Текст книги "О том, как могло бы быть, если бы было так, как хотелось бы"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Автор неизвестен
О том, как могло бы быть, если бы было так, как хотелось бы

О ТОМ, КАК МОГЛО БЫ БЫТЬ, ЕСЛИ БЫ БЫЛО ТАК, КАК ХОТЕЛОСЬ БЫ.

Предисловие

Эту историю я написал году этак в 76-ом в соавторстве с приятелем, который от него (соавторства) отказался. Недавно, услышав от одной начинающей сексологини, что все мужские фантазии отличаются однообразием, я обиделся за весь мужской род, забил это всё в файл, причесал слегка стиль, выкинул некоторые теоретические изыскания, жена исправила ошибки, и получилось нечто такое, что не стыдно и другим показать. Степень автобиографичности декларировать не буду, не потому, что есть какие-то серьёзные причины, а потому, что так интереснее. Для тех, кто решится читать эту повесть, напомню, что в те времена, когда секса в России (тогда ещё СССР) не было уже несколько десятков лет, несмотря на то, что некоторые люди ухитрялись развиваться в этом смысле нормально, было много таких, которые собл юдали все правила социалистического общежития, и нарушение социалистической же морали было для них чем-то весьма серьёзным, то есть таких замороченных подростков, как Денис, было достаточно много. Я предполагаю, что описываемый возраст составляет примерно 13-14 лет, а если кто-то возразит, ссылаясь на антропометрию, то напомню, что в то время только начиналась первая волна акселерации. Если кто-то усомнится в возможностях Дениса, опять-таки напомню , что в период юношеской гиперсексуальности, особенно у сильного конституционального типа, подобные эксцессы вполне естественны. Единственный анахронизм кассетник в комнате Тани – таковым не является, они тогда уже были, хотя и не являлись предметом обихода. Тем не менее он присутствует в оригинальном тексте в качестве... ну, скажем, поэтической вольности. Ну, естественно, при правке я мог использовать жаргонные выражения, не существовавшие тогда.

* * *

1. Приезд и удача первая.

Современные оптические приборы позволяют рассмотреть объекты размером с теннисный мяч с орбиты спутника?

Из научно-популярной статьи.

Дениса встретила на станции баба Катя. Он совсем не помнил её, он видел её, когда несколько лет назад она приезжала к ним в Москву, но сейчас он не отличил бы её от любой другой маленькой прыткой старушки. Баба Катя сама подбежала к двери вагона, помогла вытащить из пустого тамбура собранный родителями чемодан, и после приветствий и коротких препирательств взялась его нести. – Хорошо, что приехал, Денисочка, щебетала она, – и чего тебе в городе сидеть, пыльно, душно... А здесь и ягодок поешь, и рыбки половишь... Рыбалкой Денис не увлекался, но возражать и объяснять не хотелось. По настоящему Денис сам не знал, чем он собирается заниматься, но лето ему виделось в чём-то лесном и чердачном. Детишек-то у нас почти и нет, – продолжала бабка, – выселки они и есть выселки, но до деревни недалеко. А то с сестрёнкой со своей двоюродной на речку сбегаешь. Денис навострил уши. Он знал, что где-то в Подмосковье, в другом городе у него есть сестра, но когда она приезжала со своими родителями в Москву, он как раз был с классом на экскурсии в Лениенграде, и так её и не видел. С одной стороны, девчонка – это плохо. Ябеды и плаксы – это вообще плохо. Кроме того, в присутствии девчонок, с которыми надо было ?разговаривать?, Денис совершенно терялся. Он с удовольствием схватил бы мельком девчонку за письку где-нибудь в метровской толпе, но разговаривать с человеком, в котором тебя интересует только это... С другой стороны... Денис не представлял себе, каким образом можно пощупать или застать без трусов знакомую девчонку, которой потом придётся смотреть в глаза так, чтобы не вызвать крупного скандала с возвращением в Москву и большим нагоняем от родителей, но какие-то варианты могли иметься. Баня, там, например, есть? Ведь ванной-то, наверное, нет? Или, например, когда она спит... Правда, надо ещё посмотреть, как она выглядит. К сожалению, красивых девчонок было значительно меньше, чем просто девчонок. – И подружка у неё тут нашлась. Хорошая девочка. Ну, подружка – это далеко. Идти оказалось неблизко, они прошли лугом, на дальнем краю которого торчали чёрные мачты высоковольтки, затем пахнуло речной тиной, и вот показались несколько серых бревенчатых домов, отделённых друг от друга непривычно большим расстоянием, засаженным вся кой огородной растительностью. По дороге между домами Денис прошёл как на параде при эскорте бабы Кати. Двум-трём женщинам, увиденным у своих домов, она с гордостью сообщала, что вот, внучек из Москвы погостить приехал. – Вот и ладно, – отвечали из-за изгородей, – а то наши-то все мужики на заработки разъехались!.. И чему-то весело смеялись. Наконец, остался последний дом. Далше не было ни одного, и Денис понял, что именно в нём ему предстоит провести конец лета. Чердак высокий, обзор хороший, смотреть, правда, не на что, лужок да лесок. Сарай (или не сарай?), затем низкая постройка, наверное , всё-таки баня. На траве перед домом девчонка подкидывала волан на бадминтонной ракетке. Издалека она выглядела ничего, но Денис знал, что расстояние может творить с внешностью удивительные вещи. Тем не менее, чем ближе Денис подходил, тем интереснее ему казалась девчонк а. Стройная, длинная, наверное, на полголовы выше Дениса (что плохо, но за последнее время все они что-то слишком выросли), коро-отенькие белые шорты (хуже, чем купальник, но лучше, чем джинсы), тёмные волосы до плеч, выразительная линия бедра, не такая, как у тощей мелюзги, но и не такая, как у ширококостых старшеклассниц, гладкие длинные ноги со спортивными икрами. При движении шортики откровенно обтягивали небольшую кругленькую попку (Ах!), а маечка – две половинки, даже не половинки, а чуть меньше, кр упного апельсина с замечательно выделяюшимися шишечками на вершинах. Короткий чуть вздёрнутый носик, пухлые выразительные губы, яркие влажные глаза. В погоне за воланом она изгибалась, подпрыгивала, мотала головой, совершенно не подозревая, как она красив а, и какую бурю чувств вызывает в Денисе. Все его мечты об упругом девчачьем теле собрались со дна его души, и прилили к лицу, он даже замедлил шаг, чтобы баба Катя не заметила, как изменился его взгляд. Как ему мешало всё то, что было на ней одето, как он вбирал глазами изящество тонкой фигурки, как бы он хотел подержать в руках... даже не попку, и не спереди, а просто грудь, такую зовущую потрогать... Он буквально видел её голой, какой она была бы, если бы скинула с себя всё, но видел, увы, неясно и нечётко, как позволяет воображение видеть то, чего никогда не видел. Завидев их, девочка поймала волан на ракетку и пошла навстречу. – Вот, – сказала баба Катя радостно, – знакомься, Таня, братишку тебе двоюродного привезла, Дениса. – Привет, – сказала Таня дружелюбно, посмотрев на Дениса не оценивающе, как часто это делают девчонки, а просто, и чуть-чуть с вызовом. – Привет, – ответил Денис, не зная, что ещё сказать. – В бадминтон играешь? – спросила Таня, и Денис понял, что ей тут было скучно. Он также увидел, что она совершенно не понимала, что она делает с Денисом, выставляя ему под нос такое яркое проявление женственности в виде торчащих сквозь футболку сосков на весьма отчётливых полушариях, которые никак нельзя было игнорировать. Она совершенно не сознавала, что красива и никак не кокетничала, считая свою фигурку совершенно уместной и предполагая, что окружающие относятся к её груди и попе так же безразлично, ка к она сама. Денис пожал плечами, стараясь смотреть в сторону. Глупая игра, девчачья. Вот настольный теннис... – Да погоди ты, – вступила баба Катя, человек только приехал, устал с дороги, сейчас вот поужинаем... – Да ладно, – сказал вдруг Денис, – вот до ужина и поиграем. Ему дико не хотелось выпускать из виду эту грудь... и эти ноги. В школе он часто, поднимаясь по лестнице, поглядывал вверх, стараясь увидеть под юбкой больше, чем она обычно открывала. Замечая э то, девчонки одаривали его презрительным взглядом, и отходили подальше от перил. Была ещё физкультура, правда... – Ну хорошо, покладисто отозвалась баба Катя, – но я быстро. Играл Денис на уровне, несмотря на то, что удары он часто пропускал, смотря не на волан, а на Таню, и старался посылать свои удары повыше, чтобы жадно смотреть на неё, пока она красиво подпрыгивает, запрокинув голову, нижний край шорт задирается ещё повыш е, а ткань на груди натягивается. К ужину Таня переодеваьтся не стала, поэтому за картошкой Денис всё ещё мог наблюдать её грудь, правда, уже замаскированную складками футболки. Затем баба Катя подробно расспрашивала Дениса о его родителях, Таня сначала слушала, потом ей стало скучно, и она ушла. Уже начинало темнеть, когда баба Катя, спохватившись, стала показывать Денису где что, отвела его в его комнату, где уже была постелена постель на высокой железной кровати, вывела за дом, указав на туалет, бывший, как Денис и предполагал, одиноко стоящим деревянным сооружением. Настолько одиноко, что подглядывать там за сестрой, если бы такая мысль пришла Денису в голову, было невозм ожно. Зато Денис углядел освещённое окно, в котором за короткой занавеской промелькнуло движение. Танино окно. Интересно, когда она ложится спать? Бабка пожелала спокойной ночи и отправилась к себе. Денис осмотрел всою комнату, удовлетворённо убедился, что дверь снабжена крючком, что окно, завешенное такой же занавеской, как и во всём доме, открывается и закрывается легко, вывалил из чемодана то, чт о считал самым необходимым, подумал... и осторожно вылез в окно наружу. Было темно, стрекотали кузнечики и пахло дровами. Небо на севере было светлым и останется таким всю ночь, но Танина комната была с тёмной, южной стороны, рядом с комнатой Дениса. Свет там ещё горел, стало быть Таня не спала. Приоткрытое окно было располож ено слишком высоко, но Денис дотянулся до него, встав (совершенно беззвучно!) на одно из расставленных вдоль стены для просушки поленьев. В занавеске, однако, не было никаких щелей, и Денису пришлось встать одной ногой на торчащую из стены скобу, предвари тельно попробовав её на прочнойсть. Теперь ему открывался хороший обзор комнаты. Вопреки его сомнениям, Танина кровать стояла у стены возле окна, и Денис мог её видеть всю, вместе с лежащей на ней, головой к двери (и ногами, следовательно, к Денису) Таней . Она, накрывшись до пояса то ли тонким одеялом, то ли толстой простынёй, читала книгу. На плечах её было видно нечто вроде лямок ночной рубашки. ?Уже переоделась?,– подумал Денис с сожалением. Он надеялся посмотреть, как она будет это делать. Интересно, а трусы она оставляет? Ночная рубашка давала не больше обзора, чем футболка, но и лицо Тани показалось Денису достойным того, чтобы постоять немножко на одной ноге и посмотреть на него без стеснения. Откровенно говоря, Денис ещё не встречал такой красивой девчонки. Таня пролистывала книгу довольно быстро, потом вдруг остановилась, вчитываясь, глаза её налились вниманием, она пожёвывала губу, и вдруг отложила книгу, откинулась, и накрылась одеялом по плечи. ?Задумалась?, – решил Денис. Однако напряжённо вытянутое тел о не свидетельствовало о задумчивости. Танина голова беспокойно поворачивалась из стороны в сторону, волосы разметались по подушке, по всему телу временами пробегал трепет... Денис вдруг обнаружил, что рука под одеялом, отчётливо вырисовываясь, тянется от гладкого плеча прямо Тане между ног, прямо Туда, и прямо Там нервно и непрерывно шевелится... Эта картина живо напомнила Денису то самое, чем он занимался всякий раз, когда в голову ему долго лезли девчачьи прелести, и за что его в детстве наказывали, по ка он не уяснил, что есть только два места, где он может это делать – в постели, когда все заснули, и в ванной, в процессе мытья. То есть, в туалете он тоже мог оставаться наедине, но если он задерживался там слишком долго, то следовал взволнованный вопро с мамы, не запор ли у него? Денис, однако, был в недоумении, ведь у девчонок, как известно, отсутствует То Самое, самое главное, в приложении к чему всё Это и происходит. Сомнения его были тут же рассеяны окончательно. Таня одним движением сбросила мешавшее ей одеяло, и Денис увидел... Рубашечка была задрана до пупа, одной рукой Таня вцепилась в простыню, другая... быстрыми и плавными движениями она мяла и теребила свою... писька – несолидно, пизда – неприлично. Денис услышал когда-то от кого-то приезжего слово ?пишка?, и оно ему понравилось. Было в нём и созвучие, и озорство, в общем, Танины пальцы старательно тёрли её, то самое место, которого Денис ещё никогда не видел, ну, разве там у какой-нибудь писающей малышни. Колени Дениса задрожали, он чуть не упал со своей скобы, но вовремя обнаружил в стене другую, за которую удобно было держаться рукой. Денис впился глазами в действо, упёршись лбом в стекло, уж сейчас-то она точно его не увидит. Она лежала выпрямившись и напрягшись, мотая головой из стороны в сторону, пальцы безостановочно двигались, как раз в том месте, где начиналась шель, которую мальчишки старательно обозначали чёрточкой на своих картинках, оставляемых на вырванных из тетрадей листах и на стенах туалетных дверей. Денис впервые видел и мог хорошо разглядеть, как это выглядит на самом деле! Он порадовался тому, что волосы на ?пишке? его сестры росли только чуть-чуть, сверху, и ему было прекрасно видно, как двигались под рукой мягкие... Денис только что окончательно понял, что такое ?половые губы?. Он сунул руку в карман, чтобы поправить своего ?Бена?, как они с ребятами его называли, так как он уже давно требовал освобождения. Дотронувшись до него, Денис по нял, что ?Бен? уже готов и трепещет. Денис предполагал заняться Этим после того, как он вернётся в комнату, но почему бы и нет? Он медленно, тихо расстегнул штаны, вытащил твёрдый и напряжённый ?Бен? наружу и начал... Он лопал глазами Танины бёдра, и живот, и Её, ?пишку?, и сладко двигал рукой сам, в характере движений Таниной руки было что-то общее с тем, что делал Денис, они определённо делали общее дело. Таня скинула одну ногу с кровати, и всё стало видно ещё лучше. То есть, Денис даже не представлял, как девчонка может выглядеть в таком ракурсе. Когда они рисовали баб с раздвинутыми ногами, получалось всегда глупо и неестественно. И то, что Денис делал сейчас стоя на одной ноге и имея перед глазами голую (будем счи тать так) девочку было в сто раз лучше, чем когда он мастурбировал, глядя на неудачный рисунок или на мутную фотографию (бывало и такое), а то и просто на снимок какой-нибудь спортсменки. Более того, происходящее было тем самым, что Денис представлял себе в мыслях, тиская своего Бена. Надо признаться, такой красивой девочки Денис себе не воображал. Мечты сбываются! Таня напряглась вся, рука её задвигалась быстро-быстро туда-сюда, она запрокинула голову, закусила губу, обхватила себя между ног всей ладонью так, как это сделал бы с ней Денис, дай ему волю, выгнулась... и сладко и медленно выдохнула. Закинув обе руки з а голову она отдыхала, на её лице с подрагивающими ресницами закрытых глаз проявилось блаженство, мягкие губы расслабились. Денис видел её всю, и впитывал каждую точку её открытой жадному взору пишки. Томное щекочущее напряжение накапливалось внизу его жи вота и в районе солнечного сплетения, делая движения резкими и судорожными. Ещё чуть-чуть... чуть-чуть... только пусть она не шевелится... А-а-а!... С колотящимся сердцем Денис выпустил длинную струю в стену дома, схватившись покрепче за скобу и стараясь сдерживать шумное дыхание. Таня всё ещё лежала, всё такая же прекрасная, и Денис смотрел на неё с удовольствием, но пора было убираться. Во-первых, пора, во-вторых сестра сейчас уже может обратить внимание на любой шум или стук, в третьих, уже неинтересно . Денис выдавил последние сладкие капли, и оттолкнувшись от стены, чтобы не искать внизу давешнего полена, неслышно спрыгнул назад в траву. В своё окно он влез без труда, краем глаза заметив, что свет Таня погасила. Вовремя он успел. Душа пела. Он чувствова л себя гордым и удачливым. Он уже не ощущал безысходной тоски при мысли о том, как хорошо было бы увдеть девчонку без трусов, и не на секунду, а подольше. А ведь при упоминании бабой Катей сестры он почти даже не надеялся на то, что в этой дыре его ждёт ч то-либо настолько интересное! Он забрался в постель, спустил ещё раз, уже спокойно и неторопливо, в деталях (пока свежи впечатления) вспоминая Танькину наготу, испачкал предусмотрительно оторванный клок туалетной бумаги, задумался, а что же себе представляют девчонки, когда занимаются онанизмом? Он лично представляет себе их голых, как он их лапает, иногда кого-то конкретно, например Любу из параллельного класса, иногда как он их трахает. Правда, с этим проблемы. Процесс, как и его прелесть, Денис представлял себе лишь в самых общих ч ертах. Неужели они представляют себе как они хватают мальчишек за хуй? Совершенно неинтересно. Хотя чёрт их знает. Им же своё собственное тоже неинтересно. За этими раздумьями он и заснул.

2. Игра в благородство.

? – Не стоит, – сказал он, улыбаясь, – Когда-нибудь и я вам тем же отплачу.?

Ф.Рассел ?И не осталось никого?

Утро застало его солнечным. Немного повалявшись и с удовольствием вспомнив вчерашний вечер, Денис встал, нашёл в чемодане зубную щётку и вышел из комнаты. Баба Катя встретила его радостно: – А, проснулся голубчик, а я думаю, пусть поспит с дороги. Хорошо спалось? – Ага, хорошо. – Ну, каша в полотенце, молоко на столе, вода в умывальнике, а я пошла по хозяйству. Денис почистил зубы и вышел из дома (туалет всё ещё оставался снаружи). Возле курятника (раз куры, значит курятник) Таня кормила кудахтающих птиц. Она была в давешних шортиках, футболка, правда, была другая. Денис смотрел на неё с удовольствием. Совсем с другим, чем когда увидел в первый раз. Теперь-то он знает, какова она без трусов! Он видел, что скрывается под этими шортами! Правда, он не отказался бы посмотреть ещё разок. И поближе. И сиськи он не видел. И попку. У неё была именно ?попка?, кругленькая и аккуратненькая. И пощупать бы. Хоть бы и через шорты. И двумя руками, спереди и сзади. Денис вздохнул. Таня подняла голову. – С добрым утром! Привет! – Как спалось? – Хорошо спалось. А тебе? – Денис самодовольно усмехнулся. Он-то знает, кому и почему хорошо спалось! Его так и подмывало ткнуть пальцем ей в шорты и завопить: ?А я видел! А я видел!?. Разумеется, он ни за что не стал бы вытворять такой дури. Не хватает з десь, конечно, Димы, чтобы было с кем поделиться, Денис бы рассказывал, а Димка слушал бы жадно, смотрел бы завистливыми глазами, спрашивал бы: а она красивая? а Денис отвечал бы: офигеть! Но Димка тоже где-то отдыхает. И, чтобы совсем никто не догадался о его мыслях, он стёр с лица ухмылку. – Кур хочешь покормить? Кормить глупых птиц Денису совсем не хотелось, но – Таня... Сейчас, – буркнул он и прошествовал к сортиру. Ну непонятно разве, что если человек только проснулся, то что ему надо? Правильно, поссать. Куры оказались действительно глупыми, но кормить их было забавно, хотя Денис смотрел всё больше на Таню. Та веселилась от души, совсем по девчачьи. Денис мысленно переодел её в школьное платье, она совсем не отличалась от десятков школьниц. Ну разве что б ыла красивее. Ну и ещё не обезьянничала, и, наверное, считала себя смешной мелкой пацанкой. Возможно, у неё была старшая сестра. Даже очень может быть. Несмотря на все свои (если они были) мнения о себе, Таня выглядела очень (Денис вспомнил слово) эротичн о. Она постоянно заставляла вспомнить, что там, под одеждой, она голая! И постоянно хотелось её потрогать, хотя бы округлое гладкое бедро в неярком северном загаре. Димка сказал бы: ляжку. Они порасспросили друг друга о жизни в Москве и Ельмине, ничего интересного Денис не узнал, зато приобрёл некотрую свободу речи и некоторый авторитет у сестры. Была она страше на полгода, но учились они в одних классах. Они сбегали в дом, выпили вкусное, с дымком, молоко, Денис слопал миску каши. Танька постоянно была у Дениса перед глазами, вместе со своими линиями, округлостями и движением, и через некоторое время он смотрел на неё так, как будто и не подсматривал за ней вчера, словно и не подозревал, ч то может находиться по этими шортами. Он смотрел с привычным тоскливым удовольствием от созерцания завешенного неинтересными тряпками интересного девчачьего тела. Хитрецом он себя никогда не считал, но, видно, правду говорят, что гормоны стимулируют воображение. В голове его стал зреть план. То есть не план в прямом смысле, там пункт первый, пункт второй, а что-то типа: ?если я так, то он так, а там посмотрим?. Он уже стал думать, как бы поплавнее к нему перейти, как случай подвернулся сам собой. – А ты мою комнату видел? спросила Таня. – Видел, – отрезал Денис. – Это когда это? – Таня смотрела на него недоумённо. Ну же? И как в холодную воду: – А я за тобой вчера подглядывал. Таня задохнулась: – Ну и дурак! Ну вот, сейчас она убежит, и всё пропало! Но она задумалась, видимо вспомнная, что она делала вчера. Ну и что ты видел? Поаккуратнее, Денис... – Ничего особенного. Таня облегчённо вздохнула. – Видел, как ты в кровати лежала. Таня смотрела на него с облегчением, в её взгляде читалось: ?Ну, раз это всё...?. – Как книжку читала. Интонации спокойные, равнодушные. Всякое, мол, повидал, ничем не удивишь. А сердце тук-тук, тук-тук... В Таниных глазах подозрение, боится спросить, не видел ли ещё чего? Смотрим прямо в глаза. – Ну и дальше тоже видел. Ох, как она тут же покраснела! Вспыхнула по самые уши! Отвернулась, замолчала. не убегает. Вот ещё заплачет. нет, наверное, прикидывает, чем это ей грозит. – Не обижайся. – Это ласково, спокойно. Вроде получается, хотя внутри... – Хочешь я тебе покажу, как это МЫ делаем? Вот! Ключевая фраза. Хуже всего, если её это совершенно не интересует, и больше ни о чём она не думает. Ну пусть хоть поймёт, что это благородное предложение если не реванша, то ничьей, а иначе ей придётся до отъезда ходить подпозоренной. И без контактов с братом, с Денисом, то есть. В ожидании ответа у Дениса задрожали коленки. Наконец он увидел, как красивое негодование на Танином лице превратилось в красивое недоумение, потом в красивое удивление, потом в красивое любопытство. Причём даже более сильное , чем расчитывал Денис. ?Всё-таки, что-то там они себе представляют?, – подумал он. – Не врёшь? – недоверчивый взгляд, но уже ни следов обиды. Прекрасно. Простила и клюнула. У Дениса отлегло от сердца, но оставался ещё один шаг, ещё один, ради которого всё это и затевалось. Честно. – Хочу. Нет, она всё-таки ждёт какого-то подвоха. – Ну пошли куда-нибудь. – Ко мне? – Ну давай. Таня провела его к себе в комнату, там он заметил то, чего не замечал вчера (занят был, хе-хе) – куклы, тряпочки, игрушки... Таня закрыла дверь на крючок, притворила окно и выжидающе уставилась на Дениса. – Только... – Денис замялся, откашлялся – только тебе тоже придётся раздеться. И заметив Танино презрительное недоверие: А то у меня ничего не получится. Недоверие смягчилось, но осталось. Ну ещё бы, брехня-то какая! – И вообще, я тебя уже видел. Этот довод сработал. Действительно, не станет же парень дрочить в присутствии девчонки только для того, чтобы получить то, чего уже добился! (Станет, ещё как станет!) Таня пожевала губы. – Только сначала ты. Вот оно! Только теперь бы не передумала! Денис решительно, весь сжавшись внутри, дёрнул молнию на штанах. Снял их аккуратно, подумал, снял рубашку. Взался за резинку трусов. Ну?.. Ну!.. И дёрнул её вниз. Да. Стоять без трусов перед девчонкой ему тоже приходилось впервые. Или нет, не впервые. Ему было лет семь, когда в пионерлагере вожатая его выставила в наказание без трусов к девчонкам. Было страшно обидно, но стыдно – только первые минуты. Таня со спокойным интересом рассматривала Денисово хозяйство. Денис, затаив дыхание, ждал. Наконец Таня перевела взгляд на его лицо, и в этом взгляде Денис уловил решимость, и даже какое-то уважение. Да хрен с ним, с уважением, ты штаны снимай! – Теперь ты, – сказал Денис хрипло, пытаясь думать о ерунде, чтобы сдержать эрекцию. Таня отвела взгляд в сторону, закусила пухлую губу, взялась обеими руками за края футболки и... боже, как красиво она её снимала! То есть, конечно, сама она об этом не знала и не думала, но этот изгиб, это движение бёдрами... Эта грудь! Вот и увидел её Де нис. Ах, до чего же она оправдала его ожидания. Да, она была именно такая, красивая, гладкая, незагорелая, с нежно-коричнево-розовыми торчащими сосками, круглая, невыразимо уместная на её стройном теле. Она расстегнула пуговицу на боку шорт. Вот сейчас он а их снимет, и останутся только трусы... Нет! она стянула с себя сразу всё, перешагнула через одежду (он бы никогда не догадался так сделать!), и стояла перед ним совершенно голая, покрасневшая и прекрасная! Она, видимо, так и не понимала, как кого-то мож ет это всё интересовать. Она не ждала, как Денис её оценит... А Денис оценил её выпрямившимся, затвердевшим и торчащим прямо ей в лоб Беном. Он был наверху блаженства. Господи, совершенно голая девчонка прямо перед ним, в двух шагах, совершенно добровольн о (допустим), показывающая ему всё, и всё видно, как на ладони. Сейчас Денис видел, что то, что они с мальчишками рисовали в виде треугольника с чёрточкой, в первом приближении соответсвовало действительности. Да, анфас всё это примерно так и выглядело. Если не учесть массу удивительно важных нюансов, отличающих пишку сестры от наивных рисунков. Изгиб бедра, округлость лобка, тёмный пушок, видимую мягкость и упругость губ... Денис сел на кровать позади себя и начал своё дело. Охватив Бена пальцами, он медленно водил руку вперёд-назад, упиваясь зрелищем. Заработанным зрелищем, полученным по праву. Таня внимательно, поражённая Денисом, наверное, не менее чем он сам сестрой нака нуне, смотрела вниз, на Денискину руку. То есть не на руку... Видно было, что это её завораживает. Но Денис был занят не этим. Ему мешала статичность позы Тани. Ему хотелось видеть её в разных позах. Он даже не мог бы перечислить эти позы.Он собрал дыхани е и попросил: – Ты можешь подвигаться? – В каком смысле? – удивилась Таня совершенно спокойно. – Ну, потанцевать там... – А это нужно? – танцевать ей видимо не хотелось, но, увидев умоляющие глаза Дениса, смягчилась, повернулась (как красиво!), нажала клавишу на маленьком обшарпанном кассетнике (у неё и магнитофон есть!), помедлила, и стала... ну не танцевать, а так... ког да вроде на дне рождения у кого-нибудь уже пора танцевать, но народ ещё не завёлся. Всякий раз, когда она ловила на своём теле взгляд Дениса, она краснела, и отводила глаза, но в основном она смотрела на Это. Для Дениса и танец голой девочки тоже был впер вые, он старательно замедлял движения, чтобы не кончить раньше, чем он успеет насмотреться, и чуть ли не вхолостую проводил рукой над кожей. Это было неописуемо сексуально и красиво. Та девчонка, которая соблазняла своей попкой под белыми шортиками с раке ткой в руках, делает примерно те же движения уже совершенно голой, перед ним и для него! Ему уже не надо всматриваться в складки ткани, чтобы восстановиь в уме, что же там под ними находится! Он может смело разглядывать, нагло и пристально, что там у неё находится между ногами (ах, что там находится!), это входит в правила игры! А Танина пишка принимала в зависимости от поворота и положения ног самые разные очертания, неизвестные ранее и одновременно хорошо знакомые по урокам физкультуры. А какие у неё бы ли бёдра! А какая попка, не закованная ни в какую ткань! Таня тоже заводилась. Щёки её раскраснелись, двигалась она свободнее, стараясь, впрочем, не выпускать из виду Дениса, приоткрытые губы её были влажны... Мечты поистине сбываются! Впрочем, даже в мечтах Денис не представлял себе ТАКОГО! Он просто не верил, что такое может быть на самом деле. Денис почувствовал, что больше не в силах сдерживать свой оргазм и из последних сил, не прикасаясь к Бену просипел: – Подойди... Таня послушно подошла, вся радостная, не понимая, что происходит, но готовая поддержать игру. Денис всей ладонью свободной руки плотно накрыл Танин лобок от пушка до того места, где щёлка уходила между бёдер. Таня от неожиданности присела и сжала колени. Денис узнал то движение, которым девчонки реагировали на лапанье, и бывало в метро или набитом автобусе ему случалось ощутить то же самое движение девчачьего тела, когда он как бы невзначай тыкался рукой им между ног. И хотя Таня тут же выпрямилась, и бес стыдно подставила своё мягко-упругое богатство бесстыдно жадной ладони Дениса, это было то самое движение, стеснительное и естественное, движение стыда и возмущения, только тогда Денис только угадывал в складках и швах ткани желобок посреди пишки, а тепер ь он ощущал его без всяких юбок и трусов, в предельном контакте, всей рукой, и у него ещё было время... А-а-ахх! У-у-ухх! Искры и молнии! Взрывы и гром! Денис выпустил длинную белую струю куда-то в дальний угол комнаты, в последний момент сжав Бена твёрдой рукой и отведя прицел от Таниных коленей, и ещё одну, туда же! И ещё, послабее! Кончал он, наверное, ц елую минуту. Когда он смог, наконец вдохнуть, перед глазами у него плавали золотые кольца, в ушах звенело, а рукой он крепко держался за ногу сестры чуть повыше колена. Таня смотрела на него с восхищением, уважением и завистью, совершенно неуместными с точки зрения Дениса. – Ну, ты даёшь! сказала она. Денис едва мог улыбнуться в ответ. Отдышавшись, он незаметно вытер пальцы о покрывало, и надел штаны и рубашку, совершенно не в силах соображать. – Я пойду отдышусь, – выдавил он, пока Таня (опять-таки красиво!) облачалась в те же шорты и футболку. Он направился к себе в комнату, повалился на кровать и некоторое время блаженствовал в состоянии душевного и физического комфорта. Нет, устроить себе ТАКОЕ зрелище! Он всё-таки молодец. Ну такая девочка! И в таком виде! Повалявшись и натешив себя перебором впечатлений и признаниями собственного гения, понастроив несколько воздушных замков на тему дальнейшего времяпровождения (совершенно нереальных), Денис встал и вышел во двор, опрокинув в себя по дороге ещё кружку молок а. Там он тут же наткнулся на сестру, снова рассыпавшую зерно курам. (Ну сколько их можно кормить?). Вид у неё был самый непринуждённый. Денис уже едва мог поверить, что эта самая девчонка несколько минут назад (ну полчаса, не больше), плясала перед ним г олая, пока он занимался онанизмом, а потом он (недолго, правда) держал её за пизду. – Ты есть будешь что-нибудь? – спросила она его так же непринуждённо (ну точно, пригрезилось!), не прерывая танца с курами. Денис помотал головой. Он уже совершенно не представлял, как можно перейти опять к той самой теме. Ну как? Подойти и сказать ?А можно взять тебя за жопу??. Если б она хоть подмигнула, что ли, или улыбнулась заговоршически... – А на речку пойдёшь? А то сейчас Ирка придёт... – И чего? – поинтересовался Денис хмуро, подозревая, что сейчас он перестанет занимать внимание сестрёнки, потому как придёт Ирка, видимо, та самая подружка, о которой говорила баба Катя. – И на речку пойдём. Или у тебя дела? – она издевательски посмотрела Денису в глаза. – Ну можно, – протянул Денис. На речку – это значит купальник. Ну хоть так. Как девчонки переодеваются, завернувшись в полотенце, Денис знал. Ничего не углядеть. – Мы ещё в разбойников играем, – сказала вдруг Таня и замолчала. В разбойников? Есть масса игр в разбойников, но чтоб девчонки... Денис хотел было поинтересоваться подробностями, но решил, что ни к чему. Там видно будет. Он им покажет, какая бы это игра н и была. Денис пошёл, слопал на дорожку ещё кусок колбасы, и уже собрался было что-нибудь помастерить в комнате, как с улицы раздался девчачий крик: ?Танька!? – О! – сказала Таня, – это Ирка. И выбежала. Денис помчался в комнату надевать плавки. Он несколько опасался, что его кандидатура не вызовет восторга у Иры, и что его могут просто не взять, но... в крайнем случае, он просто выяснит, где речка, и пойдёт туда самостоятельно. – Денис, ты скоро? – послышался Танькин крик. Ага, берут. Денис сорвался с места, на ходу застёгивая штаны, и степенно вышел из дому.