Текст книги "Крик одинокой птицы (СИ)"
Автор книги: Наташа Шторм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Глава 6
Моё сердце больно сжалось, когда я подошла к кабинету отца, который теперь занимал совершенно другой человек. На двери приёмной всё ещё висела табличка «Генеральный директор. Птичка Дмитрий Михайлович». Но в той самой приёмной управлялась уже другая секретарша. Она высоко подняла брови, а я поразилась тому, как выглядит новая сотрудница. Высокая, стройная, но без признаков худобы, и очень сексуальная. Даже я почувствовала это. Нет, та самая сексуальность проявлялась не в показе женских прелестей и не в боевой раскраске лица, а, скорее, наоборот. Плотная белая блузка совершенно не просвечивала детали нижнего белья и была застёгнута на все пуговки. Юбка-карандаш, доходившая до середины колена, давала лишь намёк на приятные округлости. Минимум косметики, аккуратная причёска. Несмотря на то, что на ногах девушки красовались узкие лакированные лодочки на высоченной шпильке, двигалась она легко и грациозно. Так что в ней было такого особенного, что даже я открыла рот? Лёгкий флёр дорогих духов? Располагающая улыбка? Доброта в огромных карих глазах?
Я кашлянула.
─ Здравствуйте. Теперь Вы работаете тут? Вместо Вики?
─ Так получилось.
─ А Вика? Её уволили? ─ Я знала, каждый руководитель ищет секретаршу «под себя». Виктория, милая толстушка, проработала с отцом десять лет. Да, она не выглядела так безупречно, как новенькая, но отлично владела компьютером, обладала феноменальной памятью и иногда позволяла доводить до сведения начальника просьбы и жалобы подчинённых. Вика была нашпигована массой ценных качеств, но по внешним данным сильно уступала той, что заняла её кресло.
─ Вику никто не увольнял. Она сама подала заявление, как только узнала о трагедии. Поэтому Фёдор Алексеевич выписал меня, в срочном порядке, как говорится.
Выписал? Живого человека? Как такое возможно? Ведь эта девушка не являлась товаром интернет-магазина, книгой или милой плюшевой игрушкой.
─ Меня Ольгой зовут. Я помощник господина Воронцова, консультант по работе с общественностью. Но в сложившейся ситуации придётся молодость вспомнить.
Молодость? Сколько же Ольге лет? Впрочем, такой вопрос мог показаться нетактичным, и я прикусила язык.
─ А ты? Ты по какому вопросу? В бухгалтерию устраиваться пришла или к кадровикам?
Я пожала плечами.
─ Вообще-то, не далее, как вчера, я уже устроилась на работу уборщицей. Но… по-моему меня уволили. Я и сама не знаю. В общем, Воронцов сказал подойти к нему лично. Думаю, он ждёт меня.
Ольга снова выгнула брови, но задавать лишних вопросов не стала. Усевшись в кресло, нажала кнопку внутренней связи.
─ Фёдор Алексеевич! К Вам… ─ Она взглянула в мою сторону.
─ София Птичка. ─ Шепнула я.
─ София Птичка на приём пришла.
─ Пусть войдёт. ─ Раздался голос из трубки.
Я вздрогнула. Холодный, стальной, этот голос не обещал ни капли сострадания. Вдруг вспомнилось. «Я сделаю из тебя шлюшку. Как это звучит! Бывшая монахиня стала грязной шлюхой! Ты не покинешь свой замшелый городишко, пока твоя сестра прикована к кровати и не найдёшь работу. Я позабочусь. Так что, когда захочешь жрать, или когда твоей взбалмошной родственнице понадобятся дорогие операции, сама приползёшь ко мне. И кольцо принесёшь, как миленькая. Если нет, я буду забавляться с тобой, когда того пожелаю».
Нет, он не сделает такой чудовищной вещи. Это были всего лишь угрозы, не более чем. Ну, не зверь же он, в конце концов. Я машинально расправила юбку и пошла вперёд, заметив, как Ольга открыла рот от удивления. То ли моя фамилия так на неё подействовала, то ли моя решимость.
Сделав шаг, я попала в просторное помещение с огромным, отполированным до блеска столом. Как странно и непривычно видеть постороннего человека в кожаном кресле отца! Как больно озираться и не находить милых мелочей, принадлежавших папе. Исчезло семейное фото и картины, написанные для него другом-художником пару лет назад. И ещё. Аквариум. Шикарный аквариум с экзотическими рыбками, за которыми я так любила наблюдать, тоже исчез.
─ Чего замерла? Подойди ближе. ─ Мой враг вальяжно развалился в кресле и ослабил галстук.
Я сделала несколько шагов и вновь остановилась.
─ Я же сказал, ближе! ─ В скрипучем голосе послышалось раздражение.
Шаг, ещё один, и ещё. Расстояние между нами неумолимо сокращалось, пока не стало недозволительно близким.
─ Ну!
Я зажмурилась, и тут же почувствовала крепкие пальцы на своём запястье.
─ Надеюсь, ты всё обдумала и приняла мои условия?
Меня обдало жаром. Значит, угрозы не были пустыми!
─ Чего Вы от меня хотите? ─ Слова давались с трудом.
Мужчина разразился дьявольским смехом.
─ Ты знаешь. Кольцо. Но пока я жду, когда ты вступишь в наследство, будешь развлекать меня.
Я попыталась отпрянуть.
─ Нет!
Густые брови поползли вверх, хватка на моей руке ослабла.
─ Тогда пошла вон!
Мне показалось, что альвеолы в лёгких сжались. Катастрофически не хватало кислорода. На лбу выступил холодный пот. Я развернулась и направилась к двери, пытаясь сообразить, что делать дальше.
─ Тебе не хватает всего лишь сто тысяч. Верно?
Я вздрогнула. Верно. Именно ста тысяч не хватало на первую операцию сестры.
─ Примерно столько же понадобится на последующую реабилитацию и перелёт в Москву.
Всё ещё стоя к Дьяволу спиной, я кивнула и услышала тихий смех.
─ Я утрою эту сумму, если ты согласишься с моими условиями.
Мои кулаки сжались так, что послышался треск суставов.
─ Мне нужно подумать.
Ладонь опустилась на ручку, когда меня догнали слова.
─ У тебя нет времени. Либо ты соглашаешься сейчас, либо моё предложение утрачивает силу.
Моя рука опустилась, словно плеть. Именно в тот момент я осознала, что в одиночку мне не справиться. Без диплома, без необходимых знаний и талантов трудно заработать столько денег, чтобы поставить сестру на ноги в прямом смысле этого слова.
Да и чего я боялась? Что берегла? То, что мои ровесницы потеряли давным-давно, то, что представляло ценность исключительно для меня? Загвоздка заключалась лишь в том, что отдав свою невинность, будь то добровольно или нет, я теряла право принять постриг, стать невестой Господа. Мой мир рушился, трещал, лопался и разлетался на множество осколков. Я понимала, что со смертью родителей детство закончилось. Теперь предстояло повзрослеть, чтобы выжить и помочь Лизке.
Развернувшись, я дерзко взглянула в холодные стальные глаза своего мучителя.
─ Согласна.
Воронцов криво усмехнулся.
─ Даже не сомневался в тебе. Подойди.
Я уже не плелась, медленно и испуганно, как сомнамбула. Если этому кошмару суждено произойти, пусть он произойдёт, как можно быстрее, и, как можно быстрее, закончится.
Я вновь стояла перед Дьяволом и ждала дальнейших распоряжений. Но что-то во мне изменилось, то, что было светлым и добрым, отошло на второй план, а в сердце зародилась ярость. Я пообещала себе, что не только не отдам оставшееся кольцо, но и заполучу первое, проданное отцом, любой ценой. Теперь все моральные принципы таяли и растворялись под напором праведного гнева. Я знала, что верну семейные реликвии, верну туда, где они пролежала несколько столетий, где в усыпальнице, под тяжёлой плитой, спали вечным сном их единственные законные хозяева, русский князь и византийская принцесса.
Молча, не говоря ни слова, я сняла платье и осталась лишь в нижнем белье. Я стояла, почти голая, под оценивающим взглядом холодных глаз, и, несмотря на жару, чувствовала, как кожа покрывается мурашками. Секунды сливались в часы, в годы, в столетия, в вечность.
─ Одевайся. Меня не интересует твоё тело.
Дрожавшими руками я натянула платье.
─ Тогда что?
И вновь усмешка.
─ Секс. Исключительно секс. Мне прикольно трахнуть монахиню.
Прикольно? Я хотела крикнуть, как можно ломать чью-то судьбу по приколу? Но крик застыл в горле, так и не вырвавшись на свободу.
─ Итак, ─ Воронцов покинул своё кресло и навис надо мной, ─ ровно в девять утра, каждый день, кроме выходных, ты будешь появляться в этом кабинете и делать одно и то же.
Он опрокинул меня на стол, раздвинул ноги, согнул их в коленях.
─ Понятно? Тебе понятно? ─ Он повысил голос.
─ Да.
─ Это лишнее. ─ Мои разорванные трусики упали на пол.
Я хотела зажмуриться, чтобы не видеть того, что произойдёт дальше, но не смогла. Мужчина снял с пояса ремень, расстегнул брюки, приспустил трикотажные боксеры и явил на свет свой детородный орган, небольшой, я бы сказала, нежный и мягкий. Запрокинув голову назад, Воронцов принялся водить рукой по интимной части собственного тела и тяжело дышать. Я с ужасом наблюдала, как ещё недавно маленький член превращался в огромный, толстый, покрытый фиолетовыми венами, инструмент пытки. Нет, я этого просто не вынесу! Он разорвёт меня пополам. Я собралась бросить всё к чёрту, расторгнуть договор, оттолкнуть ненавистного зверя, но тот прижал меня к столешнице так, что на мгновение я потеряла возможность дышать. А потом… потом пришла боль, страшная, острая, бесконечная. Я стиснула челюсти, чтобы не закричать, боясь, что Ольга станет свидетелем моего позора. Мои глаза остановились на стрелке часов, висевших над дверью. Тик, тик, тик… Сделав один оборот, секундная пошла на второй круг, а мой мучитель вздрогнул, зарычал и, больно впившись пальцами в мои бёдра, впустил в меня струю горячей липкой жижи.
Не удостоив взглядом, Воронцов отвернулся и зашагал в душ, спрятанный за полированной панелью. Я же попыталась встать и тут же упала на пол.
Боль! Нестерпимая, непреодолимая боль, когда тело рвётся на куски, а душа распадается на части. Я чувствовала себя униженной и раздавленной, но не сломленной. В моём сознании всплывали образы святых, добровольно шедших на муки и смерть во имя великой миссии. Да чего там, сам Христос был распят во имя человечества. Я не спасала человечество. Оно сжалось, сузилось до существа, лежавшего в крохотной палате местной больницы. Но… разве Лиза не часть человечества, разве она не достойна принять жертву?
Мне удалось встать сначала на четвереньки, а потом принять вертикальное положение, облокотившись на стол. По ногам сразу же потекла липкая сперма, смешанная с моею собственной кровью. Подобрав трусики, я вытерла грязь, как могла. Одёрнув платье, не спеша поправила волосы и направилась к дверям. Да, этот человек ничего не ждал от меня больше. Я выполнила свою миссию. Следующий сеанс завтра.
─ Стой! ─ Второй раз я взялась за ручку и второй раз услышала холодный голос. ─ Завтра на счёт московской клинике поступит сумма за первую операцию. Думаю, специалист прибудет быстро.
Я не верила тому, что слышала. Всё так просто? Возможно, теперь Воронцов отцепится от меня?
─ А тебя я жду к девяти, как договорились. Дальше поступишь в распоряжение Ольги.
Слабый стон вырвался из моей груди. Уж лучше бы я полы мыла в гальванике или натирала котлы в столовой. Но шесть месяцев сексуального рабства… Что станет со мной потом? Останусь ли я прежней Софией Птичкой, или же сломаюсь, паду окончательно, сдамся на волю обстоятельств?
Тогда я впервые поймала на себе сочувственный взгляд Ольги. Мне показалось, что она поняла всё по моему лицу, без слов и слёз.
─ Что решили? В бухгалтерию?
Я пожала плечами.
─ Господин Воронцов передал меня под Ваше начало. Меня устроит любая работа.
Глава 7
─ Со-оня! Идём танцевать, а потом ещё выпьем.
Ольга перехватила руку Леси.
─ Хватит ей пить. ─ Она поднялась и потянула меня в сторону двери. ─ Пойдём, я подвезу.
Только сейчас я заметила, что Ольга, в отличие от меня, трезва, как стёклышко.
Я разместилась в салоне просторной иномарки, как королева.
─ Пристегнись.
Мой взгляд переместился с панели управления, подсвеченной приятным синим светом, на Ольгу.
─ Зачем? До моего дома пара кварталов. Да и сотрудники ГИБДД там, отродясь, не дежурили.
─ Я сказала, пристегнись.
Послушно выполнив ни то просьбу, ни то приказ, я уставилась в окно. Город спал. Ничто не могло нарушить тишина и спокойствия дремлющих улиц и укрытых буйной растительностью домов.
Рёв мощного мотора взорвал ту самую тишину и разбудил огромную чёрную птицу. Та оторвалась от ветки дерева и, огласив окрестности недовольным карканьем, скрылась в соседнем лесу.
Я заметила, что мы направляемся в сторону, противоположную от моего дома, но предпочла промолчать. Уж лучше мчаться неизвестно куда, чем слоняться по пустой квартире, страдая бессонницей. Я слышала, что эту напасть Бог посылает старикам, как возможность завершить свои дела, сделать то, на что не хватает дня. И, возможно, это не напасть и не болезнь, а Божье благословление, возможность в тишине, без суеты, без суматохи погрузиться в свой внутренний мир, поговорить со своей душой, со своим сердцем, подумать, так ли ты живёшь.
─ Не вижу радости в глазах.
Я вопросительно посмотрела на Ольгу, а она мягко улыбнулась.
─ Я отвоевала тебе лишний выходной.
─ То есть?
─ То и есть, что на этой неделе их у тебя будет три: пятница, суббота и воскресенье.
Я замотала головой.
─ Нет. Это у тебя отгул. А мне предстоит явиться к девяти, ─ я запнулась, ─ на работу.
Ольга промолчала. Мы выехали из города и остановились на холме, откуда открывался потрясающий вид на речку. Моя подруга и начальница по совместительству покинула дорогущее авто и поманила меня рукой. Я скинула туфли и с наслаждением прошлась по увядавшей траве.
─ Я появилась в вашем городе в апреле. А уже почти октябрь. Знаешь, я сразу попыталась найти уединённое место. Вот полюбуйся. Это моя отдушина, мой тайный уголок. Тут я могу побыть собой, поплакать, прокричаться, а иногда повыть на луну, как раненый волк.
Я открыла рот. И эта мне говорила самая благополучная женщина из всех, кого я знала?
─ Хочу, чтобы ты прикоснулась к моему миру, почувствовала его кожей, каждой клеточкой, каждой фиброй души.
Сделав шаг, я оказалась на краю обрыва, но страха не было. Я взглянула на сияющие звёзды, на полумесяц, отражавшийся в реке, на затихший ночной лес. Где-то ухнул филин, и вновь тишина, благословенная, исцеляющая.
─ Как странно. Я тут родилась и выросла, но в этих местах никогда не была.
Ольга улыбнулась.
─ Теперь мы сможем разделить этот уголок. Скажи, что ты чувствуешь?
Я закрыла глаза и неожиданно ощутила, как сжалось моё сердце.
─ Ох! ─ Схватившись за грудь, я наклонилась вперёд и чуть не потеряла равновесие. ─ Больно! Как больно.
Сильные руки молодой женщины оттянули меня от края обрыва.
─ Твоя боль находится глубоко внутри. Но при определённых условиях она может концентрироваться, собираться в узел в одной точке, и тогда остаётся лишь освободить её, выпустить наружу, очиститься.
─ Это как?
─ Вот так. ─ Ольга встала у самого края, раскинула руки, как крылья, и закричала. ─ А-а-а-а! А-а-а-а!
Я заметила, как по её щекам потекли слёзы, но она не вытирала их. Ольга кричала, не отрывая взгляд от тёмного неба, точно посылала своеобразную молитву тому, кто находился высоко за облаками. Я последовала её примеру.
Мы стояли, рядом, расправив плечи, с распростёртыми руками, будто две огромные птицы, словно пытались покинуть бренную землю и взлететь над миром, над людьми и над собой.
На моих щеках не было слёз, тем не менее, я вдруг почувствовала их солёный вкус. Они пахли морем и ветром. Это был запах свободы, такой желанной, такой далёкой. И с каждым криком, с каждым всхлипом я ощущала, что боль слабеет. Это трудно объяснить логически, это трудно понять, осознать, но со мной что-то происходило, и это, что-то давало силы и наполняло сердце желанием жить.
Обессиленные, мы упали на траву и на несколько минут выпали из реальности. Ольга поднялась первой и протянула мне руку.
─ Ну, как? Легче?
Я благодарно улыбнулась.
─ Гораздо. Но что это было?
Моя подруга стряхнула с юбки сухие веточки.
─ Магия. Магия природы. Знаешь, на свете есть много удивительных мест, куда ходят страждущие и паломники. Люди давно узнали о существовании таких уголков, но разгадать их тайну ещё никто не смог. Да и нужно ли? Я рада, что нашла такое место тут. Отключившись от земных забот, доверившись примитивным инстинктам, которые живут в каждом, но глубоко спрятаны под условностями и достижениями прогресса, я открыла для себя свой собственный мир, удивительный и неповторимый. Возможно, для тебя он будет другим, более насыщенным или, наоборот, блёклым, раскрашенным иными тонами, наполненным своими звуками. Но для каждого так важно найти то место, где душа, разум и тело придут в согласие друг с другом, где сердце не станет сжиматься от отчаяния и боли, а заживёт в гармонии с собой и с тем жестоким миром, которым правят сила, власть и деньги. Так важно иметь собственное убежище, куда можно сбежать, хоть ненадолго, скрыться и побыть собой, гордой, несломленной, свободной. Ладно, поехали.
Ольга завела мотор и направила машину к городу. Я молчала, пытаясь переварить собственные ощущения. Но, чем больше я пыталась понять, что произошло несколько минут назад, тем меньше это понимала.
─ Ты читала «Алхимика»?
Я покачала головой. Ольга улыбнулась.
─ Зря. Обязательно прочитай. Вот лично я нашла в этой книге подтверждение собственной теории. Если человек живёт в гармонии с собой, слышит голос вселенной и говорит с ней, какое бы он ни загадал желание, Вселенная придёт ему на помощь и исполнит его. Вот и моё исполнилось. У меня появилась ты.
─ Я? И зачем тебе я? Что во мне такого особенного?
Ольга дотронулась до моей руки своей мягкой ладонью, от которой исходило удивительное тепло.
─ Ты особенная. В тебе сокрыты такие силы, о которых ты даже не догадываешься. Но не это главное.
─ А что?
─ То, что мы похожи, ─ она притормозила, ─ то, что я прошла твой путь. Воронцов тоже ломал меня, медленно, планомерно, со знанием дела. Интересно?
Я кивнула.
─ Тогда слушай. Когда-то Фёдор Алексеевич был компаньоном моего отца, точнее, сыном того самого компаньона. Давний друг отошёл от дел и передал наследнику бразды правления. Не знаю деталей, дело давнее, но года через два папа прервал все отношения с парнем. Молча, без объяснений. Он даже имя его запретил произносить в нашем доме. А ранее Феденька был желанным гостем. Я даже думала, что нравлюсь ему. Дура! Шло время. Я вышла замуж, развелась, а потом умер отец. Компанию растащили по кусочкам, по акциям. Я ничего не понимала, поэтому в двадцать один год осталась практически на улице, без веры, без надежды, без средств к существованию, с больным ребёнком на руках.
─ С больным? ─ в моей груди вдруг что-то сжалось.
Ольга вздохнула.
─ Теперь всё хорошо. Никите десять. Он умный мальчик, увлекается математикой, пишет стихи. Но начиналось всё печально. Ник родился недоношенным, слабым, да ещё… Словом, диагноз ДЦП прозвучал, как приговор. Муж ушёл из семьи, не мог на всё это смотреть. Я не осуждаю. У каждого свой запас прочности. И, когда я размышляла, не продать ли квартиру, единственное, что у меня осталось, для того, чтобы лечить сына, на пороге возник Дьявол.
Да, со мной случилось то же самое.
─ Знаешь, что он мне сказал? Он сказал, что даст денег, если я стану его покорной игрушкой. Ему, видите ли, было прикольно трахать дочь бывшего компаньона, унизившего их светлость однажды. Понимаешь, он мстил мёртвому человеку, калеча мою судьбу. ─ Ольга сделала вдох, выдох, и продолжила. ─ Секс, скорее изнасилование. Это продолжалось и продолжалось, изо дня в день, из месяца в месяц. Я даже задумывалась о самоубийстве. И лишь Никита давал силы жить. Я знала, что ради него пройду всё. ─ Она немного помолчала, собираясь с силами. ─ Я мыла квартиру Воронцова, чистила его ботинки, стирала, готовила, прислуживала многочисленным любовницам. Я почти сломалась, почти поверила в свою никчёмность, почти смирилась. Но однажды я словно прозрела и захотела отомстить. Вот только как? Что я могла? Отравить гада? Пырнуть ножом и сесть в тюрьму, оставив беспомощного ребёнка сиротой? Я решила нащупать болевую точку Дьявола, а, когда придёт час, нажать на неё. Он должен лишиться не жизни, это было бы слишком просто, он должен мучиться всю оставшуюся жизнь. Я терпеливо ждала и наблюдала. И тут судьба послала мне шанс. Важные переговоры срывались. Но тот, кто вставлял палки в колёса Воронцову, был приятелем моего отца. Заметь, не другом, у которого я мола бы попросить помощь или защиту, а приятелем. У моего папы не было друзей. Он никому не доверял и не изливал душу. А жаль. Возможно, и моя бы судьба сложилась по-другому. ─ И снова пауза. Я понимала, что Ольге трудно даются подобные воспоминания. ─ Так вот. Не буду утомлять тебя деталями, но сделка состоялась. Я поспособствовала тому. И тогда Воронцов решил направить мои таланты в другое русло. Так я стала его помощницей, его правой рукой. Девять лет я гнула перед Дьяволом спину, изображая собачью преданность, и ждала. И, наконец, я нашла то самое, слабое звено, ту единственную болевую точку, ту мишень, стреляя по которой, можно разорвать чёрное сердце.
─ И? Что это?
─ Кто! Младший брат. Роман. Кстати, ты его видела.
Да, я видела самого красивого парня на свете, рядом с которым мой жестокий шеф из зверя превращался в человека. Его оскал становился улыбкой, лицо разглаживалось, а в холодных стальных глазах проскальзывали эмоции.
─ И что ты собираешься делать? Убить того самого Романа?
Ольга рассмеялась.
─ Как тебе такое в голову пришло? Ромка хороший парень, не чета братцу, талантливый руководитель, прекрасный специалист в своей отрасли. Он не только в кресле штаны протирает, но и с техникой строительной управляется, и марки цемента по вкусу определить может. Да, он немного бесшабашный, любит женщин, меняет их, как перчатки, но это же не противозаконно!
─ И как ты отомстишь брату через брата?
Ольга откинулась в кресле и пристально посмотрела мне в глаза.
─ Не я. Ты отомстишь.
Я замешкалась, пытаясь подобрать слова и облечь в них мысли. Матушка-настоятельница призывала воспитанниц к всепрощению. Вот только я не смогла следовать её наставлениям. Для большинства поступков можно найти оправдания. Вот только чем и как оправдать человека, планомерно разрушавшего жизни других людей? Возможно, моя вера оказалась недостаточно крепкой, я не смогла положиться на Бога, на кару небесную, на мысль о том, что там, на небесах, всем воздастся по заслугам. Но я жила здесь и сейчас, и моё сердце страдало, обливалось кровью. Наверное, я не выдержала очередного испытания, и, зная это наперёд, Господь не пропустил меня в тихую обитель, где кроткие и смиренные проводили дни за молитвами, в трудах и заботах о ближних. А, может, именно я была тем самым оружием возмездия, мечом правосудия? Сейчас я бы ни за что не вернулась за высокие стены. Если Бог не хотел восстановить справедливость другим путём, это должна сделать я. Во мне появились неведанные силы, твёрдость и мужество. Я больше не боялась Дьявола и была готова идти до конца.
─ Знаешь, я простила Воронцова, почти простила. ─ Продолжила Ольга. ─ Видя, как мой сын ходит, слыша его рассуждения, удивляясь его успехам, я поняла, моя жертва не стала напрасной. Я знала, если бы не деньги и связи этого человека… Ладно, не хочу думать об этом. Так вот. Я почти простила Воронцова, но тут появилась ты. И он принялся ломать тебя так, как ломал меня много лет назад. Вот только сейчас он не остановится. Он не остановится, пока не растопчет тебя, или же пока ты не наложишь на себя руки, как в той легенде.
Я открыла рот от изумления. А Ольга вновь уставилась в окно.
─ Ты знаешь легенду о своих предках?
─ Это о кольцах?
─ О любви. Странно, что тебе её не рассказали. Тогда послушай меня. Дело было так…
