Текст книги "Благо племени (СИ)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

БЛАГО ПЛЕМЕНИ.

– Э-э, маленький глупый Барсучок мечтает стать вождём, э-э, глупый Барсучок.

– Заткнись, Полоз и вали, а то получишь как прошлый раз.

– У-у какой ты грозный, я прям боюсь. Ой, боюсь маленького Барсучка! – противным голосом прогнусавил Полоз.

– Конечно боишься! – Барсук, парень лет двенадцати, с крепким, стройным телом, с правильными чертами лица и светлыми волосами открыто и вызывающе глядел на своих противников ярко зелёными глазами. – Ты, Полоз – трусливая душа! И без своих шакальих подпевал даже подойти ко мне не осмелишься!

– Я сын вождя, и тоже будущий вождь, а это – Полоз указал на двух ребят стоящих рядом с ним, таких же ровесников – мои будущие лучшие охотники! И будут называть меня – Мудрый Полоз, Великий Вождь. Ты тоже будешь меня так называть, маленький глупый Барсучок.

– Ты – безмозглая ящерка! Звание вождя не передаётся по наследству. Его надо заслужить у племени. Твой отец Туча хороший охотник и неплохой воин, но не лучший вождь! Так все говорят. А ты и вполовину не отец!

– А ты! – сжимая кулаки, зло закричал Полоз – Что, думаешь, станешь великим вождём племени Воронов.

– Мой дед был Великий Вождь Острый Рог, мой отец Сизое Перо был великий охотник и воин, и возможно стал бы вождём, но не из-за своего отца, а потому что, был достоин. Они пали в День Слёз. Но они ушли достойно, окруженные трупами многих врагов. Я надеюсь стать, когда нибудь такими же, как и они.

– Ты хочешь сказать, что мой отец плохо сражался в День Слёз? – Прищурил глаза Полоз.

– Не будь дурнее, чем ты есть – спокойно ответил Барсук. Он был очень уравновешенный мальчишка, и давно не вёлся на «дешевое слабо» – и не придумывай того, что я не говорил. В тот день все сражались достойно, твой отец, мой отец, мой дед и все остальные мужчины, и даже наши сёстры и матери. Все!

– Знаю, знаю, слышал не раз – пренебрежительно махнул рукой Полоз – Я и сам всё помню, а отец как сядет с охотниками у вечернего костра, так и давай вспоминать – надоело!

Барсук с жалостью и брезгливостью окинул слегка одутловатую и рыхлую фигуру Полоза. Тут, в племени Ворона, вообще-то никто не голодает, но мать Полоза, Серая Ветка, уж чересчур подкладывает лакомые кусочки своему сыну. Но как однажды сказала мудрая або* Старая Черепаха «Трудно не сдувать с ребёнка пылинки, если из четверых детей только он один выжил в День Великой Скорби». А або Старая Черепаха была очень мудрой женщиной. Слова сказанные ей, стоило слушать со вниманием.

– Дурак ты – Барсук презрительно сплюнул сквозь зубы – слушаешь да не слышишь. Твой отец говорит о дне скоби и великой славы, а тебе – «надоело» – передразнил он Полоза. – Вы – недоумки – обратился к остальным пацанам Барсук – и это ваш будущий вождь?

– А что – ты! – выкрикнул Полоз.

– А может и я!

– Это кто ж тебе такое сказал?

– А зачем мне это кому-то говорить. Я и сам знаю!

– Да, да, да. Как-же – загундосил Полоз – знаем! Уж не твоя ли выжившая из ума бабка напела это тебе в уши?

Ох, зря это он, ох, зря! Никогда и ничего подобного бабушка даже не думала говорить. И если Барсук, терпел хулу на своего отца и деда, ибо их храбрость и почёт доказывать ни кому не требовалось, если все нападки лично на него были – тьфу и растереть, то его бабушку, мудрую або Старую Черепаху, Старшую мать, и ту, кто своим искусством врачевания заслужила почёт и уважение не только в их племени, но и многих соседних племенах трогать своим липким языком Полозу не стоило. Ох, не стоило!

– Что ты дерьмо шакалье сказал? – прошипел Барсук сжимая кулаки.

– Что слышал! – вызывающе ответил Полоз, сам же неприметным и ловким движением немного скользнул назад так, что его набычившиеся «охотники» оказались слегка впереди.

– Ну, ладно гадёнышь!

Дальше дискуссия перешла в кулачно-валячную стадию.

Барсук сидел возле небольшого лесного ручейка, мысли текли также неспешно, как и его прохладные воды.

«Нет, к тетке не пойду. Опять ругать будет. – Он снова помочил кусок мха в воде и приложил к глазу. Помогало мало. Глаз заплыл шикарным бланшем, который ему поставили Полоз и его прихлебатели. Ещё шатался правый верхний клык, саднила губа, а на многочисленные царапины по всему телу он вообще внимания не обращал. Но и он в долгу не остался! Как всегда! Надавал в ответ знатных тумаков.

Это была далеко не первая подобная встреча, да похоже и не последняя. А всё началось с того, с месяц назад, наслушавшись очередных историй у Большого Костра о битве в День Слёз, о отваге и доблести всего племени, о героической гибели многих и многих, в том числе его деда и отца, он вдруг, неожиданно для себя самого, взял и заявил в кругу сверстников что, тоже станет Великим вождём как и его дед. Почему он так тогда сказал Барсук и сам ответить внятно не мог. Возможно потому, что много раз он слышал эти истории, а ещё он постоянно спрашивал свою бабушку о том, какими были его дед, отец и мать. Да! Мама погибла в тот день тоже. Он помнит совсем немного.

Он помнил что, был обычный и уютный день, когда он и его старшая сестра Утренний Цветок играли во что-то сидя в шатре, в котором они жили… вдруг, где-то там, за стенкой из тонко выделанной кожи стал нарастать шум. Совсем не такой, какой бывает, когда охотники возвращаются с отличной добычей. И не такой когда галдят взрослые женщины, выясняя свои проблемы. Другой. Непонятный, и почему-то страшный. Все нарастал и нарастал, а потом в шатёр заскочила мать. Подхватила его и, прижав одной рукой к груди, другой схватила за руку сестру и они побежали. А дальше он помнит какие-то бессвязные отрывки. Вопли ярости и боли, все мечутся и куда-то бегут. Откуда-то ползёт противный чёрный дым. Фигуры с остервенением бросающиеся друг на друга среди шатров, мелькающие копья, вздымающиеся в руках дубины. В какой-то момент бегущая и плачущая сестра запнулась и, упав, вырвалась из руки матери. Они бежали так быстро, что мама не сразу поняла, что произошло, и тогда он стал кричать, «сестра, сестра». Она остановилась, растерянно огляделась, и вдруг так страшно закричала…. Потом она засунула его под какой-то упавший шатёр. «Сиди тихо сынок, и молчи, молчи!» – сказала она и нежно погладила его по лицу. Это нежное прикосновение и большие синие глаза, наполненные любовью, остались самым сильными воспоминанием о матери… И он сидел. Страх! Страх – вот что он помнит хорошо. А потом он, кажется, уснул, или не уснул, он не помнит….

Нашла его бабушка.

Врет всё-таки Полоз, врядли он помнит больше Барсука, они же ровесники. Вон, сестра старше и то мало что может рассказать. У них, детей переживших тот день, у всех своя короткая история, и только у немногих со счастливым концом.

Вот так! – Мальчик вздохнул. – Мать – это ласковые руки и голубые глаза, отец – что-то большое, сильное и доброе с густой бородой за которую было так удобно цепляться, а дед и вовсе, что-то далекое и смутное.

Но они живы! Живы в рассказах соплеменников, в подробных рассказах бабушки и чуть-чуть сестры. Живы. Особенно отец и дед. И он хотел стать такими как они.

Так он и сказал – Я стану Великим вождём как мой дед. Все тогда засмеялись, каждый хотел стать вождём, о чём многие часто говорили. А Барсук сказал в первый раз. Вот ведь смешно – а-ха-ха – ещё один вождь появился. Парень и сам тогда слегка смутился. Но сильнее всех почему-то стал язвить Полоз, сын теперешнего вождя. Он вообще всем уже уши прожужжал, что будущий вождь – точно он. И почему-то заявление Барсука, развеселившее всех, Полоза неожиданно разозлило.

В общем, слово заслово… Полоз отхватил тумаков от Барсука в первый раз. И смутный порыв детского сердца, стать вождём, переросло в стойкое желание.

А потом так и пошло. Один Полоз не справлялся, поэтому нашел себе подпевал, что тоже не всегда ему помогало.

– Нет, к тётке не пойду – ещё раз сам себе сказал Барсук – к бабушке пойду, хоть тоже поворчит, зато и полечит.

Або Старая Черепаха была Великой целительницей и мудрой Старшей матерью. Все болезные шли к ней, и всем она помогала, как могла. А могла она очень много. У неё был дар. Дар вообще встречался очень редко, в основном у женщин, а дар такой силы был только у неё. Но не только за лечением шли к ней люди, а и за мудрым советом, и за добрым словом. Або Старая Черепаха была главой среди Старших матерей, и в целом оказывала большое влияние на всё племя Воронов. Именно поэтому Барсук и его сестра жили не у неё, а у родной тётки. Кормить и обихаживать внуков у або времени было не много. А вот гостями в её шатре они были не только желанными, но и постоянными. Можно сказать, жили на два шатра, часто ночуя у своей бабушки.

«Проникновение» в шатёр прошло удачно. Нигде своим фингалом особо не засветился. Не то что он чего-то там стеснялся, но вот если разглядят пацаны, ещё туда-сюда, а вот если девчонки… лучше бы не надо. А взрослым, особо до такой мелочи, и вовсе дела нет.

Бабушки в шатре не оказалось, видно была где-то по делам.

Тоже не плохо. Наслушаться про свои синяки и шишки ещё успею – подумал Барсук. – Вот странно, хоть и выговаривает бабушка за мои украшения, но как-то в общем, без всяких там – где, за что, почему? Интересно, отчего так? То, что мудрая або не знает истинных причин возникающих, время от времени, синяков у внука, он не верил. Только не она…

За стенкой послышались голоса. Бабушки и… сестры! Сестра Утренний Цветок! Вот уж что, не хорошо! Это не бабушка – эта с живого не слезет, будет руки крутить, жундеть над душой. А что? А как? А с кем? А хочешь, я скажу этому, или тому, они заступятся? Вот уж не надо! Не дай духи, я не Полоз – мне такая помощь без надобности.

А сестрица может такое устроить! Красавица из первых! У неё ухажеров – стадо! И не только в нашем племени. Вон как сойдутся на осенней охоте несколько родственных племён, так давай парни перед ней козликать и вопить, словно маралы во время гона. А другой раз и задерутся. Это не мы с Полозом да со товарищи. Там такие плюхи – ой-ёй-ёй!

Сестра меня очень любит, и я её очень люблю, а потому надо срочно прятаться.

Барсук только и успел упасть за бабушкин топчан и накрывшись ворохом шкур, замереть, как они зашли в шатёр, и ничего не заметив, присели возле еле теплящегося домашнего очага, продолжая свой разговор.

– Бабушка, но вождь Туча и Степные Псы говорят, что наш союз на благо племени.

– Да знаю, что они там говорят! – раздраженно прервала або внучку. – Но с каких это пор голос мужчины, пусть даже вождя, настолько возвысился в совете Старших матерей? Вместо того чтобы приводить людей в племя раздаёт собственных невест чужим – пфф! Его забота кормить народ и защищать его, а кому с кем и когда – матери и сами разберутся. Да уж не лучший вождь у нас, правы люди, не лучший. – Або недовольно замолчала, поджав губы, а потом вдруг спросила – Сама-то как?

– Я не знаю. Бегущий Бык красив, но… но Рыжий Лис, а они говорят нужно для племени – начала мямлить сестра – но Лис… Бабушка, милая, – прижимая руки к груди со слезами на глазах всхлипнула она – я знаю ты мудрая, подскажи, что делать!

Старая Черепаха долго смотрела на юную и прекрасную внучку своими усталыми глазами.

– Эхе-хе, подскажи говоришь? Чтож, расскажу-ка я тебе кое-что о тех временах, когда и сама была – вот как ты. Тогда много нас молодых было. Да. Много больше чем теперь. А считай никого и не осталось. Кто сам ушел к предкам, кто пал в День Слёз...

– Да, давно это было, давно. Мы тоже, как и вы, дружили, ссорились, мирились. Мальчишки дергали нас за косички, мы им за это подзатыльники отвешивали. Детство… – Або грустно улыбнулась. – И были среди нас два друга. Как говорится – не разлей вода. С наружи и не похожи, один светлый и зеленоглазый, у другого кудри чёрные, и глазами как ночь, но внутри, будто один человек. Ни когда не ссорились. Первый начнёт, другой подхватит. Один рот откроет, а второй уже понял, что тот сказать хочет. И соперничество постоянное. Не только с другими мальчишками, но между собой. Но ни злобы, не зависти от того небыло у них, а только радость за друга да азарт. Такое в жизни редко увидишь, если вообще повезёт. Да! Росли мы росли и стали наши друзья выделятся изо всех сверстников, да и не только из них, а и из тех, кто постарше. И умением, и силой с ловкостью, и удачей охотничьей. Уже тогда было понятно, что рано или поздно, кто-то один из них станет вождём. Тяжёлый Камень был стар, но мудр. Он делал всё так, что бы соперничество двух друзей, не перерастало во вражду. Это не пошло бы на благо племени.

– Благо племени – превыше всего – продекламировала с умным видом Утренний Цветок один из основных законов племени.

– Ну да, ну да – покивала седой головой Старая Черепаха – только вот благо племени многие понимаю почему-то по разному. Но не об этом сейчас речь….

Старая женщина ненадолго задумалась, беззвучно шевеля сухими губами, будто беседуя с кем-то невидимым.

– Да, были они друзья. Уж если где крики, шум, затеи – они всегда там. Если проказа какая – считай они устроили или, по крайней мере, участвовали. Эхе-хе, те ещё были безобразники. Помню, решили залезть на кривую сосну, ну та, что над топким заливом растёт. Она и тогда уже не маленькая была. Кто, значит повыше, да на ветку потоньше. Один, остолоп, на одну залезет, другой ещё выше, первый ещё выше, другой мало того что, ещё выше так давай раскачиваться, мол, посмотрите каков я. И второй к нему, и тоже давай раскачиваться… гогочут, весело им. Мы с девчонками внизу стоим, сердцем обмираем. В конце концов, обломилась ветка… хорошо камыши в два роста да ил мягкий под ними были. Но пока летели, все ветки собой пересчитали… – Або замолкла, уйдя в воспоминания.

– И что, бабушка? – Напомнила о себе Утренний Цветок.

– А что? Видать пока падали обо все ветки головой стукались, а там у них, в ту пору, похоже, только кость одна была. А ей что будет…. Достали их из заводи, к ссадинам подорожника приложили, к шишкам – болотного мха, ну и я… подзатыльников отвесила щедрой рукой.

Другой раз решили удаль свою показать в беге. Да не просто так, а подкрались к Большерогому козлу, шуганули его и за ним, один справа, другой слева. Большерогий козёл может и не самый лучший бегун, но взять измором в беге как туже косулю – это надо постараться. Так и бегали по степи, сначала просто чуть с зади, а когда козёл уставать начал пристроились с боков и давай дергать, то за шерсть, то за хвост. У козла уже и пена на губах появилась и глаза кровью налились, а им весело… так за весельем и проморгали момент, когда Большерогий решил мучителям отпор дать. Улучил момент, да как даст одному копытами под дых, а второго рогами с разворота поддеть попробовал… Но и Клык ловкий был, из под удара увернулся, живот уберег… а вот задницу уже нет! Так потом и проходили дня три. Один разогнуться не может, другой присесть. Да.

– Бабушка, ты, получается, тоже сними во всём этом участвовала?

– Вот ещё – або возмущённо всплеснула руками – скажешь тоже – участвовала! Я, моя девочка, всё больше ссадины да шишки лечила, подзатыльники раздавала, да ножкой на них топала. Только толку с того… Но ты запомни, девочка моя, так должно вести себя настоящим мужчинам. Такова их суть, как бы нам не хотелось обратного. Они должны идти за горизонт, пробовать новое, рисковать, иногда даже жизнью, чтобы жило племя. А мы женщины должны внимательно отбирать принесённый опыт и решать – это полезно, а это вредно, а вот на это – нужно посмотреть. Ну и конечно давать по бестолковкам если они удумают обмазавшись носорожьим дерьмом, чтоб не учуял, подкрасться к нему и гаркнув в ухо проверить, что быстрее – они на дерево лазают или носорог бегает.

Утренний Цветок уставилась на бабку удивлённым взглядом.

«Ого – мелькнуло в голове Барсука – это кто-ж из старых с носорогом на перегонки бегал! Вот расскажу пацанам – упадут.»

– Да, да! – продолжила або – Только тсс, тсс. Не дай духа услышат наши молодые, как их деды развлекались, ещё на подвиги потянет. Так что, молчок, поняла?

Сестра мелко закивала головой.

– Да! Шалопаи были те ещё. Но и охотниками стали уже тогда одни из первых, хоть и молодые. Смелые, ловкие, сильные. Красавцы, что уж тут говорить….

Старая Черепаха вновь замолчала, бездумно глядя на рдеющие угли костра, погрузившись в воспоминания.

– Кто они, або? – несмело напомнила о себе девушка.

– А? А-а, они? Разве я не сказала? Эхе-хе, старость, старость. Они – это старый вождь Острый Рог и Клык, которого все знают теперь как – Согнутый.

– Согнутый был красавец? – удивилась девушка.

– Да ты уж поверь мне – криво улыбнулась або. – Ты вот от матери своей только глаза голубые, да родинку над губой взяла, а в остальном вся в меня пошла. Красива ты – спору нет, ан и я когда-то звалась Быстрой Лаской, а не Старой Черепахой, как сейчас. Охотники табуном за мной ходили. Вот в те времена и Острый Рог и Согнутый были ого-го какими красавцами. Я уж привереда была ещё та и то понимала – они лучше всех. Да! – Старая Черепаха снова помолчала – На мне-то их дружба и споткнулась. В один миг! Будто помутнение на них нашло. И вроде всегда вместе были, выросли считай на глазах друг друга, и у костра сидели и плясали и пели вместе… А тут бах – або хлопнула сухонькими ладошками – и разглядели. Оба! Один вдруг воспылал ко мне страстью и второй туда же! И стало их дружеское соперничество перерастать в нечто совсем другое… Стали их проказы злыми, да всё больше друг над другом. Глазами волчьими смотреть стали... Молодёжь растерялась, стала постепенно на два лагеря распадаться. Очень это не нравилось вождю. Не раз и не два делал он им серьёзный втык, но мало помогало. И мне Старшие матери очень настойчиво советовали определиться – кто мне по нраву. Слава Земле – Матери, мы живём по её законам. Мужчины могут приносить знатную добычу, дарить красивые раковины, яркие перья или цветные камешки для бус, ходить перед тобой павлином, потрясая богатым ожерельем из клыков и когтей убитых лично им хищников, но выбирать всегда будем мы. И это правильно… Но вот беда, нравились то оба, и выбрать я всё ни как не могла. Нужно было не доводить до крайности, а я всё глазками хлоп-хлоп. Да!

Мудр был Тяжёлый Камень, и Старшие матери мудры были, да что-то все вместе и перемудрили. Пообещали что, тот, кто добудет самого опасного зверя или самого большого то тому и пойду я в жены. Подразумевалось, что все молодые охотники в этом участвуют. Разобьются на две партии, одна пойдёт с Острым Рогом, вторая с Клыком…

Мой будущий муж со товарищи притащил тогда большого Лесного Слона. Знатная добыча! А партия Клыка принесла его самого. Изодранного, окровавленного, еле живого. Клык решил сразиться с полосатым львом. Один на один. Оставил свою партию недалеко от пещеры, где жил лев взял копьё и ушел… А эти пустоголовые бараны отпустили его!

Когда они услышали страшный рык, то побежали на помощь. Он лежал изорванный, но живой. Лев не убил его. И это было чудо. Он ни когда так и не рассказал ни кому, что же там произошло.

Я когда увидела его, у меня чуть не разорвало сердце. Я так захотела, чтобы он жил. Тогда-то у меня и открылся мой великий дар. Я выходила его. И это было ещё одно чудо. Да!

И ты знаешь, девочка моя, я бы осталась с ним навсегда, даже с таким. Вождь говорил о долге, матери говорили о долге, Острый Рог молчал, но его глаза спрашивали – «а я, почему я виноват, почему ты не со мной?». Но я бы осталась. Клык оттолкнул. Сказал – Уходи. Тогда я думала – это только гордость, а как показало время, ещё и много долга. И я ушла, в то время и во мне было много гордости и долга.

Когда я родила Острому Рогу вторую дочь, я поняла, от этого мужчины сына не будет. Мудрые Старшие матери это тоже подтвердили. И тогда я пришла к Согнутому. Да!

– Ты пришла к нему, бабушка?! – девушка не поверила своим ушам. – К такому?

– Эхе-хе, малышка – Або понимающе улыбнулась – Мощные руки, пласты грудных мышц, кубики пресса, длинные шелковистые волосы, выдающийся подбородок которым можно ушибить носорога – кому такое не понравиться? Но со временем, моя девочка, женщины начинают ценить в мужчинах и кое-что другое.

От этих слов Утренний Цветок слегка зарумянилась.

– Э-э, кгм – слегка сбилась або, – Я говорю сейчас о другом. О том что, у мужчины здесь – она коснулась лба – и здесь – она коснулась груди, там, где находиться сердце. – То, на чём держится настоящий мужчина. Его основа, его становой хребет. Ум и сердце делает из мальчиков настоящих мужчин. Охотников, воинов, вождей! Они, а не бугры красивых мышц. Запомни это моя девочка!

«Вот оно – мелькнуло в голове Барсука – Мудрая Черепаха знает, как становятся вождями, а значит, не откажет своему любимому внуку в мудрости. Да, ради такого стоило прятаться и лежать тихо, словно болотный кот у норки. И даже в глаз получить не жалко ради такого.»

Тем временем або продолжала говорить негромким, слегка скрипучим голосом.

– Да, я пришла к Согнутому. Тот злополучный лев отнял его красивое тело, но то что, у Клыка было тут и тут – она снова коснулась лба и сердца – он отнять так и не смог. И этого у Согнутого побольше чем у кого либо.

– Постой бабушка – озадаченно произнесла девушка – тогда получается, наш отец Сизое Перо, не сын вождя Острый Рог, а сын Согнутого? Мы, получается, внуки Согнутого?

Старая женщина только хмыкнула, глядя на ошарашенный вид внучки. А на Барсука лежачего под шкурами упало небо. В глазах словно потемнело, хотя как такое могло быть, если он и так находился почти в полной темноте. Это крушение всего. Он не внук вождя. Он внук Согнутого. Странного члена их племени, уважаемого, несомненно полезного, не смотря на его физические недостатки, но не вождя. Не вождя!!! Только неимоверным усилием воли мальчику удалось удержать горестный крик.

– Почему? – словно вторя его мыслям, спросила сестра.

– Что почему?

– Почему ты пришла к нему, и почему ты ушла от него? Знал ли наш отец кто его отец? А наш дед, э, тоесть теперь не дед, а вождь Острый Рог знал, что его сын, не его сын?

– Ну-ну-ну, эка тебя понесло! Сколько вопросов. Пришла я к Согнутому потому что, всё то, что у него ценного в мозгах и в сердце нужно было оставить в племени. Через меня. Так нужно племени. И так я хотела сама. Да! Это когда был он красавцем, девки падали вокруг него как осенняя листва. А после того случая... Я нее могу их за это судить. Каждой нужен надёжный и здоровый охотник, способный прокормить и защитить её и их детей. Ну и красивый чтоб, конечно! От такого и дети будут что надо. А от Согнутого что? Но для меня он так и остался тем самым Клыком! А что до его шрама на боку, до плохо слушающейся левой руки, и слегка хромой правой ноги, так это – пфф! Достаточно вспомнить твоего отца, или поглядеть на тебя. Я думаю и Барсучок, однажды удивит всех. Ему бы ещё ума набраться, у своего деда… Согнутого.

Да – або ненадолго задумалась – ушла я тоже из долга перед племенем. У вождя должен быть сын. И жена, которая живет с ним или не живёт с ним, а не мотается туда-сюда. Это плохо влияет на молодёжь. Хотя…. Что врать-то себе самой. Любила я их обоих. Да и сейчас люблю. А ушла потому что, он не мог терпеть и простить мою жалость. Гордый! А я не смогла скрыть свою жалось и простить его гордость. Сложно всё. Да….

– А вождь?

– Он знал. Он понял меня и простил, и ни когда не вспоминал об этом. Он ходил к Клыку, и они говорили. О чём – я не знаю. Но Сизое Перо был только сыном вождя Острый Рог. Это мало кто знает, но на самом деле они часто встречались, два друга-врага. Многие бы удивились узнай что, и копьеметалка, и рыбья ловушка, и боллас и многое другое придумал Согнутый что бы облегчить свою участь и не зависеть от чужих охотников. Гордость…. Но, всё это он отдал, через вождя, для племени. Ради племени. Поэтому Согнутый – это Согнутый, а вождь Острый Рог придумавший боллас или как ставить волосяные петли на зверей – Великий Вождь.

Я разрывалась. Да, разрывалась! Гордость Клыка – моя жалость, понимание Рога – моя благодарность, их любовь ко мне – моя к ним. Всё прекратило нападение Старых людей. Ты помнишь?

Белый Цветок судорожно сжала кулачки у груди и кивнула.

– Вижу, помнишь! – Старая Черепаха покивала головой – такое не забудешь ни когда! Семь лет. Да, семь лет назад они напали на нас. Неожиданно. Прямо в стойбище. Как дозор прозевал их приход, теперь мы не узнаем никогда. Была тяжелая битва. Сражались все. Мужчины, женщины, старики, подростки… Оружием, зубами, ногтями, всем, что попало под руку… Тяжелая битва – або прикрыла глаза – Погиб твой отец, твоя мать. Погибли твоя старшая сестра от Острого Рога, а также одна из твоих теток, и муж с сыном другой тётки. Много кто погиб. Мы до сих пор не можем оправиться от этих потерь. И меня мало успокаивает мысль что, мы убили их всех, всех пришедши за нашими жизнями. Я не охотник потрясающий копьём и бахвалящийся своими подвигами, хотя я тоже убила в том бою двух врагов. Я – Старшая мать, пекущаяся о благополучии всего племени. Да! Всего племени.

Старая женщина снова немного помолчала.

– В том бою пал и вождь Острый Рог. Они сражались вместе, два друга-врага. Сначала рядом, потом плечом к плечу, а потом спина к спине. Тогда, глядя на Согнутого, ни кто не посмел бы его так назвать. Это был Клык! Клык – Убивающий Врагов!... Когда почти всё закончилось, когда я, полубезумная, металась среди всей этой крови, искалеченных и убитых тел, стонов, разбросанных утвари и развороченных жилищ, я наткнулась на них. На моих мужчин. Клык держал голову вождя на своих коленях….

Старые люди, девочка моя, в целом сильнее нас. Они плохо кидают копья и камни, что-то у них в плече не так как у нас, но зато они очень хорошо бьют дубинками, и удар их тяжел. Удар дубины сломал вождю плечо и вмял грудину с правой стороны, на его губах лопались кровавые пузыри. Даже я не в силах была ему помочь. Когда я подскочила к ним, муж мой уже уходил в Поля Вечной Охоты. Они смотрели друг другу в глаза, и он сказал – Прости – а потом увидел меня и уже без голоса, одними губами прошептал – Простите….

– А потом Клык заплакал. Нет, не так! Он зарыдал словно дитя. Первый и последний раз за всё время, которое я его знаю. Его слёзы были не горше других. Многие мужчины тогда плакали, что уж говорить о нас, женщинах. Дни Великой Скорби... Но я знаю – Клык плакал не только о друге, который так и не стал врагом, но и о том времени, бездарно упущенном, которое они отняли сами у себя…. Да! Время! Оно всё расставило по своим местам….

– Ты пришла за советом, моя девочка, к мудрой Старой Черепахе? А моей мудрости хватает лишь на то, что бы понять – у кого бы самой занять этой мудрости. «Благо племени – превыше всего» – язвительным голосом проскрипела або – кто может уверенно утверждать, в чём оно? Может тогда, много лет назад, если я осталась с Клыком, и у нас было бы пять сыновей, да все в отца, может быть сейчас у нас был бы достойный вождь? А не то недоразумение, что сейчас! И тебе не пришлось выбирать между, как бы не очень красивым, и вроде как не самым сильным Рыжим Лисом, но к которому тебя тянет, и красавцем Бегущим Быком из Степных Псов, но которого ты почему-то боишься. Тебе решать, девочка моя, что ты хочешь. Нам говорят – отдать тебя Степным Псам – большая польза. Хвала великим духам, мы не настолько слабы, чтобы слушать, что нам говорят вожди чужих племён и покорно кивать головой на их речи…

Ты, теперь, знаешь мою историю как ни кто другой. Какая польза от неё племени тоже знаешь. Давай попробуй послушать сердце. Его веление, а не веление долга и пользы. Может быть его голос, голос сердца, и будет самой лучшей пользой племени. Я вот не знаю, может – да, может – нет. В любом случаи, однажды ты сможешь рассказать уже две истории своей внучке, и возможно ей станет более понятно, что такое – благо племени…

В шатре воцарилось глубокая тишина. Она длилась и длилась.

– Теперь иди – вдруг снова раздался тихий голос Старой Черепахи – я сказала всё что хотела. Увы, девочка моя, юность для тебя, похоже, закончились. Но свою судьбу будешь решать ты сама, уж я об этом позабочусь.

– Спасибо бабушка – девушка почтительно коснулась губами шершавой ладони або. Потом встала и тихо вышла.

В голове Барсука была полная каша. То что, он услышал, раскололо его прежний мир, и теперь он лежал придавленный их обломками.

– Вылазь давай – Вдруг услышал он голос або. «Это она мне чтоль» – вздрогнул мальчик.

– Ну, – снова требовательно проскрипел голос.

«Точно мне!» – он обречённо вздохнул и стал выбираться из своего укрытия. Хоть и было до очага от силы шагов пять, но прошел их он не быстро. Цепляясь нога заногу. Хотел было пристроится в сторонке, да пришлось, подчиняясь указующему персту, опустится рядом с бабушкой.

– Приветствую тебя мудрая або Старая Черепаха – опустив глаза, промямлил внук.

– Ого! – восхитилась она – Ты всегда был воспитанным мальчиком, но чтоб такая почтительность!

Она приподняла голову внука за подбородок, внимательно разглядывая побитую морду.

– Наверное, это от этих замечательных, очередных синяков, и длинных ушей в которые влетали слова не предназначенные для них?

Барсук только тяжело вздохнул.

– Всё слышал?

– Всё!

Або ещё некоторое время всматривалась в глаза внука и неожиданно сказала.

– Хочешь стать вождём?

– Да! – вырвалось у него. Чего угодно ожидал мальчишка, но не такого.

– Хорошо! Теперь иди спать! Мудрая будет думать.

– А-а-а?

– Синяки пока лечить не буду! Пусть завтра на тебя дед полюбуется!

Сегодня ему снова приснился этот сон. Его битва со львом. Хм, битва… И как всегда рваными, но четкими и яркими кусками. Словно удары сердца. Тук – он стоит напротив пещеры, молодой, сильный, ловкий, глупый. Тук – стремительное тало льва, два мгновенных удара лапами, он даже не успел выставить копьё. Тук – он лежит изорванный, беспомощный. Лев поставил на его грудь свою мощную лапу и наклонившись смотрит ему в глаза, в само сердце. Огромный шершавый язык проходит прямо по лицу… Темнота.

Он много думал о той схватке, и однажды понял – это был не лев! Это был Великий Дух Зверей обратившийся львом. Может быть для того, чтобы через него показать неразумным человекам, что не хозяева они, не цари природы, а лишь такие же дети Земли – Матери как и все. И знак, таким как он, гордым и самоуверенным.

Этот сон всегда снился ему перед важными событиями в его жизни. Так было тогда, когда он придумал копьеметалку. Так было когда к нему пришла Ласка. Так было и перед Днём Слёз. Видно Дух Зверя посылал ему эти сны… Жаль не объяснял, что затем последует…

Сегодня, что-то произойдёт. Старик встал с лежака и морщась потёр безобразный рубец на боку. Из-за этого-то шрама, перекосившего его тело он и получил прозвище – Согнутый. И тут словно толкнуло его, что-то. Он подошел и откинул полог закрывавший вход в его жилище… и увидел её. Она была рядом. Буквально в трёх шагах…