю, – ответила девушка. Ага, значит, у неё тоже есть свои тайны, которыми она не хочет делиться. Хотя это вполне логично, у кого их нет. Да и просто неприятно быть открытым, словно на ладони.

   – Ладно, уговорила, теперь объясняй, куда эту штуку прицеплять и как потом снимать, а то она такая липкая, что не отдерёшь.

   – Крепится на височной области, в волосах. Так это менее заметно, – рассказывая, Ира показывала, как всё нужно правильно сделать, на своём примере. – По истечении срока жизни организм засохнет и рассыплется в пыль, так что проблем с его удалением не будет.

   Действительно, если специально не приглядываться, то не видно. Гадость расплылась среди волос тонким слоем, став почти прозрачной. Ладно, попробуем. Приложив свою штуковину к виску, я прислушался к ощущениям. Сначала ничего не было. Соскользнув с пальцев она как и у Иревы распределилась среди волос. Потом я почувствовал нестерпимый зуд, но сделать ничего не успел, так как он длился всего пару секунд, а потом... словно в голове поселился маленький, юркий зверек, который повертевшись на месте нашёл для себя удобное положение и затих, больше не напоминая о себе.

   – Ну как? – спросила Ира.

   – Нормально, – ответил я ей, и только потом до меня дошло, что сказала она это мысленно, так как рта она не раскрывала, а просто смотрела на меня. – Есть контакт, – продублировал я свои слова мысленно.

   – Отлично, тогда пошли, покажешь следующий, выбранный тобой, танец.

   А танец-то я так и не выбрал, но тут мой взгляд упал на одну демоницу из нашей компании. Красноволосая, в подобранном в цвет волосам платье, она напоминала огонь. Было в её облике что-то от южного солнца Аргентины, что и натолкнуло меня на мысль. Так что следующим танцем стало танго, и хотя я не так уж и хорошо его знал, но понадеялся на свои давние знания, когда я ходил в танцевальный, а если что и забуду, можно будет сымпровизировать, здесь всё равно никто не заметит.

   Танго холодный и одновременно чувственный танец, почти интимный, как морская волна, набегающая на жаркий, раскаленный песок и пытающая заключить его в своих прохладных объятиях. Строгость, отчуждение, холод волны и жар раскалённой, извилистой линии берега, две несовместимые стихии переплетённые и слившиеся в одну. Тесно прижимаясь к партнерше, мы вместе и в то же время далеко друг от друга. Казалось, воздух искрит вокруг нас, ещё чуть-чуть и займётся пламя. Ира и я прекрасно понимаем друг друга, почти не нужно подсказывать. Движения всё говорят за меня, и мне остаётся только вести, отдаваясь и сливаясь с музыкой. Морская вода не даёт жару разгореться, туша его страстные порывы, но и огонь не сдаётся, заставляя воду вновь и вновь отступать, шипя от негодования. В этот раз, мы одни с Иревой кружили по залу в танце, никто больше не рискнул к нам присоединиться, золото и серебро, в завораживающем танце огня южных ночей. Не утерпев, я чуть ослабил контроль над своей силой, и стихии тут же откликнулись, делая танец ещё более волшебным. Они никак не проявляли себя, но их присутствие чувствовалось. Шаг, разворот, и огненный вихрь подхватывает нас, заключая в свои объятия, тут же остуженный дыханием холода. Так близко, тело горит, почти полностью соприкасаясь с телом партнерши. Разрыв, и только пальцы руки чувствуют слабое тепло друг друга. Ты наклоняешься, почти поцелуй, но только почти, и снова между нами стена, такая тонкая, прозрачная, но непреодолимая. Танец на грани, когда подходишь к самому краю, не переступая невидимую черту. Почти поцелуй, почти объятья, но только почти. И когда музыка стихает, мы идём по залу в оглушительной тишине, провожаемые в спину изумленными и восторженными взглядами.

   – Ну ты даёшь! – воскликнул зеленоволосый, встречая нас возле нашего столика. – Никогда такого не видел. И где только набрался, если говорил, что ничего не знаешь и не помнишь?

   – Книжки умные читать надо и кристаллы с соответствующими записями просматривать. У моего брата библиотека большая, – соврал на это я. А что я ещё мог сказать? Больше ничего подходящего в голову не пришло.

   – Хотелось бы мне побывать в той библиотеке, – мечтательно закатил глаза парень. – Ну, ничего, у нас тоже есть чем тебя удивить.

   – Давай потом, а? Я немного устал, да и свежего воздуха хотелось бы глотнуть, так что попозже, если ты не против?

   – О чём речь, конечно, отдохни, – согласился парень.

   Только я намылился сделать ноги к неприметной дверце, замеченной мной ранее и ведущей на балкон, как меня перехватила Ирева.

   – Куда это ты собрался? – спросила она с подозрением.

   – Ир, ну что ты прям как мамочка, не надо меня так опекать, никуда я в этот раз не денусь, – я конечно понимаю, что она после всего случившегося волнуется за меня, но и постоянно за ней ходить хвостиком весь вечер не собираюсь. – Просто воздухом подышать пойду. И потом, на мне всё ещё эта твоя штука, так что ты всегда сможешь легко меня найти.

   Ирева отпустила. Правда при этом выглядела весьма недовольно. Ну её, пусть дуется. Что мне теперь до конца жизни в своей ошибке каяться. Учёный уже и второй раз не попадусь.

   С балкона был виден огромный сад, который больше походил на лес. И если бы не разбросанные тут и там беседки, подсвеченные изнутри маленькими тусклыми фонариками и неровные посыпанные песком дорожки, его действительно можно было назвать лесом. Солнце уже давно скрылось за горизонтом, но луна ещё не взошла, и на небе светили только далекие звезды, в отсутствии хозяйки и властительнице ночи, кажущиеся намного ярче и ближе. Тепло, не то, что у нас в горах. И только лёгкий ветерок играет ветвями деревьев, шевеля их зеленые кроны и заставляя тихо переговариваться между собой. Ставший неизменным за этот вечер бокал вина в руке, лёгкая прядь волос, выбившаяся из причёски и теперь щекочущая шею, убирать лень, в голове пустота, сознание немного затуманено от выпитого, расслабленное тело и наслаждение моментом, прохладой, относительной тишиной и одиночеством. За спиной скрипнула дверь, впуская на балкон ещё одного любителя свежего воздуха. Пусть, мне он не помешает, если, конечно, не будет приставать с разговорами.

   – Ты хорошо танцуешь, – услышал я знакомый голос и, обернувшись, увидел Владыку собственной персоной. Чёрт, что ему здесь понадобилось! Я даже протрезвел, от такого выверта ситуации. – Какие ещё таланты в тебе скрываются, малыш? – продолжил он между тем, подходя ближе и опираясь руками о перила балкона. – Умный, красивый, похожий на маленькую звёздочку, такой же яркий и загадочный, скрывающий в себе ещё множество нераскрытых тайн. Надеюсь, когда-нибудь я смогу узнать из них хотя бы половину? – чуть склонив голову набок, демон вопросительно посмотрел на меня из-под полуопущенных ресниц.

   – Не так уж много у меня этих тайн, – пожал я плечами. – А те, что есть они мои, и я их раскрывать не собираюсь. Даже вам. – Он что думает, я сейчас же все про себя расскажу, как на духу, лишь потому, что он Владыка? Не дождётся.– А что до умных и красивых, так их полно, – я махнул рукой в сторону зала. – И красивее и умнее есть.

   – Ну да, может быть, – вздохнул он. – Только остальные привычны и понятны, а ты – нет. Кстати, это твоё, – протянул демон, вытащенную из кармана, мою маску. – Не оставляй больше свои вещи где попало. В следующий раз это может кончиться не так хорошо.

   Взяв маску в руки, мне только и осталось, что растерянно хлопать глазами. Он что уже всё знает, тогда почему не накажет или хотя бы не спросит, что там случилось? Отдав маску, демон развернулся, собираясь уходить.

   – Он хоть очнётся? – спросил он через плечо напоследок.

   – Д-да, должен, – ещё больше растерялся я.

   – Это хорошо. Может ещё пригодиться, – тихо сказал себе под нос Владыка, выходя за дверь.

   И зачем он приходил, подумал я, провожая глазами скрывшуюся за дверью фигуру. Как говорила Алиса, всё страньше и страньше. Хотя какая, в сущности, разница, не прибил, не отругал и даже сильно не расспрашивал, вот ещё, буду задумываться, какие там тараканы у него в голове бродят, мне своих с лихвой хватает. Допив залпом остатки вина из бокала, я вернулся в зал. Кто-то там что-то хотел показать интересненького, вот и посмотрим.

   Оказалось, то, что танцевали в зале в начале бала, было лишь затравкой, аперитивом к основным танцам, чтобы более взрослое поколение могло размяться и всласть наговориться, прежде чем уступить место молодежи. И теперь зеленоволосый и компания решили показать, что танцует молодёжь и о чём они так долго говорили в самом начале.

   Танец был, не побоюсь этого слова, жаркий. Точнее не так. Он имел множество оттенков, словно в калейдоскопе сменявших друг друга, но, безусловно, оставался динамичным и экспрессивным. Стоя в стороне и глядя на это зрелище, я заворожено следил за невероятными изгибами разгорячённых тел. И если бы меня кто-то спросил, что это мне напоминает, я бы ответил, что танец похож на общение множества стихий, собравшихся вместе и решивших таким вот образом побеседовать. Каждый танцор представлял свою стихию, и иногда их сочетание было шокирующим. Откровенные позы, невероятные движение, словно танцующие выворачивали себя наизнанку, показывая свою внутреннею суть.

   – А ты не хочешь присоединиться? – подкравшись сзади, на ухо спросила Ирева.

   – Я не знаю движений, – ответил я, хотя тело, буквально до болезненных судорог в мышцах, желало присоединиться к кругу танцующих.

   – А их и не надо знать, всё построено на импровизации. Выпусти на волю свою силу и позволь ей вести, – и тут же, не дав мне даже подумать, эта зараза мелкая с коварной улыбочкой толкнула меня вперёд да так, что я, пролетев по инерции, оказался в центре танцующих.

   Я бы мог хотя бы мысленно возмутиться очередной проделкой Иры, но даже этого мне не дали, закружив в водовороте бешеного ритма. Казалось, что я снова очутился на своей площадке в горах, окруженный фэйри стихий, и если бы я точно не знал, что это не так, легко было бы перепутать, так энергетика и магия танца напоминала ту, что я танцевал с ними. Как там говорила Ирева? "Выпусти свою силу и позволь ей вести", ну что ж, попробуем. Только до конца всё же раскрываться не стоит, мало ли как народ отреагирует на мои крылья. Ни у кого из присутствующих такого не наблюдается. А вот краешек показать всё же стоит, чтобы спустить пар и накопившееся напряжение, так как сила во мне, словно взбесившись, бурлила и требовала выхода, и если я сам не дам ей выйти, боюсь она, в прямом смысле, разорвёт меня на части.

   Пьянящий, как крепкое вино, затягивающий, словно бездонный омут, танец затуманивал разум, не позволяя одуматься и действовать более трезво. Да и выпитое за вечер, наконец, дало о себе знать, ударив по мозгам так, что дальнейшее я помню лишь урывками. Всполохи сырой, неразбавленной силы вокруг, приятно щипавшие кожу и отдающиеся в теле мелкой, пульсирующей дрожью. Демоны, что слились в моём сознании с отождествляющими их силами. Вот ветер и дождь склоняют к самой земле беззащитные, хрупкие растения, но они от этого становятся только сильней, не позволяя покорить себя и выпрямляясь, раз за разом, назло жестоким захватчикам. Вот вода, обхватив твёрдый камень, в кажущих такими мягкими объятиях, коварно подтачивает его стойкость. И вскоре непреступный исполин лежит у её ног, превратившись в грязь, от которой чистая дева отворачивается с брезгливой гримасой. Вот холодный воздух спешит на страстный жар огня и сгорает в его жарких объятиях, отдавая всю накопленную силу и не жалея об этом. Ведь как огонь не может обходиться без воздуха, так и воздух не в силах противиться зову огненной стихии. И только я пока оставался без своей пары, кружась в завихрениях чужой силы и подхватывая обрывки чужого внимания. Но вот твердая, властная рука оказалась на моей талии, и, подняв глаза, я увидел бездонность морской бездны, отражающейся во взгляде, таком же как у меня, но гораздо глубже и опаснее. Владыка?! О, вы почтили нас своим присутствием. Что вы хотите, погубить, раздавить или?... Шёлк радуги волос, глаза, что казалось, заглядывают в самую душу, стремясь увидеть сокрытые от них тайны, и руки, не желавшие выпускать из своего волнительного плена. Вы прекрасный партнер Владыка, но меня не так уж легко поймать и тем более удержать. И я выскальзываю лёгким сквозняком сквозь узкие щели в его осаде, огрызаюсь колючими молниями, и на жар вулкана отвечаю арктическим холодом, просачиваясь мелкими каплями между горными породами, обступающими меня. Тогда партнер отступает, отчаявшись заполучить меня. Растерянность. Нет, я не хочу так, мне одиноко одному. И, да, я эгоистичная сволочь, и уже сам вьюсь вокруг него, не отпуская, но и не даваясь в руки. Почти равные, безумство молодости и тяжесть прожитых лет, почти вместе, но только на этот танец, почти рядом, но я не хочу сближения, и почти похожие, как солнце и луна, ведь, то и другое светило, но властвуют они в разное время суток, и им никогда не встретиться.

   Танец закончился и Владыка исчез, не сказав на прощанье и слова, растворившись в бушующем море толпы, что впрочем, уже не сильно удивило меня. А потом было ещё вино и ещё танцы, не такие необычные, но тоже было весело. Последующий вечер прошёл как в тумане, небольшими кусками событий всплывая в моей памяти. Вот я разговариваю с зеленоволосым. Мне до сих пор трудно запомнить его имя и я называю его Травкой.

   – Почему Травкой? – удивляется он.

   – Потому, что зелёный и весёлый, – отвечаю я на это.

   – Хорошо, – смеётся парень. – Тогда я буду называть тебя Снежок.

   Я не против, и мы продолжаем разговор. Вот мы спорим о чём-то умном, не помню о чём, но для меня тогда несомненно важном. В пылу спора, он говорит, что стихии не живые.

   – Как это не живые, а это тогда что? – вызываю Огонька и показываю собеседнику.

   Травка хочет до него дотронуться, но обжигается и нечаянным движением руки отбрасывает на висящий рядом гобелен. Гобелен загорается, и мы его тушим, – вином. Вот Вэлиар трясёт меня за плечи, пытаясь привести в чувство, и одновременно ругается, выговаривая за всё, вытворенное мной на балу. Трезветь и приходить в чувства я не желаю, потому сбрасываю его руки со своих плеч и молча ухожу, пока он не пришёл в себя от такой наглости и не оттащил меня за шиворот домой. Следующий и последний эпизод: Тор несет меня на руках, мне тепло и уютно, и уже не хочется куда-то идти и что-то делать. После чего я окончательно отрубаюсь.