Текст книги "Лиpические стихи, Казань"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Конец королевства Весна.

Рыцарь, в ножны вложите меч,

Не враг – рядом – дождя стена.

Нам не успеть, не уберечь

Уже королевство Весна.

Ветер – зачем вернулся ты?

Уже? Тогда я иду одна.

Простите, друзья, прощайте, мечты,

Прощайте, друзья, простите, мечты!

Конец королевства Весна!

5. Много лет спустя

Отчего у солнца алый свет?

Отчего в садах краснеют вишни?

Почему у роз – цветов душистых

Лепестки алее, чем рассвет?

Бесконечный каверзный вопрос:

Что за цену заплатило лето

За плодов румяных царство это?

Только кровь – ответ предельно прост.

Мне ветер ответит, он ветки растреплет,

Пройдет на рассвете волной по полям.

И тайну о лете под птиц ранний лепет

Прошепчут столетья и мне и цветам.

январь 1992

* * *

Метель мне наводит здоровый румянец

Сухими иголками снега.

Спасибо, подруга, твой ветреный танец

Дает мне возможность побега.

От сотни обид и ненужных вопросов

И жалости острого жала

По скользким дорожкам и снежным заносам

Я часто и раньше бежала.

Но эта метель заметает дорогу,

Которая мне и не снилась.

Здесь скользко и мёрзко вдвойне, но, ей-Богу,

К такому-то я и стремилась.

Метель, нам с тобою пока по пути,

Лети же, родная! Я следом, лети.

4 февраля 1992

ЯНТАРНЫЙ КРЕСТИК

Так возьми мой янтарный крестик,

может, это тебе и надо...

В.Долина

Отличить то, что будет нужно

Вот на знанье родителей тестик.

Мы с тобою живем так дружно

Так возьми мой янтарный крестик.

Сколько стоит, зачем купила?

Что сказать на вопрос коварный,

Я придумала, но забыла...

Ты возьми этот крест янтарный.

Он как солнечный луч в ладони

Я красивей сказать не сумею.

Среди будней пустой погони

Ты возьми и надень на шею.

Уберечь тебя от потери,

От тоски, что как снег полярный,

Он поможет – я верю, верю

Этот маленький крест янтарный.

Пусть тебя он хранит, как может,

Если я не с тобою вместе.

Может быть, не спасет – поможет...

Ты возьми мой янтарный крестик.

24 февраля 1992

* * *

А все же мы не те – уже или покуда

Что представлялись нам в чудаческом чаду.

При слабом огоньке, что теплится на чудо,

Пора договорить – иди, и я уйду.

Каморка холодна, нас сторожит простуда

В щелях и по углам, и в тающем дыму.

И может быть – к добру, а может быть – и к худу

Прощаемся с тобой – я право, не пойму.

Но нам уже с тобой не удержать друг друга,

А я тебе давно поверить не могу.

При гаснущих огнях магического круга

Попробуем простить – друг другу и врагу.

3 марта 1992

* * *

Докурить последнюю сигарету

И больше к этому не возвращаться.

Сколько лет еще колесить по свету

Как себя наконец научить прощаться?

Мне азы науки печальной этой

Преподали лучшие из любимых:

Не махать платком, не бросать букетов,

Слов не надо – даже необходимых.

И украдкой, будто бы ненароком,

Не сжимать руки в тесноте вокзальной.

Мне показано не одним уроком:

Можно жить без этих минут прощальных.

Только проще и легче обоим будет

Говорить обо всем, о прощаньи – ни слова,

"Не забудешь?.." Захочет – пускай забудет.

И не думать: день или год разлуки?

Я других поучаю спокойным тоном,

Не советую за сигареты хвататься.

А сама – опять у окна вагона.

Я себя не могу научить прощаться.

20-е числа марта 1992

* * *

Я – живая, но одна я,

Словно песня птиц.

Я устала, пролетая

Меж своих границ.

Одиночество, играя, всадит в сердце нож.

Да, опять одна, я знаю,

Грустно, ну и что ж?

Я уже не ожидаю

Встречи по весне,

Все одна я, но – живая,

Тем труднее мне.

14 мая 1992

К ОКОНЧАНИЮ ПОЛУГОДА

1.

Без следа половицею пыльною

Проскользнуть во тьму от порога...

Не руками, а крыльями, крыльями

Обнимала тебя недотрога.

Но прозрачность теперь уменьшена:

Не светящейся, светлой тени

Воспарящей, а женщине, женщине

Ты уткнулся лицом в колени.

Уже, уже просвет между шторами,

Реже, реже в душе рассветы...

Ну, не будем стрелять укорами,

Передай, мой друг, сигареты.

2.

Наш роман неклассический – он некрасив

От обилья житейских коллизий.

И все слышится мне недалекий мотив

Вероятно, "К Элизе".

Переливы несложных – классических – нот

Отвлекают от боли вниманье.

Эта боль, вероятно, когда-то дойдет

Через пол-страны – к Анне.

Только что эта боль среди многих других

Через многие лиги и мили

Возвратится она и обрушится – в стих

На страницу – к Людмиле.

3.

Столкнуться на лестнице и улыбнуться

Вот одно из последних желаний...

Если бы ты вдруг смогла вернуться

Только б тогда избежать прощаний.

Мое малодушье растет понемногу,

Великодушие умаляя.

Но я тебя провожала в дорогу

Хочешь, не хочешь – я и встречаю.

Что принесет нам обоим встреча?

Кучу окурков? Слезы в придачу?

Колких обид ледяные речи?

Я слишком мало верю в удачу...

Пустые мечты я гоню нещадно

В прошлое лето не возвратиться!

И все-таки, ты улыбнись – ладно?

Можешь потом хоть в горло вцепиться...

4.

Мне ли, мне ли теперь жаловаться на усталость?

От цепочки потерь только звенышко осталось.

Я сжимаю в руке это тонкое колечко.

Протяну в кулаке – "Выйди, выйди на крылечко".

Вроде рядом друзья – за спиною полукругом,

Чуть поодаль – семья, смотрят прямо, но с

испугом.

Что за жалость – стена, видно, не из льда

– не тает.

Ты осталась одна, но тебя так не хватает!

Как дружили – пока эта глыба здесь не

встала.

Посмотри: вот рука, я кулак уже разжала...

5.

Сколько раз в поединках ставил

Нас друг с другом суровый Балин?

Может, он нас опять заставил

Разыграть дуэль у развалин?

Подожди, что-нибудь придумаем...

Не начать ли опять с удара

Прямо в голову? Ох, безумие

Нас с тобою поставить в пару.

Поиграть во врагов так весело

Но болтать еще веселее.

Не хочу я кровавого месива

На твоей белоснежной шее,

И еще – умирать не хочется...

Нет, послушай: иду вчера я...

Бог ты мой! Ну когда закончится

Этот фарс на задворках рая?

14 мая 1992

С Н Ы Д О Ж Д Я

Слезы, как кошки, глаза царапают,

Сердце стальными зажато зубами.

Медленный дождь все капает, капает...

Пальцем на мокром стекле: "Не с вами"...

Может быть, просто не судьба, а может – так оно и к лучшему... Не с вами, не с ними, не со мной... Этот маленький рваный цикл я посвящаю тем немногим, кто очень дорог мне, но тем не менее уходит, или уже ушел, или даже – уйдет, так и не появившись. Прости. Люблю. Удачи. Не самые печальные слова, лучше говорить их, чем писать на стекле "Не с вами", поэтому пусть уж будут только сны, и даже без кошмаров, сны под переливы дождя, сны – от дождя, "Сны дождя".

1.

Так уж лучше бы шел дождь,

Разбиваясь о скат крыш.

Он расскажет, как ты – ждешь,

Он обманет – ведь ты спишь.

И врывается в твой сон

Отголосок моих слов

И хрустальных цветов звон...

Мне не видеть таких снов.

Проливая цветной свет

В чужеземный седой мрак,

Ты проходишь сквозь тень лет,

Разбиваясь о свой страх.

Так уж лучше бы шел дождь,

Ты под крышей давно спишь.

Расстоянье во сне – ложь,

Расставанье – обман лишь.

2.

Мокрые трамваи искрят на поворотах.

Промокшие нервы сдают при разговорах...

Я иду, надеясь встретить кого-то.

Так встречай меня, мой сырой город!..

По глубоким лужам, зонтом прикрываясь,

Мне идти легко – что мне дождь да забота?

Если заболею, то потом раскаюсь,

Но я ведь вышла, чтобы встретить кого-то.

Целые фонтаны брызг мимолетом

Надо б уклониться, но я не успею,

Видимо, сегодня не встретить кого-то.

Встречу!.. Только раньше я поседею.

Матовое солнце – свет за облаками.

Слушателей песен уморит зевота.

Провести по лбу мокрыми руками...

Кто-то впереди... Может, это – Кто-то?

3.

А ты все бродишь по моим дождям

И ищешь, не отчаявшись доныне,

Следы следов моих на мокрой глине

По скользким перепутанным путям,

По исчезающим дождям.

А ты все плачешь по моим глазам

Они лишь раз перед тобой блеснули

И гаснут – как огонь задули...

И это пламя не зажечь слезам

Не плачь по гаснущим глазам.

А ты все реже слышишь голос мой

Он погребен моих дождей паденьем,

А капли слез уносят вдохновенье

В тот океан, зовущийся судьбой,

И ты теряешь голос мой...

И ты теряешь голос мой...

Не плачь по гаснущим глазам...

По исчезающим дождям

Иду по кругу за тобой...

май – июнь 1992

* * *

Мне сказали, что я чиста.

Хоть правдивы эти уста

Я совсем недавно была

Пособницей зла.

Я сказала, что я жива

Мне поверили в эти слова,

Но теперь, чтобы не солгать,

Мне нельзя умирать.

июнь 1992

* * *

Снова дороги перемело...

Где ты теперь – могу лишь гадать.

Это такое есть ремесло

Ждать.

Дом до краев наполняет тепло

Вот бы хоть каплю тебе передать...

О, как бессильно мое ремесло

Ждать.

Печку топить – не так тяжело,

Горше всю ночь у огня сидеть

И, проклиная свое ремесло

Петь.

В песнях всегда умирает зло,

В жизни – клинок не остановить,

Хоть – на двоих лишь одно ремесло

Жить.

Меч ли в ладонях, посох, весло

Пусть мне с тобой не дано делить.

Как умеряет мое ремесло

Прыть.

В пальцах дрожит стакана стекло.

Бросить – об пол. За тобой бежать!..

Брось. Не бросай лишь свое ремесло

Ждать.

июнь 1992

* * *

Надо ли тебе это, надо ли?

Падали в судьбе вешки, падали.

Уж не к голытьбе тянет – к падали.

Надо ли тебе это, надо ли?

июнь 1992

* * *

На моих часах и в полдень – полночь,

Я смотрю закаты по утрам.

Я перерождаюсь в пусю-сволочь,

Что же делать, значит, по делам.

июнь 1992

* * *

О, это было не всерьез

Забудем танцы при свечах

И тяжесть ласковых волос

На алебастровых плечах.

июнь 1992

ЧЕРЕЗ РОХАН

1.

Я не буду сегодня спать

Потому, что сегодня нет ночи.

Я не буду – совсем – читать,

Потому, что не хочется очень.

Я не стану смотреть в окно

Там все то же: фонарь да фары.

Я не стану глотать вино

Нет ни тройки, ни даже пары.

Я бы рада и не писать,

Но что делать с листом бумажным?

Я бы рада и не дышать,

Только это – увы – не важно.

2.

Разогнать сны поганым веником...

"И куда ты, стерва, веник задевала?"

Это неплохо, но для начала,

Я все равно остаюсь пленником.

Заложники хорошего отношения...

И откуда в нас, сестры, столько гонора?

Он умеет бриться лезвием топора,

А мы никому не простим свои заблуждения.

Я никогда не полюблю взрослеть,

Хотя, может быть, во взрослении преуспею.

Опять я хочу неприятностей себе на шею,

Причем – чужих. И до утра – реветь.

3.

Хочется что-то разбить вдребезги

То ли очки, то ли жизнь, то ли – голову...

День растекается плавленым золотом,

Ночь застывает тускнеющим оловом.

Господи, ну отчего так холодно?

Боже мой, ну для кого так солоно?

4.

Повторения... Видимо, не избежать

Этих уже приедающихся поворотов.

День рождения... К дьяволу! Не отмечать

Надоедает играть в чужие ворота.

Вот уже и пальцы начинают дрожать,

И мундштук от смолы темнеет.

Вижу, как "Я" пытается убежать.

Знаю, что не сумеет.

5.

Прозу – стихами. Слишком печально,

Но все же лучше, чем просто плакать.

Изначально – записка пахнет духами,

А на дворе (и в душе) – слякоть.

6.

Я уеду по осенней равнине,

Заболоченной, серо-бурой.

Эта местность называется – Рохан,

Здесь виски, как эти травы седеют.

Я не видела лугов изумрудных,

Не встречала пастухов златокудрых.

Только ветер здесь похож – он не греет,

И в ушах свистит: "Вот дуреха!

Все маячишь одинокой фигурой..."

На стене Денетор плачет о сыне.

Все это безобразие называется "Через Рохан" – все целиком. Очень уж это грустное место, даже не потому, что с него начинается "Плач по Боромиру", а просто по названию. Не похоже?

Ошибаетесь – это мой Рохан, через него я пробираюсь последние недели.

июль 1992

А-Б-Б-А

1.

Тебя разбудят именем тревоги,

И сразу станет нечего бояться.

Опасности – крикливые паяцы

Свистят и пляшут посреди дороги,

И чувствовать заранее не надо,

Что вскорости кому-то будет плохо

Подсушенные шарики гороха

Уже трясутся в погремушках ада,

И ощутив в своей ладони тяжесть

Булыжника, дубины, рукояти,

Ты вступишь в бой. И упадешь некстати

Мгновенье до победы.

Есть ли Бог? Да, есть.

2. Гладиолус

Я думала, это – кровь,

А это всего лишь меч,

Короткий – как вихрь встреч,

И рубящий – вновь и вновь.

Я слышала рев толпы

И рокот рычанья львов,

И скрежет своих зубов

Под тяжестью пустоты.

Возьму перочинный нож

И срежу себе я меч,

И будет по пальцам течь

Роса. Это кровь? Ложь.

3.

Я красива всегда не к добру

Это значит – меня разлюбили.

И не надобно тратить усилий,

Чтоб заплаканной быть поутру.

Я мечтаю всегда не к добру,

Потому, что когда я мечтаю,

То, мечтаемое, я теряю,

Как монетку в сосновом бору.

И еще я смеюсь не к добру.

Я смеяться всегда не умела.

Научусь. Хохотать буду смело.

А потом очень скоро умру.

24 августа 1992

* * *

Потерянных стихов безрадостное счастье,

И жалобный отсвет оконного стекла,

И запертая дверь, ведущая в ненастье,

И старого письма поникшая зола.

сентябрь 1992

СТАРАЯ ЖРИЦА

Я ни в мыслях, ни в сердце греховных страстей

не держала.

Отпевала, крестила чужих я детей, но своих

не рожала.

Не упомнить имен, не исчислить молитв,

но, старея,

Я устала от слез, покаяний и битв.

На горе я,

Опираясь на посох старинный, молчу.

Дети, дети...

Вы скользите по жизни, как пыль по лучу,

в божьем свете.

Что за радость – транжирить бесславно тот свет,

в тьму стремиться...

Распростертое тело умоет рассвет

старой жрицы.

24 сентября 1992

Б И Т Ы Й Л Е Д

или

поэма последнего менестреля

из народа государя Фингольфина

Не перепутать вечно юного и просто юного,

Не возвратить того, кто ушел за пределы вечности.

Далек тот миг, когда стало впервые солнечно,

Еще древнее – время звездного царствия.

А между ними – семь серебряных лун,

Семь восходов серебряных, семь закатов,

Первый луч последней надежды – последнего светоча,

Первый шаг по битому льду Хелкараксе...

...И когда луна поднялась над мраком Запада, Фингольфин приказал трубить в серебряные трубы и начал свой поход в Средиземье. И тени его воинов, длинные и черные, шли перед ними...

Знак Луны на гербе твоем

Голубой с серебром окоем...

Снова славу тебе поем

Я и лютня моя, вдвоем...

...И был в свите Фингольфина музыкант по имени Селтор, коим и был воспет путь в Средиземье, долгий путь из Тириона на Туне. И назван был Селтор последним менестрелем из народа Фингольфина, ибо не коснутся никогда серебряных струн те из нолдор, кто сгинул в ледяных болотах и смертельных туманах Хелкараксе, и как не будет воином тот, кто бросил в бою меч, так не быть более менестрелем тому, кто не донес до конца пути свою музыку, флейту, лиру, лютню...

На зеркале-дне океана-купели

Тысячи звезд, отражаясь, пели.

И столько же, сколько сверкающих трелей,

Было в блаженном краю менестрелей.

Если один умолкал навсегда,

Звездную точку гасила вода.

Если же новая песня звучала,

Новой звездою вода отвечала.

Созвездья с октавами переплетались,

Музыкой волны переливались.

Если прибрежья во льды облачились,

Песни сквозь толщу все же лучились...

...Однажды я в скалах ночных заблудился,

Уснул на камнях – сон усталый приснился:

Что к дому вернулся я, но – слишком поздно,

Погас и умолк навек мой народ звездный.

Те же, кто чудом сумел остаться,

Ни песен не молвят, ни слов – боятся.

И тьмою сочатся вода и небо,

И ужас на землю нисходит следом...

Тут я проснулся в тревоге, в горе,

Но мне тихонько шепнуло море:

"Не верь, этот сон не посмеет сбыться..."

И все же что-то должно случиться.

...Тогда мрак Унголиант поднялся до самых корней деревьев, а Мелькор прыгнул на холм и своим черным копьем поразил каждое древо до самой сердцевины, нанеся им страшные раны... И великая тьма упала на Валинор.

Звездное время подходит к концу

Это давно уже нам предрекали.

Мы расступились навстречу гонцу,

Добрых вестей от него и не ждали.

Он не устал в торопливом пути

Весть пригибала к земле, на колена:

"Рухнул Форменос..." От черной плети

Раны уже не излечит Ниенна

Слезы струятся по склонам холма

Тщетно... Безжизненно ветви повисли.

Холод и мрак – это просто "зима",

Новое слово, сковавшее мысли.

Все изменилось – все звуки, цвета,

Новая речь – это вопли проклятья.

Благословенные нами места

Стали мертвы. И как недруги – братья.

...Вновь Куруфинвэ вошел в Тирион,

Гулко шаги и слова отдаются:

"Славою тот, кто со мной, осенен.

Трусы и слуги пускай остаются...

Новые краски бескрайних земель,

Где мы не будем обману подвластны...

Битвы, потери... Туман и метель...

Но наши подвиги будут прекрасны!"

...Новых мелодий пронзительный звук

Маршами кем-то потом назовется.

Шум голосов и оружия стук.

Факелов дым по ветру вьется.

– Прекрасным будет завершенье, – воскликнул Феанор, – хотя предстоит долгая и трудная дорога! Скажем рабству – прощай! Но также простимся и с покоем!..

...Феанор и его приверженцы шли в авангарде, большая же часть следовала сзади под руководством Фингольфина. И он вел вопреки своему разуму, ибо не мог оставить сына своего Финрода и народ свой под опрометчивым началом Феанора...

Бесполезно спорить с судьбой – но ты споришь,

Изгарной звездой горишь. Увлекая в путь факелу вторишь.

Уморишь. Ты мир обратишь в бой

Безрассудный, бесславный. Как мы с тобой.

Снежный вихрь расступился вмиг,

Тебя тронув

Свой лед растопить боясь.

Заглушая шум ветра и стонов,

Смеясь

Над теми, кто позади,

Безжалостный и бесстрашный,

Гори! Веди.

...Но на помощь авангарду нольдор пришел Фингон с основным войском Фингольфина. Придя, они застали битву в самом разгаре, не узнав истинной причины ссоры. И так в конце-концов телери потерпели поражение, и большая часть моряков, живших в Аквалонде, была безжалостно убита, потому, что нольдор стали свирепыми и ужасными. И они увели белые корабли и, как могли, стали грести вдоль побережья на север...

Благородному властителю вины не искупить,

На руках алеет кровь и пламя брови опалило,

Путь назад закрыт, а значит – остается только плыть,

Просто плыть, не вспоминая то, что было, то, что было...

Фингольфин, мой повелитель, ничего не изменить,

Ты на мостик капитанский – не на эшафот – поднялся.

Нам пути не заградили, значит – нужно только плыть,

Просто плыть, лишь уповая, чтобы ветер не менялся.

Эти волны нас пытались растоптать и раздавить,

Но теперь они утихли, а быть может – затаились...

Даже если мы погибнем – наши души будут плыть

В бесконечном океане, там, где песни растворились.

Я бы рад тебя хоть песней от несчастья оградить,

Только звуки не поются, ноты проскользают мимо.

Все равно нам остается, даже если молча – плыть,

Ты же знаешь лучше многих – плыть вперед необходимо!

Благородному властителю вины не искупить,

На клинке засохла кровь и сердце совесть опалила.

Путь назад закрыт, а значит – остается только плыть,

Плыть и плыть, не забывая то, что было, то, что было...

...И многие из его народа ушли, грустно возвращаясь тем путем, пока не увидели снова вдали луч Миндона на Туне, все еще сияющий в ночи...

Воин клятву тебе давал – умирать, если ты велишь.

Но вассалу король сказал: "Клятву я возвращаю назад,

Наш поход – в беспросветный ад, ты пойдешь, если сам решишь".

А супруга тебе клялась – не покинуть тебя в беде.

Но, пред спутницею склонясь, скажет муж: "Подожди решать.

Хоть меня бесполезно ждать, для чего умирать тебе?"

Ты поклялся не оставлять брата, где б его путь не лег;

Эту клятву тебе сдержать помогу – я пойду с тобой.

Пусть отступится рыцарь твой, и для женщины путь далек,

Но пока не погибну я – верен меч и песня моя.

...И Фингольфин со своим народом видел издалека красные отсветы на облаках: и все поняли, что их предали...

Что я скажу тебе в залах Мандоса,

В землях, свободных от тока времени,

Что я скажу перед троном вечности,

В призрачных нитях судьбы запутавшись?

Ты не дождешься упреков горестных

Там безразличны былые слабости.

Ты не услышишь проклятий яростных

Смерть исцелит эти раны рваные.

В сумрачных залах тревоги прежние

Вмиг растворяются в сером облаке,

Мутный туман, колоннадой скованный,

Голос понизит, сожмет до шепота.

Что мне сказать тебе, Клятвой Связанный?

Как вопросить о спаленной совести?

Что ты ответишь Клятву Сдержавшему,

Если хоть слово тебе будет дадено?

...Но юным был огонь их сердец, и, ведомые Фингольфином и его сыновьями, а также Финродом и Галадриэлью, они отважились проникнуть на крайний север и, не найдя другого пути, преодолели ужас перед Хелкарасксе и страшными ледяными горами.

Впоследствии немногие из деяний нольдора превзошли эту отчаянную переправу в отваге или в несчастьях...

Я падал ничком в траву,

Я прятал лицо в цветах...

Я мяты листок сорву

И медленно разотру, Ъ

Что б в пальцах сильней запах...

Уже зацветает дрок...

Уже увядает день...

Настал возвращенья срок

Из плена своих дорог

Под дома родную сень.

И снова приснится мне,

Как кто-то впотьмах трясет

За плечи, шепча – во сне

"Проснись, отдохнешь на дне!..

Вставай!.." Это БИТЫЙ ЛЕД.

...А когда войско Фингольфина добралось до Митрима, на западе, пламенея, взошло Солнце. И Фингольфин развернул свои голубые и серебряные знамена и велел трубить в трубы. А под ногами его войска распустились цветы, и Эпоха Звезд кончилась...

Струны покрываются инеем,

Флейта примерзает к губам моим.

Над заливом сумерки синие,

Недалекий берег и белый дым.

Не отвечу, коль будет вопрошено

Скольких я оставил средь битых льдин.

По дороге, по мерзлому крошеву,

Мне остался шаг, только шаг один.

Над костром с луною качается

Котелок, привыкший нас согревать.

Песня, как стекло, разбивается,

Этих голосов уже не собрать.

А по кругу, что сузился во-трое,

Чашу с переплавом из винных льдин

Передали. Вино старо-доброе...

Каждому глоток, лишь глоток один.

Раздвигая воздух знаменами,

Воинство усталое кончит путь.

Небо нынче слишком бездонное,

Запад полосою светлеет чуть...

Посмотрите на юное золото,

Что уже горит средь небесных льдин!

Но у каждого в сердце расколотом

Только тем огнем, что один, один...

...И продолжалась история Силмариллов, и долгие века лежали впереди, и расходились дороги тех, кто пересекал Хелкараксе. Ведомо ли будет Галадриэли, что она одной из последних эльдар покинет Средиземье многие эпохи спустя? Мог ли знать Король Фингольфин, что погибнет он в поединке с Морготом, один на один? Но проходят дни властителей и героев, а песни менестрелей – остаются...

июль – декабрь 1992

* * *

Как флейта у пастушьего порога

В глухую рань, в туманном перелеске,

Как луч – прямая пыльная дорога,

Как во часовне придорожной фрески,

Как окна вновь покинутого дома

Знакомо мне лицо твое, знакомо.

И тонкие, застенчивые руки,

И твердая, но легкая походка,

Глаза с печалью – признаком разлуки,

И теплая улыбка, как находка...

Вот странное судьбы переплетенье

Везенье это, право же, везенье!

Вновь ранняя, задумчивая осень,

Роняющая золото, как слезы,

И зелень присягнувших лету сосен,

И в зиму заглянувшие березы

Нас разделяет только расстоянье,

Мгновенье... Поворот... И невниманье.

декабрь 1992

* * *

Мне слова баллад звучат упреком,

А романы хлещут по щекам

Я не знаю, роком, ненароком

Отдан на съедение векам

Образ твой, такой ненастоящий,

Непохожий, бледный, но – живой.

Я опять шепчу, слоняясь в чаще

Из стихов, напитанных тобой!

Извини. Прости меня, помилуй!

Если хочешь – бей, казни, ругай,

Но зови опять не Милой – милой,

И любезной миной не пугай.

За любовь прощения не просят.

За измену милости не ждут.

И в моем бессмысленном вопросе

Только слезы истину несут:

Ты любил меня?.. Зачем пытаться

Возвратиться в кинутые дни?

Нас с тобой заставили расстаться.

Только кто же гнусные "они"?

2 января 1993