Текст книги "Мы связаны с тобой (СИ)"
Автор книги: Нателла Норт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
Глава 21
Предновогоднее настроение в полной мере завладело чуть ли не каждым жителем города. Гирлянды, ароматные елки, мандарины, знакомые мелодии в магазинах – все это создавало особую, узнаваемую атмосферу.
В этот вечер почти в каждом доме зажигались десятки лампочек, готовились салаты, нарезки, собирались гости. Кто-то наряжался в заранее приготовленные карнавальные костюмы и устроила импровизированную фотосессию; кто-то гулял по вечернему городу в костюмах Деда Мороза и Снегурочки, поздравлял случайных прохожих с наступающими праздниками, дарил детям небольшие шоколадки.
И среди всего веселья, хлопот, царящего в воздухе предвкушения праздника, особо остро чувствовала свое одиночество Вольская. Коллеги по работе приглашали ее к себе, но у нее не было никакого настроения развлекаться, делать вид, что все замечательно и натягивать на лицо совершенно не искреннюю улыбку. Поэтому она предпочла остаться одна, в своей небольшой, арендованной квартире.
Несмотря на то, что батареи работали на полную мощность, Лене все равно было прохладно. Она забралась на диван с ногами, закуталась в теплый плед, и долго смотрела в одну точку, испытывая ставшее почти родным чувство апатии и ничем не заполняемой пустоты. После своего возвращения из Питера она не видела Сашу, хотя приходила в спорткомплекс, чтобы пообщаться со спортивным директором «Ястребов». Она выискивала Сашу среди спортсменов, пришедших на тренировки, нарочно задержалась в фойе, надеясь, что у нее получится хотя бы случайно, пусть и издалека, просто посмотреть на него.
Несколько раз Лена порывалась написать ему смс, но потом стирала текст, потому что все слова звучали глупо и вроде бы не к месту, и все же поздним вечером, сидя в пустой комнате, с приглушенным светом от настенного бра, отправила сообщение с поздравлением, не особо надеясь на ответ.
Но Саша ответил. Кратко, без лишних эмоций, несколько слов.
За несколько лет он привык к одиночеству, поэтому перспектива провести вечер в компании телевизора и бутылки коньяка, его не пугала. Однако, ему пришлось подкорректировать свои планы. Возвращаясь из магазина, неся в руках два пакета с провизией, около подъезда Саша заметил серого полосатого котенка, который мяучил так отчаянно, что Беркутов не придумал ничего лучше, как поискать хозяев этого существа.
Котенок был не маленький, значит, или откуда-то сбежал, или его попросту выбросили. Он, немного припорошенный снегом, поджимал лапу и выглядел настолько жалким. Саша не особо любил кошек, скорей относился к ним настороженно, но в этот раз не смог пройти мимо. После безуспешных получасовых поисков тех, кому принадлежало животное, Беркутов обреченно вздохнул, взял пакеты в одну руку, а второй поднял котенка и заглянул в его глаза, словно спрашивая «ну что, домой?». Котенок будто бы что-то понял и снова дважды мяукнул. Видимо, это означало «пойдем уже, хватит стоять на холоде».
У Саши не было опыта ухода за всякой живностью, поскольку постоянные разъезды, тренировки, не позволяли ему обзаводиться питомцами. Но оставлять кота на улице он тоже не смог, решив, что пусть пока обогреется, поживет немного здесь, а там что-нибудь можно придумать. Саша вымыл руки, переоделся, наскоро приготовил нехитрый ужин, налил себе в стакан коньяку и уселся перед телевизором, приготовившись переключать каналы в поисках хоть чего-нибудь интересного. Настойчивое мяуканье напомнило ему о присутствии в квартире гостя, которого оставили без угощения и Саша, припоминая, что коты вроде как едят колбасу и мясо, решил не выбирать. Он нарезал в одну тарелку колбасу, а в другую – мясо, налил в чашку воды и поставил все это перед котенком.
– Ну что, друг. Будем с тобой вдвоем Новый год встречать?
Пушистое создание не удостоило Сашу ответом, принявшись поглощать поданные лакомства. Беркутов хохотнул и даже почесал кота за ушком. От того, что все-таки сегодня он был не один, ему стало чуть легче.
А за окнами взмывали ввысь салюты, слышались звуки петард и хлопушек. Народ вовсю праздновал наступление Нового года.
Глава 22
Небольшие каникулы у команды пролетели незаметно. Отдохнувшие, полные сил и желания побеждать соперников, ребята вернулись из отпусков, немедленно приступая к усиленным тренировкам. Конечно, общее расслабление все еще присутствовало, но тренерский состав не давал никому спуску, увеличивал нагрузки, аргументируя это тем, что для попадания в плей-офф им необходимо забрать максимум очков, в особенности на выездных матчах.
Основные упражнения подходили к завершению и главный тренер, оставив «у руля» Беркутова, по срочной просьбе руководства отправился в дирекцию, для решения каких-то вопросов, требующих немедленного рассмотрения.
– Макар, пасуй, когда я открываюсь, ты же видишь! – прикрикнул Градов на партнера по команде, когда тот в очередной раз самостоятельно совершил бросок.
– Рус, да там Лапин перехватывал! – спортсмен вновь завладел шайбой, направляясь к воротам.
– А сейчас?!
– Ну че ты орешь, я уже дважды забросил.
– Так, что за разговоры! – вмешался Беркутов. – Руслан, в чем дело?
– У нас тут единоличники в команде, – Градов подкатился к борту, и остановился, опираясь на него боком. – В одиночку решили все сделать.
– Так потому что ты нихрена не делаешь. Тебе отдают пас, а ты мимо ворот лупишь.
– Вообще-то, я один из самых результативных игроков лиги, – Руслан нагловато ухмыльнулся, понимая, что снова мечтает утереть нос второму тренеру, превознося себя.
– Да не смеши меня, тебе еще учиться и учиться.
– Еще скажите, что мне у вас надо учиться, – Градов надел шлем, собираясь продолжать тренировку, и перед тем, как отъехать от борта, добавил так, чтобы не слышали остальные игроки: – Учитель хренов, лучше бы за телкой своей следил. В Питере я ее поимел, а тут она еще с половиной клуба перетрахается.
– Что ты сказал??? – прошипел Саша, чувствуя, как внутри все начинает закипать.
– Что слышал. Шлюха она везде шлюхой останется, под любого ляжет.
Градов успел сделать несколько скольжений, как тут же на него обрушился мощный удар, но поскольку он был в шлеме, то устоял на ногах и развернулся.
– Ах ты мразь, – Саша был в гневе.
Он еще никогда и ни к кому не испытывал столько ненависти, еще ни один подонок не вызывал в нем желания, не останавливаясь, бить кулаками и всем, чем придется наглую, самодовольную рожу. Завязалась самая настоящая потасовка.
Остальные ребята из команды сразу же, побросав клюшки, снимая шлемы, бросились разнимать тренера и игрока, но они сцепились так, что любые попытки вмешаться были чреваты травмами, к тому же, на льду оставалось лишь несколько человек – остальные уже ушли в раздевалку.
Саша не видел ничего вокруг себя, глаза застилала пелена ярости и отвращения. Кулаком он попал Руслану в переносицу, на несколько секунд его дезориентировав, а самому ему вроде удавалось уворачиваться от ударов.
Но в тот момент, когда Саша хотел в очередной раз атаковать, Градов не удержался, поскользнулся, а тренера в этот момент пытались оттащить в сторону, но видимо не рассчитали сил и Саша всей своей массой грузно упал на лед вместе с Градовым.
В первые минуты никто толком и не понял, что произошло. Руслан принялся подниматься, ухватившись за руку партнера по команде, и тут послышался ор.
– Блять придурок, ты что наделал?! Охуеть…
Парни расступились и увидели, как по льду растекается лужа насыщенно-вишневого цвета. Беркутов бездвижно лежал на площадке, и на его шее зияла рана, из которой лилась кровь. Градов с ужасом посмотрел на свою ногу, обнаружив на лезвии конька темные разводы, понял, что при падении полоснул им по открытой части тела Беркутова.
– Блять, бля-я-ять, – матерились игроки, от шока плохо соображая, что делать в такой ситуации.
Один из парней сориентировался быстрее всех. Он, ни секунды не медля, бросился в медпункт, схватив перед этим со скамьи запасных мобильный телефон Беркутова, и сразу же набрал номер скорой. Несмотря на панику, и колотящееся с немыслимой силой сердце, игрок старался мыслить здраво и максимально четко изложил оператору, что произошло на тренировке.
Дальше события развивались стремительно. На ледовую арену прибежал главный тренер, спортивный директор и врач спорткомплекса, со всем необходимым для первой помощи. Остановить кровотечение никак не удавалось, бинты и марлевые повязки промокали насквозь. Все суетились, кому-то звонили, приходили одни люди, другие; парни, ставшие невольным свидетелями случившегося, никуда не расходились, но по бледным лицам было ясно: несмотря на то, что они являлись представителями сильного пола, увиденное их шокировало.
Градов сидел на льду, спиной прислонившись к борту, сильно сжимая губы так, что они даже побелели. Он невидящим взором смотрел на эту лужу крови и понимал, что его начинает трясти.
«Я. Убил. Человека.» – звенели в его голове одни и те же слова, начинало казаться, что он сходит с ума.
Как только приехала скорая, и Сашу увезли с площадки, к Градову подошел спортивный врач и внимательно посмотрел на его лицо:
– Руслан, ты в порядке?
Градов ничего не ответил, он продолжал сидеть на одно месте, все еще видя перед своими глазами огромное красное пятно.
– Градов, соберись. В хоккее всякое бывает, слышишь? – потормошил его мужчина, но никакой реакции не последовало. Через несколько минут, когда все более-менее успокоились, парни помогли Руслану встать и добраться до медпункта, где ему сделали укол и оставили на некоторое время, чтобы он пришел в себя.
Потом начались выяснения, свидетелей несчастного случая вызвал к себе директор, на разборе присутствовал и главный тренер, который почему-то винил себя в произошедшем, объясняя это тем, что Градов с Беркутовым давно цепляли друг друга, было несколько эпизодов, но он фактически снял с себя ответственность, позволив им самим разобраться между собой. В итоге было решено разобраться со всем чуть позже, когда придет в себя Градов и когда будет ясно, что же там с Беркутовым.
Когда Лена прибежала в редакцию, то очень удивилась, почему никто не обсуждает сенсационную статью уфимской журналистки о скандалах, связанных с хищением средств в нескольких клубах. Сотрудники хаотично перемещались по офису, постоянно трезвонили телефоны, Ольга на рабочем месте и вовсе отсутствовала, хотя через час должно было состояться собрание для обсуждения важных вопросов.
– Марин, – Вольская поймала за руку свою коллегу, и, нахмурившись, поинтересовалась. – А что происходит, почему такой аврал?
– Ой, Лен, у нас тут такое произошло, капец, все гудят… Извини, мне некогда, – Марина, услышав трель мобильного, разулыбалась и, приняв вызов, пропела: – Да, бегу, срочная публикация, звоните верстальщикам.
Начальница Лены появилась в редакции, запыхавшаяся, с немного растрепанной укладкой, и сразу же потащила Вольскую в свой кабинет, ухватив ее за локоть.
– Ленка, я вообще в шоке, столько событий. Тебе срочно надо ехать в спорткомплекс к «Ястребам».
– Зачем? Ты же знаешь, что я…
– Знаю, знаю, но Аня не может, она не в состоянии. Придется тебе. Там тренеру коньком перерезали горло. Кровью всю площадку залили, конечно, там все убрали, но в любом случае надо сделать снимки, побеседовать с руководством.
Оля, быстро печатая на клавиатуре, решая другие рабочие дела, даже не заметила, что Лена, покачнувшись, прислонилась к стене.
– К-какого т-тренера? – дрожащим голосом переспросила Вольская, понимая, что сейчас упадет от сильнейшего головокружения и нехватки воздуха. Ладони вмиг похолодели, а щеки начали пылать.
– Беркутова. Он в реанимации, в пятой больнице. Огромная кровопотеря, задеты какие-то там сосуды. В общем, бери с собой Диму или Кирилла и пулей к «ястребам».
Лена, слыша только усиливающийся звон в ушах, не понимая, что говорит ей вслед Оля, вышла из кабинета, хотя каждый шаг давался с трудом, ноги будто налились свинцом. Она машинально вызвала такси, назвала номер больницы и потом даже не помнила, как добралась до нужного адреса, пребывая все в таком же оглушенном состоянии.
Когда она зашла в отделение, ей удалось немного оклематься, правда, говорить получалось плохо, во рту как будто находилась вата, ее ужасно тошнило, и в висках гулко отдавался пульс.
– Подскажите, как Беркутов… Александр… Его можно увидеть? – обратилась она к светловолосой девушке на посту.
– Беркутов? – та вроде бы удивилась.
– Да, его должны были привезти недавно… кровопотеря.
– Извините, а вы ему кто? – задала вполне резонный вопрос сотрудница больницы.
– Я… – Вольская замялась, облизнув пересохшие губы. – Я… его девушка.
– Еще одна?
– Что значит, еще?
Увидев, куда смотрит блондинка, Лена не поверила глазам. На скамейке, у стены, сидела ее коллега, Аня. Она сжимала в руках носовой платок и нервно всхлипывала, утирая рукой слезы. Судя по всему, именно ей первой сообщили о произошедшем. Впрочем, сейчас это не имело совсем никакого значения. Выяснять, ревновать, спрашивать, почему позвонили ей – совершенно не хотелось.
– Ань… Как Саша?
Когда Аня зарыдала, Лена в ужасе закрыла лицо ладонями, боясь даже себе озвучить пришедшую на ум мысль. По телу расползался сковывающий холодом страх, от которого все внутри леденело, и начинал бить озноб.
– Аня!!! – закричала Лена, не задумываясь о том, что здесь находятся еще люди. – Что с ним?!
– Я не знаю ничего. Врач должен выйти… Мне… Позвонили… – заикаясь и сглатывая слезы говорила девушка. – Сказали в реанимации, потеря крови, спрашивали родственников. А я про него ничего… мы всего несколько раз с ним…
Лена тихо промолвила: «Господи…», и опустилась на соседнюю скамью. Она не знала, что думать, что делать, не знала вообще ничего, лишь беззвучно, одними губами что-то шептала, ожидая того момента, когда будут хоть какие-то новости.
Глава 23
Вольская вот уже который раз пыталась попасть к Саше, но врачи упорно не пускали ее к нему. Поэтому Лена просто сидела в отделении больницы, не отвечая на звонки, не реагируя на внешние раздражители. Ее состояние было сравнимо с тем, когда человек вообще не спит двое суток, а затем его еще и заставляют пробежать кросс. Дикая слабость, головокружение, сухость во рту, вдобавок к этому оставляло желать лучшего и моральное самочувствие.
Лена постоянно вспоминала их с Сашей знакомство: когда она приехала из Москвы в подольский дворец спорта, писала статьи о хоккее. Тогда она практически сразу заинтересовалась Беркутовым – на фото с сайта и других журналистских снимках он выглядел не так притягательно, как в момент первой встречи.
Его сердитый взгляд чуть исподлобья, хрипловатый голос, широкие плечи, некая «мужиковатость» привели Лену в восторг, но она ни словом, ни делом себя не выдала. Вела себя сдержанно, соблюдая дистанцию. Сейчас Вольскую одолевали какие-то глупые мысли, вроде того, что может, надо было сразу показать Саше, что он ее заинтересовал, ведь с его стороны была явная симпатия.
Затем появились размышления о том, что если бы они с Сашей уехали в Черногорию раньше, она бы не пересеклась с Градовым… Лена винила в произошедшем кого угодно, но только не себя. Ее эго не давало признаться в том, что вина лежит и на ней.
Слишком эгоистична, поглощена собой и своими делами, с головой погружена в работу, слишком любит флирт. К Вольской приходило осознание того, что она, по сути, никогда и не интересовалась Сашиными переживаниями, относилась к его ревности, как к отклонению от нормы, считала его чересчур вспыльчивым. Сама же приревновала к своей коллеге, только лишь увидев их вместе в кафе, просто со стороны. Так кого в их паре можно назвать бОльшим ревнивцем?
А ведь он переживал за нее. Она видела это в его взгляде, слышала по его обеспокоенной интонации. Какая же она была дура, почему сравнивала заботу любимого мужчины с папочкой-тираном? Почему ей не приходило в голову интересоваться Сашиными проблемами, почему она предпочитала убежать на очередное «горячее» интервью, даже не озаботившись приготовлением самого простого ужина?
Но самое главное – почему она всячески избегала разговоров о семье и детях? Ведь Саша неоднократно говорил, что хочет создать семью, что любит детей, что готов стать отцом. Да, все это упоминалось вскользь, в беседах, в подходящих ситуациях, а Лена, словно чего-то боясь, переводила тему. Потом уже она признавалась внутреннему «я», что боится потерять себя, отдавшись мужчине полностью. Боится, что уделяя меньше внимания своей карьере, перестанет быть востребованной журналисткой.
Теперь же она четко поняла и приняла тот факт, что без Саши ей вообще ничего не нужно. Ни блогов, ни журналистских конференций, ни статей, ни карьеры. Ни-че-го. Она потеряла себя с окончанием этих отношений. У нее осталась работа, но не осталось ни сил, ни желания что-либо делать.
– Кто здесь девушка пациента Беркутова? – голос врача прозвучал глухо, как сквозь вату.
Лена машинально хотела подняться, но ее опередила Аня, которая, нервно комкая в руках бумажную салфетку, в ожидании смотрела на мужчину в белом халате.
– Я. С ним что-то..? – она, кашлянув от волнения, осеклась.
– Очень большая кровопотеря. Проведена операция.
– А как дальше, что делать… Он хоть жить будет? – как-то жалобно протянула Аня.
– Девушка, мне сейчас не до разговоров, у нас сложные пациенты поступают. Мне от вас нужно, чтобы вы привезли его документы. Паспорт, медицинский полис, страховое свидетельство…
– Но, я не знаю… – она испуганно посмотрела на Вольскую. – Я не знаю, где у него документы. И у меня нет… ключей.
– У меня есть, – безжизненно отозвалась Лена.
Доктор устало махнул рукой, что, видимо, означало «разбирайтесь сами», и попросил привезти необходимое побыстрее.
Лена медленно поднялась со скамьи, совершенно не чувствуя онемевшие от долгого сидения в неудобной позе ноги, и сделала шаг вперед, протягивая Ане ключи.
– Держи. Адрес, думаю, ты знаешь, раз ты с ним…
– Н-не знаю… Мы встречались у меня.
Лена подавила в себе зарождающуюся ревность: место неподходящее для того, чтобы думать о таком. Да и все правильно, теперь Аня – это Сашина девушка. Какие могут быть вопросы.
– Метро Динамо, или Аэропорт, – она, достав из сумки лист бумаги, записала адрес, рассказала, как лучше и быстрее добраться, чтобы не заблудиться по дороге. – В дальней комнате стоит гарнитур у стены. Там в среднем…
– Подожди, – прервала ее Аня, покачав головой. – Я не поеду.
– Что значит, не поедешь? Почему?
– Лен, мы с ним просто… Развлеклись, понимаешь? Ты знаешь, что я всегда им восхищалась, завидовала тебе.
– Ань, врач просил документы привезти, и сейчас не то место, и не то время, чтобы выяснять.
– Самое время. У нас с ним было пару встреч, алкоголь, все такое. Не сердись на меня, пожалуйста.
– Аня, это лишнее, зачем ты мне все это рассказываешь?
– Я думала, вы расстались окончательно.
– Так и есть, – Лена, кусая губы, чтобы снова не разреветься, отвела взгляд, рассматривая какой-то информационный плакат, но буквы вдруг начали расплываться. Слезы невозможно было сдержать, они текли непроизвольно, а всхлипывания становились все громче.
Аня, не колеблясь, бережно обняла коллегу, и принялась поглаживать ее по спине.
– Все хорошо будет. Он же у тебя сильный.
– Ань, я столько ему не сказала, он ведь думает, что я не люблю… – Лена больше не могла говорить, она плакала навзрыд, и никак не могла успокоиться. – А вдруг не получится сказать…
– Получится, – Аня почти пришла в себя, хоть глаза и были еще мокрые, но в целом она могла мыслить адекватно, поэтому взяла Лену под локоть и вместе с ней направилась в Сашину квартиру.
По приезду домой, Лена недоуменно остановилась на пороге, когда к ее ногам бросился серый кот и, нисколько не напрягаясь по поводу незнакомых людей, принялся тереться о ноги Лены.
– Какой у вас красивый котик, – умилилась Аня. – Как его зовут?
– Ммм… у нас раньше не было кота.
– Он голодный, наверное, ты посмотри миска пустая, все скушал. Можно я его покормлю, пока ты забираешь документы?
– Да, конечно.
Лена, сняв обувь, прошла в комнату, где, вопреки ожиданиям, царил абсолютный порядок. При ней Саша позволял себе вольности вроде неубранной кровати, где попало мог оставить джинсы или мокрое полотенце. Сейчас же все было чисто, прибрано, и не наблюдалось ни пыли, ни разбросанных вещей.
Открыла шкафчик, чтобы взять документы и вдруг увидела на нижней полке, чуть дальше, чем лежали Сашины любимые часы – маленькую синюю бархатную коробочку. Она достала ее и, немного помедлив, открыла. Изящное, тонкое золотое колечко с небольшим мерцающим камнем.
Снова перехватило горло, участился пульс, и появилось привычное жжение в глазах. Лена бы ни за что не поверила, что кольцо предназначалось другой девушке. От осознания того, что Саша, вполне вероятно, собирался сделать ей предложение под Новый год, стало еще паршивей: он наверняка готовился, он так этого ждал, а потом их ссора, бурное выяснение отношений, оскорбления. Если бы можно было забрать все сказанные тогда слова назад, если бы…
– Лен, ты нашла документы? – Аня решила ее поторопить.
– Да-да, – Лена осторожно вытерла слезы, делая несколько глубоких вдохов, и убрала коробочку на место, затем положила в сумку документы, и еще раз оглядела квартиру.
Только после расставания она поняла, как скучает по этому месту. Здесь все было так же, как и до ее отъезда. Каждый уголок, каждая вещь вызывала воспоминания. На диване по вечерам засыпал Саша, а Лена делала ему массаж, выводя пальчиком на коже замысловатые узоры; на кресле Саша любил смотреть телевизор и недовольно «рычал», когда Лена во время просмотра какого-нибудь матча, пыталась прочитать ему написанную статью. В оригинальной рамке для фото, привезенной Леной из Екатеринбурга, по-прежнему хранился совместный снимок из Черногории.
– Лен, надо ехать.
– Интересно, что здесь делает кот? – вопрос был скорее риторическим, поскольку ответ на него Аня дать не могла.
– Спросишь у Саши сама, поехали.
Приехав в больницу и передав все документы, Лена снова уселась на неудобную, жесткую скамью. Даже поздним вечером Саша не пришел в сознание. Аня уже уехала домой, поскольку у нее была запланирована командировка, а Лена ни в какую не соглашалась уходить, хотя медсестра, да и врач, уверяли, что здесь она им ну ничем не поможет. Все-таки Вольская настояла на своем и ей разрешили остаться.
– Девушка, вы меня слышите? – Лена испуганно вскочила, понимая, что по всей видимости задремала.
– С Сашей что-то?
– Да, пришел в себя. Поезжайте домой.
– Как домой? Я хотела… Мне надо поговорить с ним, нужно сказать…
– Милая моя, он вам сейчас все равно ничего не сможет ответить. Если все будет хорошо, завтра переведем его в палату. Ночь ему обязательно быть здесь.
– Нет, вы не понимаете, – Лена не узнавала себя, она, как в бреду, повторяла одно и то же, снова цепляясь за доктора. – Мне обязательно нужно ему сказать!
– Я не имею права вас к нему допускать.
– Имеете! – в отчаянии выпалила Лена. – К тяжелым больным тоже пускают родственников.
– Вы не родственница, понимаете.
– Я… я его невеста.
– Замечательно, – врач развел руками. – Сначала приезжает одна, говорит, что его девушка, потом приезжает вторая, оказывается тоже его девушкой, а теперь вы утверждаете, что являетесь его невестой?
Лена не нашлась, что на это ответить, ей не приходило на ум ни одного разумного довода, поэтому она вновь уселась на скамью, от усталости и бессилия прикрывая лицо ладонями.
– Тогда я останусь здесь, хорошо? Я не буду мешать, и спать тоже не буду.
– Да на вас лица нет.
– Не переживайте, я в порядке… В относительном.
– Владимир Андреевич, вас вызывают, – окликнула его медсестра. – Операция.
Он только покачал головой и, ничего не говоря, удалился в операционную.
Лена все-таки заснула. Правда, она сначала пересела на кушетку, так как не могла больше сидеть на жесткой поверхности, и даже не заметила, как задремала. Разбудили ее разговоры медсестер, звон каких-то инструментов, которые переносила по коридору санитарка. Врач, который вчера с ней разговаривал, видимо, передал смену, потому что сегодня работал пожилой седовласый мужчина, который сообщил, что Беркутова перевели в палату и скоро можно будет к нему зайти.
Лена потянулась, посмотрела на часы… И поняла, что не знает даже, как начать разговор, а вдруг Саша не захочет ее видеть, что ему сказать вообще? Все вчерашние монологи, которые мысленно выстраивались, вмиг забылись, вместо этого появилась непонятная дрожь и сильнейшее волнение.
Когда врач повел ее в палату, Лена ничего не слышала из того, что он ей говорил, лишь успокаивала себя, просила не волноваться, пытаясь игнорировать звон и гул в ушах.
– Только недолго. И учтите, что говорить ему пока противопоказано.
Лена кивнула и переступила порог, ощущая, как бешено колотится ее сердце.
– Саш, это я… – прошептала она, несмело подходя к кровати, на которой лежал Беркутов.
Его шея была перевязана бинтами, от руки тянулась тонкая силиконовая трубочка, и Лена увидела, что рядом с кроватью стоит капельница, по которой в вену поступает лекарство.
Саша попытался облизнуть губы, видимо собираясь что-то сказать, но девушка жестом его остановила, обхватив большую прохладную ладонь своими теплыми пальчиками.
– Не говори ничего, врач сказал пока нельзя. Я знаю, ты, наверное, не хочешь меня видеть…
Саша высвободил свою руку из ее ладоней и попробовал повернуть голову, но тут же поморщился.
– Саш… пожалуйста… – пресловутые, так измотавшие ее за последнее время слезы, опять подступали, не давая возможности нормально дышать. – Ты мне очень нужен.
Слова терялись и, казалось, не имели никакой важности. Она попробовала выразить в одной фразе то, что чувствовала, но не знала, как вместить все переживания за него, все страхи, как сказать, что без него ничего не будет иметь смысла. Лена снова вцепилась обеими руками в его руку, не желая отпускать. Пусть хотя бы так, но быть с ним рядом.
– Я была не права во многом. Во всем. Я поняла, что без тебя мне ничего не нужно…
Саша начал кашлять и в палате тут же появилась медсестра, которая попросила Вольскую немедленно покинуть помещение.
– Можно будет прийти к нему чуть позже? – с надеждой в голосе спросила Лена.
– Да, конечно.
Она вышла в коридор и прислонилась к стене. Самым главным сейчас было то, что Саша жив, и что он, несомненно, пойдет на поправку.
