Текст книги "Файл №322. Трясина"

Автор книги: Наташа Аллунан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Так или иначе нам повезло, что шериф согласился закрыть озеро.

***

Доктор Фарадей ждал их у причала. «Очень любезно с его стороны», – подумала Скалли. Впрочем, сегодня учёный уже не источал того презрения, которого агентам пришлось нахлебаться вдоволь при первой встрече. Держался он суховато, но вежливо. «Неужели интерес, проявленный Малдером к экологическим проблемам озера, заставил наше светило науки смягчиться? А может быть, равнодушие, которое доктор так нелюбезно демонстрировал вчера, было просто защитной реакцией на стресс? Что ж, вполне возможно, – Скалли по профессиональной привычке пыталась проанализировать мотивы собеседника. Пока Малдер договаривался об аренде лодки, – Фарадей, бесспорно, ярко выраженный интроверт. Если к тому же у него ещё и слабый тип нервной системы при сильном характере, напряжение последних дней, проведённых в бесплодных попытках отстоять свою точку зрения, чувство унижения от капитуляции перед инспектором Бэйли, плюс тайное облегчение при известии о его гибели, плюс чувство вины за это облегчение… Да здесь кто угодно мизантропом заделается!»

Скалли невольно посмотрела на доктора Фарадея с сочувствием. Слава богу, тот не заметил.

Они оставили символический залог в пятьсот долларов (деньги за прокат доктор презрительно отверг) и поднялись на борт лодки «Патриция Ральф». Судно, с точки зрения Скалли, было выше всяких похвал. Для исследовательских целей лучшего и желать было нельзя. Катер был оборудован по последнему слову техники, рубка достаточно просторна для двоих и, что окончательно добило Дану, со вкусом отделана. Особенно поразил её штурвал – деревянный, почти ручной работы, с рукоятями, выточенными на токарном станке. Прикосновение к тёплому дереву успокаивало, навевало какие-то очень домашние воспоминания – булочки с корицей, которые пекла мама, щетина отца… Первый урок управления лодкой Дане, конечно, тоже дал отец – когда-то очень давно, когда он ещё называл её Старбак…

Скалли впервые за эти два дня почувствовала себя по-настоящему легко и спокойно. Усталость куда-то исчезла, растворилась в тихом гуле двигателя и плеске кильватерной струи. Всё плохое и страшное не забылось, но как-то прошло на второй план, перестало впиваться в душу корявой занозой. Малдер наскоро изучил пространство рубки, приласкал взглядом систему наблюдения и как-то по-кошачьи устроился в углу с фонарём и картой.

Приборы, как и следовало ожидать, не фиксировали ничего крупнее стаи рыбёшек. Скалли это даже радовало. Она поймала себя на совершенно нерациональном желании, чтобы это плавание продолжалось очень долго. Чтобы Малдер всё так же хрустел солёным арахисом в своём углу, так же спокойно и надёжно гудел двигатель, так же мерно плескала мелкая волна, так же успокаивающе перемигивались на экране системы слежения зелёный точки и чёрточки.

***

Всё шло хорошо. Малдер покосился на стоящую у штурвала Скалли и решил, что его участия в управлении судном пока не требуется, а спутниковая система, скорее всего, не даст пропустить приближение крупного объекта. Посему он взял не себя штурманские обязанности, прикидывая по карте, какие места пользовались наибольшей популярности у Синего Дракона, и время от временя давал Скалли бессвязные указания, за которые менее терпеливый рулевой его уже давно убил бы. Навигация, если говорить откровенно, никогда не была сильным местом Фокса Малдера. Тем не менее пока всё шло хорошо. Скалли, кажется, почти не прислушивалась в его словам, довольно быстро уяснив, что конечная цель их путешествия – бухта чудовища. Малдер в глубине души был благодарен ей за это.

– Здесь бы рыбку половить… – мечтательно промурлыкала специальный агент ФБР Дана Скалли.

«Ну вот, слава богу, совсем отошла», – с облегчением подумал Малдер.

– Мы и ловим, – кивнул он из своего угла, не отрываясь от карты.

– Малдер, ты что, в самом деле надеешься его найти? – в её интонациях уже не было праведного негодования, скорее она просто не уставала удивляться самонадеянности напарника.

– Правь сюда, к островку, – попытался уйти от ответа Малдер. Но безуспешно.

– Значит, надеешься.

– Надежда надежде рознь. Ищи и обрящешь, Скалли. Помнишь… – Малдер осёкся. Конечно же, всё, что он говорил в мотеле после гибели Квиквэга, Скалли пропустила мимо ушей. И не стоит сейчас об этом вспоминать. – Словом, мне кажется, удалось кое-что выудить из снимков и дневников бедняги Энсела.

– Портрет Синего Дракона в полный рост на пороге собственного логова? С автографом? – Скалли почти развеселилась, что было уж совсем невероятно.

Малдер вздохнул с облегчением и продолжил, ничуть не обидевшись на иронию:

– Почти. Ну, самого Синего Дракона там, конечно, нет. Зато есть места, где его видели за последние пять лет. Понимаешь, раньше он показывался в основном посреди озера, насколько я понимаю, это как раз самые глубокие места. А потом стал появляться всё ближе и ближе к берегу. Пока наконец не вышел на сушу. Что-то его потянуло к людям…

– Знаешь, – улыбнулась Скалли, – на старых морских картах белые пятна всегда были снабжены пометками: «Здесь чудовища».

– У меня есть точно такая же карта Нью-Йорка, – отбил мяч Малдер.

Скалли ничего не ответила. Сейчас ей было почти всё равно – чудовища, так чудовища. Пускай этой ночью они никого не найдут, зато хорошо-то как… Из состоянии блаженной расслабленности её вывел отчаянный писк системы наблюдения. Крупный объект появился в радиусе наблюдения. И этот объект, несомненно, шёл на сближение. С приличной скоростью.

– Что это?! Что это, Малдер? – Скалли, не веря своим глазам, вцепилась в штурвал. Слишком уж быстро оно приближается…

– Здесь чудовища, Скалли, – Малдер, конечно, уже вскочил, отбросив любимую карту, и тоже во все глаза уставился на экран.

– Малдер, по-моему, оно идёт прямо на нас… На таран…

– Да, и у меня такое же ощуще…

Страшный удар не дал им продолжить обмен впечатлениями. Скалли отчаянно уцепилась за штурвал, Малдера отбросило к стене. От второго удара затрещало днище – судя по всему, они сели на мель. Точнее, на камни. Катер ощутимо накренился, и в рубку хлынула вода. Судя по всему, пробоина не оставляла никаких надежд на спасение лодки.

Скалли рванулась к рации:

– Мэйдэй! Мэйдэй! Кто-нибудь! Сигнал бедствия с лодки «Патриция Ральф»! П7АП727! Мэйдэй! Мэйдэй!

– Скалли, давай выбираться отсюда, – Малдер уже успел достать спасательные жилеты.

В рубке было уже по колено воды, времени на размышления не оставалось.

***

Скалли пришла в себя, стоя на твёрдой земле. Рядом стоял Малдер, а в двух ярдах от них быстро исчезал под водой нос «Патриции Ральф». «Видимо, пробоина была в кормовой части», – машинально отметила Скалли. Она посмотрела под ноги. Оказалось, твёрдой землёй им служил огромный валун, какие часто бывают в озёрах ледникового происхождения. Его надводная часть изгибалась двумя плавными холмиками. А подводная, по-видимому, добила красавице «Патрицию». Скалли сразу же вспомнился придорожный щит: «Что древнее холмов?» . Хороши дела, нечего сказать…

– Плакали наши пятьсот баксов, – вздохнул рядом Малдер

«О чём это он? – не сразу поняла Скалли. – Ах да, залог…» Но ей было не до залогов. Она ведь уже почти привязалась к этой лодке, к тёплому дереву руля, к едва заметному запаху свежей краски от приборной доски…

– И что теперь? – потерянно спросила она. Вопрос был обращён скорее к себе, но ответил Малдер:

– Будем добираться вплавь, – как ни в чём не бывало заявил он.

– Вплавь? – не поверила своим ушам Скалли.

– Да. Берег наверняка близко.

– А в какую сторону?

В суматохе эвакуации им удалось спасти только керосиновый фонарь «летучая мышь», слабый свет которого едва освещал пару квадратных ярлов вокруг себя. А тут ещё и туман… Словом, разглядеть что-либо за пределами из необитаемого острова не представлялось никакой возможности. Скалли зябко поёжилась. Мир вдруг стал огромным, страшным и неуютным.

– Когда живёшь в городе, забываешь, что ночью так темно, – словно услышал её мысли Малдер.

– В большом городе вообще многое забываешь. Привыкаешь бояться совсем другого. Только и думаешь, как бы не ограбили, не напали в тёмном переулке, не размазали по асфальту тонким слоем… Бежишь от всего этого «назад, к природе», а там свои опасности на каждом шагу. Мой отец меня учил относиться к природе с уважением. Иначе она тебя не уважит…

плеск раздался совсем рядом, но туман искажал звуки и было совершенно непонятно, с какой стороны ворочается в воде что-то огромное. И можно сколько угодно брать на прицел языки тумана, всё равно, если ОНО видит в темноте, шансов почти нет. Плеск повторился вроде бы уже дальше от спасительного камня, а потом и вовсе стих. Некоторое время они ещё стояли с оружием наизготовку. Сердце у Скалли бешено колотилось.

– Это он, Скалли. Синий Дракон, – как-то благоговейно выдохнул рядом Малдер.

Скалли внезапно ощутила неимоверную скуку и усталость. Господи, ну какими же идиотами надо быть, чтобы переться ночью искать доисторическое чудище в ледниковой луже, да ещё столь мастерски посадить на мель отличное судно! Теперь предстоит до утра сидеть на этом крошечном островке, стуча зубами от холода. И всё ради чего, собственно?

– Даже если и он, – с отвращением сказала она, устало опускаясь на камни. – Зачем мы здесь, Малдер?

– То есть как – зачем?

– Ну зачем тебе этот дракон? Что ты будешь с ним сделать, если всё-таки тебе повезёт больше, чем Энселу Грею?

«Зря я так, – подумала Скалли, – нечестно это. Нам обоим сейчас несладко, упрёки можно было бы и отложить на потом». Малдер между те спокойно объяснил:

– Скалли, обычно мы имеем дело с неуловимой субстанцией. А это существо обитает в реальных границах озера. Я хочу его найти.

– Зачем, Малдер??? Что от этого изменится?

– Учёным не пристало задавать такие вопросы, – он пожал плечами, чем-то напомнив в тот момент доктора Фарадея. – Это же будет научное открытие. Переворот в эволюционной теории.

Скалли окончательно взяло зло. «Так мы здесь, оказывается, науку двигаем, – от холода у неё стучали зубы. – переворот, значит, совершаем. В теории. Эволюционной. Наукой я могла бы с успехом заниматься в более комфортабельных условиях. Если бы не пошла в ФБР. Может, отец был прав?» Она вдруг поняла, что просто-напросто раскисла, увлеклась саможалением и совершенно незаслуженно пытается обвинить Малдера во всём, что произошло, выместить на нём совершенно детскую обиду на судьбу. Ну в самом деле, что за подлость – всё было так хорошо и вот… Она всё-таки не выдержала и, чтобы не подпустить слёзы слишком близко, снова набросилась на Малдера:

– Так ты к этому стремишься? К научному перевороту? Уверен? Знаешь, что я увидела на снимках, которые мне показывал? Знаешь, что я на них увидела, Малдер?

– Зуб? – равнодушно спросил Малдер. Судя по тону, он обиделся, но старался не подавать виду.

– Да какой ещё зуб, – отмахнулась Скалли. Она уже не могла остановиться. – Тебя, Малдер, тебя! Тебе уготовано такое же будущее! Два сапога пара! Ты на самом деле ничем не отличаешься от этого фанатика Брея, разве что костюм подороже носишь! Ты одержим своими поисками неведомого, никого вокруг себя не слышишь! Носишься вечно за своей несуществующей истиной, а зачем – сам не знаешь!

Малдер не смотрел на неё. Он сидел в пол-оборота к Дане, обхватив колени сцепленными в замок руками, и почти не шевелился. И ничего не ответил на гневную тираду. Скалли почувствовала, что перегнула палку. Она терзалась угрызениями совести, надо было помириться, но с чего начать? Малдер вдруг тихо сказал:

– В его дневник написано, что он рассчитывал получить гонорара с каждого опубликованного снимка Синего Дракона.

– Что ж, это придаёт его поискам хоть какой-то рациональный смысл, – тоном ниже вздохнула Скалли.

– А в моих поисках, по-твоему, смысла нет вовсе? – всё так же тихо спросил Малдер. Скалли окончательно почувствовала себя виноватой.

– По крайней мере, в большинстве случаев он мне недоступен, – примирительно сказала она.

Некоторое время они молчали. Малдер всё так же неподвижно смотрел на воду. Скалли мучило раскаяние – удар по самолюбию Малдера, который она нанесла, поддавшись глупой детской обиде на судьбу, как ей теперь казалось, был метким, грубым и незаслуженным.

Между тем сами по себе слова напарника совершенно не задели Малдера. Он давно уже привык, что цель, которую он неотступно преследовал всю жизнь, окружающие в лучшем случае не принимают всерьёз. В худшем – поднимают на смех. Пока эти обвинения и упражнения в остроумии не мешали ему работать, они не трогали его. Это было просто неважно. Если это была самая страшная преграда на пути к истине…

Обидно было другое. Обидно было слышать это именно от Скалли. С некоторых пор Малдер привык считать Скалли тем единственным человеком, на понимание со стороны которого он мог рассчитывать. Слишком многое они прошли вместе, слишком часто приходилось подставлять плечо друг другу, не раз их жизнь зависела от взаимопонимания. И вот теперь оказалось, что Скалли столь же безучастна к его исканиям, как и все прочие. Всё то же недоумение, а то и презрение пополам с жалостью, словно к слабоумному. Ну что ж, ещё одна иллюзия приказала долго жить…

Опять раздался плеск. На этот раз совсем тихий. Странное дело, но теперь направление можно было определить достаточно точно, хотя туман сгустился ещё больше. Они стояли плечом к плечу на скользких камнях, с оружием на изготовку, до рези в глазах вглядываясь в туман.

Через пару минут напряжённого ожидания из тумана появилась утка. А может быть, селезень. Скалли молча убрала «беретту», старательно застегнула кобуру непослушными пальцами. Сердце опять бешено колотилось, но её уже охватило какое-то тупое равнодушие. Холодно, темно, страшно, утки плавают… Ну и ладно…

– На огонёк приплыла, – спокойно откомментировал Малдер.

Он расстелил спасательный жилет на относительно плоском участке их острова и постарался устроиться с максимальным комфортом. Скалли последовала его примеру. Оба снова надолго замолчали.

– Скажи, Скалли, – вдруг спросил Малдер, – ты могла бы съесть человека? Если бы выхода другого не было?

Скалли сидела, уткнув подбородок в колени. Так было как будто теплее. Она с завистью покосилась на Малдера, который как ни в чём не бывало валялся на спине, подогнув свои длинные ноги, чтобы не свисали в воду. «У, Призрак! Всё ему нипочём!» Но злость уже прошла, а дурацкий вопрос был не самым плохим способом завязать разговор, чтобы скоротать время.

– Ну… мне неприятно об этом думать, – задумчиво произнесла она. – Однако допускаю, что при определённых условиях живое существо вынуждено идти на крайности, чтобы выжить. И я, наверное, ничуть не лучше других…

– Ты вроде бы похудела в последнее время? – продолжал болтать Малдер.

– Да, спасибо за комплимент, – рассеяно поблагодарила Скалли, думая о давешней утке. Ей начинало казаться, что они её совершенно зря упустили – дичь всё-таки… тут до неё всё-таки дошло.

Малдер тихонько засмеялся, покосившись на её вытянувшуюся физиономию. Потом снова стал серьёзным.

– Удивительно, на что способны живые существа ради выживания. Представляешь, Скалли, чего стоило такому гиганту, как плезиозавр, годами скрываться от своего самого страшного врага – человека. Мне порой кажется, что он стал нападать на людей просто от отчаяния. Ему не осталось места в мире, в котором хозяйничает homo sapiens, он обречён. Кстати, если бы человеческая популяция оказалась поставлена в такие условия, думаю, многие повели бы себя также – постарались бы дорого продать жизнь своего вида.

– Малдер, а тебе не кажется, что это уже где-то было? – ситуация, конечно, настраивала на романтические версии, но, по мнению Скалли, настроение не должно влиять на рабочие гипотезы. – В комиксах, например. Или не в слишком научной фантастике. Словом, там же, где плавают доисторические чудовища, летают тарелки и бродят снежные люди. Да на этом сюжете десятки компьютерных игр основываются – жестокие пришельцы колонизировали Землю и последний герой рвётся уничтожить поработителей… а для того чтобы чувствовать отчаяние и мстить, нужно обладать отнюдь не доисторическим интеллектом. Откуда он возьмётся у плезиозавра?

– Что мы знаем о плезиозаврах, Скалли? – пожал плечами Малдер. – Но тут ты, может быть, и права, я не настаиваю. Вполне возможно, что людоедам стал он по причинам более приземистого характера. А что касается повторяющихся сюжетов… Скалли, ведь это то, что в наше время заменяет фольклор. Это современные мифы, проявление коллективного бессознательного. И если коллективное бессознательное фиксируется на определённых сюжетных линиях – это всегда что-то означает. В каждом мифе есть частица истины.

– Да, вопрос только в том, как правильно истолковать знаковую систему мифа. Малдер, нельзя трактовать эти сюжеты столь прямолинейно. Например, сказки о чудовищах, скорее всего, просто проявление коллективной памяти человечества о временах, когда мы жили в пещерах. Из них вовсе не следует, что чудовища продолжают жить среди нас.

– Тогда кто сегодня натолкнул «Патрицию Ральф» на эти милые камушки?

– Боюсь, мне трудно будет убедить доктора Фарадея, что это сделал Синий Дракон, – вздохнула Скалли.

Малдер ничего не ответил. Скалли добросовестно попыталась обдумать версию «Синего Дракона». В конце концов, пока не предложена альтернативная гипотеза. Предположение нельзя считать опровергнутым. А альтернативных версий явно не хватало. Скалли вспомнила окровавленный ошейник.

– Бедняга Квиквэг, – снова вздохнула она.

– Почему ты так его назвала? – спросил Малдер.

– Так звали гарпунщика в «Моби Дике», помнишь? Когда я была маленькая, отец мне читал «Моби Дика». Я называла его Ахав, он меня – Старбак, а собаке я дала кличку Квиквэг. Квиквэг был гарпунщиком на вельботе первого помощника Старбака. Глупо, правда? Сейчас-то я это понимаю…

– Довольно необычная кличка для собаки, – мягко сказал Малдер.

– Да… А вот ты очень похож на Ахава, – вдруг осенило Скалли. – Мстишь жизни за свои утраты. Все тайны, с которыми ты сталкиваешься в этой жизни, вся её жестокость – для тебя лишь ещё один повод, лишний толчок в стремлении отомстить. Всё остальное, всё, что не вписывается в твоё космическое возмездие, – мёртво для тебя, ты его просто не замечаешь.

– Ну вот, опять ты обвиняешь меня в смертных грехах, Скалли, – с упрёком возразил Малдер.

– Вовсе нет. Я не в обиду тебе, Малдер. Истина и есть твой белый кит. Такое же неуловимое наваждение, в погоне за которым ты готов пожертвовать всем и вся. Да, Малдер, ты – настоящий Ахав.

Скалли показалось. Что она наконец-то поняла своего напарника. Его фантастическая работоспособностью, его упорство, его абсолютная неуязвимость для критики и насмешек, то, как стойко переносил неудачи, и то равнодушие, с которым он относился ко всему, что не касалось его погони за истиной, – всё укладывалось в образ капитана Ахава.

– Странно, что это пришло тебе в голову, – хмыкнул Малдер. – Я с детства мечтал ходить на деревянной ноге.

«Да брось», – хотела сказать Скалли, но Малдер опередил её:

– Это не бравада, серьёзно. Понимаешь, когда у тебя деревянная нога и крючья вместо рук, все твои силы уходят на то, чтобы просто жить. Сама жизнь – уже героизм с твоей стороны. А когда у тебя две ноги, приходится что-то себе доказывать, к чему-то стремиться и всё время ходить при галстуке. Так что я не Ахав, Скалли. Я его антипод. Будь у меня деревянная нога, я был бы намного счастливей и не бегал бы за огоньками призраков.

– И это – не бравада? – недоверчиво спросила Скалли.

– Нет, – усмехнулся Малдер. – Бравада заключена в моей любимой цитате из «Моби Дика»: «Ад – не что иное, как мечта о печёном яблоке».

Скалли усмехнулась про себя. Что бы Фокс не говорил, она сильно сомневалась, что, потеряй он ногу, истина перестанет манить его фонтаном на горизонте. Скорее наоборот – чем сложнее становилось расследование, чем выше преграды вставали на пути, тем более сосредоточенно и решительно продолжал он свои поиски.

И снова раздался плеск. На этот раз он был достаточно громким. Оба вскочили на ноги, причём Скалли почувствовала себя крайне неустойчиво – ноги затекли и удержаться на скользких спинах камней в позиции для стрельбы было нелегко. Плеск отчётливо приближался.

– Что там? – не удержалась от дурацкого вопроса Скалли.

– Не знаю, но только не утка, – покачал головой Малдер.

В этот момент фонарь, стоявший на камне, нерешительно мигнул раз, другой.

«О Господи, только не сейчас!» – взмолилась Скалли, но её молитвы не были услышаны – фонарь ещё раз мигнул и погас.

Плеск приближался. Внезапно из тумана но глазам ударил луч света. Агенты непроизвольно сощурились. Знакомый невыразительный голос произнёс:

– Мне послышались голоса. Как вас сюда занесло?

– Доктор Фарадей? – изумлённо воззрилась на пришельца Скалли.

Доктор выглядел точно так же, как при последней встрече – в высоких резиновых сапогах и куртке цвета хаки. Он стоял в нескольких шагах от их убежища – по колено в воде. В руке у него был хороший походный фонарь, цвет которого после тусклой «летучей мыши» казался нестерпимо ярким. Малдер, похоже, растерялся ещё больше – просто стоял столбом и молчал.

– Надеюсь, я вам не помешал? – в интонациях доктора не было ни намёка на иронию. Но Скалли была готова простить ему ещё и не настолько утончённое издевательство:

– Да нет, у нас тут небольшая катастрофа. Лодка затонула.

– Каким образом? – вежливо поинтересовался Фарадей.

– По моей вине, – Скалли решила пока не вдаваться в подробности. – Если бы вы не откликнулись на сигнал бедствия, пришлось бы нам тут всю ночь куковать.

– Сигнал бедствия? Я сигналов не принимал, – пожал плечами доктор. – Просто мимо проходил.

– Проходили мимо? – не поверила своим ушам Скалли.

– Да, – кивнул Фарадей и повёл лучом, – берег совсем близко.

Свет фонаря осветил деревья, плотной стеной стоящие метрах в двадцати от незадачливых робинзонов.

Скалли честно постаралась припомнить, когда в последний раз ей приходилось на столь наглядных примерах убеждаться (и, что самое неприятное, убеждать окружающих) в собственной глупости. Память милосердно помалкивала, ссылаясь на общее переохлаждение. Ну чем не эпизод для кинокомедии? Господи, как чудесно – сидеть дома, на любимом диванчике цвета сливок, посмотреть хорошую невинную комедию, без всяких лох-хевельманских чудовищ, без обезображенных трупов, и чтоб идиотами чувствовали себя вымышленные персонажи, а не спецагент Дана Скалли…

Она смущённо хлюпала по колено в воде, стараясь ступать след в след за нечаянным спасителем. А Малдеру, похоже, всё как с гуся вода – шагает на своих ходулях рядом с доктором и болтает как на в чём не бывало…

– Это ведь бухта Чудовища, верно? Или мы ещё и заблудились?

– Да, местные её так называют, – учёный шёл, не оборачиваясь, но отвечал охотно. – Это неофициальное название – просто ещё одна деталь фольклора. Причём довольно свежая – кажется, её только в этом году так прозвали. Туристам, естественно, понравилось, но мало кто забирается в такую глушь. Предпочитают ловить чудовищ поближе к мотелю, – доктор усмехнулся. – Хотя земноводных здесь действительно хватает – берег болотистый, обширная отмель, сами видите. И человек здесь не так досаждает природе – это наименее освоенный участок в окрестностях озера. Так что сейчас, когда лягушек почти не осталось, здесь их ещё можно встретить.

– А фольклор, конечно, утверждает, что и Синий Дракон здесь показывается чаще всего? – вопрос Малдера был почти риторическим.

– разумеется. Но я его ни разу не встречал, – кажется, доктор Фарадей позволили себе улыбнуться. Или почудилось?

Грунтовка, которую было бы очень трудно найти без опытного проводника, проходила довольно далеко от берега – Скалли казалось что они целую вечность месили болотную грязь, прежде чем вышли к машине доктора. Фарадей оказался не только опытным, но и предусмотрительным путешественником – в машине нашёлся термос с горячим кофе и тёплое одеяло, которое биолог любезно предложил продрогшей до костей Дане. Этот жест волшебным образом рассеял остатки неприязни, которую она испытывала к учёному. Только природная сдержанность помешала ей броситься на шею своему благодетелю.

И, что уже вовсе граничило с мистикой, среди снаряжение бывалого эколога оказался даже керосин. Доктор заправил «летучую мышь» и передал её Малдеру.

– Скоро подъедет шериф и заберёт вас отсюда. Я бы сам подвёз, но у меня работа, – развёл руками Фарадей.

– А что вы здесь делаете, доктор? – вдруг спохватился Малдер. – Ведь уже заполночь…

– Я же говорю – работаю, – вновь пожал плечами учёный, – вы ведь знаете, что земноводные по ночам пассивны? А здесь, как я уже упоминал, их сохранилось больше всего. Вот они, мои подопечные, – в сумке у доктора действительно оказалась солидных размеров ёмкость, в которой вяло шевелились лягушачьи тельца.

Малдер уставился на них, словно подросток на порнографическую карточку. Скалли хорошо знала это выражение лица напарника – похоже, опять осенило…

– Ещё раз прошу меня извинить. Мне пора идти, – доктор Фарадей быстрым шагом двинулся в сторону озера. Тут вроде бы не было ни намёка на тропинки, но он уверенно лавировал между густыми и наверняка колючими кустами.

Малдер тем временем вдохновенно вещал:

– Скалли, теперь всё сходится. Помнишь, мы говорили по дороге?

– Ядовитые стоки?

– Ну да, рыба стала ядовитой, и Дракон перешёл на лягушек. Здесь их больше всего, поэтому последнее время его легче всего встретить именно здесь. Но и лягушек становится всё меньше, и он стал нападать на людей.

– Сплошные натяжки, Малдер. во-первых, доктор Фарадей бывает здесь чаще любого местного, но ни разу…

Крик раздался с той стороны, куда ушёл доктор Фарадей. Только что за кустами мелькал свет его фонаря… Крик оборвался так же внезапно, как и возник. Рассуждать было некогда. Слава Богу, напарники давно уже понимали друг друга без лишних слов. На ходу доставая оружие, Скалли рванула напрямик через кусты в том направлении, где последний раз мелькнул свет. Длинноногий Малдер побежал левее, рассчитывая обойти место нападения со стороны озера. Если это действительно Большой Синий, то он наверняка попытается утащить добычу в озеро.

Чёрт, темно, хоть глаз выколи… И кусты в самом деле колючие, в этом Скалли пришлось убедиться. А главное – за их треском абсолютно ничего не слышно. Ничего не видно, ничего не слышно, как ловить подозреваемое чудовище прикажете? По запаху? Так это по части Малдера, он у нас Фокс. Ерунда какая-то в голову лезет… Скалли пошла медленнее, стараясь прислушиваться. По её расчётам она уже должна была быть на месте, но как тут сориентироваться? Попробуйте разглядеть пятна крови на ночном болоте… особенно если их там нет. Почему погас фонарь? Может, Фарадей заманивает их в ловушку? Уж очень он вовремя мимо проходил. Он это болото знает как свои пять пальцев. За любым стволом может прятаться. А из нас, городских жителей, Кожаных Чулков не получится. То ветка под водой хрустнет, то вода хлюпнет… ещё неизвестно, кто кого поймает.

Обоняние Фоксу действительно пригодилось. Но слишком поздно. Справа дохнуло гнилостным и тошнотворным. В кромешной тьме он разглядел только внушительную пасть – слишком близко, чтобы интересоваться подробностями .Малдер кинулся в первый попавшийся промежуток между кустами и, пробежав несколько метров, решил, что удалился на достаточное расстояние. Чтобы открыть огонь. Однако позиция для стрельбы была не самая удачная. Попал? Или нет? Чтоб его, огромная же туша, прёт себе и прёт.. Продолжая стрелять, он пятился от резво приближающегося животного. Пятился – это зря. «Как бы в самом деле не повторить судьбу Ахава», – совершенно не ко времени подумал Малдер, сгруппировавшись в падении на спину. По закону подлости, пришлось с размаху приложиться затылком об какой-то ствол. Каменного дерева, должно быть. Искры из глаз, тут уж н до монстров. Ага, а это уже не в ушах трещит, это выстрелы. Будем надеяться, у Скалли получится лучше…

Когда фейерверк в черепной коробке немного поутих, к Малдеру постепенно начала возвращаться способность воспринимать происходящее. Цветные пятна ещё мелькали перед глазами, но зато было тихо. Значит, всё кончилось. Оставалось понять, чем. Что-то мешало встать, давило на грудную клетку. И запах гнили, кажется, ощущался значительно сильнее, чем тогда, во время погони.

Малдер усилием воли постарался сфокусировать зрение. Слева стояла Скалли – в одной руке злополучная «летучая мышь», в другой «беретта» – стволом вниз. А сверху… Малдер, стиснув зубы, оторвал раскалывающийся от боли затылок от горизонтали и уставился на то, что всё это время прижимало его к земле. Ещё несколько секунд ушло на то, чтобы понять, где он мог видеть эту морду. Определённо знакомая морда…

– Ффу, крокодил… – вырвалось у него.

– Ты цел, Малдер? – Скалли опустилась рядом на корточки.

– Не знаю. Помоги, пожалуйста.

Вдвоём им кое-как удалось спихнуть тяжелённую сушу земноводного. Подняться на ноги оказалось ещё труднее – здоровенная шишка на затылке давала ни с чем не сравнимую возможность ощутить жизнь во всей её полноте…

Зато теперь Малдер мог сколько душе угодно разглядеть убитого монстра. В полный рост. Это был, несомненно, очень крупный, но вполне современный аллигатор. И никаких драконов…

– Что с доктором Фарадеем? – спохватился Малдер.

– Жить будет, – ответила Скалли. – Кажется, и кости целы. Потерял сознание от болевого шока, должно быть. Он там лежит, – Скалли махнула рукой, – я об него споткнулась…

Малдер сейчас только заметил, что на лбу напарницы красуется шишка не намного меньше его собственной.

– Пойдём, Малдер. Скоро шериф приедет. Надо попробовать доктора перенести поближе к машине, если кости действительно не пострадали, – в голосе Скалли не слышалось ничего, кроме бесконечной усталости. – Пойдём…

– Как он сюда попал? – Малдер не мог отвести взгляд от истекающего кровью животного.

– Какая разница? Есть любители – раздобудут где-нибудь детёныша хищного животного, умиляются, играют с ним… Тигрёнок в будке, крокодильчик в ванне… Потом крокодильчик вырос, и хозяин от греха подальше выпустил его.

– Ничего себе – от греха подальше!

– Малдер, – Скалли старалась говорить как можно мягче, – я понимаю, что ты чувствуешь. Но, в конце концов, мы своё дело сделали. Что с того, что монстр-людоед оказался не доисторическим чудовище, а банальным аллигатором? Больше он никого не убьёт.

– А переворот в теории эволюции откладывается на неопределённый срок, – горько усмехнулся Малдер. – Но ты права, Скалли. Пойдем, позаботимся о живых…