Текст книги "Древнее пророчество (СИ)"

Автор книги: Нави Вонави

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Глава 11

Открываю глаза и вижу серый потолок с лампами дневного света. Поворачиваю голову и осматриваюсь – палата, причём платная. Есть телевизор на стене, диванчик и пару кресел. В одном из них дремлет мой знакомый – Никита. Он сейчас в синей рубашке и чёрных брюках с ботинками. На нём висит кобура и из-под мышки торчит рукоять пистолета.

Поднимаю руки и пробую подвигать ногами – нет, наручников нет. Уже радует такое отношение ко мне, может и не убьют. Пробую встать, и из затылка вываливается шунт – приборы начинают пищать. Видимо они следили за показателями через мой интерфейс. Никита вздрагивает, смотрит и подскакивает, осторожно берёт за руку.

– Ты как? – Спрашивает негромко.

– Отвали. – Вырываю свою руку.

Пытаюсь встать, больно, начинаю заваливаться, Никита подхватывает на руки и кладёт обратно, говорит виновато:

– Тебе лежать надо, сейчас в новой квартире капсулу устанавливают – там быстро всё восстановится.

– Я сказал пошёл нахрен, урод! – Кричу на него, снова вырываясь.

– Прости, я не знал, это было не совсем обычное задание, но… – Оправдывается он.

– Ты нервничал так, козлина, потому что там распылили что-то в машине? – Задаю ему вопрос.

– Да. – Просто говорит он. – Оно должно было вызвать инфаркт и инсульт, мне дали антидот, я боялся, что химики что-то напутают.

– Ну ты и мудак, Господи, какой же ты урод и мудак. – Рычу я и прожигаю его взглядом: – Ты меня убить собирался, и всё знал, но мне сейчас втираешь тут какую-то ересь!

В палату вбегают врач и медсестра. Осматривают меня, вздыхают спокойно и уходят, так ничего и не сказав. Следом входит ещё один доктор, женщина, лет сорока. В белом халате и с внимательным прищуренным взглядом. Садится на стул рядом с кроватью, и представляется:

– Здравствуйте, меня зовут Николь, я психиатр и психолог, мы можем сейчас поговорить?

– Откуда вы? – Спрашиваю, слыша её акцент.

– Франция. – Отвечает она.

Вот оно как, пригнали из самой Франции врача. Ох как зашевелились, правда непонятно почему. Хотя – они теперь знают, что я могу, видимо решили проверить не сбрендил ли – а то положу тут всех. Решаю, что буду отвечать правдиво – мне ведь и самому важно знать насколько я «не сошёл с ума».

– Задавайте свои вопросы. – Говорю ей.

Она долго спрашивает. Вопросы вроде бы обычные – про семью, которой у меня нет, про любимую еду. Иногда достаёт карточки из кармана и показывает мне – просто цветные картонки, иногда с кляксами. Я говорю, что на них вижу или на что это похоже. Выбираю цвета. В общем, отвечаю на все что спросят. Она временами кладёт свою руку на мою, успокаивающе гладит, и кажется, замечает моё возбуждение. Но особенно этому не удивляется. Через час, может быть чуть больше, она прощается и идёт на выход.

– Она стабильна, есть небольшое напряжение – думаю его можно снять половым контактом, желательно с мужчиной, но подойдёт и женщина. – Говорит она кому то, чуть прикрыв дверь: – Очень удачный экземпляр, впервые вижу такое состояние после процедуры, да и по сканированию – все органы в норме, а главное – мозг не повреждён как у прошлых испытуемых. Но нужны дальнейшие исследования, думаю позже, через неделю.

– Не знаю, у нас может и недели не будет, хоть аналитики и дают месяц. – Говорит кто-то ещё, грустно и печально. – Нас всех может быть не будет уже через неделю.

«Испытуемых» – понятно, значит всё-таки подопытный кролик. Становится тоскливо на душе, и гадко. Надеюсь «мозг повреждён» – это и про Людмилу, и её уже пристрелили.

– Сейчас её нельзя перевозить в Центр, пусть продолжает свою миссию, и дайте ей уже разрядку. – Опять говорит Николь. – Нужно что бы она успокоилась, пришла в себя, и тогда уже переезд в безопасное место.

Слышу, как она уходит, не прощаясь, цокая каблучками. А потом мужчина даёт команду, и я своим обострённым слухом улавливаю как ещё пять человек удаляются по коридору. Пять человек в полной разгрузке, с автоматами на плечах. Вот оно значит, как – готовы были меня пристрелить словно бешеную собаку, что же – учтём.

Заходит мой старый знакомый – Дмитрий. Берёт стул от двери, и садится рядом с кроватью. Подумав о чём то, строго посмотрев на Никиту, говорит:

– Здравствуйте, Саша.

– Не очень хочется, чтобы вы все «здравствовали», поэтому не буду этого говорить. – Бурчу ему.

– Это не столь важно, важно что вы всё таки выжили и должны… – Начинает он.

– Я должна?! – Перебиваю его. – В смысле – я должен?!

Он вздыхает, берёт откуда-то сбоку пульт, включает телевизор на стене, прямо напротив кровати. Переключает на новостной канал – а там опять Африка. Новая техника – Европейские и Российские солдаты маршируют, самолёты садятся, показывают какую-то взлётно-посадочную полосу, которую по словам репортёра построили за сутки.

– Африканский континент почти зачищен, там по большей части осталась выжженная земля. – Говорит Дмитрий, выключая звук, но оставляя картинку. – Вы не задумывались – почему Россия двадцать пять лет назад так быстро вошла в Европейский Союз?

– Какая мне разница, я тогда маленькой была. – Чертыхаюсь про себя, поправляюсь: – Был.

– И вас даже не интересовало, почему после этого произошёл такой скачок – шунты, виртуальная реальность, всё остальное? – Опять спрашивает он.

– При чём тут Африка? – Устало вздыхаю я.

– С одной стороны мы – Европа, с другой Америка. – Серьёзно говорит он: – По прогнозам наших аналитиков, через неделю американцы выйдут в точку встречи с нашими войсками, и в ту зону, которая их интересует. Ещё через два-три дня случится первое боестолкновение, когда они поймут, что мы не договоримся. Если повезёт – мы продержимся какое-то время, но потом придётся или применить спутниковые удары и ядерное оружие, или отступить.

– Я не понимаю. – Говорю ему.

– Так вот. – Продолжает недовольно он: – Мы отступим, нам нужно время, вернее оно нужно будет и вам тоже – и мы его дадим. Пока наши враги займут позиции, пока поймут что то, что они ищут, уже как двадцать пять лет там не находится, пройдёт еще неделя.

– Зачем мне нужно будет время? – Опять не понимаю я.

– Что бы завершить задание в Игре. – Отвечает он.

– Это бред какой то! – Вскрикиваю я нервно. – Какая игра, какая война?!

– Такая, что мы уничтожим все друг друга. – Встаёт, и кричит он на меня. – И вы должны закончить ваше долбанное задание, что бы у нас в копилке был ещё один козырь!

– Почему просто не отдать американцам то, что они там ищут, и что это вообще такое? – Спрашиваю его, успокоившись.

Дмитрий поправляет галстук, садится, говорит:

– Прошу прощения, нервы, все эти последние дни, ещё и террористы, которые пытались вас захватить.

– Я тоже прошу прощения, но слишком мало информации, мне непонятно. – Отвечаю ему.

– Пока это всё что могу сказать, чуть позже, когда уже будет неважно – вы всё узнаете. – Говорит он: – Но отдать то, что мы забрали – просто так не получится. Да и в Совете уже принято однозначное решение – технологиями не делится. Нас ждёт большая война, в любом случае, но, если вы выполните задание – появится хоть какой-то шанс Европейскому Союзу продолжить существовать, пусть и не в прежнем виде, пусть изъеденным войной, но устоять на руинах.

– А если не выполню? – Спрашиваю его опять.

– Тогда, скорее всего мы уничтожим друг друга, а может и всю планету, Китай и Индия выступят на стороне Америки и их союзников. – Разводит он руками. – Вы поймите, я тоже считаю – отдать технологии и всё это, да и пусть подавятся, но верхушка против, а мы с вами просто выполняем указания и приказы. Да и ваше задание – лишь один из вариантов, мы прорабатываем и другие – превентивный удар, смещение руководства, много чего ещё. Так получилось, что наши эксперименты с этим виртуальным миром совпали с напряжённостью, и было решено заиметь в рукаве ещё один козырь.

– Сколько было до меня? – Спрашиваю его.

– Тридцать один. – Отвечает Дмитрий тихо: – У двадцати повреждён мозг, они даже не выбрались из капсулы, ещё десять сошли с ума за первые три дня в новом теле.

– Хорошо-хорошо, тогда организуйте мне в игре почётный эскорт – пусть проводят… – Начинаю я.

– Молчать! – Вскрикивает Дмитрий. – Ни я, ни, кто-то ещё не должны знать как именно проходит задание, вам никто не должен помешать. Если бы всё было так просто – вы бы были не нужны.

– Почему? – Удивляюсь я.

– Вы заметили – прорисовку мира, разумность персонажей в игре? – Вопросительно смотрит он на меня.

– Да. – Киваю.

– Они и правда разумны, и мир этот тоже почти настоящий, хоть и виртуальный. – Говорит Дмитрий наконец. – Важно, чтобы именно вы выполнили это задание, другие нам не подходят. Помощь невозможна, те из десятки, которые продержались три дня – уже пробовали, даже один получил задание, но, когда мы снабдили его помощью…В общем всё пошло не по плану, мир сопротивляется, возможно в этот раз получится у вас.

– Так это всё-таки пробой в другой мир?! – Ошарашено восклицаю.

– Нет, это виртуальность, вы узнаете всё – но позже, когда это уже будет неважно. – Пожимает он плечами. – Мне пора, Никита Александрович будет вас охранять, вы будете жить в одной квартире, двухкомнатной.

– Если они разумны – почему реагируют как запрограммированные на некоторые действия игроков? – Останавливаю его я.

– Знаете, есть такая штука – любовь, ведь это фактически набор химических реакций, гормоны и всякое такое. – Отвечает он, вздыхая: – Почему люди этому чувству так редко сопротивляются? Вот и они – не могут сопротивляться тому, что мы в них заложили. Это просто глупый эксперимент, который теперь может всех спасти.

– А зачем нужно было вот это… – Говорю я.

– Повышенная возбудимость и сексуальность – нужно было для того, чтобы снимать напряжение, вам так или иначе придётся открывать клапан и выпускать пар. Так будет легче в первую очередь вам, да и приятно я думаю. – Говорит он. – Учли прошлые ошибки, и сделали это по советам психологов. Согласитесь – лучше иметь запасную ручку, которую всегда можно дёрнуть что бы поезд остановился, чем надеяться на обычные тормоза, которые могут и отказать.

– Дерьмо. – Шепчу я.

– Мы готовы вам предоставить мужчину, или женщину. – Говорит Дмитрий, не обращая внимания: – Профессионалов своего дела, но лучше, конечно, мужчину. Просто скажите об этом Никите, он всё устроит, а может быть и сам…В общем это не запрещено.

Он встаёт, и уходит, прикрывая за собой. Я беру подушку и кидаю в дверь, рычу:

– У-р-р-род!

Замечаю, что подо мной что-то мокрое, откидываю одеяло – вся больничная ночная рубашка в крови. Сердце бешено начинает колотится, говорю громко:

– Никит, зови врача, похоже мне конец!

Он подбегает, жмёт какую-то кнопку, спрашивает тревожно:

– Болит что-то?! Врачи же всё проверяли, полное сканирование проводилось!

– Живот что-то тянет и побаливает. – Говорю спокойно, и откидываюсь на кровать: – Может оно так и лучше, сдохну и дело с концом.

Меня везут, потом наконец заталкивают койку в большое помещение, где я вижу гинекологическое кресло. Сажают, что-то вставляют в меня, и несколько человек внимательно смотрят.

– Кхм, у вас менструация, почему такая паника? – Говорит седой дедушка-профессор.

– Просто испугалась, после аварии и всего этого. – Говорю, понимая, что доктор скорее всего ничего не знает. – Просто боли впервые.

– Такое бывает, просто примите обезболивающее, я не вижу никаких отклонений. – Недовольно говорит он, и уходит.

Я снимаю ноги с подставок, а потом входит Никита и берёт меня на руки. Хм, даже не брезгует, гад. Ладно, хрен с ним, пусть работает, хоть какой-то прок от него.

– Как теперь в капсулу лезть, непонятно, одно дело если это два-три дня продлится, а если дольше? – Спрашиваю скорее себя, чем Никиту.

– Значит будем менять порошок каждый день, это не сложно. – Пожимает плечами он.

Иду в душ, а там на столике лежит уже пачка прокладок. Непонятно кто принёс, а может просто обычный комплект женской палаты – кто его знает. Вымываюсь, оборачиваюсь полотенцем и иду обратно в кровать. Тут уже заменили всё бельё, Никита сидит в кресле и смотрит телевизор. Там снова про конфликт – военные дают интервью, аналитики свои прогнозы. Все сходятся в том, что при встрече с американцами – пожмём друг-другу руки.

– Чего смотришь, нравлюсь? – Бурчу, уловив на себе взгляд.

– Прости. – Отворачивается он. – Не хотел обидеть, просто очень красивая, ты глаза свои видела?

– Ты же помнишь, что я мужиком был, зачем так говоришь? – Зло отвечаю.

Он молчит, а я, взяв бельё, иду обратно в ванную, одеваю прокладку и смотрюсь в зеркало. Да, я изменился. Вернее, изменилась. Лицо приняло, кажется, ещё более идеальную форму, кожа стала ещё чище, но главное – глаза и уши. Радужка стала яркой, изумрудно-зелёной. А уши заострились ещё больше, и тянутся к верху.

– Чего радоваться или огорчаться, как там сказал Дмитрий этой врачихе – может нас через неделю всех не будет уже. – Шепчу себе.

Накидываю сверху больничную ночнушку, и иду обратно в кровать.

– Завтра едем домой. – Говорит Никита.

– У тебя хоть жены беременно нет? – Спрашиваю его внезапно.

– Нет, и не беременной тоже нет, не с моей работой жену себе заводить. – Отвечает он. – А что?

– Да так, на всякий случай. – Пожимаю плечами, отворачиваясь от него. Подумав, добавляю: – Спокойно ночи.

– Спокойной ночи. – Слышу его голос, и засыпаю.

***

Утром мой охранник приносит большую сумку, в которой обнаруживается вся моя немногочисленная одежда. Одеваю поношенные чёрные джинсы, кеды, свитер с горлом и свою куртку. Все вещи несёт Никита, мне ещё больно ходить. Идём по коридорам больницы – самой обычной, разве что лежал я в платной палате. Люди смотрят телевизоры, едят, шутят, смеются. Тут терапевтическое отделение – никаких серьёзных заболеваний. Они все ещё не знают, что их и этот мир ждёт.

– Мы хоть на машине? – Спрашиваю своего нового-старого знакомого.

– Да. – Коротко отвечает он, открывая передо мной дверь.

Он вообще бережно ко мне относится, всегда готов подставить руку и помочь, где надо. Это напрягает – по приказу так действует или чувствует свою вину? Не знаю.

– Снег. – Говорю я.

Останавливаюсь перед открытой дверью машины, и ловлю на ладони снежинки. Они почти сразу тают. Поднимаю лицо к пасмурному небу, и теперь маленькие красавицы тают на моём лице, медленно падая на кожу.

– Что-то не так? – Снова забеспокоился парень.

– Может это последний наш первый снег. – Говорю я тихо.

Он опускает голову, потом тоже подставляет руки и ловит снежинки. Стоим так какое-то время, дыша холодным и свежим воздухом. Вздыхаю тяжело, и сажусь на переднее сиденье. Рядом забирается Никита, и нажав кнопку, заводит автомобиль.

– Бред какой-то. – Говорю я.

Мы выворачиваем на центральный проспект города, и мимо проносятся магазины и другие заведения. Утром тут только идут на работу люди, едут машины, а в самих зданиях кроме работников почти никого нет.

– Что именно? – Спрашивает мой охранник, останавливаясь на светофоре.

– Ну игра эта, судьба мира. – Делаю неопределённый жест в воздухе: – Нет, он, конечно, сказал, что это не самое важно и как козырь в рукаве…

– Просто сделай что они хотят. – Отвечает он, когда машина трогается с места.

– Ага, ты я смотрю именно так и поступаешь – много народу то убил? – Язвительно спрашиваю и смотрю на него.

– А ты много убила в этой игре, там ведь тоже разумные люди или существа? – Парирует парень.

– Один-один, только вот я когда убивала – не знала об этом. – Отвечаю ему.

– Я тоже не знал кто ты и зачем едешь, может террорист или сотрудник разведки противника. – Пожимает он плечами.

– В любом случае ни сегодня, ни завтра я в капсулу не полезу. – Говорю ему, отворачиваясь: – Послезавтра уже должно всё кончится.

– Но ведь… – Начинает он.

– Плевать, что они – заставят меня играть? – Спрашиваю его: – Нет, у них других проблем хватает, а эта игра – так, просто один из возможных вариантов, важных – но не настолько что бы идти на всё.

– Как скажешь. – Поджимает он губы.

Мы уже едем по-другому району, мало мне знакомому. Я тут почти не бывал, даже в своей прошлой жизни. Видимо строилось всё для обеспеченных граждан. Если и попадались дома коробки – то ухоженные. Но по большей двух-трёхэтажные, аккуратные кирпичные домики на две-три семьи. И к одному из таких мы и заворачиваем. Машина заезжает в пристроенный гараж, Никита выходит, и открывает мне дверь, подаёт руку.

– Обойдусь. – Бурчу я, выбираясь самостоятельно.

Выбравшись, чуть поскальзываюсь, но парень ловит меня и удерживает. Чертыхаюсь про себя, а вслух говорю:

– Спасибо.

– Всё нормально. – Мягко отвечает он.

Дом разделён на три квартиры, две из которых пустуют, а одну занимаем мы. Я прохожу и рассматриваю всё – большая кухня с белой мебелью, всё обставлено. В одной из комнат стоит полуторная кровать, телевизор на тумбе, капсула у окна, шкаф для вещей и множество пустых полочек на стене. Тут видимо буду жить я. Прохожу во вторую – тоже кровать, но вместо капсулы у окна диванчик и пару кресел, такой же как у меня шкаф и полочки.

– О, вот ты где. – Радостно говорю я.

Вернувшись в комнату, обнаруживаю на телевизоре свой наладонник. Радуюсь ему как старому знакомому, смотрю состояние своего счёта – там неплохая сумма золотых. Можно сразу обменять на евро, но не спешу, кричу:

– А там твои хозяева нам денег на еду не выделяли, и на одежду?!

– Не кричи, я уже тут. – Говорит он сзади. – Выделяли, надо купить что-то?

– А тут еда есть? – Уточняю я.

– Есть консервы в холодильнике, хлеб, фруктов немного. – Пожимает он плечами.

– Не густо, а если те консервы как там у меня были – то совсем беда, завтра в магазин поедем, и надо зимнее что-то мне купить. – Говорю ему.

Снимаю свитер, и оставшись в футболке и джинсах, плюхаюсь на кровать, достаю наладонник и начинаю искать нужную информацию. Никита осторожно садится рядом, и протягивает мне какой-то длинный прямоугольник, похожий на линейку, говорит:

– Это планшет, попробуй, так будет удобней.

Смотрю непонимающе, потом нахожу подобие сенсорной кнопки, и жму. Из одной части прямоугольника появляется изображение. Пытаюсь проткнуть пальцем чёткую и кажется непрозрачную стартовую страницу интернета – получается. Это голограмма.

– Откуда это у тебя? – Непонимающе спрашиваю: – В магазинах такого нет.

– Прототип, урвал пару недель назад. – Говорит он радостный тем, что смог меня удивить: – Давай покажу как пользоваться.

Он придвигается, а я не чувствую желания. Всё-таки есть в этих месячных плюс хоть какой то, это уже радует. Он показывает, как листать страницы, нажимать кнопки и как вернуться на главную страницу.

– Спасибо. – Искренне говорю я.

– Тебя что-то конкретное интересует? – Спрашивает он воодушевлённо.

– Нужно путь проложить для дальнейшего выполнения задания. – Отвечаю.

– Хм, тогда мне лучше не смотреть, мало ли. – Задумчиво говорит он: – Когда карту откроешь, лучше отключись от сети, когда всё сделаешь, перерисуй на бумагу, а устройство я сброшу полностью.

– Ладно. – Вздыхаю я.

Он встаёт и уходит, явно разочарованный. Ему задание что ли дали – трахнуть меня, или это его собственная инициатива? Ага, да я под бомжа лучше лягу, чем под него, урода. Ведь именно благодаря ему и попал в эту ситуацию. С другой стороны – жил бы сейчас просто так, и через пару недель удивлялся бы войне и хаосу вокруг. А так – даже что-то зависит от меня.

Отбрасываю все мысли, и начинаю продумывать свой путь. До эльфийских земель мне не очень далеко, всего два города, один из которых достаточно большой что бы там был учитель разведчиков и стрелков.

– И чернокнижников. – Говорю в слух, вздрагивая и вспоминая человека которого превратил в овцу.

Встряхиваю голову, этот человек мог меня превратить во что похуже – например в избитый и изрешечённый кусок мяса, так что мы квиты. А может он хотел просто защитить меня? Ага, поэтому они из автоматов и дырявили нашу машину, и называли меня тварью, когда рвались в квартиру.

Вот с песками Асхита меня не порадовали. Оазисов там много на карте, штук двадцать, путь ко всем более-менее одинаковый – пустыня. Маркер уже в игре увижу, к какому именно нужно будет идти. Но вот пометка «Дикие Земли» не радовала. Это вроде фракции, почти как Светлые Королевства, только без королевства, как это ни странно звучит. Именно там была столица Тёмной Империи. А сейчас хаос и анархия, а значит и штрафов за убийство других игроков нет, путь будет сложный. Да, можно преодолеть пустыню в невидимости, но скорость передвижения…

– А лошадь сможет по пескам передвигаться? – Спрашиваю себя.

Наверное, сможет, вряд ли условности игры учитывают это. Во всяком случае надеюсь на это. Вздыхаю, и начинаю схематично зарисовывать всё что надумал. Когда заканчиваю, листок складывают под подушку. Нахожу в меню кнопку «полный сброс устройства», и нажимаю. Экран тухнет, через пять секунд появляется снова, и там горит приветствие на русском, предлагается выбрать язык. Нажимаю кнопку выключения.

Иду на кухню, тут сидит Никита и смотрит очередной репортаж с «фронта освобождения Африки», жуёт бутерброд, на тарелке лежат ещё парочку. Кладу перед ним планшет, сам иду к холодильнику.

– Вот я сделал тут, возьми если хочешь, просто не хотел мешать тебе. – Поспешно говорит он. – Сейчас чаю ещё сделаю.

– Ты всегда такой приветливый, или только с теми, кого пока не трахнул? – Спрашиваю милым голосом, присаживаясь за стол.

– Только с теми, кого не получилось убить с первого раза. – Находится парень.

– Дерьмовая шутка. – Говорю я недовольно.

– Извини, всё что есть. – Отвечает он, кладя передо мной кружку с горячим напитком.

– Это ты про свои мозги или про еду? – Опять невинно интересуюсь.

– Зачем ты так? – Бурчит он: – Я же извинился.

– А, точно, прости, забыла. – Говорю я, поправляюсь поспешно: – Забыл!

Едим молча, я отхлёбываю по чуть-чуть, кипячёного напитка, морщусь, говорю:

– Я люблю разбавленный немного холодной водой, а то знаешь ли, ДОРОГОЙ, с языка кожа слазит от такого кипятка.

– О, дорогая, я учту. – Отвечает он, поднимая руки: – Но вообще то, может оно и к лучшему, а то уж очень острый у тебя язык, может так хоть немного получится у него пообтесаться.

Крякаю недовольно, и доедаю бутерброд, беру второй.

– Зачем ты это дерьмо смотришь, включи что-нибудь ещё, боюсь, что скоро мы войны насмотримся, если вообще выживем. – Говорю ему после паузы.

– Может и так. – Отвечает парень, переключая канал.

Показывают какой-то древний фильм про виртуальную реальность. Там главные герои попадают туда без использования нервных шунтов. Очень забавно смотреть как они в обычных шлемах и перчатках якобы ощущают присутствие в каком-то нарисованном мире. Немного посмеявшись, переключаем канал.

– У нас есть запасные картриджи? – Спрашиваю Никиту.

– Да. – Отвечает он. – Всё-таки капсула?

– Угу, плюс регенерация – может к завтрашнему дню уже приду в себя. – Отвечаю.

По телевизору очередное шоу – в этот раз про раннюю беременность. Тоже интересно – через шунт в любой поликлинике могут заблокировать репродуктивную функцию – как у девочки, так и у мальчика. Чем и пользуются многие родители, имеют право до двадцати одного года своего чада. Но всё равно находятся гении, которые этого не делают. Да что уж там – у меня самого был блок, и я его так и не снимал. Скорее всего он сохранился, надо было в больнице спросить, когда был там.

На улице темнеет, а мы всё сидим на кухне. Обсуждали сначала фильм, теперь вот шоу. Я наконец вздыхаю, и говорю:

– Пора, только душ приму.

Никита кивает, почему-то расстраивается, я встаю и иду ванную. Тут душевая кабинка и интересная лейка у душа. Струи упругие, и я немного решаю побаловаться. Стоит огромных усилий удержать стон, но у меня получается. Выхожу, вытираюсь, обматываюсь полотенцем и иду в комнату.

Никита у себя, дверь приоткрыта, но он не выходит. Но почему-то уверен – всё слушает. А может и камеры по всему дому стоят, а он через свой планшет смотрит сейчас на меня. Плевать, пора работать, чем быстрее начну – тем быстрее закончу. Крови уже гораздо меньше, чем было, поэтому может даже не придётся гель менять, фильтры справятся. Хотя поменяю, раз платит «фирма» – пусть раскошеливаются.

Тёплый гель обволакивает меня, крышка медленно закрывается, я не дышу какое-то время. Чувствую, как к затылку подходит разъём, немного шевелится расплетая волосы, и со щелчком входит. Вдыхаю, приходит тьма, и надпись:

«Подключение. Загрузка. Вход»