Текст книги "Знание - сила, 2003 № 08 (914)"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

«Аксакал, Нехорошо поступаешь».

Трубач отличный малый, настоящий человек. Много не спрашивает, делает свое дело. Дали трубу, пошел с ней. А в чужом краю, когда командира убили, показал себя как герой. Все серьезно, как груз 200 из Урус-Мартана. В дыму и пламени прижал к губам трубу и запел «Батяня комбат». За ним весь полк пошел. Такая лубочная картинка. Ужас.

У Галича есть строчки: «И какая, к чертям, труба и какая, к чертям, судьба? Мне б частушкой по струнам влет, да гитара, как видно, врет».

Это полемика с темой трубача, в том числе у Окуджавы, хоть у него образ радикально иной, чем у физиков– лириков. Там трубач выводит Интернационал, у Окуджавы – «самую главную песенку, которую спеть я не смог». И не в чужом краю, а «на скрещеньях дорог», напоминающих пастернаковские «скрещенья рук, скрещенья ног, судьбы скрещенья». Грамматические формы трубы у Окуджавы перекликаются с пастернаковскими формами судьбы. Глубокая линия.

И тем не менее там, где искусство становится идеологией (знак неважен), трубач Окуджавы и трубач Сережи Крылова в чем-то дальние родственники. Тут мне сложно, с трубачами у меня проблемы. Многое привязывает к стихам Окуджавы, а линия «избранных», трубачей, идет мимо, здесь разлом какой-то. Приходится уточнять. Не специально. Так получается.

Ирина Прусс

Поезд из прошлого – в будущее

Леонид Ламм. Из серии «Архипелаг ГУЛаг», 1975 г.

Подведены итоги четвертого Всероссийского конкурса исторических исследовательских работ старшеклассников, организованного историко-просветительским и правозащитным обществом «Мемориал».

На этот раз церемония проходила не в привычном Театре Образцова, а там, где, наверное, и должна была проходить, – в Историческом музее. В небольшом зале мест явно не хватало; героев торжества рассадили на боковых хорах и лестницах.

– А телевизоры зачем?

– Не знаю...

Потом приглушили свет, и в зал ворвался поезд. Он двигался из старинных кадров хроники с экранов двух огромных телевизоров прямо на нас, и дамы в длинных платьях с буфами на рукавах, в огромных шляпах с клумбами цветов, не обращая на нас никакого внимания, подавали обтянутые перчатками ручки кавалерам, чтобы подняться в вагон. Поезд шел и шел, постукивая на стыках рельс и постепенно преображаясь, принимая все более современный вид; дам сменили красноармейцы, мешочники, студенты из стройотрядов, и кто-то бормотал, подталкивая соседа: «Посмотри, Латынина какая тут молоденькая»...

Метафору «поезда, идущего из прошлого в будущее», не обошел, кажется, ни один из выступавших.

Работ на ежегодный мемориальский конкурс пришло еще больше, чем на предыдущий: 2960 из 1024 городов и сел страны. Опять, как и прежде, в основном из провинции: в 2002 году лишь одна работа была московской. Эту закономерность, что историческими исследованиями занимаются старшеклассники в основном из сел, поселков, маленьких городов, знают во всех европейских странах, включенных в сеть «Евростори» (кстати, теперь и российский конкурс включился в эту сеть, мы обмениваемся материалами и методиками с организаторами подобных конкурсов в пятнадцати странах мира, и несколько победителей конкурса поедут в летнюю школу «Евростори» в Германию и другие страны). Но закономерность закономерностью, а наши расстояния никому из них не снились – председатель Оргкомитета Ирина Щербакова не зря благодарила координаторов конкурса в регионах, немалая их заслуга в том, что о нем вообще узнают в деревнях, название которых многие услышали впервые в жизни, что туда доходят всяческие пособия...

– Говорят: почему так мрачно, почему у вас идет один негатив?! Это, наверное, влияние «Мемориала», ведь он – основной организатор конкурса, – говорил председатель жюри, известный краевед, академик Сигурд Шмидт. – Частично, наверное, да.

А действительно: темы в основном самые что ни на есть «мемориальские». «Портрет на фоне событий местного значения» – это о священнике одного из сел Воронежской губернии; «Следы еврейской общины в городе Борисоглебске» – работа начинается с описания заброшенного еврейского кладбища; «Последний герой забытой войны. Правда и ложь истории» – это о конфликте на озере Хасан, кровавом, но не победоносном; «Донос как способ взаимоотношений человека с властью» – это о доносах двадцатых – сороковых годов в Челябинске и Челябинской области; «Шакур Рахимов – король конокрадов?» – о псевдобанде, добросовестно уничтоженной доблестными чекистами... Это только работы, занявшие первое место, а из почти трех тысяч присланных на конкурс исследований большинство – об истории своей семьи (так или иначе, в том или ином виде репрессии коснулись каждой из них, чаше всего – во время раскулачивания) и по теме «Человек и война», причем от конкурса к конкурсу все больше работ о войнах афганской и чеченских.

Патриархи: Бальшай Яковлев и председатель жюри конкурса, член– корреспондент РАО Сигурд Шмидт – вспоминают: замечательные молодые люди – смелые и талантливые...

Не часто так бывает: аудитория старше героев торжества. Аудитория внимательная, заинтересованная...

«Негатива» действительно хватало Симптоматично, что на это обратили внимание, что об этом заговорили как о чем-то, требующем если не оправданий, то хотя бы объяснений. Кажется, еще на прошлогодней церемонии поздравления победителей такое никому не могло прийти в голову. Видно, общее настроение наших соотечественников, стремящихся увидеть в своем недавнем прошлом не столько плохо выученные уроки, сколько предмет гордости хоть чем-нибудь, уже явно ощущается всеми, даже историками (может, историками-то в первую очередь).

– Но я думаю, дело тут не столько в «Мемориале», действительно, много сил положившем на этот конкурс, – продолжал академик Сигурд Шмидт, – а в молодости наших исследователей, их психологической освобожденности от запретов, накрепко усвоенных старшими поколениями, потому они и темы выбирают такие, какие нам и в голову не пришло бы выбрать.

Другие оправдывали выбор тем попроще.

– Товарищи, при чем тут «Мемориал»! История у нас такая, ничего тут не поделаешь. Она же действительно такая!

Так говорили друг другу взрослые дяди и тети, восхищаясь старшеклассниками, которые в промежутках между их поздравлениями с таким азартом предавались немудреным играм под руководством веселых ведущих, что сразу становилось видно, какие они еще, в сущности, дети.

– Мне поначалу показались совершенно неуместными эти игры во время в общем-то серьезного разговора, – признался один из членов жюри, историк Алексей Семенов, – но потом я подумал: а чем мы с вами, историки, всю жизнь занимались, как не таким же надуванием шариков без помоши рук? Так что все на месте, соответствует...

А все же именно эти дети делают огромное, очень важное для всех нас и очень актуальное, если вспомнить о нарастающем стремлении взрослых все забыть, дело: они и правда пишут историю.

Ведущие – «проводники» поезда из прошлого в будущее – награждают победителей...

– Мой дедушка, раскулаченный казак, очень хотел рассказать мне о том, что пережил, – вспоминала, трогательно прижав руки к груди, Элла Панфилова. – А я очень хотела побегать и поиграть и совсем не хотела его слушать. Теперь я ужасно жалею об этом, да только поздно: деда уже нет...

Поколения уходят, унося с собой те мелкие подробности своей нелегкой жизни, без которых в истории остается только голая палка сюжета, а на нее можно вешать практически все, что угодно.

– На наших глазах эти мальчики и девочки создают принципиально новую историческую науку, новое исследовательское направление: они пишут историю повседневности, историю конкретных людей, а не классов и формаций, – говорил член жюри Александр Асмолов.

Такая история повседневности, история своей семьи, своего села, история коммунальной квартиры или заброшенной церкви, мимо которой лежит дорога в школу, только такая история порождает в человеке чувство укорененности. Жизнь раздвигается, предки прорастают в нас, а мы прорастаем в их жизнь, вбирая в себя их чувства, мысли, их опыт.

Такое «обжитое» прошлое становится предсказуемым.

Мы еще вернемся к самым интересным исследованиям этого конкурса.

Редакция журнала «Знание – сила» наградила лучших научных руководителей робот-победителей конкурса полугодовой подпиской на журнал. Его будут получать и школы, чьи талантливые ученики стали победителями.

Юрий Ревич

«Я обещал Ленину...»

На вопрос «Кто такой Лев Термен?» девять человек из десяти; если они вообще слышали такую фамилию, ответят – «изобретатель терменвокса». Термена на родине настолько плохо знают, что когда несколько лет назад кто-то из журналистов ошибочно назвал его «Лев Давидович» (очевидно, по созвучию с Троцким), то эта ошибка стала кочевать из публикации в публикацию, включая даже вполне солидные СМИ. Но вот биограф Льва Сергеевича Б. Галеев дает ему такую характеристику: «Если бы проводился конкурс на истинного представителя XX века, Лев Термен, вероятно, мог бы претендовать на это звание».

Лее Термен, 1930-е гг.

Кратко охарактеризовать основной круг интересов изобретателя Льва Сергеевича Термена можно так: «он занимался мультимедиа». Нечеткий этот термин, введенный в обиход компьютерщиками лет двадцать назад, а ныне, кстати, почти и вышедший из употребления, можно истолковать в том числе и так: техническое устройство, совмещающее различные функции воздействия на органы чувств человека. В этом смысле Лев Термен пошел куда дальше того, что предлагают производители современных ПК, в сущности, всего лишь имитирующие (и не всегда успешно) традиционные приспособления для воспроизведения звуков и изображений.

Но, пожалуй, самое интересное в Льве Сергеевиче – даже не изобретения как таковые, а его поистине фантастическая судьба, уникальная даже для XX века.

Родился Лев Сергеевич Термен 28 августа 1896 года в Петербурге, в дворянской православной семье с французскими и немецкими корнями. В гимназии он увлекся физикой и астрономией – согласно его собственным воспоминаниям, он даже умудрился открыть новый астероид. В 1914 году он поступил в Петроградский университет – сразу на два факультета, физический и астрономический, параллельно учился в консерватории по классу виолончели. Тут началась война, и он окончил военноинженерное училище и офицерскую электротехническую школу. Итого к моменту его демобилизации из Красного электротехнического батальона в 1920 году он имел три диплома – физический и астрономический факультеты остались незаконченными. С 1920 года Термен работает в знаменитом Физтехе (тогда еще лаборатории) «папаши» Иоффе. А.Ф. Иоффе его ценил и старался не ограничивать полет фантазии перспективного сотрудника. В 1921 году Термен создал свое эпохальное изобретение, которое в дальнейшем прославит его на весь мир: он сконструировал электронный музыкальный инструмент «терменвокс» (что означает «голос Термена»).

Интересно, что первоначально он занимался вовсе не музыкой. Он отлаживал систему бесконтактной радиосигнализации – за счет изменения частоты колебательного контура при приближении к нему злоумышленника на пульте охраны срабатывал звуковой сигнал[1 По другим сведениям, одновременно с сигнализацией Термен конструировал основанный на том же принципе прибор для измерения состава газов, и именно в процессе работы над последним у него родилась идея музыкального инструмента.]. Сегодня автолюбителям хорошо известны основанные на подобном принципе ультразвуковые «датчики объема», входящие в комплект «крутых» автосигнализаций. Радиотехник Термен обратил внимание на то, что положение тела нарушителя влияет на тональность сигнала в динамиках. Выпускник консерватории, Термен понял, что так можно сделать настоящий музыкальный инструмент, аналогов которому до сих пор в мире не существовало. Терменвокс имел две антенны – при приближении руки к первой менялась частота сигнала, а с помощью второй другой рукой можно было управлять его громкостью. Сотрудники Иоффе охарактеризовали манипуляции Термена очень выразительно: «Термен играет Глюка на вольтметре!»

В 1922 году Термен продемонстрировал терменвокс и сигнализацию лично Ленину. На рояле аккомпанировала секретарша Ленина Фотиева. На Ленина все это произвело неизгладимое впечатление, и он даже сам попытался поиграть. Результатом встречи было внедрение по личному указанию вождя охранной сигнализации в Гохране и Эрмитаже.

Термен в течение всей жизни усовершенствовал терменвокс. Самыми интересными для нас являются его попытки управлять этой системой посредством взгляда (точнее, с помощью фотоэлемента, следящего за зрачком), а в другом варианте – с помощью биотоков. Подобные системы управления, как известно, начинают воплощаться только сейчас – на совершенно ином технологическом уровне. Но фактически терменвокс сохранил до наших дней почти все черты первоначального изобретения, только усилительные лампы, естественно, заменены транзисторами и микросхемами. В конце 20-х годов Термен со своим инструментом провел гастроли – сначала по России, а затем по Европе и Америке. Это мероприятие имело оглушительный успех у публики. Вождь мирового пролетариата оказался не одинок в своем восторге – во время выступлений изобретателя в парижской Гранд-опера люди ночами жгли костры на улице, чтобы попасть на концерт. Термен выступал в лучших концертных залах Европы и Америки. Можно представить, какое впечатление на современников производил, по тогдашнему выражению, «идеальный инструмент». Хоть мы теперь привыкли ко всяким электронным штучкам, но процесс игры и сейчас действует на публику ошеломляюще. А в те времена, когда даже обычный радиоприемник был еще в диковинку, сценические манипуляции Термена производили впечатление чуда: еще бы, человек умеет извлекать настоящую музыку прямо из воздуха! В профсоюзе американских музыкантов к середине 30-х было уже зарегистрировано 700 представителей новой профессии «thereminer» («термен» по-английски пишется, как «theremin» – из-за французского происхождения изобретателя).

Напрашивается вопрос: а почему терменвокс так и не нашел столь широкой ниши в музыкальной практике, как это произошло позднее, например, с музыкальными синтезаторами? Причина проста: на терменвоксе очень трудно научиться играть. Выдающихся исполнителей за все время вообще – единицы. Кроме самого Термена, настоящим виртуозом игры на его инструменте стала американка Клара Рокмор, подруга Льва Сергеевича в бытность его в Америке. Внучатая племянница Термена Лидия Кавина (р. 1967), которую он сам учил играть с девятилетнего возраста, сейчас – самая известная в мире исполнительница. Вот как она характеризует игру на терменвоксе: «У скрипачей есть «механическая память», а на терменвоксе играют исключительно по слуху. Здесь невозможно тактильное запоминание, нужен хороший слух и четкая координация движений». И все же терменвокс далеко не был забыт после первоначального триумфа. «Голос Термена» звучит в саундтреке к диснеевскому фильму «Алиса в Стране чудес» и в одноименном мюзикле, на диске Led Zeppelin «Любовь Лотты», в композициях группы Beach Boys. Его использовал Хичкок. Сейчас концерты «терменвокальной» музыки в России проводит «Терменцентр электроакустической музыки и мультимедиа» при Московской консерватории, там есть и классы для обучения желающих. С увлечения конструированием термен боксов в 50-х начинал свою карьеру Роберт Муг (Robert Moog[² На самом деле, фамилия произносится, как «Мог». так как «отец синтезатора» по происхождению голландец, но не будем нарушать сложившихся в нашей прессе традиций]), известный как создатель электронного синтезатора. Сейчас компания Moog Music выпускает терменвоксы с MIDI-интерфейсом, позволяющим подключать инструмент к компьютерам и синтезаторам.

Лев Термен и Лидия Навина

Но вернемся назад по времени. В середине 20-х годов Термен поступил в Петербургский политех – заканчивать физическое образование. С согласия А.Ф. Иоффе в качестве темы диплома он выбрал передачу изображения на расстояние. И справился с ней более чем успешно! За несколько лет до первых опытов Зворыкина в Америке он построил самый настоящий электронный телевизор. Телевизор имел экран ни много ни мало – 150x150 сантиметров (это во времена, когда экспериментировали с экранами в спичечный коробок), и разрешение 100 строк. И работал! В 1927 году представители военной верхушки Советов – Ворошилов. Тухачевский, Буденный – с восторгом наблюдали Сталина, идущего по кремлевскому двору. Можно было даже различить усы и трубку Демонстрация эта была, как выяснилось, фатальной для изобретения: оно было засекречено в расчете применить его для охраны границ. Излишне говорить, что внедрено оно так и не было, а первенство Термена в этом деле доказано лишь в наше время.

Термен, судя по всему, расстроился не очень. В 1927 году он с разрешения советских властей направился в упомянутое заграничное турне и в результате осел в Америке. Там он сделал небывалую для советского подданного карьеру: он стал миллионером и попал в справочник «Who is who». Причем сделал это по всем канонам классической «американской мечты»: начал он с того, что запатентовал терменвокс и продал компании RCA (Radio Corporation of America) лицензию на право производства theremin’нов.

Лидия Ковина во время выступления

Параллельно он гастролировал по Штатам с концертами, обучал желающих игре на своем инструменте и по ходу дела еще занимался изобретательством в различных областях – скажем, посетители Центрального парка Нью– Йорка могли наблюдать парящий в воздухе (результат действия магнитных полей) металлический «Гроб Магомета». На деньги от бизнеса Лев Сергеевич арендует на 99 лет (!) шестиэтажное здание для музыкально-танцевальной студии и организовывает компанию «Teletouch». Насколько Термен был популярен в те годы, может свидетельствовать круг его общения: среди его знакомых числились Рокфеллер и Дюпон, Чарли Чаплин, генерал Д. Эйзенхауэр, Л. Гровс (будущий руководитель американского атомного проекта), С. Эйзенштейн, Дж. Гершвин, Б. Шоу. Он дружил с А. Эйнштейном – вместе они играли джазовые пьесы Гершвина.

Все это время Термен исправно снабжал информацией разведуправление РККА – вращаясь в таких кругах, ему несложно было ее добывать. Его руководитель Ян Берзин (Петерс), позднее расстрелянный Сталиным, напутствовал Термена еще перед отъездом. В версию, выдвинутую в 1998 году некоей J1. Вайнер из балтиморского «Вестника», будто Термен со своей фирмой был всего лишь прикрытием для советских шпионов, верится с трудом. Не использовать такие возможности для сталинской разведки было бы полным идиотизмом, но как раз это ведомство, в отличие от его партийного руководства, идиотизмом особо не отличалось.

Так или иначе – в 1938 году Термена вывезли в СССР. Сам Термен в конце жизни утверждал, что вернулся добровольно. В это тоже мало верится – его вывезли нелегально и на корабле «Старый большевик» доставили в СССР Если бы Термен добровольно уехал домой, то он скорее всего вернулся бы открыто, никаких препятствий к этому не было. С тех пор и до конца шестидесятых годов в Америке он числился умершим. Незадолго до отъезда Термен женился – женой его стала очаровательная балерина-мулатка Лавиния Вильямс. В те годы к подобным бракам в США относились, мягко говоря, неоднозначно, и отныне двери многих домов нью– йоркской элиты для него были закрыты и возможности для сбора информации резко сократились. Вероятно, этот факт и послужил поводом для его начальников из разведуправления к возвращению «резидента» на родину. Термену пообешали, что Лавиния приедет вслед за ним. К счастью для нее, это обещание никто не собирался выполнять, и Лавиния только в пожилом возрасте узнала, что же произошло на самом деле.

А на самом деле, почти сразу по прибытии, в марте 1939, его арестовали. Все политические обвинения того времени были абсурдными, но это превзошло все мыслимые пределы:

Термену «пришили» соучастие в убийстве Кирова. Доказывать, что в то время он находился на другой стороне земного шара, было бессмысленно – 15 августа Особым совещанием при НКВД СССР его осудили на восемь лет по печально известной статье 58-4 УК РСФСР.

Возможно, бывший друг Эйнштейна и Чаплина и сгинул бы на Колыме, как бы подтвердив тем самым преждевременное зачисление его в усопшие со стороны американских знакомых. Но его выручили случай и неистребимая тяга к изобретательству: В лагере он изобрел приспособление для транспортировки тачек – деревянный монорельс. Начальство доложило наверх, вспомнили его прошлое, и с 1940 года он работает в шарашке, совместно с А.Н. Туполевым и С.П. Королевым. Поистине не сразу и припомнишь хоть одного известного деятеля России и Америки XX века, будь то политика, искусство или наука, с которым так или иначе не пересекалась бы судьба Льва Термена. В шарашке он занимается сначала радиомаяками для кораблей и самолетов, но в конце войны получает задание разработать устройство для наружного прослушивания разговоров, ведущихся в помещениях.

Лее Термен

Это была поистине блестящая разработка. Дело было так: в феврале 1945 года главы трех союзных держав собрались на знаменитую Ялтинскую конференцию, во время которой были разработаны планы, определявшие, как выяснилось позднее, мировой порядок еще почти на 50 лет. Отдыхавшие недалеко от Ялты в пионерском лагере «Артек» детишки и вручили послу США Гарриману трогательный подарок – американский герб. Белоголовый орлан на гербе был сделан из ценных пород дерева. Американские эксперты, прослушав и простукав подарок на предмет наличия «жучков», дали заключение о его безопасности. Гарриман поместил понравившийся ему герб над столом в московском кабинете, где орлан и провисел чуть ли не десять лет, пережив четырех послов. В ведомстве Берия орлану дали многозначительное кодовое имя «Златоуст». Раскрыли его истинное предназначение американцы косвенным путем – обнаруженная утечка информации могла исходить только из кабинета посла. Найдя, наконец, «закладку», американцы все же молчали о находке вплоть до начала шестидесятых годов – не только по причинам конспиративного характера, но и из элементарного стыда – даже о самом принципе действия заокеанские специалисты догадались не сразу. «Жучок» представлял собой полый металлический цилиндр с мембраной и торчащим из нее штырьком. Никакой электроники! Секрет заключался в том, что при облучении внешним электромагнитным полем подходящей частоты полость цилиндра вступала с ним в резонанс и радиоволна переизлучалась обратно через антенну-штырек. Колеблющаяся под действием звуковых колебаний мембрана модулировала частоту излученной волны. Детектировать полученный сигнал было делом техники.

За эту разработку Термен не только получил в 1947 году поличному представлению Берия Сталинскую премию I степени (говорят, что Сталин собственноручно исправил степень со второй на первую), но и – беспрецедентный случай!—даже был выпушен на волю. На воле ему делать, впрочем, было абсолютно нечего – фактически он находился в изоляции от местного общества уже двадцать лет. Сталинская премия была закрытой, клеймо «врага народа» висело. Поэтому Термен попросился обратно в шарашку – в качестве уже вольнонаемного. В те годы он разработал и другую систему дистанционного прослушивания, принцип действия которой теперь считается классическим: звуковые колебания обнаруживаются по изменению частоты рассеянного излучения, отраженного от оконных стекол. По некоторым свидетельствам, с помощью этого устройства Берия прослушивал самого Сталина. Позднее, с изобретением лазера, такие «подслушки» стали весьма распространенными.

В 1958 году Лев Сергеевич наконец был реабилитирован и даже получил квартиру на Калужской заставе в Москве. Но формальное восстановление в правах ему сильно не помогло – устроиться на работу он не мог аж до 1964 года. Все, кто его знал в двадцатые годы, уже умерли или разъехались, официальных степеней и званий не было, время для пропаганды электронной музыки было, мягко говоря, неподходящим – вовсю шла борьба с джазом и «стилягами». Наконец, он сумел устроиться в лабораторию акустики и звукозаписи Московской консерватории и деятельно занялся любимым делом – совершенствованием электронных музыкальных инструментов. У него бывали в гостях многие известные деятели – например, А. Шнитке. Но закончился этот период жизни Льва Сергеевича довольно печально. Слухи о том, что знаменитый когда-то Термен жив, рано или поздно должны были распространиться, и вот в одном из номеров «Нью-Йорк тайме» за 1967 год появилась заметка, извещавшая, что загадочно исчезнувший в 1938 году изобретатель электронной музыки не умер, а живет и работает в Москве. Реакция на это не заставила себя ждать. Высокое «мнение» об излишне разговорчивом сотруднике было доведено до руководства и партийной организации Московской консерватории. Человека, которого некогда привечал сам Ленин, уволили, его инструменты были выброшены и разломаны.

Наконец, по личному распоряжению академика Рэма Викторовича Хохлова бывшую мировую знаменитость взяли на должность механика 6-го разряда в мастерские физфака МГУ. Он проработал там до самой смерти в 1993, не дожив до своего столетия менее трех лет. Конец жизни его можно назвать счастливым. Еще в семидесятых появились публикации о терменвоксе в журнале «Радио», а с началом перестройки Термен побывал на нескольких фестивалях электронной музыки за границей, британское телевидение сделало о нем фильм, который позднее был показан у нас. Во время съемок фильма он посетил и Америку, где даже встретился со своей бывшей любовью Кларой Рокмор, которой к тому времени исполнилось восемьдесят лет.

Вот ведь лихая судьба! Термен не был ни убежденным коммунистом, ни тем более антисоветчиком, скорее его можно назвать просто патриотом. Политика, которая не отпускала его из своих объятий ни на мгновение за всю его долгую жизнь, начиная с того момента в восемнадцатом году, когда ему, служащему Красной армии, пришлось спасаться от наступавших белогвардейцев, как таковая его интересовала мало. При каждом удобном случае он принимался за любимое занятие – изобретать. Его поведение по отношению к властям можно было бы охарактеризовать, как «стопроцентный конформизм», если бы не один случай. Неожиданно для всех в марте 1991 года, в возрасте 95 лет, он становится членом КПСС. На вопрос, зачем он вступает в разваливающуюся КПСС, Лев Сергеевич отвечал: «Я обещал Ленину».

Фотографии Льва Термена и Ладан Ковиной предоставлены ТЕРМЕН-ЦЕНТРОМ (http://theremin.ru, http://theremincenter.org)

Александр Волков