Текст книги "Потерянные судьбы"
Автор книги: Ниджат Ибадов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Предисловие
Любые малейшие сходства являются случайностью, все события, приведенные в художественном произведение являются плодом фантазии и в действительности я не уверен в их существование.
Даты, места, имена, бренды, используются в сугубо художественных целях и не имеют цели рекламирования.
Пролог
Аделард надел свой костюм, сделанный из настоящей бархатной ткани, которую найти было очень сложно. То ценник был в три раза загнут, то качество оставляло желать лучшего, но все-таки десять лет тому назад, он смог найти костюм, подходящий по всем параметрам, который подчеркивал и дополнял его образ. Черный с красной клеткой пиджак, а под ним блестящая, словно снег в декабре, рубашка с черными пуговицами. А красные брюки демонстрировали его важность. Со счастливым лицом и парадным видом, он шел на важное для него торжество, а именно на свадьбу своего единственного сына, закончившего военную летную академию и теперь с гордостью он может служить миру, оберегая покой народа.
С невесткой Аделард был знаком еще давно, с момента рождения. Она росла вместе с его сыном в одном дворе. Они пошли в одну школу, затем в один университет, только специальность у них была разная. Элла, жена Акима, училась на авиадиспетчера, не смотря на то, на что она боялась высоты, но ума и ловкости было достаточно для управления самолетом.
Она даже не могла забраться на дерево и сорвать яблоко, благо Аким всегда был рядом и помогал ей. Элла тоже помогала Акиму в рамках своих сил, и делала это просто так, без какой-то выгоды для себя. Наверное, они решили жениться, потому что уже не могли жить друг без друга, привыкли к ощущению того, что рядом с ними есть человек, который может выслушать, понять и поддержать. Привыкли к ощущению близости и неравнодушия друг к другу.
С момента их свадьбы прошло не мало времени – десять лет, за это время некоторые люди взрослеют, стареют или умирают, но самое обидное то, что десять лет пролетают пулей, и мы не ценим людей, находящихся рядом, думая, что они всегда останутся в нашем окружении.
А теперь Аделард шел с тем же самым счастливым лицом, что и десять лет назад, но шел он в больницу, а точнее в родильную палату к Элле. Она вот-вот должна была родить своего второго ребенка, по прогнозам врачей – мальчика.
***
«Да, что же так долго» – c возмущением про себя говорил, Аделард.
На часах было уже три часа ночи, он уже должен был сидеть дома у камина и пить чай, привезённый из Индии его коллегами, вместе с Элей. Но он все еще ждал, принципе, это единственное что ему оставалось.
Аделард сел на холодную скамейку с маленькими дырками, словно в аэропорту, и не заметил, как уснул. Через полчаса его разбудил непонятный голос, постоянно нарастающий, но все еще не такой громкий, чтобы его разобрать.
Аделард был чутким, еще с раннего детства. Он вырос в деревне, комната его была напротив улицы, поэтому он мог определить, что за животное ночью крадётся: собака-дворняга или кошка, идущая домой после очередной гулянки, или кто на коне скачет по делам.
Он проснулся и сразу встал, поняв, что навстречу идет акушер, вышедший из операционной – это его голос он слышал. У акушера, Виктора было очень расстроенное лицо, которое пугало Аделарда.
«Я хочу вам сообщить неприятную новость» – выронил акушер, в его голосе слышны нотки печали и грусти.
Аделард настраивал себя на хорошие мысли и пытался быть сдержанным.
«Что случилось? Как чувствует себя Эля?»
Вопросы один за другим прилетали в его голову, как стрелы, выпущенные из тисового лука, и оставались там пока на них не дадут точный и внятный ответ.
«К великому сожалению, Эля не выдержала роды и погибла, но нам удалость спасти ее сына» – с неуверенностью сказал врач, сумевший принять большое количество родов на своем веку.
Но каждый раз сообщая родителям, мужьям или друзьям пациентов печальную новость его поражал какой-то непонятный холод и чувство виновности, хотя всегда он боролся за жизнь пациентов до конца. За это его и прозвали земной Херувим.
«Что ты такое говоришь?!» – с ненавистью и злостью закричал Аделард и сразу же бросился на акушера, вцепился в его воротник, но не смог даже оттолкнуть Виктора, его сильные ноги были способны выдержать еще трех таких же Аделардов.
Аделард понимая в каком он нелепом положении, сразу отпустил врача и плюхнулся на скамейку так, словно его душевная тяжесть увеличила его вес в несколько раз. Сам он был среднего роста, с щуплым и худым телосложением, но упал с таким звуком, будто кто-то со всей силой бьёт по железной трубе, таким звонким и громким был этот звук. Звону добавляли еще несколько франков в заднем кармане, оставшиеся после покупки кофе.
Виктор, понимая, что его ненавидят, и воспринимают, не как спасителя жизней, а как убийцу, поспешил удалиться в ординаторскую, в которой уже никого не было. Все ординаторы, будущие специалисты своего дела давным-давно дома спят, не думая проснуться, а техничка закончила работу, мило попрощавшись со всеми тоже ушла. Виктор сидел один, обдумывая все раннее утро, что же пошло не так?
***
Уже больше тридцати минут Аделард непрерывно смотрел в одну точку, а точнее на табличку на двери “НЕ ВХОДИТЬ”. Он просто смотрел, он не мог думать, сожалеть или злиться, словно оказался в тумане и пытался найти выход из него.
Уже взошло холодное декабрьское солнце, согревающее своими лучами землю, чтобы избавить ее от тяжелого серого снега, покрывшим на тот момент весь город.
К Аделарду подошла девушка в белом халате, с веснушками на лице, которое становилось, благодаря им еще красивее. Она явно была моложе остальных медсестер, но всегда умела поддерживать больных, и разделять вместе с ними горе, для медсестер или врачей-это очень важное умение, ведь помимо физического здоровья надо еще и следить за моральным, потому что нельзя выпить пару таблеток, перенести операцию и излечить душевные раны.
«Здравствуйте, Аделард Лоран! Вас хочет видеть заведующая отделения»– без особого напряжения сказала девушка.
«А что она хочет и где находится ее кабинет?» – Аделард, не поднимаясь со скамейки ответил, демонстрируя свое недовольство.
«16 кабинет находится на первом этаже, напротив гардероба, там она и будет, а что скажет не знаю! Я могу вас провести, если хотите?» – сказав это девушка мило улыбнулась.
«Хорошо, проведите меня к ней».
Всю дорогу с третьего этажа по первый Аделард молчал, его не волновала предстающая беседа, он даже не переживал, что уже внизу его могут ждать сотрудники правопорядка и завести уголовное дело из-за нападения на врача, хотя нападением это назвать было сложно. Его волновало одно: что он скажет своему сыну, как будет смотреть ему в глаза?
Лифт остановился и большие серые двери открылись, Аделард спокойно прошагал в сторону кабинета, войдя в здание он сразу заметил 16-ый кабинет, с деревянными дверями. Ему и не нужна была помощь медсестры, просто не хотел ошибиться и лишний раз беспокоить людей, у которых и без него дел хватает.
«Дальше, я думаю, моя помощь вам не понадобится» -сказала девушка, ждущая от старика в костюме благодарности.
Аделард это сразу заметил и не медлительно сказал: -Спасибо большое.
***
Аделард сидел на стуле из черного дерева, стол, на который он положил руки в длину был около 3 метров, а напротив него лежала стопка различных бумаг, отсчетов, документов и стоял плазменный монитор компьютера. !!! В середине красовалась надпись FK (fabrication KIFFER), написанная каллиграфическим почерком. Это была известная компания, занимающаяся деревообработкой уже около 25 лет, и у нее, не было конкурентов. Их мебель считалась произведением искусства.
Стены кабинета покрашены в зеленый цвет, а на потолке красовалась люстра, освещающая все комнату ярко-желтым светом. Слева находился шкаф с историями болезней, и куча других бюрократических бумажек смысл которых заключался в том, чтобы ущемить права безграмотного, но, возможно, честного человека. На правой стене были повешены один за другим различные сертификаты, которые утверждали о высшем уровне медицины.
За столом сидела женщина лет сорока или пятидесяти, в общем Аделарду до этого дела не было. Он был загруженный смертью невестки, к тому же он считал, что дело не в возрасте, а в том, что в голове в этом возрасте. Заведующая была ухоженная и красивая, что не удивительно, ведь ее должность требовала презентабельной внешности как для поддержки статуса, так и для внушения доверия пациентам.
После небольшой паузы женщина начала говорить уверенным тоном, нельзя было понять сожалеет она или нет: «Аделард, здравствуйте уважаемый. Я знаю вашу печальную историю насчет Эли и непременно сожалею об этом, но я еще кое-что о вас сумела узнать. Ваш сын, Аким, служит на антитеррористическую организацию, благородное занятие, но его жизнь постоянно в угрозе и у вас родился здоровый внук, а вы уже человек в преклонном возрасте, и вам явно не до стирки пеленок. Надеюсь вы понимаете, о чем я?»
«Нет». -твёрдо проронил старик, хотя в душе он понимал к чему идет разговор.
«Ну как же так? В пиджачке, в костюме, выразительные глаза. Эх, возраст никого не щадит!»
В ответ на все эти высказывания, женщина получила холодное молчание и взгляд упрямого защитника.
Он смотрел на нее темными глазами, пытаясь пробудить в ней чувство совести.
Женщина, понимая, что ответа так и не получит на секунду подумала: какая она паскуда, но сразу же отреклась от этих мыслей и через некоторое время продолжила:
«Вы пожилой человек и на вас возложена ответственность воспитания старшей дочки Акима, второго ребенка вы уже не потянете, поэтому я предлагаю вам сдать ребенка в школу-интернат высших наук»
«Этого никогда не будет!» – сказал этого грубым тоном Аделард, чуть ли не крича на всю комнату
«Это же в ваших интересах! В противном случае суд у вас отнимет внука, а может еще и внучку»
«Да пусть будет проклята вся ваша бесчинная шарашка!» – сказав эти гневные слова Аделард, весь красный от злости, вышел из комнаты демонстративно хлопнув дверью.
Он сразу ни о чем даже, не задумываясь дошел до лифта, который был оборудован под больницу и мог вмешать до 15 человек и ехал особенно быстро, к слову доезжал до третьего этажа меньше чем за минуту.
Ему не пришлось долго ждать, лифт почти сразу спустился, Зайдя в полностью пустое помещение, он никого не дожидаясь нажал на цифру «3», а затем на кнопку «закрыть двери».
Старик про себя говорил цифры этажей, читая их с панели.
«Первый этаж, второй этаж, третий этаж»-наконец, приехал!
Он сразу начал искать ординаторскую, а точнее Виктора. Понимая, что тот может даже не хочет его видеть, но все равно он ему нужен, был как воздух. Обойдя третий этаж полностью, Аделард заметил большие двери, открывающиеся в обе стороны, к тому же они сильно отличались от тех, что в палатах или в операционных. Поняв, что ему надо именно туда, дойдя быстрым шагом до них, он невольно начал слышать какой-то шум и это был рабочий: название каких-то болезней или препаратов, процедуры, узи. Аделард сразу понял, что идет в правильном направлении. Вот дойдя до двери, шум не прекращался и был уже громче стука его каблуков. Старик перевел дух и зашел в комнату, не обращая внимания на интерьер, сразу заметил врача, который судя по всему не был рад встрече, может он подумал, что горе дед пришел продолжить разборки. Вокруг него стояли три ординатора, с историями болезней пациентов и каждый из них хотел урвать у Виктора чуточку опыта и знаний, которые можно приобрести только со временем. Акушер понял, что агрессивный гость пришел к нему и сразу встал и пошел к Аделарду с уверенным лицом.
Он начал говорить сразу после того, как между ними дистанция сократилась до одного метра: «Понимаю для вас это серьезная потеря, но в этом моей вины нет! Роды были сложными, но все-таки мои действия были верными, а ваша невеста умерла сразу после рождения малыша, вы имеете полное право обжаловать мои действия в суде».
«Я потерял близкого человека, но теперь могу еще и потерять внука»
«Почему же это?»
«Меня к себе вызвала ваша начальница и сказала, что я не в состоянии один воспитать этого ребенка, еще и пригрозила судом».
«А где ваш сын? Почему он не воспитывает своих детей самостоятельно!?»
«Мой сын военный и его отправили уже, как седьмой месяц служить в рядах «коалиции против ИГ» и он не может обеспечивать, и оберегать семью, он доверил мне своих родных, понимаете? Я отвечаю за их еду, сон, учебу и наконец за жизнь! И вдруг выясняется, что я не смог сберечь его жену, так еще и отдал сына в левые руки! Какой я после этого отец?!» – у Аделарда с правой щеки покатилась слеза, такая большая, что она отражала яркие лучи солнца, попадающие из панорамного окна. Аделард почувствовал, что его щека мокрая, сразу вытер каплю, понимая, что слезы ни ему и никому другому не помогут.
Виктор нахмурил свои светлые брови, доставшиеся ему от отца. С виду он был хохол, но как его он и его родители оказались в этой стране не было понятно, да и это не имело никакого значения. Понимая всю трагичность ситуации, он начал говорить, но уже не таким уверенным голосом, а робким, не характерным для него:
«Хорошо, я попытаюсь вам помочь. Приходите к часам 23.00 вечера к черному входу, вы же, надеюсь, знаете где это?»
«Я? Я знаю! Я обязательно приду. Спасибо вам, доктор!»
Это «спасибо» было намного ценнее и искреннее, чем-то что он говорил продавцам в магазинах или гардеробщицам в театре, или кино, потому что воспринимал их услуги должным.
Дальше по коридору он шел с удивленным лицом, не понимая почему Виктор отважился помочь, ведь тот ему нагрубил и еще осмелился руки на него поднять. К тому же это не его дело детей родителям выдавать, должность, которого заключается в принятии родов и все.
Аделард дойдя до гардероба, начал шастать карманы в поисках номерка, он отчетливо помнил, что положил номерок в левый карман брюк.
Память его не подвела, как раз там лежал закругленный номерок из дерева, на котором были вырезаны цифры «318».
Из угла вышла женщина лет пятидесяти с пухлым лицом, и попросила у него номерок, который он уже успел положить на стойку из того же дерева. Она взяла номерок быстрым движением руки и пошагала в какую-то сторону, дабы принести пальто. Когда она возвращалась, Аделард посмотрел на ее сверкающие и добрые глаза, и в тот момент его начал мучать вопрос: почему для счастья одним людям не хватает и планеты всей, а другие счастливы, довольствуясь тем, что уже есть?
***
Аделард достал пачку сигарет на крыльце городской больницы зажег ее и начал обдумывать все произошедшее за весь день, и пришел к выводу, что это самый тяжелый его день за последние лет пятнадцать, а то и двадцать.
Вспоминая свое прошлое, начал спускаться по лестнице, сделанной из белого камня и встал около урны, чтобы докурить сигарету и выкинуть ее.
На часах было только 15.00, ему надо было скоротать 8 часов. Домой идти смысла не было, долго ехать и можно еще опоздать к Виктору, а он и так сделал большое одолжение, только не понятно какое. На тот момент помощь врача для него казалось невозможной, но доверие к нему оказалось больше, чем к самому себе, а ведь может это просто глупое самовнушение. Но единственное, что оставалось это греться надеждой, которая была теплее, чем его пальто.
Аделард не кушал со вчерашнего дня и решил сходить в кафе, находящееся в 30 минутах от больницы.
По дороге в кафе, он успел зайти к своей давней знакомой, работающей в пекарне, светлая женщина 63 лет была не против поболтать с давним другом и по совместительству горемыкой. Он рассказал все что с ним приключилось и поделился всеми эмоциями, которые он ощущал на тот момент. Старушка слушала и параллельно раскатывала тесто, Аделард даже не злился, зная, что так она еще внимательнее слушает и вникает в ситуацию. Старая привычка.
Старуха после услышанного чуть ли не побледнела, ей стало жалко давнего друга, но при всем своем желании, дать совет или просто поддержать было не в ее силах, так как она никогда не оказывалась даже в похожей ситуации, а не то что в этой. Но ему стало намного легче, он стал чуть счастливее, хотя в его положении до счастья далеко. Человеку достаточно, чтобы его выслушали, просто выслушали и ему станет гораздо легче.
«Ладно, Анжу, я уже достаточно долго у тебя украл времени, я пойду.» -сказав эти слова, он одел пальто и направился к выходу. Старушка Анжу молча проводила его до выхода и тихим голосом сказала:
«Если так случилось, значит так и должно быть. Не казнись, в этом твоей вины нет.» – старуха подошла к Аделарду, дала ему в руки картонный пакетик с круассанами и поцеловала его в щеку, а тот мило улыбнулся и вышел на улицу.
На часах уже было 19.00, и кафешка была в пяти минутах от пекарни. Хочешь или не хочешь, но одной выпечкой не насытишься. Зайдя, в кафе он сразу приметил один столик около окна и направился в его сторону. Здесь все делать надо самому, никто с тобой не будет нянчиться. Сам разделся и повесил одежду на вешалку, сам сел за стол, только готовят и приносят еду за тебя.
Едва он успел сеть к нему подошла молодая девушка, улыбнулась и спросила:
–Что будете заказывать?»
Аделард немного потупил и через пару секунд ответил:
–Можно порцию Кок-о-вен.
«Хорошо, ожидайте около пяти минут.» – сказала девушка и поспешила удалиться в сторону белых дверей с круглым окном, скорее всего там была кухня – место, где обычные продукты становятся произведением искусства, по крайней мере так считал Аделард.
Он получил порцию вкусной курицы, тушенной в вине, но даже такой гурман, как Аделард в такой момент жизни не мог насладиться блюдом. Съев чуть больше половины, щедрый старик, попросил счет и расплатился, отставив чуть больше, чем надо, демонстративно попрощался официанткой и вышел на темную улицу, конец которой увидеть было сложно. Подкинув мелочи бездомному, он пошел дальше с мыслями: «что ему еще хуже, чем мне».
На часах уже было 21.00 ночную темноту не могли разогнать уличные фонари, единственная достойно освещающая путь – это луна.
Аделард решил пройтись по парку, чтобы время скоротать и насладиться тишиной, которой иногда так сильно не хватает. Сидя на скамейке напротив маленького водоема с уточками, его поглотила мысль о том, как жестоко одиночество во дни декабря, но сдаваться было для него равно смертной казни. Он не мог представить ситуацию, как взял и остановился на пути к цели, наверное, из-за своего упрямства, смог добиться руки и сердца жены, погибшая давным-давно, когда дети бегали во дворах, а родители умели слушать своих детей. Ностальгия по временам молодости пронизывала его душу, он начал вспоминать детство в пеленках, школьные годы в форме, студенчество в костюме прилежного студента и годы молодости в белом специализированном костюме, защищающий от радиации, получаемой на атомной станции. Да, да именно там проработавший более 25 лет и вышел на пенсию, уже как 3 года. Эти воспоминания радуют его по сей день, у него даже есть альбом со всеми коллегами.
За отслеживанием своей жизни от рождения до настоящего дня Аделард провел полтора часа и ему по-хорошему надо было идти, благо до больницы 15 минут.
Стуча по асфальту своей деревянной тростью, он пугал местных бродячих котов и бездомных собак. Обойдя, больницу, он подошел к черному входу, дверь, которой была громоздкой и крепкой, наверное, для эвакуации людей в случаях экстренных ситуации.
Эти огромные двери с грохотом и неприятным скрипом распахнулись и вышел, Виктор. В глазах Аделарда он был как ангел, дающий спасения от горести и печали.
В его руках виднелись какие-то непонятные тряпки или вообще мешки, этого Аделард не мог разглядеть, но составил недовольную гримасу. Виктор уверенным и быстрым шагом подошел к старику, в руках держа, завернутые непонятные тряпки. Аделард пригляделся и заметил розовое пятно, он понял, что это личико его внука. Его поседевшие брови взмыли вверх, глаза он открыл настолько широко, насколько мог, а на лице появилась счастливая улыбка.
Виктор, зная, что времени осталось мало, начал говорить: «Что вы удивляетесь? Мне пришлось сказать, что я иду выкидывать старые тряпки, предназначенные для мытья полов. На меня смотрели, как спятившего, потому что эту работу выполнять должны санитары, а не врачи, так тем более еще и старшие. В общем, вам пора уходить, чем быстрее, тем лучше.»
«Виктор, я на всегда перед вами в долгу»
«Угу» – ответил врач, думая, как этот старый доходяга может ему помочь, но все равно, рад, что смог помочь.
Он знал, что детям без семьи тяжело, даже семья, обретенная в детском доме, не полностью может заменить, семью в которой тебя любят. Знал он это не понаслышке, единственное что ему осталось от родителей – это их фотография размером 3Х4, которая греет душу в суровые времена и заставляет скучать по матери с отцом, даже не зная кто они.
