Текст книги "Муж любимой женщины"

Автор книги: Наташа Колесникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Давно не плавала, – сказала она. Вспомнила о том, что давно и в фитнес-центр не заглядывала, все надеялась, что вот-вот Виктор закончит свою работу, и они улетят на острова. А получилось – немного потеряла форму.

– Ты очень красивая, – сказал Медведев, глядя на её фигуру восторженными глазами.

У Светланы промелькнула мысль, что она слишком беспечно согласилась плыть на островок с незнакомым парнем, он ведь может... Промелькнула и тут же исчезла. Он – не может. В смысле – сделать что-то плохое. Работая журналисткой, она знакомилась со многими очень добропорядочными людьми, с котоорыми не согласилась бы провести вечер наедине. Женщина инстинктивно чувствует опасность, исходящую от мужчин. Но вот с Олегом она абсолютно никакой опасности не чувствовала.

– Давно не плавала, устала, – повторила Светлана и устроилась перпендикулярно Медведеву, положив голову на его мощную грудь.

Ей нравилось подразнивать его, как ребенку нравится таскать за хвост собаку, которая никогда его не укусит. Да собственно, она и вчера это делала.

– Ну и что? Я же рядом, Спасу от люых проблем, – сказал Медведев.

Ему хотелось поднять руку и погладить мокрые волосы Светланы, но не решился. Не грудт, не бедра, хотя бугорок под розовыми плавками он целовал был долго и неистово, но об этом даже мечтать не соило. Только русые, мокрые волосы... И это казалось невозмодным. Так и лежал на песке, счастлив тем, что она просто рядом.

– А ты и вправду такой герой? – спросила Светлана.

– Нет. Это были боевые операции, мы их выполнили и все получили награды. Я в том числе.

– Но это же опасно?

– Кататься на горных лыжах тоже опасно. Мы просто делали то, что умеем, выполняли приказ.

– Какой ты... скромный! А филология? Вот с Димкой мне все ясно, он книжный червь, все знает, но почему не он, а именно ты числишься отличником? Не все же ассистентки тают при виде тебя?

– Не знаю... Наверное... мой профиль внушает уважение профессорам. Свет, мне так хорошо с тобой...

Она долго думала, что бы такое ответить, не обидеть, не оттолкнуть, но и дать понять, что надеяться ему не на что. Ничего лучшего не придумала, чем сказать:

– Здесь такая тишина, хотя народу много.

Теперь он задумался, морщил лоб, сжимал кулаки, но Светлана этого не видела. Наконец, он решился.

– Света, выходи за меня замуж, я не москвич, но сделаю все, чтобы тебе хорошо было. Я могу, – выпалил скороговоркой и замолчал, стиснув зубы и чувствуя, как горит лицо, и совсем не от яркого солнца.

– Вот так сразу, да? – удивилась Светлана, но головы не подняла.

– Конечно, – упрямо сказал Медведев. – . Я тебя как увидел, так сразу понял...

– Это исключено, – резко сказала Светлана.

– Почему?

– Потому что! И давай не будем больше об этом?

– Давай...

Они лежали на песчаном пляже острова минут десять, и Светлане было так же хорошо и спокойно, как и в постели с мужем, когда они просто лежали рядом. Только не хотелось признаваться в этом даже себе самой. Страшно было – а вдруг это серьезно? Но такого быть не могло, все серьезное у неё с любимым мужем! Но что-то все-таки было... Наверное, это лето, пляж и занятость Виктора. Пройдет...

Вернувшись на берег, они обнаружили, что Марина и Терещенко ещё не купались. Марина с широко раскрытыми глазами слушала рассказы студента и громко хохотала.

– Ну так вот, мы позвонили мэру этого поселка, а там, на берегу Охотского моря, даже милиции не было, а он знаешь, что сказал? Вы, говорит, убейте пару нападающих, другие испугаются и сами убегут. Представляешь?

– Какой ужас! А как же их убьешь, если они с ружьями, а вы не вооружены?

– Вот, как хочешь.

– И вы?...

– Да нет, конечно. Вооружились палками и огнетушителями, на случай штурма. Олежка просто сжал кулаки, он у него солиднее, чем любая палка. Но местные не пошли на штурм.

Шампанское в бутылке уже кончалось, пришлось Медведеву откупорить вторую бутылку. Пили они со Светланой мало, не в пример своим товарищам, которые освежились в прибрежной воде и снова вернулись к шампанскому и бутербродам.

– Тебя испугались? – спросила Медведева Светлана.

– Да нет... Стекла побили в гостинице и успокоились.

– А что вы там делали?

– Да что-то вроде агибригады... Алмазная компания субсидировала поездку, вроде как позаботилась о своих дальних территориях, ну вот мы и махнули с Димкой. Я стихи свои читал, он юмористические рассказы. Были ребята из Щепкинского, артисты.

Они выпили шампанского, съели по бутерброду. Терещенко с Мариной пошли купаться, а Медведев и Светлана лежали на махровых полотенцах, передвинув их на солнечные места.

Светлана напряженно думала, пыталась понять свои чувства. Ей было хорошо с почти незнакомым мужчиной, но ведь она любила своего мужа! И что все это означает? Бросить мужа, ринуться в омут сумасшедшей любви она никогда не посмеет. Изменить Виктору – тоже. А вот поди ж ты, Олег уже предлагает ей идти в ЗАГС. Абсолютно глупая ситуация. Рано или поздно придется объяснить ему, что шансов нет. И лучше раньше, чтобы на ставить его и себя тоже в тупик.

Все было хорошо – и купание, и шампанское, и бутерброды, и... Но всему приходит конец. Светлана и Медведев ещё пару раз искупались, на островок больше не плавали, барахтались у берега. Причем, Светлана думала, что с Виктором это было бы интереснее, потому что Олег слишком стеснительный. Похоже, она сама не знала, чего хотела. Будь он чуть посмелее, понаглее обиделась бы, а так – досадно было. Рядом такой мужчина, и даже прикоснуться к ней не смеет! Какой же красавице это понравится?

А вот Терещенко с Мариной, похоже, нашли общий язык, Их громкие голоса и визги Марины, когда купались, настораживали Светлану, но они возвращались довольные водными процедурами дальше некуда. И тогда настороженность сменялась раздражением. Какое-то не настоящее купание это было для Светланы. Подруга, которая с трудом согласилась и говорила, что только посидит с ними на пляже, вовсю визжала, орала в воде, а потом со смехом прибегала со своим кавалером, бросалась на полотенце и щекотала Терещенко, который устраивался рядом. Она щекотала, а он её лапал, потихоньку, но – лапал. А они лежали в метре друг от друга и Олег даже не пытался приблизиться. На это она и рассчитывала... раньше. Олег полностью оправдал её ожидания, но выглядело это не так уж приятно, оказывается.

Солнце все больше опускалось к верхушкам деревьев за Москвой-рекой, и это означало, что пора возвращаться домой. Светлана надела белые джинсы на высохший купальник, принялась заталкивать полотенце в пластиковый пакет. Медведев молча наблюдал за ней.

– Олег, а ты хочешь здесь остаться?

– Нет, я хочу понять, что с тобой происходит. Ты сегодня совсем другая...

– По дороге объясню, ладно?

– Правда, объяснишь?

– Правда.

– Митька, ты донесешь мой пакет до метро, не уронишь? – со смехом спросила Марина.

– Ну, если уроню, скажу тебе. – смиренно ответил Терещенко.

Марина подхватила его под руку, и они решительно зашагали к автобусной остановке. Светлана сама несла свой пакет, благо, ничего тяжелого в нем не было, а Медведев, опустив голову, тяжело шагал рядом.

– Олег, понимаешь, мы не можем пойти в ЗАГС, – негромко сказала Светлана.

– Почему?

Она глубоко вздохнула, потом пожала плечами, потом развела руками, собирась с мыслями,

– Хорошо, я объясню, – ещё раз вздохнула и решилась. – У меня есть муж.

Он замер, глядя на неё с нескрываемым изумлением. Светлана тоже остановилась.

– Тогда почему ты встречаешся со мной?

– Потому что... – тихо ответила Светлана, задумалась, наклонив голову, а потом продолжила. – Просто хотела пойти на пляж, а муж сейчас очень занят...

Не очень убедительно получилось, но ведь – правда.

– Света, ты... ты самая прекрасная женщина, которую я когда-либо встречал....

– Не надо. Олег. Мы можем быть просто друзьями. Хочешь?

– Я все хочу, что предложишь ты. А муж...

– Не надо о нем.

– Понятно. Ладно, Света. как скажешь.

– Мне было хорошо с тобой, правда... И вообще, замечательный пикничок получился, – она попыталась бодро улыбнуться, но получилось не очень уверенно.

– Мне тоже, но я вряд ли смогу быть тебе просто другом. Я не олигарх, не богатый бизнесмен. я...

– Не надо, ладно? Вот моя визитка, звони днем, когда муж на работе. Но ничего я тебе не обещаю. Даже более того... Извини, но я...

– Света...

– Все, Олег, это все, что я могу тебе сказать.

– Спасибо и за это...

А Терещенко и Марина уже не просто хохотали, бодро шагая впереди, а обнимались и даже целовались.

Вернувшись домой, Светлана приготовила на ужин котлеты по-киевски (полуфабрикат нз супермаркета) и картофель-фри (полуфабрикат из того же супермаркета), и салат из помидоров (вот его сделала сама), и стала смотреть телевизор в холле, ожидая возвращения мужа.

В голове – какие-то сумбурные мысли. Ну, Олег, приятный, симпатичный парень, хочется с ним встречаться. Да. Но ведь ему хочется большего, а это исключено. Потому что... на такую глупость, как измена Виктору она никогда не решится. А вот, допустим, Виктор станет бедным, фирма разорится, или что, представить это сложно, но, тем не менее... А Олег неожиданно разбогатеет? Тем более – исключено! Виктор столько для неё сделал, что она никогда его не оставит. Ну и что же получается? Только одно – забыть Олега, но вот это почему-то не хотелось. Очень не хотелось. Прямо – наваждение какое-то!

Виктор пришел с работы непривычно рано, в половине седьмого вечера. Поцеловал Светлану, сбросил пиджак, ослабил узел галстука.

– Ну как? – одновременно спросили они и рассмеялись.

Светлана поняла, что муж все же беспокоился о ней, а Матюшин – что она поняла это.

– Кто первый начнет? – спросила она.

– Как всегда, уступаю право даме.

– Хорошо. Знаешь, я замечательно покупалась, позагорала, мы там выпили шампанского, Олег и вправду оказался очень приличным человеком, даже обнять меня не пытался. Только смотрел влюбленными глазами. Но я потом сказала, что у него – никаких шансов, у меня есть муж, которого я люблю. Но если хочет остаться просто другом – не возражаю. Вот так оно и было.

Он поверил. Слушал её, внимательно глядя в глаза, и – поверил. Он был умеым, тонко чувствующим мужчиной, врать ему бесполезное занятие, тем более, после нескольких лет совместной жизни. Он, как, впрочем, и она, больше чувствовали своих близких, вслушивались не в смысл сказанного, а в интонацию.

– Я рад, что ты хорошо отдохнула, Светка. А у меня тоже все нормально. Можешь себе представить – я по стенке размазал всех сомневающихся, Начальство дало "добро", работа закипела. Через пару недель закончим её, мои предполагаемые проценты от продажи программы будут... ну, не стану говорить, чтоб не сглазить. Однако, намекнуть осмелюсь. Ты сможешь иметь все, что пожелаешь.

Светлана задумалась. Конечно, хорошо чувствовать себя богатой леди. Но что это даст ей? Большую квартиру? Не хотелось, здесь было так уютно. Дача есть, машина тоже (сама она категорически отказывалась водить, хотя Виктор предлагал ей машину). Ницца, Калифорния, Бали – все это она уже видела. Можно, конечно, купить виллу в Испании, но зачем, если есть возможность арендовать её на пару летних или осенних месяцев? Ну так что? А вот с Олегом было приятно даже в тесном автобусе...

– Пойдем на кухню, буду тебя кормить, – сказала она.

Матюшин понял её правильно.

– Света, не хитри.

– Витя, я просто подумала, что можно ещё купить на твои будущие проценты и пришла к выводу, что лучше бы ты... стал бедным.

– Почему?

– Потому что ты столько уже сделал для меня, что большего и представить сложно. Хочется и мне что-то сделать для тебя. Я бы устроилась на работу и поддерживала тебя всеми силами.

– Покорми, вот и сделаешь, и поддержишь, – улыбнулся Матюшин. – А потом приласкай всеми силами. И я почувствую себя бедным и нищим, но счастливым до невозможности.

Ей и самой хотелось его приласкать и таким образом извиниться за свои непонятные чувства и ощущениия, Но и Олега забыть почему-то не хотелось.

Виктор отнес пиджак в свой кабинет, там же оставил гастук и пришел на кухню. Светлана уже подогрела котлеты и картошку, наполнила тарелку.

– Светка, ты замечательная хозяйка! Слушай, а может нам нанять повариху, которая будет готовить, а ты посвятишь себя... ну, хотя бы журналистике?

Светлана решительно качнула головой. Если другая женщина будет тут готовить, то зачем она сама нужна? Только для секса? Ну, уж нет! Никакой журналистикой ей уже не хотелось заниматься, только бы муж был почаще рядом...

– Тебе не нравится, как я готовлю? – спросила она.

– Обалденно готовишь! Просто я хотел, чтобы ты не чувствовала себя...

– Я не чувствую.

– Познакомился с одним влиятельным мужиком с первого канала ТВ. Он может предложить тебе вести передачу... Ну, какое-то щоу, приглашаешь, говоришь, как это все они делают.

– Витя, я работала в отделе культуры, и неплохо знаю нравы, царящие на ТВ. Тебе это нужно?

– Извини, моя хорошая. Давай немного выпьем?

Матюшин вскочил с кухонного диванчика, побежал в кабинет, взял бутылку дорогого французского вина, с ней и вернулся на кухню.

– Но мы же берегли его к Новому году, – сказала Светлана.

– К черту! Мы с тобой вместе – это праздник почище Нового года! А к елке я куплю другую бутылку.

– Ладно, – сказала Светлана, с досадой чувствуя, что здесь не хватает Олега. Втроем бы выпили это жутко дорогое вино, он бы хоть попробовал...

Вот ведь какая мысль пришла в голову. Не только попробовал бы, но и удивился, может быть, даже растерялся, узнав цену этой бутылки. Во всяком случае, для него это было бы событием, а для них – просто вино, которое она уже пробовалаи, да, вкус обалденный, ну и что?

Виктор разлил вино в хрустальные бокалы, и они выпили. На кухне было тепло, не удивительно, если за окном плюс двадцать восемь, но вот и в душе разлилась терпкая прохлада, и вскоре Светлана забыла об Олеге. Познакомилась, на пляж сходили, ну и ладно. Остальное – глупые фантазии. А настоящее, реальное вот оно. Виктор! Он не просто красивый мужчина, он – её все.

– Вить, ты правда хочешь, чтобы я приласкала тебя? – спросила Светлана, обнимая его.

– Самый грубый ответ – я бы выглядел мужчиной с нетрадиционной ориентацией, если бы не хотел этого. Самый нормальный ответ – ты мое счастье.

– А ты – мое... – пробормотала она.

Терещенко возвращался из гастронома, нес два объямистых пластиковых пакета с продуктами. Остановился, поставил пакеты на газон, вытер пот со лба и достал из кармана рубашки мобильник. Если папа бизнесмен, то почему у сына не может быть мобильника, даже, если он живет в общаге?

– Але, Маринка? Ну ты придешь или нет?

– Я не против, но одна не могу.

– Почему?

– А как ты себе это представляешь? Я припрусь одна в общежитие к незнакомому мужчине...

– Это я – незнакомый мужчина? Да я и не мужчина вообще, юноша еще!

– Все равно, одна не могу. Пусть Олег пригласит Светку, мы вместе приедем на твой день рождения.

– А я думал, мы вдвоем... И, может быть, я стану мужчиной...

– Размечтался!

– Маринка, я постараюсь уговорить его. Но ты ж понимаешь, он серьезный парень. А у неё – муж!

– Ну и что? Если хочешь, чтобы я пришла...

– Хочу, конечно, хочу! Я тут всего накупил... Ладно, буду убеждать его. А если он не захочет её приглашать?

– Тогда я не приеду.

– Все понял, буду действовать. Звякну, как ситуация прояснится,

Терещенко подхватил пакеты и стремительно зашагал к общежитию. Он ворвался в комнату, подпрыгнул, коснувшись ладонью потолка, хлопнул себя по бедрам, оставив на правом белый отпечаток ладони. Медведев, стоя у обеденного стола с чашкой чая в руке, молча наблюдал за проявлением столь бурной радости.

– Олег! Она согласилась, ты только прикинь это! Она хочет прийти завтра ко мне на день рождения!

– Намек понял, оставлю вас наедине, – равнодушно сказал Медведев.

– Да не об этом речь, слушай! Она хочет прийти вместе с твоей Светланой, понимаешь? Только ты должен звякнуть ей, пригласить, чтобы все было – тип-топ! Одна опасается, что вполне естественно в свете криминогенной ситуации в Москве.

Медведев постпавил чашку на стол, подошел к кровати, медленно опустился на пятнистое одеяло, не сводя внимательного взгляда с соседа и однокурсника. Потом качнул головой.

– Не буду я ей звонить. И ты отлично знаешь, почему. Она замужем.

Терещенко плюхнулся рядом, обнял Медведева за плечи.

– Ну и что, Олежка? Подумаешь, какой-то старый, толстый козел. Иначе она бы не стала бегать по дискотекам. Он ей позволяет вести себя, как она хочет, пусть резвится, главное чтобы потом в постели оказалась. Да мы же говорили об этом, расставили точки над "I". Я много читал про таких баб и слышал тоже. Несчастные.

Медведев хотел сказать по привычке, что даст в морду за такие слова, но не сказал. Да, они говорили об этом и пришли к выводу, что, наверное, у Светланы старый, богатый муж, тоска дома... Он весь в делах, весь в заботах о приумнрожении своих миллионов, банкир, а может, нефтью торгует, да это неважно, а жена – ну пусть порезвится, все равно никуда не денется... А что иное можно предположить? Молодая, красивая, ходит на дискотеку с подругой, на пляж с малознакомыми парнями. Будь она его женой, так разве отпустил бы одну на дискотеку? Да и что там делать замужней женщине без мужа?

– Я не буду ей звонить, – сказал он.

Терещенко отодвинулся, с тоской махнул рукой.

– Обломать мой день рождения хочешь, да? – сердито спросил он. Маринка не придет без нее. И не только день рождения, многое чего обломаешь мне! А я тебе всегда помогал, я продукты покупал, готовил... Экономил твои бабки, чтобы на дискотеку мог смотаться! На пляж согласился поехать! А для чего мне это нужно было? Я же не знал, что там за подруга для меня предназначена, а вдруг какая-то мымра, с которой и рядом загорать не хочется?

– Димка, это совсем другие дела. Понимаешь – у неё есть муж! скрипнув зубами, сказал Медведев. – Ничего хорошего мне не светит, ну и... зачем...

– И что? Если на пляж поехала, почему к нам не сможет, если, конечно, захочет? Ты просто позвони и все дела. Откажется, я Маринке так и скажу. Может, сама придет, и ты оставишь нас одних, меня это больше устраивает. После того, как подарок преподнесешь – свободен. Но пока что она поставила условие вместе с подругой!

Гримаса недовольства исказила лицо Медведева. Он не звонил Светлане после похода на пляж, и вообще, пытался её забыть. Уехал бы домой, в Волгоградскую область, но контракт с охранной фирмой не позволял. Платили неплохо, значит, нужно дорожить местом. Терещенко задерживался в Москве по другой причине – Марина его заинтересовала. Отец его – бизнесмен из Курска обеспечивал сыну вполне приличную жизеь в столице. Поначалу Терещенко снимал квартиру, но потом все же перебрался в общагу – тут веселее, да и с Медведевым они подружились, надежный парень, с ним спокойнее. Отец тоже так сказал.

– Ладно, позвоню, – нехотя сказал Медведев. – Надеюсь, она откажется.

– А что? Она красивая баба, если сама придет, мы с Маринкой можем оставить вас вдвоем...

– Морду набью! – закричал Медведев.

– Ты сперва позвони, а потом орать будешь. Я тоже могу орать, ну и что? Это же не выход из положения.

– Тут я с тобой полностью согласен, Димка, – сказал Медведев.

Терещенко протянул ему свой мобильник.

Девушки пришли с подарками и закусками, понимали, что у двух студентов кулинарные способности не на высоте, жа и финансовые тоже. Насчет финансовых они ошибались, Терещенко постарался, чтобы стол выглядел солидно. Но и салаты с крабами и овощами, которые приготовила Светлана, и курица на гриле от Марины не испортили стол.

На сей раз настроение двух пар было прямо противоположным тому, что было на пляже в начале, но вполне созвучное окончанию пикника. Терещенко с Мариной весело болтали и сидели в обнимку, а Медведев и Светлана чувствовали себя скованно, разговаривали натужно, преодолевая внутреннее сопротивлдение. Светлана уже несколько раз пожалела, что пришла,

Олег явно не хотел быть просто другом ей, хоть и говорил, что на все согласен. Ну что ж, иного она ему предложить не может, и значит, не следует усугублять проблему. Забудет она про него, немного потерпеть, и все будет нормально, жизнь вернется в привычную колею.

Марина откровенно кокетничала с Терещенко, строила ему глазки и вообще, старалась понравиться. Если бы именинник знал, что пришла она в общежитие ради Медведева, поскольку точно знала – ничего у него со Светланой не получится, а она вон какая – красивая, веселая, и обеспеченная. И курицу на гриле умеет готовить, и вообще.... Должен обратить внимание.

Но шло время, а Медведев не становился более веселым и разговорчивым, как и Светлана. Терещенко включил музыкальный центр, поставил лазерный диск с песнями "Агаты Кристи" и пригласил Марину на танец.

– Нет, Димка, подожди, – прошептала ему на ухо Марина.Видишь, какие они насупленные? Давай ты пригласишь Светку, а я Олега, надо же их как-то растормошить.

– Надо, – согласился Терешенко, подмигивая ей, как заправский коспиратор. Поднялся со стула, подошел к Светлане, сказал с поклоном. Света, можно пригласить тебя? Под такую песню, как "Ай лав ю" просто не могу удержаться.

Светлана хотела сказать, что под такую песню нужно танцевать со своей девушкой, но промолчала. Она все понимала. Поскольку Медведев не спешил приглашать Марину, та сама проявила инициативу. Пришлось согласиться.

– Ну чего ты дуешься? – зашептала Марина на ухо теперь уже Медведеву. – У Светки есть муж, но она все-таки пришла к тебе, даже салаты приготовила. Мог бы улыбаться ей, говорить что-то приятное. Перестань дуться, понял?

– Понял и уже перестал. А кто её муж? – тоже на ухо прошептал Медведев.

– Да нормальный, только очень занятой. Классный мужик. Больше ничего не спрашивай, пусть она сама скажет. Я не хочу влезать в ваши отношения.

Марине нравилась эта ситуация. очень нравилась. Светке непонятно что взбрело в голову, интересно понаблюдать. Отошьет Олега – она его подхватит. Ну а если... Уж Виктора-то она не упустит, он ей всегда говорил комплименты и вообще, смотрел так, что ясно было – после жены она вторая в его списке. Станет первой. Что ни получится – все хорошо. Поэтому и было ей так весело и так интересно на дне рождения Димы Терещенко, сына курского бизнесмена. Ни сам юбиляр, ни его папа-бизнесмен Марину абсолютно не волновали.

– Слушай, – зашептала она, слишком тесно прижимаясь к Медведеву. – У меня отпуск в сентябре, хочешь, поедем вместе с Турцию. Я организую две путевки в классный отель. Там сервис не хуже, чем в Испании или Италии.

– Я в сентябре учиться должен, последний курс.

– Сделаю тебе больничный, у меня есть знакомый врач.

– Извини, но я работаю. Не хочу потерять хорошее место. И учиться не мешает, и деньги приличные платят.

Они говорили шепотом, громкие звуки музыки не позволяли другой паре услышать их разговор, но все же Терещенко насторожился. Не понравилось, что Марина так тесно жмется к Медведеву и что-то шепчет на ухо. Как только песня кончилась, он проводил Светлану до её стула, усадил, как и подобает галантному кавалеру, а потом сел на свой стул, обнял Марину.

– Маринка, может, пойдем погуляем, – сказал он. – Оставим Олега со Светланой вдвоем, пусть выясняют отношения?

– Еще чего! – сказала Марина. – Витька мне этого не простит.

– А кто у нас Витька? – поинтересовался Терещенко.

– Светкин муж. Классный, кстати, парень. Красавец, на БМВ ездит, для Светки готов на все.

Медведев мрачно хмыкнул и опустил голову. Налил в рюмку водки, выпил.

– Марин, это уже лишнее, – сказала Светлана.

– А что прикажешь делать, если твой муж незримо присутствует здесь? Я сказала правду.

– Мне пора, – Светлана поднялась со стула. – Все было очень хорошо, Дима, ещё раз поздравляю.

– Я провожу тебя, – сказал Медведев.

Он взял её легкие, "тефалевские" кастрюдьки, в которых были принесены салаты, сбегал на кухню, вымыл их, положил в пластиковый пакет.

– Марин, ты идешь? – спросила Светлана.

Марина посмотрела на Терещенко, тот решительно замотал головой, мол, возражает.

– Тебя же Олег проводит... – неуверенно сказала Марина.Не хочу мешать вам.

– Ну ладно, ребята, пока, – Светлана помахала рукой и пошла к двери.

Медведев подхватил пакет с кастрюдьками и пошел следом. Терещенко метнулся за ним, торопливо закрыл дверь и запер её на замок.

– Димка! – Марина погрозила ему пальцем. – Ты что задумал?

– Ничего, Маринка, это просто так... чтобы посторонний не зашел, комендант, или ещё кто... Хочешь, потанцуем? Или выпьем? Все ж таки у меня день рождения сегодня.

– Раз так, ты и решай.

– Тогда – выпьем! – решительно сказал Терещенко.

Марина едва заметно усмехнулась. Не сомневалась, что именно это он и предложит, чтобы напоить даму, сделать её покладистой... Но сам-то был уже изрядно пьян, а она пила аккуратно, да и дома съела два бутерброда со сливочным маслом, оно, конечно, вредно для здоровья, холестерин и все такое, но помогает контролировать себя в дружеских попойках, и теперь она чувствовала себя превосходно.

А по поводу "еще выпить"... Это ей всегда предлагали на даче Матюшина состоятельные компьютерщики, надеясь на то же самое, что и студент Терещенко. Все они одинаковы, мужики, что богатые, что бедные студенты... Хотя Димка, похоже, не был таким уж бедным, что-то про папу-бизнесмена говорил.

Терещенко наполнил рюмки водкой, сел на свою кровать, взглядом приглашая Марину сесть рядом. Она села, взяла рюмку, зная в подробостях, как будут развиваться события. И снова не ошиблась.

– На брудершафт, да? – тяжело дыша, сказал Терещенко.

– Давай, – согласилась Марина.

Димка не был похож на Олега. Тот вел себя абсолютно непредсказуемо, робел, стеснялся, как красна девица, а мог и жестко прекратить разговор, и взгляд у него был такой, что перечить не хотелось. Вряд ли он захотел бы напоить Светлану, ели б они остались в комнате вдвоем. А Димка вполне укладывался в общепринятую схему поведения – знал определенные приемы, помогающие быстро уложить девушку в постель, и без зазрения совести пользовался ими. Но она то их тоже знала. А на каждый прием, каким бы хитрым он ни был, есть контрприем.

Они выпили на брудершафт.

– Я хочу поцеловать тебя, – прошептал Терещенко.

Марина устало опустила ресницы, что выглядело, как согласие. Терещенко бросил рюмку в угол кровати и жадно припал к её губам. Он целовал их долго и страстно, губы казались теплыми и податливыми, но вялыми, как будто – резиновыми. Терещенко этого не заметил, напряженно сопя, он опустил голову, принялся целовать её груди сквозь тонкий свитер. Марина подумала, что может испачкать свитер, но возражать не стала. А он опустил голову ещё ниже, задрал её шелковую юбку и уставился на черные трусики под черными колготками. Но когда попытался приспустить их, Марина решительно села на кровати (она уже полулежала), одернула юбку.

– Не надо, Дима.

– Почему, Маринка? – изумленно пробормотал он.

Ради этого момента, этого взгляда, она терпела его. Как же приятно видеть изумление в его глазах, растерянность, досаду! А вот так, дорогой! Думал, напоил девушку, разложил на кровати, и все? Ты победитель? Да ни фига подобного!

– Потому что потому. Я тебя почти не знаю...

– Могу автобиографию написать...

– И так скоро это не бывает.

– Почему же не бывает?

– Потому что я не деревенская студентка, и не шлюшка из ближнего зарубежья. Я самостоятельная, состоятельная женщина, и имею возможность сама принимать решения. Понимаешь?

– Понимаю... Ты уже приняла... решение?

– Да. Я ухожу, провожать не надо.

– Маринка...

– Ты замечательный парень, Димка, но... Позвони мне, телефон знаешь, может, встретимся, а там... – она загадочно улыбнулась. – Видно будет.

– Ладно, я позвоню...

Он сидел на кровати, растерянным взглядом следя, как она поправляла прическу перед зеркалом на стене, подкрашивала губы. Потом взяла в руки сумочку, улыбнулась ему.

– Было очень приятно, Димка. Звони. Ну, пока.

Она помахада пальцами и вышла, оставив Терещенко в состоянии полной прострации. Минут через пять он вскочил с кровати, выпил водки и с досадой забормотал:

– Динамовка! Типичная московская динамовка, мать её за ногу! Это ж надо такое, а! Да на хрен ты мне нужная, такая! Я пойду, найду сотню других, которые все будут делать!

Он подбежал к кровати, ударил кулаком в стену. Там висел ковер, но удар был сильным, кровь выступила на суставах. Терещенко ударил ещё раз, другой рукой, с тем же "успехом" и с досадой плюхнулся на кровать. Нужно было решить, стоит ли оставаться в Москве, заниматься этой дамой, или ехать в Курск, сессия позади, в Курске все знакомо и девушек не меньше, чем здесь. Но... Терещенко почти не сомневался, что останется в Москве. Не то, чтобы влюбился без памяти, прсто хотел поставить на место наглую москвичку. Она, конечно, не простой орешек, себе на уме, да и он не дурак. Сразу не получилось, стоит попробовать иную тактику. Стоит, конечно стоит! Но как же нагло на его "продинамила"!

Все технические и организационные проблемы с новой программой были решены, Писать будут неделю, потом – сведение воедино всех файлов, проверка и утверждение советом директоров. Еще неделя. После чего – отпуск. Желанный, долгожданный отпуск, тропики, экзотика, Светка рядом...

Через две недели, а пока что она рядом с каким-то студентом, в общежитии, на дне рождения другого студента. Просто беда от этих студентов! Разумеется, Матюшин думал так с иронией. Он ни секунды не сосмневался в верности Светы, да и день рождения был у другого студента, приятеля Маринки. Сомнения были по другому поводу – не обидят ли там Светлану? Сам был студентом, знал, что творится в комнатах общежития, когда что-то празднуют. Но, во-первых, Светка была неплохим психологом, знала, куда идет, а во-чторых. Маринка рядом.

Но сидеть дома в одиночестве не хотелось, оказывается, привык, что вечером ждет жена, встречает его... Матюшин достал из бара бутылку виски и поехал к деду с бабкой, поехал на метро, благо жили они в кирпичном доме у "Багратионовской" – два перегона от "Пионерской". Года два уже он не ездил на метро: за это время там ничего не ищзменилось. Но грело душу ощущение того, что они с Лерой одновременно вернулись в недавнее прошлое. Она в общаге, он – в метро.

Дед встретил его саркастической умешкой и привычной фразой:

– Наш чертов буржуй приехал... Ну проходи, проходи,

"Буржуем" дед стал называть внука после того, как Матющин купил "БМВ" и прокатил старика по Москве. Обновленная столица понравилась старику, который дальше рынка у метро никуда в последние годы не ездил, да и машина произвела впечатление, но признать превосходство новой системы старый коммунист категоически отказывался. Дело в том, что Иван Тимофеевич Матюшин долгое время работал секретарем Московского горкома КПСС, потом был персональным пенсионером СССР, уважаемым человеком, и вдруг все в одночасье изменилось, и стал он просто бедным стариком. Не в материальном смысле сын-дипломат и внук бизнесмен помогали, но потеря статуса иногда значит больше, нежели потеря денег.