Текст книги "Нечто о любовных извращениях"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Ты не глуп, это стало ясно еще при твоем рождении. Ты мало кричал.

Голуби тихо ворковали.

– Это ее слабая струнка, старик, – сказал он.

– Я сам – слабая струнка.

– Ну это мы проверим, обещаю.

– Сегодня вечером?

– Угадал, – и характерный холодный блеск.

– Продавщица?

Его глаза спокойно вытягивали из меня душу.

– Надеюсь, ты понимаешь, что теперь из этого следует. Ты согласился.

– Еще одна слабая струнка?– я опустил веки. – Я хочу спать.

– И есть. До вечера.

Я возвращался к столу с пакетом английского нижнего белья.

– Зачем? – брат допивал чай с коньяком. – Возможно, ты и прав.

Еще я взял: кисточки, узкую черную шелковую повязку, гель, пару искусственных пенисов, бутылку муската "Лоэл", плеть, пачку "Карлтона".

– Тебя пригласит Кэш, – сказал ей Серж.

Мы врываемся в магазин. Среди неяркого света за прилавком – блондинка, которая нужна. Никого больше нет. Серж хватает ее за волосы и валит на пол. Крик и глухой стук. Я накидываю крючок на дверь и выключаю свет. Я знаю, что Серж сейчас завязывает ей руки проволокой. Я медленно опускаюсь на пол вдоль стены, открываю пачку и закуриваю. Помещение небольшое, вещей мало, она-то и была здесь всего раза два, по-моему, покупала мыло. Серж выходит из-за прилавка. Я поднимаюсь и забираю замок с гвоздя, открываю крючок и вступаю в темноту, дверь за мной закрывается. Я накидываю замок снаружи. Щелчок. Затягиваюсь, чтобы Татьяна меня обнаружила. Ее силуэт отделяется от ветвей, черный бархат ночи касается ее щеки, взамен она отдает возбужденный блеск глаз... Я обнимаю ее за талию и шепчу:

– Словно первое свидание?

Вдруг я прижимаю ее к дереву и сильно сдавливаю грудь. Она не дышит. Я целую шею, а рукой делаю нестерпимо больно. Она стонет. Я отталкиваю ее. Теперь ее дыхание жадно, эти поцелуи и боль теперь, когда...

– Сними джинсы, – она снимает.

– Пойдем, я беру ее за шею и веду вокруг магазина, туда, где пристроен дом продавщицы-блондинки, которая еще не догадывается, что мы тоже ждем.

В комнате тихо, занавеси опущены, вино разлито. Продавщица привязана к спинкам кровати. Она все еще в платье, перепугана, кисти рук и лодыжки горят.

Серж и Татьяна расположились за столом. Я беру стул и сажусь рядом с постелью. Мне нравится, что она красива.

– Нам хотелось бы узнать, как тебя зовут?– моя рука нежно касается ее ноги. – Ну, ну...

– Т... Тома.

– Ты любишь персики, Тома?

Мир медленно опрокидывается навстречу парням с персиками:

– Д... да...

– А мужчин?

Она чувствует, что платье больше не закрывает ее ног, их медленно раздвигает его рука и сгибает в коленях. Вдруг еще и нежность кисточки испытывает грудь.

– Мужчин, Тома? Мужчин? Ведь ты скажешь мне? Правда?

Серж вскакивает и хватает ее за волосы:

– Любишь мужчин, сука?

– Да, – потрясенно выдыхает она.

Серж садится и допивает бокал. Я ласкаю ее пальчики на ногах. Потом кладу на ее приоткрытые сухие губы шершавый персик.

– Кусай его, Тома, быстрее, еще быстрее!

Она судорожно глотает теплые кусочки.

– Что ты любишь делать с мужчинами? – спрашиваю я ее на ухо. – Так?

Я киваю в их сторону. Серж, стоя на коленях, нежно ведет языком по внутренней стороне ноги Татьяны, ее глаза закрыты, пальцы побелели.

– Тогда просто подожди, – шепчу я в самое ухо. Я оставляю ее ухо и беру плетку.

– Мы нравимся тебе? Тома, не молчи. Ну скажи "нет"!

Ее живот вздрагивает от удара плеткой.

– Скажи "нет! Ну, скажи, что "нет"!!

Я бью, пока не слышу за ее криками криков Татьяны. Я откидываю плетку... Я приглаживаю ее растрепавшиеся пряди:

– Ты очень красива и ты мне нравишься.

Татьяна уже упала на четвереньки, и он лижет ее сзади.

– Тебе нравится так? – спрашиваю я, раз ее сердце замирает от дрожащих похотливых ножек Татьяны.

Я медленно закрываю ей глаза черным шелком, затем выдавливаю гель на ее живот. Она лежит передо мной и гель вздрагивает. Она ничего не видит, но чувствует, как гель, ласкаясь, опускается все ниже... Я вкладываю ей в руки одну из захваченных с собой игрушек. Ее рука вздрагивает от неожиданности и новизны. Я опускаюсь на пол, забросив руки за голову, закрывая глаза и слышу ее постанывания. Позже меня не удивляют уже ее крики испуга и наслаждения под телом Сержа, хотя вначале он движется мягко, вдруг резкий толчок, потом медленный, потом опять... так он лучше ловит ждущее вздрагивание стенок... Но когда она открывает глаза и ловит на себе полупьяный взгляд женщины, ласкающей себя между бесстыдно раскинутых ног, что-то вдруг распускается внизу внутри, она старается вобрать его в себя как можно глубже. Татьяна видит, как ноги бьются в судорогах, из сосков текут тягучие капли, вот она что-то кричит, струя ударяет в нее, и она впервые так проваливается, так безнадежно...

Она очнется через несколько часов, одетая в роскошное английское белье, и встав, вначале совсем не узнает себя в зеркале.

Дверь отворяется и входит светловолосый мужчина. В нем все же есть что-то отталкивающее. Я лежу, как обычно, с поднявшейся плотью, и поэтому делаю попытку прикрыться краем простыни. Он разворачивает ко мне стул и садится.

– Скажи-ка, кто тебе больше нравится: моя жена или Жанна? О ком ты думаешь здесь?

Я внутренне делаю попытку не развивать эту мысль.

– Моя жена. Жанна – это уязвленное самолюбие и все остальное. Ладно. Поднимайся. Они сами разберутся.

"Макс?" – думаю я в обитом деревом коридоре.

В полутемном зале он выводит меня на самое светлое место посередине. Меня хорошо видно со всех сторон, особенно с тех кресел, где они обе сидят. Я прикрываюсь, но смешно что-то скрыть.

Жанна в прозрачной короткой накидке, в темных чулках. Другой наряд состоит из жакета и чулок. В углу дым от сигареты, у всех коктейли.

– Итак, – говорит Лия, – с кем из нас ты мечтаешь заняться любовью?

Она подходит и двумя пальчиками поочередно убирает мои руки.

– Красавчик, – она берется за головку, несколько светлых капель стекают к ее искусным пальчикам. – Вредно так долго быть возбужденным, ты знаешь?Кто тебе больше нравится. Ну, не огорчай меня. Тебе нравится, как я люблю.

Она оборачивается:

– Спроси у него или у нее. Выбирай меня, это их утешит.

Под опущенными веками Жанны таится то, от чего можно сойти с ума.

– Ну что ж, я покажу, что умею, – Лия садится на корточки, широко разводит ноги... ее пальцы ухолят между губок, голова откидывается назад, тело отзывается на каждое их движение. В тишине слышно ее дыхание. Ее ноги сдвигаются и она падает на колени, спина изгибается и полузакрытыми глазами она ползет к Вадиму. Губы касаются твердой плоти, язычок поднимается вверх, потом весь ее рот заполняет вздрагивающее естество Вадима... Похоже, что это пот жжет мне глаза. Жанна поднимается, огонь камина лепит ее фигуру.

Она подходит ко мне и ее ладонь с плеча спускается мне на грудь, на живот, она следит за ней.

– И это все о тебе, – улыбаясь, говорит она и уходит из моих покорных глаз.

Ее нога ложится на плечо сидящего Вадима, вот его язык уже внутри, соединяется искорками прикосновений с ее истомой.

– Ох, – нега заполняет ее и она забывает этого мужчину, который движется в ней все быстрее и быстрее навстречу... И ей сладко от того, что она медленно думает о том, о ком хочет думать.

Я вижу, как ее ягодицы то поджимаются, то уходят вверх, сзади мне видно ее полные груди по бокам от влажной спины. Она извивается, оставляя неподвижным только его член, и я уже слышу знакомые всхлипывания.

– Ай! – вскрикивает она, ее волосы дрожат, мне хочется впиться в нее. Сзади Лия сильно толкает меня, затем еще, пока я головкой члена не ощуаю ложбинку между лопатками Жанны. Любая пытка причинила бы мне меньше страданий: ведь ее опрокинутое лицо прямо передо мною, ее мокрые ресницы, рот приоткрыт, струйка слюны стекает по щеке. Всего одной точкой я касаюсь ее движущегося тела. Лия держит меня за руки за спиной. Мне кажется, что Жанна не чувствует меня, моего напряженного призыва... Но вдруг она делает движение спиной, сильно прижимаясь к нему всему, и моя струя вплетается в ее волосы. Я неистово дергаю телом, затем падаю на колени перед вздрагивающими ягодицами, чтобы на время оставить это мгновение.

Впервые за три дня мне возвращают одежду и выводят к солнцу. На террасе на легких плетеных стульях сидят две такие реальные женщины и мужчина, все в ослепительно белых костюмах.

– Доброе утро, Кеша, – воркует Жанна Павловна. – Как самочувствие? Похоже, твоя лихорадка проходит и мы уже можем все вместе выпить чаю. Познакомься, это моя сестра Лия и ее муж Вадим. А это один из моих учеников – Иннокентий.

Лия мило улыбается, Вадим протягивает руку. В слегка ошалелом состоянии я сажусь за столик и благоразумно решаю пока не поднимать тему Макса.

– Представляете, мы со знакомым, – говорит Жанна Павловна, подхватили их около трех ночи на одной из безлюдных улочек абсолютно никаких. Видимо, таким образом отмечали окончание учебного года. У кого же, Кеша?

– Я пытаюсь вспомнить.

– А что? Это мило, – говорит Лия.

– Надо переходить на более слабые напитки, старик, – смеясь, добавляет Вадим.

– Ну, и поскольку Кеша живет один, в отличие от Максима, мы и решили забрать его на дачу, пока он не поправится. Теперь, похоже, температура у него прошла.

Я пытаюсь улыбнуться и показать, что не претендую на расследование...

– А сегодня отвезем его домой..., – своим видом я показываю, что согласен.

Но из-за стола, где был чай с молоком, я выхожу в состоянии сильного опьянения и в близком к этому состоянии добираюсь до комнаты, где мне пришлось провести три дня.

Простившись в мыслях с гостеприимным домом, я в 12 часов, как и было обусловлено, отворяю дверь в гостиную, чтобы отправиться домой.

И я вижу руку Вадима, обнажившую все бедро Жанны и прижимающую его к себе, их губы и языки, слившиеся в одних движениях. И ее руку, ласкающую пенис.

Плохо соображая, в чем я ошибся, я отступаю в тень и тихо ухожу.

Через полчаса, дождавшись на этот раз, чтобы меня пригласили, я еду в "девятке" со всей мило беседующей компанией. На лице Жанны не заметно и тени сомнений, а меня душит ревность, если говорить всю правду.

Макс ничего вразумительного о последней неделе пояснить не смог. Я нашел его в квартире Люби свято верящим в то, что он ее никогда в жизни не покидал.

– Кеша, я влюблен. Я говорю это при ней, не стесняясь. В кого бы ты думал?

– В кого? – в груди возник холодок.

– В нее, – он ткнул пальцем в Любу. – И только в нее!

– Тубе нужно в душ.

– Я уже был.

– Ты помнишь подвал?

– Какой? Дачу?

– Ты прими к сведению – я влюблен!

– И очень пьян.

– Одно другому не мешает.

Дальнейший разговор не имел смысла, мне осталось их поздравить и уйти. Белые костюмы, обнаженная нога, руки, две фигуры, прижатые друг к другу, все, что стояло у меня перед глазами.

Лифт мне был не нужен, я бежал по ступенькам, и, задыхаясь, повторял и повторял слова этой песни: I wanna hate you.I love to hate you.

Открытая дверь, она говорит:

– Вот и Кэш. Проходи.

И они мило улыбнулись мне.