Текст книги "Удерживая небо"

Автор книги: Ник Перумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Что-то поистине страшное, неподвластное обычному разуму творилось там, под землёй. Глубина завораживала и манила, кажется – сделай шаг, и окажешься там, среди живых, но безмолвных скелетов, станешь пищей призрачным крысам…

Они не могут победить, пока ты не испугаешься сам, пока сам не отдашь им победу, мимоходом подумал Матфей, по-прежнему обливаясь по́том.

– Врёшь, не возьмёшь! – заорал он, словно в босоногом детстве, когда приходилось удирать от торгаша, заметившего украденный с лотка пирожок. И в свою очередь вообразил, что у него не просто пара обычных рук, которыми ничего не сделаешь призраку, но – два колыхавшихся серых щупальца, и вот они-то вполне способны стиснуть проклятого демона, сжать, сдавить, расплющить!..

В тот миг Матфей не вспоминал о чёрных слепых муравьях. Всё, с ним творившееся, было по-настоящему и на самом деле.

Демон, однако, не отступил, напротив, подался вперёд, словно намереваясь помериться с молодым клириком силами грудь на грудь, по уличному обычаю.

– Я сильнее тебя! – выкрикнул Матфей. Серые щупальца хлестнули по надвигающемуся облаку мрака, клирик вскрикнул от боли – бледные молнии жгли его призрачные «руки», словно рой разъярённых пчёл. Однако и демон попятился. «Сшивавшие» его воедино пояса и перетяжки света сделались совсем блёклыми и тусклыми.

Матфей побеждал, побеждал безусловно!

Демон, наверное, тоже это понял. Мрак вдруг взвихрился, светлые полосы слились в сплошные круги, и тёмное создание со странным сухим треском втянулось под землю, словно его тут никогда и не было.

Клирик едва не упал на колени – только лишь потому, что на тёмной земле остался круг странных светящихся рун.

Двенадцать. Через строго равные интервалы, и притом соединённые тонкими огненными линиями.

Не требовалось быть Матфеем Исидорти, почти что отцом библиотекарем Бервинской обители, чтобы немедля схватить первое, попавшееся под руку и приняться перерисовывать светящиеся руниры.

Глава IV Клара, Сфайрат, Ирма

– Мы его потеряли, Клара. – Сфайрат сжал кулаки, отвернулся. Над головой закурился слабый дымок; дракон едва сдерживал ярость. – Я, Сфайрат, Страж Кристалла, последний из драконов Эвиала – упустил какого-то жалкого, ничтожного вампиришку, даже не вампира – вомпера , – передразнил он сам себя с простонародным выговором.

Шёл уже четвёртый вечер бесплодных поисков. Они разбили лагерь на крошечной лесной полянке в полудне пути от Хеммерсита. В город драконы в истинном своём виде, само собой, не совались. Сперва Сфайрат с Аэсоннэ, а потом Клара с Чаргосом и Эртаном обшарили городок – безо всякого успеха. Не случалось там последнее время ничего странного, никаких таинственных умерщвлений, никаких обескровленных трупов с характерными следами от пары клыков на шее.

– Как сквозь землю провалился, – проворчала Аэсоннэ своё обычное.

– Спасибо, Айка, а то мы не знали, – немедля огрызнулся Эртан.

– Тихо, мелюзга! – прикрикнул Чаргос. – Мы все устали. Все злые. Помолчите просто, ладно?

– А ты кто такой?! – немедля хором вскинулись близнецы, разом позабыв о собственной пикировке.

– Всем молчать! – проревел Сфайрат.

Хоть и в человечьем обличье, а пламя он выдохнул самое настоящее. Истинную природу не скроешь ни в каком теле. Вся компания немедля осеклась. Одна только Зоська, нимало не испугавшись, засеменила к отцу, обняла за шею.

– Подлиза, – фыркнула Аэсоннэ.

– Ничего, ничего. – Клара поднялась, утихомиривая разбушевавшееся семейство. – Никуда не денется наш вомпер , он себя окажет, не может не оказать. – Кулак ударил в подставленную левую ладонь.

– Мы ж не могли спускаться совсем низко… – буркнул Чаргос. – Потому и не отыскали…

– Никто и не говорит, что должны были, – кивнула Клара. – Видать, тварь эта ещё хитрее, чем я… чем мы думали.

– Знать бы, чего он ждёт, – хмыкнул Сфайрат.

– Чего ждёт – понятно. Чтобы мы сами на него набежали, тогда и в том месте, где он сам решит, – с отвращением бросила Клара. – Думаете, дорогие мои, он зря погост наш поднимал? Не-ет, это наш вомпер нам наживку подкидывал. Мол, не возьметесь за меня – ещё и не то учиню.

– Но, мам, – встряла Аэсоннэ, – а мы-то ему зачем? Злодействовал б себе потихоньку, полегоньку, никто б и не заметил…

Дочь была совершенно права. И на этот вопрос ответа у Клары не находилось. Зачем они Охотящемуся в ночи? Зачем ему подвергать себя нешуточной опасности, связываясь с нею, всё-таки не самой слабой из чародеев? Или наш вомпер явился сюда специально, по её душу?

Муж, дети, Ирма – все в ожидании глядели на Клару.

– А может, мы кому-то перешли дорогу – ещё тогда, до того, как обосновались тут?

– Может быть, – мрачно согласился Сфайрат. – Особенно если вспомнить Эвиал и тех, кто когда-то ставил там кристаллы…

– Мама, папа, вы должны там всё рассказать толком! – безапелляционно заявила Аэсоннэ, и Эртан тут же закивал, в кои-то веки соглашаясь с сестрой.

– Долгая история выйдет, – отрезал Сфайрат. – Так, Сонэ, ты со мной в город идёшь. Чаргос, возьмёшь Эри с Зосей и кружите над облаками – они пока, по счастью, низкие. Может, чего и учуете.

– Да, пап, – пискнула Зося.

Ох уж эти мне дети драконов, подумала про себя Клара. Особенно если дать драконьей сущности взять верх над человеческой. Кто бы мог подумать, что малышка четырёх лет от роду на такое способна – выслеживать настоящего, всамделишного вампира! Однако ж способна – верно, у драконов это и впрямь в крови.

– Клара, Ирма, оставайтесь здесь. Мы вернёмся, как только взойдут луны.

– Хорошо, о муж мой. – Клара насмешливо присела. Аэсоннэ с Эртаном прыснули.

– Ну, Ирма. – Чародейка проводила взглядом растаявших в вышине драконов и повернулась к замершей посреди их лагеря девочке. – Теперь ты. Продолжим наши штудии.

– Да, госпожа Клара. – Ирма послушно кивнула, а Серко слегка тявкнул, словно обычный щенок.

– Вчера мы говорили о реках магии и о том, как их можно использовать. А также и про формальные, затвержённые заклинания.

– Да, госпожа Клара. Только… можно спросить?

– Конечно, – кивнула чародейка. – Ученик, не задающий вопросов, – это не ученик.

– У меня, наверное, и вопрос-то неправильный… – вздохнула девочка. – Если сила течёт свободно, зачем нам учить какие-то формулы? Говори, чего тебе нужно, и оно исполнится, разве не так?

Клара вздохнула.

– В том-то и ловушка, Ирма. Мага ослепляет кажущееся всемогущество. Всё у тебя на кончиках пальцев, любое твоё желание. Хочешь полететь – пожалуйста! Хочешь…

– Ой, госпожа Клара… – перебила вдруг Ирма. – А вы… вы взаправду можете? Ну, летать? Как птица?

Ох, как у неё и глаза, и щёки вспыхнули…

– Могу. Но совсем чуть-чуть и с трудом. И голова от боли потом раскалывается, – честно призналась чародейка. – Но я не о том. Текущая сила – она словно незримый огонь. Маг впускает его в себя, а как дать ему излиться, принять нужную форму – не знает. И… сгорает сам. Я такое видывала собственными глазами.

– Как же «не знает»? – тихонько сказала Ирма. – Очень даже знает. Вот я хочу, чтобы тот пень приподнять да оземь шлёпнуть – какая ж тут «форма»?

– А сможешь? – Клара чуть прибавила стали. – Приподнять да оземь шлёпнуть?

– Не, – замотала головой девочка. – Сейчас не смогу. Но… я знаю, как, госпожа Клара! Честное слово, знаю!

– Если знаешь, – жёстко отрезала волшебница, – то никакие уроки тебе уже не нужны. Пень, значит? Давай, поднимай!

Ирма взглянула на Клару – однако совсем не испуганно и не растерянно, а даже, как показалось чародейке, с неким вызовом.

– Поднимай!

Ирма закусила губу, зажмурилась, протянула руку. Загрубевшие от постоянной кухонной работы пальцы шевельнулись раз, другой.

Пень дрогнул. Древний, вросший в землю, покрытый мхом, он зашевелился, словно неведомое страшилище, тщащееся вырвать глубоко ушедшие корни.

Глаза у Ирмы расширились, на висках, лбу, щёках набухали капли пота, волосы, тихо потрескивая, поднимались дыбом, и меж ними то и дело проскакивали крошечные звёздочки.

Сила текла свободно и вольно, не укладываемая ни в какие схемы и формы, просто текла, словно вода причудливыми извивами незримых каналов. Ирма, конечно, не знала ни единого заклинания, ни единой формулы или чего-то подобного, она просто старалась поднять пень.

– Ой… ой… – вдруг вырвалось у Ирмы. Колени у неё сперва задрожали, потом подкосились; Клара одним прыжком оказалась рядом, схватила бессильно обвисающую кисть – и сама, не сдержавшись, глухо зарычала от боли: она слово коснулась добела раскалённого железа.

Сила бурлила под загорелой, обветренной кожей Ирмы, бушевала и ярилась, не находя дороги. Клара дала ей влиться в себя, кажется, уже не рыча, а вопя в голос.

Молния!

Белоснежная плеть вспорола ночные небеса, походя снесла вершины трёх или четырёх деревьев, полетели вспыхнувшие ветви.

Ирма обессиленно выдохнула и, лишившись чувств, обмякла у Клары на руках.

Обшлага и манжеты чародейки дымились. Пахло палёной кожей.

– Ох да и ничего ж себе… – пробормотала Клара, без сил опускаясь наземь. – Ох да и ничего ж себе… сгорела б ты сейчас, подруга, сгорела без остатка, и косточек даже не нашли б…

Да, неудивительно, что сумела из игрушки сотворить «волка-губителя». Знала, куда направить силу, хоть и неосознанно. А тут, когда не в Серого, а куда-то ещё – спасовала.

Правая ладонь у Клары горела огнём. Славный ожог получится, мрачно подумала чародейка.

Волчонок покрутился возле застывшей Ирмы, ткнулся носом ей в щёку, заскулил испуганно.

– Не бойся, – получилось хрипло и еле слышно. – Не бойся, говорю. Очнётся.

Волчок совсем по-человечески кивнул, напоминая в этом страж-кота Шоню.

Кое-как поднявшись, Клара потащилась за водой. Смочила Ирме всё ещё горячий, почти пылающий лоб и виски, осторожно водила ладонями над телом, отыскивая задержавшиеся остатки нерастраченной мощи. Нет, всё чисто. Молодец, госпожа Клара. Молния получилась преотличнейшая, жаль только, потратила её на невинные деревья, а не на вомпера .

Ирма застонала, пошевелилась. Серко немедля запрыгнул ей на грудь, принялся лизать в щёку. Клара поднесла ей к губам флягу; сами губы – полопавшиеся и окровавленные.

– Г-госпожа Клара…

– Сила не нашла выхода. – Клара опустила долблянку, положила пальцы Ирме на виски – кровь всё ещё бурлила, не желая успокаиваться и мириться с поражением. – И ты едва не сгорела, моя дорогая.

– С-спасибо, госпожа Клара…

– А ты упорная. И упрямая, Ирма. Готова рискнуть жизнью, но доказать всем, что права, верно? Даже мне.

Ирма замотала головой, вернее, попыталась мотнуть, тотчас сморщившись от боли.

– Лежи теперь тихо, – фыркнула чародейка. – Скажи спасибо, я начеку была. Обошлось, в общем. Только несколько верхушек срубило.

Эх, Клара, подумала она про себя, стараясь, чтобы на лице ничего не отразилось. Плохой из тебя учитель. Чуть девчонку не спалила; потому что не поверила, что та и в самом деле может. Про учить хотела, не  на учить, верно?

Верно, со стыдом призналась себе волшебница. Разве тебя саму так наставляли, Клархен?

– Всё, дорогуша моя. Больше никаких выкрутасов. Будем учить формы. И формулы. Поняла?

Ирма кивнула, но упрямо закушенная губа оптимизма Кларе не внушала.

– Но уже не сейчас, ясно? Дождёмся наших драконов. Хоть бы они ничего не выкинули…

* * *

Сфайрат и Аэсоннэ шагали улочками Хеммерсита – узкими, кривыми и грязными. Крысы так и порскали из-под ног. Дома наваливались друг на друга боками, толкались, словно бледные грибы-поганки, изо всех сил тщившиеся подставить небу тёмно-алые черепичные крыши, украшенные разномастными флюгерами.

На них косились какие-то маловразумительные оборванцы с длинными, не по чину, ножами на широких, усеянных заклёпками поясах: мужчина с жемчужноволосой девочкой, оба в добротной одежде, явно с достатком. И уж, конечно, глупцы, коль полезли туда, куда таким хода нет. Только разве что они жаждут по собственной воле расстаться с явно тяготящими их кошельками.

Сбоку у мужчины висел внушительного вида меч, но ясно ведь, никакой меч не отразит доброго ножа, нацеленного промеж лопаток.

– Ничего нет, пап.

– Вижу, – рыкнул Сфайрат, выразительно косясь на троицу подозрительных личностей, сжавшихся в тёмном простенке и пялящихся на него с дочерью.

– Я его не чую, – чуть не плача, Аэсоннэ шмыгнула носом.

– Он из города ушёл. Но был здесь, ведь верно?

Девочка кивнула.

– Был. И где-то совсем неподалёку.

«Неподалёку» – на соседней улочке – красовалась вывеска трактира «Золотой лев».

Из неприметной щели меж почти – но всё-таки не до конца сошедшихся домов – выскользнули ещё три тени. И первая троица, словно решившись, намеренно расхлябанной походкой двинулась следом за отцом и дочерью.

– Сонэ… – Сфайрат развернулся, выхватывая меч, и отталкивая дочку к стене.

Шестеро фигур остановились. Облачённые в совершенно дикие лохмотья, они тем не менее двигались мягко, плавно и бесшумно, совсем не напоминая теперь обычных уличных грабителей – те, скорее всего, попытались бы огреть дубиной по голове сзади.

Наёмники.

Сфайрат, обнажив оружие, стоял молча, усмехаясь, и переводя взгляд с одного нападавшего на другого. Те замерли.

А потом один из них резко взмахнул рукой. Метательный нож звякнул, закрутился по камням, отбитый неуловимым движением клинка.

– Съели? – громыхнул Сфайрат. – Добыча не по вашим зубам. Гнилым, не сомневаюсь. А потому…

Откуда-то сбоку вылетела, раскрываясь, хитроумная сеть. Меч рубанул, рассёк несколько узлов, но остальные в единый миг спеленали дракона намертво.

Рывок за предусмотрительно оставленную в руке бросавшего верёвку – и Сфайрат с рёвом грохнулся наземь.

…Ему потребовалось бы лишь несколько ударов сердца, чтобы освободиться. Опытный воин, и в человечьем обличии сохранявший изрядный запас драконьей силы, он бы порвал верёвку, непременно порвал бы. И всё дело, несомненно, кончилось бы стремительным и хладнокровным избиением дерзнувших напасть; но со Сфайратом была его своенравная дочь, тоже дракон, и…

Доселе шестеро наёмников держались вместе, плечо к плечу, дружно, слаженно и молча. Но тишина мгновенно взорвалась воплями ужаса, стоило жемчужноволосой девчонке, на миг окутавшись непонятным туманом, обернуться самым настоящим драконом, с крыльями, когтями, клыками и рогами.

И огнедышащей пастью.

Поток пламени плеснул о старые камни стен, дотла выжигая грязь и плесень. Вскипела смрадная жижа в сточной канаве, испаряясь и исчезая. Тишину взорвали истошные вопли – шесть мечущихся живых факелов, по одежде и волосам пляшут огненные змеи, торопятся, голодные.

Широко развернувшиеся драконьи крылья царапают камень, ломают ставни на узенькой улочке, крушат подвернувшиеся бочки, невесть как очутившуюся тут тачку и прочий скарб. На стенах домов остаются глубокие царапины, летят кирпичная крошка и осколки штукатурки. Когти жемчужного дракона режут камень мостовой, высекая снопы искр.

Все шестеро кричали и метались совсем недолго. Драконий огонь зол, куда злее обычного пламени, но убивает быстрее – и оттого милосерднее.

Шесть обугленных, почерневших, обратившихся в уродливые головёшки тел. И застывшая над ними девочка лет одиннадцати, плечи вздрагивают, узкие ладони закрыли в ужасе лицо.

– Сонэ… – Сфайрат сорвал с себя последние остатки ловчей сети, бросился к дочери, упал на колени, обнял, прижимая к себе.

– Я… я… – всхлипывания обернулись бурными рыданиями.

– Прочь отсюда. – Дракон вскинул голову; вспышка пламени не осталась незамеченной. Пожар в тесно застроенном городке страшен, пусть даже дома и каменные; за закрытыми ставнями и воротами уже слышались голоса. Невдалеке топали сапоги ночной стражи, как всегда, являвшейся к шапочному разбору.

Сфайрат схватил дочку за руку, бегом бросился в глубину улочки. За их спинами уже распахивались двери, люд с пожарными баграми и вёдрами сунулся в темноту, где на камнях умирали последние лоскуты драконьего пламени.

И чуткий, нечеловеческий слух драконов уловил в общем гаме фразу, сказанную старческим дребезжащим голосом:

– Мэтру Генту Гойлзу будет очень интересно об этом узнать…

Дракон зашипел от ярости.

Где-то рядом нашёлся чародей, член соответствующей гильдии, точно знающий, кому следует немедля доложить о случившемся.

– Прости, папа… папа, прости… я… папа… – бессвязно бормотала Аэсоннэ, которую отец подхватил на руки, словно малышку.

– Ничего, – через силу улыбнулся дракон. – Всё будет хорошо, дорогая моя. Всё будет хорошо.

* * *

Тревога раскатывалась по предвечернему Хеммерситу, словно прорвавший дамбу паводок. Бежали стражники с фонарями, спешили уличные обходчики, торопились и несколько случившихся в городе чародеев. Ворота закрылись наглухо, их изнутри вдобавок перегораживали ещё и рогатками.

– Перекидываемся и взлетаем, дочь.

Сфайрат с Аэсоннэ остановились в глухом тупике, замусоренном и тёмном. В него выходили окна трёх домов, сейчас намертво закрытые крепкими ставнями – все на разной высоте, словно строители понатыкали их вообще вслепую.

– Перекидываемся, – повторил Сфайрат.

– Увидят, пап!

– И так догадаются, и этак. Не хватало нам только со здешней стражей разбираться. Ох, дочка…

– Прости… – потупилась Аэсоннэ. – Я… испугалась, пап… за тебя…

Дракон вздохнул.

– Ничего, девочка. Спокойная жизнь у нас всё равно кончилась. Вампира в городке нет, нам тут делать нечего. Взлетаем!

* * *

Первыми вернулись Чаргос, Эртан и Зося. Младшая драконица вихрем промчалась над притихшей опушкой, лихо перекувырнулась почти у самой земли, так, что даже у Клары защемило сердце.

– Мы нашли его! Нашли, мам! – завопил Эртан, едва перекинувшись обратно в человеческий облик.

– Нашли?! Где, как, куда?..

– К Поколю нашему тащится, – отдышался подоспевший Чаргос. – А перед ними, ты, мам, не поверишь ни за что…

– Гойлз! Господин Гойлз! – выпалил средний брат, перебивая старшего. – Он сам и с ним ещё чародейка какая-то! И слуг двое! Верхами едут!..

– Ясно, что не низами, – не без ревности фыркнул Чаргос, незаметно пихая не в меру ретивого братца локтём. – Но господин Гойлз и впрямь верхами едут, а вампир за ними тащится. Хоронится.

– Я заметила, я, я! Я первая была! – запищала Зося, прыгая.

– Ты, ты, коза. Уймись. Никто не спорит. – Чаргос потрепал сестру по затылку. – Зоська и впрямь заметила. Когда он из летучей мыши обратно превращался.

– Молодец, Зосенька. – Клара прижала к себе младшую, тотчас обхватившую её ручонками, словно обезьянка.

– Теперь догнать гада, и… – басом, «по-взрослому», объявил Чаргос. – Папу вот с Айкой дождёмся только.

– А  вомпер никуда не денется, – подхватил Эртан, аж плясавший на месте от нетерпения. Молчать он не мог никак. – Выследим теперь!

– Хорошо бы. – Клара напряжённо вглядывалась в ночное небо. Сфайрат с Сонэ сейчас наверняка петляют по лабиринту улочек Хеммерсита, петляют напрасно, потому что Охотящийся в ночи найден, и найден самой младшей из драконов; вот уж, воистину, «всё у них не как у людей!».

…Над вершинами засвистело, взвыл рассекаемый двумя парами драконьих крыл воздух. Две тени почти рухнули на опушку, иссиня-чёрная, громадная, и серебристо-жемчужная, но, в отличие от Чаргоса с Эртаном и Зосей, превращаться обратно отнюдь не спешили.

Что-то случилось, тотчас поняла Клара. Внутренности сжало ледяными тисками, виски покрылись по́том.

– Папа! Айка! А мы вомпера сыскали! – тотчас выпалил Эртан, аж подпрыгивавший от нетерпения.

«Нас заметили, – без слов зазвучал в ушах Клары голос мужа. Пришлось перекидываться в городе и улетать. Там были чародеи. Наверняка донесут, что, мол, «появились драконы»».

«Да и вороны с ними, – Клара сама удивилась беспечальности, полнившей её мысли. Пусть доносят. Если Гент Гойлз не идиот, с пятью драконами он связываться не станет.

«Боюсь, он-таки окажется идиотом… Или подвижником. Или с претензией на святость. Знаешь ведь, таких хлебом не корми, дай только истребить поганое чудище…»

«Ручонки коротки. И у него, и у его гильдии, – решительно бросила Клара. Сейчас она действительно уже ничего не боялась. – Пусть ищут драконов, пока ещё дознаются! Давай покончим с вампиром, о господине Гойлзе думать станем позже».

Чаргос, Эртан и Зося бурно веселились, Аэсоннэ, как ни странно, держалась поодаль, глядя в землю и ковыряя травяную кочку носком сапожка. Что-то натворила. И небось из-за неё и «заметили».

Впрочем, сейчас об этом и впрямь думать не стоит. Вампир неподалёку, с ним нужно покончить, и вся недолга.

– На крыло! Ирма, тебя понесёт Сонэ.

* * *

Рванулось навстречу ночное небо, от резкого и жёсткого ветра в лицо слезились глаза, Ирма, затаив дыхание, прижималась к тёплой чешуе дракона. Сперва, конечно, жутко боялась сверзиться – но Аэсоннэ летела безо всяких выкрутасов, размеренно взмахивая крыльями, неспешно набирая высоту или снижаясь. От того, что вытворяли в воздухе Чаргос, Эртан и даже малютка Зося, у Ирмы перехватывало дыхание. Огромный чёрный дракон – господин Аветус Стайн – нёс госпожу Клару.

Что там внизу? – Сплошная тьма. Как драконы видят? Откуда знают, куда лететь, что их ведёт? Как выследить в таком мраке вомпера ?

«Мы их нутром чуем!» – голос Аэсоннэ вновь, как и возле неупокоенного погоста, раздался у Ирмы в голове.

Неужели сейчас это кончится? Они настигнут кровососа, и страха не станет?

«Именно что», – отозвалась подруга.

Крылья драконов ритмично вздымались и опускались, тёмный мир возникал и рушился за их спинами и казалось – нет ничего, кроме этого великолепного полёта.

* * *

Они встали на след, думал Ан-Авагар, неслышной летучей тенью скользя между деревьями. Они встали на след. Драконов нельзя недооценивать.

Глубоко внутри поднималось нечто, давно забытое – смесь страха и ожидания, словно этот бой мог означать для давно мёртвого эльфа-вампира нечто большее, чем просто схватку за продление собственного существования.

Разве не к этому подводили его Наблюдающие? Наверняка именно так. Смотрят, пожалуй, сейчас, да посмеиваются… хотя, конечно же, нет. Видеть они, несмотря на всю мощь, не могут. Чувствуют – наверняка. Ан-Авагару доводилось слышать – ещё оставаясь при дворе Хедина, Нового Бога, – что иные маги любят проверять свои безумные рассуждения «прямым столкновением», направляя потоки разрушительной мощи на непреодолимую преграду и потом судя о всяких тонких и тончайших материях по отзвуку с искажениями отразившейся магической волны. Уж не что-то ли подобное задумали и его пленители?

Да, схватка выйдет громкой. Драконы и магичка, они способны на многое. А уж о нем, Ан-Авагаре, и говорить нечего. И придётся драться за-ради чужой потехи, словно рабу-гладиатору на цирковой арене. Участь совсем не вампирская и высшего вампира совершенно недостойная.

Нет, нет, пасть в ноги великому Хедину и молить о прощении! Враги попутали, сбили с прямой дороги, навели морок! Хотя он, Ан-Авагар, и старался, как мог. И он безмерно скорбит о безвинных жертвах. Однако великий Хедин, конечно же, не может не прислушаться к предостережениям о грозной и неведомой опасности, надвигающейся из замогильного мрака…

Да, именно так. «Из замогильного мрака» – звучит совсем неплохо. Должно подействовать, не может не подействовать! Лишь бы только вырваться из этого проклятущего мирка…

На какое-то время Ан-Авагар даже забыл о погоне – так напряжённо размышлял. Наблюдающие хитры, у них того не отнимешь. Но и он недаром зовётся высшим вампиром.

Им нужна схватка? Будет им схватка.

Но сперва надлежит совершить кое-какие приготовления.

И близость этого самого селения – Поколя? – окажется как нельзя кстати.

Там ведь наличествовал не один лишь старый погост, мимоходом подъятый Ан-Авагаром…

* * *

Два почтенных и уважаемых чародея, глава и весьма важный член достойнейшей и славной гильдии магов города Беллеоры, вкупе с двумя слугами коротали вечер у небольшого костерка. Они вполне успели бы добраться до Поколя, однако мастер Гент Гойлз, решительно свернул с торной дороги, направляясь прямо сквозь чащобы к той самой «ловушке Основателей».

Маг ничего не боялся – ни темноты, ни глухого леса. Следовавшая за ним по пятам Файат Силлери молчала, так и хочется сказать – «обречённо». Слуги с испугом переглядывались, жались к хозяевам, однако чародеи не обращали на них никакого внимания.

Ан-Авагар следовал за беллеорскими волшебниками по пятам, скользя неразличимой тенью. Вампир знал, что делать, но привычную уверенность принадлежащего к истинно высшей расе как рукой сняло. Когда имеешь дело с драконами, уверенным хоть в чём-то быть не получается, будь ты трижды вампир и сотвори тебя хоть сам легендарный Дракус, основатель вампирского племени на самой заре времён.

– Вот она, – с неопределённым выражением проговорил тем временем Гент Гойлз, останавливаясь на самом краю огромной воронки.

Да, признался себе вампир, драконы потрудились тут основательно. Груды взметённой взрывом земли обожжены, и не требуется иметь высшего магического образования, чтобы отличить опалившее их драконье пламя от обычного.

– Ну, убедилась, почтенная мэтресса? – с неожиданной весёлостью вдруг поинтересовался Гойлз.

– В-в чём? – Файат Силлери дрожала крупной дрожью. Точно так же, как оба слуги.

– В том, что это – ловушка Основателей? Мало света, не видно? Иди сюда, я огонёк туда запущу. Руку, руку давай!

Вместо ответа Файат лишь поспешно спрятала тонкую бледную кисть глубже под плащ.

– Ну, стесняешься – как знаешь тогда, – по-своему понял её волшебник. – Взбирайся и глянь вниз. Вот она, ловчая камора. А вот и остатки крышки. Видишь, как её вмяло? Вон, отсюда видно, засовы торчат. Били сверху, и били так, как никакому магу не ударить. Кто на это способен, дорогая моя, не подскажешь?

Мэтресса не принимала легкого, словно бы даже шутливого тона своего спутника. И вообще молчала, покачиваясь и безмолвно глядя в глубь провала, озарённого парящим возле самого дна ямы магическим огоньком Гойлза.

И вновь глава беллеорских чародеев словно не заметил ничего странного в своей спутнице.

– Только дракон мог взломать крышку. И только очень опытный маг мог закрыться от взрыва. Теперь ты поняла, что здесь случилось, Фай?

– Д-да… – пролепетала та. На какое-то мгновение Ан-Авагару стало её даже жалко – трансформацию не остановить, магичку сейчас корёжит и ломает, старое, человеческое, тает и утекает грязными струйками распавшихся воспоминаний, убеждений, радостей и горестей. Быть может, из неё и вышла бы стоящая вампирша, с известным раскаянием подумал давно мёртвый эльф. Жаль, жаль, что не получится…

– Превосходно. Просто превосходно, – всё восторгался тем временем Гойлз. – Мы задержимся здесь до утра.

– З-зачем? – О мэтрессе Силлери сейчас точно можно было сказать, что «краше в гроб кладут».

– Как «зачем»? – деланно удивился Гент. – Разве ты не хочешь туда спуститься? Такой шанс, ведь уцелело не в пример больше того, что при прошлом взрыве, том самом, о котором ты вспоминала?

– Мне… нехорошо, Гент…

– Тогда пойди приляг, – благодушно кивнул волшебник. – Пусть Карнаций костёр разведёт и тебя обустроит. А мы с Фабианом тут пока повозимся.

– Господин… – слабо пролепетал несчастный малый. – А может, мне тоже госпоже Силлери… того… подмогнуть, значит?

– Фу-у, как не стыдно так трусить, Фабио! – поморщился Гент. – Карнаций там вполне справится. А ты иди сюда, будешь помогать мне крепить ворот…

– К-какой ворот?

– Который мы сейчас с тобой изготовим. Как говорится в руководствах, «из подручных материалов», – бодро объявил маг. – Хотя… нет, ты сам этим займись, вот тебе чертёж, а я так туда спущусь. Ворот нам потребуется добычу потом вытаскивать.

Несчастный Фабиан, снабжённый собственным летучим огоньком, потащился к лесу за упомянутыми выше «подручными материалами». Карнаций хлопотал вокруг своей бледной хозяйки, лошади тревожно переминались, вскидывали головы, чуя приближение беды.

Драконы скоро будут здесь, подумал вампир. Он гордился собой – даже сейчас оставался спокоен и хладнокровен, как и положено истинному…

«Перестань хотя бы сейчас любоваться собой, ты, мясо ! – прикрикнул он сам на себя. – Драконы вот-вот окажутся здесь, тогда и решится, кто ты на самом деле».

Однако время шло, а крылатые чудовища, извечные враги Избранной Расы, всё не появлялись и не появлялись. О нет, они не утратили след, их жадные, алчные взоры Ан-Авагар ощущал всем телом. Но почему-то запаздывали.

Что ж, нам это на руку, подумал вампир. Позволит сделать последние приготовления.

…Когда он вернулся обратно от Поколя – хорошо, что это скопище грязных лачуг столь близко, прошло совсем малое время, ночные крылья его быстры, – господа маги устраивались на ночлег с елико возможными тут удобствами. Они наверняка смогли бы и глухою ночью добраться до Поколя, однако Гент Гойлз, похоже, никуда не торопился, а его спутнице, уважаемой мэтрессе Файат Силлери, похоже, было всё равно. Она сжалась в тени, подальше от огня, завернувшись в плотное и даже на глаз тяжёлое одеяло. Лакей магички, низковатый и коренастый Карнаций, сперва беззаботно пыхавший трубочкой в обществе молодого Фабиана, слуги Гента Гойлза, всё чаще и чаще стал коситься на хозяйку сперва с недоумением, а потом и явной опаской.

И только сам мэтр Гойлз, казалось, ничего не замечал, погружённый в бесконечные разглагольствования. А говорил он поистине обо всём на свете.

Об Основателях – таинственной расе, давным-давно явившейся зачем-то в этот мир и оставившей после себя пресловутые «ловушки», ямы-западни для чародеев.

О мимниках – зловредном мелком народце оборотней-людоедов, каким-то образом вечно отирающемся подле этих самых ловушек.

Об игрушках, что мастерила загадочная госпожа Клара Хюммель-Стайн, и о том, как привлечь её на сторону беллеорской гильдии.

О слухах, прокатившихся в последние дни по Хеммерситу и окрестностям, о найденных возле большой дороги трупах, о смертях столь странных, что заставляют задуматься о возможном возвращении Охотящихся в Ночи (тут почтенная мэтресса внезапно вздрогнула).

И, наконец, о драконах.

Ан-Авагар обратился в слух.

Да, маг по имени Гент Гойлз был хорош, поистине хорош – для человека, разумеется.

И драконы, драконы! Это-то ему как в голову могло прийти?! Впрочем, ему, Ан-Авагару, последнее только на руку.

Та же мысль посетила, похоже, и мэтрессу Файат.

– Драконы? Какие ещё драконы, Гойлз?

– Самые настоящие, Фай, – с совершенно непонятной вампиру весёлостью бросил чародей. – Я только что получил известие – объявилась пара в Хеммерсите. Самец и детёныш. Всё совпадает, моя дорогая, всё до мелочей.

– Что совпадает, что?! – вскинулась Файат, глядя на спутника широко раскрывшимися глазами. С губ её вдруг сорвалось странное, почти змеиное шипение. – Как ты… откуда ты…

– Позволь мне сохранить сей маленький секрет, милочка, – фамильярно бросил Гойлз, манерно закидывая руки за голову.