Текст книги "Всех убрать!"

Автор книги: Ник Кварри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

В душе Фрэнка осторожность и боязнь сменила алчность.

– Несомненно. Несомненно, в состоянии:

Он покосился на брата.

Охваченный лихорадочным возбуждением Тони с готовностью кивнул.

– Черт возьми, но эти камни можно продать только в Южной Америке или в Европе... На это уйдет уйма времени.

– Это уже ваше дело, – пожал плечами Джонни. – Все, что меня интересует – это двести тысяч долларов. Все остальное – ваше. Вы и ломайте голову, что с ними делать.

Его слова сразу решили все вопросы. Ставка была слишком велика, чтобы сыновья дона Альдо могли сопротивляться искушению рискнуть.

– Все можно устроить, – заметил Тони брату. – Дитриха используем просто как посредника. И выплатим комиссионные.

– Сначала нужно провести оценку камушков, – задумчиво протянул Фрэнк. – К тому же Дитрих сейчас в Майами...

– Ничего, можно устроить так, что он вернется завтра, возразил Тони.

Он взял большой рубин и сжал его в ладони. Потом разжал пальцы, любуясь, как сверкает камень.

– Лучше оставить их у нас, пока не вернется Дитрих. Будет слишком неосторожно тащить их домой.

Джонни снял камень с его ладони и сунул себе в карман.

– Я и не собираюсь возвращаться, но оставлять их здесь и речи быть не может. Свяжитесь с вашим перекупщиком и постарайтесь разыскать оценщика. Я позвоню завтра после обеда, тогда можно решить насчет времени и места встречи.

Он закрыл чемоданчик и вопросительно взглянул на братьев.

Тони Белл пожал плечами.

– Как хочешь. Если их сопрут, можешь сказать «прощай» своим мечтам.

– Я полагаю, в моих интересах не дать их у меня спереть, – сухо возразил Джонни.

Фрэнк как-то странно на него посмотрел.

– Я хочу кое-что тебе сказать, Джонни. Конечно, я-то знал, что ты храбрец. Но никогда не полагал, что у тебя достанет дерзости устроить такой дерзкий налет.

Джонни попытался состроить гримасу ложной скромности.

– Никогда не знаешь, кто на что способен.

Назавтра, около шести вечера, у Джо Сатро зазвонил телефон.

Тот снял трубку:

– Да. Кто это?

– Джо, – раздался приглушенный мужской голос. – Я кое-что узнал, что тебя может заинтересовать.

– Кто ты такой? – повторил Сатро.

Уточнять мужчина не стал; однако, когда Джо услышал, о чем речь, он весь напрягся и дослушал до конца.

– Сегодня вечером, – закончил его незримый собеседник. – В девять часов. У Рея Дитриха.

– Но кто ты такой? – в третий раз спросил Сатро.

На другом конце линии повесили трубку.

Глава 14

В Ридинг они примчались среди ночи. Две машины въехали в город с разных сторон, чтобы не привлекать особого внимания.

Одну машину вел Стив Леоне. Лу Фава с напряженным видом восседал рядом. Еще двое из самых проверенных членов семьи Виджиланте сидели сзади.

Джо Сатро находился в другом автомобиле. Поскольку большинство людей Виджиланте отправили на розыски Джонни, с ним ехали двое громил, занятых у банды Гэса Фогеля. Строго говоря, эта банда не входила в семейство Виджиланте, однако пользовалась покровительством дона Массимо.

Вел машину сам Сатро. С тех пор, когда он начинал шофером в банде, занимавшейся налетами, он сделал головокружительную карьеру. Однако до сих пор, садясь за руль, испытывал ощущение, что ситуация полностью у него под контролем.

В целом у него набралось семеро вооруженных людей – сила явно недостаточная для вторжения на территорию противника. Однако речь шла всего лишь о том, чтобы проникнуть туда на очень короткое время, да ещё расчистить путь на выезде из города, если возникнет необходимость. И не забыть прихватить с собой камушки – если наводка окажется верной.

Строение, где была назначена встреча, принадлежало Рею Дитриху. Находилось оно в центре города, в торговом квартале, улицы которого опустели уже несколько часов назад. Сатро остановился в сотне ярдов от склада и принялся праздно фланировать по тротуару вместе с людьми Гэса Фогеля. Один из них нес фибровый чемоданчик. Другой и Сатро сжимали рукоятки пистолетов в карманах курток.

Проходя мимо темной витрины ресторана, уже закрывшегося на ночь, Сатро покосился на противоположную сторону улицы, на логово Дитриха. Первый этаж трехэтажного строения занимала лавка ростовщика, прикрывавшаяся вывеской ломбарда. Два других этажа использовались для нелегальных торговых операций и хранения краденого. «Ломбард» был закрыт, да и во всем здании не было видно света. Согласно информации, полученной по телефону, до встречи оставалось ждать ещё не меньше получаса.

Сатро свернул в проезд за рестораном. Двое громил последовали за ним. Они толкнули калитку в деревянном заборе и оказались на заднем дворе, заваленном пустыми ящиками из-под продуктов. Тут же смердели переполненные мусорные урны. Замок в двери черного хода с сухим щелчком капитулировал, едва Сатро начал орудовать фомкой. Войдя, они не стали зажигать света и на ощупь проложили путь через темную кухню в зал, миновав стойку бара.

От уличного фонаря внутрь попадало слишком мало света, чтобы кто-либо мог их заметить сквозь витрину. В то же время фонарь позволял отчетливо видеть склад Дитриха на противоположной стороне.

Громила положил чемоданчик на стойку, раскрыл его и вытащил автомат «томпсон». Пока он вставлял магазин, Сатро с другим бандитом вытащили пистолеты, устроились за стойкой и принялись следить за улицей. Сатро оставался невозмутим. Левой рукой он нащупал в кармане сигарету и сунул её в рот. Но прикуривать не стал, а удовольствовался тем, что перекатывал её из угла в угол рта.

Он покосился на часы. Судя по времени, вторая группа под командой Лу Фавы должна была уже занять свое место.

Их автомобиль с потушенными фарами въехал на пустырь за складом Дитриха. Днем местные торговцы ставили на пустыре свои машины. Теперь там было пусто и темно, лишь перед черным ходом химчистки остался на ночь маленький фургончик.

Стив Леоне остановил машину на самом въезде. Первым выбрался гангстер с автоматом с руках. Он осторожно огляделся, водя дулом автомата по сторонам, прежде чем постучал по крылу.

Тогда принялись вылезать остальные, с оружием в руках, готовые открыть стрельбу.

Фрэнк Белл присел на корточках на крыше склада Дитриха. Похоже, Джонни оказался прав. В самый последний миг он позвонил Фрэнку, чтобы заявить, что не придет. Один тип из Филадельфии передал ему тревожную информацию.

Фрэнк ему тогда не поверил. Во всяком случае, поверил не до конца. Это не помешало ему спрятаться наверху, на крыше, с крупнокалиберной винтовкой. Еще он расставил по местам Каджиано и Бегемота, которые сейчас прятались в тени фургончика из химчистки, а заодно послал Марти-Пулемета затаиться на углу темного прохода, отделявшей химчистку от склада Дитриха.

Фрэнк дождался, пока все выберутся из машины, затем окликнул:

– На этот раз не будем спорить, кто забрался на чужую территорию. Верно, Лу?

Он не успел договорить, когда Бегемот внезапно появился у фургончика, просунул громадную лапу в кабину и включил фары.

Фава и двое его людей оказались в слепящих пучках света. Однако Стив Леоне, стоявший с другой стороны, остался в темноте. Именно он и развязал бойню.

Одним прыжком Стив отскочил поглубже в темноту и дважды подряд выстрелил на ходу. Одна из пуль погасила левую фару фургончика. Другая угодила Бегемоту прямо в грудь; тот рухнул навзничь.

Фава упал на колено и стал стрелять в Фрэнка, все ещё торчавшего на крыше. Когда он выстрелил вторично, пуля из длинноствольного «люгера» Каджиано вошла в его ухо и вдребезги разнесла череп.

Человек с автоматом как раз разворачивался, чтобы открыть стрельбу по фургончику, когда из темного прохода прогремело охотничье ружье Марти Пулемета, припечатав напарника автоматчика к машине прямо у него за спиной. Тип с автоматом распластался на земле, прежде чем ружье прогремело вновь. Град картечи заставил задрожать кузов автомобиля над его головой. Автоматчик тотчас нажал на спусковой крючок, и по барабанным перепонкам ударил треск длинной очереди.

Первая пуля задела угол стены, и Марти-Пулеметчика хлестнули мелкие осколки кирпича; а следующие пули длинной очереди практически разрезали его пополам.

Парень с автоматом повернулся и приподнялся на одно колено, чтобы обстрелять фургончик, когда сразу две пули, выпущенные из «люгера», раздробили ему череп. Он замертво рухнул на утоптанную землю.

Стив Леоне убегал на карачках, решив укрыться за автомобилем от «люгера» Каджиано. Он успел добраться до тротуара, прежде чем Фрэнк вогнала ему в спину две пули и заставил распластаться на мостовой. По инерции он ещё проскользнул вперед, но уже безжизненное тело споткнулось о край тротуара и свалилось в придорожную канаву.

Звуки оживленной перестрелки не могли не донестись до ресторана, расположенного напротив владений Дитриха.

– Угодили-таки в западню, – буркнул Сатро.

Он поспешно развернулся и стал пробираться через кухню.

Люди Фогеля поспешили следом. Тип с автоматом впохыхах забыл про чемоданчик.

Среди отбросов на заднем дворе их поджидал Тони Белл с двумя отличными стрелками – Горбуном и Тенью. Оружие они держали наготове. Однако Сатро со своими громилами выскочили так стремительно, что успели оказаться снаружи, прежде чем Тони успел левой рукой включить фонарь.

Сатро не раздумывал ни секунды – реакция была чисто инстинктивной. Он бросился на землю и, завалившись набок, начал стрелять в источник света. Пуля выбила фонарик из руки Тони, рикошетировала книзу и вошла ему в живот.

Теперь стреляли все подряд во все, что двигалось. Однако Горбун с Тенью знали, в какую сторону вести огонь, а Сатро и бандитам Фогеля оставалось только догадываться. Громила, находившийся от Сатро слева, отступил назад и прижался к стене. Во мраке ночи скрещивались трассы пуль. Одна из них на поймала человека Фогеля, на миг пришпилила его к стене, и тут же тело безжизненно сползло на землю.

Второй громила давил на спусковой крючок автомата, когда в него угодили две пули: одна – в грудь, другая – в горло. Он был уже почти что мертв, когда упал. И, тем не менее, не переставал поливать все вокруг очередями. Его автомат извергал яростный град пуль, которые вдребезги разносили пустые бутылки и с ужасным грохотом решетили мусорные ящики. Опрокинутые урны катались по земле, громоздясь у деревянного забора. Это вынудило Горбуна и Тень распластаться на земле и отползти в поисках укрытия.

Сатро воспользовался этим, чтобы вскочить и скрыться в ресторане. Когда он пробежал через кухню и огибал стойку бара, позади во дворе воцарилась жуткая тишина – палец мертвого бандита перестал давить на спусковой крючок. Сатро со всех ног промчался через зал и выскочил на улицу.

К тому времени, когда там появились Горбун с Тенью, Сатро и след простыл.

У шестидесятипятилетнего дона Альдо руки и ноги были непропорционально коротки по отношению к чрезвычайно длинному туловищу. Когда-то это тело двигали могучие мускулы, однако теперь оно обросло жирком и одряхлело. Черты его, некогда жесткие, теперь выглядели как бы затушеванными, смягченными – из-за складок дряблой, обрюзгшей плоти. Абсолютно лысый череп блестел так, точно его специально начистили до блеска.

Но когда кто-нибудь встречался с неподвижным взглядом его черных глаз, взглядом, совершенно лишенным выражения, человек моментально забывал про все остальное.

Сейчас этот взгляд буравил дверь больничной операционной; дон Альдо ждал.

Это был взгляд убийцы, убийцы многоопытного, который начал заниматься своим ремеслом с самых юных лет, а начиная с тридцатилетнего возраста успел отдать приказ на физическое устранение ещё большего числа людей. Это был взгляд человека, готового отдать приказ о начале подлинной резни по всему штату, если только вердикт, который вынесут врачи за этой дверью, станет приговором.

Дон Альдо напряженно застыл на скамье в больничном коридоре. Рядом с ним нетерпеливо ерзал Фрэнк. Марио и Торелли, два гангстера, много лет состоявшие на службе дона Альдо, подпирали стены по обе стороны скамьи. За эти годы они стали так похожи, что их можно было принять за близнецов: оба были коренастые и коротконогие, с тяжелыми челюстями и непроницаемыми лицами.

Четыре человека маялись в ожидании уже ночь напролет. Это совершенно вывело Фрэнка из себя.

– Это же полнейший идиотизм – так здесь торчать, – ворчливо выговаривал он отцу. – Не вижу, что для Тони от этого изменится. Ты можешь оставаться здесь и ждать, а я тем временем буду действовать.

– Ты и без того уже предостаточно наделал, даже не спросив моего согласия, – прорычал дон Альдо, не отводя взора от двери операционной. – Что Тони сейчас там, это отчасти и твоя вина.

– Но я не мог оставить это и ничего не делать. Все так и было, черт возьми! Но они заявились к нам с оружием!..

– И когда ты вмешался, дела приняли ещё худший оборот. Значит, так. Начиная с этой минуты обо всем спрашивать у меня, даже когда захочешь пойти отлить. Ты знаешь, что сказал мне Вастола?

(Вастола был представителем общенациональной комиссии мафии, и из Нью-Йорка он звонил как человек, которого комиссия наделила чрезвычайными полномочиями).

– Он звонил и Максу Виджиланте, чтобы сказать ему то же самое. Ситуация должна оставаться такой, какова она есть. Никто отныне не пошевелит и пальцем, пока он с нами не поговорит. А он сейчас летит сюда.

– Вастола – человек не здешний, – продолжал настаивать Фрэнк. – Он не в курсе, как тут идут дела.

– Он выслушает всех, прежде чем примет решение.

– И каким бы оно ни было, ты в лепешку разобьешься, но подчинишься, да?

Дон Альдо кивнул, затем тихо добавил:

– Если только Тони выживет.

Начинало светать, когда из операционной появился, наконец, доктор Гамильтон – бледный и ещё более нервный, чем обычно.

– Тони будет переведут в реанимацию, – сообщил он дону Альдо. – У него неплохие шансы выкарабкаться.

Дон Альдо продолжал мерять доктора с ног до головы своим пристальным и непроницаемым взглядом, лицо его при этом оставалось бесстрастным. Недвижно продолжал он сидеть на скамье; лишь ладони, лежавшие на коленях, стали медленно сжиматься в кулаки.

– Это твое мнение. А понтер? Что говорит он?

«Понтером» был главный хирург больницы, которого вытащили из постели, чтобы он извлек из живота Тони пулю и зашил рану.

– Я только передаю его мнение. Он считает, что у Тони хорошие шансы.

– А что это значит? Пятьдесят процентов? Шестьдесят? Сколько?

Доктор Гамильтон покачал головой.

– Сейчас ещё слишком рано говорить об этом. Возможно, я смогу ответить точнее через двадцать четыре часа, когда уже будет возможность понаблюдать, как его организм перенес шок и большую потерю крови.

– Я могу его видеть? – спросил дон Альдо.

– Нет. Пока ещё нет. Почему бы вам не уехать домой? Я обещаю, как только появятся новости, сразу сообщу.

Дон Альдо долго раздумывал, потом кивнул и встал.

– Ладно. Я буду ждать звонка. Никуда отсюда ни шагу, пока не будет новостей.

Доктор Гамильтон собрался было возразить, но, встретив жесткий взгляд дона Альдо, промолчал. Он словно врос ногами в пол и смотрел вслед уходившим.

У входа в больницу стоял ожидавший их лимузин. Дон Альдо открыл заднюю дверцу и знаком велел Фрэнку сесть в машину:

– Ты вернешься домой со мной вместе. У меня нет ни малейшего желания, чтобы ты снова взялся за свое.

– По крайней мере, я мог бы принять кое-какие меры предосторожности, – заметил Фрэнк. – На всякий случай.

– Нет. Абсолютно ничего, – категоричным тоном отрезал дон Альдо. – Ты будешь вести себя тише воды. До тех пор, пока не станет известно, что с Тони. Все ждут прилета Вастолы, чтобы обсудить с ним ситуацию. До тех пор остается набраться терпения.

Затем он вновь добавил:

– Если только Тони не умрет.

Поскольку накануне Макс Виджиланте лег спать поздно, в полдень он был ещё в пижаме и домашнем халате. Дон завтракал в столовой, в своих апартаментах. Вастола, представитель верховной комиссии мафии, маленькими глотками пил кофе и пытался урезонить собеседника. Однако Виджиланте был в неподходящем настроении.

За дымчатыми стеклами глаза его метали молнии.

– Лу Фава был моей правой рукой. Его убили, и ещё троих моих людей. Не говоря уже о тех парнях, которых ссудил нам Фогель.

– Но и они тоже потеряли несколько человек; а Тони Белл сейчас в больнице, при смерти, – Вастола вздохнул; у него был встревоженный вид. – Я молю небеса, чтобы Тони остался в живых. Если он умрет, дона Альдо ничто не остановит. И какие бы аргументы я не приводил, его они не убедят.

– Если он хочет войны, – прохрипел Макс Виджиланте, – то я доставлю себе удовольствие ответить. Не в моих обычаях оставаться сидеть, прилипнув задницей к креслу, и позволять кому-то наступать мне на мозоль. Ты это знаешь.

– Именно Фава все затеял. Он ворвался на территорию дона Альдо с группой вооруженных людей.

– Чтобы вернуть то, что принадлежит мне, – сварливым тоном возразил Макс Виджиланте. – И зарубите себе на носу: эти камни мои. Именно я дал зеленый свет налету, который готовил Дойл. Мое семейство финансировало подготовку и участвовало в операции. И никто никогда не сможет сказать, что у меня можно стянуть на два миллиона драгоценных камней и благополучно смыться.

– Послушайте, дон Массимо! Нет никаких доказательств, что дон Альдо либо его сыновья имеют хоть какое-то отношение к краже камней. Никаких, за исключением того анонимного телефонного звонка Сатро. А это вполне могло быть западней.

– Я знаю, что это правда, – в ярости прервал его Макс Виджиланте. – Я это чувствую. Это прекрасно согласуется с тем, о чем я уже говорил.

– Однако это ничего не доказывает, – категорически заявил Вастола. – Все, что у вас есть – это только подозрения. Не станете же вы развязывать войну просто из-за подозрений. Вам очень хорошо известно, что такая война загубит все дела в этих местах, дон Массимо. Это коснется вас, дона Альдо и всех наших, кто имеет здесь собственные интересы. А как раздуют все это газеты и телевидение! Пострадаем мы все.

Макс Виджиланте подался вперед, положив кулаки на стол.

– Так вам не хочется, чтобы о вас дурно писала пресса, да? Ну, хорошо, раз так. Ступайте переговорите с Аль Беллом. И скажите ему вот что. Я очень хочу успокоить моих людей. Но сделаю это лишь ненадолго, и только из уважения к вам и к комиссии. Но если я не получу назад свои камешки, я обрушусь на него со всеми силами, которые ещё остались!

Дом дона Альдо, как и прилегавший к нему дом его сына Тони, находился в самом центре большого поместья, обнесенного забором и надежно охранявшегося. К тому времени, когда Вастола сидел в просторной гостиной с доном Альдо и Фрэнком, новостей из госпиталя не было. Тони был ещё жив, но не больше того.

Дон Альдо продолжал об этом думать, слушая Вастолу. И когда настал его черед заговорить, в голосе слышался сдержанный гнев.

– Верно, Джонни предложил моим сыновьям какие-то камни. И только оттого, что Макс на них претендует, вовсе не следует, что они его.

– Уже много лет не было столь крупной кражи драгоценностей, дон Альдо. Происхождение такой массы драгоценных камней могло быть связано только с налетом, который провернул Дойл.

– А кто докажет, что Дойл действительно провернул этот налет? – вмешался Фрэнк. – И даже если так, вполне могло быть, что Джонни принимал участие в налете и камни достались ему.

– А кто утверждает обратное? – продолжал дон Альдо все тем же свирепым тоном. – Макс Виджиланте?! Это совсем не значит, что все обязаны ему верить.

– Я все как следует проверил, прежде чем приходить сюда, – заверил Вастола, – Нет никаких вопросов. Дойл действительно организовал налет по заказу дона Массимо. А Джонни ваш на них напал и украл камни. Ладно, до меня доходят разговоры, что вы начали вербовать новых бойцов. Однако у дона Массимо их ещё больше. И если камни не вернуть, он откроет пальбу.

Дон Альдо подумал о сыне, который угодил в больницу, не смог удержаться и выплеснул наружу часть своей ярости:

– Пускай он приходит! Я готов! И сумею его встретить.

– Во всяком случае, – вмешался Фрэнк, обращаясь к представителю мафии, – камней у нас нет. Так чего ради обсуждать, кому они принадлежат? О Джонни я ничего не слышал с тех пор, как он предупредил меня насчет наезда Фавы. И не имею ни малейшего понятия, где он скрывается.

Вастола взглянул на него и спокойно ответил:

– В таком случае советую тебе найти его, Фрэнк. То, что я сейчас сказал – это больше, чем просто совет. Ты уж мне поверь.

Но вовсе не Фрэнк Белл нашел Джонни.

Его убежище открыл кто-то другой.

Глава 15

– Ты уверен, что видел именно его? – спросил Сатро.

Однако складывалось впечатление, что все совпадает. Они прочесали весь Ридинг и окрестности – и не малейших признаков присутствия Джонни. А он все это время, пока его разыскивали, прятался прямо у них под носом, в Филадельфии.

Тип, который явился с такой информацию, был пожилым посыльным из гостиницы. Он пополнял свое скромное жалование, приводя проституток к постояльцам, способным выложить полсотни за каких-то полчаса удовольствия. Процент с этих пятидесяти долларов выплачивал ему сутенер, поставлявший девиц. Этот молодчик и привел посыльного к Сатро.

– Уверен, – божился посыльный. – Я несколько раз его видел, когда он тут околачивался. И сразу же узнал, когда заметил вчера вечером на кладбище автомобилей. Уже пробило полночь. Время от времени я выхожу там прогуляться, поискать чего-нибудь на продажу. Например, иногда в машинах остаются исправные радиоприемники, или хорошая запаска. Много на них не заработаешь, но все же лучше, чем ничего. Когда за работу платят мало, и у тебя язва, а нынешние доктора выписывают такие рецепты, что...

– Я не просил тебя рассказывал про язву, – грубо оборвал его Фрэнк.

– Да, конечно. Я просто объясняю, как все произошло. Я был там, когда подъехала машина. Я решил, что это полиция, и спрятался. А когда увидел, кто это, последовал за ним. Говорят, вы его разыскиваете, это правда? Тогда я и сказал себе, что за это дело мне что-нибудь от вас перепадет, вы понимаете?

– Ты прав, – кивнул Сатро, слушавший с напряженным интересом.

По мнению Сатро, ридингская бойня предоставила ему шанс занять место Фавы. Но для этого требовалось согласие дона Виджиланте. Если ему удастся схватить Джонни и вернуть камни – дело сделано.

В тот же вечер, ближе к десяти, Джонни проезжал квартал, заселенный пуэрториканцами и неграми; он лежал на окраине города и считался чем-то вроде гнойной язвы. Еще дальше, между лачугами и рекой, кучками стояли дома без крыш, стены их почернели от бесчисленных пожаров. Дома эти были предназначены на снос и тихонько гнили в ожидании бульдозеров.

По ночам эта запущенная территория походила на заброшенное поле битвы. Мрачные пустые остовы зданий возвышались среди заваленных нечистотами трясин и груд металлолома; лужи гнилой воды тянулись вдоль берега реки до самого моста. А у края моста и под ним простиралось кладбище автомобилей. На нем сваливали множество старых колымаг, которые убирали с городских улиц. Ржавые развалины кое-как громоздили друг на друга, надеясь, что они устоят.

Несколько раз в году муниципальные службы устраивали распродажи. Немногие машины, которые ещё можно было починить, сразу раскупали механики, которые кое-как их латали и спешили сбыть с рук. Остальные разбирали торговцы металлоломом. В ту ночь, когда Джонни пригнал под мост свою машину, там скопились тысячи автомобильных остовов и брошенных машин, нагроможденных до самых болот.

Джонни поставил машину в промежутке между грузовиком со смятым капотом и штабелем автомобильных кузовов. По привычке он отключил зажигание и отсоединил массу. Однако в тот вечер опасность, что кто-то покусится на его «мустанг», обнаружив, что тот ещё на ходу, его не слишком тревожила. Джонни не собирался оставлять там машину надолго.

Пришла пора нанести решающий удар. Ему осталось только забрать свои вещи, спрятанные в ожидании того момента, когда он выполнит свою миссию и уберется восвояси.

Оставив за спиной речку и кладбище автомобилей, Джонни зашагал по грязной тропинке, поросшей высокой осокой. По тропинке он добрался до одного из обреченных на снос зданий. Стены большого пятиэтажного дома почернели от копоти. Двери и окна самых нижних этажей были забиты листами жести, которые давным-давно проржавели. Совсем недавно рухнула часть западной стены. Джонни свернул за угол и проник внутрь через пролом в стене, который было таким огромным, что ему не пришлось даже пригнуть голову.

Неверный лунный свет просачивался через сорванную крышу и освещал остатки лестничной клетки. Джонни поднялся на третий этаж. Теперь он уже знал места и обходился без фонарика, чтобы перепрыгнуть либо обойти разбитые ступени.

Дверь комнаты, в которой он остановился, болталась на петлях. Джонни прошел по коридору. Когда-то эта комната служила кухней, однако раковину из неё давно украли, и оставались только обрубки труб, торчавших из пола и из стены. Осколки грязного стекла ещё держались в оконных рамах. Лунный свет, который потоком лился внутрь, открывал взору все, что там находилось.

Спальный мешок, купленный Джонни в магазине спортивных товаров. Небольшой мягкий чемодан. Пластиковый портфель, ещё меньших размеров.

И Сатро, который, стоя у стены, целился из пистолета Джонни в живот.

И Сэма Стеллано, подпиравшего другую стену и щерившего рот в кривой ухмылке.

Джонни застыл на месте, прижав руки к телу, и только повернул голову, чтобы всех рассмотреть. Правая рука нервно сжалась в кулак, однако он не сделал даже попытки схватиться за оружие. Лицо его утратило всякое выражение. А в глазах вдруг появился какой-то безумный блеск.

Он услышал какой-то шум за спиной, и на плечо легла чья-то рука. Не было нужды поворачивать голову, чтобы понять, что это Пит Стеллано. Достаточно было заметить размер пятерни.

От легкого тычка Пита Стеллано Джонни пошатнулся и отлетел на середину комнаты. Там Пит настиг его нова. Громадной ручищей он захватил запястья Джонни. А тот и не пытался вырваться, а только задавал себе вопрос – можно ли как-то противостоять этой чудовищной мощи? Пит протянул левую руку, забрал револьвер 38-го калибра, который Джонни носил за поясом, и сунул его в карман.

До сих пор никто не произнес ни слова.

Сэм Стеллано оттолкнулся от стены и с размаху двинул Джонни под ложечку. Джонни рухнул на колени на пол, усыпанный древесной трухой. Кое-где на полу ещё уцелели обрывки линолеума. Пит подался вместе с Джонни вперед, не выпуская его запястий, и даже опустился на одно колено.

Джонни вырвало, и Сэм поспешно отскочил.

Скоро Джонни полностью опорожнил желудок, там не оставалось ничего, кроме желчи, но болезненные спазмы продолжались. Всякий раз от сокращений мышц живота сломанное ребро под бандажом отдавало мучительной болью. Она просто разрывала грудную клетку.

Когда приступ рвоты прошел, Сатро решил заговорить.

– Где ты спрятал камни, Джонни?

Джонни поднял голову и посмотрел на него, широко раскрыв рот, чтобы набрать в легкие побольше воздуха. А в его черных глазах снова заиграл безумный блеск.

Сатро подождал немного, потом кивнул Сэму Стеллано. Тот достал из кармана тонкий сыромятный ремешок.

Джонни попытался вырваться. Но Пит обхватил его левой рукой и помешал подняться. Он был слишком тяжел и чересчур силен.

Сэм стал на колени перед Джонни, обвязал кожаный ремешок вокруг его шеи и потянул за концы в разные стороны.

Грубая сырая кожа впилась в горло Джонни. Его лицо налилось кровью, затем стало синеть и чернеть; глаза полезли на лоб, во рту раздулся язык, и, несмотря на все его усилия, с губ срывался только жалобный тонкий стон.

Он упирался и выгибался, вслепую пинал ногами, и Питу приходилось напрягать все силы. Рот Сэма расплылся в широкой, счастливой улыбке, он все сильнее затягивал кожаный ремешок вокруг шеи Джонни. Тот видел лицо своего мучителя сквозь кровавый туман.

Потом взор Джонни закрыла темная вуаль, и множество маленьких горячих пузырьков взорвалось в туманных завихрениях его мозга. Он смутно замечал, как бьются в судорогах его ноги и корчатся руки, пытаясь вырваться. Но ощущал это все слабее, будто борьба происходила где-то далеко-далеко от него. И все дальше и дальше...

Петля-удавка на шее разжалась. Воздух ворвался в его изувеченное горло, охладил пылающие легкие. Джонни задышал, взор его внезапно прояснился.

– Где они? – раздался голос Сатро где-то у него над головой.

Джонни приподнялся и потряс головой, все ещё продолжая жадно глотать воздух. Туман в мозгу понемногу начинал рассеиваться.

Сатро едва заметным кивком подал знак Сэму.

– В моей машине, – с трудом заставил себя выдавить Джонни.

Сатро долго молча и угрожающе глядел на него. Потом решил:

– Ладно. Ты нам покажешь, где.

Сэм Стеллано свернул кожаный ремешок и засунул его в карман.

– Но если ты втираешь нам очки, дружок, – сказал он, вставая, – то я тебе переломаю все пальчики. По одному. Это меня взбодрит и поправит настроение. Учти, у меня ещё уйма идей, что с тобой сделать после этого.

Когда они вышли на улицу, братья Стеллано зажали его с с боков. Каждый держал наготове пистолет 45-го калибра. Сатро шел сзади.

Джонни вел их по трясине, по кочкам и грязи – к автомобильному кладбищу.

У штабеля автомобильных кузовов он остановился и кивнул на «мустанг», оставленный рядом с грузовиком.

– Там, в багажнике.

Сатро прищелкнул пальцами и протянул руку ладонью вверх. Джонни достал из кармана ключи от машины и отдал ему.

Сатро бросил ключи Сэму Стеллано.

– У меня такое впечатление, что этот сукин сын кормит нас баснями... Но ты все-таки взгляни.

Сэм обошел вокруг «мустанга». Сатро и Пит продолжали стеречь Джонни с оружием в руках.

Сэм Стеллано повернул ключ в замке и открыл багажник. Чемоданчик с камнями лежал внутри.

– Ну, что вы скажете, а? Он не блефовал!

Он открыл чемоданчик, чтобы убедиться, что камни там.

Но в чемоданчике лежала только бомба.

Когда Джонни снаряжал чемоданчик-ловушку, он и подумать не мог, что бомба взорвется в машине. От взрыва взлетел на воздух и тайника, который был устроен под багажником. И сотни алмазов, рубинов, изумрудов и сапфиров разлетелись во все стороны.

Заряд взрывчатки разорвал Сэма Стеллано надвое, словно ударом топора разрубили банку с консервированными томатами.

Могучее дыхание взрыва оторвало Сатро и Пита Стеллано от земли.

Джонни был единственным, кто знал, что произойдет. Он кинулся за гору из автомобильных кузовов ещё до того, как прошла ударная волна. Джонни упал на землю, в это время ударная волна качнула гору металлолома над ним, и та задрожала, как желейный десерт. На самой вершине штабеля кузов сместился в сторону и заскользил вниз; потом он опрокинулся и должен был со страшным грохотом рухнуть прямо на Джонни.