Текст книги "Шеф-повар для французского графа (СИ)"
Автор книги: Ника Иванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Глава третья. Будни и странности парижского особняка
Первая ночь в особняке в квартале Маре прошла прекрасно, хотя бы только потому, что Мишель замечательно выспался. Все последние дни, с тех пор как появилось ощущение слежки, он нормально не спал. Да и разве можно нормально выспаться, когда глаза как по команде открываются почти каждый час? Конечно нельзя! А здесь то ли постель такая удобная, то ли атмосфера располагает к здоровому сну, впрочем, это неважно, главное, что поутру Мишель вскочил бодрым, и в прекрасном настроении. Пока принимал душ, успел в голове прикинуть, где и что именно нужно докупить для кухни, заодно необходимо проверить наличие продуктов и приправ.
Мишель любил Монмартр, откуда открывался прекрасный вид на город, но квартал Маре был одной из особенностей Парижа. Самобытное место со своей глубокой историей. Когда-то здесь были постоянно подтопляемые болотами места, где жили в основном торговцы. Но затем было проведено осушение, и сюда потянулась знать. В итоге эта часть города стала по своему уникальной, яркой и очень необычной. И сейчас тоже не потеряла своей прелести. Мишель за всё время своей самостоятельной жизни в Париже так и не успел обследовать каждый уголок этого места, так что теперь он не собирался терять время, планируя совмещать приятное с полезным. Полезным были, конечно же, необходимые покупки, а приятным естественно что впечатления.
Мишель провёл инспекцию холодильника и кладовых, в результате чего компанию им с Абрахамом составил ещё и Тьерри. Он первым делом потащил всех на самый старый рынок Парижа, который как раз и расположен в квартале Маре ─ Les Enfants rouges. Правильное утро парижан начинается именно с рынка, где можно купить всё, чего душа пожелает. Абрахам, не дав вставить и слова, без проблем выбрал самое лучшее мясо, посоветовав Мишелю приветливого хозяина мясной лавки, а Тьерри высмотрел самую свежую рыбу и морепродукты. И молодой повар, глядя на то, с каким тщанием эти двое выбирали продукты, даже не стал сомневаться, что всё было самого наилучшего качества. Смешная ситуация возникла, когда Мишель захотел пополнить запас специй и потянул своих сопровождающих к лоткам с пряностями. Абрахам сразу же начал неистово чихать, а Тьерри завис, прикрыв глаза и забавно шевеля тонкими ноздрями. Он вёл себя прямо как кот, унюхавший валерьянку. В итоге пришлось едва ли не за уши утаскивать эконома, чтобы продолжить покупки. Когда нужное было закуплено, Тьерри отправился домой, а Мишель с дворецким направились выбирать необходимое кухонное оборудование. Но когда с этим тоже было покончено, оставалось ещё свободное время, и Мишель решил немного побродить по кварталу.
Абрахам, как старожил и абориген, вызвался быть гидом. Он знал столько забавных историй, словно прожил не тридцать лет, на которые выглядел, а как минимум шестьдесят. А ещё он знал много исторических фактов о тех личностях, которые в разное время проживали в квартале Маре. Мишелю тем более это было интересно, так как рассказывал Абрахам много такого, чего не услышишь на обыкновенной экскурсии. Мишель в своё время успел побывать в Центре Помпиду, посетить знаменитый особняк Субиз, где расположен Музей истории Франции, а также погулять по площади Вогез, где когда-то жили такие гении как Виктор Гюго и кардинал Ришелье. Но Абрахам потащил его совсем в другие места.
Для начала они посетили деревню Сен-Поль, где неугомонный дворецкий угостил Мишеля обедом в уютном кафе, где Абрахам, как оказалось, был частым гостем. Потом он протащил парня по антикварным лавочкам и мастерским. Абрахам не забыл показать кондитерскую Попелини, куда выстраивается очередь за миниатюрными заварными пирожными с разнообразными начинками, начиная от шоколада, ванильного крема, фисташек, лимона и заканчивая чем-то вовсе экзотическим. Кстати, пирожные носят то же название, что и сама кондитерская. Также Абрахам показал парочку удивительных отелей с уникальной историей. В одном когда-то была обычная булочная, а потом появился роскошный дизайнерский Hotel du Petit Moulin, к экстравагантному оформлению которого приложил руку Кристиан Лакруа. Забавно то, что вывеска булочной по-прежнему украшает фасад здания, сбивая с толку туристов. Другой же отель Les Bains имел ещё более удивительную историю. Давным-давно в том здании были городские бани, где частенько мылись простые и не совсем простые парижане, а в 1974 году они были переделаны в роскошный клуб, который составил конкуренцию известному нью-йоркскому «Studio 54». Спустя почти тридцать лет клуб закрылся, зато появился элитный отель для состоятельных гостей города, очень состоятельных. В Les Bains в своё время выступали Девид Боуи, Депеш Мод, Игги Поп и другие популярные в мире личности.
С сожалением возвращаясь в особняк, доверху полный ярких впечатлений Мишель клятвенно пообещал себе обязательно побывать в галерее Перротен, где в своё время выставлялись Такеши Мураками и Дэмьен Херст, а также погулять по удивительному в своей самобытности универмагу Мерси, где можно найти всё, что угодно: смешные домашние мелочи, книги, дизайнерские вещицы и многое другое. Дизайнерский универмаг привлёк внимание Мишеля входом, похожим на оранжерею и припаркованным там маленьким забавным красным фиатом.
Абрахам же, наклонившись к самому уху Мишеля, прошептал, что в следующую вылазку обязательно сводит его в оазис секс меньшинств на Rue des Archives, вызвав испуганный взгляд ошарашенного парня, который не мог понять, то ли это был нахальный подкат, то ли издевка с подтекстом. И только поймав в хитрых карих зеркалах души одного наглого дворецкого пляшущие смешинки, Мишель облегчённо выдохнул, сузил рассерженно глаза и поцокал языком, намекая на будущую страшную месть. Оценив результат своей проказы, Абрахам довольно хохотнул и, уцепив Мишеля за руку, видимо, чтобы не сбежал, отправился восвояси.
Если судить по меню, которое помог составить Тьерри, то ужин в особняке был больше похож на обед. Видимо, для местных обитателей и их гостей ночь была как для кого-то другого день ─ такой же насыщенной и требующей огромного количества энергии. Мишель принялся за работу, поставив себе целью не разочаровать работодателя, который решился взять его на работу, несмотря на некие проблемы. Расстарался молодой повар на славу: изысканные салаты, лёгкие закуски, хрустящий хлеб дополнялись томатным гаспачо с моцареллой и пудрой из каламатских оливок, очень нежным тунцом средней прожарки с молодым горошком, нежным жарким из телятины с овощами и пряностями. На десерт шёл сорбет из лайма с кремом из белого сыра с кориандром и, конечно, Мишель не забыл о любви графа к сладостям, приготовив воздушные пирожные, крохотные и просто тающие во рту. О великолепной подборке красных и белых вин позаботился лично Тьерри.
Мишель увидел графа де Ландри за ужином, когда выкатил в столовую блюдо с пирожными и десертом. Честно говоря, он не любил выходить в зал лично, как любой другой шеф-повар. Он с удовольствием бы проводил всё время на кухне, колдуя над очередным кулинарным шедевром. Но граф потребовал его присутствия, и ничего не оставалось делать, как прихватить десерт и явиться. Есть в этой профессии определённые правила и им нужно следовать, особенно если есть мечта подняться очень высоко. Мишель представлял себе графа де Ландри как солидного, немного эксцентричного аристократа в возрасте, со степенными движениями и благообразной внешностью доброго дядюшки. Его представление было разбито в пух и прах. Граф оказался молодым и красивым блондином. Тем самым, которого Мишель видел в первую свою ночь в особняке.
Эжен Габриэль де Ландри выглядел лишь на пару лет старше самого Мишеля. Высокий, худощавый, он не смотрелся изнеженным аристократом. Скорее являл собой образец мужчины, который держит себя в отменной форме. В его движениях чувствовалась скрытая сила, его серые, словно грозовое небо, глаза смотрели на всех со спокойствием человека, прожившего сотню лет и много повидавшего. Тонкие черты лица дышали скрытой властностью, на полных губах играла улыбка, способная покорить весь мир, если граф того захочет. Во всяком случае, душу Мишеля этот молодой человек зацепил. Из-за возникшего томящегося чувства где-то в районе сердца, повар быстро ретировался в свою вотчину, решив для себя попадаться графу на глаза как можно реже. Для своего же блага, а то ещё понесёт во время «приступа» прямиком к парню, который произвёл весьма сильное впечатление на молодого эмоционального повара и работа помашет ручкой. А возвращаться домой в штаты очень не хотелось. Нравилось Мишелю во Франции, в частности в Париж он влюбился ещё во время своей первой поездки к покойной бабушке. Тогда ему было всего лишь семь лет, но впечатлений хватило, чтобы на долгие годы осталась мечта переехать в Париж навсегда.
Кстати, предательские «приступы» снова на время отступили, чему Мишель вовсе не обрадовался. Как подсказывал печальный опыт ─ это только затишье перед бурей. В его случае бурей страсти, способной смести к чертям его только-только начавшуюся карьеру. Так что нужно следить за собой особо тщательно и не пропустить момент, когда крыша решит прогуляться. Комната Мишеля находилась довольно далеко от апартаментов графа, как и от комнат других обитателей особняка. Возможно, что это была случайность, а возможно предусмотрительный Тьерри специально так сделал, чтобы попытаться избежать проблем. В любом случае Мишель был рад, что так случилось. Чем дальше от соблазнов, тем спокойнее.
Первые гости нагрянули спустя пару недель, когда новый повар вполне освоился. Мишель уже знал всех, кто работал в особняке. Их было на удивление мало, если принимать в расчёт довольно большие размеры недвижимости графа де Ландри. Все три этажа убирала одна Жюли, миниатюрная фигурка которой, казалось, была во всех концах особняка одновременно. Мишель удивлялся тому, какой быстрой и выносливой была маленькая очаровательная блондинка. А ещё она помогала ему накрывать на стол и готовить для персонала. Жюли всегда была полна кипучей энергии и никогда не унывала. Мишель про себя называл её «мини-батарейкой» и кормил сметанным десертом, который девушка просто обожала. Ещё в особняке проживали садовник, дворник, он же привратник. Молчаливые крупные мужчины, которых Мишель видел крайне редко, ибо на кухню они не захаживали. Еду им относила Жюли.
Как ни странно, но чаще всего компанию Мишелю составлял личный водитель графа. Среднего роста мужчина по имени Ларс. Гибкий и жилистый, он сразу показался опасным. От него за версту несло армией и войной. Бывший специалист определённого профиля, сделал для себя вывод Мишель, понаблюдав, как Ларс осматривается вокруг, прощупывая территорию, как следит за дорогой, как держит руки, готовый в любой момент вступить в бой. Быть может, это всё не бросилось бы в глаза, если бы водитель не стал личной нянькой нового повара. Мишель, немного поразмышляв на сию тему, сделал ещё один вывод ─ граф знает о его проблемах с мистером Томпсоном, ибо Ларс явно взял на себя роль телохранителя. Такая забота о безопасности персонала бесспорно приятна, но… С чего вдруг? Никто другой такой чести не удостоился, все передвигались совершенно свободно и без излишней опеки. К тому же, как за неё придётся расплачиваться? Мишель давно уяснил, что бесплатным сыр бывает только в мышеловке.
С редкими гостями и ночными посетителями особняка всё получилось не так сложно, как ожидалось Мишелю после предостерегающих слов Тьерри. Многие из них даже ни разу не пересеклись с поваром, так как их путь лежал прямиком в кабинет графа. На поздний ужин почти никто не оставался, так как приходили они явно по работе. Но несколько персонажей всё же отличились. Кое-кто получил кулаком в глаз, резко вынырнув из-за угла, когда Мишель возвращался из кладовой. Кое-кто оказался облит горячей томатной пастой, решив рявкнуть занятому повару на ухо, а кое-кто получил струёй из кондитерского шприца, когда Мишель сосредоточенно украшал очередную порцию пирожных. В итоге парень не выдержал и пригрозил нахально ржущему Абрахаму, что если кухня не перестанет походить на проходной двор, некоторые господа останутся без вкусного. Жалованье ему платит граф, значит, его Мишель кормить будет, а остальные… Намёк был понят, и хождения странных личностей на кухню прекратились, зато Абрахам обосновался в коридоре, притащив туда удобный диванчик. Самое забавное оказалось в том, что ни один из пострадавших жалобу не подал. Мишель, глядя на их довольные и весёлые физиономии, решил что знакомые графа на всю голову пришибленные, если любят пугать людей и получают удовольствие, когда им дают сдачи. Странные люди, честное слово!
Из недавних гостей можно припомнить только одного, знакомство с которым оставило после себя весьма неприятное впечатление. Войдя к себе в комнату поздно ночью, Мишель принял расслабляющую ванну, и приготовился было лечь немного поспать, когда на подоконник открытого окна запрыгнула фигура. Резко обернувшийся Мишель с потрясением узнал в неожиданном госте мистера О'Лири, приехавшего накануне ирландца. Типичного такого: крепкого, рыжеволосого и громкоголосого. Бросив на него мимолётный взгляд, Мишель ещё подумал, что дай этому типу в руки горшок с золотом и нахлобучь на голову чёрную шляпу с пряжкой, выйдет вылитый герой ирландских сказок. Тот самый, который обещает золото, а потом обязательно обманет. Не успел Мишель испугаться, как сверкнувший в полумраке жадной ухмылкой гость исчез с подоконника, только подошвы в воздухе мелькнули. Парень метнулся к окну и увидел поразительное зрелище ─ здоровый чёрный пёс, которого Мишель уже однажды видел, с азартом охотника гонял по внутреннему двору особняка рыжего наглеца, который улепётывал от него очень даже быстро, при этом прикрывая тыл одной рукой и слегка прихрамывая. Больше Мишель мистера О'Лири не видел. Видимо, гость срочно уехал.
Днём, когда на чашку чая на кухню пожаловали Абрахам и Тьерри (вместе!), Мишель не преминул поинтересоваться, где можно найти того хорошего сторожевого пёсика, чтобы в благодарность побаловать его сахарной косточкой. В ответ Абрахам едва не выронил чашку с горячим напитком, а Тьерри громко расхохотался, бросая на дворецкого насмешливые взгляды. Но потом Мишель сказал, что граф, наверное, очень любит животных, если в доме живёт так много питомцев. И, улыбаясь, добавил, что вот уже вторую ночь к нему в комнату приходит милая белая кошечка и спит под боком. У неё такая великолепная шелковистая шерсточка, что хочется гладить и гладить. При этих словах Тьерри побледнел и… вылетел пулей из кухни под хохот Абрахама. И кошечка перестала появляться. А жаль.
Обитатели особняка вызывали у Мишеля всё больше вопросов. А вот приходившие в его голову ответы были настолько невероятны, что в них трудно было поверить. Весь этот бред приходилось списывать на страсть мистера Тайфера к мистике. Ему вдруг вновь захотелось поверить в сказку, где есть слишком умные собаки, слишком невероятные кошки, слишком странные ночные гости и весьма таинственный хозяин. К тому же в голову уже не раз приходила мысль, что никакие Тьерри с Абрахамом не эконом и уж тем более не дворецкий. Мишель назвал бы их доверенными лицами графа, верными помощниками. Этот факт подтверждало и то, что они входили в очень узкий ближний круг. Обычно аристократы слуг за стол с собой не сажают, какими бы продвинутыми и современными они ни были. Граф де Ландри вообще типичным представителем высшего света не был. Иногда Мишелю казалось, что свой титул он носит без всякого удовольствия и кичливости, лишь как вынужденную меру. Граф не так давно попросил Мишеля обращаться к нему по имени, отбросив официальное обращение. Он ловил временами внимательный взгляд красавца-блондина на себе, давил смущение и делал вид, что знаки внимания ему ну ничуть не интересны. Совсем-совсем не интересны.
Глава четвёртая. О соблазнителях и последствиях пикантных ситуаций
С некоторых пор на кухне особняка появилась новая традиция ─ в четыре утра граф и его личный повар пили чай с вкусными пирожными, ведя интересные беседы. Эжен однажды просто пришёл и… остался. А Мишель ничего не смог поделать, ведь нельзя же сказать своему работодателю «Свали! Ты меня смущаешь!» и громко захлопнуть у него перед носом дверь? Конечно же, нельзя! Поначалу беседа особо не клеилась, но стоило поставить перед Эженом, как граф попросил его называть, тарелочку, на которой красовалось воздушное пирожное, и чашку со свежезаваренным чаем, как сердце Мишеля растаяло, словно крем на солнце.
Он считал себя профессионалом, естественно, ему было безумно приятно, когда произведение его рук так смаковали. Эжен сначала покрутил тарелочку и так и сяк, рассматривая маленький шедевр, затем втянул чуткими тонкими ноздрями дразнящий аромат, потом взял ложечку и аккуратно отломил крохотный кусочек. Он положил его в рот, затаил дыхание и закрыл глаза, наслаждаясь тонким изысканным вкусом. Мишель, словно заколдованный, следил за каждым движением графа, также затаив дыхание и с трепетом ожидая результата дегустации. Ведь он каждый раз старался удивить обитателей особняка чем-то новым и интересным. Ему было увлекательно не только использовать давно изученные рецепты, но и придумывать что-то новое, своё. Или же добавлять в уже известные рецепты собственную «изюминку». В общем, в то раннее утро граф де Ландри, просто обаятельный молодой мужчина по имени Эжен, покорил сердце начинающего шеф-повара Мишеля Тайфера.
С того утра Эжен приходил постоянно, составляя компанию Мишелю до самого завтрака, а потом исчезая на целый день. Исключением были только дождливые и пасмурные дни. Тогда граф появлялся и днём, мелькая в особняке и принимая визитёров. А то Мишель, посмеиваясь про себя, уже стал мысленно именовать Эжена вампиром за его ночной образ жизни и боязнь дневного света. А оказалось, что граф попросту плохо переносит яркий солнечный свет. Кажется, существует такая болезнь. Когда-то Мишель вместе с мамой даже смотрел фильм, где главного героя, подверженного такой же проблеме, сыграл её обожаемый Бред Питт. Особо расспрашивать Эжена он не стал, посчитав это грубостью и бестактностью.
В этот раз на завтрак Мишель приготовил малиновый бюш. Ему всегда нравилось идеальное сочетание фисташкового бисквита, ванильного крема-маскарпоне с наполнением из нежного фисташкового крема. А украшение небольшого лакомства ярким малиновым желе и ягодами радовало не только вкус, но и глаза. Эжен уже попробовал десерт и оценил на «отлично». Да, этот человек никогда не перебьёт себе аппетит сладким. Мишель улыбнулся, машинально нарезая овощи на салат.
─ Сколько ещё прекрасных рецептов хранится в твоей голове, Мишель? ─ Эжен, по привычке почёсывая ногтем висок, поинтересовался у своего чудо-повара.
─ Много. Я всегда больше всего любил возиться с выпечкой и мясными блюдами. Приличное количество интересных и очень старых рецептов досталось от бабушки со стороны мамы. Она говорила, что во времена Наполеона у её семьи здесь в Париже была популярная кондитерская, куда любили захаживать представители высшего света. Многое я узнал во время обучения, что-то сумел придумать сам. Так что у меня ещё много чего осталось в закромах, Эжен.
─ Ум-м, это замечательно! ─ Граф улыбнулся и спросил, резко сменив тему: ─ У тебя такое красивое сочетание рыжих волос и голубых глаз. Признайся, твои волосы крашеные?
─ Нет, ─ засмеялся в ответ Мишель. ─ Цвет естественный. Мама уверяет, что такой был у моего отца. Родного отца, хотя я никогда его не видел. Но у моего отчима тоже рыжие волосы и многие принимают меня за его родного сына. Он у меня типичный ирландец. А глаза у меня от матери.
─ Знаешь, тебе бы пошли длинные волосы, ─ Эжен бросил на парня задумчивый взгляд, который Мишель поймал и отрицательно покачал головой.
─ Не смотри на меня так. Смущаешь. Когда-то мама хотела, чтобы я носил такую причёску. Я не возражал. Лет до двенадцати. Потом я увлёкся готовкой и понял, что на кухне мне с длинными волосами неудобно. Поэтому решительно сменил стиль, и с тех пор ношу более удобную стрижку, ─ Мишель указал на совсем коротенький хвостик на макушке, удерживающий длинную чёлку, яркий как огонёк.
─ В вашей профессии много женщин и они часто носят длинные волосы, ─ Эжен пожал плечами, словно говоря, что поинтересовался просто так, вот только Мишель вдруг подумал ─ для графа есть в этой теме нечто важное.
─ Женщины, ─ снисходительно протянул Мишель. ─ Они ведь всегда думают не только о практичности, но также о красоте и собственном очаровании. Я ─ мужчина, для меня такие вещи второстепенны.
─ С длинными волосами ты бы свёл с ума, как минимум, половину Парижа. Так что, наверное, к лучшему, что ты этого не хочешь, ─ пробормотал Эжен, поднимаясь из-за стола. Он хотел ещё что-то сказать, как вдруг резко открылась дверь и на кухню влетела Жюли.
─ Ай, ─ воскликнул Мишель и рассерженно зашипел, отдёргивая руку подальше от нарезанных овощей. Жюли так внезапно появилась, что он резко дёрнулся и порезал палец острым ножом.
─ Мишель? ─ Эжен быстро развернулся и как заворожённый уставился на набухающую алую каплю на пальце повара. Его тонкие ноздри затрепетали, зрачки расширились. Он повернул голову к горничной и рявкнул: ─ Что ты хотела?
─ Прибыл месье Врочек. Он нервный и требует вас.
─ Проводи его в кабинет. Я скоро буду!
Жюли нервно кивнула, бросила взгляд в сторону Мишеля, который искал в шкафчике пластырь, посасывая кровоточащий палец. Поймав зловещий прищур глаз графа, горничная исчезла из кухни, словно её демоны напугали. Эжен быстро подошёл к шкафчику, развернул Мишеля к себе лицом и вцепился рукой за запястье. Парень удивлённо уставился на графа, мигом утонув в его удивительных, словно подсвеченных изнутри глазах.
─ Ты должен быть осторожнее, ─ полушёпотом произнёс Эжен, поднося тонкие, но сильные пальцы Мишеля к своим чувственным и красиво очерченным губам. ─ Не против, если я залечу твой порез? Поверь, из меня неплохой лекарь.
Мишель ещё ничего не успел ответить, как бархатный язык графа нежно слизал с кончика пальца алую кровь. Глаза парня округлились, сделав его похожим на очаровательного совёнка. Эжен тихо засмеялся и, накрыв палец уже губами, начал посасывать, тут же вызвав яркий румянец на щеках Мишеля. Он попытался было отдёрнуть руку, но его запястье оказалось надёжно захвачено в плен. Сердце начало стучать ещё быстрее, кровь прилила не только к щекам, но и ниже, заставив переступить с ноги на ногу, и прошептать:
─ Не надо. От-тпусти… пожалуйста!
─ Ты очень вкусный, мальчик мой. Нежный смущённый мальчик, ─ вкрадчиво произнёс Эжен, но выпустил палец из нежной ловушки, напоследок лизнув ещё раз. ─ Будь в следующий раз аккуратнее. Меня может не оказаться рядом.
─ Да на мне всё и так заживает как на собаке, ─ проворчал Мишель, отодвигаясь от графа и возвращаясь к работе. Эжен, словно его выходка была в порядке вещей, насвистывая песенку, направился на выход, но был остановлен вопросом Мишеля.
─ Месье граф, вы всегда так лечите своих поваров?
─ Нет, а что? ─ Эжен, прекрасно расслышавший в голосе юноши напряжённость, повернулся и лукаво глянул на Мишеля. ─ Ты мой первый пациент.
─ А! Кстати, почему из многих кандидатов ты выбрал меня?
─ У тебя отличные рекомендации и великолепный диплом. К тому же… У тебя рыжие волосы, ─ весело хмыкнув, ответил Эжен и скрылся за дверью, оставив Мишеля в недоумении. Тот схватился за нож, начав с остервенением шинковать ни в чём не повинную зелень, и пробормотал:
─ Да причём здесь мои волосы? То рыжие, то не той длины. Не особняк, а какой-то сумасшедший дом. А хозяин его… Так, Мишель, думаем об ужине. Только об ужине. Исключительно об ужине.
* * *
Кто бы сомневался, что выходка Эжена не останется без последствий. Во время дневного перерыва Мишель так и не смог уснуть, хотя за два месяца работы успел привыкнуть к новому ритму жизни. Он ему очень даже подошёл, так как по своей натуре парень был натуральной «совой» и вставать рано не любил. Его выручали только будильник с противным настырным сигналом, контрастный душ и большая чашка кофе. Теперь ночами он вообще спать не ложился, предпочитая приготовить всё необходимое для суперраннего завтрака, начистить и нарезать всё, что можно и переделать множество дел по кухне. И только потом, покормив всех обитателей особняка, он, так сказать с чистой совестью, совершенно спокойно отправлялся отсыпаться. В таком режиме было всего одно исключение ─ поездки за продуктами, которые Мишель, как повар, предпочитал делать сам.
Два раза в неделю Мишель совершал дневные вылазки в магазинчики и на рынок, чтобы закупить необходимое: свежие сыры, рыбу, мясо, некоторые приправы и многие другие мелочи. Обычно в такие дни его сопровождали Ларс, а иногда и Тьерри. Пару раз присоединялась даже Жюли, вся светящаяся и радостная, благоухающая странно притягательным ароматом духов. Тогда они вчетвером обязательно посещали милые уличные кафе, лакомились круассанами, булочками и кофе. Жюли всегда заказывала мороженое с фисташками. Пока она весело болтала с Мишелем и звонко смеялась, Тьерри сидел нахмуренный и бросал в сторону белокурой горничной сердитые взгляды, но ничего не говорил ей. Ему отчего-то не нравились знаки внимания, которые она оказывала новому повару, хотя сам он демонстрировал к парню сплошную доброжелательность. Мишель чувствовал, что эти эмоции искренние и неподдельные, и ситуацию с Жюли никак не мог взять в толк.
Сам он ничего предосудительного в их болтовне не видел. Девушка была очаровательной, как большинство француженок обладала тонким шармом, но совершенно не вызывала никакого сексуального отклика в душе Мишеля. Он смотрел на неё исключительно как на подругу и коллегу по работе. Другое дело, что его тянуло к собственному работодателю, но вот об этом факте парень предпочитал не распространяться. Это была его личная проблема, которую Эжен так неудачно усугубил.
Не выспавшийся, немного злой на самого себя, Мишель быстро приготовил ужин, не забыв о вкусовых пристрастиях каждого из обитателей. Свиные ребрышки под медово-горчичным соусом для Абрахама, нежный сибас со шпинатом и грибами для привередливого Тьерри, телятина под соусом из трюфелей, а также пирожное с шоколадом и апельсиновым кремом для Эжена. Вот кого баловать Мишель не собирался, так это юного Филиппа, воспитанника графа. Избалованный блондин бесил неимоверно. Нет, при графе он вёл себя весьма прилично. То есть, широко и мило улыбался, а в глазах, зеркале души, Мишель прекрасно мог прочесть тот дальний маршрут, по которому юноша не прочь был послать нового повара. Поначалу воспитанник пытался привередничать и докапываться едва ли не до каждого блюда, но был быстро поставлен графом на место. Так что лично Филипп кушал то, что стояло на столе, а его предпочтения Мишеля не волновали.
А вот обычно молчаливый Сендзо Аками, который не проживал постоянно в особняке, а мотался по стране, выполняя поручения графа, Мишелю нравился. Было в нём что-то такое особенное, заставлявшее приглядываться к сдержанному японцу с длинными густыми волосами, восточными тёмными глазами и красивыми тонкими губами. Мишель специально для него готовил блюда из курицы, зная, что он их любит, и десерты с карамелизированными фруктами. Аками всегда смущённо улыбался и кивал в знак благодарности, вызывая тихое фырканье со стороны Филиппа. Странным парнем был всё-таки этот мелкий англичанин. Мишелю начало казаться, что он ревнует его и к графу, и к Аками. При этом никаких отношений между ними Мишель не заметил, как ни приглядывался. Там не было не то что любовного треугольника, там не было даже пары. Хотя Аками, когда Филипп этого не видел, бросал на него грустные, полные тоски взгляды. Мишелю так и хотелось подойти, хорошенько двинуть спесивого блондина по затылку и заставить обратить внимание на влюблённого в него хорошего человека. Хотя, возможно, Филипп всё знал, и просто ему нравилось изводить японца.
Все эти мелочи Мишель стал замечать после того, как начал завтракать и ужинать вместе со всеми в столовой. Эжен приложил немало усилий, чтобы уговорить его присутствовать на общих трапезах, а не отсиживаться на кухне. Мишель в который раз убедился, что в особняке живут необычные люди, со своими правилами и жизненными устоями. Они, словно одна семья, такая разношерстная, но очень крепкая. Мишель немного неуютно себя чувствовал поначалу, понимая, что ему позволяют сделать шаг и влиться в эту странную компанию. Он подумал и… сделал шаг. Обитатели особняка, в большинстве своём и за редким исключением, ему нравились. Но именно в этот поздний вечер, Мишель оставил подачу ужина на Жюли, попросил её извиниться перед всеми за него, и направился в свою комнату. Пикантное утреннее происшествие между ним и Эженом спровоцировало «приступ». Мишель кожей чувствовал его приближение и предпочёл спрятаться у себя.
На лестнице он столкнулся с Тьерри и высоким худым, как жердь, мужчиной средних лет. Когда его тёмные прищуренные глаза остановились на лице Мишеля, по телу парня прокатилась волна дрожи. Взгляд мужчины был липким, до жути неприятным. Он словно оценивал кусок мяса на рынке. Мишель стряхнул нахлынувшее было странное оцепенение, поведал Тьерри о своём плохом самочувствии и, ещё раз попросив извиниться перед графом, быстро пошёл к себе.
Его «приступы» не проходили одинаково. Когда Мишелю не удавалось остаться одному, он впадал в сексуальное буйство и помнил всё урывками. Когда же он успевал уединиться, то на него наплывал дикий жар. Он метался по постели, комкая простыни, словно в бреду. Самоудовлетворение не помогало. Мишель плохо воспринимал действительность, а утром не помнил вообще ничего. Спустя годы он понимал, что во время «приступов» ему необходимы эмоции партнёра, и чем они ярче, тем лучше. А когда таких эмоций нет, «приступ» переносится весьма плохо. Но… Просыпаться в чужих постелях и с абсолютно чужими людьми парень не любил ещё больше. После таких пробуждений он чувствовал себя неимоверно грязным, особенно когда начинали всплывать обрывки воспоминаний. Так что в этот раз, как и прежде, Мишель принял прохладный, почти холодный душ, раскрыл окно, впуская ночной ветерок и, благодаря одному чёрному псу не опасаясь внезапных гостей, лёг спать. Точнее, попытался.
Жар вновь сжигал его тело, сердце неистово колотилось, заставляя метаться по постели. Веки Мишеля налились свинцом, голова гудела, словно в ней поселился улей с пчёлами. На полу валялись влажные использованные салфетки, а в комнате витал лёгкий запах, свидетельствовавший о том, что хозяин комнаты ласкал себя. Ночной ветерок играл с тонкими шторами, но почти не остужал разгорячённую кожу. Мишель, мечущийся по постели в истоме, не заметил, как через окно метнулась тень, и в комнату проник человек. Он неслышно сделал несколько шагов и остановился возле кровати, просто наблюдая и сохраняя молчание. Потом он вытащил из кармана брюк длинный тонкий шарф и шёлковую маску для сна. Мужчина улыбнулся и в мгновение ока связал руки Мишеля над головой шарфом, притянул их к деревянному изголовью кровати. Его губы накрыли рот парня жарким поцелуем, а проворные пальцы шустро надели на глаза маску, не дав рассмотреть неожиданного гостя. Мишель испуганно замер, ненадолго придя в себя, и часто-часто задышал.
