Текст книги "Автопортретный эксперимент (СИ)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Катаясь в мягкой шелковистой траве, они с упоением гладили и лизали друг друга... Вседругие не делали так из-за густой шерсти, а им с Ивэ очень нравилось ласкаться, особенно Инору – он даже урчал от удовольствия, зарываясь лицом в ее душистое тело, и все не мог надышаться. Но вседругие и вообще на них не похожи даже на вид, они редко ходят выпрямившись и не смеются никогда. А если Ма без причины увидит зубы, она до сих пор может влепить ему крепкую затрещину, не говоря уж о гневе Самого Главного, с которым и вовсе не пошутишь. Поэтому Инор из всей их большой семьи любил одну лишь чудесную Ивэ, особенно на этой укромной поляне... Такой, как здесь, он ее никогда и ни с кем больше не видел – и это была только его Ивэ, и только их двоих восхитительная тайна!..

Потом она начинала тихонько повизгивать, вся изогнувшись и откидываясь назад, волной разметав каштановые кудри. Этого сладостного момента Инор всегда дожидался терпеливо и нежно – предвкушая... А потом они долго лежали рядом в блаженной истоме и тихо дремали, прикрыв глаза... Солнечные блики, легко просеиваясь сквозь кружево листвы, играли на их разгоряченных загорелых телах, и тонкой рукой с обкусанными ногтями Ивэ ласково обнимала его плечо...

И как всегда, они не заметили подкравшегося к ним верзилу Токса. В кустах промелькнула темная всклокоченная голова, и жадным блеском

сверкнули из-за веток глаза... От сильного внезапного пинка Инор, скорчившись, откатился в сторону и аж взвыл в голос, но никто из своих не мог его услышать и помочь – не зря они уходили сюда, подальше от всехдругих. А полусонная, растерявшаяся Ивэ даже и приподняться не успела – дикарь сразу прижал ее к земле, почти всю закрыв своими длинными спутанными волосами...

* * *

Тяжко вздохнув и неумело выругавшись про себя, Рон крутнул кресло и отвернулся от панорамного монитора к большому аквариуму в стене – успокоительной живой картине... А что толку смотреть, если чуть не каждый день перед глазами возникает одно и то же невыносимое зрелище? Малоприятно видеть, как твоего двойника, а фактически – тебя самого подло лупцует здоровенный парень и наваливается на любимую девушку... На запах что ли приходит этот мерзкий Токс? А наши наивные голубки все блаженно дремлют и умнеть, похоже, вовсе не собираются... Ронни незаметно покосился на жену – зря он повернулся так резко, а впрочем, теперь... Эви, положив руку на сенсорную панель, мысленно передавала свой обязательный и почти неизменный в последнее время комментарий в журнал наблюдений. Но на экран фактически не глядела, привычно сидя в пол-оборота и слегка опустив голову – этот сценарий она уже выучила наизусть... Легко представить, насколько ей самой тошно от почти ежедневного унизительного зрелища...

Но до же чего хороша она там – изящная бронзовая фигурка на изумрудной траве! И Рон со стыдом ловил себя на невольном и неизменно возбуждающем любовании ею... Когда-то давно Эви сама вызвалась вести эти записи, ей нравилось придавать им форму коротких и весьма остроумных рассказов о жизни и приключениях трех забавных малышей. Так и повелось с тех пор, став именно ее обязанностью. А теперь она и рада бы отказаться, но двоякое чувство неловкости – женская стыдливость и строгая обязательность в работе – удерживали ее от объяснения с профессором Скоттом.

А у самого профессора во время этих безобразных сцен всегда находились уместные поводы отсутствовать в лаборатории. Частенько он просто отсиживался у себя кабинете, за что Ронни был ему очень признателен. Но с каждым месяцем им становилось все трудней сохранять объективность и невозмутимое спокойствие исследователей, да и просто хорошие отношения давних коллег, тем более, что в этом помещении их было всего трое. Профессор, конечно, изо всех сил деликатничал и даже иной раз пытался настроить всех на юмористический лад, но гнусность дикаря Токса наводила на тягостные размышления и вызывала такие непристойные аналогии, о которых и думать-то неловко. Двусмысленность ситуации была слишком очевидна, и напряженность в маленькой лаборатории день ото дня нарастала, грозя в скором времени лопнуть перетянутой струной...

Промурлыкал свою мелодию таймер – значит, время обеда, но у Рона в его подавленном состоянии даже весь аппетит пропал... Он досадливо повертел в руках баночку с капсулами любимого "барбекю" и резко отодвинул в сторону. Глотнул чуть-чуть энергетика... И снова печально вздохнув, положил в рот шарик виноградного желе, покатал задумчиво... Проверил показания климатических датчиков. Потянулся в кресле и неспешно переключился на территорию орангутанов, а потом их соседей – носачей. Вот там все было, как изначально определено природой – бесхитростно и утешительно-отдохновенно... Длиннорукие орангутаны показывали чудеса воздушной акробатики, в бахроме развевающейся шерсти перелетая между деревьями... Задумчиво бродили или отдыхали после ныряния с деревьев и купания в озере меланхоличные носачи...

* * *

Идея этого Эксперимента возникла пятнадцать лет назад. Профессору Скотту недавно предложили возглавить лабораторию, проводившую наблюдения над несколькими видами обезьян, вымирающих на Земле из-за уничтожения среды обитания и отправленных на планету Парадиз ради сохранения их видов, а также перспективных разработок для будущего переселения туда людей. В числе других он занимался тремя семействами черных горилл и однажды, глядя, как самка нянчит своего детеныша, подумал: если бы волею неожиданного случая, ей пришлось воспитывать ребенка человека – кто бы вырос в результате ее забот? А еще интересней было бы ежедневно понаблюдать за этим процессом! Официально научные эксперименты такого рода запрещены, но разве кто-нибудь сможет узнать – что происходит в густых зарослях далекой планеты, на специальной и охраняемой территории? Многократно все продумав и тщательно взвесив, он рискнул доверить замысел своим недавним студентам – Рону и Эви, довольно быстро соблазнив их этой идеей, поскольку Эви была любознательна, весьма азартна и польщена тем, что профессор именно ей предложил участвовать в таком необычном эксперименте. Хотя на самом деле ему для работы нужен был Рон – толковый парень, не претендующий при этом на лидерство и обладающий редким для молодого человека чувством ответственности. Профессор давно заметил, что Ронни не на шутку, но безответно увлечен Эви, и разумеется, он очень обрадовался возможности, долгое время занимаясь общим проектом, находиться рядом с ней. И конечно, их не могла не заинтересовать еще редкая в те годы возможность совершать космические путешествия на Парадиз для подробного обследования физического состояния переселенных обезьян. Ведь одно дело – смотреть бесчисленные космические видеосъемки, и совсем другое – самим увидеть Землю и другие планеты из космоса! Правда, космический туризм уже тогда обрел популярность, но недавним студентам эти путешествия были не по карману.

Но главное, чем профессор Скотт захватил их воображение – это совершенно головокружительный ответ на вопрос: а кто же станет тем ребенком, воспитанником диких горилл? Да они сами – вернее, их клонированные копии! Ведь метод давным-давно отработан, не представляет ни малейшей проблемы и повсеместно используется для воспроизводства домашних животных. Правда от изначальной идеи клонировать людей пришлось отказаться еще в конце 20-го века, иначе населению Земли уже в ближайшем будущем не хватило бы ни воды, ни продуктов питания. И сегодня недремлющее око Глобальной Системы Мониторинга сразу обнаружило бы криминал при появлении второго землянина с идентичным геномом, при рождении зафиксированным во вживленном на руке чипе.

"Но ведь планета Парадиз находится довольно далеко... и все мы не болтуны – не правда ли?.."

Взгляду стороннего человека карьера профессора Скотта показалась бы вполне успешной. Он преподавал в университете, возглавлял новую лабораторию космической адаптации приматов, регулярно публикуя отчеты о своих исследованиях и популярные занимательные статьи. Его имя было хорошо известно в научном сообществе, но ненасытное честолюбие профессора требовало большего признания и удовлетворения. И вот теперь он размечтался, как займет ведущее положение на Парадизе, пока там еще нет большого числа конкурентов. Он даже всерьез начал расчитывать на некую громкую сенсацию, и чуть ли не открытие нового направления в науке, которые со временем вызовет его дерзкий Эксперимент – именно так, с большой буквы! Правда, в чем они будут заключаться, он и для себя пока не конкретизировал, а вслух об этом, разумеется, ни с кем не говорил.

Пока Токс, Ивэ и Инор – так назвали клонов, просто перевернув свои имена – были детьми, наблюдать в подробностях за их жизнью с Земли было очень увлекательно и умилительно, хотя порой и тревожно. Особенно – в момент подселения трехмесячных младенцев к недавно родившим самкам в разных семьях. Тогда профессору с его ассистентами пришлось около года незаметно прожить на Парадизе, чтобы в случае грозящей опасности забрать детей. Но к счастью все обошлось благополучно, и гориллы необычных малышей приняли – недаром профессор Скотт изучал их повадки много лет и сумел найти верные подходы. Но за последние месяцы с обезьянними воспитанниками произошли такие невероятные и огорчительные перемены, что исследователи совсем лишились покоя. Впрочем, ничего удивительного... Рано или поздно это должно было случиться – в общем, ребята повзрослели... И все, ранее не вполне очевидные, а лишь смутно угадываемые душевные качества – если можно применить к их подопечным такой термин – вдруг проявились в полной, беспощадной и почти абсурдной детской откровенности...

* * *

"Неужели я по своей натуре вот такой – непроходимый трус, тряпка и дурак?" – терзаемый бессоницей, Рон ворочался по ночам, стараясь не разбудить жену. Она уже давно стала избегать близости, и он мучительно переживал ее враждебное и брезгливое охлаждение. Не будь Рон так сосредоточен на своих гнетущих и неотвязных мыслях, он легко заметил бы, что Эви тоже подолгу лежала без сна, и тогда ответ на его первый вопрос стал бы вполне очевиден. Но без ответа по-прежнему оставался второй, и подступал к самому горлу – почему Ивэ снова и снова идет с Инором на поляну, зная, что ее там ждет?.. Допустим, уровень их интеллекта – как у трех-четырехлетнего ребенка, но должно же, наконец, прийти им в голову, что можно хотя бы спрятаться от Токса, если они не в силах отбиться? Не означает ли это, что глупышке Ивэ нравится и то... происходящее с ней после ласк Инора?" Зарываясь головой в смятую горячую подушку, Рон скрипел зубами в бессильном отчаянии!.. Его мужского самолюбие было раздавлено, но порой и это уже не оскорбляло и не волновало... Одна мысль, распухая, билась в голове – чем все разрешится? Ясно, что долго так не могло продолжаться, и нередко виделось лишь одно реальное избавление – смерть. Правда еще непонятно – чья? Может быть, и его самого – но кровь неизбежна... А в душе неудержимо зрела ненависть к профессору, и мозг наливался ею, как жгучим ядом... И Рон решился. Он должен тайно полететь на Парадиз и убить "сынка" профессора – иначе он не называл Токса – разрушающего их с Эви, и без того странную и какую-то не вполне реальную жизнь.

* * *

"Выходит, если на меня кто-нибудь нападет при муже – он даже не попытается защитить? Трус! Увы, все так... просто не было случая в этом убедиться – к моему счастью. Хоть бы этот дурак Инор какой-то камень нашел или крепкий сук отломил, чтобы отбиться! Сам ведь не догадается, и научить там некому... Да, вырождается земная интеллигенция... Вот тебе и весь результат нашей цивилизации – хоть плачь, хоть смейся... Но если представить, что в конфликте еще и взрослые гориллы из двух семей участвовали бы – чем не "Ромео и Джульетта" из джунглей?" – Эви горько умехнулась... "А наш профессор? В смысле, Токс... ведь он – настоящее животное, тварь, гнусное чудовище!" – при мысли о профессоре Эви тут же бросило в жар. Когда она видела, как он вздергивает иронично изломанную бровь на холеном лице – ну, точь в точь косматый дикарь Токс, злорадно выглядывающий из кустов – она мгновенно чувствовала затопляющее ее и долго не проходящее чувство бешенства! Не зря в семье прочно жила давняя легенда об их предке – неистовом и лютом корсаре. Что ж, все возможно... И кому, как не им, биологам знать, что гены – не водица!

Лежа без сна далеко за полночь, и прокручивая в уме тягостные мысли в поисках осуществимого выхода, Эви старалась не вспоминать, как первые два года в университете была по-настоящему влюблена в профессора Скотта, и чуть не рассорилась с лучшей подругой, чувствуя в ней удачливую соперницу. Она не ошибалась тогда – профессор не оценил ее темпераментной южной внешности, предпочитая светловолосых и сдержанных в чувствах девушек. Он старался избегать лирических проблем, хотя и в холодноватых на первый взгляд северянках ему случалось ошибаться. А теперь Эви с грустью понимала, что ее девичья обида не исчезла бесследно, и на подсознательном уровне власть профессора над ней отчасти сохранилась... И можно ли было представить, что жизнь коварно приготовила продолжение того сюжета из юности – но какое же немыслимо абсурдное и унизительное!.. Иногда ей, до жгучей краски на щеках, было неловко перед мужчинами за раннюю сексуальность Ивэ, в простоте своего неведения с первобытной откровенностью наслаждающейся телесными радостями. На этот раз причина, видимо, кроется не только в окружающих ее обезьяньих нравах, но и в полинезийских генах, обнаружившихся через несколько веков. Согласно той же семейной легенде, их предок-корсар привез некогда из плавания в южных морях красавицу-туземку, к которой очень привязался и наверняка имел от нее детей. Хорошо еще, что непутевая Ивэ бесплодна, как и она сама, а то страшно подумать...

"И ведь этот подонок Токс всегда норовит исподтишка ударить, причем – более слабого, с молодыми самцами и не думает связываться оторожничает... И разве все дело в его обезьяньем воспитании? Инора тоже воспитывали гориллы, но ничего зверского в нем и в помине нет, наоборот!" – сейчас Эви вдруг улыбнулась, подумав о муже с покровительственной нежностью... Конечно, они с Роном тогда поступили не намного умнее дикарей, с азартом согласившись участвовать в Эксперименте. Даже чувствовали глупую гордость некой избранной общности, как члены тайного братства... И Эви привыкла всегда быть рядом с Ронни, вскоре они поженились. А вот теперь доигрались... Но сколько можно так изнуряюще и бессмысленно гонять адреналин и стелить свою жизнь под прихоть тщеславного шефа? Да пропади оно все пропадом! В конце концов, ей терять нечего, а Рон – как хочет... Да что греха таить, она уже несколько раз видела один повторяющийся сон, в котором, не дрогнув, била ножом в шею кого-то очень опасного, хотя странно-безликого... И это она, которая в жизни мухи не обидит! И Эви решилась...

* * *

"Да как же теперь выбраться из позорной ситуации? Ведь полнейший тупик!.. Я чувствую себя перед Эви мерзавцем и последней скотиной, и готов разбить монитор, видя, что Токс опять к ним подкрадывается! Заварить такую восхитительную кашу – и в ней же захлебнуться, как в болоте... Размечтался о какой-то необыкновенной сенсации, славы дураку захотелось... Страшно подумать, неужели все это – про меня, и все правда? Эви явно избегает оставаться со мной в лаборатории, когда Рона нет поблизости. А когда-то я был ей совсем не противен..." – профессор Скотт нервно взъерошил волосы и перевернулся на другой бок. Он давно уже не знал – куда глаза деть, находясь с ней рядом... "Конечно, можно изображать юмор, абстрагируясь от выходок Токса... Или прикидываться рассеяным кабинетным ученым, вроде не от мира сего, тем более, что в свои шестьдесят лет довольно смутно помню – каким был в четырнадцать, но кого я надеюсь обмануть?.."

Вот чудные дела! Пока малышка Ивэ, повзрослев, не расцвела так неожиданно, профессор особенно не смотрел на Эви и много лет не замечал – насколько она соблазнительна! Но теперь... Не случайно он прятался у себя в кабинете, сопя и поглядывая украдкой на монитор, во время бесчинств Токса на поляне, и в полной мере отождествляя себя с ним... Ах, как это было бы славно в реальности!.. И к тому же Эви никогда не одарит его несносным потомством, как троица бывших жен. Но мечты – мечтами, а ему необходимо срочно найти выход из их безумной ситуации. На карьере придется поставить крест, но теперь уж не до карьеры – живу бы остаться, под разоблачение и под суд не попасть!..

И профессор решился. У него есть еще целая неделя – за это время надо попытаться отключить часть видеокамер и сочинить для Эви и Рона правдоподобное объяснение своему отсутствию. Но придумать его пришлось буквально за несколько секунд, когда он слушал очень решительное заявление Эви о том, что она уходит из лаборатории. Это не стало для профессора полной неожиданностью, и все же в некоторое смятение повергло. Он чуть помедлил, не глядя на нее и собираясь с мыслями...

"Эви, я не в праве, да и не смею тебя отговаривать, но очень прошу – останься до моего возвращения, потому что мне необходимо уехать на какое-то время... Буквально вчера я получил сообщение, что тяжело заболел мой младший сын – его готовят к серьезной операции, и бывшая жена требует, чтобы я срочно приехал и морально поддержал ее и мальчика. И неизвестно, как пойдут дальше дела... А потом ты будешь совершенно свободна!.." Он чуть не добавил "в своем выборе", но взглянув на окаменевшее лицо Эви, сразу осекся и отвел глаза. Она молча кивнула.

* * *

А Рон исчез – его не было ни в лаборатории, ни дома, и на сообщения он не отвечал, наглухо отключившись... Сначала Эви даже обиделась, недоумевая, и не слишком беспокоилась, но когда муж не появился и к ночи, она вдруг сильно запаниковала. Вспомнила его бледное изнуренное лицо последних дней, и с замирающим сердцем отправила запрос в Службу Мониторинга. Ответ ошеломил ее – чип Ронни с запекшейся кровью обнаружился на берегу моря, возле мэгнит-вей, ведущего к южному полушарию. С ним случилась беда! Неужели... убит? Такие бессмысленные жестокости еще встречались, но крайне редко, и верить в это не хотелось. Или?.. Или Ронни тоже все настолько опротивело, что он решил сбежать? Не от нее, нет! – в этом она ничуть не сомневалась, а от профессора и его Экперимента. Скорее всего так... Но он молчун, и не зная, как объяснить свой поступок, просто тихо исчез, тем более, что шеф надолго уехал по семейным делам – и кто бы мог предположить в нем столь трогательную сентиментальность?

Но может быть Ронни – у своих родителей, которых давно собирался навестить? Глубоко вздохнув и мысленно сосчитав до десяти, Эви вызвала на браслете код свекрови, а на лице – безмятежную улыбку... С матерью Рона она всегда была в хороших отношениях, поэтому как ни в чем ни бывало, приветливо защебетала о разных пустяках... В разговоре свекровь поинтересовалась настроением сына, которое слегка беспокоило ее в последнее время – и она ничего не знала о его исчезновении. Оставалось надежда, что рано или поздно Рон отыщется в Центре Реабилитации Беглецов, как это бывает с людьми в случае подобных срывов. Интуиция подсказывало Эви, что надо не отчаиваться, а спокойно подождать...

* * *

До ближайшего рейса на Парадиз оставалось всего пять дней, но Ронни спокойно заказал билет из числа забронированных для сотрудников нескольких лабораторий и успел немного подготовиться... Жаль, что невозможно достать хоть какое-нибудь оружие... Он с завистью вспоминал прочитанные истории из давних времен – как легко было тогда осуществить наказание подлеца! А сейчас... Даже простого лазерного пистолета нет. Хорошо, что в некоторых домах еще сохранились от бабушек кухонные ножи. И у них должен быть – Эви любила изредка приготовить "живой" салат из настоящих овощей, необыкновенно вкусный! "Ну, что ж, гурман... вот и узнаешь – на что ты годен в этой жизни... А других вариантов и нет. По крайней мере перед Эви морально будешь слегка оправдан и умрешь не в полнейшем позоре."

Войдя в салон регистрации «космического челнока», Рон неожиданно вздрогнул, увидев до отвращения знакомый, короткий «ежик» седых волос с глубокими залысинами и через секунду – излом вскинутой брови над удивленно округлившимся глазом. Несколько мгновений они, застыв, безмолвно смотрели друг на друга, и лицо профессора быстро меняло свое выражение, до жути напомнив Токса, когда он принимал воинственную позу «не приближайся!» Рон и не думал подходить, но не мог двинуться с места, как загипнотизированный – его оцепеневший мозг был не в силах дать команду ногам... Лишь через несколько секунд, оторвав взгляд от профессора и сбросив наваждение, Рон повернулся и быстро вышел. Он плохо понимал, куда теперь идет, и еще меньше – что происходит?..

Наверно, ему надо вернуться в лабораторию, и не вызвав подозрений у Эви, попробовать выяснить – не знает ли она о поездке профессора больше, чем сообщили ему? Но похоже, что ей на самом деле ничего не было известно о тайном путешествии шефа... Видимо, он отправился организовать отселение своего буйного"сынка". И надо же, чтобы так угораздило – попасть с ним на один рейс! Давно уж надо было лететь и разом покончить со всем, а он все медлил трусливо, ожидая чуда... А сейчас остается только бежать, не оглядываясь – но куда?..

Мысль отправиться к родителям, действительно, промелькнула у Рона, но в теперешнем взвинченном состоянии ему нельзя показываться близким. И вообще, никто не должен знать, где он будет находиться, хотя бы первое время. Маникюрные ножницы Эви вполне подойдут для того, чтобы выковырнуть из руки вживленный чип. И где-то у них был регенерирующий спрей?.. Да, вот он. Теперь, кажется, всё собрал. Сообщение Эви он пошлет чуть позже, когда соберется с мыслями и определится с будущими планами, а пока – в путь! Хотя Рон еще толком и не решил, куда отправится... Может быть, попробует найти работу на подземных плантациях пищевых водорослей или грибов, или по синтезированию белков – он же биолог. Или поедет в Антарктиду, где производят искусственные льды для поддержания климата, или в Австралию, где клонируют домашний скот. Что-нибудь да придумается, главное – скорей подальше отсюда, и чтобы людей было поменьше, а то он за последнее время стал превращаться в откровенного мизантропа. Из лаборатории раньше надо было уходить – ведь ясно, что добром их злосчастный Эксперимент не мог закончится. Рон надеялся, что Эви потом сможет его понять и не слишком осудит, он постарается ей все объяснить, когда хоть немного успокоится... А успокоиться ему и сейчас очень не мешало бы, чтобы подумать – как он без своего чипа намеревается пересечь континентальную границу? Вот что значит – целыми днями видеть перед собой картину джунглей далекого Парадиза и почти оторваться от земной реальности... Да и нервы у него, конечно, совсем на пределе...

* * *

Эви сидела в полном одиночестве в лаборатории перед монитором, и привычно поморщившись, готовилась наблюдать ежедневную сцену на поляне... Вдруг необычное поведение Инора и Ивэ заставило ее вглядеться повнимательней. Ивэ настойчиво звала своего бойфренда в глубь леса, даже за руку за собой упорно тянула – что такое? Неужели додумалась, наконец, что надо спрятаться? Но все оказалось еще интереснее – оказывается Инор стал отламывать от дерева толстую ветку и быстро обрывать с нее листья. Вот чудеса – он мастерил орудие защиты! Эви даже захлопала в ладоши и весело крутнулась на вращающемся стуле. Ах, жаль, что Ронни нет рядом, вот бы он удивился и порадовался вместе с ней! Так-так... И что же будет дальше? Ивэ с Инором, как обычно, улеглись на траве, но не ласкались, а напряженно замерли, ожидая появления Токса. Через некоторое время их враг действительно мелькнул в кустах и начал приближаться, впрочем не особенно таясь, совершенно уверенный в своей силе. Эви заметила, как напряглась рука Инора, сжимая дубинку...

Но вдруг – кто это? – профессор Скотт в несколько прыжков настиг крадущегося Токса, зверем бросился ему на спину, и сжав руки на горле, повалил на землю! Недаром шеф часами занимался на тренажерах и беговой дорожке, чтобы держать себя в форме, и часто говорил им: "Ученый обязан жить долго, чтобы увидеть результаты своей работы, и нынешние 100-120 лет – не предел для человека." Но рухнувший от неожиданности Токс, быстро вывернулся и мощно ринулся на запыхавшегося профессора. И тут подскочивший сбоку Инор стал весьма ощутимо, судя по звуку, колотить Токса палкой по спине! Эви радостно вскрикнула и, вскочив со стула, опять захлопала в ладоши, почти приплясывая...

"Эх, Ронни, Ронни!.. Ну, где же ты? Такое зрелище пропустить!.."

«До чего же она хороша, милая моя девочка!» – тихо войдя незамеченным, Рон стоял в дверях и счастливо улыбался, глядя на жену...

Видимо, почувствовав любящий взгляд, Эви обернулась, и просияв, кинулась обнимать его. Прижавшись к Рону, она ласково коснулась губами похудевшей небритой щеки, и потянувшись, шепнула возле уха:" Ты хотел куда-то уехать?.. Я – с тобой!.."

А теперь уже крепко наседал Токс... Можно было, конечно, нажать кнопку экстренного вызова охраны заповедника, но сам профессор всегда настаивал на полной тайне и чистоте своего Эксперимента, и проведении его в строго естественных условиях. Что ж, условия там, на поляне были естественны – лучше некуда, а результатов им ждать совсем не обязательно, хоть и любопытно немного... Эви отключила все мониторы, верхний свет в лаборатории, бросила на стол кодовую ключ-печатку, и они закрыли за собой тяжелую дверь.

* * *

Они мчались в салоне мэгнит-вей... Смотреть в окно при такой скорости не имело смысла, к тому же Эви сразу начинало укачивать. Она закрыла глаза и положила голову на плечо мужа... Рон взял ее руку в свою и поглаживал время от времени, непривычно счастливый... После стольких переживаний они наконец-то вернулись друг к другу, и почти всю сегодняшнюю ночь были неразлучны!.. Но сидели молча, не зная – о чем разговаривать, и надо ли? Не о постыдной же тайне, унесенной ими из лаборатории и изрядно отравившей существование... И без того они обречены всю жизнь помнить о ней. А что говорить о сыне, к которому внезапно отправились, ухватившись за эту мысль, как за путеводную соломинку, они тем более не знали... Мальчик слишком отдалился от родителей за прошедшие три года в колледже. Эви едва признавалась себе, что те двое – оставшиеся на маленькой поляне, стали ей гораздо ближе и едва ли не дороже собственного сына... Иногда она думала – правильно ли поступила, когда с умилением и завистью глядя на самку гориллы с девочкой на руках, решилась на суррогатную беременность, или надо было, как неизбежное, принять свою бездетность? Конечно, если бы она сама выносила и родила ребенка, а не заглядывала раз в месяц в бокс к эмбриону, ее отношения с сыном были бы совсем иными, а теперь он растет почти чужим человеком...

А Ронни, тоже прикрыв глаза, от нечего делать плавал в волнах Инфо-Океана, рассеянно просматривая новости... Вдруг он дернулся всем телом и больно сжал ее руку – она вскинулась, испуганно глядя на него. Дотронувшись до синхронизатора мыслей на своем браслете, Рон молча показал ей сообщение с огромным фото – "Чудовищная и загадочная сенсация! В заповеднике на планете Парадиз сегодня утром был найден

изуродованный труп профессора Скотта, много лет возглавлявшего лабораторию по изучению переселенных приматов. Вблизи от места его гибели охрана обнаружила трех неадекватных подростков-дикарей, совершенно не реагирующих на человеческуюй речь! Начато расследование убийства и генетическая экспертиза этих неизвестных – следите за нашими подробностями!"

ГЕНЕТИЧЕСКАЯ ЭКСПЕРТИЗА?!

Впечатавшись в кресла, Эви и Рон с немым ужасом смотрели друг на друга... И вместе с отчаянием от неизбежности того, что ждало их ЗДЕСЬ, край сознания царапала мысль – а что же будет с ними ТАМ?..