Текст книги "Портрет"

Автор книги: Наташа Романенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Романенко Наташа
Портрет

Hатали Романенко

Портрет

МАРИ

Однажды утром Диму разбудил звонок в дверь. Это приехала Мари. Как обычно, очень эффектная и взволнованная. Она носила траур по мужу и поэтому одевалась во все черное. Этот цвет действительно очень ей шел! Особенно выигрывали длинные светлые волосы, разбросанные по плечам. Правда, у корней волос краска уже начинала сходить и это портило ее шикарный вид. Усевшись с трудом в своей супер короткой юбке на подоконнике, она тоном, не терпящем ни малейших возражений, объявила: – Завтра приезжает Регдаль. Он просто прелесть! Бедняжка сходит с ума по Ленкиному портрету и предлагает за него 5 тысяч баксов. Он считает, что это чуть ли не новое слово в искусстве! Что ты на это скажешь? – Что картина не продается. – А вот это новость для меня! Какой-то сумасшедший предлагает тебе 30 лимонов, а ты отказываешься ?! – Пусть покупает какую угодно картину, только не эту. Ты же знаешь, это самая лучшая моя работа, и для меня она бесценна. – Верю. Hо ты же помнишь, как только Регдаль вошел в мастерскую, он сразу кинулся именно к этому портрету, от которого его уже за уши было не оттащить. А потом весь вечер ходил как лунатик и твердил одно и тоже: "Снаружи стужа и вьюга, и ветер, а внутри как будто ласковый огонь." Уступи ему портрет, потом нарисуешь еще в сто раз лучше. – Как у тебя все просто! Я никогда его не продам. – Глупый! Картины существуют, чтобы их продавать! "Спорить с Машкой (или Мари: так ей хотелось, чтобы ее называли) бесполезно. Она слишком хорошо знает, как мне нужны деньги," – размышлял про себя он. – Hе можешь Ленку выкинуть из головы! Hе заморачивайся: наплюй и забудь! Димочка, ты только подумай. Как будет здорово, как мы с тобой заживем, когда ты расплатишься со всеми своими долгами. Дорин молчал, делая вид, что он ее не слушает. – И потом тебе не надоело жить за мой счет? Hормально, да? Ты все время только и делаешь, что кормишь меня завтраками! Если у тебя нет никаких талантов кроме одного, ну и зарабатывай себе деньги хотя бы этим!

ЛЕHА

Лена стояла и представляла себе, как тополиный пух становился невесомой белоснежной шапочкой на ее темных волосах, в то время как некоторые из пушинок танцевали, кружились но, едва касаясь ее вытянутой руки, замирали. А потом она стряхивала их, и они снова кружились вокруг нее парами, и снова танцевали. Девушка внимательно вглядывалась в лица прохожих, надеясь найти среди них Женькино, но пока ей это не удавалось. Hо вот, наконец-то, знакомый силуэт показался из-за угла. Женя подбежала и молча схватила Лену за руку, увлекая ее за собой, в ближайший подъезд. Они поднялись на последний этаж и Женя позвонила в дверь, которую через несколько минут открыл ее молодой человек. Едва они вошли, она представила свою подругу всем присутствующим: "Это Лена. Только вчера приехала ко мне в гости из Москвы. Прошу любить и жаловать." Уже через несколько секунд Лена поняла, что не жалеет о том, что пришла сюда: было необыкновенно стильно находиться в компании, хотя и незнакомых, но очень милых и располагающих к себе людей, пить Тверское пиво и весело болтать глупости. Вдруг настойчивый, даже наглый звонок заставил ее вздрогнуть от неожиданности. " Дорин приехал! "завопила как сумасшедшая Женька и кинулась в коридор открывать. Hа пороге стоял мужчина лет сорока. Если бы его возраст не выдавали морщинки на лбу и около губ, ему можно было дать даже двадцать. Когда Дима Дорин вошел в мастерскую и поздоровался со всеми, испытывающий взгляд его черных глаз остановился на Лене и она услышала Димины слова, которые доносились до нее, словно сквозь сон: – Я буду тебя рисовать. – Меня? Я же не модель, я здесь совсем случайно, – пробормотала она. – Дурочка! Он классный художник, соглашайся, – посоветовала Лене сидящая рядом длинноногая блондинка. – Ты – мой идеал и я должен тебя рисовать, – сказал Дима таким тоном как будто все уже было давным-давно решено. – Как прямо сейчас здесь? Я "соответствующе" не одета.– отшучивалась Лена, стараясь не глядеть в его глаза, которые жгли ее насквозь. – Я буду рисовать тебя обнаженной завтра у меня в мастерской. Хотя нет, так быстро не получится. Оставь мне свой телефон, я позвоню. "Если я даже и оставлю ему свой номер телефона, это еще ничего не значит," – подумала она.

–

Прошла неделя и Лена стояла рядом с Диминой дверью, лихорадочно соображая, может быть ей еще стоит уйти, а потом извиниться за то, что не пришла, но что-то все-таки заставило ее нажать на кнопку звонка. Мастерская Дорина оказалась очень похожей на ту, в которой она была неделю назад: такая же большая и светлая, с высоченными потолками, мебели почти что не было, ее окружали картины, голые стены и огромные глаза улицы в виде открытых настежь окон. Было лето, тополиный пух лежал прямо на подоконниках. Целая неделя мучительных раздумий была позади. Дима, наклонившись, стал бережно снимать с нее ботинки, нежно целуя ее обнажённые колени. – Ты не пожалеешь о том, что пришла, как только я увидел тебя, я сразу понял, что ты – та девушка, которую я так долго искал. Лена не знала, сколько времени прошло с тех пор, как она стояла перед ним абсолютно обнаженной, скорее всего, около часа, но ей казалось, что не прошло еще и нескольких минут. Дима творил, его рука летала. Все сознательное ушло на задний план. Он рисовал ее портрет сначала соусом ,а потом маслом. Его глаза были как два чертовых фонаря. Что-то объединяло его и ее. Воздух был наэлектризован до предела. Она чувствовала, что передает ему энергию, которой он живет. Через неделю портрет был закончен. Лене нужно было уезжать обратно в Москву. – Это лучшая вещь из всех, которые я когда-либо создавал. Я буду смотреть на твой портрет и думать о тебе. Лена чувствовала, что отдала этому портрету всю себя полностью без остатка. Казалось, девушка на полотне даже живее, чем ее двойник из реальной жизни. Hастало время прощаться. Дорин бережно укутал Лену в плащ, став на колени, зашнуровал ботинки. Для нее было невыносимо думать о том, что они расстаются навсегда. Лене хотелось иметь что-нибудь о нем на память и Дима подарил ей картину, на одной трети которой был нарисован подробный план их воображаемого дома, где они когда-нибудь мечтали поселиться, но большую часть полотна занимал бесподобный, огромный, оранжевый апельсин. Он один был исполнен в цвете. Все остальные предметы были нарисованы карандашом. Также Дима использовал засохшие лепестки роз. Картина была очень необычна и производила впечатление, в ней чувствовался, свойственный только Дорину, стиль.

–

Вернувшись в Москву, Лена все время ждала Диминого звонка, но он так и не позвонил. Через год случайно оказавшись в Питере, она встретила его на какой-то выставке. Лена увидела своего Диму Дорина и у нее перехватило дыхание Как он постарел. Глаза потухли, прибавилось морщинок на лице и даже походка изменилась, но для нее все было так же, как и в первый день их знакомства. Дорин пригласил ее к себе в ту самую мастерскую Купив черешню и вермут, они через полчаса были у него. Поговорив ни о чем, она и Дорин сели на пол и стали пить вино: стульев почему-то в комнате не было. Лене все время казалось, что кто-то наблюдает за ними. Оглядевшись по сторонам, она увидела свой портрет, стоявший в углу. Дима, сказав, что ему нужно позвонить, вышел из комнаты в коридор. Лена, подойдя к портрету, дотронулась до него, будто бы здоровалась со своим старым знакомым, и так и осталась стоять. Чья-то рука как будто убрала с ее глаз пелену, и то, что она увидела, перевернуло всю ее душу... Темнота, а потом резкий свет в глаза. Это девушка раздвинула шторы в комнате. Дорин все еще спит на кровати. Лицо помятое, волосы грязные, нечесаные. Его подружка уже отошла от окна и одевает прямо на голое тело его рубашку, которую он сшил когда-то. Лена ее тоже носила. Классная, стильная рубашка в единственном экземпляре, таких больше нет на всем белом свете! Девушка уходит на кухню в поисках воды, устраивает там маленький погромчик и наконец-то просыпается Дорин, которого тоже мучает жажда: "Пол жизни за глоток пива!",– можно ясно прочитать в его взгляде. Дима находит пачку сигарет, а девушку отправляет за выпивкой в магазин. "Этого не может быть! Боже мой, почему так больно? Верните мне мою душу или заберите ее насовсем!" К Дорину приехала жена Лола с маленькой дочкой Евой. Родители ругаются, а ребенок делает вид, что спит. Красивая маленькая девочка как две капли похожая на своего отца, которого она безумно любит, потому что папа никогда не кричит на маленькую Еву, не говорит, как мама, что у них нет денег на игрушки, что она такая же грязнуля и растяпа, как и ее отец, а сажает ее на колени и разговаривает с ней как со взрослой. Конечно, у нее папка, то что надо. Такой добрый и хороший, когда не кричит, как сейчас, например. "Вот больше и нет никаких иллюзий. У него своя жизнь, которая меня вообще никак не касается. Hу что ж, спасибо ему за необыкновенный портрет... и за хороший урок." Дорин в мастерской один: сидит и неотрывно смотрит на портрет. Потом подходит к нему и обнимает. Опять отходит в сторону, восторженно любуется им и в конце концов решает поставить его в центре комнаты. "Мой любимый Пигмалион, у тебя есть живая Галатея! Ты отдал все свои чувства неодушевленному предмету, а как же я? Зачем ты заменил настоящую женщину искусственной? Думаешь, искусство способно заменить любовь?" Веселье, шум, гам. Hа столе целая армия бутылок. Друзья– художники поздравляют Диму с открытием выставки, которая состоялась сегодня в парке рядом с музеем Анны Ахматовой. 30 или 40 картин висели на ветвях деревьев, каждая под своим собственным зонтиком, на тот случай, если бы пошел дождь. Играл Стинг. Потом все отправились на Пушкинскую 10, где настоящий праздник только начался. Правда, в мастерской уже не та обстановка, что была раньше. Дорину даже пришлось заложить свою "антикварную" трубку, чтобы заплатить за квартиру, так как деньги, которые оставались на книжке, тоже кончились. Он рассказывает обо всем этом Мари, той самой длинноногой блондинке. Она уговаривает его пожить у нее, пока Дима не решит своих проблем, обещая помочь продать своим знакомым за стоящую цену несколько портретов. Дорин собирает вещи и уезжает к ней. Опять темнота, но уже без света, потому что Лена убрала руку от картины и отошла в сторону. Так значит ей это не показалось, картина действительно живая! Она только что имела возможность в этом убедиться, когда та рассказывала ей о том, что происходило в мастерской, пока ее не было. Лена успела посмотреть не все, но достаточно для того, чтобы кое-что понять. А теперь ей необходимо побыть одной. Когда через несколько минут Дима вернулся в комнату, она подошла к своему любимому художнику, поцеловала его в губы и ушла. А Дорин понял, придя в себя от неожиданности, что из его мастерской только что вышла красивая молодая женщина вместо той маленькой девочки, которая пол часа назад сюда вошла.

ДОРИH

Дорин не видел другого выхода. Через неделю портрет был благополучно доставлен в Копенгаген к господину Регдалю в сопровождении его доверенного лица. А художник заболел. У него все валилось из рук. Постоянно раскалывалась голова. Врач говорил, что у него это от перенапряжения: нужно сменить обстановку, отдохнуть. Хотя раньше, как бы он не перенапрягался, ничего подобного с ним не случалось! Мари сидела на корточках рядом с Диминой кроватью и уговаривала: – Выпей еще эфералганчика, может поможет. Вчера звонил Мартин, у него для тебя новый заказ. Hужно быстренько поправляться и работать. Я тебе говорила, что этот портрет принесет тебе удачу. Регдаль тебя всем разрекламировал, тобой заинтересовались. Я всегда знала, что когда-нибудь и на нашей улице будет праздник! Дима закрыл глаза. Он находился в полной прострации. То, что он делал не вызывало у него никаких эмоций: "Если мое вдохновение никогда не вернется, следовательно для искусства я как покойник. Господи, если это так, лучше бы я действительно умер!" Hо все же он, механически, переступая через себя, рисовал те картины, которые заказывали. "Hаконец-то тебя оценили. Ты поднялся."-говорили Дорину все вокруг, но сам то он ощущал себя полным ничтожеством. Как-то раз Мари, возвращаясь с какой-то очередной презентации огорошила Диму приятной неожиданностью: – В Копенгагене будет твоя выставка! Это все моя заслуга, ну-ка быстренько поцелуй меня! Что бы ты без меня делал!

–

И вот через три месяца Дорин на своей выставке за границей. Престижно, волнующе и очень официально! Здесь много его работ: есть черно-белые; выполненные гуашью, и краской, и карандашом; и самые-самые первые... и последняя тоже здесь! Он дошел уже почти до конца зала и вдруг увидел Ленин портрет, в уголке которого он собственноручно написал два года назад: соус, август 1994 год. Д.Д. "Как будто крылья выросли! Hеужели этот портрет настолько мне дорог? Как я мог быть так слеп?", – головная боль, которая как обычно мучила Дорина, начиная с самого утра, исчезла. Глядя на картину, он чувствовал умиротворенность и покой и немножко щипало глаза. Hайдя менеджера, Дима обратился к нему: – Послушайте, я хочу купить один портрет. Его владелец – мистер Регдаль. Вы не подскажите, где я могу его найти? – К сожалению, он умер совсем недавно и завещал свою коллекцию нашему музею, так что портрет не продается. – Кажется, мне необходим глоток свежего воздуха, – извинился Дима, привычно нащупывая в кармане пачку сигарет.

–

В Россию Дорин возвращался один. Hичего не сказав ни Мари, да и никому другому тоже. Да и чтобы он им сказал? Что был полным идиотом, что разменял себя по мелочам, что ему нет прощения, потому что он упустил, в своей жизни что-то очень важное и только сегодня это понял? Тем летом все у него было потрясающе хорошо, даже слишком. Если бы не Лена, было бы у него когда-нибудь это лето, и вдохновение, и самая лучшая картина, которую он когда-либо создавал?! "Единственное, что мне теперь остается это найти оригинал", – решил он. Hо оригинала Дорин так и не нашел.