Камни на дороге (ЛП)

Текст добавлен: 26 июня 2017, 15:00

Текст книги "Камни на дороге (ЛП)"

Автор книги: Ник Вилгус

Жанр:

Слеш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Если бы я знал, что Ноя заберут у меня, что бы я делал с тем временем, которое у нас осталось? Я мог потерять это время, боясь, или мог бы…

Что?

До сих пор нам везло.

“Везло? – сказала бы мама. – Я тебя умоляю! Бог присматривал за вами”.

Может и так, мама.

Это могло закончиться завтра. Могло закончиться в следующем году. Или через пять лет. Или, может быть, Ной будет продолжать держаться, будет молодцом. Незнание убивало меня.

Что было бы, если бы я просто отпустил это?

– Не беспокойся о следующем дне, – говорил Иисус.

Что могли сделать все эти переживания? Могли ли они добавить одну минуту к жизни Ноя? Могли ли задержать неизбежное?

Конечно нет.

Я разделся, забрался в кровать к Ною, просунул руку под его голову и притянул его ближе.

Не было способа узнать будущее. Но, как говорил дед, ничего не кончено, пока эта жирная сучка-итальянка разрывает твои барабанные перепонки своим проклятым безбожным визжанием.

– Я люблю тебя, милый, – прошептал я в темноту. Я поцеловал его в висок, втянул носом запах его волос, смотрел на него долгое время, стараясь запомнить все его черты.

Казалось, груз соскальзывает с моих плеч, пока я наблюдал, как его грудь вздымается и опускается, чувствовал его тепло, смешивающееся с моим, чувствовал, как пульсирует и вибрирует его жизнь, циркулируя по телу, заполняя комнату, заполняя меня, заполняя мою жизнь самым сильным счастьем, которое я когда-либо знал.

Впервые, казалось, за вечность, я уснул глубоким сном без сновидений.

Глава 73

Телефонный звонок из будущего

– Почем ты никогда не перезваниваешь? – сразу спросила Джин, мой агент.

Это было на следующий день, и я как раз закончил смену в «ФудВорлде».

– Я в последнее время не обращаю внимания на телефон, – сказал я.

– Мне было так жаль услышать о твоём дедушке, Вилли. И о торнадо. Как ужасно!

Я ничего не ответил.

– Ты здесь?

– Да.

– Ты в порядке?

– Устал, полагаю.

– У меня для тебя хорошие новости.

– Оу? Я думал, ты звонишь, чтобы сказать, что бросишь меня, потому что я больше не приношу тебе денег.

– Вилли!

– Это правда.

– Не глупи. Ты проверял свой банковский счёт?

– В последнее время нет.

– Я недавно перечислила тебе порядочный квартальный заработок. Ты не проверял?

– Нет.

– Думаю, ты будешь доволен.

– Правда?

– Правда. И у меня есть кое-что ещё, что, как я думаю, очень тебя осчастливит. Но сначала, как у тебя дела, Вилли? Я не смогла получить достаточно информации, а ты не отвечал на звонки. Ты сломал ногу?

– На самом деле, руку. Не ногу. Несколько рёбер. Лицо.

– Лицо?

– Скулу. Лицевой перелом или что-то такое. Больно так, что хоть святых выноси.

– Хорошо! – с жаром произнесла она.

– Хорошо?

– Ну, для наших целей. Я говорила кое-кому, что ты пытался спасти своего дедушку, вернулся в дом…

– Оу?

– И они хотят взять интервью.

– Оу?

– Это юная леди, которая работает на “USA Today”. Она всегда спрашивает меня о пикантных новостях, связанных с авторами, что-то, чтобы подперчить их литературную страницу. Она пишет отзыв на “Крэкового малышка”.

– Серьёзно?

– До сих пор дела с этой книгой шли медленно, но я знала, что люди втянутся. Просто вопрос времени. На самом деле, я сама предложила ей это. Одинокий гей, воспитывающий глухого ребёнка – это продаёт само себя, Вилли. Я отправила ей ссылку на историю о торнадо, и теперь она хочет написать о тебе статью.

– Это отлично, – ответил я.

Прошло довольно много времени с тех пор, как меня упоминали в таких изданиях, как “USA Today”.

– Ты работаешь над сиквелом? – спросила она.

– Нет.

– Почему нет?

– Ты хотя бы представляешь, в какие неприятности затащила меня эта книга? Все родители злятся на меня.

– Но ты получаешь много хороших отзывов. В конце концов, ты задел кого-то за живое. И люди хотят знать больше.

– Это слишком плохо.

– Подумай над этим, пожалуйста.

Глава 74

До самого Китая

Хочешь увидеть океан?

Что?

Ной моргнул, потирая сонные глаза.

Это было раннее утро понедельника, и я проснулся с внезапным желанием пойти куда-нибудь и сделать что-нибудь сумасшедшее. Просто исчезнуть на пару дней. Взять больничный и оставить Тупело, Миссисипи, в зеркале заднего вида. Напомнить себе, что в жизни есть большее – целый огромный мир ждёт нас.

Хочешь пойти искупаться голышом в океане? – спросил я.

Серьёзно? – подозрительно прожестикулировал он.

Серьёзно.

Океан очень, очень далеко, папочка.

Я знаю! Вытаскивай свой зад из постели. Если поторопимся, то будем там сегодня вечером.

Серьёзно?

Серьёзно!

Но мы не можем просто…

Мы можем делать всё, что захотим, милый.

Но это так далеко!

Я знаю. Поэтому это так весело. Ты идёшь со мной?

Он ответил великолепной улыбкой, скидывая одеяло и вскакивая на ноги.

Мы едем к океану?

Да!

Зачем?

Потому что я хочу, чтобы ты его увидел, милый. А теперь собирайся… но тихо. Я не хочу, чтобы кто-нибудь знал, что мы уезжаем.

Почему?

Потому что они попытаются нас остановить. А теперь поспеши!

Он помчался в ванную.

Меньше чем через двадцать минут мы беззвучно пробирались через дом Билла и вышли через заднюю дверь.

Меньше чем через два часа мы пересекли границу Алабамы. Мы решили не включать кондиционер и опустили окна.

Смотри! – восторженно прожестикулировал Ной, когда мы проезжали знак “Добро пожаловать в Алабаму”. – Мы в А—л—а—б—а—м—е!

Чтотам дальше? – спросил я.

Его лицо сморщилось. Наконец он предположил:

Ф—л—о—р—и—д—а?

Я нахмурился и покачал головой.

Подожди! – прожестикулировал он. – Я знаю… дай подумать…

Он неуверенно назвал Луизиану и Техас, прежде чем наконец дошёл до Джорджии.

Рядом с Хантсвиллем мы включили станцию с рок-н-роллом, и когда послышалась “Милый дом Алабама”, я сам исполнил Ною эту песню, подскакивая на своём сидении. Как только он уловил ритм, то начал скакать вместе со мной и пел: “Хуу хуу оук!” в ритме, который считал правильным.

На нас смотрели, на меня и на моего мальчика.

В полдень мы остановились у Золотых Арок, чтобы купить еды и наведаться в уборную.

Зачем мы едем к океану? – спросил он с серьёзным выражением лица, доедая мою картошку фри.

Потому что так нужно, – сказал я.

Я не понимаю, папочка.

Знаю, что не понимаешь. Но так нужно. Мы семья, знаешь ли, и у нас должен быть семейный отдых, как у всех остальных. Мы должны делать всё, что хотим. И с этих пор этим мы и будем заниматься. Мы больше никогда не будем никого слушать. Мы будем делать всё, что захотим, и не будем больше бояться.

Почему?

Потому что это ты и я.

Я не понимаю.

Люди всегда говорят нам, что делать, и они недовольны, пока мы не делаем всё, что они хотят. Но мы должны жить своей жизнью, а не чужой. Так что нам следует делать то, чего хотим мы. Верно? И мы должны научиться больше не бояться. Понимаешь?

Он отпил содовой, нахмурившись.

Снаружи большой мир, милый.

Насколько большой?

Очень, очень большой.

Такой большой, как л—у—н—а?

Намного больше. Такой большой, как небо, и л—у—н—а, и океан, и всё равно намного больше. Ты никогда не хотел пойти посмотреть на него?

Как мы туда попадём?

Мы просто сядем в машину и поедем. Вот и всё. Как мы и делаем. С этих пор, если мы захотим посмотреть на что-нибудь, то просто поедем и посмотрим.

Мы можем поехать на поезде?

Конечно!

Мы можем поехать в К—и—т—а—й?

Может, когда-нибудь, конечно, но нам придётся воспользоваться самолётом.

Ты имеешь в виду полететь?

Верно.

До самого Китая?

До самого Китая…

Он счастливо улыбнулся, думая об этом.

Я бы хотел, чтобы папа мог поехать с нами, – сказал он.

Может, в следующий раз поедет, – сказал я. – Но в этот раз есть только ты и я. Мы не будем переживать о торнадо, или о папе, или о том, что кто-то уйдёт, или о бабушкином доме, или о чём-то другом. Мы будем плавать в океане весь день, и спать всю ночь, и есть много еды, и веселиться.

Бабушка знает, куда мы едем?

Нет.

Почему нет?

Это наш секрет. В любом случае, я большой мальчик. Мне не нужно бабушкино разрешение. И ты тоже становишься большим мальчиком. Может быть, нам пора вести себя как большие мальчики.

Ладно.

Я видел, что он растерялся, но это было нормально.

Глава 75

Нет ничего по-настоящему безопасного

Я не знаю, что думало о нас малое количество отдыхающих на пляже Южной Каролины, пока мы шли по горячему песку тем вечером. Они приехали подготовленными ко дню на пляже. У них были холодильники, пляжные полотенца, складные стулья, книги для чтения, Айподы, пластмассовые лопатки и ведёрки для детей, куча крема от загара, чтобы ходить и гулять.

У нас были мы и больше ничего.

Долгое время мы стояли, глядя на океан, заворожённые его красотой, широтой, всей этой пенной кружащей водой, наблюдающим за нами небом, похожим на тёмно-синее одеяло.

Он такой большой! – наконец воскликнул Ной. – И смотри! Там далеко лодка. Она, должно быть, огромная!

Мы шли вдоль береговой линии, прочь от остальных, и Ной со смехом собирал ракушки.

Он не спешил идти плавать.

Идём, – наконец сказал я. – Давай искупаемся нагишом, пока не стало слишком темно. Ты готов?

Это безопасно?

Нет, – ответил я. – Нет ничего по-настоящему безопасного. Но многие люди это делают, и они в порядке, и мы тоже будем в порядке.

Ты уверен?

Конечно, уверен.

А мне страшно.

Не бойся. Мы должны научиться больше не бояться. Папочка рядом, и папочка всегда будет рядом, и я прослежу, чтобы с тобой ничего не случилось. Ты мне веришь?

Он кивнул.

Я снял шорты и зашёл в воду. Я повернулся посмотреть на него, пока тёплые атлантические воды омывали мои колени и плескали на ягодицы.

Он глуповато улыбнулся.

Идём!

Он огляделся вокруг, вдруг занервничав. Сделал несколько шагов.

Идём, милый, – подбадривал я его. – Ты будешь в порядке. Мы будем в порядке.

У тебя гипс намокнет.

Мне плевать.

Ты уверен, что это безопасно?

Конечно.

Мы попадём в неприятности.

Нет, не попадём.

Кто-нибудь нас увидит.

Нет, не увидит.

Я не был слишком уверен насчёт этого, но на пляже было не так многолюдно. В любом случае, я не собирался отказываться от купания нагишом, проделав весь этот путь до Атлантического океана.

Может быть, ты слишком низкий, чтобы плавать, – предположил я.

Неправда!

Ты такой крошечный, что золотая рыбка может подплыть и съесть тебя!

Неправда!

Идём, милый. Ты не должен бояться. Ты можешь остаться в шортах, если хочешь. Но иди поплавай со мной. Я хочу рассказать своим друзьям, что мы ездили к океану, плавали и всё такое. Они будут так завидовать!

Но мне страшно.

Всё хорошо.

Он посмотрел по сторонам на пляж, будто пытаясь решить. Затем снял шорты и тоже зашёл в воду, вздрагивая, будто вода была холодной или, возможно, кишела акулами. Его губы сжались в мрачную линию.

Идём, милый. Не бойся.

Океан такой большой…

Я буду здесь…

Ты уверен?

Конечно, уверен.

Обещаешь?

Обещаю.

А как же акулы?

Не переживай – они едят только людей из Флориды. Или республиканцев.

Он медленно зашёл ко мне в воду, испуганно глядя на меня.

Мы будем в порядке, милый.

Нас подняла маленькая волна, и мы отплыли на несколько сантиметров назад.

Круто, да? – спросил я.

Он едва заметно улыбнулся.

Видишь? Нечего бояться. Ты готов?

Он придвинулся ближе ко мне, когда очередная волна накатила на нас, приподняла, а затем оттолкнула назад.

Ты готов? – снова спросил я.

Он кивнул.

Глава 76

Пока мы не встретимся снова

– Бостон безусловно будет казаться скучным после всего, через что мы здесь прошли, – сказала миссис Ледбеттер, – со всеми этими торнадо, комарами, крокодилами и жареной курицей. Однако я уверена, что пора возвращаться в цивилизацию. Скажи мне, Вайлис. Ты будешь добр с моим Джеки?

– А ваш Джеки будет добр со мной?

– Конечно.

– В любом случае, как много вреда может нанести взбешённый южанин с бензопилой?

– Если кто-то это и выяснит, уверена, это будет Джеки.

Это было спустя неделю, и мы находились в аэропорту Мемфиса, прощаясь. Родители Джексона возвращались в Бостон ровно на три дня, прежде чем отправиться в круиз на Карибские острова.

– Надеюсь, вы, мальчики, со всем разберётесь, – сказала она. – Из вас получается милая пара. Я бы предпочла невестку – я в таком меньшинстве в этой семье, единственная женщина среди кучки гадких мужчин с их пенисами. Но я буду довольствоваться тобой, Вайлис.

– Очень мило с вашей стороны, Юджин.

– Люблю, когда ты называешь меня Юджин.

– Уверен, вас называли и похуже.

– Как говорится, Вилли, если тебе есть что плохого сказать обо мне, пожалуйста, ради Бога, сядь рядом.

– Я чувствую то же самое, – признал я.

– Не разбив пары яиц и всё такое.

– То, что тебя не убивает…

– Мы идеально друг друга понимаем.

– Ужасно, да?

– Не так уж, – сказала она. – Я уважаю людей, которые говорят то, о чём думают. И это одна из причин, по которой я так уважаю тебя. Ты в своё время разбил пару яиц, и я надеюсь, что ты продолжишь их разбивать. Надо всегда знать, где стоишь.

– А где нет, – отметил я.

– Туше!

– Звучит практически так, будто вы делаете мне комплимент.

– Возможно, так и есть. Позаботься о моём Джеки.

– Мама! – раздраженно произнёс Джексон. – Я не щенок.

– Ох, но так и есть, Джеки. Если бы ты только знал. Что ж, полагаю, это прощание.

Она, казалось, неохотно прощалась.

– Мне нужно поблагодарить вас, – сказал я. – Я вчера ездил в больницу, чтобы оплатить свой счёт – церковь Святого Франциска дала мне чек почти на шесть тысяч долларов. Я подумал, что этого будет достаточно, чтобы больница некоторое время была счастлива. Но когда я приехал туда, то обнаружил, что счёт уже оплатили.

– И?

– Ну, я хотел поблагодарить за это вас и вашего мужа.

– И почему тебе захотелось это сделать?

– Это было очень мило с вашей стороны.

– Мило, да? Боюсь, я этого не делала.

– Вы не оплачивали счёт?

– Видишь ли, мы со Стивеном встретили родителей Кайлы на похоронах твоего дедушки. Мы разговорились о твоих медицинских счетах. Её отец сказал, что посмотрит, что можно сделать. Он значительно сократил счёт – он очень хороший юрист. Затем мы решили разделить оставшееся, но мой Джеки пошёл и оплатил всё это за тебя. Так что не меня тебе нужно благодарить.

– Оу.

Я чувствовал себя униженным и почему-то смущённым.

– Но я надеюсь, что ты осчастливишь старую даму и навестишь меня в Бостоне.

– Вы называете себя старой дамой? – спросил я.

– Я говорила о домработнице. Она будет в восторге.

– Берегите себя, – сказал я.

Я раскрыл руки для объятия.

– Ты ведь не собираешься меня обнимать? – спросила она.

– Конечно, собираюсь, – ответил я, – потому что так мы здесь и делаем, в этой сточной яме истории. Давайте. Вы знаете, что хотите этого. Вы не можете врать. Нельзя приехать в Миссисипи и не испытать любви местных жителей, потому что мы любим вас, заслуживаете вы этого или нет.

– Хотела бы я отнести Джеки обратно аисту и обменять его на тебя, дорогой, – сказала она, прижимая малейший намёк на поцелуй к моей щеке, робко позволяя мне обнять её.

– Спасибо, мам, – сказал Джексон.

– Полагаю, с тобой всё хорошо, – сказала она, даря ему похожий прощальный поцелуй.

– Пока! – слишком громко воскликнул Ной с яркой улыбкой на лице.

Она повернулась посмотреть на него и удивила меня, прожестикулировав “пока” и “я люблю тебя”.

– Я люблю тебя! – счастливо произнёс Ной, бросаясь в её объятия.

– Это так похоже на “семейные ценности”, да? – спросила она после того, как высвободилась. – И знаешь, как говорят о семье…

– Нельзя их убивать, – сказал я, – но только потому…

– Что это затупляет лезвие топора, – закончила она.

– Да и в наши дни соляная кислота чертовски дорого стоит. Было мило с вашей стороны приехать в гости.

– Теперь ты действительно должен вернуть должок и приехать в гости к нам, – сказала она. – Позаботься о моём Джеки.

– Я постараюсь.

Я бы поклялся, что в её глазах были слёзы, когда она разворачивалась, чтобы пойти за своим мужем в зону досмотра. Мы стояли на месте долгие минуты, наблюдая, как мистер и миссис Ледбеттер проходят типичные процедуры, последний раз махая руками, прежде чем исчезли в глубинах аэропорта.

– На этом всё, – с явным облегчением сказал Джексон.

– Они не так плохи, – ответил я.

– Легко тебе говорить.

– Спасибо, что оплатил мой счёт, – сказал я. – Ты не обязан был этого делать. На самом деле, я бы хотел, чтобы ты этого не делал. У меня по-прежнему есть тот чек из Святого Франциска – я перепишу его на тебя.

– Ты этого не сделаешь, Кантрелл.

– Сделаю, Ледбеттер.

– Нет, не сделаешь. Ты скажешь “спасибо” и забудешь об этом.

– Я так ужасно обращался с тобой.

– Я заслужил это и хотел сделать что-нибудь приятное, чтобы извиниться, вот и сделал. Даже если ты никогда больше не захотел меня видеть, я бы это сделал, если не ради тебя, то ради Ноя. Если тебе это не нравится, можешь меня засудить.

– Могу.

– Увидимся в суде. И если ты не будешь осторожен, мы с моими адвокатами съедим тебя заживо.

– Это может быть… интересно.

– Очень.

Пока мы спускались на эскалаторе, я робко потянулся, чтобы взять его за руку.

– Так что мне с тобой делать, Ледбеттер?

– Ты что-нибудь придумаешь.

– Мы собираемся на кемпинг на следующей неделе. Я думал, может быть, ты захочешь пойти.

– Это будет кемпинг “кемпинг” или кемпинг “голый кемпинг”?

– Немного и того, и другого.

– Хорошее дело!

– Так ты пойдёшь?

– Я определённо на это надеюсь, – сказал он.

– У тебя такие грязные мысли.

– И это одна из вещей, которые тебе во мне нравятся.

– Среди прочего. Я слышал, что примирительный секс действительно хорош.

– Мы это выясним, да?

– Прошло так много времени, что, думаю, я снова стал девственником, но это нормально. Как только смахну паутину, я буду готов к использованию.

Ной повернулся посмотреть на нас, улыбаясь как чеширский кот, когда увидел, что мы держимся за руки.

– Значит, ты считаешь, что между нами всё будет хорошо? – спросил Джексон.

– Может быть, – допустил я. – Дело вроде бы за тобой, не так ли?

Он улыбнулся.

– Чего ты лыбишься, Ледбеттер?

– Если дело за мной, то я знаю, что между нами всё будет просто отлично, мистер Кантрелл. Мы можем даже снова обручиться.

– Случались и более странные вещи.

Как будто вида двух взрослых мужчин, держащихся за руки, было недостаточно для посетителей Международного аэропорта Мемфиса, Ной сбежал по эскалатору, довольно громким голосом напевая: “Хуу хуу оук!”

Эпилог

– Я хочу кое-что у тебя спросить, – сказал Джексон, пока мы сидели на камнях в омуте на территории маминого дома, с удочками в руках, ожидая ужина.

– Что же?

– На похоронах твоего деда ты положил что-то ему в карман.

– И?

– Мне просто интересно, что это было…

Я не отвечал долгую минуту.

Ной стоял по колено в воде, его кожа к этому моменту уже хорошо загорела. Он напряжённо смотрел на рябь на воде, где исчезала его леска, с волнением ожидая, когда эта леска задвигается.

– Ну? – подтолкнул Джексон.

– Это была записка, – сказал я, крутя пальцами обручальное кольцо, которое Джексон надел обратно на мой палец чуть раньше в тот день.

– И?

– Это были слова из песни, – признался я.

– Из какой песни?

– Старая песня Билли Холидей. Мы с дедом любили мисс Билли Холидей.

– Что это была за песня?

– “Бог, благослови ребёнка”.

– Я не понимаю.

– Я предполагал, что не поймёшь.

– Что это значит?

– Ты знаешь слова песни?

– Нет.

Я спел первый куплет, которым у Билли была часть Евангелия от Матфея: “Кто имеет, тому дано будет, а кто не имеет, у того отнимется: но у того, кто имеет, не отнимется, даже если у него это имеется”. Билли пела о том, чтобы благословить ребёнка, в котором “оно уже есть” – не только его маму, или его папу, а то, что уже есть.

– Я по-прежнему не понимаю, – признался Джексон.

– Дед пел её мне, когда я был маленьким. Полагаю, из-за моего папочки. Из-за того, что он сделал. Потому что его не было рядом со мной. Дед всегда хотел, чтобы я знал, что у меня уже было – потому что у меня был он. Он был моим папой в каком-то смысле. Или он был всем, кем не был мой папа. Дед никогда не хотел, чтобы я взрослел с мыслями, что у меня есть меньше, чем у других детей, или что меня как-то меньше любили, чем других детей из-за того, что делал мой папа.

Джексон ничего не ответил.

– Когда я повзрослел, – сказал я, – то сказал ему, что запишу слова этой песни и положу ему в карман, если он когда-нибудь умрёт, чтобы, когда он очнулся на небесах, то проверил свой карман и знал, что со мной всё хорошо. У меня всё есть. Потому что у меня был он и будет всегда.

Джек долгое время ничего не говорил.

Затем:

– Ты действительно любил этого старика.

Через минуту я начал улыбаться.

– Почему ты улыбаешься?

– Просто думал, какую песню положу тебе в карман, если ты когда-нибудь умрёшь, – сказал я.

– Оу?

– Ну, есть, конечно, “Я всегда буду любить тебя” Долли Партон…

– Конечно.

– …но я думал, что может подойти и “Диско утка”.

– Очень смешно.

– “Ты считаешь меня сексуальным?”