Текст книги "Курт Сеит и Мурка"
Автор книги: Нермин Безмен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
Эмине приехала спустя два дня после того, как получила письмо. Она привезла с собой и Неджмийе. Мюрвет обезумела от радости, увидев перед собой мать и маленькую сестру. Она обожала обеих своих сестер, но для Неджмийе, которая была на шесть с половиной лет младше нее, она практически была матерью. Во время путешествий, которые совершала Эмине в Анатолию в годы войны, чтобы собрать провизию, Мюрвет всегда приходилось приглядывать за сестрами и больным отцом. С Фетхийе она тоже проводила много времени, но разница между ними была только три года.
Когда Мюрвет вошла на кухню, чтобы сварить матери кофе, она начала с любопытством думать о том, что будет, когда муж вернется с работы. Она надеялась, что мать с мужем поладят. Мать с сестрой, попивая кофе, сидели у окна и были в упоении от того, что увиделись. После они принялись доставать и раскладывать распашонки, готовя одежду будущему ребенку, и вели беседу. Эмине долгое время была далеко от Мюрвет, и сейчас она интересовалась, как идет жизнь ее дочери, какие отношения у нее с мужем, чем занимается Сеит. По блеску в глазах дочери и порядку в доме она решила, что дела в порядке.
В те же часы, в своем кабинете на верхнем этаже ресторана на улице Тимьйони, Сеит думал о жене. Немного ранее он отправил человека узнать, не нуждается ли в чем Мюрвет, и выяснил, что теща приехала с маленькой свояченицей. Принесшему весть посыльному он протянул список и деньги:
– Быстро купи все это и тут же отнеси домой. Если у них есть другие пожелания, спроси. Я буду дома к ужину. Это тоже передай. Ты понял?
Когда дверь закрылась, он вновь погрузился в размышления. О чем они будут говорить вечером с Эмине? Он хорошо знал, что думает теща о его работе. Сеит будто сейчас слышал, как она говорит соседке, что «стыдится того, что ее зять управляет в Бейоглу рестораном с музыкой и алкоголем». Покачав головой, он засмеялся. Он ничего не мог поделать – ни изменить их, ни измениться самому. Он находил странным то, что, несмотря на небольшую разницу в возрасте (Эмине была старше его всего на пять лет), они смотрели на жизнь с абсолютно разных точек зрения, будто люди из разных эпох. Это была не просто разница женщины и мужчины. Между ними была гораздо бо́льшая пропасть.
Улицы и здания, целый день впитывавшие июньское солнце, с первой вечерней прохладой принялись возвращать накопленный жар. В это время суток вся Пера могла свободно вздохнуть после рабочих часов до начала яркой жизни, взрывавшейся здесь по ночам. Сейчас было идеальное время, чтобы пойти домой. Сеит хотел снова вернуться на работу до девяти вечера. Он был уже готов надеть пиджак, как услышал, что его ищут. Голос показался ему знакомым. Он выскочил на лестницу и радостно закричал:
– Хасан! Маленький Хасан!
Сеит быстро спустился по лестнице. Юноша поспешил к нему. Они обнялись. Возможность вновь увидеть перед собой сына сестры Ханифе взволновала Сеита настолько, что он чуть было не заплакал. Крепко сжав плечи юноши, он посмотрел ему в глаза.
– Наш маленький Хасан, значит, и ты приехал сюда. Я говорил себе: не напрасно я вдыхаю запах Крыма. Оказывается, это ты приехал.
Сеит говорил правду. В тот момент, когда он увидел Хасана, откуда-то резко подул ветер, заставивший забыть жару июня. Это был ветер, с берегов Алушты донесший в Пера запах крымских виноградников.
Семья растет, тоска и одиночество не проходят
C тех пор как Эмине и Неджмийе приехали в дом Сеита, прошло три дня. Сеит, как и всегда, покидал дом после обеда и возвращался в утренние часы. Эмине не была довольна таким распорядком дня зятя. По ее представлению, женатый мужчина должен с утра ходить на работу и возвращаться домой вечером на ужин. Да и потом, что значит управлять рестораном в Бейоглу? Разве это прилично? Сейчас самым важным для нее стали здоровые роды дочери. Заранее были приготовлены корзина для ребенка, простыни для постели роженицы, покрывала.
Нельзя сказать, что Сеит проявлял большой интерес ко всем этим хлопотам. Кроме того, ребенок иногда казался ему некоей помехой – как только-только начавшим налаживаться отношениям с женой, так и другим возможным планам. Он не был до конца уверен в том, что хочет жить в Стамбуле, – иногда закрадывалась мысль о Париже или Нью-Йорке, и тогда переезд с большой семьей представлялся огромной сложностью. Мюрвет слишком поторопилась с этим ребенком.
Единственное, что он мог сделать, – обеспечить домашним комфортное проживание. Сеит думал о том, что после рождения ребенка дом, в котором они живут, станет казаться маленьким. До родов Мюрвет оставалось совсем чуть-чуть, и в течение одного-двух дней он внезапно решил сменить место жительства. На ловца и зверь бежит. Придя домой, Сеит застал в гостях Реджепа – зятя дяди Мюрвет. У Реджепа был трехэтажный дом с видом на Касым-паша. Когда гость сказал, что средний этаж дома освободился и они могут туда переехать, если хотят, Сеит даже не спросил цену за аренду. Он тут же согласился. Мюрвет застыла в удивлении.
– Сеит, мы же только поселились здесь! Три дня назад покрасили гостевую комнату, разместились! До родов осталось совсем немного дней! Как же нам переезжать?!
Сеит улыбался, но в его глазах загорелись упрямые огоньки. Раз он принял решение, то никто больше не может удержать его в этом доме.
– Дело сделано. Мы переезжаем.
Он радовался тому, что все так просто разрешилось.
Мюрвет, набравшись храбрости, запротестовала:
– Сеит, мы отдали за этот дом огромное количество денег!
– Что отдано, то отдано, Мурка. Разговор закончен. Поверь, тебе там будет лучше.
Мюрвет сдалась. На следующий день они переехали и разместились в новом доме до наступления ужина. Мюрвет убедилась, насколько правильное решение принял муж. Квартира, в центре которой находился широкий коридор, имела четыре большие комнаты. Кроме того, в ней была огромная кухня с мраморной столешницей и ванная. Из всех окон открывался прекрасный вид. Когда Сеит увидел, что все идет, как надо, он ушел из дома, возвращаясь к работе. Он был в хорошем расположении духа, когда, уходя, целовал жену.
– Ну что, плохо вышло? Две комнаты мы выделим теще. Может быть, мама захочет забрать сюда и Фетхийе. Пусть – им будет здесь спокойно.
Мюрвет улыбнулась. Ее глаза смотрели с благодарностью. Как же сильно она любила мужа! Как же хорошо они сделали, что переехали! После того как он закрыл за собой дверь, она побежала в новую спальню и с волнением смотрела на море в окно большой спальной комнаты. Она пробормотала про себя: «Спасибо Тебе, мой Аллах!»
Но не рано ли было благодарить Аллаха? На второй день после их переезда в новый дом Эмине забрала Фетхийе, которую оставила у приемного сына. Теперь она была вместе с обеими дочерьми. Сестры так соскучились друг по другу, что не могли наговориться. В тот же день ближе к вечеру пришел Хасан с пакетами, полными продуктов.
Сеит арендовал для своего племянника маленькую квартирку рядом с рестораном, дал ему работу, так что юноша выглядел довольным жизнью. Мюрвет тут же пошла на кухню.
Хотя Эмине взяла приготовление еды в свои руки, Мюрвет сама предпочитала готовить тарелки с закусками, которые хотел видеть на столе Сеит. В сущности, Эмине никак не могла постичь необходимость такого количества холодного и горячего мяса и сыра на столе. Для нее это было не что иное, как расточительность. Вспоминая о голодных днях Первой мировой войны, Эмине с неодобрением смотрела на тарелки с суджуком, бастурмой, копченой рыбой. Разве можно было съесть все это за один присест? Но дочь не обращала внимания на недовольство матери.
И вот еда готова, стол накрыт. Мюрвет с волнением ждала мужа. Солнце уже зашло. Она не могла понять, почему Сеит задерживается. Она подогрела еду. После долгого ожидания вновь подогрела. В тот момент она старалась не пересекаться взглядами с матерью. Наконец они решили накормить Неджмийе и Фетхийе. Когда девочки, наевшись, легли, Эмине не выдержала:
– Твой муж не придет. Поешь! Не броди голодной.
– Я подожду Сеита, – упрямо отвечала Мюрвет.
– Если ты не думаешь о себе, то подумай о своем ребенке. Через несколько дней его понадобится кормить грудью. Если ты будешь ходить голодной, у тебя ничего не выйдет. Давай, не упрямься.
Мюрвет не хотела спорить с матерью. Почему Сеит не пришел? Неужели с ним что-то случилось?
Ковыряя вилкой тушеное мясо в тарелке, она через силу поела. Куски застревали в горле, но она выросла с убеждением, что оставлять еду в тарелке – грех. Она ничего не говорила. Она боялась, что когда откроет рот, то разрыдается. Спешно убрав со стола, она занялась было мытьем посуды, но Эмине, отодвинув ее в сторону, сама встала у мойки.
– Отдохни немного. Я приберу на кухне. Давай, давай, я не приму возражений. Ты в ужасном состоянии.
– Спасибо, мама. Спокойной ночи!
– Давай, дитя мое, и тебе спокойной ночи!
Как только Мюрвет закрыла дверь спальни, то упала на кровать. Она тихо плакала, боясь, что ее всхлипы услышит мать. Она положила руки на огромный живот, который начинался прямо под грудью, наполненной молоком. Поводила по нему ладонями и ощутила привычные легкие удары. Должно быть, ребенок зашевелился, готовый к путешествию. Она с тревогой вздрогнула. Неужели она готова рожать? Она тотчас же вытянулась на спине и, замерев, принялась ждать. Еще один маленький толчок… И все; больше толчков не последовало. Должно быть, малыш передумал. Мюрвет зарылась в подушку и снова заплакала.
Когда она проснулась утром с первыми лучами, Сеита снова не было рядом. Она еще раз обдумала решение, принятое ночью. За завтраком она решилась:
– Мама, я ухожу, захвачу и Фетхийе.
Эмине поставила на кухонный стол поднесенную было к губам чашку с чаем.
– Куда ты идешь?
– Я иду за Сеитом.
Голос Эмине был насмешливым.
– Сеит что, потерялся?
– Мама… Я пойду и найду его.
– Люди скажут: бегает по пятам за мужем. Стыд!
– Он не мог оставить меня в таком положении. Я иду, мама.
Она взяла с собой Фетхийе. Когда сестры пришли на улицу Тимьйони, Мюрвет заметила удивленные взгляды своей младшенькой сестры. Разве она сама не смотрела так же, когда впервые появилась здесь? В ресторане две официантки делали уборку. Фетхийе проглотила язык от удивления, когда увидела русских девушек. Интересно, это те самые женщины, которых мама называет «плохими»? Фетхийе так и застыла. Какие же у них красивые лица и какие красивые волосы! Словно золотая нить!
Пока Фетхийе глазела по сторонам, Мюрвет, приказав сестре ждать у лестницы, начала подниматься на второй этаж, держась одной рукой за перила, а второй – за живот. Через несколько ступенек остановилась. Интересно, правильно ли она поступает?
Дверь в кабинет Сеита была приоткрыта. Сердце Мюрвет стучало так, будто собиралось выпрыгнуть. Толкнув дверь, она вошла. Она увидела стоявшую за занавесом кровать с латунным изголовьем. На одном краю кровати спал Сеит, обхватив подушку. Рядом спала какая-то блондинка. В глазах Мюрвет вспыхнули молнии. Она с гневом потянула мужа за ногу. Сеит вскочил. Мюрвет не дала ему шанса на оправдание. Сдерживая слезы, она закричала:
– У тебя нет своего дома? Нет своей постели? Кто эта особа рядом с тобой?
Сеит, сжав губы, посмотрел на женщину, продолжавшую спать, несмотря на крики. Будто он впервые заметил ее существование. Он заговорил с невозмутимым выражением лица:
– Она абсолютно неизвестная мне особа. Тебе не о чем волноваться. Возвращайся домой.
Мюрвет выскочила из кабинета. Она схватила за руку Фетхийе и выбежала из ресторана. Верно она поступает или нет? Во взгляде Сеита не было ни малейшей досады, не было смущения. Муж придет домой. Но кто та женщина? И как она смеет лежать с ее мужем в одной кровати? Как вообще они могли так спокойно делить кровать, когда Мюрвет провела всю ночь в слезах, нося в своем животе готового родиться ребенка?
Она не знала, что сказать матери. Она не понимала, о чем разговаривать с Сеитом, когда тот вернется домой. Извозчик, которого они с сестрой остановили на улице, прибыл в Касымпаша. Мюрвет прямиком направилась в спальню и легла в кровать. Может быть, если она сделает вид, что спит, ей удастся спастись от вопросов?
В тот момент, когда Мюрвет услышала голос матери, позвонили в дверь. Пришел Сеит. Эмине заглянула в комнату дочери:
– Поздравляю, твой муж явился.
Мюрвет нехотя встала. Не было никакого смысла скрываться. Рано или поздно она столкнется лицом к лицу с мужем. Сеит вошел в комнату. Он был в веселом расположении духа. Обняв жену, он смачно поцеловал ее в щеку.
– Ты лихая женщина, Мурка, поверь, очень лихая.
Несмотря ни на что, Мюрвет была счастлива видеть его дома рядом с собой. Но в то же время она хотела, чтобы он почувствовал, насколько она огорчена.
– Кто та женщина, Сеит?
– Почему ты так переживаешь по каждому поводу? – воскликнул муж. – Я разве не сказал тебе, что не знаю, кто она? Возможно, одна из девушек-официанток. Должно быть, упала от усталости, где пришлось. Поверь, до тех пор, пока ты не пришла, я понятия не имел, что она там спит.
Мюрвет недоверчиво пробормотала:
– Разве такое вообще возможно? Чтобы люди спали в одной кровати и не знали об этом?
Сеит засмеялся.
– Если много выпьешь, то, конечно, возможно. К тому же, ягненочек, между нами ничего не было. Поверь мне и больше не переживай.
Мюрвет хотела верить мужу. Она была на него очень зла, но хотела ему верить. Внутренний голос подсказывал, что Сеит любит ее. Она тоже очень любила мужа. Тогда она должна поверить тому, что он рассказал. Она склонила голову, будто показывая, что ее возмущение прошло. Сеит окончил спор, обняв жену и горячо ее поцеловав.
После того как Сеит вернулся домой утром, он больше дом не покидал. В ту ночь Мюрвет схватила резкая боль. Сеит вышел позвать повитуху – теща была уверена, что близятся роды.
Мюрвет стонала в кровати. Эмине собрала все медные кувшины, кастрюли, наполнила их водой и поставила кипятить на кухонную плиту. Она приготовила запасные полотенца и простыни. С большим хладнокровием она подбадривала дочь:
– Сделай глубокий вдох, Мюрвет, глубоко вдохни. Скоро повитуха будет здесь.
Но советы делать глубокие вдохи уже не помогали. В живот Мюрвет будто бы всаживали ножи. Она начала истошно кричать.
– Ай! Ай! Ай! Мамочка! Умираю!
Эмине, стирая пот со лба дочери полотенцем, улыбалась.
– Нет, дочка, ты не умираешь, а рожаешь. Ты обо всем позабудешь, когда возьмешь своего ребенка на руки. Поверь, очень быстро забудешь! Так, что сама себе удивишься. Постарайся, дочка, потрудись.
Когда истошные крики Мюрвет усилились, Сеит пришел с повитухой. Опытная акушерка, не теряя времени, вымыла, смазала мазью руки и приступила к работе. После первого осмотра она довольным голосом объявила:
– Все идет по плану. Ребенок уже на пути к выходу. С позволения Аллаха роды пройдут хорошо. К тому же быстро-быстро.
– Иншаллах! – бормотала Эмине.
Для Мюрвет понятие времени стерлось. Боль в паху прерывала дыхание, кричать и вопить не было сил.
– Сделай глубокий вдох и задержи дыхание! – орала акушерка. – Голова показалась! Давай, девочка, сделай усилие! Задержи-ка дыхание!
Эмине подложила руку под затылок дочери и держала ей голову. Она мягким голосом предупреждала:
– Давай, дочка, задержишь дыхание и тем самым поможешь ребенку. Осталось совсем немного.
Мюрвет внезапно ощутила, что ужасная боль у нее в животе прошла, а между ног вместе с теплой жидкостью вышло что-то скользкое. Ее голова беспомощно упала на подушку, в глазах потемнело.
– Поздравляю с прелестной дочкой! Храни ее Аллах! – раздался голос повитухи.
Так появился на свет первый ребенок Мюрвет и Сеита.
Сеит, ожидавший в соседней комнате, был в высшей степени обеспокоен воплями жены. Как вынесет молоденькая Мюрвет пытку? Он ходил туда-сюда с тревожными мыслями, пока не услыхал голос повитухи:
– Поздравляю, Сеит-бей, у вас родилась прелестная дочка.
Сеит до этого момента совсем не думал, кого он хочет – мальчика или девочку. Но внезапно он воскликнул:
– Вновь девочка? Теперь их в семье трое.
Он сам не понял, почему это сказал. В сущности, он не был готов стать отцом, не был готов слышать в доме голос ребенка, растить его, брать на себя за него ответственность. Ему показалось, что девочка усилит его одиночество в семье. Он не испытал большой радости. Он уже был готов пойти в спальню, чтобы увидеть жену, когда его остановила Эмине:
– Она очень устала. Не буди ее, хорошо?
Сеит разозлился на эти слова. Это его жена, которая родила их общего ребенка. Он все-таки вошел и склонился к кровати, посмотрев на побледневшее, уставшее лицо Мюрвет. Он легонько погладил ее щеку. Насколько же она была маленькой, насколько же она сама была ребенком, и, так и не повзрослев, сама родила ребенка.
– Я постелю тебе постель в той комнате, Сеит, – сказала Эмине. – Ты тоже устал.
Действительно, его теща стелила ему постель на тахте в соседней с их спальней комнате. Было понятно, что вместе с родами закончилась их личная жизнь. Уже сейчас ребенок был поводом разделить его с женой. В своем собственном доме он попал в положение гостя. Он не мог поговорить со своей женой, не мог лечь в кровать рядом с ней.
Сеит хотел что-то возразить, но передумал. Он только поцеловал жену в лоб и вышел из комнаты. Посмотрев на Эмине, он сказал:
– Не утруждайтесь, мама. Мне есть, где удобно спать. Не переживайте.
Затем спустился с лестницы и вышел из дома. Эмине с удивлением смотрела ему вслед. По правде, она совершенно не понимала поступков зятя.
* * *
Последние клиенты ресторана уже собирались уходить.
Сеит ответил на приветствие официанток и поднялся в свой кабинет. Несмотря на усталость, было непохоже, что сон придет к нему ночью. Он раскурил сигару и погрузился в мысли. До утра оставалось лишь несколько часов. Он не хотел признаваться себе, что совершил большую ошибку, женившись. Он не знал, что делать. Если бы здесь была Шура, может быть, она снова могла бы безмолвно разделить печаль Сеита, обняв его и молча слушая биение его сердца. Но ее не было.
Желание обосноваться в Стамбуле, создать новую семью и быть любимым подвело его. Он вспомнил слова, которые дал сам себе в одиночестве той ночи, когда проводил Шуру, – начать совершенно новую жизнь со своей маленькой женой, приложить усилия к тому, чтобы все получилось. Он собирался полюбить Мюрвет еще сильнее и научить ее проявлять свою любовь к нему… Но вот не выходило, не выходило, не выходило. Он подумал о рождении своих младших братьев. Какая же чудесная атмосфера витала у них дома, в Алуште! Как же счастливы были его мать с отцом! Он не мог припомнить, чтобы при родах отца с матерью разделяли. А между тем после родов его первого ребенка его самого выгнали из собственной спальни и собственного дома. «Может быть, мне суждена только разлука», – грустно подумал он. Да, он был женат на Мюрвет, и у них родилась дочь. Но в действительности он не знал, принадлежит ли Мюрвет ему, принадлежит ли ему ребенок, которого он еще не познал. Может быть, он с ними никогда больше не сможет стать одним целым. Мюрвет была частью страны, которая была ему чужой. Между ними невидимая граница, и Мюрвет никак не могла преодолеть ту границу и дотянуться до мужа.
Его пальцы обожгло. Вот и его жизнь, словно этот окурок, в конце концов превратится в пепел. Безысходность сжигала его. Хотел бы он знать, что ему делать, куда идти и как стать счастливым. Были ли беды всех его бежавших из России друзей такими же? Беглецы тосковали по Родине, которую они оставили, правда, некоторые со временем начинали думать, что они здесь действительно счастливы. Сеит завидовал таким счастливцам. Он грустно улыбнулся и раскурил еще одну сигару. Может быть, несчастье – образ жизни, который выбрал для него Аллах? Должно быть, Всемогущий принял такое решение, расписывая судьбу Сеита, и до самого конца жизни у него не будет иного. В сущности, счастье должно быть чувством, которое человек испытывает, проживая вместе с окружающими его любимыми людьми, но в его случае это выглядело невозможным.
«Вот если бы у нас родился мальчик!» – вздыхал он. Тогда все могло быть по-другому. Сын принадлежал бы ему. Он брал бы его с собой, они гуляли бы вместе, он учил бы его быть мужчиной. Но появилась девочка, которую, вне всякого сомнения, вырастят со словами «стыд» и «грех» под строгим контролем бабушки и мамы. Дом внезапно стал чужим. Сеит вздохнул. Ему было необходимо немного поспать. Вытянувшись на кровати, он вручил себя сну.
* * *
Мюрвет проснулась. Теплый ветер развевал шторы. От накрахмаленных простыней исходил приятный запах лаванды. Она машинально провела рукой по животу. Он стал совершенно гладким. Ее тело еще болело, но она чувствовала неописуемую легкость. В доме ни единого звука. Лампа у изголовья кровати была оставлена включенной. Она набралась силы и приподнялась на локтях. Спиной оперлась о подушку. Склонилась над колыбелью, расположенной прямо у изголовья кровати, и радостно вздохнула. Все еще не верилось. В люльке сладко спал ее собственный ребенок. Этого ребенка она родила сама, и он принадлежал ей. Она носила его девять месяцев и родила, испытывая боль. Она дотронулась до крохотного тельца. Сначала неуверенно, а затем с большей смелостью коснулась щеки девочки. Какая же она мягкая, эта щечка! Словно кожа – мягкий хлопок. У дочки было круглое лицо, крохотные губки, подбородок с ямочкой. В этот момент девочка внезапно сморщилась и заплакала. Тут же вошла Эмине и, взяв ребенка из люльки, протянула дочери:
– Малютка проголодалась. Она уже хочет материнского молока.
Эмине помогла Мюрвет расстегнуть ночнушку и расположить ребенка на груди.
– Ты в порядке, дочка? У тебя есть рези?
Когда Мюрвет утвердительно кивнула, мать продолжила:
– Не беспокойся, все пройдет. Разве легко – рожать? Машаллах, машаллах, посмотри на эту красоту! Посмотри-ка, как проголодалась, видишь?
Мюрвет с удивлением следила за тем, как ребенок губами искал грудь. Мюрвет прослезилась, когда ее дочь взяла сосок в рот и начала посасывать.
– Большим пальцем сверху, двумя другими снизу надавливай и выжимай молоко. Если малютка хорошо поест, то хорошо заснет, – наставляла Эмине.
Посасывая то правую, то левую грудь, ребенок наелся и снова погрузился в сон. Молоко, которое он уже не мог проглотить, стекало у него по подбородку. Эмине положила внучку себе на грудь и начала прогуливаться с ней по комнате, медленно поглаживая ее по спине.
Мюрвет вновь почувствовала усталость. Ей хотелось спать. Но кое-что вызывало беспокойство.
– Где Сеит, мама?
– Откуда мне знать, дочка? Я что, слежу за твоим мужем?
С решительным выражением лица, которое означало, что разговор на эту тему окончен, Эмине положила малышку в кроватку и поправила дочери подушку.
– Ты чего-нибудь хочешь? Осторожно, не пытайся вставать сама! Я оставлю дверь открытой – позови, и я тут же приду.
Эмине с улыбкой посмотрела на спящего ребенка.
– Пусть она поспит часок-другой. И ты давай попробуй уснуть. Ты еще устанешь. Спокойной ночи!
После того как мать вышла из комнаты, Мюрвет предалась мрачным размышлениям. Где Сеит? Почему он не здесь, не рядом с ней? В последний раз она видела его в тот момент, когда он привел акушерку. Как это ее мать не знает, где он? Может быть, он ушел? Возможно, сейчас сбылось то, чего она всегда боялась. Она хотела встать на ноги, одеться и бежать за своим мужем. Она хотела найти его и привести домой. Но сил не осталось. Мюрвет погрузилась в глубокий сон.
* * *
С момента родов прошло три дня, Мюрвет чувствовала себя покинутой.
В то время как она, лежа в кровати, кормила грудью ребенка, позвонили в дверь. Пришла тетушка с дочерьми и зятьями. Увидев старшего зятя своей тетушки Османа, Мюрвет разволновалась. Но вопрос молодого человека обрушил все ее надежды.
– Сеита нет, Мюрвет? Когда он придет?
Мюрвет целыми днями сдерживала себя, чтобы не расплакаться на людях, и сейчас чувствовала, что у нее уже не осталось сил: она была готова заплакать навзрыд. Она стерла в уголках глаз набежавшие слезы платком. В ее голосе была безысходность.
– Ты меня спрашиваешь, Осман-агабей? Я не видела Сеита!
Глаза Османа расширились.
– Ты не видела Сеита?
Мюрвет начала всхлипывать.
– Он ушел в тот день, когда я родила ему дочку. И больше не возвращался.
Осман разволновался не менее.
– Я разберусь с этим делом. Не расстраивайся! Хорошо? Я верну его.
Мюрвет молча кивнула. Осман выбежал из комнаты.
Шюкрийе не вмешивалась в разговор Мюрвет с Османом. Она осыпала нежностями сладко спящего ребенка. Спустя какое-то время она дотронулась до руки кузины:
– Что происходит, Мюрвет? Все в порядке?
Мюрвет и сама не знала ответа на этот вопрос. Она не могла знать, где Сеит и в каком состоянии их брак. Все для нее было тайной. Она ответила вопросом на вопрос:
– Ты… Ты счастлива?
Заметив, что Шюкрийе не поняла ее вопроса, она повторила:
– То есть, я хотела сказать, ты счастлива с Османом-агабеем?
– С Османом? Конечно, счастлива. Он очень хороший человек.
– Осман-агабей когда-нибудь вот так уходил из дома, оставив тебя?
– Нет, нет.
Затем Шюкрийе начала смеяться.
– Да куда же он уйдет? Ему негде скрыться от меня.
– То есть, если бы у него было где скрыться, он бы ушел?
– Я этого не могу знать, дорогая Мюрвет. По правде говоря, и не хочу.
Затем она посерьезнела и с нежностью взяла руку Мюрвет в свои ладони.
– Осман никогда не уходил от меня. Но иногда он может часами не разговаривать, погрузиться в себя. У Османа внутри есть мир, куда я никогда не смогу войти. Я знаю, что он скучает по Крыму. Я знаю, что он тоскует по жене, которую потерял во время побега из Крыма, по своему ребенку. Прошел год, а он все еще лелеет надежду найти их, и я это чувствую.
– А если он найдет прежнюю жену?
– Я не думаю об этом. Аллах милостив.
– Неужели ты совсем не ревнуешь?
Шюкрийе ответила:
– Нет, дорогая, не ревную. Я только жалею его. Только подумай, какая тоска живет в его сердце. Легко ли ему? Должно быть, он переживает муки совести из-за того, что женился вновь. У меня нет никакого права отравлять ему жизнь ревностью.
Слова Шюкрийе подействовали на Мюрвет, и обида на Сеита сменилась жалостью к нему.
Муж Шюкрийе сдержал слово. Не прошло и часа с того момента, как он ушел, и вот они уже вернулись вдвоем с Сеитом. Мюрвет не могла поверить своим глазам. Сеит снова здесь!
Вот он показался в дверях спальни рядом с Османом в самом веселом расположении духа. Словно он этим утром вышел из дома и сейчас возвращался. Смеясь, он приблизился к кровати и поцеловал Мюрвет.
– Как ты, Мурка? Ты прекрасно выглядишь, маленькая мама.
Затем он повернулся к ребенку и приблизил свое лицо к маленькому розовому лицу. Маленькая девочка вздохнула. Ее пухлые щечки были настолько комичными, что Сеит не сдержал смеха. Мюрвет наблюдала за смеющимся мужем. Почему он вот так взял и покинул дом сразу после родов? Она не могла понять мужа.
– Мурка, ну насколько же она смешная! Словно мячик. Какая же маленькая!
Сеит осторожно дотронулся до носика дочери:
– Посмотри на этот нос величиной с пуговку!
Шюкрийе, довольная, что обстановка смягчилась, подошла к ним.
– Сеит, я тебе дам ее на руки, а ты порадуйся.
– Не проснется?
– Ничего не случится. Она только что поела.
Мюрвет смотрела, как Сеит с помощью Шюкрийе в первый раз взял свою дочь на руки, продолжая восхищаться ею.
– Прекрасно пахнет! И щечки мягонькие.
Ужин прошел в праздничной атмосфере. Дочь тети, Сафийе, живущая на верхнем этаже дома, спустилась к ним вместе с мужем. И маленький Хасан присоединился к трапезе. Все ели, пили, смеялись. А вот Эмине злилась. Разве такими праздники вообще бывают? Столько спиртного, столько шума! Через какое-то время она позвала Фетхийе и Неджмийе и сказала, что им пора ложиться спать. Сестры вздохнули и послушно отправились в свою комнату.
Девочке дали имя Леман.
Мюрвет, по мере того как шли дни, замечала, насколько правильным был переезд в этот дом. На двух других этажах жили близкие родственники. Сафийе и ее муж Сулейман были родными душами. Сафийе была старше Мюрвет на семь лет. Это была женщина высокого роста, с белой кожей, черными волосами и карими глазами. Она не проявляла застенчивости и свободно вела себя с мужчинами. Ее сияющие глаза всегда смотрели смешливо и действовали на Мюрвет успокаивающе. Сеит был впечатлен ее поистине аристократическим изяществом.
Когда Леман исполнился месяц, Сафийе и Сулейман спустились к ним с бутылкой вина. Эмине поужинала несколько ранее и вместе с дочерьми удалилась, взяв с собой ребенка Мюрвет, по меньшей мере на час-два, пока младенец не проголодается, чтобы Мюрвет могла расслабиться с мужем и гостями.
В тот вечер Мюрвет впервые после родов села за стол, нарядившись и прихорошившись. Давно она не чувствовала себя так хорошо. С помощью Сафийе она накрыла на стол. Сеит принес полную тарелку различных закусок. Пока Сулейман готовил напитки, Сеит готовил жаркое на балконе. Погода была прекрасной, и все окна были открыты. Сафийе расставляла на столе бокалы. Она тихим голосом спросила у Мюрвет:
– Все в порядке? Твой сегодня находится в особенно хорошем расположении духа.
– Да, все идет хорошо, Сафийе-абла. Слава Аллаху! Вот только домой он приходит под утро.
– Такова его работа, Мюрвет.
Сафийе указала на мужчин, которые со смехом разговаривали на балконе:
– Такие мужья, как наши, хотят, чтобы их женщины были раскрепощены и сидели рядом с ними за столом. Тогда чего ради они пойдут к другим?
– Ты права, Сафийе-абла.
Ужин проходил великолепно. Мюрвет активно участвовала в беседе. В какой-то момент Сеит запел. Сафийе начала подпевать ему.
…Из Алушты везут камень,
А из глаз течет слеза,
Если мне тебя вернут, мое дитя,
Аллах будет доволен.
Ай Лачин, душа Лачин,
Я стал жертвой ветра…
Когда песня закончилась, Сеит какое-то время сидел молча. Мюрвет услышала голоса из комнаты матери: судя по всему, дочь проснулась. В этот момент Сеит, отвечая на вопрос Сулеймана, начал рассказывать о Крыме. Он погрузился в прошлое. По мере того как все громче и требовательнее плакал ребенок, росло и беспокойство Мюрвет. Невольно она ерзала на месте. Сеит внезапно замолчал, посмотрел на нее и попросил:
– Не уходи Мурка, я хочу, чтобы ты это послушала.
Он нуждался в ней.
Но Мюрвет видела мать, которая взмахом руки позвала ее из приоткрытой двери. Нужно было идти к ребенку. И она встала из-за стола. Сеит нахмурился. Его жена не послушалась. Почему она не могла разделить с ним печали? Он захотел заставить Мюрвет остановиться и потянулся к тарелке с арбузом.
Тарелка, ударившись о дверь, разбилась вдребезги. Куски арбуза разлетелись алыми брызгами на цветном ковре. Мюрвет не на шутку испугалась. Она побежала в комнату и взяла дочь на руки. Леман, как только почувствовала запах матери, успокоилась. После того как ребенок, наевшись, уснул, Мюрвет прислушалась. Сафийе собирала разбитые осколки. От Сеита не было ни звука. Мюрвет призвала себя к спокойствию. Нужно было возвращаться к мужу и гостям, но Эмине остановила ее:
