Текст книги "Тигр соборного праздника"

Автор книги: Автор Неизвестен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Ты, оборванец и вор, – мой друг и товарищ?! – закричал «волосатый».

– А ты-то чем лучше? – сказал насмешливо Пинкертон. – Думаешь, я не вижу тебя насквозь?

– Как ты смеешь?! – злобно воскликнул Вильям. – Тебе не в чем упрекнуть меня, за мной нет никакой вины, ты ничего не докажешь!

Пинкертон похлопал Вильяма по плечу.

– Конечно! – сказал он. – Но ведь и ты мне не докажешь, что бедный балаганщик, живущий на жалкие гроши, добываемые на ярмарках, нуждается в такой надежной защите, какую ты устроил в своем доме, если не хранит что-нибудь особенное! Хотелось бы мне знать, что спрятано в этих ящиках и корзинах! Уверен, что там лежат неплохие штучки, а за то, что они добыты исключительно благодаря твоей волосатой роже, я готов голову дать на отсечение!

«Волосатый» весь съежился при этих словах рыжего, который небрежным жестом указывал на сундуки и корзины.

В этот момент дверь открылась, и в фургон вошла Мария.

Она испугалась не меньше, чем ее брат, и в ужасе застыла. Пинкертон снова поднял свой револьвер и любезно сказал:

– Подойдите-ка поближе, миледи, и закройте за собой дверь. Не задавайте пока никаких вопросов. Ваш уважаемый супруг, или кем он вам там приходится, расскажет вам потом обо всем подробно.

Выражение лица рыжего и нацеленный на нее револьвер подтвердили, что это не пустые слова. Мария вошла в фургон, заперла за собой дверь и уселась рядом с братом.

– Итак, давайте делиться! – воскликнул Пинкертон. – Открывайте быстренько ваши ящики, – я посмотрю. Что понравится, возьму себе.

Хозяева кипели от злости.

– Как только у тебя язык поворачивается?! Мы не собираемся ни с кем делиться!

– Хватит! – загремел Пинкертон. – Выполняйте приказание, или я отправлю на тот свет и эту старую волосатую обезьяну, и ее дражайшую половину!

Курок револьвера зловеще щелкнул.

Этого было достаточно: Вильям и Мария встали и принялись выполнять требование рыжего.

Пинкертон все время зорко следил за ними. Он видел, как неохотно они принялись за дело. Каждую минуту от них можно было ожидать какой-нибудь подлости… Все случилось даже раньше, чем предполагал сыщик.

Мария сделала шаг вперед и сильно толкнула ногой ящик, на котором стояла лампа. Пинкертон рванулся, чтобы подхватить ее, но было поздно – лампа упала. При падении она не потухла, а разбилась и заполыхала. Вскоре вся внутренность фургона была в огне: старое сухое дерево горело как порох.

Пинкертон быстро выскочил наружу. За ним последовали Вильям с сестрой. На улице поднялся шум, сбежалась толпа, а через несколько минут явилась пожарная команда, дежурившая тут же, на площади.

В горящий фургон впрягли лошадей и вывезли его на открытое место. От него остался только железный остов. Сгорели и ящики, и корзины вместе со всем содержимым. Вильям и Мария были в отчаянии. Они как безумные метались в толпе. Причем Вильям со своим обезьяньим лицом был до того комичен, что в толпе слышались шутки и смех.

Из-за пожара, уничтожившего все вещи Вильяма, Пинкертон лишился возможности доказать его вину: улик – награбленных ценностей – больше не было.

Приходилось искать другие пути для уличения преступника, и Пинкертон тотчас сообразил, какие это должны быть пути. Сыщику было ясно, что «волосатый» теперь снова примется за грабежи, чтобы возместить убытки, нанесенные пожаром.

Надо было только позаботиться о том, чтобы «волосатый» не позже завтрашнего вечера мог снова спокойно приняться за дело, уверенный в своей безопасности.

Глава 4
Тигр пойман

Инспектор Гельман, присутствовавший на пожаре, только что вернулся в свою контору. Не успел он закрыть за собой дверь, как снаружи раздался сердитый голос дежурного полицейского:

– Что вам здесь надо?! Убирайтесь вон! Или вам захотелось провести ночь в участке? Слышите? Я вам говорю!

– Зачем – убирайтесь? Мне надо в контору, – бормотал в ответ чей-то пьяный голос. – Мне надо господина инспектора Гельмана…

– Подите прочь! Если вы сейчас же не уйдете, я вас арестую!

– А я вот войду!

При этих словах дверь распахнулась. Гельман и прочие, сидевшие в конторе, увидели рыжего оборванца, нахально рвавшегося в помещение. Его преследовал полицейский.

– Что это значит? – воскликнул инспектор. – Как вы смеете врываться сюда?!

Вошедший не испугался сурового тона начальника и, смеясь, протянул ему руку:

– Добрый вечер, господин инспектор! Как поживаете?

Гельман был вне себя. Такого бесстыдства он не встречал ни разу за всю свою службу.

– Посадите этого негодяя под арест! – велел Гельман своим людям. – Я проучу его за дерзость!

Полицейские сделали движение, чтобы арестовать рыжего. Но тот весело расхохотался и заговорил другим голосом:

– Разве вы меня не узнаете, господин инспектор?!

Полицейские и Гельман вытаращили глаза. Они были сильно смущены.

– Черт возьми! – воскликнул Гельман. – Судя по голосу, вы – Нат Пинкертон!

– Так оно и есть, господин инспектор! Очень рад, что вы, наконец, узнали меня.

– Ваш грим поразителен! – сказал восхищенный инспектор. – Никто не узнал бы вас. Должен засвидетельствовать вам свой полный восторг… Ну что, удалось вам чего-нибудь добиться?

– Пока немногого. Но я напал на серьезный след и явился к вам с одной просьбой.

– В чем она заключается? – спросил инспектор, любезно предлагая Пинкертону стул.

– Прошу вас написать одну заметку и позаботиться о том, чтобы завтра утром она появилась во всех газетах.

Инспектор согласно кивнул, взял бумагу и перо, а Пинкертон продиктовал ему следующее:

«Тигр гамбургского соборного праздника пойман! Благодаря усилиям полиции в прошлую ночь удалось, наконец, поймать знаменитого „Тигра“, безнаказанно совершавшего в течение многих дней свои преступления. Им оказался служащий на карусели Штейнер. Хотя преступник и отрицает свою вину, но улики очевидны, и вина его несомненна. Публика может свободно вздохнуть. Кроме того, не нужен строгий надзор на площади: теперь снова можно чувствовать себя в безопасности. Преступник арестован и заключен в тюрьму».

Гельман кончил писать и изумленно посмотрел на Пинкертона.

– Вы серьезно считаете, что эту заметку необходимо поместить во всех газетах, мистер Пинкертон? – спросил он.

– Непременно! – сказал сыщик. – Это та ловушка, в которую завтра негодяй обязательно попадется.

– Хорошо, будь по-вашему!

Инспектор сделал необходимые распоряжения, а затем сказал:

– Вы, господин Пинкертон, вероятно, видели сегодняшний пожар, от которого сгорел фургон волосатого Вильяма. Владелец фургона – брат той женщины, в которую сегодня вечером стреляли. Теперь я еще больше убеждаюсь, что здесь замешана личная месть. Не исключено, что у брата и сестры есть какой-нибудь общий враг, который покушается и на их жизнь, и на их имущество.

– Вполне возможно… Однако меня удивляет, господин инспектор, как вы до сих пор не догадались, что это был за выстрел!

Инспектор пожал плечами:

– Должен признаться, я пока не уяснил себе…

– Но ведь вы, если не ошибаюсь, были на площади, когда горел фургон, – сказал сыщик. – Разве вы не слышали взрывов?

– Как же, слышал. Но владелец фургона объяснил мне, что там у него были хлопушки.

– Этот Вильям отъявленный дурак! Он вполне спокойно мог сказать, что у дверей и окон там у него были установлены патроны-самострелы.

Гельман крайне удивился:

– Странно! За этим что-нибудь кроется!

– Да, за этим нечто кроется, господин инспектор! Сказать вам, что именно?

– Пожалуйста, очень прошу вас!

Гельман напряженно ждал ответа.

– Хорошо, – серьезно сказал Пинкертон. – Но я убедительно прошу вас и всех присутствующих хранить пока полное молчание об этом. Итак, короче говоря, волосатый Вильям и «Тигр соборного праздника» – одно и то же лицо?

– Нельзя ли его сейчас же арестовать? – заторопился инспектор.

– Нет! У нас недостаточно улик. Они были бы у нас в руках, если бы не сгорело жилище Вильяма.

– Так вы хотите поймать его завтра на месте преступления?

– Конечно. Желая возместить потерю награбленных ценностей, он снова примется за свое. Завтра он прочтет, что «Тигр» будто бы пойман, что надзор с площади снят, и наверняка воспользуется благоприятными обстоятельствами, чтобы наверстать упущенное! Значит, завтра надзор с площади мы снимаем, а за палаткой Вильяма буду наблюдать я один.

– И вы надеетесь справиться с этим негодяем?

Пинкертон нахмурился:

– Я был бы просто заурядным сыщиком, и мне нечем было бы похвастаться, если бы я не мог справиться с такой задачей! Поэтому позвольте мне действовать в одиночку! Я обещаю вам завтра же доставить сюда этого мерзавца и прошу не предпринимать ничего такого, что могло бы вызвать подозрение Вильяма.

На другой день Нат Пинкертон отправился на соборную площадь. Строгий надзор был полностью снят, во всех утренних газетах появилась заметка о поимке «Тигра». Народу на площади было больше, чем в предыдущие дни. Казалось, известие об аресте преступника совершенно успокоило публику.

Пинкертон снова исчез за палаткой Вильяма, около которой уже не было фургона. На его месте был нагроможден целый штабель ящиков, вероятно, приготовленных Вильямом для своего убогого инвентаря. Это было на руку сыщику. Быстро подняв крышку одного из ящиков, он забрался в него и, оставив маленькую щелку, стал внимательно наблюдать за палаткой.

Было уже около десяти часов вечера, когда полотно палатки медленно раздвинулось, и показалась голова Вильяма. Он осторожно озирался по сторонам, и прошло немало времени, прежде чем он решился вылезти, убедившись, что никого поблизости нет. Бесшумно прокрался он между ящиками, пригибаясь, как хищник. Едва он прошел мимо. Пинкертон выскочил из ящика и последовал за Вильямом, демонстрируя изумительную ловкость. Вильям часто оглядывался, но ни разу ему не удалось заметить даже тени своего преследователя. Он тихо крался вдоль палаток, пока не достиг довольно широкой темной площади, на которой не было никаких построек. Здесь он спрятался за какой-то повозкой и стал поджидать добычу… Вдруг он вскочил и устремился вперед, размахивая тяжелым железным прутом.

Намеченной жертвой была молодая девушка, случайно очутившаяся вдали от людной дороги. Прежде чем Нат Пинкертон подбежал на помощь несчастной, негодяй ударом прута повалил ее на землю. Но на этот раз Вильяму не удалось полностью оглушить свою жертву. Девушка глухо застонала и попыталась подняться, напрягая последние силы. Вильям с проклятьем вытащил остро отточенный нож, намереваясь вонзить его в ее грудь. В этот момент Пинкертон схватил преступника за шиворот и ловким ударом опрокинул на землю.

Удар сыщика был так силен, что Вильям потерял сознание. Пинкертон немедленно защелкнул на нем стальные наручники.

Когда преступник, наконец, очнулся, Пинкертон доставил его и девушку в полицию.

В ту же ночь была арестована и Мария Вильям как соучастница преступлений своего брата. Он был приговорен к пятнадцатилетнему заключению, а сестра его отделалась семью годами.

Через несколько дней Нат Пинкертон уехал в Нью-Йорк, провожаемый восхищенными благодарностями инспектора Гельмана.