Текст книги "И ничего здесь не растет (ЛП)"
Автор книги: Нэнси (Ненси) Кресс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
И ничего здесь не растет
От переводчика:
Рассказ представлен в свободно-ознакомительном любительском переводе, без какой-либо на то, коммерческой цели, мат отсутствует. Надеюсь, что читабельно. Приятного чтения!
Любительские переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью, любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своих ресурсах. Просьба, сохраняйте имя переводчика ─ цените чужой труд...
с уважением, Genady Kurtovz!
Обсудить сюжет, покритиковать, узнать больше о переводе – на моем телеграмм-канале: https://t.me/gen_kurtovz
* * *
© And No Such Things Grow Here by Nency Kress, 2002
*** перевод с англ., by Genady Kurtovz, январь 2024
* * *
Здесь жизнь в ладу со смертью,[1]1
Здесь жизнь в ладу со смертью – эту первую строчку честно позаимствовал из вольного перевода Константина Исмаева. Далее, чисто мой перевод. – (примеч. переводчика)
[Закрыть]
Вдали от глаз либо ушей
Корпят болезненные волны и влажные ветра пыхтят,
Здесь правят немощные духи и уязвимые суда;
Они дрейфуют и хиреют
Не ведая, кто гонит их туда;
И здесь не дуют те порывы,
И ничего здесь не растет…
«Сад Прозерпины» – Алджерон Чарльз Суинберн, 1866 год
* * *
– Понимаешь, у меня проблема, – произнесла Пери.
Ди Ставрос отвела телефон от уха и сильно зевнула. «Черт возьми, да сколько вообще времени-то?» Часы ночью встали: очередное отключение электричества. За окном ее единственного окна: все еще темно. Знойный и недвижимый воздух.
– Ди, ты здесь?
– Да здесь, – отозвалась она на клик сестры. – Понимаю, у тебя проблема. Что-то еще?
– Поверь, это совсем другое.
– Ага, все они [проблемы] другие и разные. Только, на самом деле – это не так. Очередные «близкие» друзья, любящие халяву. Жестокий бывший муж. «Украденные» машины. Аборт – в самое последнее мгновение. Фальшивые чеки за просроченную аренду… Беспорядочная жизнь Пери, изменялась только в деталях. Ди снова зевнула.
– Меня арестовали за ПАГМ.
Ди окончательно проснулась, и уселась на краю кровати.
ПАГМ (Преступная Активность в Генетических Модификациях) – это новейший инструмент борьбы с преступностью и новоиспеченный драконовский свод законов. Самые новые злодеяния, привлекающие внимание – помешанной на крови публики. Эта толпа очень нуждалась в козлах отпущения для… да для всего. Но Пери?.. Бестолковая, неуклюжая и глупая Пери!.. Нет… это невозможно.
Специальная подготовка не подвела, и она спокойно спросила:
– Ты сейчас где?
– Остров Райкерс, – промолвила Пери. В ее голосе звучало облегчение: «все будет хорошо, Ди снова все за мной приберет».
Чтобы сдержать свой гнев, Ди пришлось приложить немалое усилие.
– У тебя есть адвокат?
– Нет. Думаю, что ты сама позаботишься об этом.
Ну разумеется. И теперь прислушавшись, Ди услышала в трубке всю приглушенную какофонию острова-тюрьмы – этой хаотичной адской дыры, где всех предполагаемых преступников хватали из более крупной чертовой бездны Манхеттена, обрабатывали и плохо с ними обращались. Однако Пери на Манхеттене не жила. Не обитая там, шанс избежать ареста был ничтожно мал. В последний раз, Ди получала весточку от своей сестры, когда она направлялась на пляжи Северной Каролины.
На этот раз Пери опередила ее и пояснила:
– Полагаю, они отвезли меня на этот остров, потому что это было офшорное правонарушение. На лодке, точнее на катере… Пошла отсюда, сука! Я еще не поговорила!
– Ладно Пери, отдай телефон, пока тебя не побили. У тебя было две законных минуты. Приеду сразу, как только смогу.
– Ох, Ди, я… – трубка замолчала. Ди застыла в раздумьях, держа бесполезную трубку.
«Какой была Пери? Жалостливой? Испуганной? Наивной? Но она всегда думала только о себе. Может стоит ее просто оставить там? Убраться из ее жизни раз и навсегда. Преподать Пери урок. Просто взять и оставить ее там на произвол судьбы, хотя бы на разок…»
Однако Ди, уволившись из полиции меньше года назад, была слишком хорошо знакома с этим островком-тюрьмой. И отправилась одеваться.
– И почему именно я? – поинтересовался Элиот Крамер, появившись в дверях ее однокомнатной квартиры на четвертом этаже, как только рассвело.
Тусклый солнечный свет – проникал в большое южное окно жилища Ди: единственное преимущество ее обиталища. Хотя не только: квартира находилась на дальнем краю района Нью-Йорка – Квинс, а не на ближнем. Многие люди, опасались солнечного света проникающего в помещения. Страшились ультрафиолета, вызывающего рак кожи, несмотря на разъяснения – стекло отфильтровывает опасность. Но если бы они [люди] слушали, что им говорят.
– Почему ты? Да потому что ты единственный порядочный адвокат, которого я знаю.
– Да ладно Ди, ты двадцать лет отрубила в Департаменте Полиции Нью-Йорка… и обнаружила ли ты там хоть одного приличного адвоката?
– Элиот, порядочный... в обоих смыслах. Обычно высокоморальные – некомпетентны, а тех, кто квалифицирован… уже купили.
Он покачал головой.
– Малыш, я рада, что наши взгляды на жизнь пока еще так разнятся. Но у тебя еще все впереди, просто ты еще не такой взрослый.
– И сколько ж лет твоей сестре? – спросил Крамер, когда они торопливо спускались по лестнице. – И напомни, как ее зовут?
– Пери Ставрос, ей двадцать семь. Я стала ей мамой, после того как наши родители погибли в железнодорожной катастрофе.
– Так что именно с ней произошло?
– Без понятия, – ответила Ди. – И даже когда она расскажет… похоже вся картина произошедшего, нам не предстанет.
– Мда… просто замечательно, – с несчастным видом пробормотал Элиот.
Они вышли на улицу, окунувшись в бледно-зеленый свет под густыми деревьями. Молодые деревья, саженцы, кустарники… В этой части Квинса – сажали всего шесть лет, со времени кризиса. Вокруг отсутствовали большие деревья, их более зажиточные районы сразу же импортировали – бог знает откуда.
Деревья росли сквозь дыры, пробитые отбойным молотком в потрескавшемся от времени тротуаре, недалеко от крошащихся бордюр. Росли временно, из больших цветочных горшков, пока не станут достаточно большими для пересадки. Вся вереница этих уличных саженцев – старалась изо всех сил выжить. Проезжая часть, теперь сузилась до одной полосы, поскольку автомобили стали роскошью для жителей.
Быстрорастущие деревья: тополя, осины и дельтовидные древа, да и все остальные зеленые саженцы, росли сейчас в ускоренных темпах. Там, где это возможно, насаждения с широкими листьями обеспечивали максимальный уровень фотосинтеза, соответственно наибольшее количество углекислого газа, удалялось из густого перегретого воздуха.
– А сегодня утром не так уж и плохо, – промолвил Элиот. – Для дыхания, вполне пригодно.
– Да не сказала бы, если конечно не хлынет дождь, – возразила Ди.
Вопрос всегда являлся актуальным, касательно количества воды. Будет ли сегодня дождь? Не кажется ли тебе, что небо затянуто облаками? А может ли завтра пойти дождь? Вода означала рост биомассы, давая человечеству шанс вернуть контроль над атмосферным циклом диоксида углерода и кислорода, так как содержание углекислого газа близится к опасному уровню (1%)[2]2
Хм... – верхний порог 1.5% – это смертельно опасная концентрация, до 1% – дышать по-любому невозможно, но люди у Ненси Кресс как-то все-таки дышат, вероятно то, что 0.5% – это предельная концентрация углекислоты, до 8 часов дыхания, не более, дальше все... Замечено – Нэнси Кресс не сильно глубоко погружается в эти научные цифры, все-таки она гуманитарий чистой воды. (примеч. переводчика)
[Закрыть] – верхний порог пригодности для дыхания.
– Дождь будет, – сказал Элиот. – Цепляй маску, мы почти у метро. И еще один вопрос. Тебе хоть известно, с каким видом контрабанды поймали твою сестру?
– Если бы, – ответила Ди, – а это все уголовное преступление, да?
– Ага, есть уголовные преступления, а есть тяжкие проступки, – пояснил он и водрузил на лицо защитную маску.
* * *
Пери попалась с контрабандой второго класса, а это от пяти до десяти лет тюрьмы.
– Но ведь есть же смягчающие обстоятельства, – Пери умоляюще смотрела на Элиота Крамера. Он кивнул, вид у него был слегка ошеломленным.
Ди уже привыкла к влиянию Пери на мужчин. Даже в вонючей и раскаленной комнате для допросов без окон (несмотря на начало июня, стояла дикая жара), и даже сама Пери – грязная, и уже источающая от себя не очень приятный аромат… но красота ее – сияла все равно.
Идеальное тело, длинные-предлинные ноги, густые волосы медового цвета и полные губы. А какие глаза… окаймленные длинными темными ресницами – сине-зеленые и такие огромные, что большего размера, Ди и не приходилось-то встречать. Да, глаза Пери сверкали, и не моргая две секунды подряд, излучали неизменный ласковый взгляд.
Ди никогда не понимала, как ее сестре удавалось сохранять такое милое выражение лица, при том образе жизни, который она вела?
– Почему бы вам просто не рассказать всю историю с самого начала, мисс Ставрос, – профессиональным тоном предложил Элиот.
– Пери, пожалуйста расскажи, – Ди положила руку на плечо Элиота. – Ты же нам поможешь, не так ли? – Такой неподдельный жест его добил.
– Пери, все будет хорошо, – уверил он.
Ди фыркнула. Конечно это было не так, и не в этот раз. Похоже в этом случае, Пери зарылась слишком глубоко, чтобы Ди или Элиот смогли ее вытащить. Боже, пожалуйста. Ди прекрасно знала о тюрьмах, куда отправляли нарушителей генетических модификаций, и о том, что с ними там происходило. В нынешнем общественном климате, преступники ПАГМ – теперь новые педофилы.
– Все началось, когда я поехала в Северную Каролину. На пляжи. Слышали, что иногда голографические компании набирали оттуда актрис? Как оказалось – это неправда. К тому времени я познакомилась с Карлом и, ну вы понимаете. Пери опустила свои удивительные глаза, но не раньше, чем Ди заметила вспышку боли.
– Продолжайте, – подбодрил ее адвокат. – А как фамилия этого Карла?
– Сказал, что Хансен. Может это и не так. Короче… я забеременела.
– Что?! – взорвалась Ди.
– Не кричи на меня, понимаю – это моя ошибка. Имплантат закончился, а я забыла приобрести другой. Потом Карл исчез, а денег на аборт у меня не было… Я и начала спрашивать всех подряд, о более дешевом варианте.
Внезапно Ди подметила, насколько бледна Пери. И дело не только в отсутствии макияжа. Губы, почти в цвет ее кожи, под глазами – темные круги.
– Вот дуреха!.. И что, ты кровишь?
– Да нет, – ответила Пери. Все прошло на отлично, да и вообще… я сильна как бык. Ди, ну ты же знаешь.
– Кто проводил операцию? – спросил Элиот Крамер.
– Ну в этом-то все и дело. Он назвался «Майком». Знакомая девушка поведала, что ему можно верить, он помог ее подруге, и ничего вообще не взял за это. Он сделал это из идеалистических соображений. – Ее губы сложились в такой нежной улыбке, что Ди сразу заподозрила что-то неладное.
– А у этого «Майка», лицензия действительная?
– Да нет, операцию делал не он. Просто моя знакомая девушка, познакомила меня с ним в баре, на пляже. И он [Майк] отвез меня на моторной лодке туда, где находился большой корабль с доктором на борту.
«И она конечно поехала с ним. Так и есть. Чертовски неправдоподобно».
– Пери, теперь дайте нам имена: девушка, доктор, да кто угодно на корабле, название самого судна…
– Я не знаю. Разве что имя моей знакомой подруги – Бетси Джеферсон.
– Думаешь, это ее настоящее имя?
– Видимо нет, – ответила Пери. – Понимаете, пляж – это такое место, где есть возможность стать кем-то другим, если есть такое желание.
– Я в курсе, – мрачно произнесла Ди. – Пери, ты хоть знаешь сколько преступлений и контрабанды проходит через Хилтон-Хед?
– Теперь знаю.
– Продолжайте свой рассказ, к сожалению наше время, не безгранично, – терпеливо проговорил адвокат.
– Доктор прооперировал, потом я пришла в себя, немного отдохнула. Обращались со мной вежливо и по-доброму. Затем Майк проинформировал, что сам отвезти меня обратно не сможет, потому что корабль снимается с якоря. Но может отправить на маленьком «удаленном катере». Ну… это такой…
– Мы знаем, что это, – резко прервала ее Ди. – Контрабандисты постоянно такими пользуются. Они на море, управляются береговым компьютером. Так что, если федералы перехватывают его [катер] с товаром, по крайней мере сами преступники остаются недосягаемыми. И эта чертова штука сбросила тебя в океан, да?
– О, да нет. Катер доставил меня прямо к общественному причалу на… Лонг-Айленд, так же?
Думаю, что так. Похоже корабль проделал долгий путь, пока я была без сознания. Уже рассвело. Майк сказал, что лодки с дистанционным управлением не запрещены законом. И со мной было бы все в порядке, если бы…
– Если бы что?.. – вкрадчиво вопросил Элиот.
Пери промолчала. Когда она заговорила, голос звучал слабо.
– На судне росло много растений: цветы, маленькие деревья, много чего разного… на палубе под солнцем им [растениям] хорошо. Все это выглядело очень красиво. А я… я сильно хотела что-то оставить на память о Майке. Ты даже не представляешь Ди, каким он был внимательным и добрым для меня. Я это ощущала всецело… Улучшив момент, пока меня никто не видел, я сорвала цветок и спрятала его под рубашку. Я носила свободную мужскую рубашку, потому что с тех пор, как я забеременела, никакая другая одежда мне не подходила. Так что точно никто не видел.
– Всего один цветок? – спросила Ди. – И все?..
– Да он... совсем маленький. У него такие красивые желтые лепестки, того же цвета, что и волосы Майка. Вот почему я его взяла. Ди! Ну не смотри на меня так. Причаливший катер, увидел полицейский. Катер вроде и небольшой, но думаю довольно дорогой по цене, видимо поэтому ему [полицейскому] захотелось проверить его. Да и я чуточку пошатывалась, когда вылезала из суденышка, ведь с момента аборта, и суток не прошло. Было очень душно, день выдался ненастный… и я ощущала себя немного одурманенной. Из-под рубашки выпал цветок. Под лепестками вдоль стебля – маленькие твердые шарики, думаю где-то с пару дюжин. Один шарик лопнул, когда упал цветок. Полицейский это увидел и арестовал меня. А я даже не ведаю, что это было!
– Зато ведаю я, – промолвил Элиот, – как вашему адвокату, мне доступны обвинения, и я их скачал. Семенные коробочки, ожидают полного анализа в лаборатории генетических преступлений. Однако предварительный анализ показывает модификацию… для получения смертельных инсектицидов. Семена, переносимые воздушно-капельным путем – это генно-модифицированное правонарушение второго класса.
– Но я же ничего об этом не знала! – зарыдала Пери. – И вообще, я никогда не понимала, а что такого в растениях, которые убивают насекомых! Ди, не смотри на меня так, я ж не совсем дура! Мне известна история Кризиса так же хорошо, как и вам. Но те, ГМО – растения,[3]3
Генетически модифицированный организм (ГМО) – организм, генотип которого был искусственно изменён при помощи методов генной инженерии. Это определение может применяться для растений, животных и микроорганизмов.
[Закрыть] которые уничтожили почти всю пшеницу на Среднем Западе… они же были, всего лишь одним из видов искусственных культур. И если такие люди как Майк, верят, что другие виды генной инженерии могут быть…
Ди оборвала ее.
– Такие люди как Майк – преступники. И занимаются они этим, ради наживы. Кризис вызвал не только активность генных модификаций, что убивают пшеницу. Возможно… Пери, ты и не глупа, но вела ты себя именно так.
Элиот поднял руку и произнес:
– Дамы, на чем нам следует сосредоточиться, так это на…
– Да нет Ди, ты не права, – прервала адвоката Пери. Она выпрямилась, и на ее изможденном и прекрасном лице, появилось странное достоинство. – Да, я сглупила, согласна. Однако у меня не было… что Элиот? А, преступного умысла! Полагаю – это что-то значит.
– Боюсь этого мало, не хочется сильно обнадеживать тебя, – тихо произнес Элиот. – Законодательный Акт ПАГМ, предназначен для судебного преследования незаконных организаций, занимающихся генной инженерией. Они [организации] занимаются своей деятельностью, ради получения прибыли (это их цель), и готовы на все, чтобы эту прибыль защитить. Данный Акт широкомасштабный и суровый, потому что он основан на стародавнем законе РИКО (Рэкет И Коррупционные Организации), ибо генная инженерия представляет такую опасность для всей планеты со времен Парникового Кризиса. Ну или политики так думают… К сожалению ваш случай, Пери, также попадает под действие этого Акта. И я бы честно не выполнил свой долг по отношению к вам, не сообщив, что ваше дело навряд ли рассмотрят подробно перед присяжными. Они же состоят из обычных истеричных граждан, чьи бабушки и младенцы имеют проблемы с дыханием.
– Но ведь Парниковый Кризис и гибель пшеницы – это же два разных значения! – вскрикнула Пери, удивив Ди.
– В том то и дело, что большинство людей не понимают разницы в этом, потому что все произошло одновременно, – пояснил Элиот. – Резко ухудшился воздух, не стало хлеба, цены на все взлетели – правительство постаралось, сделав энергию настолько дорогой. И все ради контроля над всеми промышленными выбросами… в общем все до кучи. По моему адвокатскому опыту – именно так видят картину присяжные. Пери, думаю вам лучше признать себя виновной и позволить мне от вашего имени, заключить сделку о признании вины.
Пери промолчала.
– Где она будет отбывать срок? – хрипло спросила Ди, уже зная ответ.
– Вероятно в Котсворте. Обыденное место для таких случаев, оно на Восточном побережье.
Котсворт – это место пользовалось дурной славой. Ди никогда не бывала там внутри, да и не было в этом необходимости. Видела она много других подобных мест. Конечно там было не настолько плохо, как в худших мужских тюрьмах (не до такой степени конечно), но для девушки, выглядевшей как Пери… похожей на Пери…
– Как скажете Элиот, если вы так считаете, то я это сделаю, признав себя виновной.
«Да, полностью доверилась адвокату, – констатировала про себя Ди, – и буквально после получасового знакомства. Именно так она ввязалась во все эти истории с «Карлом» и «Майком». Никогда и ничему, она не научится в этой жизни».
– Сделаю для вас все, что смогу, – пообещал ей Элиот Крамер.
Пери слабо улыбнулась, однако ее удивительно сине-зеленые глаза ослепляли: «Я знаю – вы справитесь, я доверяю вам».
Ди – не Пери. Она прощупывала, перепроверяла, фильтровала.
– А что если ФБР найдут Майка?
– Увы, не найдут, – ответил Крамер.
Они стояли у входа в метро, перед жутким спуском под землю. Элиот направлялся в свой офис в Бруклине, Ди – в Квинс.
– Боже, Ди, ну ты же прекрасно знаешь, что они его [Майка] не найдут. Отдел ФБР по расследованию преступлений, связанных с генетической модификацией, перегружен работой, людей у них не хватает. А Пери – такая мелкая сошка… ради нее, они точно не пошевелятся.
– Ну корабль-то уж точно не мелкая сошка... – возразила Ди.
– Они могут даже и не поверить в существование этой посудины. Пери же не первая для них преступница, что может сфальсифицировать события.
– Полагаешь, что она врет?
– Да нет, – ответил Элиот, – думаю, что она говорит абсолютную правду. Считаю, что она из тех редких людей, которые не способны на вранье. Но похоже ФБР или федеральный прокурор, ей не поверят. Им платят не за это.
– А сам ты веришь в то, что корабль существует? – спросила с нажимом Ди.
– Верю. Их там десятки… а может и сотни, обитающих в международных водах, где гораздо труднее с ними что-либо сделать. Они там генетически модифицируют все – от суперкультур, уничтожающих насекомых, как раз для идеалистов, которые хотят спасти Землю; до этих же суперкультур… но для спекулянтов, что желают владеть ими. И им [идеалистам и спекулянтам] все равно, если при этом они ненароком уничтожат урожай риса в целой стране Третьего Мира. Так что корабль Пери реален, и он где-то там… и им управляет «Майк». Неясно только, почему он еще занимается абортами? Но я не собираюсь акцентировать на этом внимание, в разговоре с федеральным прокурором. Пери тогда будет выглядеть не в лучшем свете, то есть безответственной.
– Она и является таковой, увы.
– Ну иногда, – промолвил Элиот, – то что выглядит безответственно, на самом деле является просто наивной чистотой.
«Ну вот опять, – подумала Ди, – но, если такое нелепое увлечение поможет Элиоту улучшить рвение для Пери, тогда пусть будет так».
Такая вот ирония судьбы. Воспитывая Пери, Ди всегда была для нее «единственной матерью», которая не позволяла младшей сестре садиться одной в автобус, идти домой из школы пешком или ехать без сопровождения в центр города. Копы – они такие. В отличие от других мам, Ди прекрасно знала, что ждет Пери там… на улице. И вот – повзрослевшая Пери, которая навлекла на себя больше неприятностей, чем кто-либо из ее друзей детства.
– Понятно, власти не будут искать «Майка». Хоть это и помогло бы делу Пери, и ты также не собираешься этим заниматься.
– У меня нет таких средств на поиски. А у тебя? – откровенно спросил Элиот Крамер.
– И у меня нет.
– К тому же, вероятно дело рассмотрят через неделю, или того раньше. Они избавляются от таких мелких дел настолько быстро, насколько это возможно. И справедливость здесь роли не играет. Ты же это знаешь, Ди.
– Знаю, увы. Но обнаружение корабля помогло бы подать апелляцию в пользу моей младшей сестры.
– Помогло бы, согласен, но как я и говорил, искать они не будут.
– Они-то не будут, но буду я…
