Текст книги "Легенда любви"
Автор книги: Нэн Райан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)
Уже не в первый раз внимание Элизабет привлекали пальцы Веста. Как и все в нем, его чуткие сильные руки были необыкновенно красивы. Их движения неизменно были неторопливы и изящны. Эти руки легко управлялись и с сигарой, и с пистолетом, и с породистой лошадью. Так же легко и нежно они умели раздевать женщин. Элизабет вдруг ясно представила себе, как эти дерзкие руки срывают белоснежную одежду с донны Хоуп. У Элизабет пересохло в горле. Едва владея собой, она почти не слышала, как донна рассказывала забавную историю, полную довольно откровенных намеков. При этом прекрасная блондинка не сводила страстного взгляда с лица Веста, горя желанием остаться с ним наедине.
Вино и искрящееся шампанское лились рекой. К тому времени как подали десерт, все гости были уже в прекрасном расположении духа. Всем, кроме Элизабет, было весело. Почти не притронувшись к взбитым сливкам и марсэле, Элизабет не могла дождаться окончания трапезы.
Наконец донна Хоуп пригласила гостей перейти в маленькую уютную гостиную во внутренних покоях. Элизабет еще никогда не приходилось видеть столь изысканного интерьера. Стены гостиной были задрапированы шелком цвета красного вина. На высоте трех футов от пола шелк сменялся тисненой кожей.
В углу комнаты стояло дорогое лакированное пианино. Когда гости устроились в мягких креслах, Элизабет решила, что не будет смотреть на Веста. Однако донна Хоуп настояла на том, чтобы Вест сел за пианино, и он оказался в центре всеобщего внимания.
Выполняя волю хозяйки, Вест снял смокинг, взял бокал с виски, подошел к пианино, сделал большой глоток и начал играть. Он играл великолепно, и это нисколько не удивило Элизабет. Она уже давно поняла, что руки Веста умели делать все.
Поразило Элизабет совсем другое: кто бы мог подумать, что этот циничный, бесчувственный человек остановит свой выбор на песне «Мой старый дом в Кентукки»? Светлая грусть этой мелодии никак не соответствовала характеру и манерам Веста.
Грейди покачал головой и громко прошептал:
– Никак не может сынок забыть свои родные места.
Вест Квотернайт родом из Кентукки? Элизабет этого не знала. Если подумать, Элизабет ничего не знала о жизни этого загадочного человека. Он никогда никому ничего не рассказывал о своем прошлом, о доме, о семье.
Услышав глубокий бархатистый баритон Веста, Элизабет, как завороженная, не могла оторвать от него взгляда. Донна Хоуп тоже не сводила с Квотернайта глаз, полных страсти и обожания. Вдруг донна отставила свой бокал в сторону, быстро пересекла гостиную и встала за спиной Веста. Положив ладони на его широкие плечи, она подхватила эту сентиментальную песню своим чистым высоким голосом.
Когда смолкли последние аккорды и раздались аплодисменты, Вест слегка наклонил голову в знак благодарности и, взяв свой бокал, с улыбкой заявил, что его репертуар исчерпан. Эдмунд начал было умолять Элизабет тоже сыграть что-нибудь, но она категорически отказалась.
Ей было совсем не до музицирования. Перед ее глазами вновь всплыла картина, увиденная в отеле «Ла Фонда»: дерзкая, чувственная вдовушка, выскальзывающая из номера смуглого красавца, возлежавшего обнаженным на белых простынях. Элизабет не могла дольше оставаться в этой комнате и не могла думать ни о чем другом, кроме как об отношениях Веста и донны.
Донна Хоуп по-прежнему стояла за спиной Веста. Продолжая о чем-то говорить и смеяться, она привычным жестом погладила его темные шелковистые волосы и прижала его голову к своей высокой груди.
Элизабет внезапно почувствовала, что ей чересчур жарко.
Она объяснила это тем, что села слишком близко к камину, хотя в глубине души понимала, что причина совсем не в этом. Разве можно безучастно наблюдать за тем, как откровенно и дерзко донна Хоуп заявляет о своих правах на Веста?
Гости смеялись, о чем-то беседовали, и никто, кроме Элизабет, и внимания не обратил на эту сцену у пианино. Стиснув зубы и опустив глаза, Элизабет мечтала лишь о том, чтобы как можно скорее покинуть гостиную и уединиться в спальне. Мольбы ее были услышаны… Таос и Грейди, извинившись, попросили разрешения удалиться. Им не терпелось сразиться в покер с местными игроками. Пожелав всем спокойной ночи, они направились к двери.
Не успели они выйти за порог, как Эдмунд, сдерживая зевоту и извинившись, заявил, что ему тоже пора. Воздух пустыни и долгая дорога утомили его, и он с удовольствием отправится в постель. Элизабет последовала за ним.
Поднимаясь вместе с Эдмундом по широкой дубовой лестнице, она с трудом заставила себя выслушать деверя, который превозносил красоту и ум хозяйки. Когда они вышли на площадку второго этажа, Элизабет не могла удержаться от того, чтобы не посмотреть вниз.
Донна Хоуп стояла вплотную к Весту, гладила жесткие темные волосы на его груди и, многозначительно улыбнувшись, сказала:
– Как я ждала этой ночи, любовь моя!
Глава 31
Огромная роскошная спальня донны Хоуп была освещена ярким пламенем, пылавшим в глубине камина. Высокие свечи оплывали в хрустальных канделябрах, стоящих на мраморных столиках у изголовья кровати. Белые шелковые простыни были расстелены на громадной постели.
Держа в руке бокал с бренди, обнаженный до пояса Вест полулежал в большом белом кресле посреди великолепной спальни. Медленно потягивая напиток, он задумчиво смотрел на причудливую игру языков пламени в камине.
Двойные белые двери, ведущие на балкон, были распахнуты настежь. Ласковый ночной ветерок чуть шевелил шелковые белые занавески, и вместе с вечерней прохладой в комнату проникали нежные звуки гитары.
Не отрывая взгляда от ярко-оранжевого пламени, Вест ждал, когда к нему выйдет его белокурая красавица. Женщина, готовая исполнить его самые невероятные желания и подарить ему мгновения наивысшего блаженства.
Вест ждал женщину, достойную его и равную ему.
Но все его мысли занимала другая.
Он думал об Элизабет, золотоволосой блистательной Элизабет, которой отнюдь не были чужды чувственные наслаждения, хотя она и пыталась отрицать это. Вест думал о пылкой красавице, которую узнал в тюрьме и попытки которой выдать себя за благородную леди могли обмануть кого угодно, но только не его. Он думал о бесстыдной любовнице, которая с такой легкостью откликалась на его самые безумные желания и делала это только ради собственного спасения.
Ее любовная игра не имела ничего общего с подлинной страстью.
Сжав зубы в презрительной усмешке, Вест вспоминал их первую встречу в камере смертников. Хорошенькая юная леди отдалась ему той ночью в обмен на подаренную жизнь. Теперь она замужем за богатым Дэйном Кертэном, которому отдала себя в обмен на роскошь и положение в обществе. Она продает свое тело тому, кто ей больше платит…
Вест хорошо знал женщин такого рода. Он был уверен, что уже сегодня ночью Элизабет предложила бы ему себя в обмен на молчание. Лживая, двуличная Элизабет Кертэн, еще быстрее донны Хоуп заманила бы его к себе в постель, если бы догадалась, что Вест собирается разоблачить ее. Она вновь отдалась бы ему только ради того, чтобы никто не узнал, что за ангельской внешностью скрывается коварная лгунья, способная на хладнокровное убийство и прелюбодеяние.
Погруженный в свои мрачные мысли, Вест не заметил, как донна Хоуп тихо вышла из гардеробной. Желая привлечь к себе его внимание, она молча обошла вокруг кресла Веста и встала между ним и ярко пылавшим камином.
Вест ласково улыбнулся.
Перед ним стояла великолепная, божественно прекрасная молодая женщина. Ее длинные волосы волнами ниспадали на дивные плечи. Атласный бежевый туалет плотно облегал ее стройное тело, обрисовывая восхитительные формы. Сквозь тонкую ткань просвечивали большие розовые соски. Нежный атлас струился вокруг ее роскошных бедер и длинных стройных ног. Чувствуя жадный взгляд Веста всем своим телом, донна Хоуп чуть раздвинула ноги и медленно провела языком по влажным алым губам.
Яркое пламя камина высвечивало изящные изгибы ее чувственного тела. Донна Хоуп медленно и плавно повернулась, и Вест увидел ее обнаженную до пояса спину.
Белоснежная кожа донны Хоуп, казалось, была нежнее шелка.
Вновь повернувшись к Весту лицом, донна Хоуп проговорила низким, хрипловатым от возбуждения голосом:
– Я сделаю все, что ты захочешь!
Вест усмехнулся, сделал глоток бренди и бесстрастно проговорил:
– Я хочу видеть тебя всю!
Чувственная улыбка осветила лицо донны Хоуп, она медленно положила руки на свои округлые бедра и стала осторожно поднимать вверх свой атласный наряд. Не отрывая взгляда от лица Веста, она постепенно обнажала перед ним крепкие стройные ноги.
Выгибаясь и медленно поворачиваясь, донна Хоуп позволяла Весту наслаждаться своей красотой. Она хорошо знала Веста. Он был из тех мужчин, кого безумно возбуждало обнаженное женское тело. Как ей хотелось, чтобы сегодня вечером ее любовник сгорал от неистового желания. Она страстно желала Веста, и ее нетерпение было столь явным, что он даже удивился. Она жаждала отдать всю себя этому сильному, дерзкому мужчине. Она разбудит в нем такую страсть, такое желание, что им не хватит ночи, чтобы утолить свой пыл.
Она сумеет зажечь в нем желание, и, сходя с ума от страсти, он будет любить ее снова и снова с ненасытностью молодого льва. Утомленный и счастливый, он даже не захочет взглянуть на другую женщину.
Он забудет и об этой голубоглазой рыжеволосой красотке, которой так и не удалось одурачить ее, донну Хоуп. То, что миссис Дэйн Кертэн увлечена красавцем Квотернайтом, не ускользнуло от ее внимания. Кроме того, донна Хоуп была не так глупа, чтобы не заметить, что Веста Квотернайта тоже влечет к Элизабет, хотя сам он этого, может быть, и не осознает.
Однако если в отношениях Элизабет и Веста есть хоть крошечная искра симпатии, донна Хоуп ни за что не допустит, чтобы эта искра разгорелась в бушующий пожар. Она сумеет уничтожить этот огонь встречным огнем. Любовь Веста к ней, донне Хоуп, захватит его с такой силой, что для любой другой женщины у него не останется пыла.
Уверенная в силе своей совершенной красоты, донна Хоуп приблизилась к Весту.
Она взяла его лицо в свои ладони и посмотрела прямо ему в глаза. Потом она низко склонилась над ним, открывая его взору соблазнительную пышную грудь с набухшими сосками.
– Я буду целовать тебя всего, целовать все твое сильное тело, – прошептала донна Хоуп, приблизив влажные губы ко рту Веста.
Левая рука Веста легла на грудь донны Хоуп, а правой он привлек ее к себе.
– Любимый, – шептала донна Хоуп, – сегодня я подарю тебе незабываемое наслаждение.
– Ты всегда доставляла мне несказанное удовольствие. – Тонкие пальцы Веста нежно касались ее пылающих сосков.
– Я всегда буду приносить тебе радость. Я всегда буду исполнять любые твои прихоти. Ты можешь делать со мной все, что захочешь! – задыхаясь от страсти, проговорила донна и запустила пальцы в густые черные волосы у него на груди.
– Ты неповторима, – проговорил Вест, зная, что все будет именно так, как она сказала. – Всякий раз я нахожу в тебе другую, неизвестную мне женщину.
– Во мне все женщины, которые тебе нужны, – прошептала ему донна.
– Пойдем в постель? – спросил Вест.
– Нет, мы будем любить друг друга прямо здесь, в кресле у камина.
– Как пожелаешь, дорогая, – с готовностью ответил Вест.
– Поцелуй меня, Вест, поцелуй, – в забытьи шептала донна Хоуп.
Вест целовал ее долго, зажигая огнем ее жаждущее любви тело. Донна Хоуп прижалась к его обнаженной груди, лаская языком его язык. Ее трепещущее тело горело как в лихорадке, лицо порозовело, глаза пылали желанием. Она положила ногу на живот Веста и почувствовала, что он еще не готов к любви.
Она заставит его захотеть!
Донна Хоуп прильнула к губам Веста с неистовой страстью, глубоко и жадно проникая языком в его рот.
Она прижала свои округлые бедра к его ногам. Оторвавшись от губ Квотернайта, она дотронулась влажными губами до его голой груди, обвела языком твердые темные соски. Дрожа от возбуждения, она провела губами по полоске жестких черных волос, уходившей вниз по животу.
Наконец донна Хоуп медленно подняла голову и с тревогой заглянула Весту в глаза. Она превосходно знала, что прежде в минуты страсти его прекрасные глаза сияли как расплавленное серебро. Сейчас же она читала в его взгляде спокойствие и сожаление. Сердце донны сжалось, она отстранилась от Веста. Ее обнаженная грудь все еще высоко вздымалась, касаясь груди Веста.
– Донна, дорогая, я… – Он пытался ей что-то сказать, но она не дала ему закончить фразу.
Она прильнула к его губам с такой силой и страстью, будто вкладывала в этот поцелуй все свое отчаянное желание любви. Оторвавшись от его губ, донна Хоуп приподнялась и, выгнув гибкое тело, приблизила тугие розовые соски к его влажным губам.
– Донна, милая, послушай меня…
Нет, она не позволит ему произнести слова, которые боится услышать. Донна обхватила голову Веста и прижала его лицо к своей груди. Пусть он целует ее грудь, пусть его жадные горячие губы сомкнутся вокруг ее сосков. Он должен хотеть ее так же неистово, как она жаждет его! Разве он не понял, насколько сильно ее плоть, нежная, влажная от желания, хочет отдаться ему! Мучительная ноющая боль пронзила ее страждущее лоно.
Неужели он не испытывает такого же неукротимого желания, какое бушует в ней? Донна Хоуп соскользнула с тела Веста и встала на колени между его широко расставленными ногами. Едва сдерживая слезы, она осторожно дотронулась до его вялого пениса. Ладонь Веста тут же накрыла ее трепещущие пальцы.
Стараясь не смотреть на донну Хоуп, Вест смущенно произнес:
– Прости меня. Боюсь, я очень устал от…
– Устал? – вспыхнула донна Хоуп, оскорбленная до глубины души. Стремительно поднявшись на ноги, она стояла перед ним, не отводя от его лица гневного взгляда. – Ты пришел ко мне через столько дней после нашего последнего свидания и утомился от первого же поцелуя?!
Вест притянул донну Хоуп к себе.
– Может быть… – начал было говорить он.
– Может быть? – Карие глаза донны Хоуп затуманились от ярости, и она вырвалась из его рук. – Ты думаешь, я не понимаю, что с тобой творится?
– Черт! Донна, милая, со мной все в порядке, – проговорил он. – Я сегодня перебрал и к тому же очень устал. В конце концов, я ведь не восемнадцатилетний юнец…
– Это не объяснение! – вне себя от бешенства огрызнулась донна Хоуп. Слезы душили ее, она торопливо натянула платье на обнаженное тело и выпалила: – Ты ошибся спальней, черт тебя возьми!
Вест усмехнулся:
– Я думал, что ты ждешь меня в этой спальне.
– Я-то ждала тебя здесь, но в другой постели тебя ждет еще кто-то, не так ли?
Вест насупился:
– Ты говоришь чепуху, и сама это знаешь!
– Разве? Может, тебе следует направиться в комнату к этой рыжей и проверить, удастся ли ей…
– Тихо! Замолчи сейчас же! – выкрикнул Вест. Он вскочил на ноги, шагнул к донне Хоуп и успокаивающе произнес: – Ты знаешь о мужчинах больше, чем какая-либо другая женщина, поэтому ты должна понять, что единственная причина всему – ужасная усталость и чересчур много бренди.
– Нет, Вест. Ты хочешь другую женщину. Замужнюю женщину! – Голос донны Хоуп задрожал от обиды, и она высвободилась из рук Веста.
– Я не слышал того, что ты сейчас сказала, донна. Давай прекратим эти никчемные препирательства и пойдем спать. Говорю тебе, я устал. – Он направился к постели и, взглянув на донну через плечо, добавил: – Может быть, мы займемся любовью утром?
Донна Хоуп схватила Веста за руку и развернула лицом к себе.
– Если ты хочешь спать, ступай к себе в комнату. Я не хочу спать!
Вест ответил ей примирительно:
– Донна, милая, ты ведь знаешь, я всегда могу доставить тебе удовольствие. Ты понимаешь меня? Есть много способов…
– Ни за что! Ты думаешь, я позволю тебе дотронуться до меня, когда ты мечтаешь о другой женщине? – со злостью крикнула она, не желая примирения.
– Донна, что с тобой? Да я и двух слов не сказал с Элизабет Кертэн с тех пор, как мы сюда приехали!
Закрыв пылающее лицо руками, донна Хоуп горестно затрясла головой и тихо проговорила:
– Оставь меня. Уходи. Иди спать. Может быть, ты действительно устал. Если ты проснешься ночью или рано утром и захочешь меня – приходи. Я буду ждать. – Она подтолкнула его к двери и холодно добавила: – Если нет – увидимся за завтраком.
Донна Хоуп распахнула перед ним дверь, и Вест шагнул в темный коридор. Обернувшись к ней, он нежно коснулся ее влажной от слез щеки и прошептал:
– Спокойной ночи, милая.
Ничего не ответив, она закрыла за ним тяжелую дверь. Вест вздохнул, пожал плечами и направился в свои апартаменты.
Войдя в темную спальню, он, не зажигая света, подошел к кровати и отбросил шелковые покрывала. Затем он быстро снял с себя всю одежду и растянулся на мягкой постели, надеясь сразу же заснуть.
Но сон не шел. Спустя час Вест все еще ворочался в жаркой постели. Не в силах далее бороться с бессонницей, он встал, набросил на плечи шелковый халат и взял с туалетного столика сигару и спички.
Из открытой балконной двери струилась ночная прохлада. Вест вышел на балкон, подошел к фигурным металлическим перилам, наклонился и посмотрел вниз на окна спальни донны Хоуп. Они были абсолютно темные. Очевидно, она заснула.
Вест полной грудью вдохнул свежий воздух. Сунув сигару в рот, он уже собрался было закурить, как вдруг увидел, что на балконе напротив раскрылись двери.
Напряженно вглядываясь в полумрак, Вест недоумевал, кто это не спит так поздно.
Его сердце бешено заколотилось, когда он увидел, как прелестная рыжеволосая женщина, вступив в круг призрачного лунного света, вышла из комнаты на балкон. На ней был лишь тончайший шелковый пеньюар. Бледно-голубые кружева прикрывали высокую грудь, шелковая юбка струилась вниз к полу.
Элизабет шагнула к перилам и глубоко вдохнула настоянный на ароматах ночного сада воздух.
Пожирая глазами ее стройную фигуру, Вест невольно сжал зубами незажженную сигару. Свежий ночной ветерок с юга плотно прижимал нежную ткань к Элизабет, обрисовывая обольстительные изгибы бедер и стройных ног. Ее золотистые локоны трепетали от ласковых прикосновений ветерка.
Желая оставаться незамеченным, Вест замер не дыша.
Завороженный этим прекрасным зрелищем, он машинально вытащил сигару изо рта и судорожно сжал ее в кулаке. Он не мог оторвать жадного взгляда от почти нагого тела Элизабет.
Тело Веста содрогнулось от вспыхнувшего с неистовой силой желания. Кровь горячей волной прилила к его голове.
Не спуская глаз с божественного тела Элизабет, Вест вдруг почувствовал, как тонкий шелк его халата приподнимается. Еще никогда в жизни он не испытывал столь сильного, непреодолимого желания. Он желал Элизабет страстно, и эта дикая страсть пугала его. Он жаждал обладать не просто прелестной женщиной, он желал только Элизабет, и больше никого. Только она одна вызывала в нем такое желание. Лишь одна женщина в мире волновала его, и это открытие ужаснуло его. Он был зол на себя за то, что оказался настолько слаб, а на нее за то, что она отняла у него силы сопротивляться этой непонятной страсти.
Элизабет медленно потянулась, закинув голову.
Снедаемый желанием и яростью, страдая и наслаждаясь, Вест все смотрел и смотрел на Элизабет.
В конце концов он мрачно процедил сквозь зубы:
– Будьте вы прокляты, миссис Кертэн.
Глава 32
Вест не мог больше ждать, но подойти к Элизабет было для него равносильно смерти. Она внушала непонятный страх, и поэтому, сам не зная отчего, он отчаянно злился. Однако безудержная страсть, которую внушала ему эта женщина, была сильнее чувства страха или гнева.
Златовласая красавица стояла на балконе всего в нескольких шагах от него. Оставаться на месте было выше его сил. Чувствуя себя совершенно беспомощным, он все-таки направился к ней.
Ступая босиком по каменному полу балкона, Вест двигался бесшумно, как пантера на охоте. Но не успел он сделать и двух шагов, как Элизабет почувствовала его приближение и медленно повернулась к нему.
Элизабет увидела, как из темноты на нее надвигается черная тень, однако она не закричала и не бросилась к себе в комнату. Ей было страшно, но она не двинулась с места, словно бросая вызов судьбе. Еще не разглядев Веста, она уже точно знала, кто приближается к ней.
Более того, она точно знала, что произойдет потом.
Вест сделал еще один шаг и оказался возле Элизабет. Вид у него был устрашающий. Взлохмаченные волосы падали прямо на глаза. Лицо исказилось, а тяжелый взгляд выражал одновременно леденящий душу гнев и безудержную страсть.
Он подошел к ней совсем близко и остановился. Вест слышал ее шумное дыхание и видел голубую жилку, напряженно пульсирующую у нее на шее. Теперь он не сомневался, что она будет принадлежать ему.
Элизабет ничего не могла поделать с собой. Она не могла заставить свое сердце биться реже или сделать шаг назад, прочь от этого рокового мужчины, обуреваемого животным инстинктом. Она с трудом перевела дыхание и увидела, как под черной шелковой тканью халата шевелилась поднявшаяся крепкая как сталь плоть.
Элизабет не проронила ни слова, Вест тоже молчал. Это молчание тяжелым грузом давило на обоих, но странным образом усиливало растущее внутри каждого возбуждение, которое, как они чувствовали, передавалось от одного к другому.
Вест придвинулся еще ближе. Дрожа от волнения, Элизабет сделала шаг ему навстречу. Было видно, что все его тело напряжено от желания. Вест быстро окинул ее с ног до головы жадным ласкающим взглядом. Его затуманенные страстью глаза сначала остановились на шелковом пеньюаре в том месте, где сквозь тонкие кружева проступали ее упругие соски. Затем взгляд скользнул по ее животу, крошечной ямке пупка и остановился на треугольнике, темнеющем между ног.
Услышав его немой зов, Элизабет подняла руки и положила их на грудь Веста. Их взгляды наконец встретились. Тяжелые удары сердец отдавались у обоих в ушах, и, казалось, их звук разносился по всей округе. Вест наклонил голову, их губы встретились, застыв в долгом, томительном поцелуе.
Затем последовало то, что можно было бы сравнить лишь со стремительным пожаром, охватившим иссушенную солнцем равнину. Поцелуй, словно искра, зажег в обоих жгучее, пламенное желание. Пути назад не было. Отступать было поздно. Охватившая их страсть разгоралась столь молниеносно и неумолимо, что этот разбушевавшийся пожар мог теперь остановиться, лишь испепелив сначала все вокруг и этим уничтожив себя.
Вест увлек Элизабет в ее спальню, снял стеклянный колпак с керосиновой лампы и двумя пальцами погасил пламя. Огромная золотисто-бежевая комната погрузилась в полумрак.
Вест не стал закрывать балконную дверь и не повел Элизабет к постели. На все это не было времени. Он сгорал от нетерпения. Его тело покрылось испариной, каждый нерв и каждый мускул были напряжены до предела.
Волнение и страсть охватили Элизабет. Ее лицо пылало, а тело словно пронизывало током.
Вест крепко обнял Элизабет за плечи и вновь припал к ее губам, безудержно лаская языком ее нежный рот. Ловким движением пальцев он спустил с ее плеч пеньюар – ткань соскользнула вниз, обнажив высокую грудь и живот, и задержалась на бедрах.
Когда Вест почувствовал, как к его груди прильнула упругая грудь Элизабет и ее соски утонули в его жестких волосах, он еще сильнее прижал девушку к себе. Его напряженный член пульсировал, упираясь ей в живот.
Пока Вест стягивал пеньюар с бедер Элизабет, она пыталась развязать кушак на его халате.
В этой спешке они мало походили на людей, обладавших хорошими манерами и терпением. В короткие паузы между поцелуями каждый из них стремился быстрее сбросить остатки одежды с другого. Наконец Вест освободил ее прелестное тело от ненавистной одежды. Почти в тот же миг Элизабет, сгоравшая от желания, сдернула халат с Веста.
Черный халат Веста и шелковый пеньюар Элизабет валялись на ковре возле обнаженных любовников, и ни одному из них не пришло в голову и шага ступить к заждавшейся постели.
Они стояли перед открытой дверью балкона, замерев в неистовом, жадном поцелуе. Наконец Вест оторвал губы от рта Элизабет и начал осыпать поцелуями ее шею, плечи и грудь и ласкать языком и губами ее упругие алые соски. Элизабет схватилась за его волосы и ближе прижала его пылающее лицо.
Она испытывала исступленную радость от прикосновения этого жадного, сладострастного рта к своей груди.
Внезапно Элизабет почувствовала, что обрушившееся на нее блаженство лишает ее сил и она не способна более стоять. Она мягко отстранила голову Веста и опустилась на колени. Он крепко обнял ее и, целуя, увлек на мягкий ковер.
Всей тяжестью своего тела Вест прижал Элизабет к полу. Его дерзкие пальцы беспорядочно ласкали каждый изгиб ее тела. Наконец рука Веста остановилась на мягком треугольнике ее лона. Элизабет же нашла и всеми пальцами обхватила его греховный орган.
Эта любовная игра продолжалась лишь несколько секунд.
Вест раздвинул ноги Элизабет, а она сильнее сжала его член, словно опасаясь, что он отнимет его.
Так и произошло. Но, возбужденный ласками и сгорающий от нетерпения, Вест сделал это лишь для того, чтобы войти в Элизабет. Ее горячая, влажная от возбуждения плоть позволила ему легко проникнуть в самую глубину.
Задыхаясь от страсти, Вест спешил, как юнец. Элизабет изнемогала от блаженства. Она крепко обхватила спину Веста своими стройными ногами, стараясь глубже вобрать его в себя и испытывая немыслимый восторг от его быстрых и энергичных движений.
В считанные секунды все было закончено.
Взрыв оргазма сотряс обоих. Их громкие стоны разбудили бы весь дом, если бы они не заглушили их поцелуями. Увидев расширившиеся от любовного шока зрачки ее прекрасных голубых глаз, Вест решил припасть к ее губам.
Через мгновение они, обессилев, лежали рядом друг с другом. Бешеный ритм их сердец постепенно замедлился, по всем членам разлилось приятное, умиротворяющее тепло. Им не хотелось двигаться, слова тоже были не нужны.
Неумолимая реальность, как хладнокровный приговор, вдруг поразила их своей невероятной простотой.
Поглощенные любовным восторгом еще минуту назад, теперь они лежали на ковре, устремив глаза в потолок. Стыд и раскаяние наполняли их души.
Вест покашлял, привстал, потянулся за валявшимся на полу пеньюаром и прикрыл им обнаженные ноги Элизабет. Элизабет инстинктивно скрестила руки на своей обнаженной груди.
Отвернувшись от нее, Вест встал, поднял свой атласный халат, просунул в рукава руки и затянул пояс.
Он украдкой взглянул на Элизабет. Она натянула на себя пеньюар, встала и подняла на Веста свои голубые глаза. Несколько мгновений они, не говоря ни слова, смотрели друг на друга. Затем Вест отвернулся и направился к открытой двери балкона. Так и не обернувшись, он вступил в ночь и тотчас исчез в темноте, в той самой темноте, из которой вышел ровно пятнадцать минут назад.
За эти четверть часа безумных ласк они не проронили ни слова.
После того как Вест покинул спальню Элизабет, она еще долго стояла посреди темной комнаты, боясь пошевелиться. Она не верила, не хотела верить в то, что все это произошло с ней, что это не сон, не ночной кошмар и что это она только что нагая лежала на полу с Вестом Квотернайтом в доме донны Хоуп.
Затем Элизабет стремительно подошла к балкону и, затворив тяжелую дверь, заперла ее на задвижку. Впрочем, что толку запирать ее теперь, думала Элизабет. Теперь уже слишком поздно. Она не смогла оградить от Веста ни свою спальню, ни свое тело. Но, быть может, еще не поздно запереть для него свое сердце?
