Текст книги "Не ходите, дети, в Интернет гулять (СИ)"

Автор книги: Ник Вом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

   Отойдя от строптивца-скакуна, я принялся за осмотр места битвы. Воины так и продолжали лежать там, где их застала смерть, уставившись недоумевающими остекленевшими взглядами в начинающее темнеть небо. Подобрав второе копье, я, сдерживая порывы рвоты, осмотрел тела. Поколебался – стаскивать ли шипастые браслеты, но не смог преодолеть себя. Набедренные повязки мне вроде не к чему, а вот странного вида нож, который крепился у одного из воинов к голени, я забрал.

   Теперь предводитель...

   Черт, как вспомню, что это я его сожрал, так, прям, и выворачивает наизнанку. Только и спасает, что абсолютно пустой желудок. А вот, кстати, отчего я тогда чувствую такой дикий голод? Или у Удавов отсутствует в мозгах центр насыщения?

   – Ну-ка хватит забивать голову дурацкими мыслями. Ищи, давай, обруч с камнем. Именно от него непонятной силой фонило на десятки метров. И молнией оттуда же било. Если это не магический артефакт, то я – папа Римский.

   – Какая еще магия? Откуда? Проснись, двадцать первый век на дворе! Толкиена начитался? Или Олдей? А это кто тогда – эльфы или гномы?

   – А почему не орки? Но предложи материалистическую гипотезу всего произошедшего. Часто ты вместе с дымом из ноута попадаешь черт знает куда? А в Змеев сколько раз в день перекидываешься – пять или десять? Так что хватит пререкаться! Ищи волшебный обруч, а выяснять, что к чему будем после.

   Пришлось признать, что мой внутренний зануда прав и отправляться на поиски. Невдалеке от места решающей схватки лежало тело старика. Видно было, что он все свои последние силы потратил в страстном желании дотянуться до артефакта, но, судя по посиневшим губам, сердце не выдержало огромного напряжения. Искомое обнаружилось в трех шагах от погибшего: довольно тяжелая «диадема» с «кокардой» неплохо ограненного багрового камня. Правда, камень как-то странно помутнел, или может мне так показалось?

   Нет, не показалось: стоило мне взять «диадему» в руки и прикоснуться к камню – как я почувствовал непонятный холод и необъяснимое покалывание, а камень обрел прозрачность. Да, что-то с ним совсем непонятное, но и отпускать его от себя нельзя: «Повиси-ка, ты, дружок, у меня на ремне, а там видно будет».

   Расстегнув брючный ремень, я продел его в обруч, а, немного подумав, пристроил рядом и трофейный нож в кожаных ножнах. И, конечно же, никак нельзя было оставить без внимания плащ мага. Легкий, сшитый из удивительных дымчато-серых шкур неизвестного зверя, он так и просился мне на плечи.

   – Это же как раз мой размерчик! Только коротковат чуть-чуть!

   Что-то мой внутренний голос разыгрался не на шутку. Прицыкнув на него, я сложил все собранное рядом с клетчатой сумкой и пошел к опушке. Теперь наступило время позаботиться о костре. Не без труда я отыскал сухое, пригодное для костра, и в то же время достаточно тонкое поваленное дерево. Отломив несколько веток, я вытащил их на поляну, начав складывать заготовку для костра. Затем отправился во второй рейс, вернувшись из которого увидел, что мальчонка пришел в себя и напряженно смотрит в мою сторону. Похоже, он в любой момент был готов рвануть от меня куда глаза глядят, и останавливало его только быстрое наступление ночи. Повелительным жестом подозвав пацана поближе, я также жестами показал, чтобы брал ветки и тащил к одинокому валуну, скорее даже обломку скалы, высотой в три человеческих роста, громоздящемуся выше по склону, чуть в стороне. Похоже сначала, он не понимал, что я от него хочу, а может искусно притворялся, но это продолжалось только до тех пор, пока я не положил левую руку на пояс, сопроводив движение мысленной картинкой «Бери и неси!» и не очень цензурным выражением, процеженным сквозь зубы.

   В широко раскрывшихся глазах у мальчишки мелькнул дикий ужас, по телу пробежала дрожь, а он сам медленно, поминутно оглядываясь, потащил куда указано собранный хворост. Меня тоже пробрал озноб, и на мгновение мне почудилось, что моя правая рука мне не принадлежит. Но это ощущение почти сразу прошло, но в свою очередь желудок голодным спазмом напомнил о своем существовании. До полной темноты оставалось каких-нибудь полчаса, и надо было поторапливаться.

   Уже не обращая внимания на реакцию мальца, я, выдрав несколько пучков сухой травы, свернул их в жгут и поджег. Сунув веселый огонек в кучу сухих веток, подождал, пока они разгорелись, и снова жестом позвал его за собой. Надо было подогнать поближе к костру трофейных скакунов – мало ли какие здесь ночные звери водятся? Отвязав вьючную троицу, я мотнул головой на верхового, дескать, твоя работа, и повел их вверх. Они покладисто потопали за мной и смирно улеглись неподалеку от костра, как только я снял с них тюки – по моим расчетам в них не могло не быть еды и питья.

   Пока я возился с вьюками, наша компания пополнилась. Мой маленький пленник привел верхового скакуна, трогательно обняв за длинную шею и что-то нашептывая в черное ухо. Затем, воспользовавшись тем, что я отошел за своей клетчатой сумкой, быстро стянул что-то из вьюка и угостил своего подопечного.

   На еще светлом небе одна за другой загорались незнакомые звезды. Загорелись и мои рукотворные звезды – фонари, разложенные на траве. Собрав весь нехитрый свой скарб, ухватил пару фонарей и двинулся к костру. Давно на меня не смотрели с таким изумлением! Хотя откуда здесь людям знать, что такое солнечный фонарь!

   Правда, с установкой «светового барьера» пришлось повозиться – каменистую почву пришлось предварительно ковырять копьем, поэтому, когда все шесть огней были, наконец, размещены по периметру, черный бархат ночи уже окончательно пришел на смену розово-багряному атласу вечерней зари.

   Ветки в костре весело потрескивали, я подтянул к себе тот самый, вскрытый пацаном, вьюк, в котором обнаружились непривычного вида лепешки и сосуды из плодов какого-то растения. Отломив кусочек, я попробовал лепешку на вкус. Вроде есть можно, хотя надо бы сначала проверить, как на меня вообще подействует местная пища. В то же время и мальчишку морить голодом неприлично, что же я живодер, что ли? Беру в руки пару лепешек и «бутылочку» и протягиваю ему. Видно как парню страшно, но пересиливает себя, осторожно подходит, берет, не смея коснуться моих рук, провизию и быстрей-быстрей под бок к ушастому приятелю. Тот толкает мальчугана длинной шеей и, получив из его рук кусок лепешки, довольный устраивается на траве. Ночь стоит удивительно теплая и я успокаиваюсь – вдвоем они точно не замерзнут.

   Теперь надо позаботиться и о себе. Накидываю плащ и сажусь, прислоняясь к нагревшемуся за день камню. Ноги гудят, в желудке сосет, но хорошо! Эх, если бы это была моя Земля. Но увы ... Взошедшая на небосклоне «луна» грубо рушит мои мечты – она раза в два меньше нашей и отличается неприятным красно-серым оттенком.

   Меж тем лесная чаща, оставшаяся метрах в двухстах ниже по склону и принявшая вид темной стены постепенно наполняется свистом, треском и щебетом, и хор этот могуч и звучен. А еще там внизу разражается разноцветная световая феерия. Один огонек долетает прямо до нас и бьется в скалу. Оказывается, это – светляки, огромные, похожие на брызги салюта, ничем не напоминающие бледных северных собратьев. Их яркие бесшумные вспышки придают еще большую торжественность наступлению ночи.

   Мальчишка забылся беспокойным сном – спит, прижавшись к теплому боку скакуна. А я сижу, неспешно потягивая воду из растительной «бутылочки» и заедая лепешкой. Странное спокойствие и умиротворение снисходит на меня в этот час. Легкий ветерок доносит откуда-то издалека пряные запахи травы, слегка всхрапывают, беспокойно поводя длинными ушами, мои скакуны, а я просто сижу, впитывая в себя первую ночь в новом мире...

   Запретное кипу первого узла, сплетенное Амаута-Ильей

   В самом начале времен разгневался розоволицый Инти на супругов Тау и Керану и велел готовиться им к огненной смерти. Напрасно молили несчастные о снисхождении, неумолим был Бог-Солнце. И только лишь увидев слезы младшего ребенка, синеокого Ясу Ятере смягчился и поклялся перед казнью выполнить одно желание родителей. И ушел, дав тем на размышление одну ночь.

   – Мы готовы умереть, когда ты прочитаешь все, что изложено в этом кипу, – с этими словами Тау протянул Инти бесконечный шнур со множеством разноцветных нитей.

   – Вы хотите обмануть меня и избежать наказания! – в гневе воскликнул солнцеликий Бог. – Слово мое нерушимо, но, клянусь, что ваша смерть последует сразу же, если я увижу повторяющуюся нить или хоть один добавленный вами узелок. А пока скройтесь с глаз моих в самый дальний предел, ибо боюсь, что не сумею я сдержать своего гнева.

   А кипу, сплетенное Богами-прародителями, непростое. Каждый узелок, каждая ниточка на нем – это целая вселенная со своими богами и людьми. И особое место в этом плетении занимает наш мир – Айчерани. Он – это шнур, связывающий все остальные нити-миры воедино.

   Отдельно надо сказать о детях Тау и Кераны.

   Близнецам Ар д'Асу и Ар О'Хорну поручили родители ночью, пока грозный Инти не видит, вплетать новые нити в кипу миров, не забывая притом, что двух одинаковых быть не должно.

   Поэтому и появляются они в нашем мире только ночью, когда усталый Инти отправляется на покой. И каждую ночь спорят между собой, кто в какой цвет будет окрашивать вплетаемую нить Ар д'Ас в красные и пепельные тона или Ар О'Хорн в зеленые и золотистые. Ради этого и идет у них борьба каждую ночь – то один превозмогает, то другой, отчего и преобладают в разных мирах: в одних силы Природы и Жизни, а в других – Хаоса и Смерти. Но не может ни один пока победить окончательно.

   Остальные дети – Амо-Амо, Помберо, Курупи и Ясу Ятере были еще слишком малы, чтобы поручать им какое-нибудь ответственное дело. Росли они без родителей, каждый выбрал себе занятие по душе. У каждого из них свой нрав и прихоти, о которых здесь не место рассказывать.

   О старшем же сыне неизвестно ничего, даже имени. Только ходят слухи, что удалился он в Ману Тупуннак и там, в немыслимой дали, где смыкаются Начало и Конец Миров, ищет силу, способную противостоять силе Инти. Да еще шепчутся далекие звезды – внучки всесильного Инти, что иногда, когда очень уж расходились, грозя порвать Кипу Миров, Ар д'Ас с Ар О'Хорном, появлялся Он, каждый раз в новом обличии, разнимая близнецов. Оттого, говорят, некоторые из людей в глубокой тайне поклоняются Старшему, прозванному Пакачамаком, то есть Невидимым, прославляя весы, как символ Его.

   Вот так – в полумечтах-полудреме – посиживая у костра, я едва не пропустил преудивительного зрелища, какого никогда не увидишь в нашем мире. Медленно, будто нехотя, тонкий желтовато-зеленый серпик второй луны показался над вершинами гор. Некоторое время два ночных светила словно мерились силами, заставляя все предметы на земле отбрасывать тени самых фантастических цветов и очертаний, но, в конце концов, зеленое пересилило и загнало багрово-пепельного собрата за стену далеких гор на самом краю горизонта.

   -Да уж занесло тебя дружок. Только вот куда именно, хотел бы я знать.

   – Куда-куда... Как сказал бы Роджер Желязны – мы в каком-то похожем на Землю отражении. Причем с сильным сдвигом по времени, ну, или с задержкой в развитии. Вон, копья-то, бьюсь об заклад, обычная медь.

   – Ты не очень обольщайся насчет задержек в развитии. Видал, как этот их главный магией шарашил? Может они не по техническому, а по магическому пути развития пошли? Колданут так, что костей не соберешь! Так что прошу тебя – поаккуратнее, эта шкурка еще нам пригодиться!

   – И что ты предлагаешь, о мое второе Я?

   – Что-что... Не изображать из себя героя всех времен и народов и не лезть напролом. Нормальные герои всегда идут в обход!

   – В обход это как? Пойти и навечно затеряться в джунглях?

   – Ну, почему мне такой непонятливый собеседник достался? Не затеряться в джунглях, а подумать, где можно временно укрыться, чтобы хоть немножко в обстановку вникнуть. Пацана вчера на инфу раскрутил – молодец. Утром гипнотизни его еще разок, чтобы побольше об этом мире узнать, а заодно и о местах, которые запретны и почему. Может быть, там чуток перекантуемся.

   – Кто б мне мой внутренний голос гипнотизнул, чтобы он говорил только, когда спрашивают. Как я его спрошу, если ни слова на его языке не знаю?

   – Обруч этот колдовской одень и мысленно внушай, чтобы представил все запретные места в округе и что там за опасность можно встретить. А там уж и решим, как и что.

   Я глядел на медленно светлеющее небо непривычного оттенка. Шок от событий вчерашнего дня почти прошел и ко мне вернулась способность здраво мыслить. Пара дней, пока убитых не хватятся, у меня есть. Запас еды, пусть и небольшой, достался. Значит, надо побыстрее уйти в сторону от направления движения мага и найти себе укрытие. Ну, а потом уже решать, как жить дальше...

   Три недели спустя. Остров Итайпу.

   Наипи очнулась от влажного прикосновения ко лбу. Кто-то прохладной влажной тряпкой обтирал ей лицо. Девушка медленно открыла глаза и приподнялась на локте.

   – Хвала Инти, ты очнулась,– незнакомый мальчишка лет десяти быстро вскочил с корточек и побежал вглубь пещеры, освещенной необычным красноватым светом. Что-то в этом освещении было неправильное, но тяжесть в голове не позволяла Наипи сосредоточиться. Меж тем парнишка уже возвращался, неся в руках небольшую тыкву-горлянку.

   – Вот глотни. Хозяин велел дать тебе выпить, когда ты очнешься, – с этими словами он поднес горлянку к ее губам.

   – Что это? – у неизвестного напитка был горьковато-вяжущий вкус и сильный травяной аромат. Вместе с тем девушка почувствовала облегчение боли и прилив сил.– Где я и кто твой хозяин?

   – Это пещера на острове...

   – На острове??? Это остров М'Боя, сына Ар д'Аса??? – ее голос прервался рыданиями. -Говорили же мне от судьбы не уплывешь на каноэ... И Тароба утонул...

   – Ну, не плачь ты! Никого здесь нет, кроме нас. А тебя Хозяин вчера под вечер приволок, только ты без сознания была, и вот, наконец, очнулась. Расскажи лучше, кто ты и как в воде оказалась?

   – Я расскажу, только сначала ты мне объясни, кто он, твой хозяин, и что тут, на острове М'Боу, делает. И еще,– она смущенно потупилась,– может, найдется что-нибудь поесть? У меня в животе пусто, как в сухом гуампе.

   – На, держи,– мальчишка притащил лепешку, кусок запеченной рыбы и калебасу с водой.– Правда, лепешек осталось совсем чуть-чуть, но здесь неподалеку я видел кусты маниоки. Мы с тобой сходим туда накопать корней?

   – Сходим,– кивнула Наипи, принимаясь за еду,– ты хотел рассказать о себе и своем хозяине.

   – Меня зовут Альсаусаль, скоро мне будет одиннадцать. Раньше я жил у старого Курисабы, неподалеку от ваки Усорпильао. Но он недавно умер. А Хозяин сказал, что будет звать меня Аль и добавил, что ему везет на непонятливых Алей. Я у него – не то шестнадцатый, не то восемнадцатый. Точнее, он это не сказал, а подумал.

   – Усорпильао? Это ведь где-то далеко на севере? Мой отец кипукамайок Игоби иногда рассказывал мне о ближних и дальних местах Богов. А почему не сказал? – девушка, поглощенная рассказом, даже прекратила жевать, вся обратившись в слух. – Разве ты можешь читать его мысли?

   – Только изредка, когда Он сильно злится. Или специально думает для меня.

   – Это как же?

   – Слушай, как тебя зовут? Наипи? Вот увидишь Хозяина и поймешь все сама! – Аль (Наипи так решила его называть) в раздражении отвернулся и замолчал.

   – Не сердись! Ну, не сердись, Аль! – она робко погладила мальчика по плечу. – Я же не хотела тебя обижать! Расскажи, как ты попал к своему новому хозяину – старый Курисаба тебя продал, да? Кто он и что он делает здесь – на острове ужасного М'Боя?

   – Он похож на человека, но человек или нет, я не знаю. Знаю только, что он великий колдун, не побоявшийся вступить в бой со старшим Вилькакамайоком Золотой Суйу и победить. А еще,– Аль понизил голос до шепота и непроизвольно кинул взгляд на занавешенный вход в пещеру,– он превращается в невиданное чудовище и глотает своих врагов. Его вид настолько ужасен, что у старого Курисабы не выдержало сердце, а мои ноги отказались ходить, хоть я и пытался убежать. Так я и достался Ему. Но это лучше, чем быть зарезанным на похоронах, чтобы сопровождать покойника и прислуживать Курисабе в Уку Пача – царстве мертвых.

   – А как зовут твоего господина?

   – Он велел называть себя просто хозяином, но я подслушал, что иногда он говорит сам с собой и называет себя Каа. Но ты смотри, не проговорись! И давай, теперь твоя очередь рассказывать.

   – Я с рождения была посвящена М'Бою, богу красной земли – сыну Ар д'Аса. Каждый год, чтобы задобрить его, избранницу бога, достигшую шестнадцати лет, сажают в каноэ и пускают плыть по течению к Пасти М'Боя. В меня был влюблен Тароба, сын пачак камайока, живший в соседнем селении, он и предложил мне бежать вместе с ним. Сначала я боялась и отказывалась.

   – Чего ж ты боялась, трусиха?!

   – Если бы нас поймали, то привязали бы на дороге огненных бродячих муравьев. Даже ягуар не рискует становиться у них на пути. Я однажды слышала, как кричит лапака, угодившая к ним. Бр-р-р, ужас! Лучше уж Пасть М'Боя. А два дня назад – пришла моя очередь. Меня с вечера раскрасили, как положено, и отвели в отдельную хижину. Все пошли веселиться, празднуя мое обручение с богом, а перед рассветом ко мне тайком пробралась моя сестра Араи и рассказала, что Тароба ждет меня у каноэ и надо бежать, пока есть возможность – все спят, упившись кауимой.

   Тихонько, чтобы не разбудить храпевших стражников, мы выбрались и побежали к реке. Тароба уже ждал нас – каноэ было стащено на воду и нагружено припасами. Со слезами простившись с сестренкой, я торопливо забралась к нему и мы поплыли вдоль берега. Но удача отвернулась от нас – вскоре мы заметили, что за нами гонятся два других каноэ, в каждом из которых было по десятку воинов. Поняв, что незаметно уйти не удастся, Тароба стал править поперек реки, надеясь проскочить мимо Пасти М'Боя и укрыться на противоположном берегу. Но наши преследователи были уже близко, они стали стрелять и несколько стрел попали в цель. Раненый Тароба пошатнулся, и, как не пыталась я удержать его, упал в воду, опрокинув и наше каноэ. Последнее, что я услышала был крик радости стрелявших и сильный плеск воды, как будто в воду шлепнулся какой-то очень тяжелый зверь. А очнулась уже здесь.

   Аль, дай мне, пожалуйста, воды. У меня от рассказа пе... – слова застряли у девушки в горле – вход в пещеру закрывала огромная фигура Его.

   Запретное кипу второго узла, сплетенное Амаута-Ильей.

   В долине Бабочек жила красавица Наипи, дочь Игоби – вождя племени Гуарани. Ее выбрал в жены M'Бой, бог, который обычно перевоплощался в змею. До Наипи ни один человек не смел даже дотронуться. Однако, Тароба – храбрый воин, нарушил это табу. Он влюбился в нее, и она полюбила его. В день свадьбы индейцы выпили слишком много кауима, а M'Бой спокойно спал в своей пещере. Тароба и Наипи не стали терять времени и уплыли на каноэ по реке. Но M'Бой заметил их исчезновение и попросил Тау – главного бога Вселенной, помочь ему и дать побольше сил. Получив искомое и многократно усилившись , он полез вглубь земли, прорубив своим могучим телом большой разлом. Тароба и Наипи исчезли. Когда осела пыль от разлома, появились водопады и река Игуасу. Тароба превратился в одиноко стоящую пальму, а Наипи – в большую скалу. Когда солнце находится справа, появляется радуга, соединяющая дерево и скалу – это с нежностью и любовью обнимают друг друга Наипи и Тароба...

   Словарь незнакомых слов.

   Ваку (Уаку) – место силы и поклонения Богам. Многие Ваку используются как места подзарядки магической энергией и Порталы для Перемещения.

   Варана – «плод, как глаза людей», плоды вьющейся лианы рода Паулиния, обладающие стимулирующим и лечебным свойством.

   Вилькакамайок – высший ранг жрецов Ар д'Аса или Ар О'Хорна, владеющих боевой магией. Как правило, заправляют всеми делами в подведомственных провинциях – Суйу.

   Гуампе – широкогорлый сосуд из тыквы-горлянки, в отличие от узкогорлого – калебаса.

   Йячах-колдун, в отличие от простых колдунов, умеет не просто использовать магию, но и общаться с потусторонними духами с помощью специального галлюциногенного напитка – айягуаски, призывая их на помощь или отпугивая.

   Кауима – слабоалкогольный напиток из маниоки, похожий на пиво.

   Кипу – особый «узелковый» способ письма и сами «записи»

   Кипукамайок – «чиновник, ведающий кипу» или «тот, кому поручено кипу», в империи Тауантинсуйу, создавали и расшифровывали узлы в кипу. Их деятельность можно приравнять к нотариусам и счетоводам.

   Пачапапа – олицетворение мужского духа плодородия

   Пачак Камайок – командир сотни воинов (авкак руна)

   Суйу – часть империи Тауантинсуйу (дословно – Четыре Суйу) – примерно можно перевести, как Княжество или Провинция. Каждой Суйу соответствует свой цвет:

   Чинчайсуйу – красный, Кольасуйу – золотой, Антисуйу – зелёный и Кунтисуйу сине-серый.

   Во главе – главный Вилькакамайок соответствующей Суйу, которому подчинены несколько старших Вилькакамайоков.

   Все военные силы Суйу возглавлял Атун Апу (примерно соответствует командиру легиона в Древнем Риме) – командир пяти тысяч воинов.

   Две недели спустя. Остров Итайпу.

   Ну, вот прошел уже месяц с того момента, как я очутился на Планете Двух Лун. С тех пор случилось такое множество разнообразных событий, что хватило бы, пожалуй, на пару лет обычной жизни.

   Ночь, сквозь которую доносится несмолкающий шум близкого водопада, подходит к концу. От реки веет прохладной свежестью, Наипи в попытках согреться все теснее прижимается к моему боку. Поправляю трофейный плащ, которым мы укрываемся, полностью укутывая ее маленькую фигурку. Славная девчушка, добрая и работящая, хоть и немного пугливая, но вот вбила себе в голову, что раз я вытащил ее из реки, то она принадлежит мне, и поэтому должен стать ее мужчиной...

   Вчера отправился проверять портал, и, возвращаясь раньше намеченного срока, невольно подслушал, как она жаловалась на меня Алю. Они пошли на край острова – туда, куда течение сносит оглушенную падением с большой высоты рыбешку. Я повалил в заводи несколько небольших деревьев и теперь остается только периодически собирать улов, застрявший в гибких ветвях, как в верше. Тропинка от Ваку Итайпу, как назвала это место – портал перемещения и место силы – Наипи, проходит невдалеке от заводи за негустыми кустами маниоки. Услышав их голоса, немного приостановился и постарался настроиться на мыслеобразы – с помощью обруча это получается у меня все легче и легче.

   – Аль, ну скажи, неужели я такая уродина, что мужчине противно даже взглянуть на меня? – глаза девчонки явно были на мокром месте. – Многие молодые воины заглядывались на меня, и из окрестных селений тоже, и лишь выбор M'Боя отводил их взгляды. А Он... Я прихожу к нему уже четвертую ночь, но ... совсем ничего. Только ласково прижимает к себе и укутывает плащом...

   – Что ты, На, – Аль пытался как мог успокоить ее. – Ты красивее всех девушек, что приходилось встречать! Может, у Него какое-то ихнее табу, о котором мы не знаем, Он же не из нашего мира. Или, может, Он уже старый и Ему не до женщин, хотя Курисаба по виду был намного старее, но частенько ходил ночевать на женскую половину...

   – Да нет, Аль, с этим как раз все в порядке. Позавчера я проснулась ночью и рукой..., в общем ... Надо мне, дуре, было самой...

   Черт побери! – краска бросилась мне в лицо. Теперь еще и ночью не расслабишься, за ней круглосуточно нужен глаз да глаз...

   – Знаешь, я вот еще что подумал, – Аль внимательно оглядел обнаженное тело девушки, которая совершенно его не стесняясь, выпутывала рыбу из тонких ветвей. – Раз ты была посвящена M'Бою, то, значит, не проходила обряда благодарности Ясу Ятере. Ведь боги ревнивы и ни один не примет того, что попробовано другим. Но такие девушки лишены милости Кераны и никто никогда не возьмет их, пока они не очистятся специальным ритуалом. На моей памяти за шесть лет старый Курисаба только раз проводил такое очищение...

   – Ой, спасибо тебе огромное, Аль,– Наипи звонко чмокнула смутившегося мальчика в щеку. – Ты ведь поможешь мне провести очистительный обряд?

   – Ну, я сам плохо помню подробности, но ...

   – Никаких «но», вспоминай немедленно – что надо делать? – почувствовав слабину, девушка уверенно «дожимала» собеседника. – Ведь через пару лет ты сам стал бы проводить обряды, разве не так?

   Разумеется, столь неприкрытая лесть сделала свое дело:

   – Так, – важно кивнул преисполнившийся собственной значимости Аль.– Надо дождаться ночи, когда и Ар д'Ас, и Ар О'Хорн пребывают в полной силе. По-моему, это случится через восемь ночей. Тогда идешь к йячах-колдуну, он нанесет тебе на тело оберегающий узор, и проводит до ближайшей Ваку, чтобы там ты принесла жертву Керане и Ясу Ятере.

   – Да, ты думай что говоришь! – Наипи была вне себя от возмущения.– Где же я здесь, на острове, найду йячах-колдуна? И откуда узнаю какую жертву приносить?

   – Узор сделать и я могу,– Аль был сама невозмутимость,– он такой же, что наносят всем девчонкам в этом случае. Ты только собери плоды вараны, их соком и будем делать узор. А насчет жертвы – по-твоему, что делают девушки, которые хотят выйти замуж и иметь детей? И для чего в каждом Женском Доме стоит фигура Пачапапы?

   Дальше подслушивать разговор я не стал. Весь красный как рак – ну, не могу привыкнуть, когда совсем еще дети всерьез и совершенно открыто обсуждают столь интимные дела – направился на другой конец острова к каменистой отмели рядом водопадом. Кажется, именно туда напором воды сносит все, что попадает в пасть M'Боя. Если это так, то стоит слазить в воду в поисках трофеев – обломки каноэ, потопленного мной в облике Удава, я уже несколько дней назад вытащил на дрова. При удаче может обнаружиться и что-либо из оружия – топоров и копий, которыми были вооружены утонувшие воины. Топор бы мне сейчас весьма пригодился.

   Накопление энергии в портале шло медленно, за три недели, судя по свечению камня обруча, набралось едва две трети от необходимого. С другой стороны и сам остров, и находящаяся на нем Ваку Итайпу являлись, по словам Наипи, абсолютным табу для местных жителей, как жилье бога M'Боя, что было нам весьма на руку. Еды пока хватало, хотя печеная рыба уже несколько приелась и я подумывал над тем, как бы устроить охоту на небольших свинок-пекари, стадо которых, голов этак тридцать, паслось на лесных полянках в глубине острова.

   Мой внутренний голос уже несколько раз заводил разговор о необходимости практиковаться в Обращении и изучении тайн местной магии, благо вокруг все было спокойно – уйдя сюда через далекий северный портал мы, похоже, сбили возможную погоню со следа. Но я все не мог пересилить свое созерцательно-расслабленное состояние, характерное для меня последние дни. И хотя с помощью носимого обруча уже с легкостью воспринимал мысли Наипи и Аля, а также на удивление быстро выучил основные разговорные слова, но дальше экспериментировать пока не особо хотелось. Я удовольствовался лишь тем, что добился полного контроля над змеиным телом во время Обращения. Да еще разгадал одну из загадок перстня, взятого у старика – он начинал покалывать палец, когда рядом была опасность: однажды небольшой крокодил вознамерился позавтракать Наипи, решившей искупаться. Не знаю, удалось бы ему выполнить свое желание, но Удав был явно против, и хищник из охотника превратился в дичь.

   Не успел еще смолкнуть испуганный крик схваченной за лодыжку девушки, как в небо ударил фонтан брызг. Длинное, полное сил, змеиное тело обрушилось на хребет зубастого охотника, заставляя разжать челюсти. Он привык быть хозяином положения, хватая и утаскивая сопротивляющуюся добычу на дно, где ее ждала смерть. Но в этот раз челюсти никак не могли ухватить врага, зубы лишь бессильно скользили по чешуйчатой броне, не в силах прокусить защиту. Лапы с острыми когтями яростно, но обреченно молотили воду, не справляясь с могучими удушающими объятиями противника, от которых хрустели ребра крокодила. Схватка в разом помутневшей реке длилась всего несколько минут – масса и силы были заведомо не равны, и поединок быстро закончился, правда, совсем не так, как рассчитывал зеленый разбойник.

   Когда все было кончено наступила закономерная реакция – каждую клеточку моего тела пронзили спазмы болезненного голода, организм властно требовал восполнения потраченной энергии. Казалось, что мозг совсем отключился, и я превратился в огромный сосущий желудок. На последних каплях сознания все же удалось доползти с задушенным крокодилом до пологого берега. Последнее, что отметил человеческий рассудок – Удав судорожно натягивает себя на лежащую поверх желто-серого песка добычу.

   Человеческое сознание возвратилось внезапно, будто кто-то невидимый щелкнул выключателем. До чего же приятно было лежать могучим змеиным телом на бережку, излучая во все стороны теплое сытое довольство! Ни забот тебе, ни хлопот – даже хвостом шевельнуть лень. И лишь тревога за моих подопечных заставила провести обратную трансформацию.

   Аля я нашел внутри, у самого входа в пещеру. В руках он судорожно сжимал копье, которое выпустил из рук, лишь увидев меня. Его била крупная нервная дрожь, но он держался молодцом, как подобает настоящему взрослому воину. А девчонку пришлось вытаскивать из самого дальнего уголка пещеры, куда она забилась в крайнем ужасе, и долго-долго успокаивать...

   Наипи снова с протяжным стоном шевельнулась во сне, видно взбудораженная тревожным видением. Ее руки крепко обхватили мое запястье и она всем телом прильнула ко мне, словно ища надежной защиты. Воистину, мы в ответе за тех, кого приручили. Но ведь мне надо домой...

   Что же нам с тобой делать, девочка?

   Неделю спустя. Остров Итайпу.

   Наипи стояла на коленях около массивной каменной глыбы и напряженно всматривалась в окутывавшее Место Силы зеленоватое свечение. В темной глубине камня появлялись и исчезали таинственные силуэты и, наконец, один из них, схожий с женской фигурой, проступил отчетливее.

   – О, великая Керана, Мать Богов! – девушка распростерлась на земле, протянув руки к неземному ведению. – Снизойди до бедной Наипи, рожденной на берегу вечногремящей Параракуау! Огромной дерзостью будет просьба, но, как женщина, о, Великая Мать, ты поймешь терзаемую чувствами душу! Лучший в мире мужчина – могучий воин и великий колдун, спаситель и хранитель, отнял покой и сон, поселившись горящим угольком в моем сердце! – Голос девушки дрогнул и прервался, перехваченный выступившими слезами, в капельках которых отразился образ любимого.