Текст книги "Объятия времени - Амнезия (Обновлен 19.11.17)"

Автор книги: Найк Гончаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Не успел я облокотиться на стену и расслабиться, как пришел Фил.

– Ну что, пойдем? – весело прошагал он мимо меня.

– Куда? – я встал и последовал за ним.

– В убежище, – он улыбнулся, – Я тут живу. Поселение довольно далеко от города и ближайших баз. Оно слабо укреплено и не имеет защищенных стен. Кроме того, в нем легко заметить жильцов, вот никто в него и не лезет особо. Так что мне он нравится. Там мы тебя и подлатаем, а еще в нем у меня хранилище скрытое. Пошли.

Мы вышли к воротам возле дома. Я посмотрел на него и не мог оторвать взгляда. Мое первое убежище выглядело лучше, чем можно представить. Стеклянный замок с прозрачными стенами. Он весь был прозрачный, за исключением основного каркаса, на котором и крепились стекла. Действительно, в нем все просматривалось, но только если ты пройдешь за забор – уже ничего не видно. Кроме того, на земле лежали некоторые предметы, которые так и намекали собой, что это ловушки. Предупреждения Фила это подтвердили в дальнейшем. На территории этого дома был бассейн, небольшой фонтанчик, детская пластиковая разноцветная площадка и несколько гамаков. Я двинулся за стариком в дом, где огромное количество мебели, техники и разных книг, трофеев, картин – только и указывало на неимоверную его стоимость до непонятного происшествия. Вот сегодня в безопасном месте я и выпытаю у Фила о том, что произошло.

Он запер дверь за мной. Я чуть не расхохотался, а он вопросительно посмотрел на меня.

– Зачем запирать стеклянный дом? – еле сдержавшись, спросил я.

– Во-первых, он из непробиваемого стекла. Об этом знаю, надеюсь, только я. То есть в него никто и никогда не войдет, пока мы внутри. Ключа у меня нет, так что приходится оставлять его открытым. Но сегодня тут точно никого. Во-вторых, если дом заперт – никто не захочет шуметь, разбивать его и проверять. Слишком рискованно. В-третьих, никаких сквозняков ночью. Только свет не включай.

– А тут есть свет?

– Он почти везде есть, но им мало кто пользуется. Генераторы переполнены энергией, станции продолжают работать. Не спрашивай, не знаю как и зачем. Электричество нынче неактуально. Опасно. Внимание привлекает. А твари его не боятся. Пойдем, у нас много дел.

Я бросил рюкзак и автомат на диван, а потом последовал за своим негласным наставником вглубь дома. Этот вечер и ночь станут первыми, когда я не буду ждать нападения… надеюсь.

Глава 2

«Все новое – хорошо забытое старое»

Непонятная свобода обручем сдавила грудь,

И неясно, что им делать: или плыть или тонуть.

Корабли без капитанов, капитан без корабля.

Надо заново придумать некий смысл бытия.

Нафига?

Агата Кристи «Два корабля»

За этот вечер мне удалось хорошенько подумать и привести свои мысли в порядок. Я натаскал воды из колодца с соседнего участка, нагрел на костре в большом чане и принял ванну. В доме нашлась бритва и зеркало, что помогло мне побриться и немного укоротить свои, как оказалось, черные волосы так, чтобы они и в хвост убирались и не мешались. Глаза у меня были серые, губы тонкие и бледные. Нос довольно аккуратный и короткий. Прямо-таки эльфийская внешность. Однако даже взгляд на себя самого не помог мне хоть что то вспомнить. Самой важной находкой для меня оказался жетон военного типа у себя на шее, на котором был нарисован красный ястребиный череп на черном фоне. Я долго осматривал его, стараясь хоть что-то вспомнить, но ничего не вышло.

После процедур, я прошел в ванную и включил свет. Она оказалась полностью зеркальной. Все 4 стены, пол и потолок были сделаны из зеркальных цельных плит. Что за извращенцы тут жили? В аптечке на стене я нашел много разных полезных вещей. Порывшись в доме, нашел нитки и иголку. С трудом оторвав от внушительной раны окровавленные бинты, я хорошенько обработал ее перекисью, прижег спиртом и положил туда хорошую кучу мази «малавит», которая мне помнилась, как лучшей, среди заживляющих. Сверху приложил тканевую салфетку и заклеил пластырем. Затянув волосы в хвост, я укрепил структуру. Пластырь спрятался в волосах и был хорошо прижат. Наконец-то я без бинтов и перевязок. Благо, что странные вкусы бывших хозяев дома помогли мне в самолечении.

Отправившись на кухню, я нашел ящик с тушенкой на полу. Вообще все полки и ящики были заполнены разной едой, начиная от солонины, заканчивая армейскими сухими пайками. Фил ковырялся в карте и делал какие-то записи. Через некоторое время он тоже пришел на кухню и присоединился к приему пищи. Единственное что – он ел еду ТОЛЬКО из своего рюкзака. На мои вопросы он не отвечал, а только отнекивался, мол: не мое дело.

– Ну что, я смотрю, у тебя полно вопросов. Спрашивай, пока время есть. У нас его не много, – сказал Фил, открывая банку пшенной каши с мясом.

– Ну, наконец-то! – крикнул я, и, запрыгнув на полной скорости на барный стул, достал из коробки кусок вяленого мяса. Чай я уже заготовил, когда кипятил воду, так что он у меня хоть и остыл, но был крепким и сладким, – Для начала расскажи о том, что, мать твою, случилось в этом гребаном мире?

– Матушку мою не тронь. Она была порядочной женщиной. Людей стригла в деревушке где-то на севере, – спокойно, улыбаясь, сказал старик. – А в мире то… Честно тебе сказать: не знаю. Да и не мое это дело. Не интересно мне было. Смерчи были, цунами, извержения вулканов всюду, где только можно – это все помню хорошо. Тогда народ паниковал. Я сначала думал, что до нас то не дойдет. А оказалось иначе. Дожди хлестали три дня, а потом град размером с курицу. Дальше смерч появился. Через два дня смерчи стали нормой. Все в подземках и бункерах попрятались. А вот когда землетрясения пришли – вот тогда совсем туго стало. Дальше – не в курсе. Знаю только, что авария какая-то была, потом война, а потом еще какая-то непонятная ерунда. Только где, кто, зачем? Черт его знает. Все на политике завязано было – это факт. Эти политиканы раньше воду мутили. Потом правительство пало, начали жить, как подобает диким людям. А потом выжившие стали свою политику устраивать. Люди – главная проблема этой планеты. Пока мы все не передохнем, этой планете нет покоя.

– Так, а твари эти ночные?

– О, это совсем другая история. Они еще до войны появились. Во время аварии вроде как, только не много их было. Не у нас точно, в другой стране. Оттуда все пришло. Вроде война как раз из-за этого и была. Сейчас сложно сказать, – Фил вздохнул и закурил. – Когда первые чудища полезли, люди не знали ни кто они, ни как с ними бороться. Знаешь, что тут только не было. Сначала паника, ужас что происходило. Людей прямо на улицах жрали. Потом все поняли, что ночами лучше дома сидеть и все запирать. Двери, окна, ставни, ворота. Тогда проблем стало меньше гораздо. Кто-то даже ловить их начал. Потом фотографии в газетах «русские споили мутантов», немцы их в бордели запихивали, китайцы есть начали, французы пытались научить их в любви признаваться и одеваться модно и так далее. Всякое было. Я думаю, что справились бы с этой напастью, но только первоначально их вида три было, а потом появились новые, действительно опасные. Потом война началась и все, дальше точно сказать не могу.

– Это они в квартирах живут?

– Да. В тех, куда свет не проникает. И не только в квартирах. Я потому тебя и отправил в тот магазинчик, что там потолок был разбит. Будь там темнота – не вышло бы ничего.

– А с небом что? Молнии, ветер безумный, цвет зеленоватый, облака.

– Этого я тебе не могу сказать. Последствия, так выразимся. А уж причина мне неизвестна. Спросишь ученых, если встретишь.

– Мда… ситуация час от часу не лучше, – я прожевал последний кусок мяса, и достал из под стола пачку печенья.

– Люди в дикарей превратились. Те, что свободные, еще как-то сами живут. Группировки получше экипировку имеют, но там обязательства, законы, порядки и свое «начальство». Причем их не мало, но все на свое ориентированы. Кто-то сбором занимается. Бегают по руинам и собирают все то, что осталось. Продают, обменивают. Другие как раз торговлей. Ничего не делают, только перебегают из лагеря в лагерь и торгуют. У этих дороги всегда и всюду открыты, но руки связаны. Другие типа оружейников. Создают новое оружие или старое собирают, выкупают, переделывают и модернизируют. Броню делать могут, снаряжение улучшают. Даже майку тебе могут пуленепробиваемой сделать, если связи есть и деньги хорошие. Есть типа исследователей. Этим факты нужны. Они, как правило, заказы делают стрелкам, чтоб им мутанта труп достали того или иного, нашли что-то, сфотографировали, документы притащили. Доходы у этих от медицины. Продают препараты, подлечивают, пули достают и так далее. Стрелки – это что-то вроде наемников. Берутся за любую грязную работу. И не только грязную. Но они хороши в открытом бою. Их обратная сторона – охотники. Эти тварь любую даже живьем поймать могут. Мясо с них добывают.

– С мутантов? – удивился я.

– А с кого ж еще? Животных сейчас найти – дело, мягко сказать, очень непростое. А некоторые мутанты имеют хорошее и безопасное мясо. Да и много разных группировок еще. Но есть элита, – он поднял палец вверх, – эти в суперсовременной броне расхаживают с таким оружием, что почти любую сталь пробьет. У них там и ученые лучшие и знания обширные. У этих даже техника рабочая есть. К счастью, этих почти не видно. Говорят, что они хотят новое государство отстроить.

– А что с другими странами? Там ситуация такая же?

– А черт его знает. Только я лично думаю, что там все по-другому. И знаешь, легенды то разные ходят. Есть, говорят, страна еще, где все уцелело и люди живут счастливо и хорошо. Но точно никто этого не знает.

Мы просидели в тишине, доедая последние остатки обеда. Говорить больше не хотелось. Нужно переварить все то, что я услышал. Мир уже не станет привычным – это понятно, но чего же теперь ждать? За что бороться? Какую можно иметь цель?

– Фил, что можешь сказать об этом? – я снял жетон с шеи и протянул старику. Он долго осматривал украшение, молча уставившись в знак. – Фил?

– О, да… прости, – он кинул мне жетон в руки. – Задумался о чем-то своем. Понятия не имею, честно сказать. Похоже на какой-то птичий череп. Помнишь зеленый череп у того бандита? Это что-то типа знака группировки. Возможно, ты раньше принадлежал к одной из них. Или военный трофей. Узнаем, как вернешь память. На будущее: не советовал бы тебе это показывать кому попало. Если эта группировка занималась темными делишками – тебя пристрелят на месте и еще награду за голову получат.

– Понял. И это… – я немного смутился, – Фил, а почему ты мне помогаешь?

Старик посмотрел на меня таким взглядом, какого я раньше не видел. В этот момент мне показалось, что я знаю его всю жизнь. Его глаз выражал собою все миролюбие и даже какую-то отцовскую любовь. И что-то в нем такое родное, болезненное, ущемленное. Видно, что он не совсем был готов к такому вопросу. Он отвел взгляд в сторону и прокашлялся, разбавляя обстановку. Я понял, что сейчас он мне искренне не ответит. Ну, или, в крайнем случае, скажет не все.

– Я расскажу тебе небольшую историю, – Фил стал серьезным и мрачным, – я переходил один лагерь работорговцев, стараясь не попадаться на глаза. Не то чтобы это было сложно физически, просто там у них была небольшая семья. Жена, муж и трое детей. Мне не нужно рассказывать тебе то, что они делали с женщиной на глазах у ее родни. Да, именно они. Их было семеро. Потом еще трое достали из клетки мужчину и отрезали ему конечности. По кусочку. Постоянно приводя в чувство, с помощью препаратов. Они смеялись и гоготали. А дети остались у них на продажу. Их родители не выдержали пыток и скончались у меня на глазах. Для меня это был страшный удар. Я ничего не смог бы сделать. Но вот уже потом я подумал: а что, если бы этот мужчина мог постоять за себя? То ничего бы особо не изменилось, разумеется. Просто велика вероятность, что напав на них с самого начала, он бы показал своим примером жене дальнейшие действия и они, возможно, погибли бы во время их захвата, а детям всяко было бы проще, если бы они не видели пыток отца и надругательства над матерью. И еще была одна мысль. А что, если бы я был не один? Что, если бы еще один крепкий вояка был бы рядом? Мы бы зашли с двух сторон и вырезали тварей по одному. А уже в самом конце вышли на тех уродов возле клеток. Шансы на то, чтобы сделать все это, были где то один к четырем, но это не мало, особенно в наше время.

Он замолчал. Его намерения были понятны, логичны и чисты. Но все равно он что-то недоговаривал. Во всех его жестах, в мимике, по словам уже понятно, что он усердно старается что-то скрыть. Я не верю Филу. Во всяком случае, не во всем. Однако он – мой союзник и в этом сомневаться не стоит. Не настолько же он глуп, чтобы предоставлять мне убежище, припасы, оружие, чтобы потом передать меня кому-то. Нет, я еще даже и не сомневаюсь, что он будет обучать меня. Но в чем мораль на самом деле?

– Тебе нужен напарник?

– Тебе нужен наставник. Остановимся на этом.

Он встал и снял толстовку с курткой. Его мышцы не походили на стариковские. Четкие, рельефные, в меру накачанные. После он скинул повязку с глаза и все остальное обмундирование, оставшись только в штанах, ботинках и борцовке. Под стеклом его глаз оказался вполне здоровым и ничем не отличался от первого.

– Что и зачем это? – спросил я, указав на черное стеклышко глазной повязки.

– Приспособление для… – он осекся, – для осмотра особых мест. Скажем так: его мне подарила одна организация, которая была заинтересована в моих навыках. Со временем ты сам поймешь. Сбрасывай все лишнее и идем.

Я последовал его примеру, оставшись в брюках, ботинках и футболке. Мы прошли во двор и встали прямо по центру, где не было ничего, кроме мягкой травы.

– Когда на тебя вылез этот тип в маске, ты показал мне, что твое тело может больше твоего разума. До амнезии ты точно был кем-то серьезным, кто мог не только постоять за себя, но перекромсать одному целый взвод неплохо тренированных солдат. Я буду стараться тебя ударить, а ты отключи мозг и дай своему телу делать все за тебя. Но не забывай: это тренировка, сделай все возможное, чтобы не убить меня. И запоминай, если твой мозг выкрутит очередной «финт». Чем раньше ты научишься управлять своим телом – тем лучше для нас обоих.

Я закрыл глаза и отключился от своего сознания, стараясь полностью освободиться от мыслей и ни о чем не думать. Это было довольно сложно, но выполнимо. Мне потребовалось около десяти минут. Фил ждал все это время, терпеливо осматривая мои попытки. Потом я открыл глаза, но не успел ничего сказать, как услышал шум. Противник наступал.

Фил сделал короткий шаг и попытался ударить меня в левый бок. Я отскакиваю и, схватив ладонью его кулак, отшвыриваю его в противоположную сторону. Старик тут же бьет коленом, но я выворачиваю бедро, и тот промахивается. Не учел я только того, что откинутая рука вернется мне сильным ударом прямо в шею. После этого отвлекающий удар лучевой костью в челюсть и я опрокинут ногой в живот на землю.

– Ты не сконцентрирован. Отрекись от мысли, что я твой союзник. Настрой себя на то, чтобы не убить меня, но нейтрализовать. Представь себе, что я объект, который знает коды от вражеской базы и меня нужно допросить. Вперед!

Он замахивается мне в лицо ботинком. Я выворачиваю руками его ногу и откидываю, резко вскочив на ноги. Он делает подсечку, я приподнимаю одну ногу, а второй отскакиваю. Фил пользуется моментом и поддевает поднятую ногу, меня опрокидывает, и я стараюсь удержаться на ногах, но сильный удар в печень выбивает из меня дух, я скрючиваюсь, что делает меня уязвимым для повторной подсечки уже под заднюю сторону колен.

– Все не так. Нужно лучше. Вперед!

Он вновь пытается обрушить на меня ногу, но я перекатываюсь и бью в бедро ногой. Фила откидывает и немного выворачивает, я вскакиваю и бью в живот. Он поднимает колено и блокирует удар. Этого я и ждал. Нагнувшись и скользнув по траве, я подсекаю его опорную ногу. Старик начинает падать, но в полете хватает меня за шею и роняет вместе с собой, захватив меня со спины мертвой хваткой.

– Вот так, мальчик, уже лучше. Подъем!

Я обхватываю себя и его сзади левой рукой, выворачивая ее в противоположную сторону так, что становится даже немного больно. Он не совсем понимает, что я собираюсь делать, не обращая никакого внимания на мой жест. Мои пальцы нащупывают ребра и я проникаю между ними, вцепившись в жертву так, что он начинает кричать, чуть усиливая хват. Не хватает воздуха. Чем сильнее я вырываю ребро, тем сильнее он сжимает меня. В итоге, он делает перекат вместе со мной прямо на мою руку, не выдерживая боли. Это было, как минимум, неприятно, но именно этого я и ждал. Отпустив ребро, я очень резко дернул руку и ударил прямо в живот. Этого Фил совсем не ожидал и по этой причине пресс не напрягал. Хватка ослабилась, я дернул голову. Он резко усилил хват, но этим только увеличил шанс на мою задумку. Поддавшись его силам и, напрягаясь сам, я оттолкнулся ногами и прилетел затылком прямо в нос старика. Разумеется, в самый последний момент пришлось немного замедлиться, чтобы не сломать нос напарнику. Он отпустил меня. Я поднялся и помог ему встать.

– Подлый прием, – проворчал Фил, держась за нос, – мне нравится. Ты уже начинаешь соображать нужной стороной. В этом мире без подлости не прожить. Теперь открытый спарринг. Погнали!

Он встал в стойку и смотрел на меня. Моя очередь нападать. Я сделал выпад и, крутанув руку, нанес удар сверху. Это был отвлекающий маневр, но я был уверен, что Фил это заметил. Второй удар я нанес снизу коленом, стараясь метить в ляжку. Этот удар старик блокировал, но и его я сделал ложным. Третий удар вновь пришел сверху, но я специально размахнулся правой рукой в прямой удар, а нанес удар левой сверху в глаз. Фил немного замешкался, а я разразился градом ударов в корпус, после чего размахнулся для мощного удара в лицо, но получил удар под дых, согнулся и получил новый удар в челюсть коленом.

– Не делай таких ошибок. Ты принял мое удивление за настоящее. Минутная слабость, которую я проявил, сыграла мне на руку. Я искал момент, когда ты будешь максимально уязвим и уверен в себе. Всегда дерись так, будто проигрываешь. Вперед!

Он вновь встал в боевую стойку. Я уже даже немного устал от боя. Нужно принять все советы старика и сконцентрироваться на противнике. Во многих моментах он обходит меня, как младенца. Я чувствую силы в своем теле, чувствую, что могу его одолеть, но не знаю как. Я подпрыгнул, нанеся ему удар ногой в челюсть, который он отбил руками, сложив их вместе. Тут же, после моего приземления, его руки замелькали с неистовой скоростью. Я понял, что он начал драку в полную силу, тоже желая закончить сегодняшний урок. Удары пришлись мне в грудь и живот, но я был готов к ним и сделал вид, что открыт для удара. В этот самый момент в мою сторону дернулась рука Фила, я поймал ее двумя ладонями, дернул на себя и пнул в грудь, отпустив его кисти. Старик пролетел около метра, я накинулся на него, не дав прийти в себя. Несколько мощных выпадов, он их отбивает. Мне прилетает кулаком в нос, а потом тыльной частью ладони в висок. Я отпрыгиваю и приседаю, уходя от следующего удара. Шанс для подсечки. Он подпрыгивает, я с положения сидя, бью кулаком в челюсть, но в тот момент, когда моя рука должна была прилететь в его лицо, я чувствую очень сильный удар ногой в правую щеку. Меня отбрасывает на полтора метра головой вперед, и я влетаю в кучу поленьев, разбивая загромождение.

В этот момент меня охватила слепая ярость. Я выскакиваю оттуда и налетаю на врага, тот ждет, что я врежусь в него, но я резко торможу. Время вокруг будто замедлилось. Я наношу удар в левую щеку, отскакиваю назад, ожидая удара и, нагнувшись, перекатываюсь вбок кувырком. Вскакиваю на ноги и замахиваюсь ногой, враг встает в защиту, а я бью кулаком в висок, а потом наношу туда-же два удара локтем. Старик старается отскочить, но я прыгаю за ним вперед, нанося размашистые удары в грудь. Отбивает, но только один из четырех. Я нагибаюсь, хватаю его голень правой рукой и поднимаю вверх, захватив второй рукой за ляжку. Враг поднимается вверх и хочет меня ударить. В этот момент я просто отпускаю его, подпрыгиваю и наношу удар двумя ногами в грудь. Фил отлетает на полной скорости в бассейн и исчезает за высоким всплеском. Я стою и молчу.

Наставник вылез на сушу очень неуклюже и медленно, трясущимися руками хватаясь за траву. Когда он уже полностью успокоился и уселся на небольшую лавочку, то посмотрел на меня и чуть улыбнулся.

– Вот это – именно то, что нужно! Ты был непредсказуем, дрался, как волк, загнанный в угол. Отбивал удары, изворачивался, давая мне ложные сведения о своей предстоящей атаке. Я пытался найти брешь, но видел их слишком много, а ни одна из них не была подлинной. Завтра мы повторим, но не в открытом бою, а просто проверкой твоих способностей. Боюсь, такого второй раз я не вынесу.

Он встал и направился в дом, медленной походкой.

– А мне что делать? – спросил я его.

– Почитай! Там потрясная библиотека на втором этаже. Тем более, что читающих и до войны то не было почти, а сейчас сам можешь себе представить. А я пойду, полежу, кофейку попью. Да… кофейку… это самое то, что…

И он ушел, старчески ворча и запинаясь. Я посидел немного снаружи, смотря на небеса, что уже потихоньку начали темнеть. Философские мысли так и лезли. Я отдыхал и душой и телом. Тут безопасно. Тут мне было довольно-таки хорошо.

Я вдруг увидел птиц. Сначала я подумал, что мне показалось, но потом я убедился. Над землей, высоко в небе на невероятной скорости неслись стрижи. Сейчас в небе невероятно быстрый ветер, а значит, что спать им будет крайне неудобно, учитывая тот факт, что эти птицы никогда не приземляются для сна, а спят прямо в полете, планируя в потоках воздуха, чуть поворачивая крылья для подъема. Значит, надежда еще есть? Я подошел к дому и облокотился к стене. Может быть мы с Филом и правда сможем действовать вместе. Кто знает. Я проторчал тут еще около часа, а потом пропищал будильник и я пошел готовиться к ночи.

Мы со стариком закрыли все двери, включая уличную калитку. На всякий случай убрали все вещи, что были видны с улицы, в шкафы, комоды и внутренние комнаты, что не просматривались снаружи. Темнело все быстрее. Мы поставили несколько ящиков друг к другу боком, установив полную стену, за которой нас нельзя было заметить, если лечь. На пол бросили водные матрасы, что нашли в кладовой. Схватили одеяла и замочили всю одежду в воде в большом чане до утра.

Стемнело. Мы присели и аккуратно наблюдали за периметром.

– Они есть и в этом поселке. Сидят в некоторых домах. Но не стоит себя обманывать, они живут еще и в лесу. В глубоких норах, пещерах. Точно сказать даже не могу, где еще. Сам узнаешь в будущем, если будешь интересоваться, – прошептал Фил. Я уставился в нагнетающую темноту. Снаружи чувствовалась открытая угроза.

Различались некоторые силуэты. Глаза понемногу привыкали к полной темноте со слабыми салатовыми вспышками. Мы жадно смотрели во тьму. И вот я заметил движение. Гортанный рык был едва различим сквозь такое толстое стекло. Существо было темного цвета, чуть больше двух метров высотой. Массивное тело, будто у качка-бодибилдера. Конечности смотрелись непропорционально такому телу: руки еле достают до бедер, слабые и тонкие с когтистыми корявыми пальцами, а ноги чересчур длинные и массивные. Голова похожа на человеческую. Косматая, один глаз чуть больше другого. Пасть, полная кривых клыков, точащих наружу. Странные наросты на спине, очень похожие на древесную кору. Существо передвигалось очень медленно, но перемахнуть через забор ему было не сложно.

– Знакомься, это Егерь. Днем он прячется в полых деревьях к отверстию спиной. Как помещается туда – загадка. Его огромные и мощные ноги способны развить немалую скорость, помогают твари прыгать на огромную высоту. Лапы слабые, но острые. Если поймает – растерзает и сожрет, как пить дать. Уязвимое место – голова. Она не имеет защиты и хватает одного точного выстрела из дробовика. Издалека бить сложно. Лучше подпустить поближе, – прошептал Фил.

– Ты многих знаешь? – поинтересовался я у него.

– Нет, только самых распространенных. Это один из них. А вот и Кворки пришли. Смотри вон туда.

Старик указал мне в дальнюю часть двора. Там в самом углу со стены сползали твари, которых я видел перед дверью трансформаторной будки. Вылитые инопланетяне. Серая кожа, большая голова, черные огромные глаза, тонкий рот, нос очень короткий наружу. Руки и ноги безумно тонкие и длинные, а тела почти с голову размером. Голые и безволосые.

– С этими аккуратнее. В темноте видят. Используют это всегда. Зимой хорошо ориентируются, холод любят. От огня могут в панику впасть и свалить подальше, но потом вернуться и наброситься сзади. Всегда толпой ходят. Даже с младенцами на руках бывают. Вот этих наши соотечественники и спаивали в свое время. Слабенькие они в открытом бою, всегда с другими мутантами ошиваются на всякий случай. Этих лучше на дальней дистанции бить. Они хоть и ловкие, но от пули не спрячутся. Одного выстрела из девятимиллиметрового хватит.

Твари начали передвигаться по двору, озираясь по сторонам. Подошли к двери, подергали, пооткрывали рты в злостной гримасе, а потом ушли. Егерь тоже походил по кругу и выпрыгнул с территории дома. Все это происходило около часа, и я даже не обратил внимания на то, что мой собеседник давно уснул. Я перевел дух, улегся поудобнее и тоже погрузился в мир грез.

*

Утро было тяжелым. Вставать не хотелось, в принципе, но пришлось. Фил не стал церемониться, а просто толкнул меня, свалив с матраса и отобрав одеяло. Неимоверными усилиями и большой кружкой кофе я проснулся и пришел в себя. Я промыл затягивающуюся рану, вновь заклеил и хорошенько умылся. Старик запихал в меня банку консервов, под угрозой избиения мокрым полотенцем. Сначала я пытался сопротивляться, но все-таки передумал, когда увидел его, наматывающего сырую ткань на руку.

Далее я отстирал замоченные вещи и развесил сушиться по веревкам, что мы натянули по двору везде, за исключением небольшого пятачка в центре. Он в это время что-то делал в комнате, а потом пропал на целый час. Я доделал оставшиеся дела и повалился на диван.

– Отдыхать вздумал? Вот уж за это я тебе и вовсе колено могу прострелить!

– Не прострелишь, – вздохнул я, – если у тебя старческий маразм начнется, кто тебя из окопов под пулями и лапами мутантов доставать будет? Вот и я о том.

Я встал и прошел за Филом, который тряс головой и ворчал про обнаглевшую молодежь. Порой он был даже забавным, но я не всегда понимал, когда он шутит, а когда правду говорит. Загадочный, но очень крутой мужик. Чака Норриса напоминает, прости, Господи, упомянуть всуе. Этот-то выжил, сомневаться не стоит. Ходит, скорее всего, только ночами и мутантов пугает своим взглядом. Ух! Аж мурашки по спине пробежали.

Мы вышли за территорию дома, прошли некоторое время по поселку и вышли к пустырю, с которого просматривалась очень далекая дорога. Фил осмотрелся, как следует, а потом молча указал мне на небольшой холмик вдалеке. Я последовал туда и удивился: на земле лежало пневматическое ружье с ремнем, коробочка с пулями, траншейный нож-кастет на черной ленте с ножнами и записка.

«Это твое первое тактическое одиночное задание. Сначала тренировка, а потом охота. Бери пневматику – ни один глушитель не заменит тебе это уникальное оружие. Звук его выстрела засечь невозможно, особенно на дальней дистанции. Нет дыма от выстрела. Однако его необходимо подкачивать. Я сделал так, что тебе хватит заряда на все выстрелы, хоть последние три-четыре уже будут ослаблены. Удели этому должное внимание. Если все пройдет гладко – мы его модифицируем. Считай это моим первым подарком. У тебя всего 30 пуль, не растрачивай их зря. Траншейный нож – одно из самых лучших изобретений солдат для ближнего боя. Довольно легкий, удобный, его сложно выбить из рук, а сломать почти невозможно. В хороших руках он незаменим. Теперь посмотри по сторонам: вокруг тебя десять красных банок из под газировки. Твоя задача найти их и попасть в каждую, потратив одну пулю на одну банку, не слезая с холма. Попадание – зеленый дым. Промах – красный. Когда закончишь – прочитай на обратной стороне.»

Какой еще дым? О чем он? И что еще за охота меня ждет? Надеюсь не Егеря из этой пукалки долбить. Ладно, нужно действовать.

Неподалеку лежал небольшой камешек. Его я приспособил под подставку для винтовки. Лег, поднял голову и хорошенько присмотрелся. С огромным трудом мне удалось насчитать только семь банок, что были у опушки на пнях или прибиты к деревьям . Но они были очень далеко. Ладно, да будет так. Остальные потом.

Я максимально сконцентрировался. Снайперская винтовка массивнее, патроны больше и тяжелее, убойная сила тоже выше. Маленькая пулька поддается ветру, но тут его нет – это огромное преимущество для меня. Не смотря на это, она начнет падать уже через пару десятков метров. Какая мощность воздуха, интересно… будем надеяться, что моих навыков хватит. Я вгрызся глазом в стандартный прицел, жалея о неимения хотя бы самодельной оптики. Банка была прямо на линии огня, примерно в ста метрах. Нужно поднять дуло на несколько миллиметров, чтобы пуля упала в банку, а не пролетела ниже. Теперь банка была чуть ниже дула, буквальна на миллиметр. Этого должно хватить. Зажимаю курок и слышу щелчок с легким выдохом. Доля секунды и издали доносится громкий звон. Я доволен, цель поражена.

Внезапно возле банки появляется Фил и зажигает дымовую шашку, что начинает испускать зеленый дым. Как он это сделал? Откуда он знал, что я буду стрелять именно в нее? Как он вообще там оказался? Вот теперь этот старик меня начинает пугать. Это не нормально, совсем не нормально, так просто не должно быть!

Придя в себя, я успокаиваюсь и поворачиваю оружие к другой цели, пропустив две, что были между ней и первой. Перезарядка, новая пуля. Сто метров с лишним до банки. Должно получиться. Я прицеливаюсь чуть выше цели и снова слышу щелчок и легкий выдох… тишина. Появляется Фил, зажигает красную шашку прямо возле цели. Это немыслимо! Он не мог знать, что я пропустил эти банки! По дулу это узнать почти невозможно, а уж перебежать так быстро он не мог! И вчера: как он выбрался из той передряги? Я пробежал, благодаря большой удаче, второй раз тот стрелок бы на это не купился. Там уже должны были появиться другие. А значит, что тут что-то не так! Точно что-то не так!

Спокойствие! Делаю глубокий вдох и задерживаю дыхание. Злость – вот причина моего промаха. Я поторопился. Это не подобает снайперу. Ошибка, которая не может быть прощена. Только исправлена.

Назад к карточке книги "Объятия времени - Амнезия (Обновлен 19.11.17)"